Kitabı oku: «Гений и злодейство. 26 рассказов авторов мастер-курса Антона Чижа в честь 225-летия А. С. Пушкина», sayfa 23

Лиса Самайнская.
КРОВНЫЕ
(«Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях»)

Когда Дмитрий открыл глаза, перед ним предстала страшная картина: шестеро братьев лежали без движения, пока мачеха, отец и жених с невестой в панике пытались найти хоть одного выжившего.

Молодой человек закашлялся и согнулся, едва не падая со стула.

– Илюша, Димочка жив! – воскликнула Василиса, дёргая жениха за рукав, и помчалась к брату.

– Держи, попей скорее, – сказал Илья, протягивая Дмитрию стакан, но тот лишь взял его и поставил рядом.

Дмитрию казалось, что его вырвет от любой крошки или капли жидкости, голова трещала от писка наручных часов, предупреждающих о повышенном пульсе.

– Марья, звони уже хоть куда-нибудь! – крикнул Иван жене.

– Ваня, да нет тут связи, нет! – раздражённо ответила она.

– Тут до ближайшего населённого пункта ехать часа полтора, если не больше, – пробормотал Илья, пока вытирал салфетками потные ладони.

– Мама, – подал голос Дмитрий, – сфотографируй тут всё как есть, – он повернул голову к отцу, – связь оборвалась с начала лесополосы, поезжай туда и звони, вызывай сюда всех…

– А ты не поедешь? – обеспокоенно спросила Марья, но Дмитрий покачал головой и выключил наконец-то часы.

– Всё нормально… – лишь бросил он, однако тупая боль в животе никак не унималась.

Без лишних слов родители начали действовать. Марья во всех ракурсах фотографировала далеко не ту свадебную картину, которую всем хотелось оставить в памяти. Такого «праздника» в семье Черновых ещё никогда не было.

Скрип ворот говорил о том, что отец уже уехал, а значит, в зале остались только Марья, мачеха погибших, жених Илья и бедная невеста Василиса.

Не считая шести мёртвых тел, конечно.

Девушка выглядела подавлено, она едва сдерживала всхлипы, вытирая слёзы свадебными перчатками вместо платка. Свадебный макияж её потёк, тушь всё сильнее окрашивала бежевую ткань на руках. Илья стоял рядом со своей невестой и с сочувствием приобнимал её за плечи. Брови жениха были нахмурены, на лице читалось напряжение. Этот день должен был стать началом их семейной жизни…

– Как же так, Господи, за что нам всё это… – бормотала Марья, не в силах унять дрожь в руках. – Отошла всего на пару минут…

Дмитрий смотрел на содержимое стола, пытаясь вспомнить последние события.

Отец сказал тост в честь заключения не только брака, но и семейного бизнеса. Конечно, можно было подписать договора и в другой день, но все решили, что собираться так несколько раз муторно. Свадьба Василисы – прекрасный повод убить сразу двух зайцев, думали они.

А в итоге погибли сразу шестеро.

Все братья принесли с собой для антуража большие дипломаты с ценными бумагами, договорами и деньгами. Всё должно было пройти легко, словно это весёлая семейная игра, но после подписания документов и тоста воспоминания молодого человека обрывались.

Дмитрий взял свой бокал, на дне которого блестели остатки вина. Осознавая причину случившегося, он подскочил, желая схватить со стола бутылку, но вовремя осёкся – там могут быть отпечатки пальцев.

«Отец привёз с собой это вино и подарил Илье…» – пронеслось в голове у Дмитрия.

– Димочка, – обеспокоенно позвала его Василиса. – Всё хорошо?

– Отравили… – пробормотал он. – Нас отравили… Мы все пили из этой бутылки…

Дмитрий опустил голову, и взгляд его упал на свои часы.

– В который час это случилось? – спросил он Марью.

– В начале третьего я зашла в зал… – неуверенно сказала она.

– Васька, записывай живо время, – обратился Дмитрий к сестре.

– Не называй меня так, я же просила, – заворчала Василиса.

Дмитрий, покачиваясь, подошёл сначала к одному из братьев, затем ко второму, третьему, внимательно просматривая время уведомлений о превышении пульса.

Почти все братья скончались примерно в одно и то же время – кроме одного. Сердце Руслана перестало биться на 20 минут позже других, что было весьма странно.

