Kitabı oku: «Культ Многоликого. Том Первый», sayfa 4

– Хах, молодец. Тебя должны бояться, помни. Твоя репутация много значит.

– Понял. До встречи, Ксанакс, – слишком холодно ответил Николо.

– До встречи.

***

Уже ближе к вечеру Лесли раздал всей молодёжи задания по начертанию круга призыва. Заместитель у них был очень добрым и открытым мужчиной, но иногда выглядел довольно подавлено. С рисованием Николо справлялся лучше всех, поэтому в его комнате назначили встречу с Соломоном. Нужно обучить новенького самому базовому мастерству любого культиста – навыку изображения призыва.

Когда стало прохладно, Николо застелил кровать и расставил фигурки на полке над ней по местам. Он тот ещё мастер собирать всякую ерунду: в коллекционировании тоже преуспел. Проверив, чтобы нигде не валялись носки, Швабб отправил последнюю грязную футболку с пола в шкаф. На губах появилась ехидная усмешка. Уберётся позже, главное, чтобы его вещи не мозолили гостю глаза.

Николо даже прошёлся руками по ворсу ковра, немного его почистив. Затем расстелил ватман и… Всё! Теперь и придраться нельзя было к чистоте в комнате. Дышалось легче, поэтому юный культист закрыл окно.

Ровно в половину седьмого Соломон постучался в дверь, спрашивая разрешение войти.

– Можно! – громко ответил ему Николо и начал наблюдать за тем, как в проёме появилась тёмная макушка.

Красные глаза Соломона сегодня особенно любопытны. Он схватился за край двери, осмотрел комнату, будто проверяя её на наличие посторонних, и прошёл внутрь, ответно кивнув.

– Привет, Николо, – он улыбнулся и присел на ковёр.

– Привет. Я только расстелил ватман, можем потренироваться. Вот карандаши, а вот примеры деталей и сам круг призыва, – Николо показал на картинки по правую руку от себя и передал сионом¹⁴ карандаши.

Соломон посмотрел на них, словно на что-то опасное и замотал головой. Его губы поджались в испуге.

– До сих пор страшно? – решил спросить Николо. Его серебристые отростки, растущие из головы, как и у любого чистокровного гентас, часто пугали обычных людей. Таким же обычным и пугливым был и Соломон. – Прости, что тогда чуть не придушил тебя ими. Я часто дерусь. Ты не первый и не последний.

У Николо было два отростка, а у кого-то были все три. Реже можно встретить четыре или один. Чем больше сионов, тем сильнее гентас. Если представить, что Николо смертный, то вот, как выглядела бы его жизнь: длительность около трёхсот лет, молодость не оставит его почти до самых последних дней, лёгкие болезни не страшны, а мышечная сила в два раза превосходит силу простого человека. А ещё он был выше одногодок другой расы.

Но, будем честны, Николо – Вечный. Он родился уже в Авалоне и до смерти, кроме Абсолюта, ему нет дела.

Соломон взял карандаши и слегка притронулся к сиону кончиками своих пальцев. Ему понравилось, ведь следом он погладил их бархатную поверхность. Николо ничего толком не почувствовал.

– Если честно, уже спокойнее. Чаще тянись ими ко мне, и я обязательно привыкну.

– Спасибо, – тихо прошептал Швабб, ещё не отойдя от смущения. – Ты говорил, что твой папа тоже гентас? Ещё и чистокровный!

– Тоже, но я давно его не видел. Поэтому сильно отвык.

– Как ты сюда попал? – он чертил круг на листе перед собой и улыбнулся, видя, как это же действие повторил Соломон. На ковре неудобно рисовать, зато сидеть неплохо. – Если не секрет, конечно, – добавил Николо по-дружески.

Шваббу сто тридцать один, но физически они с Соломоном почти одного возраста. Внешне Николо старше на год – девятнадцать лет. Гентас очень долго взрослеют даже в Авалоне. Братья, в отличие от него, были полукровками, поэтому все преимущества расы у них делились на два. То есть, Николо сильнее своего старшего брата Димитрия.

– Не секрет. Я уехал от родителей, потому что хотел свободы. Меня заставляли вступить в брак, а любить навязанного ими человека я просто не собирался. И теперь я здесь. В новой Семье, так сказать, – с надеждой протянул Соломон.

– Любопытно, – культист вырисовывал узоры колючей проволоки, пока его слушал. Он приступал делать наброски маски главного монстра.

