Kitabı oku: «Тени Старого Арбата», sayfa 2
Глава 4. Грехи и добродетели
Ужин, начавшийся без хозяина, закончился тоже без него. Михаил позвонил жене и предупредил, что задержится.
Кречетов решил, что приятель мог бы позвонить и ему. Но как только он об этом подумал, тот позвонил:
– Прости, друг, что так получилось. Ты спать не ложись, дождись меня, к одиннадцати я буду дома.
Так и вышло. В половине одиннадцатого в дверь комнаты постучали.
– Заходи, – Кречетов поднялся с кровати, на которой лежал не раздеваясь.
Дверь открылась, и в комнату вошел Михаил. Кречетов шагнул навстречу, и они крепко, по-дружески, обнялись.
Не выпуская друга из рук, Михаил отстранился и оглядел его:
– Нисколько не изменился. Такой же перец. Сколько мы не виделись?
– Лет пять или шесть…
– Да нет, больше… Ну, да что про это говорить. Встретились, и то хорошо! – Он распахнул дверь. – Идем! Покажу тебе свои владения.
Они вышли из комнаты к лестнице и стали спускаться вниз.
– Да я вроде все уже видел, – заметил Кречетов.
– Все, да не все… – На первом этаже Михаил провел друга к лестнице, ведущей в подвал. – Иди-иди, сейчас все увидишь.
Лестница оказалась временной, сооруженной на скорую руку, а дверь в подвал была заперта на сейфовый ключ, который Михаил хранил у себя.
– С чего такие предосторожности? – спросил Кречетов, однако, войдя внутрь, сразу все понял.
Это был личный тир Михаила, по стенам которого стояли стеллажи с огнестрельным оружием, а в дальнем конце располагались мишени.
– Недавно выкупил у собственников дома, – проговорил Михаил. – Толком ничего не успел сделать. У предка моего, кому принадлежал особняк, здесь был винный погреб и кладовая для продуктов.
Кречетов шагнул к стеллажу, сдвинул стекло и взял в руки «сайгу».
– Как тебе карабин? – с гордостью спросил Михаил.
– Солидно.
– Долго не решался его купить.
– Почему? – Кречетов прижал приклад к плечу, направил дуло на мишень и прицелился.
– Есть одна проблемка, – сказал Михаил. – Даже при небольшом настреле у него срывает направляющую в ствольной коробке. Вроде и лицензия была на руках, да все не решался. Потом все же купил.
– Понимаю тебя. – Кречетов поставил «сайгу» на место и взял со стеллажа пистолет. – «Смит и вессон»? Есть лицензия?
Михаил ухмыльнулся:
– Да как тебе сказать…
– Ясно, – протянул Кречетов и двинулся вдоль стеллажа. – «Таурус»… «беретта»… «гранд пауэр»… «глок»… Солидная коллекция набралась.
– Люблю оружие, и ничего не могу с собой поделать, – признался Михаил и предложил: – Может, постреляем?
– В другой раз.
– Какой-то ты смурной. Что-нибудь случилось?
– Случилось, – Кречетов опустил голову. – Год назад.
– Прости, что не приехал на похороны.
– Я не в обиде.
– Год прошел, неужели не отошел? – спросил Михаил.
– Я-то – в норме. С сыном плохо. Не может смириться со смертью матери, злится на весь мир и в основном на меня.
– Ты здесь при чем?
– Не уберег, недолечил…
– Глупо.
– Это мы с тобой понимаем, – сказал Кречетов и добавил: – Ему понять тяжело.
– Ничего. Он все-таки мужик. Отхлеяет2. – Михаил задвинул стекло и спросил еще раз: – Может, все-таки постреляем?
Кречетов помотал головой:
– Нет. Не хочу.
– Тогда идем, покажу тебе еще одно помещение. Недавно сломали стену и присоединили его к квартире. Скоро начнем ремонт.
Кречетов пошел за ним без особой охоты, но долг гостя обязывал потакать хозяйской гордости Михаила.
Они поднялись на второй этаж, пересекли гостиную с роялем и древнеримским триклиниумом, миновали библиотеку и вошли во временную дверь, отсекавшую квартиру от новостроя. Там спустились на несколько ступеней и оказались в большой полукруглой зале. Рассеянный свет уличных фонарей придавал помещению таинственность и некую ирреальность. По улице проехал автомобиль, осветил фарами стену, и та словно ожила. На мгновенье почудилось, что на ней движутся люди.
