Kitabı oku: «Седьмая печать (фрагмент 7): Подземный Лес», sayfa 3
– Я и сам чувствую это, – заметил со вздохом старик. – Постарайся поладить с новым епископом, когда я умру, Артифиус.
Видение пропало. Но остались вопросы, и Дольский не знал, что с ними делать. Определённо он знал старика, но ещё большее смятенье вызвал у него тот, кто сидел с ним рядом.
– Юлиус? – с сомнением в голосе спросил Дольский. – Его звали Юлиус, кажется.
– Неплохо, – заметил Незнакомец. – Только теперь здесь правит другой князь-епископ. И с ним сюда действительно пришли другие времена. И ты имеешь к ним прямое отношение.
«Так кто же я? Я жил здесь? Но кем был тогда?» – спросил он самого себя. «Не торопись, – прошептал в ответ кто-то. – Рано или поздно ответы найдут тебя. И тогда…»
– Смотри, а вот и твой «сумрачный лес». – Незнакомец указал рукой в сторону колышущейся стены из деревьев и кустарника за их спиной. – Одновременно, Wald und Urwald2. Неприступный как крепость, Франконский лес. Его здесь боятся. Одни его считают лесом скорби и вздохов. Другие уверены, что в нём находится обитель греха и место пребывания душ умерших. Вот почему его можно назвать Подземным. Но здесь все жители зовут его Чёрным. Будь осторожен, сейчас мы у его края. И лучше его не будить. Во многих местах Лес действительно непроходим, а деревья так близко стоят друг к другу, что ветками закрывают небо, а корнями переплелись настолько, что стали одним гигантским растением. Говорят, он хранит много тайн, и одна из них связана с этой белой скалой. Среди местного населения ходят легенды, что в этом районе в Лесу обитает огромный дракон.
– Его кто-то видел?
– Да. Многие. Говорят, что днём он спит в камне. И, если бы ты стоял дальше, то, возможно, его бы увидел.
Дольский всматривался в дремучий лес, отмечая расщелины, валуны, пещеры, раскидистые деревья на склоне, но ничего особенного не заметил.
А впрочем… Что-то привлекло его внимание. Видно наступающие сумерки как-то преобразовывали окружающие его предметы, подменяя их привычные формы на совсем другие. Так ему вдруг показалось, что огромные, лежавшие на склоне камни воплощают собой застывшие слова земли. «Слово… Без него ты не сможешь вернуться назад. И сможешь ли вообще вернуться?» От этой внезапно появившейся мысли его охватил страх такой силы, что всё привычное, облекаемое в оболочку слов, было сразу сметено, как снег с ветки. Одежды из слов, привычек, желаний, обрывков каких-то давно забытых воспоминаний уносились куда-то, оставляя его беззащитным перед ветром новых нежелательных перемен. И не было у него ни слов, ни образов, чтобы это понять и тем более описать.