Младший брат головой лежал на столе, и положение его тела выглядело как-то неестественно. Головой он лежал прямо на тарелке, руки были опущены между раздвинутых ног – поза была неестественная, словно он сел не сам.

– Кто-то трогал их? – спросил Дмитрий, рассматривая фотографии на телефоне мачехи.

– Да, когда пульс смотрели, – сказал Илья. – А в чём дело?

– Где были официанты? – брови Дмитрия хмурились всё сильнее.

– В пристройке, – тут же ответила Марья, – я как раз выходила и столкнулась с одним.

На лицах каждого было ярко видно, как меняются эмоции. Осознание того, что отравитель явно был сейчас в зале, не могло пройти мимо.

– Мама, куда ты выходила и во сколько? – серьёзно спросил Дмитрий, отчего женщина вспыхнула:

– Дима, ты в своём уме?! Я ничего не делала!

– А вас, Марья Ивановна, ещё никто и не подозревал, – усмехнулся Илья, – чего так занервничали?

– Я вам не злая мачеха с отравленными яблочками, – процедила она со злостью. – Покурить я выходила и к зеркалу макияж подправить. Я виновата, что у нас туалет три часа кем-то занят был?

– Три часа? – нахмурился Дмитрий.

– Я условно, – закатила глаза Марья. – Официантов спроси, подтвердят!

– А вы двое? – перевёл он взгляд на жениха с невестой.

Василиса кусала губы и хмуро смотрела в пол, словно с трудом вспоминала что-то.

– А ведь Русланчик разливал вино… – пробормотала она, – унёс с собой бутылку, мол, открыть…

– Зачем ему пить со всеми отравленное вино? – скривился Дмитрий.

– Иван Семёныч тоже не пил, – напомнил Илья. – А сейчас он уехал. Не странно ли?

Дмитрий потянулся вниз к дипломату в надежде найти платок, дабы вытереть выступивший на висках пот и уже заранее испачканные руки – это единственный дипломат, который у него был, и то, дико неудачный, бракованный, он постоянно окрашивал руки, отчего приходилось их вечно протирать. Однако под столом и за спиной было пусто. Дмитрий непонимающе огляделся.

Дипломата нигде не было.

Молодой человек бросил взгляд к стульям братьев, но и там оказалось пусто.

– Дипломаты…

– Ещё и деньги украли! – возмутилась Марья. – Господи, хоть бы Ваня скорее приехал…

– Да уж, – издал смешок Илья. – А вы, Марья Ивановна, не думаете, что Иван Семёныч больше не приедет?

– За языком следи, – злобно бросила она, – я своего мужа лучше знаю.

– Чем его кровные дети? – не выдержала Василиса. – Папа и правда вёл себя странно. Это ведь он предложил «поиграть» сегодня, принести все эти дипломаты, а теперь их нет и – вот совпадение – он уехал!

По голосу казалось, что Василиса вот-вот расплачется, отчего Илья снова обнял её, похлопывая по спине. Девушку начало сильно трясти и мутить от вида лежащих без движения братьев, и семья перешла в другой зал по соседству. Марья села в кресло напротив зеркальной стенки, Василиса и Илья уместились на маленьком диванчике. Дмитрий же поставил стул посередине комнаты, усаживаясь так, чтобы все были перед ним.

– Это Ваня-то вёл себя странно?! – распалялась Марья. – А то, что ты с Русланом в туалет раз пять бегала – это не странно?

– Я впервые замуж выхожу! – парировала Василиса и поджала губы. – Если ты не нервничала, когда в сотый раз выходила замуж за нашего папу, это не значит, что и я так!

– А Руслан тебе чем там помогал? – не успокаивалась оскорблённая Марья.

– Ты сказала, что он тогда унёс с собой бутылку, – перебил мачеху Дмитрий, – ты была с ним рядом?

– Русланчик же не всё время со мной ходил, – обиженным тоном ответила Василиса.

– А Ване алкоголь нельзя! – продолжала Марья. – Так что же странного в том, что он не пил?

– Да, и если Руслан отравил вино, то зачем сам его выпил? – задумчиво проговорил Дмитрий. – У него ведь даже нет причин нас всех травить…

– Наследство? – предположила Василиса.