– А ты? – Соломон постоянно посматривал на процесс рисования наставника, но и от разговора не отставал.

– Что я?

– Как ты сюда попал?

– А, у меня дом сгорел, – как-то обыденно прозвучало от Швабба, ведь он даже не отвлёкся от работы.

Из-за резкости ответа Соломон осел и замолчал. Было видно, как он сдерживался, чтобы не извиниться: его движения сделались более неловкими, он избегал взгляда Николо.

– Мне очень жаль, – всё, что смог произнести новенький.

– Да ничего, – бросил Николо ему в ответ. – Это я его поджёг. Не так просто хранить тайны: мои волосы красные больше, чем наполовину. Все в долине знали, что чистокровные поголовно белоснежные. А я… Я скрываться уже привык, даже такими радикальными методами. Много я жизней забрал, многих отправил в Абсолют ради того, чтобы сейчас просто сидеть здесь, Соломон. Вот и волосы меня предательски выдают.

Натура гентас не переносила кровавых расправ. С самого становления расы при каждом убийстве человека их волосы окрашивались алым по одной пряди. И Николо выглядел более, чем опасно. Ни один честный человек не взял бы на работу настолько очевидного в своём образе преступника.

Через пару минут Соломон всё же решился переспросить об этом странном поступке:

– Это был твой собственный дом, да?

– Собственный, – Николо кивнул, заканчивая вырисовывать расколотый кокон под молью. – Сиротам дают деревянные лачуги на краю города, кстати, неподалёку от гетто. Не то, чтобы мне от этого не было жалко портить дом, но пришлось и всё.

– Думаю, ты правильно поступил. Главное, что ты сейчас с нами, Николо. – Соломон решил подбодрить нового друга, а не осуждать его за поступки минувших лет.

Прошло полчаса, когда они закончили с первыми рисунками. Николо принялся оценивать работу Соломона, строго и беспристрастно комментируя все его косяки:

– Да это не моль, а клоп какой-то! И так ты видишь монстров?.. Нет, убирай эти непонятные закорючки. И где тени? Ты совсем про тени забыл, да? Силуэт человека больше на пингвина похож. Нет, Соломон! А вот это оставь, деталь заметная, она должна здесь быть.

Он так раскритиковал работу Соломона, что тот покраснел от смущения и недовольства.

Они бы и дальше рисовали, не постучи кто-то громко в комнату:

– Собираемся! – кричали члены Семьи из коридора. – Час настал.

¹² Гентийская раса (гентас) – одна из древнейших рас, полностью уничтоженная чумой в девятнадцатом веке. В отличие от тантийцев, в среднем могли прожить от двухста лет. Отличались также иммунитетом ко многим заболеваниям и немереной силой. С рождения имеют белые волосы, но при каждом убийстве человека по одной пряди окрашиваются в красный. У полукровок волосы красные от рождения и нет сионов.

¹³ Технос – долина уровнем выше Доргильса. Отличается немеренным прогрессом и больше всего напоминает Канаду двадцать второго века.

¹⁴Сионы – серебристые (реже белые или чёрные) отростки из затылочной части головы. Гибкие, хватательной способностью не уступают пальцам человека. Свойственны расе гентас при условии частичной чистокровности.

VI. Верона

– Помню, как я оказалась в плотной пелене света, – Верона рассказывала свою историю, проверяя, слушал ли её друг.

– И? – протянул он, вырисовывая в сотый раз одно и то же лицо юной девушки.

Итан уже давно занимался рисованием, но его прогресс в какой-то момент застрял на портрете по плечи. Верона еле сдерживала себя, чтобы не выбить карандаш из его рук. Она была уверена, что Итан всё это время витал в облаках.

– А ты знаешь, что люди с тёмными глазами видят окружение бледнее, чем обладатели светлых?

Её глаза темнее ночи, а зрачок украшает янтарная радужка лишь при прямых лучах света. У Итана же было звание миловидного блондина с голубыми глазами. Такой контраст между ними часто привлекал внимание, и Верона, уподобляясь большинству зевак, считала это милым.

– Верона, не увиливай. Что там дальше было? – нетерпеливо бросая слова, Итан стал резок и раздражителен.

За это она и наступила ему на ногу под столом. Выпустив вой на всю кофейню от неожиданности, Хаббард привлёк внимание не только людей с соседних столиков, но и самой баристы, спокойно готовящей очередное капучино за стойкой.

