Kitabı oku: «Наследник. Часть вторая», sayfa 8

– А что происходит с оракулами на исходе тысячелетия? Они умирают? – Соня говорила о смерти двоих. Не потому ли, что кто-то перегнул палку?

– Они бессмертны. На исходе тысячелетия, провидицы лишаются оболочки, но душа отправляется в хранилище. Там они ведут летописи совета Четырех.

Как же оракулы бессмертны, если они уязвимы? Что-то я не пойму.

– Бессмертны для других, но не для королей и их наследников.

Лаааадно.

– Ты обложил себя цепями, чтобы не убить мою мать, я правильно понял?

– Да. Но даже с ними, я причинил ей боль. – Дезмонд отвел взгляд в сторону, сдвинув брови. – Оракулы невинны.

Приехали… не удержавшись, я бросил взгляд на причиндал отца, съежившись только от одной мысли, насколько маме было больно принять такой агрегат.

– Не тебе, судить меня, сынок! – раздраженно прошипел он. – Это то, кем я являюсь. И она приняла это.

– Хорошо, я понял. – Я поднял ладони, дескать – сдаюсь, можешь продолжать. – Что дальше?

– Твоя мать забеременела, а спустя семь месяцев, у меня на пороге появился Руэри. Он знал, что я сделал, и он хотел твоей смерти, потому что осквернение оракула, это непростительное преступление. Руэри сказал, что Катарина больше не сможет вернуться в хранилище. Она лишилась своего предназначения, раздвинув для меня ноги. – Дезмонд злобно сузил глаза. – Я едва не вырвал ему за это кадык. – Он шумно втянул носом. – Я сказал, что сделаю это. Убью тебя, в обмен на возвращение Катарины.

Я не ослышался? Отец только что сказал, что согласился прикончить меня, ради любимой женщины? Вот это удар под дых всему, во что я хотел поверить. И как после такого, можно радоваться воссоединению с отцом?

Дезмонд зарычал, прочитав мои мысли. Нет, а что он хотел? Что я ему спасибо скажу?

– Я не собирался убивать тебя, а хотел спасти. Об этом, ты нигде не прочтешь, потому что без главенствующего оракула – короли слепы, а с ведьмами можно договориться. – Ну, конечно. Как же без них. – Я нашел ту, что согласилась мне помочь. Она скрыла метку моего наследия, оставив лишь базовые инстинкты. Но, ты оказался сильнее, и поэтому демонская сущность в тебе проявилась раньше. Я спрятал тебя в человеческой семье, но появилась Соломея, – отец оскалился. – Людей она убила, а тебя забрала. Это случилось за несколько дней до моего заточения. Я не успел тебя спасти.

– Почему Соломея не убила меня?

– Потому что началась война между вампирами и демонами. А ты, на половину был им. Соломея хотела использовать тебя в своих целях.

Чтобы я работал на два фронта? Получись у Соломеи вдолбить мне в голову, что демоны – зло, я мог бы использовать свою сущность, чтобы втереться к ним в доверие. Это был мой личный пропуск, чтобы убивать ради Соломеи и за нее. Не плохой план.

– А мама?

Дезмонд невесело усмехнулся.

– У твоей матери было два выхода: лишиться оболочки и исчезнуть или стать тенью, но быть со мной. – И она выбрала второй вариант. Каково это, когда любимая женщина так далеко? Ты чувствуешь ее, возможно, осязаешь, но не можешь прикоснуться, потому что у призраков нет ничего, кроме пустоты. Два века истязать себя желанием дотянуться до недостижимого… самое гнусное наказание для мужчины. Как Дезмонд только выдерживает это и не сходит с ума? Я бы уже слетел с катушек. Агонию, которую я испытал, потеряв Алису, это ничто, по сравнению с вечными муками отца. – Но, я наблюдал за тобой.

– Мне не двадцать шесть лет, так?

Дезмонд покачал головой.

– Внешне, ты развиваешься, как человек, до двадцати пяти лет, но стареешь иначе. Один человеческий год, равен почти восьми⁷ годам гибрида.

– У всех так или только у нас?

– У всех.

Получается, мне два века с хвостиком, а я совсем не чувствую, что настолько стар. Все это так странно… быть и жить человеком, а потом осознать, что ты никогда не принадлежал к смертным.

