Kitabı oku: «Li Moon. Путь от рождения к перерождению», sayfa 2

Многие города и страны исчезли. Но война стала не единственной причиной исчезновения большинства городов и государств. Изменившийся климат способствовал сдвигу климатических поясов. Где-то стала продолжительнее зима, где-то увеличилось количество летних месяцев. Однако таяние льдов продолжалось. Уровень воды поднялся незначительно, но этого было достаточно, чтобы стать причиной затопления огромного количества прибрежных городов и территорий целых стран. Лишь в нескольких прибрежных городах смогли соорудить барьеры и защититься от воды.

Война и природные катаклизмы повредили большую часть мировой инфраструктуры, но оставалось немало заводов и фабрик и даже города с их индустриальными парками. Однако оставшаяся уцелевшая инфраструктура исчезнувших стран вне городов в основном перешла под контроль машин. Единственными объектами, которые люди и машины не разрушали, были атомные электростанции, да и любая другая ядерная инфраструктура оставалась нетронутой. АЭС по всему миру работали без остановки, даже несмотря на то, что энергии некуда было девать. Досрочная остановка реактора могла привести к аварии. Все, и люди, и машины, понимали, к каким последствиям приведет уничтожение хотя бы одного атомного реактора. Высокая радиация губительна не только для живых существ, но и для машин и электроники. Роботы это знали. Поэтому АЭС так и продолжали работать вплоть до полной выработки топлива, затем постепенно выводились из эксплуатации, оставаясь под полным контролем человека. Люди нередко использовали ядерные объекты в качестве укрытия, зная, что машины не станут в них ничего уничтожать.

Оставшиеся под контролем человека города стали гораздо крупнее и были окутаны магнитными полями, как крупные воздушные суда, только гораздо масштабнее, образуя очень высокие купола, защищавшие от терминаторов. Они не могли приблизиться к магнитному полю, так как это выводило их из строя. Магнитное поле уходило глубоко под землю, чтобы машинам было сложно проникнуть в город из-под земли. Новые мощнейшие плазменные реакторы это позволяли. Строили специальные башни высотой в несколько километров для установки воздушных границ магнитного поля и закладывали плазменные реакторы глубоко под землю для работы поля под землей. Единственным государством, сумевшим установить магнитное поле на всей территории страны, стала Южная Корея. Япония защитила лишь свой самый крупный остров Хонсю. Остальные уцелевшие государства защитили только небольшое количество городов. У некогда сверхдержавы США остались только Лас-Вегас и Финикс. В Центральной Америке уцелел только Мехико. В Южной Америке – только Бразилиа и Сан-Паулу. В Западной Европе – Берлин. Некогда крупнейшая фабрика мира Китай осталась лишь в границах Пекина. Россия, некогда крупнейшее государство мира, ценой титанических усилий сумела удержать только четыре города: Москву, Череповец, Новосибирск и Томск. Все остальные города мира либо были превращены в руины или затоплены, либо перешли под контроль машин. И лишь небольшое количество городов сохранились без уничтожения благодаря вовремя проведенной эвакуации. Малые населенные пункты, остававшиеся без серьезной защиты, существовали недолго и подвергались зачистке терминаторов.