– Играет кто-то… – чуть слышно сказал Кречетов.
– Что? – не понял Михаил.
– Музыку слышишь? Кто-то играет на рояле.
– Нет. Я не слышу.
– Вальс…
– Да нет.
– Неужели не слышишь? Ну, вот же…
– У предка здесь была музыкальная зала. Наверно, танцевали.
Спустя короткое время они вернулись в гостиную, где сидели Юлия и ее мать.
Михаил спросил у жены:
– Кто-нибудь играл сейчас на рояле?
– Мы – точно нет.
– Давно вы здесь? – уточнил Кречетов.
– Минут пять, наверное.
Похлопав друга по плечу, Михаил усмехнулся:
– Вот, видишь. Тебе просто почудилось.
Он подошел к Юлии, взял ее за руку и заставил подняться с дивана.
– Идем спать, уже поздно.
– Мы с мамой разговариваем, – запротестовала она.
– Утром договорите. – В словах Михаила сквозила явная неприязнь к теще. Прежде чем уйти, он бросил: – Завтра увидимся.
Кречетов подошел к дивану и сел рядом с матерью Юлии. Ему казалось, что уйти сейчас было бы нелюбезно. Неловкость ситуации накладывала на него определенные обязательства.
– Напрасно остались, – сказала Ирина Владимировна. – Лучше бы ушли.
– У меня нет дурных намерений, – заметил Кречетов.
– Глупая фраза…
– Если хотите, могу уйти.
– Я не держу вас.
– Спокойной ночи. – Он встал, но Ирина Владимировна вдруг уткнулась в ладони и задергалась в безмолвных рыданиях.
Тяжело вздохнув, Кречетов вернулся и сел к ней поближе.
– Ну-ну… Успокойтесь. – Ему хотелось пожалеть ее, погладить узкую спину, но он не решился. Ирина Владимировна могла неправильно истолковать этот жест. – Воды принести?
– Не надо… – Она подняла лицо, вытерла его рукой и посмотрела на Кречетова. – Простите меня за эту сцену. Перехлестнуло. Так бывает, когда копится, копится, и ты уже не в силах держать в себе.
– Мне это знакомо.
– А на первый взгляд и не скажешь.
– Первый взгляд бывает ошибочным.
– Ценное наблюдение, – не без иронии заметила Ирина Владимировна.
– Могу еще чем-то помочь?
– Вы так спросили, как будто уже чем-то помогли.
– Пришли в себя. Это хорошо. – Он снова встал. – Я ухожу.
– Постойте!
– Что еще?
– Побудьте еще немного.
– Мне рано вставать.
– Поймите… Я здесь одна и никому не нужна.
– На меня вам вряд ли стоит надеяться.
– Вы не очень любезны. – Она смотрела на него снизу вверх, и этот беззащитный, почти детский взгляд заставил его вернуться и сесть на место.
– Мне нужно с кем-то поговорить, – поделилась Ирина Владимировна.
– Говорите.
– Только не подумайте, что я имею на вас виды.
– Я так не думаю.
– Вы немногословны. – Она улыбнулась сквозь слезы, и Кречетов усмехнулся:
– Есть такой грех.
– Это не грех, а благодать, – проговорила она. – Вполне мужская черта – говорить только тогда, когда есть что сказать.
– У вас плохие отношения с дочерью? – спросил Кречетов.
Она смиренно покачала головой:
– Представляю, что вам про меня наговорили…
– Не хотите, не отвечайте.
– У нас были трудности.
– Какого рода?
– Юлия и мой новый муж не поладили.
– Разумные женщины между ребенком и новым мужем выбирают ребенка.
Ирина Владимировна вздрогнула и закуталась в шаль:
– Это жестоко!
– Что именно?
– Жестоко бить по больному.
– Я понимаю. Но, судя по всему, дочери вы предпочли личное счастье.
– Идите к черту!
Кречетов поднялся, решив, что на этот раз с него хватит.
– А вы идите спать, Ирина Владимировна. Я тоже пойду. Спокойной ночи.