– Ты сказал, что следил за мной. Почему сразу не заговорил со мной?

– Как бы я это сделал, если ты не прошел обращение? Но, я был рад, что у тебя появился союзник среди вампиров и демонов.

Вера? Та, что защищала меня с самого детства, не давая своей кровожадной семейке вонзить свои клыки. Но, что за демон меня спас, когда Соломея устроила кровавую баню?

– Мне пришлось рассказать Руэри, что ты жив. Я попросил его о помощи. – Отец выдохнул. – Он отправил Максвелла.

Тренер Максвелл? Охренеть. Так он с самого начала знал, что я такое… ну, по крайней мере, мою демонскую сущность и поэтому не дал мне умереть, а после приглядывал за мной на протяжении моей студенческой жизни. И Эйдан. Они оба прикрывали мою спину, пока я наслаждался спортом и женщинами.

– Что дальше?

– Несколько лет ты жил среди демонов. – Пять, если верить словам Эйдана. А потом меня отправили в безопасное место… в приют. – Так и было. Благодаря мориону, ты был в безопасности от других сущностей. – И по достижении восемнадцатилетия, я плотно спрятался под крыло тренера.

– Но Эйдан утверждает, что был рядом. Почему я ничего не помню о нем? – он говорил, что мне стерли память о моем пребывании среди демонов. – И когда я был в колледже, я тоже не помню его.

– Ты слишком важен, чтобы позволить другим причинить тебе вред.

Да, и поэтому меня лишили воспоминаний связанных с демонами и только для достижения конкретной цели – создать новый совет Четырех. Черт. Память о стольких годах, это большой пробел в черепе.

– Ничего существенного, о чем бы ты хотел знать. – Буркнул Дезмонд.

– Я хотел знать Эйдана. Хотел понять, какими друзьями мы были. – Может я обидел его или увел у него девушку. Не то, чтобы он на это указал, но я помню, парень постоянно высказывался, как ему приходилось прикрывать мне спину, пока я развлекаюсь. Зависть? Он завидовал тому, чего у него не было?

– Вы не были друзьями. Он защищал тебя, может иногда разговаривал, но не больше. Чем взрослее ты становился, тем больше привлекал к себе внимания. К сожалению, у гибридов способность притягивать лишние взгляды. В нас ярость демона, очарование вампира и сострадание человека, а теперь представь каков на вкус коктейль из трех кровей? – отец усмехнулся. Ага, еще и чистокровный наследник.

– Эйдан сын Руэри?

– Да и ему это не нравится. Точнее, ему не нравиться, что его, наследника короля, вынудили защищать тебя. Это нелегко признать. – Он сел по-турецки, чуть подавшись вперед. – Я тоже часто дрался с Руэри и чаще потому, что гордыня вставала между нами. Но, вы поладите. – Дезмонд улыбнулся. – Эйдан другой. Он не похож на своего отца.

Да, но при этом, его страсть начистить мне рожу, граничит с одержимостью. Я уже и сбился со счета, сколько раз мы выясняли отношения на кулаках.

– По-моему, было глупо выдавать меня за будущего короля демонов. – Пробормотал я. – Если вы пытались скрыть мое истинное предназначение, на кой черт было делать это?

– Нужно было привлечь внимание Кохака. Поэтому, все придерживались байки, что ты тот самый потерянный наследник Августа.

Как будто мимикрит не был в курсе, что Соломея и Август не мои родители.

– На твое счастье, вампирша была беременна. Когда Соломея пришла в дом к людям, она разродилась, но ребенок оказался мертвым. – А увидев меня, тварь слетела с катушек и забрала меня, выдавая за своего упыреныша. Черт, действительно удачно сложилось. Прямо-таки рояль в кустах. – А когда она поняла, что ты такое, то решение в войне пришло мгновенно.

Вот это меня потаскало. А я-то решил, что у меня скучная жизнь… ага. Грешил на никчемность и серость судьбы, но как оказалось, это была передышка перед апокалипсисом.

– Если началась война между вампирами и демонами, как получился союз между Августом и Соломеей? Они же враги. – Что-то не вяжется… или это тоже план, завлечь на свою сторону демона, чтобы истребить его расу? А судя по рассказам, Соломея могла вскружить голову любому, чтобы добиться своего.

