Kitabı oku: «Ведьмочка для ректора Боевой Академии», sayfa 2
Глава 5
– Серьес-сный мушчина, – Рыська вынырнул из своего подпространства. – И поря-адок любит.
– Ага, Рысенька, – вздохнула я. – Построением грозился, представляешь?
– Вот скажи мне, где я и где построение? Чай, утром ранним. Да это бы ничего. А вдруг там потребуют чего-нибудь делать?
Я сморщилась, будто недозрелую ягодку рябины раскусила.
– Эх, Ведянка, – Рыська тотчас оказался на лавке и требовательно постучал лапой по голому столу.
– Не о том думаешь ты. Тут у тебя фамильяр голодный сидит. А ты…Подумаешь, построение! Да и что тебя там могут заставить делать-то?
– Ну, мало ли, чего, – я задумалась. – Вот, бабуля говорила, что в Боевых-то Академиях по утрам заставляют бегать, прыгать и на руках стоять прямо на голой земле.
Рыська сморщился. Вот тоже не любитель он у меня физических упражнений.
– Так то адептов, Ведянка. Ты-то ведьмочка, чего беспокоиться. Встанете рядком, в шеренгу. Посмотрит дядька Симеон на вас, посчитает да и разойдесь по делам своим.
– Ты бы лучше о завтраке подумала, го-о-ре ты мое, – недовольно проурчал Рыська. – Кто мне обещал оладушек с медом, а?
Ну вот, так всегда. Этого у него не отнять. Кто о чем, а фамильяр мой всегда о еде. Вздохнула я. Мне-то даже мысль о еде была противна. Дурацкие сны, явление ректора, да этот еще источник-то мой, напрочь лишили аппетита.
Но не успела я ничего сказать, как Рыська опять насторожился, но прятаться вовсе не спешил.
Новости какие, смотрите-ка!
Я прищурилась и неодобрительно посмотрела на вот совершенно обнаглевшего фамильяра. Догадалась, конечно, почему не прячется-то.
Несмотря на ночь дурную, а догадалась. Похоже, Лаврик, пожалует с минуты на минуту.
И я оказалась права.
В окошке показалась лохматая голова лопоухого парнишки. Нет, уж больно он бледненький-то. Что ж они его, толком не кормят или возраст такой?
– Ведяна, открывай! Я браслет тебе принес, новый, – закричал Лаврик и я поспешила к дверям. Но напоследок посмотрела, очень даже недовольно, на Рыську.
Фамильяр мой, вот совершенно обнаглел-то, сделал вид, что вовсе моего взгляда не заметил и даже с места не сдвинулся!
Да-а… Уж поняла я, что поладили они с парнишкой, что там говорить. А и мне Рыська мог бы уважение оказать-то. Хоть бы в котелок вернулся, пусть даже и ненадолго.
А то… Ну, обидно мне как-то стало. Я ж его ведьмочка, а он мой фамильяр. И вообще, Лаврик третий лишний.
Нахмурилась, да дверь открыла. Парнишка широко так улыбнулся, что мне и стыдно вдруг стало за мысли-то свои.
Хороший он, Лаврик. Сразу видно. Мы, ведьмочки, много чего можем о человеке сказать, стоит его хоть раз увидеть.
– Доброе утро, Ведяна! Ну ты даешь, проспала построение. Ты смотри, магистр Сатвал у нас строгий. Не любит, когда правила нарушают.
А ты еще и браслет потеряла!
Лаврик тараторил как заправская торговка на рынке, время от времени заглядывая за мое плечо. Рыську ищет, конечно. Вот энергии у него. Не иначе, как уже успел и хорошо позавтракать и не пропустил это их построение.
– А как тебе удалось его потерять? – Лаврик с живым интересом в больших серых глазах осмотрел обе мои руки.
– Его ж снять-то нельзя, маги-артефакторы зачаровали.
– Я вот раз попробовал, – Лаврик вздохнул вдруг, – и не вышло ничего.
– А тебе зачем снимать-то его было нужно? – интересно мне стало. – Удрать никак хотел?
Лаврик покраснел и насупился:
– Ну, было дело.