– Ну точно! – хлопнул ладонями Илья. – Иван Семёныч же, кажется, наследство недавно переписал?

– Лишь пару пунктов, – фыркнула Марья. – Тем более это вы ему предложили.

– Мы же сейчас говорим о наследовании в случае смерти, верно? – уточнил Дмитрий.

– Да. Папа тогда болел, думал, помирает и почему-то решил, что мы все только и ждём его смерти… – вздохнула Василиса.

– Никто вас не заставлял подписывать эти документы, – сказала Марья.

– В целом, в них нет ничего страшного, – медленно начал Илья, – логично, что в случае смерти Ивана Семёныча наследство распределится между его детьми и женой. Однако если умрут наследники, то все перейдёт Ивану Семёнычу. И мало того, он сейчас ещё и деньги прихватил.

– Да ничего он не прихватил! – Марья бросила на Илью недобрый взгляд. – Какой родитель будет губить своих детей ради денег?

– И правда… – тихо заговорила Василиса. – Кровный и родной родитель может и не будет…

Дмитрий бросил взгляд на мачеху. На её лице отразились возмущение и злость.

– Вы сговорились здесь все, что ли? При чём здесь вообще «родной-чужой»?

– Кто знает, – пожал плечами Илья. – Иногда в головах людей деньги перевешивают ценность кровных уз.

Слова Ильи натолкнули Дмитрия на смутные подозрения. Сегодня в их семье тема денег звучала как-то ярче, чем свадьба.

– У вас ведь сейчас не очень с деньгами? – спросил Дмитрий. – Поговаривали, мол, вы набрали кучу микрозаймов…

– Один кредит, который уже давно выплачен, – процедила сквозь зубы Марья, переводя взгляд на Дмитрия. – Как это вообще относится к ситуации? Руслан отравил вино, выпил сам, и всё. Может это вообще несчастный случай! Скоро Ваня приедет с полицией, скорой, всё узнаем.

– Приедет он, как же, – сказал Илья, поднимаясь со своего места. – Поеду-ка я за ним.

– Дима! – возмущённо крикнула Марья. – Да ничего мы не делали. Ты же веришь нам с папой?

На последних словах тон её смягчился, в голосе слышалась глухая мольба.

Илья остановился, не сводя глаз с Дмитрия.

Дмитрий же не мог собрать мысли в кучу. Сомнения и переживания никак не давали возможности сосредоточиться. Могли ли Марья с отцом так поступить с ними? Вся сегодняшняя ситуация была мало того, что страшной, но ещё и дико неприятной.

Все лицемерные маски словно слетели с родственничков и обнажили ядовитые клыки каждого.

Дмитрий попытался восстановить картину произошедшего вновь: отец не пил вино, но сказал Руслану отравить его. Когда бы все мужчины за столом отравились, что было бы дальше? Как он уговорил выпить яд и Руслана? Устранять собственного сына его же руками ради денег?

Мысль о руках заставила Дмитрия осечься. В его голове будто щёлкнуло. Он бегло посмотрел на свои ладони, сохранившие на себе местами тёмные пятна от краски дипломата.

– Дима, – снова позвала пасынка Марья, всё ещё ожидая ответа.

– Василиса, посиди с Димой, – сказал Илья, – а мы с Марьей сходим к официантам. Правда ли кто-то видел, как она выходила то к зеркальцу, то покурить?

– Да пожалуйста, – сказала Марья, вставая с кресла. – Мне, в отличие от вас, скрывать нечего.

Василиса кивнула жениху и вышла вместе с ними. Прошло совсем немного времени, прежде чем она вернулась к Дмитрию.

– Держи, – сказала Василиса, протягивая брату стакан. – Я же вижу, что тебе плохо. Надо очистить организм от остатков этой дряни. Это просто уголь, не переживай.

Дмитрий никак не мог отделаться от этого странного сомнения, что всё это провернул Руслан. Больно быстро нашли виновника, да и многие факты не клеились.

– Что-то здесь не так, – тихо сказал он, поднося кружку к губам.

– Ну, кто поймёт чужих тараканов, – пожала плечами Василиса. – А Марьюшка, как истинная мачеха, никогда добротой не отличалась, ты же знаешь.

– Но и злость она на нас никогда не вымещала, так зачем же ей травить детей, которых она растила?