– Ай!

– Когда ты рисуешь, словно теряешься в процессе. Слушал вообще? – теперь и Верона напряглась, стараясь вернуть внимание собеседника.

Редко она так распиналась перед остальными, но Итан – исключение. Не зря же они с самого детства дружили. Сегодня, правда, не хватало ещё двоих. Ноэми опоздала, а в итоге не пришла. Она часто пропускала их встречи: сейчас, например, маникюр совпал с посиделками в «Совином гнезде». А Шерон был дежурным на факультете искусств. Благо, Верона отстрелялась ещё неделю назад с уборкой, и ей не грозила эта страшная участь.

Придя в кофейню, Верона выбрала для них большой столик, но в итоге они с Итаном перебрались на место у окна. Тут можно было поместиться только вдвоём, зато вид на оживлённую улицу Техноса приносил удовольствие их медленному образу жизни. С первого этажа, конечно, не увидеть летающие между высотками машины, парящие на специальных голографических трассах, но блеск зеркальных зданий, начищенные прямые улицы и органично выстроенные ряды зелёных насаждений выглядели тоже неплохо. В Техносе всегда чисто до блеска, но при этом всё ещё уютно. Даже воздух здесь пахнет прогрессом.

– Начни сначала. Я слушаю, – Итан нарочно выделил слова и подпёр голову руками.

Не сдержавшись, Верона потрепала его светлые локоны.

– Эй! – он отстранился, и даже его уши покраснели от внезапного покушения на личное пространство.

– Заслужил за хорошее поведение! – хихикнула Верона. – Итан, про синяк, кстати, не рассказал Дамиану? Он меня хоть и не знает, но найдёт и прикончит.

– Не рассказал. Да тебя-то за что? Я за тебя и заступился как раз. Вот если бы это ты мне врезала… Можешь ведь, – Итан улыбнулся, показывая ряд белоснежных зубов. Какое-то время он смотрел в окно на прохожих и яркий изгиб улицы, тонущей в жёлтой разметке.

– Знаю, – протянула Верона, закатив глаза.

– Когда ему расскажем?

– Про твой синяк или про то, что ты завсегдатай путешествий в Авалон?

– Не смешно. Про Авалон, конечно.

– Ну, не знаю, Итан. Может быть, никогда? – девушка стала серьёзнее, ведь их с другом взгляды вновь пересеклись. Какое-то время Итан ей не отвечал. Он прокрутил в голове события утра, припоминая стычку с Дамианом.

«Паршиво. Извиниться надо бы, что на него накричал», – Хаббард все же понял, что дальше так не может продолжаться. Если на совесть давит – а он совестливый человек – пора действовать.

– Да нельзя так, Верона! Мне тяжело стало с ним общаться, – Итан смял салфетку в руках и не заметил, как стал отрывать кусочки от её голографической основы. – Злюсь на него постоянно, хотя он ни в чем не виноват. Мы лучшие друзья, и что-то скрывать очень тяжело.

– Можно придумать, как его мягко запихнуть в нашу команду. Главное, чтобы не рассказал всё папочке или, не дай Богиня, Бастиану. Тогда не только нас, ещё и Ноэми накажут по всей строгости. – Хитро придумав, Верона надавила на слабое место Итана.

Пришло время крайних мер. Хан уже давно заметила, как на её подругу засматривается Итан, но воспользоваться этим решила только сейчас. А то что, она зря терпела разговоры про то, какая Гранд младшая умница-разумница и какие чудесные песни она придумывает?

– Не надо Ноэми! – возмутился Итан, поддавшись на провокацию.

– Согласна, она этого не заслужила, – довольная своим маленьким трюком Верона отпила кофе из трубочки. – Так что? Ты предлагаешь Дамиану всё рассказать?

– Конечно. Он ведь не из болтливых. Мои секреты никогда не выдавал.

– Ну, хоть что-то. Знаешь сказку про мальчика, который кричал: «Волки»?

Уют кофейни совсем расслабил Верону и её бдительность. Они сидели уже второй час, разговаривали и то и дело хихикали, как вдруг внимание привлёк чёрный кот, свободно расхаживающий под столиками.

– В общем, Итан, я приму Дамиана в нашу команду, но будет лучше, если он достанет кольцо. Может, хоть это докажет мне, что он адекватнее своего старшего брата.