Понятно. Вот они мальчишки-то. У нас в селе, помню, у дядьки Силы младший сынок решил из дому сбежать и стать вольным охотником. Едва его через неделю отыскали. Кожа да кости стал, а был пухленький такой, белобрысый пацаненок с яркими синими глазами. Хорошо хоть живой остался. Леса-то у нас серьезные, и зверя там хватает. Сразу вспомнился приснившийся вепрь и меня передернуло.
– Не получилось? – вздохнула я о своем.
– Ага, – невесело кивнул Лаврик. – Только руку потом пришлось залечивать.
Помрачнел вдруг парнишка.
– Вот, держи новенький, – он протянул мне изящный серебряный браслетик с зеленым камушком посередине.
– Смотри, научу пользоваться, – Лаврик чуть нахмурился и выражение лица у него стало точь-в-точь как у дядьки Симеона, когда он сурово меня отчитывал. Меня чуть смех не пробрал, но сдержалась я.
– Да тут просто все. Когда ректор вызывает, ну, это редко бывает, то камень начинает менять цвет на алый. Если медлишь, то свет начинает пульсировать. Чтобы не задерживалась, значит. Напоминание такое.
– А вот если магистр Сатвал вызывает, тогда начинает пульсировать зеленым. То же поторопись, потому как магистр совсем не любит, когда опаздывают.
– Ну, вот и все, – Лаврик посмотрел на меня и добавил, – там есть еще разные режимы, но тебе эти знать надо.
Я кивнула, мол, понятно все, и быстро надела браслет на правую руку. Он обвил мое запястье прямо как настоящая серебряная змейка. Защелкнулся сам собой и камешек посередине мигнул два раза.
– Все, – с облегчением вздохнул Лаврик. – Запомнил твою ауру и теперь только сам ректор его снимет.
– А вы уже завтракали? – парнишка опять попытался заглянуть мне за спину.
Я вздохнула только. Ну, вижу же, что так и тянет его к Рыське моему. И хоть обида все еще была, но и жалко Лаврика стало. Да и страшно интересно, как это у него получается-то, видеть фамильяра моего.
Ведь в тот раз парнишка так мне ничего и не рассказал.
Может, хоть сегодня узнаю чего.
– Проходи уж, – отошла от двери. – Нет, не завтракали. Вон, дружок твой уже хвостом бьет по лавке.
Лаврик радостно улыбнулся и ринулся в комнату. Выглянул в проеме распахнутой двери и растерянно сказал:
– А где ж Рыська?
Глава 6
Я скорее заглянула в комнату. И правда, нету Рыськи на лавке. На душе стало сразу легче. Уважил все-таки меня. Ну, так и я не зверь какой.
– Ладно, Рыська. Вылезай, вон, дружок твой пришел, – вздохнула, но сказала, чего уж там.
Фамильяр не заставил себя долго ждать и мигом оказался рядом.
Лаврик радостно улыбнулся и кинулся было к нему, но сдержался. Посмотрел на меня и чинно прошел, уселся на лавку.
– Лавр-ри-к, – протянул Рыська и бочком-бочком, мимо меня, тоже к лавке направился.
– Ты уже завтракал, мрр? – хлестнул хвостом и уставился на парнишку.
– Ага, – радостно ответил Лаврик, но на стол посмотрел.
– А мы вот до сих пор голо-одные сидим, – пожаловался Рыська и осуждающе посмотрел на меня.
А я только рукой махнула и хоть не хотела, да улыбнулась. Трудно было сдержаться-то. Сидят они, два голубчика, глазами хлопают и ждут, когда ж еду перед ними поставят. Смешные, и похожи так друг на друга-то.
Что ж.
Мне, как хозяйке дома, надо и распорядиться.
Да ведь толком и не знаю, как это делается-то. Вчера ж дядька Силай сам все доставил. И горшочки в печи оказались, а потом и на столе.
Ага, пойду-ка я к печке. Печка-матушка не подведет.
Я приподняла юбки, которые вот точно стараниями домового стали приличной длины, и поспешила к печке.
– Печка-матушка, – нерешительно начала.
– Нам бы позавтракать чего. И, если можно, оладушек с медом, – скорее добавила я и замерла.
Интересно, что получится?