– Растила? Она-то? – фыркнула Василиса, отчего лицо её несдержанно скривилось. – Мама с нами лучше бы справилась, если бы папа её в могилу не загнал.

– Чем она тебе так не угодила?

– Да всем, – немного раздражённо ответила Василиса, после чего добавила: – Давай уже, пей быстрее, вдруг опять тошнить будет.

Дмитрий, не отдавая себе полного отчёта, сделал пару глотков и отставил стакан в сторону.

– Не мог наш отец так подставиться. Да и к тому же, глупо было все деньги класть в машину, на которой он поедет в полицию.

– Спрятанное на виду обычно всегда надёжно скрыто, – сказала Василиса, забирая стакан.

– Спрятанное на виду, – повторил Дмитрий, чувствуя, как живот начинает скручивать сильнее. – А ведь руки отца были чистыми…

– Ни у кого руки не могут быть чистыми после убийства, – нравоучительным тоном сказала Василиса.

– Мой дипломат постоянно окрашивает руки, – пояснил Дмитрий, чувствуя, как подкатывает новый приступ тошноты, – но их с Марьей руки были чистыми…

Он опустил глаза на свадебные перчатки Василисы. Её руки крепко сжимали стакан.

Дмитрию начало казаться, что часы на его руке передавливают мышцы, отчего он их опустил ниже, прямо к ладони, и перевернул к себе сенсорным циферблатом. Он хотел их снять, но быстро передумал – появилась идея получше.

– Сними их, – сказал он, не сводя глаз с перчаток.

– Скоро тебе полегчает, – Василиса даже не шелохнулась. – Потерпи ещё немного.

– Василиса, сними перчатки, прошу тебя.

– Димочка, всё хорошо.

– Что ты вообще творишь? – Дмитрий схватил её за руку, до боли сжимая.

Василиса поморщилась.

– Это ведь ты? – продолжал Дмитрий, его голос становился громче. – Ты отравила наших братьев? Ты трогала эти чёртовы чемоданы с деньгами?

Василиса не отвечала, но лицо её стало бледнее, глаза заблестели.

– Я никого не травила, клянусь тебе, – медленно и вкрадчиво проговорила она. – Мои руки чисты.

Дмитрий на секунду засомневался в своих предположениях. Если это действительно не она отравила вино, то кто?

– Руслан… – поражено выдохнул молодой человек.

Василиса спокойно опустила взгляд на грязные перчатки. Ей словно было дико скучно, отчего она, видимо, решила оттереть засохшую на них тушь с глаз, но лишь сильнее размазала.

– Русланчик с детства был очень… – она замолчала, подбирая слова, – наивный, ведомый. Я всего пару дней поплакала перед ним, какая я бедная-несчастная – родной отец отписал большую часть наследства жене, а не родной дочери, братья с детства дразнили, задирали, пока любимый папочка смеялся и говорил, мол, милые детки просто дурачатся. И даже не взял ни меня, ни Илюшу в этот чёртов бизнес. Кровь не водица⁸, да? Семья же всегда поддержит? – усмехнулась она.

– Ты бы не заставила Руслана выпить это отравленное вино вместе со всеми, – пробормотал Дмитрий.

Он обхватил себя одной рукой за живот и бросил осторожный взгляд на дисплей часов. Пальцы с трудом всё же дотянулись и нажали на запись звука. Если бы в странном приступе тревожности Дмитрий не спустил часы настолько вниз, он явно не дотянулся бы.

– Этот идиот перепутал ваши бокалы, – цокнула сестра. – Он должен был просто отравиться… Как и все вы, конечно же, – иронично добавила она.

Дыхание Дмитрия начало учащаться.

Василиса сейчас прямым текстом говорила, что он должен был умереть и выжил лишь по счастливой для него случайности.

– Должны были отравиться, говоришь… Так думал Руслан?

– Конечно.

– Зачем? Неужели дело опять в деньгах и бизнесе? Или это месть нам за твоё бедное-несчастное детство?

– Пока вы лежали бы в больничке, бизнес пришлось бы вести одному Русланчику, что очень тяжело, знаешь ли.

– И тогда ты бы пришла ему на помощь? – с горечью усмехнулся Дмитрий.

– Любимая старшая сестра, как-никак.