Глава 5. Крик
Кречетов проснулся в семь утра. Окно его комнаты выходило во двор-колодец, и это давало свои преимущества: на улице было темно и тихо, как редко бывает в центре Москвы.
Он надел тренировочный костюм и спустился по лестнице. Заглянув на кухню, попросил горничную закрыть за ним дверь, и Василина проводила его до выхода.
На улице накрапывал дождь. Он был мелким, похожим на пыль или сырой прозрачный туман, который не мог ни намочить, ни ухудшить видимость.
Кречетов побежал сначала по улице, потом по дворам, решив, что по дороге определится с маршрутом. В голове, по обыкновению, наметился план грядущего дня: первым делом он поедет на работу к Сергею.
Ему нужно убедиться, что сын жив и здоров, даже если тот избегает встреч. Кречетов решил идти напрямик: явиться туда, где Сергей не сможет его игнорировать. В служебной обстановке не принято выяснять отношения и рассуждать о взаимных обидах.
Пятьдесят минут бега привели Кречетова в стабильно-бодрое состояние. Когда он вернулся в дом, дверь открыла все та же Василина. Из кухни пахло едой, и у него засосало под ложечкой.
Как будто уловив его мысли, из кухни выглянула Эмма Леонидовна:
– После душа спускайтесь завтракать, – проговорила она и, переключившись на Василину, приказала: – Нужно пропылесосить прихожую!
Кречетов сделал так, как велела домоправительница: сначала залез в душ, потом оделся, чтобы, не возвращаясь в комнату, сразу отправиться к сыну. С плащом наперевес он явился на кухню, где его ждал завтрак из нескольких блюд: овсяная каша, яйца-пашот, оладьи со сметаной и салат из тертой моркови.
Он взял кашу и яйца.
Эмма Леонидовна села напротив и, подперев кулаком щеку, продолжила вчерашний разговор:
– И все-таки, расскажите, как вы познакомились с Михаилом?
– Длинная история.
– А я никуда не спешу.
– Ну, хорошо… – Кречетов отложил ложку.
– Да, вы ешьте, ешьте! – спохватилась она.
Есть и говорить одновременно у Кречетова не получилось, и он решил «отстреляться» разом:
– Я ловил его. Ну, а когда поймал, сразу же посадил в СИЗО.
Обескураженно замолчав, Эмма Леонидовна выдавила из себя:
– Это все?
– Практически – да. Для него дело закончилось условным сроком.
– Это я помню. Значит, с тех самых пор у вас завязалась дружба?
– Ну, где-то так…
– Странно.
– Всего разом не объяснишь. Со временем Михаил стал уважаемым бизнесменом, да и человеком оказался хорошим.
– Этого у него не отнять, – согласилась домоправительница, но в ее взгляде сквозило недоумение, она рассчитывала на подробный рассказ о крепкой мужской дружбе. Эмма Леонидовна покачала головой и безо всякой связи проронила: – Он так любит Юлию.
Однако, глядя на нее, невозможно было понять, хорошо это или плохо.
– Спасибо, я сыт, – сказал Кречетов и встал из-за стола, решив не углубляться в личную жизнь Михаила.
– Что-то вы быстро, – удивилась Эмма Леонидовна и вдруг замерла. Прислушавшись, она с тревогой посмотрела на Кречетова.
Теперь и он услышал, что на верхнем этаже кто-то кричит и по лестнице мелкой дробью звучат шаги.
Спустя мгновение в кухню влетела Леся:
– Божечки мои, божечки! Эмма Леонидовна!
– Что случилось?! Говори! – приказала домоправительница.
– Я захожу, а она лежит!
– Кто?!
– Я сразу не поняла, думала, вдруг упала…
– Кто, я тебя спрашиваю?! – Эмма Леонидовна потеряла терпение, схватила горничную и с силой тряхнула: – Кто?! Говори!
– Полина Аркадьевна… Старуха… Лежит у кровати… Мертвая… – теряя силы, Леся опустилась на стул.
– Идем! – Эмма Леонидовна бросилась к лестнице, за ней подались все, кто был в это время на кухне: Халид, Василина, Леся и, конечно же, Кречетов.
На лестнице им встретился Михаил.
– Что случилось? – спросил он.