– С ума сошла? Из него воришка точно не получится, – отрицательно покачал головой Итан.

– Не обязательно ведь красть, – Верона плавно жестикулировала, пока вела диалог. – Можно договориться. Заполучить. Что угодно.

Итан закрыл глаза и вздохнул. Успокоившись, он достал телефон и стал строчить сообщение другу. Прошло ещё немного времени, и Дамиан всё же ответил.

Чёрный кот пропал из поля зрения, поэтому девушка снова разглядывала Итана. Он – мастер нелепо одеваться. По крайней мере, сейчас оверсайз рубашка так странно и неаккуратно торчала из-под шерстяного пуловера, что Вероне постоянно хотелось её поправить.

– Ой, блин… – Хаббард положил голографон на стол и склонился над ним, держась руками за голову.

– Что пишет? Снова жалуется на слежку папочки?

– Нет. Верона, он… Он…

– Неужели наш сахарный мальчик под домашний арест попал? – несерьёзно отшутилась Хан.

– Он в Авалоне! – прикрикнул Итан и приземлил кулаки на стол.

– Что?! – девушка даже подскочила и опёрлась о столик руками. Она тоже заглянула в голографон. – Он где-то здесь, Хаббард?

– Да, Верона! И он просит о помощи. Говорит, сам не знает, куда попал. Но улицы называет доргильские. Вот фото.

Отобрав телефон у Итана, Верона изучила фотографию. Узкая улица шла вверх по холму. Вымощенная дорога блестела от мелкого дождя. Вдалеке, в туманном свете уличных фонарей, прямо на выходе из переулка, виднелась старая добрая пекарня, чьи массивные стеклянные двери почти полностью состояли из витража. Вывеска и витрина были всё те же, что помнились Вероне ещё с далёкого детства.

В голове сразу закрутились шестерёнки, отчего последовал незамедлительный восторг:

– Я знаю, где это! Напиши ему, чтобы зашёл в пекарню и нас ждал.

– Он ещё и голосовое сообщение прислал, послушай.

Итан забрал телефон себе и сделал звук чуть громче, поднося голографон между ними. В динамике звучали помехи, но общий смысл понять было можно:

Дамиан: «Как тут вообще интернет работает?! Это всё какой-то сон! Больше на жуткий сон похоже, Итан! А если я не выберусь?! Что мне делать?!»

(сейчас)

– Вот истеричка, – цокнула Верона, скрестив под грудью руки.

Хаббард посмотрел на неё с гневом. Он не любил, когда та осуждающе отзывалась о его друге. Да, Дамиан не был в их компании, но это не причина того, чтобы издеваться над ним. Также поступал задира Торн в их школе. Итан обещал Дамиану, что будет заступаться за него столько, сколько потребуется. Будучи единственным ребёнком в семье, Хаббард считал Дамиана своим некровным братом. И вообще, зря он что ли прослушивал тот бесконечный поток голосовых сообщений? Зря часами обсуждал нерадивые поступки их одноклассников? Нет, не быть такому отношению от Вероны! Итан вступился за Дамиана и сейчас.

– Что?.. Уже пошутить нельзя, Итан?

– Верона, не будь такой чёрствой! Первое: Дамиан мой друг. Второе: он не привык к Авалону. Думай, как хочешь, но мы поможем ему! – Итан вцепился в руку девушки и держал, пока та его не одёрнула.

– Конечно, поможем. Он ведь без нас тут того… И умереть может.

– Не говори так, – почти одновременно с её фразой произнес Хаббард, всё ещё очень недовольный отношением Хан к Дамиану. – Так, мы идём?

– Иду я. А Дамиан пусть ждёт в пекарне. Скажи ему назвать моё имя продавцу.

– Как это поможет?

– У этого гентас, так сказать, передо мной огромный должок. – Верона похлопала Итана по плечу и большим пальцем указала на выход. Поняв, что подруга звала его с собой, парень поспешил за ней.

Проблема разрешилась сама по себе: Дамиан уже в Авалоне и, возможно, проще отнесётся к истории о «двойной жизни» Итана. В Авалоне всё мирское становилось легче по ощущениям и здесь, к счастью, не было исключения.

VII. Дамиан

От быстрого шага устали ноги и было сложно дышать. Дамиан не сразу смог избавиться от одышки, зато отстал от преследования Фабиана. По крайней мере, он надеялся, что больше никогда не увидит его ухмылку и надменное лицо.