– Путаница, правда? Когда я воевал, то никогда не спрашивал подробностей. Я знал своего врага и при возможности, избавлялся от него.

Но, я хочу понять, как так получилось, что две расы сошлись, но при этом затеяли войну между собой. Это глупо. Пусть Соломея соблазнила Августа для того, чтобы истребить его расу, то ей стоило бы тогда избавиться и от него. Но, он выжил, а Соломея исчезла.

– Война началась сразу после моего заточения. До этого, все наши расы жили в мире и согласии, как и Соломея, и Август. Между ними были отношения и потомство, пока совет Четырех не оказался в клетках. А что появляется, когда раса лишается своих правителей? Правильно, возможность захватить их место. Все до безобразия просто, Рэм. Соломея хотела занять трон Тсэра, но желала быть единственной королевой над сущностями. И знаешь, кто ее надоумил? – Дезмонд выразительно на меня посмотрел.

– Кохак?

– Да.

Неудивительно. Держать при себе потомка Кайджана, чтобы потом на этом споткнуться. И о чем только отец думал, оставив жизнь Кохаку? Его стоило убить, тогда бы никакой войны, никакого заточения не было бы. Может, сейчас, я был бы рядом со своими настоящими родителями, а не в вечном поиске ответов и своей дочери.

– У каждого короля имелся в распоряжении свой раб, и я не исключение. Кохах был моим. Он не мог использовать свою способность к мимикрии. В исключительных случаях, и только в моем доме, когда мне нужно было уйти, а Соне не скучать. – Отец вздохнул. – Думаю, ему как-то удалось выбраться и найти ведьму. – Будь они прокляты, эти ведьмы. Что ни дело, так они тут как тут.

– Может, ему помогла Соня?

– Он мог ее убедить, сыграв на ее беспечности. Соня его просто обожала.

Так, значит, Кохак выбрался в мир. Нашел ведьму и вернул себе способность к мимикрии, а потом хорошо это скрывал. Умно-умно. Выждал, когда отца не будет, добрался до Соломеи и нашептал – почему бы вампирше не стать королевой и не довольствоваться властью над всеми, а об остальном он позаботиться. В его планах было избавиться от совета Четырех, и контролировать все и вся через левые руки. Соломея была первой в его списке. Она уже сроднилась с демоном… да, он убеждает куда сильнее, чем клыкастая. Ииии… судя по всему, Кохак использовал очередное ведьминское заклинание, чтобы упечь королей в клетки. Очень сильное, раз они сидят уже два века и не могут выбраться. Да, против магии не попрешь.

– Где мне найти Кохака?

– Сначала, ты должен собрать совет Четырех.

Трое уже есть, остается наследник Дэуса. Человек? Мне интересно, каким образом среди мистических существ, мог вписаться смертный?

– Кто сказал, что Дэус – смертный? Он есть жизнь и смерть. Начало и конец. Он существование всех рас.

– Он вроде, – я недоверчиво взглянул на Дезмонда, – бога?

– Можно и так сказать. – Дезмонд задумчиво поднял глаза к верху. – Его тело веками кровоточит.

Потому что потомков больше, а люди, как известно, не бессмертны.

– Допустим, я собрал совет Четырех. Что дальше? – чувствую себя ребенком, которому интересно, что будет с жуком, если на него наступить.

– Это решать вам. Вы же новый совет Четырех. – Усмехнулся отец. Так нечестно. Я в ведении войны ни черта не смыслю, так как я могу что-то решить, если не знаю, как двигаться дальше? – Найти Кохака легче, чем ты думаешь. – Он знает, где прячется мимикрит? Почему тогда не говорит? Что, бля, за прикол? Понятное дело, за два века и крыша может поехать, но дело-то опасное. На кону жизни людей. Дезмонду лучше ответить, пока подготовка не превратилась в дешевый ужастик с отрыванием конечностей и выворачиванием кишок. – Успокойся, Рэм. Всему свое время.

Я жадно вдохнул, распахивая глаза, вернувшись в темноту. Бутылку с пойлом, которую я до этого держал в руке, валялась на полу, там же и остатки напитка. Черт. Шипение привлекло мое внимание. Я повернул голову, когда появился Эйдан с таким выражением лица, словно парень стал участником авиакатастрофы. Спустя минуту, следом возникла Кали, с тем же остекленелым взглядом. Я поднялся с матраса, шагнув к парню.