– Кажется, умерла Полина Аркадьевна, – вполголоса проговорила Эмма Леонидовна.
Все вместе они поднялись на третий этаж. Михаил толкнул дверь и вошел в комнату. Остальные столпились у входа.
В комнате было темно и душно. Он резким движением раздернул шторы и обернулся. На полу возле кровати лежала неподвижная Полина Аркадьевна. Ее взгляд застыл, казалось, она смотрела на потолок.
Михаил приказал:
– Звоните в «Скорую помощь».
Кречетов достал телефон и набрал номер «Службы спасения». Пока говорил с диспетчером, в комнату стремительно вошла Ирина Владимировна.
– Пустите! Я – врач! – Она присела на корточки, осмотрела Полину Аркадьевну и спустя минуту сказала: – Все кончено. Ей уже ничем не помочь.
Эмма Леонидовна схватила себя за щеки и затрясла головой:
– Господи… Да как же я могла позабыть…
– Что еще? – мрачно спросил Михаил.
– Она просила, чтобы ты к ней зашел, а я забыла передать. Прости меня, Мишенька!
Он обнял тетушку и, прижав к себе, поцеловал ее в голову:
– Не нужно себя корить. Значит, не судьба.
Врач «Скорой помощи» осмотрел тело умершей, изучил выписки из истории болезни и направление в клинику.
– Ну что же… – наконец, проронил он: – Смерть была ожидаемой. Странно, что она вообще так долго протянула с таким-то диагнозом.
Выносить тело из дома вызвались Халид и водитель Михаила. Полину Аркадьевну увезли, и все стали расходиться.
Михаил предупредил Кречетова:
– Вечером ничего не планируй. Вернусь пораньше, есть разговор. – Покидая комнату, он обернулся: – Идешь?
Но Кречетов ответил:
– Я задержусь.
– Как знаешь…
Когда Михаил ушел, в комнату Полины Аркадьевны заглянула Ирина Владимировна.
– Вы еще здесь…
– Останьтесь! – скомандовал Кречетов.
– Зачем?
– Нужна ваша консультация по лекарствам. Можете посмотреть?
– Могу, – она подошла к прикроватному столику и поворошила упаковки с таблетками. – Ничего противозаконного или не соответствующего диагнозу. Хотя, постойте… – Ирина Владимировна вдруг замолчала и потянулась к флакону из темного стекла.
– Руками не трогайте! – воскликнул Кречетов и настороженно бросил: – Что там?
Ирина Владимировна указала на этикетку:
– Настойка джунгарского аконита.
– Название мне ни о чем не говорит. Поясните.
– Сильнейший растительный яд, действие которого направлено на уничтожение онкологических клеток и блокирование распространения метастазов.
– Этот препарат есть в назначениях?
Она взяла выписной эпикриз и, пробежав глазами список лекарств, отрицательно помотала головой.
– Его не выписывали, и я не удивлена. Джунгарский аконит скорее относится к средствам народной медицины и до конца не изучен.
– Чем он примечателен?
– Ежедневная доза лекарства – всего несколько капель, смертельная доза – три миллилитра. У препарата есть любопытная особенность: если человек отравлен аконитом, через сутки установить это уже невозможно.
– Ага… – Кречетов достал носовой платок, взял флакон и подошел к окну. Он изучил его на просвет, осмотрел поверхность. Потом исследовал еще два флакона с лекарствами и повторил: – Ага…
Неожиданно дверь распахнулась и в комнату с ведром и тряпкой вошла Леся. Увидев их, она попятилась и хотела уйти. Однако, заметив флакон в руках Кречетова, проронила:
– Вот ведь как вышло. Значит, не пригодился…
– К чему это вы? – насторожился он.
– Вчера вечером я купила его в аптеке. Старуха попросила.
– Уверены?
Леся подошла поближе и, наклонившись, прищурилась:
– Джунгарский аконит, сто миллилитров, цена – пятьсот шестьдесят пять рублей. – Она кивнула на столик: – Чек из аптеки вон там лежит.
Кречетов взял чек и, заглянув в него, задумался.
Леся осведомилась:
– Ну, так что? Мне уйти или могу прибраться?
– Прибирайтесь, – ответил он. – Мы уходим.