Происходило то, чего он не ожидал: Дамиан совсем забыл про существование телефона и теперь доставал его из кармана трясущимися руками, словно последнюю спичку посреди холодной ночи. Итан написал! Какое счастье. Дамиану даже думать не хотелось, откуда на том свете ловит интернет, но его точно благословили местные боги.

Торопясь, парень записал голосовое сообщение. Но переслушав, очень захотел его удалить: таким отчаянным и жалким он звучал. Но это ведь только для лучшего друга. Вряд ли Итан даст послушать его нытьё ещё кому-нибудь.

Дамиан сфотографировал улочку перед собой, совершенно запутавшись в поворотах. Одно знал точно: теперь он далеко убежал от Центра, Фабиана и Нейтана.

– И, это… Итан, если я тут помру, спасибо тебе за дружбу и… – Гранд младший вздрогнули сбросил очередную запись. – К чёрту, я это записывать не буду! – он выругался себе под нос, а после понял, что экран телефона поплыл перед глазами. От этих нервов Дамиан и не заметил, как постыдно расплакался.

Вытерев слёзы рукавами рубашки, Гранд прочитал по слогам сообщения от Итана:

Итан: «Видишь пекарню в конце улицы? Заходи»

(1 мин. назад)

Итан: «Ах, да… У меня есть подруга в Авалоне. Назови её имя продавцу. Верона»

(сейчас)

Дамиан: «Чего?! Итан, я не шучу с тобой, а реально застрял в Авалоне», – Дамиан записал в ответ голосовое сообщение с надеждой, что друг воспримет его серьёзно.

Итан: «Потом всё объясню! Я серьёзно сейчас. Заходи в эту пекарню и жди её там»

(сейчас)

Встав у витражных дверей, Дамиан старался смыть с лица испуганный и заплаканный вид влажными салфетками. Так жалко он давно не выглядел.

Моментом позже, легко ступая, на улицу вышел высокий мужчина в фартуке. Внешний вид говорил за хозяина – пекарь. Одна щека в муке, лицо бледное до болезненного вида, прикрыто румянцем после выпечки. Меньше всего Дамиана удивили красные волосы, непослушным ёжиком торчащие по сторонам. Они выглядели натурально: перелив цвета, текстурность и соответствие корней основному цвету убеждали смотрящего в этом.

Этот мужчина только закончил выпекать продукцию и теперь мыл окна витрины, прикусив в зубах сигарету. Значит, сейчас около семи утра? Обычно в городе, где живёт Дамиан, пекарни работали с восьми.

– Чего пялишься? – получил он недовольство из-за своего надоедливого взгляда. – Мы ещё не открыты. Или ты помочь мне хочешь с окнами?

– Что?.. – удивившись вопросу, Гранд впопыхах поправил рубашку и крепче затянул спортивную сумку на плече. Он едва не сросся с ней за это время.

– Ты что, потерялся?

– Нет…

– Умер что ли недавно? У нас таких полно, каждый день кто-то умирает, пацан, – незнакомец уже говорил с ним, как со своим. В отличие от того же Нейтана, этот мужчина производил впечатление простого по натуре человека, не имеющего коварных планов за спиной.

– Да не умирал я, – Дамиан оглянулся и снова посмотрел в телефон, чтобы вспомнить имя, которое прислал Итан. – Я от Вероны.

Пекарь опустил руку с намыленной тряпкой, удивляясь ответу.

– Я надеялся, что больше никогда не услышу о ней здесь… Вернулась что ли?

– Угу, – поддакнул Дамиан, не зная, как приврать.

– Вот девчонке спокойно не живётся…

Мужчина хотел взять сухую тряпку, но Дамиан перехватил её и сам начал чистить окно:

– Я помогу! А с вас разрешить мне посидеть внутри, пока мой друг не придёт.

– Работящий? Мне нравится! Я бы тебя устроил, но мой брат и так мне уже помогает, – пекарь следил за работой, пока докуривал сигарету. – Меня Димитрий зовут. И давай на «ты».

– Я Дамиан, – Гранд решил не скрывать своё имя, полагая, что скоро уйдёт отсюда.

– Приятно познакомиться, как говорится.