– Ты подставила отца, Марью, но ради чего? – продолжал он, старательно скрывая дрожь в голосе. – Ради денег? Жизни наших братьев настолько ничего не стоят для тебя? Снимай перчатки!

Он попытался стянуть их, но девушка сопротивлялась. Она всё ещё не отвечала, но руки её начали дрожать, что было ярко заметно по трясущемуся стакану.

– Ты так хотела отомстить отцу за смерть мамы? Но что бы он сделал? Ты же знаешь, никто не мог ей уже помочь, а Марья за всю нашу жизнь и голоса на нас не повысила, – голос Дмитрия начал дрожать. – Мы же семья, что ты творишь?

Василиса вдруг разозлилась и попыталась вырвать руку из его хватки, но Дмитрий её не отпускал.

– Мы же семья, мы же одна кровь, – повторил он. – Что было в стакане, Василиса?

Лицо девушки стало холодным и отстранённым, больше не было и следа нежности и наивности в её взгляде.

– Да, это сделала я, – тихо, но вкрадчиво сказала она. – Пока папа кружился над вами и вашим наследством, меня как бесприданницу пытались спихнуть хоть кому-то, лишь бы копейки лишней не потратить. Даже из моей свадьбы сделали причину собраться ради заключения своего чёртового договора. Если бы не Илюша, кто знает, где я была бы сейчас?

– Ты и его втянула в это, – скрипнул зубами Дмитрий, дыхание его начало сбиваться, руки опустились.

– Без него у меня бы ничего не вышло, – она задумчиво опустила взгляд на стакан. – Никто меня не любил и не понимал так, как он. Илюша с таким трудом всегда зарабатывал все кровные, но не вечно же выживать, надо когда-то и жить. Он бы и помог Русланчику вести бизнес, пока вы вне игры. Жаль, конечно, что наша с ним свадьба вышла такой…

Дмитрий почувствовал, как медленно угасает его сознание, как быстро плывёт картинка в глазах.

– Мне очень жаль, Димочка… Знай, что я тебе очень благодарна. Я ведь не в том положении, чтобы ещё кому-то так излить душу, – она как-то криво улыбнулась. – Как на исповеди побывала, честное слово.

Она медленно подошла к брату, наклонилась и победно прошептала, словно змея:

– Пусть земля тебе будет пухом, Димочка, и мягко покрывает песок, чтобы собаки могли вырыть твои кости.

«К чёрту… – думал Дмитрий, прижимая к себе часы с драгоценной записью, что разрушит любимой сестре все построенные ею воздушные замки. – К чёрту вас всех и такие кровные узы…»

Янина Анищенко.
ТРЕ БЬЕН
(«Арап Петра Великого»)

Ибрагим пристегнул ремни, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и, перебирая бусины чёток, мысленно повторял: «Тре бьен!» Он давно научился принимать обдуманные решения. Это в детстве он молниеносно бросался на обидчика с кулаками, стоило тому посмеяться над его цветом кожи или характерными для негроидной расы чертами лица. Мать свою он обожал. Отца – студента из Африки, которого никогда не видел – ненавидел. С возрастом понял, что сила не в кулаках, а в работе ума. Начал тренировать не только тело: взялся активно за учёбу и окончил вуз с красным дипломом.

На стройного мускулистого мулата засматривались девушки. С ними Ибрагим умел быть обходительным, остроумным, но ценил свободу и независимость. Считал, что жениться он всегда успеет. Взрывной по характеру, занялся для успокоения ума йогой и медитацией. На йоге он и познакомился с Ориан Морель. По стечению обстоятельств она оказалась женой его босса, Бернарда Мореля, директора дома мод «Парижская мода». Ибрагим увидел стройную брюнетку с холодным прищуром серых глаз и насмешливой улыбкой и влюбился. Его не остановил тот факт, что она замужем и уходить от мужа, который полностью её обеспечивал, не собиралась. Единственным условием Мореля было – не иметь детей. У него были взрослые сын и дочь от первого брака. Множить количество наследников в его планы не входило.