В коридоре Кречетов задержал Ирину Владимировну:
– Прошу вас не распространяться об этом.
– Вы про аконит? – Она догадалась: – Подозреваете, что ее отравили?
– Не могу сказать.
– Не можете или не хотите?
– Не цепляйтесь к словам.
– Мне кажется, вы должны поговорить с Михаилом.
– Об этом не беспокойтесь. Поговорю.
Закончив разговор, они, как сообщники, разошлись и порознь спустились по лестнице. Ирина Владимировна ушла в свою комнату, а Кречетов отправился к сыну.
Глава 6. Странные вещи
Максим Кречетов был уверен, что быстро доберется до места, но эта уверенность была типичным заблуждением провинциала. Он давно отвык от Москвы и воспринимал ее расстояния не так, как это бывало раньше.
За двадцать лет в городе многое изменилось, некогда знакомые улицы он просто не узнавал. Москва сделалась красивой, но в чем-то чужой, и первое, по мнению Кречетова, не стоило и не искупало второго.
«Это – старость», – подумал он.
Автосалон, где работал Сергей, располагался за МКАД, на Новорижском шоссе. Дорога была скоростной, в три полосы, но автомобильный поток замедлялся из-за аварий. На пути Кречетова их оказалось две.
В салоне его встретил менеджер по продажам, шустрый молодой человек, про каких говорят: на ходу подметки срежет.
– Могу чем-то помочь? Что вас интересует?
– Я не клиент. Мне нужен Кречетов Сергей. Он здесь работает.
Парень пожал плечами:
– Я – новенький. О таком не слышал.
– У кого еще можно спросить?
– В конце зала – кабинет старшего менеджера. Спросите у него.
Кречетов пересек торговый зал и подошел к двери с табличкой «Старший менеджер». Стукнул костяшками пальцев и взялся за ручку.
Дверь оказалась заперта.
Он огляделся и прочитал на соседней: «Бухгалтерия». Не раздумывая, Кречетов открыл дверь и вошел внутрь. В комнате стояло несколько столов, но занят был только один. За ним сидела блеклая женщина в очках и старомодном клетчатом платье.
Она подняла голову:
– У нас обед.
– Мне только спросить, – сказал Кречетов.
– Что вам нужно?
– Сына ищу.
– Работает у нас?
– Кречетов Сергей. Знаете такого?
– Знаю. – Женщина внимательно оглядела Кречетова, как будто сверяя его наружность со своим представлением о родителе Сергея.
– Где его найти? – нетерпеливо спросил Кречетов.
– Он уволился.
– Когда?
– Несколько дней назад.
– А если точнее? – У Кречетова вдруг появилось чувство, что под его ногами качнулся пол. Он сел на стул.
– Могу посмотреть в документах, – неохотно предложила бухгалтерша.
– Ну, так смотрите!
– Эй-эй, потише, – она возмущенно вскинула брови. – Я делаю одолжение, а вы грубите.
– Простите, – Кречетов ненадолго притих, наблюдая за тем, как бухгалтерша идет к соседнему столу и что-то ищет в компьютере.
– Это не входит в мои обязанности, – тихо проговорила она. – Но кадровичка только что ушла на обед.
– Нашли?
– Да. Вот, вижу. Ваш Сергей уволился неделю назад.
– Там не написано, куда он ушел? – По привычке Кречетов выжимал из ситуации все, что можно.
– Такой информации здесь нет.
– Как нехорошо… – Он помотал головой и горестно крякнул. – Третий день не могу дозвониться до сына. Как бы не случилось чего…
– Понимаю вас, но, к сожалению, ничем помочь не могу.
– В личном деле есть телефон Сергея?
Бухгалтерша продиктовала номер, и он совпал с тем, который знал Кречетов.
Она заметила:
– Здесь стоит отметка – «номер неактуальный».
– Что это значит? – спросил Кречетов.
– Скорее всего, ваш сын завел другой номер телефона и не потрудился вам сообщить.
– Этот другой номер есть в вашей базе?
– К сожалению, нет.
– И это чертовски плохо.
Женщина вернулась на свое место, достала из сумки контейнер с едой и опустилась на стул:
– Извините, я хочу пообедать. Всего вам хорошего.
Но, вопреки ее пожеланиям, Кречетов не ушел.