– Эй, – я дернул его за плечо. Он медленно поднял на меня глаза. Его брови подпрыгнули вверх, затем опустились… а потом, его кулак с разворота заехал мне в челюсть. – Кого дьявола? – Не ответив, Эйдан развернулся и вышел из комнаты. Да, что такого он там узнал, из-за чего я получил по морде? Переведя внимание на рыжую, я попытался уловить в ней, то же желание, ударить меня, но Кали поджала губы и покачала головой. – Ты тоже хочешь меня ударить? – она просто растворилась в воздухе.

Круто. Спасибо, Рэм, что дал нам узнать правду – всегда, пожалуйста. Чертыхнувшись, я вышел из комнаты, запирая ее.

ГЛАВА 16

Материализовавшись в библиотеке, я занялся уборкой бардака. Собирая книги, я думал о том, что Эйдан узнал и чем был вызван его импульс вдарить мне в челюсть. Могло ли что-то быть между Дезмондом и Руэри, отчего парень на меня взъелся? Не потому ли, что мой отец совершил непростительный поступок, оплодотворив оракула? Или потому что пригрел рядом змеюку Кохака, из-за чего началась вся эта тягомотина со свержением власти? Черт, да тут куча причин, чтобы врезать мне, но я к этому дерьму не причастен. Почему дети должны расхлебывать то, что творят взрослые, тем более короли? Я сам стал жертвой. Меня таскали, как гребаный мешок с подарками с одной расы в другую, и что? В таком случае, я должен на всех гавкать и ненавидеть.

– Какая муха тебя укусила? – спросил я, когда открылась потайная дверь, и вышел Эйдан. Он хмуро глянул на меня и двинулся прочь. – Эйдан, черт возьми, – оставив затею с уборкой, я поспешил за придурком. – Что случилось, ты можешь мне рассказать? – пришлось крепко ухватить его за руку, прежде чем тот выйдет из дома.

– Я не хочу с тобой говорить.

– Ты можешь сказать – почему? – он вывернул руку, а я толкнул его к двери, вжав ладонь ему в грудь. – Скажи, Эйдан. Я хочу знать, что изменилось?

– Изменилось? – оскалился парень. – Я только что узнал, кто мой отец и кто я. Я узнал, о своей настоящей матери и что с ней произошло после моего рождения. Я узнал, что всю мою гребаную жизнь мне лгали, приказывая охранять тебя, хотя я не должен был.

– Я знаю. Извини.

– Пошел ты, – Эйдан пихнул меня в грудь. Глаза вспыхнули ярко-желтым. Кажется, мальчик начинает беситься. – Я не просил правды! – Рявкнул он. – Уж лучше оставаться сиротой, чем сыном убийцы!

Руэри… убил свою женщину? Мать Эйдана? Но зачем?

– Мне жаль, но я тоже потерял мать.

– Неужели? – пыхтел Эйдан. От него исходила ярость в купе с безумием. Удушливый запах гари забивал воздух, превращая его в кокон из металлической крошки. У парня колпак полетел на правде. Как бы он не натворил глупостей, чтобы избавиться от груза. – Это не твоей матери вспороли брюхо и оставили подыхать на улице! – на моих глазах, у Эйдана отлила кровь от лица. Безбожно-белый, с выпученными глазами и бесцветным ртом, он напоминал мне замученного досмерти, призрака, потерявшего всякую надежду избавиться от агонии. – Ты ровным счетом ни хера не знаешь, что такое лишиться матери! – он ткнул меня пальцем в грудь. – Так, что засунь свои ебаные сожаления себе в задницу! – я крепко обхватил Эйдана за лицо, не обращая внимания на его тычки в грудь. Он хотел, чтобы я оставил его в покое? Чтобы дал ему сходить с ума в одиночку? Черта с два! Когда мне было хреново, Эйдан был со мной, и я должен поступить так же.

– Мне жаль, Эйдан. Мне действительно жаль, что Руэри так жестоко поступил с твоей матерью. Я не хотел причинять тебе боль, я не знал, что гребаные короли способны на убийства, – я впился пальцами в его череп, чтобы Эйдан смотрел на меня. – Черт, знай, я это, то никогда бы не потащил тебя в ту хренову комнату.