В крупных защищенных городах жизнь стала немного похожей на то, какой мы ее представляли в прошлом. Но война внесла свои коррективы. Города превратились в малые государства со своими законами и правилами. Закрытая агломерация стала главной концепцией развития городов-государств. Жизнь кипела и днем, и ночью в каждом городе. Люди боялись терминаторов и держали границы под контролем круглые сутки. Контроль был во всем. Полный контроль на всех уровнях жизнеобеспечения. Тотальная слежка за всем и вся, но всегда оставались и уязвимые места. Не существовало идеального города. Андроиды и автоботы помогали контролировать огромные города. Законодательство во всех городах стало весьма жестким. Тем не менее криминал все равно существовал. Всегда были те, кому не нравились полный контроль и тотальная слежка. Но ситуация с криминалом была в каждом городе своя, и в каждом боролись по-своему. Города перестали расти вширь из-за установки магнитных полей. Дома стали расти вверх, почти вплоть до магнитных башен, и вниз под землю, на сотни метров. При строительстве повсеместно использовались различные композитные строительные материалы¹⁸, так как острая проблема с производством стройматериалов продолжала существовать. Ударными темпами внедрялись магнитные технологии, позволявшие в некоторых случаях заменить металлические конструкции и стекло. Сооружения строили с учетом их веса и давления на землю, и магнит существенно облегчал эту задачу. Новые небоскребы стали гораздо легче и прочнее старых, что позволяло строить их так высоко. Любые здания сооружались с помощью огромного количества андроидов. Скорость возведения стала невероятно высокой. Небоскреб в тысячу этажей легко возводился за год-полтора. Многие старые дома не сносились, а укреплялись, становясь надежнее и крепче. Люди всячески пытались сохранить архитектурное историческое наследие, так как старинных зданий оставалось очень мало. Плотность населения возросла до крайне высоких значений, хотя квартиры в новых домах строили заметно просторнее. Токио слился с несколькими городами и занял практически половину острова Хонсю, Сеул вырос до трети территории страны, Москва заняла всю Московскую область и частично соседние, Лас-Вегас стал крупнейшим городом во всей Северной Америке, Берлин – крупнейшим и единственным в Западной Европе. А единственный уцелевший город Китая Пекин за все время войны вырос в несколько раз и стал крупнейшим городом мира с населением более двухсот миллионов человек и так далее. В некоторых городах царили чистота и порядок, в некоторых было не так радужно. Но во всех городах стремились навести порядок и соблюдать его. Бытовых отходов с каждым годом становилось меньше, культура утилизации выше, производство экологичнее. Некоторые города были полностью переданы под контроль автоботов. Несмотря на высокую плотность населения, города не страдали от пробок. Грамотное дорожное управление, развитый общественный транспорт и небольшое количество автомобилей делали свое дело, к тому же дорожная система всех городов полностью управлялась искусственным интеллектом. Метро во всех городах достигли таких масштабов, что стало очень трудно ориентироваться. Подземные города стали реальностью, хотя и строились только под существующими агломерациями. Автомобили на двигателях внутреннего сгорания стали редкостью в каждом городе из-за сложности их производства, эксплуатации, обслуживания и острой нехватки топлива. Остались только электромобили на различных элементах питания. Война окончательно похоронила все старые технологии аккумулирования электроэнергии. Благодаря почти полному переходу к экологически чистым видам транспорта и производству воздух стал очень чистым. Города снабжались неограниченной энергией. Ее было в избытке. Плазменные и магнитные реакторы давали настолько много электроэнергии и тепла, что отапливалось, охлаждалось и освещалось практически все. Тепло и светло стало не только в помещениях, но и на улице. Отапливались и освещались дороги, обочины, тротуары, стены, крыши, целые парки и скверы. Даже в холодное время года на улицах городов было значительно теплее и суше, чем за еих пределами, а в жаркое время города, напротив, активно охлаждались. Ночью становилось светло, как днем. Атмосферные осадки имели место. Магнитные купола не были препятствием для прохождения облаков. Грозовой фронт доходил до городов, несмотря на высокое расположение магнитных куполов. Однако во время грозы молнии постоянно били по магнитному куполу, часто возникали шаровые молнии, но это никак не нарушало его работу. Столкновение магнитных полей городов с грозовыми порождало огромное количество мощных зарядов молний. Невероятно красивое зрелище. Жители городов всегда любовались этим, как праздничным фейерверком. Поначалу это пугало людей, но со временем все к этому привыкли. Так, все воочию узнали, на что способна плазма, насколько велика ее сила.