– Меня зовут Максим Данилович, – представился он.
– Очень приятно.
– Вас как зовут?
– Не понимаю, зачем вам это.
– И все же?
– Татьяна Васильевна, если угодно.
– Уважаемая Татьяна Васильевна, – он говорил мягко и доверительно, зная, что такая интонация хорошо работает в критической ситуации. – Мне нужна информация о моем сыне. С кем он дружил? Возможно, у него были какие-то неприятности?
– Меня не занимает личная жизнь менеджеров, – отрезала Татьяна Васильевна. – И без того работой завалена.
– Ну, хорошо… – Кречетов порылся в бумажнике, достал свою карточку и положил ее на стол, поверх документов. – Если что-нибудь вспомните, позвоните мне.
– Это вряд ли, – твердо пообещала она.
– Возможно, кто-то из работников салона знает номер Сергея.
– Возможно.
Кречетов направился к двери и, прежде чем покинуть кабинет, обернулся:
– Я буду ждать вашего звонка.
Кречетов уехал из автосалона, но не спешил возвращаться к Самаровым, оттягивал этот момент, насколько было возможно. Он знал: покойник в доме – тяжкое испытание, и сожалел, что остался, поддавшись уговорам тетушки Михаила. Одно дело – встретить старого друга, приятно посидеть и разъехаться. Другое – с головой окунуться в его проблемы. В этом была определенная зависимость, и она тяготила Кречетова. Ситуация сложилась безвыходная: забрать вещи и съехать было самым простым, но одновременно невозможным решением.
Около часа он колесил по окраинным улицам Москвы, в каждом одиноко бредущем мужчине ему чудился сын. Это было тяжело. Звонок Михаила положил конец его мукам.
– Ты где? – спросил он и сообщил: – Я уже дома.
– Скоро буду, – уверил его Кречетов.
И снова Москва заморочила, закружила его по объездным дорогам и хордам. Около двух часов Кречетов потерял в пробках. Вернувшись в дом Самаровых, он узнал от Эммы Леонидовны, что Михаил в тире, и спустился туда.
Заметив приятеля, Самаров осведомился:
– Из чего будешь стрелять?
Кречетов оглядел стеллажи:
– Из «зауэра».
– Патроны на нижней полке. – Михаил вытянул руку с пистолетом, прицелился в мишень и выстрелил.
– Разберусь. – Кречетов отыскал патроны и зарядил «зауэр».
Потом встал на огневой рубеж и сделал два неудачных выстрела. Михаил, в отличие от него, был превосходным стрелком. Стреляя, он отводил душу и получал удовольствие от каждой пули, которую вгонял в мишень.
– Есть разговор, – сказал Кречетов.
Михаил прервался и опустил пистолет.
– Говори. Здесь никто не услышит.
– Похоже, что старуху отравили.
– Полину Аркадьевну? – Михаил обескураженно замер. – С чего ты это взял?
– Осмотрел ее комнату и нашел флакон с джунгарским аконитом.
– Лекарство?
– Сильнейший растительный яд. Ежедневная дозировка – несколько капель. Флакон купили вчера вечером, как сказала горничная.
– И что?
– К утру флакон был наполовину пуст. Старуха не могла за один прием выпить так много.
– Серьезный аргумент, – Михаил оставил пистолет на барьере и развернулся к приятелю. – Может, она сама? У нее были сильные боли.
– На столе, кроме таблеток, стояли три флакона с разными препаратами. И только один из них, с джунгарским аконитом, был вытерт до блеска. На нем – ни одного отпечатка. Убийца добавил настойку в еду или питье и уничтожил следы.
– Думаешь, это сделал кто-то, живущий в доме?
– А у тебя есть другие варианты?
Михаил прошелся вдоль стеллажей, осмысливая страшную новость. Ответил лишь тогда, когда вернулся на огневой рубеж:
– Других вариантов нет.
– И это еще не все, – продолжил Кречетов. – Вчера вечером Полина Аркадьевна хотела с тобой встретиться.
– Зачем? Утром я навещал ее, и мы говорили.
– Полагаю, между вашим разговором и ужином что-то случилось. Она показалась мне напуганной.
– Видел ее?
– Во время ужина старуха спускалась в столовую.