– Моя мать была человеком! – крикнул парень. Ужас и паника вспыхнули в его одурелых глазах. – У нее не было шансов выжить! Понимаешь? Не было! Ублюдок, – яростно прошипел Эйдан. – Я убью его. Как только его задница окажется на свободе, я прикончу мудака. Я выпущу ему кишки и буду смотреть, как он подыхает!

Уткнувшись своим лбом в его, я удерживал парня на месте, хотя он и порывался высвободиться, все, повторяя и повторяя, что уничтожит Руэри всеми известными ему способами. Пусть это выглядело педиковато, но мне было плевать. Я больше переживал за психическое состояние друга. Ему и без того, не сладко пришлось. Он затрясся, а я не удержавшись, обнял Эйдана, чтобы хоть немного ослабить его дрожь. Такой большой и сильный парень, а вздрагивает, словно через его мышцы пропускают разряды тока. Вонь горелого постепенно отступала, сменяясь на кислый запах отчаяния. Черт, нам потребуется много пойла, чтобы притупить эмоциональную сетку. Если повезет, то впадем в алкогольную кому. Почувствовав присутствие Кали, я повернул к ней голову, показывая взглядом, что не нужно ничего говорить и вообще вмешиваться. Эйдан в данный момент стоит на мине, а стоит только сделать шаг, как его разорвет на куски. Лично я, не хочу собирать то, что останется от Кали.

– Он желает чтобы мы собрали новый совет Четырех. – Отстраненно произнес он. – Только ради возвращения ублюдка, я пойду на это.

О, и я не удивлен. Ради возможности убить Руэри, Эйдан землю перелопатит, но достанет его.

Я отстранился. Парень настороженно смотрел на меня, как будто я его только что поцеловал. Я не по этой теме, чувак.

– Нам нужно выпить. Много. – Проводив его в кухню, я усадил Эйдана за стойку. Кали держала с нами дистанцию, с опаской перекидывая взгляд то на меня, то на парня. – Кали… – я не успел договорить, как она указала на холодильник. – Я в раю. – Пробормотал я, оглядывая полки забитые бутылями. Достав сразу шесть бутылок, я пододвинул три Эйдану, а остальные себе. – Как у тебя прошло знакомство с Тсэром? – я влил в себя половину напитка, с блаженством принимая жжение в глотке и кишках.

– Хреново. – Она скрестила руки на груди, отведя глаза в сторону. – Я думала, что отомстила своей матери, но, нет, – Кали вернула взгляд к нам. – Тсэр солгал мне, указав на смертную, которая никогда не была ею. Мою мать постигла та же участь, что и Эйдана. После моего рождения, Тсэр осушил ее до последней капли, оставив меня рядом с ее трупом. – Подбородок рыжей подрагивал, словно она сдерживалась, чтобы не разрыдаться. – Твой отец подобрал меня, только из-за наследия.

Похоже, только моей матери повезло. Не знаю, как дела обстоят у наследника Дэуса, но среди этой парочки, я пока счастливчик.

– Знаешь, почему Руэри и Тсэр убили наших матерей, а твоя осталась в живых? – началось. Только Эйдан успокоился, теперь придется еще и Кали приводить в чувство.

– Она не осталась в живых. Она призрак. Всего лишь память Дезмонда о прошлом.

– И ты считаешь, что тебе не повезло? – встрял Эйдан, опустошив бутылку наполовину.

Проклятье. Это был не мой выбор. Я не знаю, почему Руэри и Тсэр поступили так, а мой отец иначе. Потому что они не любили, а женщины, которых они нашли, были только сосудами. Суррогатными матерями для продвижения рода.

– Я в той же заднице, Эйдан.

– Ладно, не важно, – отмахнулась Кали. – Королям не нужны женщины. Им плевать, на долгую и счастливую жизнь в браке. Существует только король и его наследник – третьего не дано. – Она покачала головой. – Наших матерей использовали для зачатия, а потом избавились, как от мусора.

Эйдан с грохотом поставил бутылку на стойку, с треском стискивая ее в кулаке. Проклятье, Кали могла не выражать своего мнения в его присутствии? Я знаю, что у королей вместо мозгов дерьмо, и понимаю, что за тысячелетия, они окончательно атрофировались к сочувствию, но господи боже, можно было не поднимать эту тему? Да, их матерям не повезло. Да, их использовали, как супоросных свиней, но что я могу сделать? Я не могу вернуть все назад.