В печи что-то загремело-зашуршало, котелок мой подпрыгнул. Я тотчас схватила его в руки. Мало ли.
И правильно сделала-то!
На его месте, один за другим, показались три горшочка.
– Ну, и чего мы стоим? Чего ждем? – раздался брюзгливый голос явно чем-то недовольного с утра дядьки Силая.
– Забирайте скорее, адепты на мою голову, – проскрипел главный по кухне.
– Следом еще два блюда пойдут, куда ставить прикажете, – забубнил он дальше.
Рыська царственно махнул лапой:
– И што ты сидиш-шь, Лаврик? Тащи скорее горшки сюда.
Лаврик сорвался с места и мигом перетаскал все на стол.
А тут и другие горшочки подоспели, с оладушками, наверное.
– Чай подавать какой?
Я, как услышала про чай, так чуть не поперхнулась.
– Тебе, Ведяна, как всегда, с чабрецом и мелиссой? – сменил гнев на милость дядька Силай и проговорил прям вот ласково так.
Я даже головой замотала:
– Ни за что! Обычного мне. А нет, так воды простой, только тепленькой, дядька Силай!
– Эхх, адепты. Не угодишь на вас. Уж чаю не хотят, воды требуют, – сразу видно, что чисто для порядку брюзжал он.
Домовые, они такие. Любят поворчать. Вот не знаю, что бы я делала, если б на мне было все хозяйство да и кухня Академии в придачу.
Да мне бы и одной кухни хватило.
Понимаю теперь, почему характер-то у домовых не сахар.
– Ну, держи. Вот тебе вода теплая. Добавил клюквы давленой, все витамин какой, – и из печи показался сам дядька Силай.
Похож он был вот на настоящий гриб-боровик, только вместо шляпы носил поварской колпак и белейший передник с двумя карманами. Глазки ярко-синего цвета поблескивали под широкими бровками. На носу имелась маленькая бородавка. Носил дядька Силай небольшие усики, а голова под колпаком была лысая как шар.
Решил домовой, значит, появиться перед новой хозяйкой-то.
– А я ведь помню тебя, дядька Силай, – улыбнулась я. – Помню, когда совсем малюткой была, ты меня в колыбельке качал и смешные рожицы строил.
– Признала, стало быть, – вздохнул домовой и провел маленькой, но сильной ручкой по повлажневшим глазам.
Лаврик с Рыськой уже вовсю угощались с барского плеча дядьки Силая и на нас внимания не обращали совсем. Ну и хорошо. Хотя…
– Ты полог поставил, да, дядька Силай? – догадалась я.
Домовой кивнул:
– А чтоб не мешали. Знаю я этого Лаврика, сразу кинется да будет выспрашивать, почему так случается, что я не всем показываюсь. Или вот пирожков выпрашивать.
Вот зря он про пирожки сказал. Сразу же захотелось есть. Я сглотнула и умильно посмотрела на дядьку Силая.
– Что, пирожков хочешь, Ведянка? – сразу догадался он.
– Не будет тебе пирожков, пока нормально не позавтракаешь.
Сказал – как отрезал. Да, с таким домовым точно не забалуешь. Бабулина школа. Или наоборот – у бабули его школа.
– Подожди-ка, Ведяна. Магистр вызывает никак, – брови, густые и совершенно белые, полезли вверх и домовой стал похож на натуральный белый гриб. Только большой и в переднике с двумя карманами.
– Завтракай пока! – скомандовал дядька Силай и подался назад в печь.
Завтракай…Ладно, попробую.
Но сначала выпила, да с большим удовольствием, водичку с клюквой давленной. Давненько не пила такой. Вкуснотища!
И неожиданно прямо накинулась на еду. Хорошо, что заядлые друзья-товарищи пока не добрались до моего горшочка.
Там оказалась овсяная каша с изюмом, орехами, хорошо заправленная маслицем.
Проглотила в один момент. Вот что делает витаминный напиток, приготовленный домовым, с ведьмочкой-то. Только откинулась на спинку лавки, и поглядела на доедавших оладушки с медом Лаврика и Рыську, как из печи повалил желтый дым и показался покрытый сажей дядька Силай.