С окнами они закончили через десять минут. Бросив сумку на диванчик, Дамиан устроился у самого дальнего столика, рядом с той частью прилавка, где не было дверцы. Его голову почти нельзя увидеть из-за высокой вазы с ветками засохшего хлопка. Хотелось спать, но когда Димитрий прибрался, то сразу зашумел на кухне. Этот шум неоднократно будил Дамиана, заставляя его рефлекторно вздрагивать – даже здесь не наступило долгожданное ощущение безопасности. Но разве это странно? Он в ином мире всё же, чего ещё можно ожидать.

Позже пекарь вышел за прилавок, разложил товар и принялся расставлять салфетки по столикам. Когда же он открыл шторы, Гранд снова осознал, что находился в абсолютно другом измерении, не зная местных законов и негласных правил. Беспокойный сон не расслабил его, а заставил больше волноваться о своей безопасности. Дамиан вспомнил, что сейчас он вдалеке от дома, без очевидной возможности вернуться. Сразу захотелось это обсудить, иначе тревожность вконец съест его.

– А опасно говорить, что я живой?

– Это ж что тебя со мной полюбезничать заставило? Чего чай не пьёшь, кстати? Невкусный что ли? А я старался, – прожевал Димитрий последнюю фразу, словно откусывал пирожок.

Дамиан всё же сделал пару глотков чая. Димитрий так настойчиво пытался угостить его выпечкой, а тому, честное слово, было слишком страшно, чтобы что-то есть.

– Если я не буду разговаривать, то точно с катушек съеду. Авалон не может быть настоящим! Это ведь очередная сказка, придуманная старшим поколением, чтобы контролировать нас.

– Как видишь, Авалон – суровая реальность. Даже после смерти вас не ждёт покой. – Димитрий и дальше раскрывал страшную правду своим спокойным, но достаточно низким тембром голоса.

– Да, я вижу… Не ожидал, что тут тоже работают, что есть бедные и одинокие.

– Здесь лучше в любом случае. Из этого круга есть выход. Надо вынести урок на ошибках пережитой жизни. Хотя многим и одной жизни недостаточно. Я вот перерождаться не собираюсь. Родился в Авалоне, в Авалоне и умру!

– Заметно, – поджав губы, юный Гранд постарался не осуждать выбор пекаря.

Димитрий открыл пекарню, перевернув табличку на входе, и тепло улыбнулся. Дамиан заметил, как его голубые глаза сияли в утреннем свете. Предметы вокруг лениво выступали из тени, ненавязчиво показывая свои округлые и угловатые границы. Силуэт Димитрия, возможно, был выше Фабиана. Ещё бы, пекарь едва вписывался в двери заведения.

Внешне Димитрий был похож на задиру, но как бы резко не выражался этот мужчина, у него был добрый настрой по отношению к Дамиану. Если Фабиан с самого начала попытался похитить Дамиана и закрыть его в Центре, то хозяин пекарни отличился своим дружелюбием и гостеприимностью.

– Эх, всё за минуту смертному не объяснишь. Повезло тебе, что дал мне докурить. Обычно с утра я гневливей, но… Верона, серьёзно? Я снова увижу её, даже сложно поверить. – Димитрий постоянно хмурился, пока говорил. Меж его бровей от этого оставались морщинки.

Теперь дружелюбность его была вполне объяснима: Дамиану повезло не угодить под горячую руку только проснувшегося трудоголика, ведь мужчина успел побыть один и покурить. Разобравшись с этим моментом, Гранд на минуту успокоился и расслабленно вздохнул.

Пересилив себя, он всё же начал есть и пить. Аппетит разыгрался, и Дамиан не заметил, как умял всё, что ему дали. Теперь стало теплее и даже уютнее. Можно оправдать себя тем, что он помог помыть окно, а не сидел сейчас на шее, поглощая бесплатные пирожки. Димитрий внушил ему доверие, да и Дамиан ел выпечку с витрины – вряд ли еда, выставленная на продажу, могла быть отравлена.

Клиенты приходили и уходили, а Гранд всё также сидел, смотрел в телефоне глупые видео и только через два часа осознал: заряд не садится. Как было двадцать семь процентов, так и осталось.

– А у тебя есть телефон? – спросил он Димитрия, когда в помещении снова стало пусто.

Клиенты здесь были разные: от тихих детей с мелочью до шумных взрослых. Чаще всего пекарь общался с ними на «вы» и по уставу говорил заученные: «сэр/мисс/мэм» или «господин/госпожа». С некоторыми мужчина позволял себе излишнюю колкость, а свору мальчишек вовсе послал, уж слишком те шумели. Димитрий выгнал их метлой, разгоняя, словно пылинки.