Это устраивало Ориан – она не чувствовала в себе материнского инстинкта, считала детей тяжким бременем. Замужество позволило ей вырваться из нужды. Она была эгоистична по натуре, удовлетворение своих желаний и потребностей ценила превыше всего в жизни. Мускулистый влюблённый мулат из России, дизайнер-модельер Ибрагим Густолетов, казалось, не привлекал её внимания, но Ибрагим, жадно ловивший каждое её движение, каждый взгляд, заметил, что она частенько посматривает на него из-под опущенных на глаза длинных каштановых прядей. Она первой заговорила с ним и предложила после очередного занятия йогой подвезти домой. Здесь она и осталась в тот вечер. Страсть была настолько сильна, что Ибрагим почувствовал зависимость от этой женщины. Она повелевала и манипулировала, он же исполнял все её прихоти. Ориан была уверена, что не может иметь детей.

В этот раз, будучи любовницей Ибрагима, она не почувствовала изменений в своём состоянии. Ориан узнала, что носит ребёнка под сердцем, когда срок уже был велик. Скрыв от мужа своё настоящее положение, она убедила его, что ей необходимо сменить обстановку, и уехала в Испанию, где родила мальчика. Ибрагим, узнав эту новость, всю ночь не спал. Что будет дальше? В нём затеплилась надежда, что Ориан бросит мужа и уйдёт к нему. Он разглядывал в телефоне фотографию темнокожего младенца, которую прислала ему Ориан, и мучительно ждал приезда этой женщины в Париж. Она приехала одна, похудевшая и озлобленная. Взглянув на Ибрагима, резко бросила, что его сын умер и для всех это к лучшему. Она ничего в своей жизни менять не собирается. Ибрагим вернулся в домой, взвесил все «за» и «против», собрал чемодан и уехал в аэропорт.

Его приятель Глеб Корсаков сидел в кресле самолёта рядом и хмуро смотрел пред собой. Он изрядно поиздержался, с работой у него не ладилось, с визой тоже. Ничего не оставалось, как взять билет на самолёт: в последнее время он жил в съёмной квартире Ибрагима и по большей части за его счёт.

Ибрагим вернулся в родной Санкт-Петербург и погрузился с головой в работу: готовил костюмы к постановке мюзик-холла и коллекцию «Русский стиль» ко Дню моды. Корсаков снял комнату в коммуналке, устроился на работу администратором в концертном зале «Концерт-Холл». Однажды во время обеденного перерыва они договорились вместе пообедать и встретились в летнем кафе. Корсаков, вгрызаясь в кусок мяса, криво усмехнулся и показал на афишную тумбу напротив кафе:

– Видел?

На афише белозубо улыбался длинноволосый юнец с гитарой в руках. Надпись гласила: «Концерт Люка Дюбуа в „Концерт-Холле“ 9 июня».

– Кто это? – равнодушно спросил Ибрагим, допивая эспрессо.

Корсаков хохотнул:

– Новый любовник Ориан.

– Откуда тебе известно? – Ибрагим поставил чашку на стол. Движения его были неторопливы. Он достал из кармана брюк чётки.

– С Жераром по ватсапу созванивались.

Глеб вытер салфеткой губы, помолчав, продолжил:

– Она ездит с группой на гастроли. Жерар сказал, что и сейчас собирается с этим, – Глеб презрительно скривился и кивнул в сторону афиши, – приехать в Петербург. Прикидывается директором музыкальной группы, а Морель делает вид, что не догадывается, кто её новый любовник.

Корсаков зло усмехнулся, но осёкся и замолчал, увидев, как заходили желваки на скулах Ибрагима, хотя тот внешне выглядел спокойным.

До концерта оставались считаные дни. Разговор с Глебом разбередил ещё не зажившие душевные раны Ибрагима. Образ Ориан неотступно стоял у него перед глазами, но он твёрдо решил не искать встреч с этой женщиной.

Девятого июня Ибрагим получил странное сообщение с незнакомого номера: «Есть новость, которая заинтересует вас. Перезвоните». Ибрагим знал о телефонных мошенниках не понаслышке, однажды его пытались развести на деньги, но не на того напали. Однако в этот раз, прежде чем заблокировать номер, он заглянул в ватсап: на аватарке красовалось фото Люка Дюбуа. Помедлив, Ибрагим позвонил, но абонент оказался недоступен. Вот тогда-то он и решил пойти на концерт французской группы. Билетов не было. Корсаков, узнав о желании Ибрагима попасть на концерт, скорчил удивлённую мину, но ничего не сказал и провёл его в фойе через чёрный ход, пообещав позже найти свободное место в зале. Он сослался на занятость и быстро исчез. Ибрагим, оглянувшись по сторонам, проскользнул в коридор, ведущий к служебным помещениям, и в поисках гримёрной музыканта начал плутать по многочисленным коридорам. Вдруг одна из дверей отворилась, здоровенный детина с барабанными палочками в руках в яркой концертной одежде постучал в соседнюю дверь:

– Люк, саундчек начинается! – сказал он по-французски. – Пора на разогрев, ребята уже на сцене, – и скрылся на лестнице.