Точнее, его широкая спина и маленькие, толстенькие ножки в растоптанных, когда-то черных, а сейчас белесых от пыли башмаках.
– Уфф… Нет, я это так не оставлю! – фырчал, откашливался и ругался на чем свет стоит дядька Силай.
– Так запустить печи в доме, – домовой наконец вылез из печи и вытащил на божий свет большой тюк.
Дым тотчас валить перестал.
– Принимай, Ведянка. Добро твое тут, – выдохнул дядька Силай и вытер пот со лба.
Я подскочила и скорее к тюку. Мое добро! Оглядела со всех сторон тюк-то.
– Дядька Силай, ты часом не перепутал чего? Откуда тут мое добро-то? Мое в сундуке, а сундук в Ведьминской академии.
Домовой пробуравил меня маленькими ярко-синими глазками:
– Раз говорю, твое. Значит, твое! Полагается тебе, как адептке.
Ой-й…
– Так там что, форма? – затаив дыхание, спросила я.
– Конечно, – самодовольно сказал дядька Силай. – Выписано тебе. На, разбирайся. Да не забудь вот тут, – он покопался в своих необъятных карманах и вытащил листок бумаги, – расписаться. Причем за каждую вещь!
– Во всем должон быть порядок, – закончил он и сунул мне в руки бумагу.
“Перечень вещей, выданных адептке первого года обучения Ведяне Маленской.
Расписаться на каждой графе и отдать в руки Силая, главного домового Боевой Академии”, – прочитала я и скорее разворачивать тюк.
Расписаться всегда успею, главное полюбоваться на форму.
Неужели и у меня будет юбка в складочку, как у настоящей адептки!
Перед глазами тотчас встали обе, Тильдушка и Вилка. Да ведь юбки-то у них открывали лодыжки… Нет, я такое носить не смогу.
Посмотрела на свои единственные юбки, вздохнула и дальше тюк разворачивать.
Придется привыкать, что тут поделаешь-то.
Глава 7
А хорошо живут адептки-то Боевой академии! В тюке нашлось столько всего нужного, что сердце радовалось.
Две пары форменных юбочек с пиджаком, глубокого синего цвета, да еще с огненной эмблемой Академии на рукаве.
Красотища!
Две белые блузочки. Теплый плащ с капюшоном, ботиночки черные на маленьком каблучке, две ночные сорочки и даже нижнее белье.
Последнему я обрадовалась куда больше даже, чем юбочке в складку.
– Ух ты, прям богатство! – я даже закружилась от радости и принялась дальше разбирать нежданное сокровище-то.
И вот тут радость моя вся и закончилась. Потому что на самом дне тюка обнаружилось форменное непотребство.
Я сначала даже глазам своим не поверила. Достала и хорошенько потрясла, а потом разложила на тюке.
– Лаврик, иди-ка сюда, – позвала враз ослабевшим голосом. – Глянь, что это?! Это точно для меня?
Парнишка, который уже был у дверей, повернулся:
– Ага, точно, – прожевывая последний кусочек пирожка с яблоками, кивнул Лаврик.
– Для построения надо. Специальная форма.
– К-как для построения?! – у меня чуть ноги не подкосились. – Я ж видела, как ты на построение бежал, в обычной форме, в пиджаке и штанах ты был!
– Ну, да. Мы ж там сразу переодеваемся. А потом опять, как закончим.
Я в ужасе взяла в руки странное одеяние:
– Так это ж непотребство-то какое, – пробормотала жалобно.
– И что, девушки тоже такое носят? – очень я понадеялась, что ошибка тут. Ну не могут девицы приличные такое одевать-то. Лаврик удивленно на меня посмотрел:
– Ты что, Ведян? Конечно. Построение, оно ж для всех.
Удивила меня Боевая академия, вот удивила так удивила.
Это что же, мне придется натягивать, считай, на голое тело, вот эти портки, тонкие как паутинка, и облегающую кофточку с длинными рукавами?!
– Это ж специальная форма, досталась нам от магов прошлого. В ней очень удобно бегать и препятствия, – вот тут паренек поморщился, но быстро взял себя в руки, – преодолевать.