– От меня-то ты чего хочешь?

– Того же, что и Эйдан. Я хочу прикончить Тсэра. – Приехали. – И ты поступишь так же.

Ну, и на кой хрен тогда их освобождать? Пусть себе сидят в клетках и гниют заживо.

– Может, для начала найдем Кохака, а там уже посмотрим?

– Ты жалеешь его? – спросила Кали, сузив глаза. Не узнаю ее. Она же считала его родным отцом. Он воспитал ее, дал ей кров, заботу и любовь, а теперь, желает ему смерти? С Эйданом понятно, у него свои счеты… но Кали. Только потому, что Тсэр так поступил с ее матерью, не означает, что и я должен быть в той же упряжке.

– Нет. Не жалею. Но, прежде чем переходить к мести, нам нужно найти Кохака. Найти мою дочь.

– Конечно. – Может, это была плохая идея объединить наследников? Как мы можем воевать против мимикрита, если не в силах прийти к общему знаменателю? – Пойду к себе. – Она переместилась из кухни.

– Ты умеешь перемещаться. – Заметил Эйдан, присосавшись ко второй бутылке.

– Да. Оказывается, умею. – Что-то не нравится мне настрой Кали. Ей стоит охладить накал, прежде чем мы перейдем к действиям, а то… боюсь, как бы все не усложнилось. – Надо позвонить Вере.

– Зачем?

– Она переживает. – Ох, ты, уже три часа ночи.

– За тебя. – Съязвил Эйдан.

– И за тебя тоже. – Я хотел, чтобы она ускорила его процесс регенерации. В разговоре с Верой, я старался акцентировать внимание на Эйдане, что с ним все в порядке, но ему бы не помешала ее помощь, на что парень скривился, но не стал спорить. Я назвал ей адрес, а спустя пять минут, клыкастая уже стучалась в дверь. – Только ничего ей не говори, хорошо? – Только я успел открыть дверь, как Вера кинулась мне на шею, бормоча, как она счастлива, видеть меня. Но отстранившись, влепила мне пощечину. Ничего себе приемчик. – За что?

– За то, что заставил меня переживать. Ты и Эйдан с ума меня сведете. Как вы, – клыкастая не успела договорить, потому что Кали проскочив мимо меня, отшвырнула Веру к стене, крепко сжимая ту за горло. Вампирши яростно зашипели друг на друга, сверкая клыками.

– Ах, ты манда! – рявкнула Вера, наотмашь ударяя Кали в лицо, так что та отлетела к лестнице. Стремглав метнувшись к рыжей, моя псевдосестренка, даже и не думала успокаиваться, вздернув Кали за волосы и собираясь вонзить в нее клыки.

Что за херня? Какого дьявола они не поделили?

– Вера отпусти ее! Она твоя королева. – Вера застыла, а Кали продолжала шипеть, как раздраженная змеюка. Эйдан, привалившись спиной к стене, наблюдал за стычкой клыкастых, потягивая пойло с бутылки. Само спокойствие. Разжав хватку, Вера отскочила назад, обернувшись на меня через плечо. В глазах вампирши плескалось дичайшее изумление и неверие, что эта рыжая, может быть ее королевой. Внезапно, Кали схватила Веру за волосы, дернув так сильно, что у той подкосились колени.

– За манду, ты сейчас башки лишишься! – шипела рыжая.

– Кали! – гаркнул я. – Может, объяснитесь, что между вами твориться? – ни черта не понимаю. У них какие-то старые счеты или клыкастым просто не нравится факт нахождения друг друга в одном доме?

– Выпустила пар? – встрял Эйдан. – Теперь, отпусти ее. – Сделав большой глоток пойла, он оттолкнулся от стены, шагнув к вампиршам. Надеюсь, не для того, чтобы использовать эту бутылку, как орудие пытки. Кали несколько мгновений смотрела на Эйдана, испуская волны гнева, разочарования и еще непонятной, женской херни, но спустя еще секунду, ее хватка разжалась.

– Этой суки не должно быть в доме. – Процедила рыжая и исчезла.

Дерьмо. Не хорошо, получилось.