Ибрагим шагнул к двери. Постучал. Дверь приоткрылась. Он вошёл в гримёрную и замер. В центре комнаты лежал тот самый юнец с афиши. Ибрагим окликнул его, но Люк не подавал признаков жизни. В гримёрной стоял резкий запах чистящих средств. У Ибрагима начали слезиться глаза от едкого запаха. Вероятно, здесь совсем недавно чистили диван и ковёр. На ковре, неподалёку от Люка, Ибрагим заметил ингалятор, которым пользуются астматики. Шорох раздался за спиной. В приоткрытой двери мелькнуло бледное испуганное лицо Корсакова и тут же исчезло. Ибрагим наклонился над телом музыканта: тот не дышал. В этот миг дверь распахнулась. Здоровенный детина, барабанщик из группы Люка, шагнул в гримёрную. Окинул быстрым взглядом комнату, не говоря ни слова, со всего размаху ударил Ибрагима. Удар был такой силы, что мулат пошатнулся, потерял сознание и упал на ковёр рядом с Люком.

Ибрагим очнулся от резкого запаха нашатырного спирта, приподнялся. Потрогал место удара и поморщился: голова болела. Девушка, державшая ватку с нашатырём, отошла в сторону. Место, где лежал Люк, было очерчено мелом. Неподалёку стояли люди в полицейской форме и разговаривали с врачом. Ибрагим услышал обрывки фраз:

– Дюбуа астматик. Смерть наступила из-за кислородного голода в результате остановки дыхания.

– Воспользоваться ингалятором не успел.

– Что спровоцировало и есть ли причастные – будем выяснять.

Человек в штатском подошёл к Ибрагиму, представился следователем Наумовым и пригласил пройти в машину. В полицейском участке Наумов снял показания и попросил не покидать места жительства, пока идёт расследование.

Что хотел сообщить Люк Дюбуа? Этот вопрос не давал Ибрагиму покоя. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что информация могла быть связана с Ориан.

Вечером он включил ноутбук и отыскал сайт музыкальной группы Люка. Там были только видео и фотографии с концертов с восторженными откликами фанатов. Тогда он открыл страницу Ориан в соцсети, чего не делал с тех пор, как уехал из Франции. Среди многочисленных подписчиков он нашёл Люка. Пролистал его фотографии. Одна из них привлекла внимание: на фоне моря Люк стоял в обнимку с кареглазой яркой брюнеткой с тонкими чертами лица. Лицо девушки показалось Ибрагиму знакомым, но он никак не мог вспомнить, где мог её видеть. Подпись была краткой: «С прекрасной Эвой!» Страничку Эвы Ибрагим не нашёл.

Прошло несколько дней. Однажды Ибрагим обедал в кафе. Он ел и одновременно просматривал новостную ленту. Вдруг его телефон тренькнул – пришло сообщение. Высветился незнакомый номер. Очередная рекламная рассылка? Нет. Стоп! Что-то другое. Текст был кратким: «В 18:00 приезжайте на ул. Восстания, 44 к отелю „Деметра Арт Отель“. Это важно! Буду ждать». Ибрагим чертыхнулся. Кто эти люди, что крутятся вокруг него и вмешиваются в его жизнь, пытаясь во что-то втянуть? Что им надо? Может, пора кончать с этим? Ибрагим сунул руку в карман и сжал деревянные чётки. Гладкая тёплая деревянная поверхность бусин успокаивала. Нужно принимать решение. И делать это лучше на холодную голову. «Тре бьен! Тре бьен!» – повторял он. Бусины медленно плыли по кругу в его пальцах одна за другой.