Я побледнела. Светлая мать… Вот не обмануло меня предчувствие-то:
– Значит, мне придется бегать и руками на земле стоять? – охнула я и отбросила одеяние.
– Отжиматься-то? Не боись, Ведян, – покровительственно сказал Лаврик. – На первом году все легко. Да ведь уже каникулы почти начались, и магистра Левия нету. Он у нас главный по построению и физподготовке. Так что только построимся, послушаем, какие новости нам ректор скажет, и по своим делам пойдем.
Лаврик махнул рукой и был таков. Наверное, по своим делам пошел.
Я подняла брошенный костюм, в котором даже и не знаю, что можно делать. Разве как исподнее носить, и только вздохнула. Светлая мать, построение-то завтра уже. И ректор там будет. А я буду вот в этом, стыдном наряде? Сердце екнуло.
Щеки жаром заполыхали.
Но делать нечего. Схватила это одеяние и скорее к себе в спальню. Придется учиться надевать-то.
Быстро натянула темную, растягивающуюся прямо форму.
К телу приятная она. Нагнулась на всякий случай два раза. Правда, удобно очень.
И только потом повернулась к зеркалу. Лучше бы я этого не делала. Чтобы сказала бабуля, увидев меня в таком вот одеянии-то?
Оно ж обтягивало все, что порядочной ведьмочке прятать надо, и сверху, и снизу. Меня опять в краску бросило.
Ну нет, это я носить не стану ни за что.
Ничего, и в обычной форме приду на построение.
Скорее сняла с себя непотребство и даже водицей холодной умылась. Лицо горело. Знала я, конечно, что магички брюки носят. Но чтобы такие вот? Да и не магичка я совсем. Пусть и источник у меня, но до магички-то мне далеко.
Натянула привычные юбки и… в общем, как день к концу пришел, даже не заметила.
Пока перемерила всю форму, пока с ножом к горлу пристала к дядьке Силаю, чтоб сделал он юбочки приличной для ведьмочки длины, пока наконец добралась до огородика, так и вечер наступил.
Умаялась я, как давно не уставала. А и к лучшему. Спать хорошо буду. Вот только про сон подумала, как и вздрогнула. А ну как опять явится ко мне ректор-то?
– Не явится, не бой-с-ся, – Рыська тотчас ответил.
Выходит, вслух это сказала? Даже не заметила-то.
– Думаешь, Рысенька? – обрадовалась я.
– Так полнолуние к концу уже. А если и явится, но не войдет, – Рыська зевнул и свернулся клубочком, как домашний пушистый котик.
Я с сомнением посмотрела на фамильяра:
– Не войдет?
Тут я вспомнила, что ведь и той ночью ректор не вошел. Так в дверях и стоял, пока не опомнился-то.
– А вот интересно, почему он тогда не вошел? – задумчиво сказала я и перекинула косу за спину.
– А потому и не вошел, Ведянка, – Что у тебя есть я-я, – муркнул фамильяр и довольно сморщил носик.
Твоя защита и опора, вот-от. Сразу почуял и запретил.
Вот оно что… Сумрачные рыси, они и не такое могут. Защитил свою ведьмочку.
– Рысенька, чтоб я без тебя делала, – прижалась к его теплому бочку и даже глаза защипало.
И правда, вот что?
Знаю, что и защита бабулина стояла, и пропустила Сандра-то Огненного, да страшно все равно, как вспомню глаза эти его темные.
Фамильяр довольно заурчал:
– Не боись, с тобой я, – и поскорее сунул ко мне под руку свою лобастую голову. Мол, чеши меня за ушками, защитника своего.
– Рыська, а кто такая эта Олеандра? – вдруг вспомнила я.
Ну вот зачем я его вспомнила, имя это, да к ночи еще?
Фамильяр мой настороженно поднял кончик уха и приоткрыл один глаз:
– Не зна-а-ю, – нервно зевнул и поскорее глаза закрыл. – Ты чеши за ушком, чеш-ши-и.
Не знает… Ну да, как же, не знает он. То-то и мордочка у него сейчас такая, вот точь-в-точь как тогда, когда Рыська слопал почти половину заготовленной бабулей на зиму солонины.
Уж мне ли не знать это его выражение, блаженное такое, будто он тут совсем не причем.