– Да, в подвале стоит. Но я редко звоню. Если тебе надо…

– Вот такой телефон, да? – Дамиан поднял свой и неохотно поплёлся ближе к витрине, обогнув стойку продавца.

Они с пекарем сейчас снова стояли рядом друг с другом. Мужчина смотрел на него сверху вниз неморгающим взглядом, изредка переводя его на смартфон, словно на предмет издевательства, и вновь хмурился.

– Нет, с колёсиком телефон. Такое колёсико, знаешь, в котором постоянно застревает указательный палец.

– Чего?.. – Дамиан даже не понял, о чём говорил его новый знакомый.

– Нет, значит, – также твёрдо отвечал хозяин заведения.

– Тогда ты и про интернет не знаешь?

– Эм… Нет. Что за чушь ты несёшь, Дамиан?

– Да так… Чего-то за мной так никто и не пришёл.

– Жди. Ты серьёзно думаешь, что я вышвырну тебя после закрытия? – это уже удивило Димитрия. Он даже отвлёкся от написания ценников.

– Есть такие мыслишки…

В животе вдруг предательски заурчало. Но ведь Дамиан ел два часа назад! Да, это был завтрак, но не заедать же стресс? Никуда не годится.

– Сиди здесь. Закроемся на обед и поедим вместе. А ты мне этот… Телефон свой покажешь. Да. – Подмигнул ему пекарь, направляясь перевернуть табличку на входе.

– Нет, я не голоден.

– Быстро сядь и готовься вкусно поесть, ты, горе луковое!

Димитрий раскричался, словно заботливая мамочка, закрыл двери, приглушил свет и принёс два подноса с горячей едой. Удивляясь тому, что пекарь успел всё приготовить, Дамиан погрузился в своё счастье: набросился на курочку с овощами, как дикий зверь на свою первую добычу после голодной недели.

Под конец трапезы они оба лежали на диванчике, набив желудки до отвала. Дамиан совершенно забыл, как волноваться. Приятная компания и вкусный обед подействовали безотказно: голова сама собой упала на плечо Димитрия, и он поддался желанию вздремнуть.

– Спасибо огромное… Ты очень вкусно готовишь. Но… Больше так не делай, я еле всё умял, – Гранд посмеялся, ему стало немного неловко.

– Хах, не нужно комплиментов, Дамиан. Думаю, такой хороший парень, как ты, заслужил плотно поесть. Тем более, это был только перекус.

– Что?! – неподдельно восхитился Гранд, но посмотрел очень пугливо. Даже сонливость стала отступать.

– Да. Сейчас я принесу основное блюдо. Ну, и десерт, само собой, – гордо задрал нос Димитрий и показал на себя большим пальцем.

– Нет, я уже всё! Честно, всё!

В голове у Дамиана пронеслась сцена, как местные медики увозят его на повозке, запряжённой лошадьми, по дороге пытаясь магией завести его сердце. А если не справятся, так и запишут: убит щедрым приёмом пищи.

– Ха-ха! Да я всего лишь шучу. Нет, ты правда поверил, что я по три блюда готовлю себе на обед? Дамиан, ты, без всяких сомнений, удивительный парень.

Димитрий смотрел с заботой, отчего становилось особенно неловко. Кажется, что Дамиан поспешил так сближаться с едва знакомым гентас. Или?..

– А ты гентас, да?..

Димитрий удивился смене темы:

– Да, нечистокровный. У таких, как я, волосы красные с рождения и нет сионов, – он объяснил это так просто, как смог, но Дамиан всё равно не понял.

– Нет чего?..

– У-у-у, не повезло тому, у кого ты увидишь сионы впервые. Это атрибут чистокровных гентас. Из головы идут отростки. Вот здесь прикрепляются… Точнее, отсюда растут, да, – Димитрий показывал на место шеи сзади, чуть дальше от ушей. – Они похожи на змей и иногда живут своей жизнью. Рефлекторно, конечно. Могут даже придушить, если достаточно сильны. Раньше предками гентас были…

Но Дамиан так и не дослушал этот краткий курс в историю. Еда и приятный тембр голоса разморили его, а приглушённый свет позволил не напрягать глаза. Он спокойно вжался щекой в плечо Димитрия, мягко проваливаясь в глубокий сон.

И как так получилось, что он завёл себе друга из Авалона в первый же день?