– А я говорил тебе, не надо звонить. – Протянул Эйдан, стоя перед Верой. Кажется, они буравили друг друга взглядом, и мне это не нравилось. – Ты в норме? – это он спросил у вампирши.

– Да. – Она потерла шею.

– Может, скажешь, что между вами? – мне совершенно не выгодно, чтобы девочки ссорились. Учитывая, что они обе нам нужны. – Ну, и?

– Неважно. Старая история. – Вера бросила на меня короткий взгляд. – И что значит, она моя королева? Эта дрянь? Серьезно?

Мне необходимо узнать, что произошло между Кали и Верой.

– Короче, я сваливаю. – Буркнул Эйдан, отворачиваясь.

– Останься. Вера, ты тоже.

– На кой черт? – допив, он пихнул мне в грудь бутылку. – Мы уже все выяснили.

Понятно, что ни один из них не желает оставаться под крышей с королевой вампиров, но дьявол, нам нужно начинать думать, как ловить Кохака. Почему просто не заняться делом, вместо того, чтобы крутить друг другу яйца?

– И что это значит? – мой вопрос остановил Эйдана на пороге. Черт возьми, и Вера туда же. Тоже хочет уйти. – Ты знаешь, какую цель мы преследуем, и поэтому нужно держаться вместе. Нам еще надо найти четвертого.

– На сегодня, с меня хватит дерьма. Я хочу отрубиться и ничего не слышать. – Он устало потер лицо.

– Ты не единственный, кому все осточертело! – выплюнул я, отшвырнув бутылку. Та, с грохотом взорвалась на осколки. – Да, пошло оно к такой-то матери. – Отпихнув Эйдана, я выскочил на улицу, двигая вдоль выложенной булыжником, дорожке. Не хотят объединиться и толпой надрать зад Кохаку – плевать. Я сам найду его и вышибу из мудака дух. Тоже мне, местью они загорелись! Если бы хотели отомстить своим отцам, то не отнекивались бы от плана. Чертов план. Как он мне дорог!

Я переместился к своему дому. Отсюда, можно добраться до любого питейного заведения, в котором я собирался перевести дух. Добравшись до первого, попавшегося на глаза, бара я заказал себе скотч. Проглотив напиток, я сморщился. Уж лучше занюхать потные подмышки толстяка, чем глотать эту безвкусицу! Из музыкального автомата лилась старая мелодия «Always».⁸ В воздухе витали дешевые ароматы духов, пота и никотина. Чуть дальше, где зал разделялся на две зоны, стоял биллиардный стол. Там, я заметил четверку бородачей, что в наглую обставляли в игре молодого парня. Ему не стоило связываться с говнюками, тем более с такими ушлыми, как они. И до чего тупой народ. Я заказал еще порцию, на этот раз двойную. Да, хоть в пять раз увеличь дозу, все равно никакого кайфа. Отправив напиток в рот, я соскочил со стула, двигая к биллиардному столу.

– Не против если я сыграю? – как можно еще объяснить позыв спасти идиота от проигрыша? Мне просто скучно, да и хочется чего-то… адреналинового.

– Мы играем с ним. – Пробасил бородач №1.

Я достал бумажник, вытаскивая оттуда три сотни.

– Моя ставка поверх его. – Я кивнул на молодого. А парнишка-то опешил. Откуда ты только свалился? Что вообще могло взбрести в голову парню, чтобы влезать в игру, тем более на деньги? Забрав у парня кий, я схватил мелок, тщательно натирая его кончик.

– Ты хоть умеешь играть, парень? – спросил бородач №2.

– Очень плохо. – Проворчал я.

Говнюк заржал во все горло, поправляя треугольник с шарами. Его дружки подхватили смех, подшучивая над тем, что меня, придурка, будет легко сделать. Да, без проблем.

– Я разбиваю. – Проговорил бородач №1. Я махнул рукой, уступая ему. Парень в это время, стоял на другом конце стола, опустив руки по швам. Бугай ударил, отправив три шара в лузы. Я цокнул, оценивая то, как встали остальные. Два из них, остановились в не лучшем месте, и чтобы забить их, надо будет изловчиться. Прочие, я легко отправлю по лузам. – Это будет легче, чем ты думал. – Пробормотал он, улыбаясь. Ударив по шару, он рассчитывал забить тот, что был ближе всего, но дальше от лузы. К сожалению, шарик задел бортик и откатился.