Он приехал к назначенному месту раньше, но не пошёл к отелю, а направился в пекарню «Цех 85», которая располагалась напротив. Выбрав столик у окна, Ибрагим сделал заказ и принялся ждать. Чего? Он и сам не знал, просто наблюдал за входом в «Деметра Арт Отель» и смотрел на людей, которые входили и выходили в двери гостиницы. Людей было довольно много. Вечер был погожий, и сидеть в четырёх стенах постояльцы явно не собирались. Он внимательно всматривался в каждого, пытаясь узнать, кто из них мог быть отправителем сообщения, но не находил ничего подозрительного в этих людях. Ибрагим отпил кофе, когда двери отеля распахнулись и появилась она. Рука его дрогнула, и горький напиток выплеснулся на брюки. Её невозможно было не узнать. Ориан! Неужели это она искала с ним встречи? Телефон молчал.

Оглянувшись по сторонам, Ориан быстро зашагала в сторону Кирочной улицы. Следом за ней вышла из отеля девушка, совсем ещё девчонка, белобрысая, коротко стриженная, с пирсингом в носу, в кедах и рваных джинсах. Девчонка оглядывалась по сторонам, словно искала кого-то. В руках она несла переноску, в которой обычно носят младенцев. Ибрагим подождал некоторое время, выскользнул из пекарни, позабыв про кофе, и отправился следом за ними.

Это не было вечерней прогулкой. Слишком целеустремленно шагала Ориан. Она свернула на дорожку, ведущую в Таврический сад. Девчонка шла следом, по-прежнему сохраняя расстояние, не приближаясь, но и не отставая. Ориан остановилась неподалёку от фонтана «Мальчик с уткой», посмотрела на часы и стала нервно прохаживаться туда-сюда Белобрысая присела в отдалении на скамью, поставив переноску рядом. Ибрагим остановился за деревьями, сделав вид, что увлечённо ищет что-то в телефоне, сам внимательно следил за обеими. В это время к Ориан подошли двое: худой костлявый тип и гламурного вида девица с пухлыми, как у рыбы, губами. До Ибрагима донеслись слова:

– Мы с заей решили, что я рожать не буду – у меня хрупкое здоровье, надо беречь себя. Да, зая?

Костлявый кивнул. Девица продолжала:

– Мы думали нанять суррогатную мать, но узнали, что у вас есть малыш, решили посмотреть. Как Анджелина Джоли и Бред Питт будем, – девица захихикала. – Я очень хочу негритёнка.

При этих словах Ибрагим насторожился.

Ориан усмехнулась, а девица произнесла:

– Мы хотим знать, кто отец ребёнка! Он без вредных привычек? Нам с заей нужен здоровый и крепкий малыш!

Ориан презрительно скривила губы, усмехнулась и что-то резко ответила. Говорила она тихо, слов нельзя было разобрать.

Девица вспыхнула, но промолчала. Ориан достала из сумочки конверт.

– Здесь все данные об отце. Есть фото, – она говорила по-русски.

Девица и её худосочный зая извлекли из конверта какие-то бумаги. Ориан что-то им объясняла вполголоса. Ибрагим напряг слух. Он начал догадываться о происходящем. Когда в руках девицы мелькнула фотография с его изображением – сомнений не осталось. Он судорожно сжал в кармане брюк чётки и мысленно проговорил свою заветную фразу: «Тре бьен!»

В это время телефон Ибрагима тренькнул – пришло сообщение. «Приезжайте скорее в Таврический сад! Жду около пруда!» Ибрагим оглянулся: скамья, на которой сидела белобрысая, была пуста. Пока он прислушивался к разговору этих троих, девица исчезла.

Стараясь не привлечь к себе внимания стоящих в отдалении Ориан и её собеседников – все трое в это время склонились над бумагами и что-то тихо обсуждали, – Ибрагим направился в сторону пруда. Он не спешил выходить из укрытия. Решил сначала оценить обстановку. Раздвинул ветви, выглянул, надеясь увидеть белобрысую, как вдруг за его спиной раздался громкий шёпот:

– Ну, наконец-то! Я уже думала: вы не придёте!

Ибрагим резко обернулся. Переноска стояла на земле. Белобрысая держала на руках того самого младенца, чьё изображение Ориан прислала после родов из Испании. Малыш с причмокиванием наяривал соску, но, увидев подошедшего Ибрагима, скривил губы, готовясь заплакать. Белобрысая стала покачивать его, младенец засопел и плакать передумал.