А если знает, но не говорит…
Да что ж такое там быть может-то?!
Я нахмурилась и выпалила:
– Вот как расскажешь, так и почешу! А то я тебя не знаю-то. Вижу, что известно тебе.
Рассердилась, ага. Даже ногой топнула.
Рыська только ушки прижал к голове и отвернулся, хлестнув хвостом по покрывалу.
Нет, это куда ж годится?
Я уперла руки в бока и пригрозила непослушному фамильяру:
– Ну, тогда давай-ка сюда гримуар наш семейный.
Рыська тотчас недовольно фыркнул и нервно зевнул:
– Ла-анно, скажу. Нету там тайны никакой. Адептку так одну звали, – и опять свернулся клубочком.
Глава 8
– Адептку так звали? – протянула я. – Это что же получается, ректор меня спутал с другой адепткой, к которой он по ночам ходит?
Разозлилась я, да так сильно!
Прищурилась, руки на груди сложила и сразу почувствовала, как жар клубком скрутился там, где пупок.
Рыська аж подскочил:
– Глуп-пости говоришь, Ведянка! Глуп-пости! Сандр Огненный тебе не какой-нибудь сын старосты, чтобы по адепткам ходить, а ректор! Ректор всей Академии.
Злость у меня вроде чуть поутихла:
– А чего ж он явился ко мне, и чужим именем назвал?
– Вот дурная ты у ме-ня-а, – зыркнул недовольно Рыська и вдруг выпалил:
– Пох-хожа ты на нее сильно, на Олеандру. Вот и назвал. Да и давно-о это было. Пон-няла-а? Лет двадцать тому как, – важно добавил фамильяр и опять зевнул.
Ну, если двадцать… Меня отпустило еще больше.
– Ладно, Рыська. Все, я спать. Надеюсь только, что ни ректора не будет, ни Олеандр этих, – буркнула я и отправилась в постель.
А вот засну ли?
Может, опять настойки корня талии, только одну капельку?
С сомнением посмотрела на пузырек, да вспомнила прошлую ночь.
Нет, постараюсь так уснуть. Еще увижу опять во сне этого горящего вепря, или чего похуже, брр.
Расчесала волосы, да как следует. Давно поняла, что если как следует расчешешь, и на душе спокойнее становиться-то.
Скорее бухнулась в постель и заснула прямо как младенчик.
А рано поутру меня прямо вот выбросило из кровати. Спала, видела сладкий сон, без сновидений-то, и на тебе.
Раздался такой звон, что и мертвец бы вскочил.
Я свалилась на пол, ушибла локоть и ошарашенно затрясла головой. Сон прошел в один момент, а звон не прекращался.
Скорее вскочила на ноги и бросилась из домика.
Пожар! Не иначе, пожар в Академии-то!
– Куды-ы, Ведянка?! – зашипел тотчас появившийся Рыська.
– Оденься сначала! Успеешь еще на построение, – пробурчал фамильяр.
А до меня вдруг стало доходить. С трудом, но стало.
– Рыська, это что ж за звон-то такой? Вот так созывают на построение? – у меня даже ноги затряслись и я скорей привалилась к открытой двери.
– Эх, Ведянка… И о чем ты только думаешь-то? – фамильяр нахмурился. – На браслет свой хоть глянь.
Я глянула. На браслете сиял почему-то синим цветом камешек.
– И что это значит? Он синим, а не зеленым светит.
Рыська даже глаза вытаращил:
– Так ведь сигнал, что вставать пора и на построение идти. Ла-аврик говорил же.
Вот не помню я ничего про это. Говорил он, что только два сигнала там, ну, и еще какие-то, мне сейчас не нужные.
Вот тебе и не нужные…
Это что ж он промолчал-то? Вот паршивец. А я еще думала ему мазь сделать, от прыщей.
Посмотрела на мигающий синим камешек, взяла да со злости и нажала. И что вы думаете? Звон сразу прекратился.
Уфф…
Посмотрела на браслет, руку повертела. Тишина и покой. Ничто нигде не мерцает, ничто нигде не звенит.
Схватила форму эту, срамную-то, и скорее натягивать.