– Наверняка, но, – я пригнулся, нацелив кий на тот же шар, прищурив один глаз. Бах. В лузе. Второй и третий, оказались там же. Осталось еще девять. – Тебе стоило тщательней выбирать противников. – Я обошел стол, примеряясь к лучшей точке удара. – Или не играть вообще. – Удар. Удар. Удар.

– Ты сказал, что плохо играешь. – Злобно процедил бородач №1. Его дружки напряженно переглядывались. Даже бутылки с пивом отставили, чтобы посмотреть, как шары запрыгивают в лузы.

– Да. Есть те, кто играет лучше меня. – Я пожал плечами, будто для меня это не имело значения. – Но, возможно, я ошибся.

– Ты блефовал! – рявкнул он, ударив кием по столу, благодаря чему, шар, в который я целился, покатился в сторону. – Ты и твоя сучка! Вы решили меня надуть!?

ГЛАВА 17

Сучка?

Это он сейчас про кого говорит? Про парня, что съежился до стручка и с одурелыми глазами, не знает, куда себя деть?

– Учись проигрывать.

– Проигрывать? – бородач №1 приближался ко мне, выставив кий, как оружие. – Да, я тебя урою ублюдка, за то, что ты блефовал!

– Ты хорошо подумал? – а у дрыщей смелости-то лопатой греби. Я положил кий на бортик стола. – Уверен, что хочешь этого?

– Сейчас узнаешь! – гаркнул громила и замахнулся на меня кием. Я увернулся, перехватив его руку, и с разворота впечатал кулак ему в челюсть. Тот пошатнулся, тряся башкой. – Сука! – ну, тут к нему подключились и его дружки. Парочка таких же дебилов с одурелым взглядом и заросшими рожами.

А, ну, прекрасно.

Схватив шарик, я ударил одного из них в висок, второго отправил отдыхать, пинком колена в пах. Пока те трясли головами, приходя в себя, бородач №1 снова ринулся на меня, используя все тот же кий.

Вот, же.

Ухватив кий, я использовал его, как щит, но от удара он треснул, разломав палку пополам. Секундное замешательство, и я ударил его со всей силы, обломками по щекам, отчего тот согнулся в коленях. Следующий удар он поймал своей тупой рожей. Колено проломило ему нос. Кровь брызнула во все стороны. Как я и хотел. К тому времени, как возня перетекла в драку, за спиной послышались крики и жужжание завсегдатых. Кто-то норовил присоединиться, чтобы выбить из меня дерьмо. Сквозь возгласы толпы, разорялась какая-то истеричка, она вопила, требуя вызвать копов, чтобы растолкать нас по углам. Ты это серьезно? Не обламывай кайф. Я только вошел во вкус, с удовольствием украшая лица говнюков всеми оттенками синего и фиолетового. Костяшки гудели, грудь горела от адреналина. И прежде чем, я бы отправил троицу к праотцам, раздался оглушительный грохот, будто крышу проломил осколок астероида. Мгновенная тишина, с робкими вздохами, остановила всех, включая и меня. Я обернулся, сжимая за грудки бородача. Ублюдок был почти в коматозе. Его лицо напоминало кровавую мешанину. Два других, ползали по полу, силясь встать и снова атаковать.

– Проваливай на хрен из моего бара, пока я тебя, к чертям собачьим не застрелил! – заорал бармен, нацелив на меня обрез. – Две секунды, ублюдок! – Я разжал пальцы и поднял руки, давая понять старичку, что все под контролем. Ты ведешь. – Заплати за выпивку и уходи!

Достав купюры, я бросил их на стол и последовал на выход.

Не то кино, не тот пресс. С Эйданом – другое дело. Если мы деремся, то объятиями и детскими тумаками, там и не пахнет. Все жестко, так что страдают не только внутренние органы, вся сущность встает на дыбы.

– Хей, мистер, – окликнул меня парень. Я приостановился, косясь на него. Человек до мозга костей. Чистейший пример тому, не будь он настолько труслив, то смог бы присоединиться к драке. – Вот ваши деньги. – Он протянул мои три сотни.

– Оставь себе. – Я возобновил шаг, но парень последовал за мной.