– Даже не представляю, что могло заставить ее спуститься. Она ужасно себя чувствовала.
– Думаю, хотела сообщить что-то важное.
– Мне?
– Судя по всему, да. – Решив больше не стрелять, Кречетов разрядил пистолет и положил на место.
– Я почищу, – сказал Самаров и уточнил: – При чем же здесь отравление?
– Думаю, что смерть Полины Аркадьевны связана с ее вчерашними страхами.
– Что же мне теперь делать? – Михаил растерянно огляделся. – Звонить в полицию?
– Сам решай, здесь я тебе не советчик.
– В таком случае, мне нужно кое-что тебе рассказать.
– Это как-то связано с убийством старухи? – спросил Кречетов и предостерег приятеля: – Не говори лишнего. Я все же следователь, тайну исповеди не соблюдаю.
– Тебе не придется выгораживать меня во второй раз, – заверил его Михаил. – И, чтобы ты знал: я помню, что ты для меня сделал.
– Все было по закону.
– Знаю, ты – честный человек…
– Короче, – поморщился Кречетов.
– Если короче, в моем доме с некоторых пор творятся странные вещи.
– Поясни.
– Около месяца назад в смертельную аварию попал водитель жены, и вот теперь – еще одна смерть.
– Это все?
– Эх, ты… Сгубила тебя бумажная работа, – с горечью проронил Михаил и опустил голову. – Говорить по-человечески разучился. Короче… поясни… это все…
Почувствовав себя виноватым, Кречетов поспешил оправдаться:
– У меня теперь сложные времена. Прости. Не хотел.
– Знаю.
– Ты говорил о странных вещах, – напомнил Кречетов.
– Никогда не придавал такому значения, но теперь, как видишь, приходится, – сказал Михаил. – За последние месяц-два в квартире дважды выгорала проводка. И это после свежей реконструкции и установки предохранительных автоматов!
– В самом деле странно.
– На прошлой неделе в старинном буфете рухнули полки. Разбилось все, включая раритетный фарфор, который принадлежал моему предку, бывшему хозяину этого дома.
– Еще что-то? – в голосе Кречетова прозвучал живой интерес.
– Ты будешь смеяться и посчитаешь, что я рехнулся.
– Об этом не беспокойся.
– Позавчера сама по себе захлопнулась дверь моего кабинета. Пришлось вызывать слесаря.
– Раньше такое бывало?
– В том-то и дело, что нет.
– По-твоему, с чем это связано? – спросил Кречетов.
– По-моему, ни с чем. А вот Эмма Леонидовна считает, что все несчастья начались после присоединения к квартире новых помещений.
– Ну, если по срокам совпадает…
Михаил сухо рассмеялся.
– Все это бабьи россказни.
– Тогда зачем рассказал мне?
– Не знаю.
– Сам что об этом думаешь?
– По моему мнению, если в доме что-то неладно, в этом виноваты те, кто в нем живет.
– Послушай, – решительно сказал Кречетов. – А почему в твоем доме так много посторонних?
Не ожидая вопроса, Михаил задумался, но потом все же ответил:
– Квартира большая. В каком-то смысле, это мой долг. Я заработал. Почему другим не помочь?
– Семья и дом – дело интимное, – возразил Кречетов, однако Михаил пропустил его замечание мимо ушей и продолжил:
– Давай сделаем так: прежде чем сообщить в полицию, проведешь негласное расследование. Поживешь у меня, присмотришься. Ты – человек опытный, наверняка разберешься.
– Нет, – сказал Кречетов и опустил голову. Не в его правилах отказывать друзьям, но в приоритете был поиск сына. – У меня в Москве другая задача.
– Прошу тебя как друга. Пожалуйста.
Что-то в голосе Михаила тронуло Кречетова. Немного поразмыслив, он проронил:
– Ну, хорошо. Только предупреждаю: в моем распоряжении всего полторы недели. И это первое.
– Что второе? – с видимым облегчением спросил Михаил.
– Предупреди об этом Эмму Леонидовну.
– Третье?
– В своей работе я опираюсь на реальные факты и доказательства, а не на какую-то чертовщину. – Кречетов протянул раскрытую ладонь. – По рукам?
– По рукам, – согласился Михаил и ответил другу крепким рукопожатием.