А поверх, конечно, юбки свои надела. Чтоб ведьмочка, внучка Эржбеты Маленской да в таком виде перед ректором заявилась? Ни за что!
И бегом, бегом кинулась к ректорскому дому.
Ой!
А я ведь и не знаю, где это построение будет-то. Юбки мешали страшно. Смотрю, мимо дома ректора пробежали двое парнишек. Припустила дальше, вслед за ними.
И правильно сделала.
Они меня и вывели на небольшую площадку, на которой уже стояли, переминаясь с ноги на ногу адепты.
Одеты все были, и даже Тильдушка, которую я и не сразу признала, в форму-то эту специальную.
Тильдушка в ней ну прям пацаненок-пацаненком, и худющая такая, чисто Лаврик.
И Лаврика тоже заприметила. Стоит, зевает и головой по сторонам крутит. Меня заметил, и рот открыл. А я ему пальцем погрозила. Почему не предупредил меня про эту побудку их? Так и родимчик можно схватить, со сна-то.
Лаврик только глаза широко открыл и замотал головой.
Вот чего это он?
А потом все адепты вдруг перестали зевать и шевелиться, и в центре площадки появился огромный мужчина сурового вида. Светлая мать… Вот страсти-то.
Он был лысый совсем, а голова повязана платочком. На щеке шрам синеватый, от губ до виска тянется.
В селе у нас так женщины повязывали косынку, когда солнце слишком припекало.
А тут мужчина. И смотрит так, будто дырку того и гляди, прожжет.
Маг огня, не иначе.
Мужчина вдруг скривился и поманил меня пальцем. Меня?!
Ой, точно. Я испуганно поглядела на Лаврика и увидела, что и другие адепты смотрят на меня во все глаза.
И Никос тут, принц-то. Вот он, вижу, едва от смеха удерживается.
С чего бы?
А Тильдушка прищурилась и улыбнулась, этак кривовато.
– Адептка, шаг вперед! Назовите ваше имя! – заорал вдруг тот огромный мужчина.
– В каком виде являетесь на построение?! – глаза его прямо молнии метали, а на щеке шрам стал прямо вот лилового цвета.
Вгляделась в ауру его. Слава Светлой матери, не огненный маг он. Хотела разглядеть дальше, да куда там.
– Я вам говорю, адептка, или фонарному столбу? – вдруг сказал мужчина этот тихо и напряженно. Вижу, даже кадык дернулся. Нервный какой-то он. И в Боевой академии служит. Нет, да они тут без ведьмочки пропадают. Вот ему бы точно на ночь пару капель настойки корня талии взволнованной не помешают.
Я прищурилась. Не-ет, для такого могучего мужчины, да у него одна рука как две моих ноги-то, маловато будет. Три, а лучше четыре.
Ой-й… Гляжу, а у мужчины этого уж и лицо покраснело. Да что ж я творю. Как бы с ним приступа не было. Оно бывает, он нервов-то.
Скорее вышла вперед:
– Ведяна Маленская я.
Мужчина нахмурился:
– Назовите ваш факультет, адептка. Новенькая?
Я только головой кивнула. А факультет какой у меня…
Развела руками да и сказала:
– Нету факультета-то. Ведь я только до осени. А там в Академию ведьмовства отправлюсь. Ведьмочка я, – пояснила.
Брови у мужчины поползли вверх, а потом он задумчиво так сказал:
– Ведьмочка, значит.
Оглядел меня с ног до головы и опять как заголосит:
– Ведьмочка или нет, а на построение, адептка, извольте являться в положенной и утвержденной Академием форме!
– И как вы будете бегать в этих ваших прелестных юбках, адептка?
Нахмурился и крикнул громко:
– Адепты, стройся!
Все тотчас встали в рядок. Ну, и я, в самом конце-то.
– Бегом, марш! Девушки пять кругов, юноши – десять! – заорал мужчина страшным голосом и махнул рукой.
Светлая мать… Каким еще бегом-то?! Я с ужасом посмотрела вокруг. Адепты, кто вздыхая, а кто кривясь, но побежали. Я приподняла юбки и побежала позади всех.
– Все, Ведяна, – простонал рядом Лаврик. – Магистр Левий вернулся.