Хозяйственный уклад каждого города сильно изменился. Рынок сильно трансформировался. Насыщенный рынок товаров канул в Лету. Люди стали ценить и дорожить вещами, что заставило производителей повышать надежность и долговечность изделий. Ценились даже очень старые вещи. Транспортировка товаров между городами осуществлялась в основном только по воздуху. Иногда по морю. Каждый воздушный или морской торговый караван сопровождался военным контингентом. Из-за столкновения с беспилотниками возникали потери. Валюта в каждом городе осталась только виртуальной и почти в каждом своя. Единая мировая валюта также продолжала существовать, но только для расчетов международной торговли. Валютные торговые площадки продолжали действовать. Большинство людей стали зарабатывать в сети, так как андроиды стали выполнять почти всю физическую работу. Работа в сети была относительно безопасной при использовании традиционных способов выхода, так как применялись невероятно сложные системы шифрования. Квантовые компьютеры позволили людям меньше заботиться о кибербезопасности. Только с квантовыми технологиями люди смогли обеспечить информационную безопасность городов. Еды хватало всем. Генетика соматических клеток¹⁹ достигла такого уровня развития, что позволила производить пищевое сырье в промышленных масштабах. Искусственное мясо, рыба, злаки и другое больше не представляли угрозу здоровью человека. Геном таких продуктов доработали основательно. Искусственная пища больше не являлась причиной неуправляемой мутации генома человека. Жизнь в городах считалась относительно безопасной, хотя тревожность сохранялась. Однако для многих она казалась скучной и однообразной, учитывая, что в небе установилась практически полная свобода действий. Цифровые развлечения существовали всегда, но этого многим казалось мало. Нельзя было просто так отправиться в путешествие. Пересекать границы города без специального разрешения запрещалось везде. Трудно было попасть в город, но еще сложнее покинуть его. Культурное наследие, как и старая архитектура, оказалось почти полностью потеряно. Хранить и дорожить оставшимся нематериальным наследием удавалось немногим. Старое поколение забывало, а новое молодое, хоть и малочисленное, не интересовалось культурой и часто искало себе развлечения вне сети, уходя в небо за пределы города или в криминал.

Система образования существовала в основном только в городах. В этой сфере методики не сильно изменились за последние полвека. Прежняя система учебных учреждений осталась практически без изменений, но в разы уменьшилось их количество из-за малого представительства молодого поколения. Скорость обучения возросла в несколько раз. Затяжная война требовала ускоренного обучения по наиболее важным направлениям, исключив все лишнее. Долгое время не существовало даже каникул, так как внезапные боевые действия могли резко прервать обучение. Скоростная методика обучения продолжала работать и в дальнейшем, но постепенно менялась. Онлайн-обучение вышло на качественно новый уровень благодаря виртуалнету и голограмме. Голографические видеоконференции заменили прямые контакты ученика и учителя. Активно использовались электронные книги, но, несмотря на окончательную цифровизацию, классические книги продолжали существовать и выпускались новые. Бумажные книги прочно заняли свою нишу, и им больше не грозило исчезновение. Однако структура изучаемых дисциплин изменилась кардинальным образом. Главными предметами изучения стали программирование, кибернетика²⁰, генетика как основное направление медицины, бионика, физика и химия. Никуда не делась математика. Главным международным языком остался английский, его изучали все буквально с рождения. Закреплялись и родные языки, так как в каждом городе изучался свой. Большинство языков малых народов исчезли. Развитие и глубокое изучение искусственного интеллекта породили новое направление в науке – психологию искусственного интеллекта, чрезвычайно сложную и объемную дисциплину. Тест Тьюринга²¹ вошел в основу этой дисциплины. Это направление науки очень сложное для понимания и изучалось только в высших учебных учреждениях.

Гаджеты изменились до неузнаваемости. В период войны они пережили настоящую революцию. Все виды экранов в основном ушли в историю, оставшись лишь для ценителей старой техники. На их место пришла голограмма²² с возможностью воздушно-сенсорного управления. Голограмма повсеместно использовалась для видеосвязи. Смартфоны, планшеты и ноутбуки довоенного времени исчезли как отдельные виды. Гаджеты объединили в одно устройство и поместили в браслет. Браслеты разделялись на два вида: внешние и вживленные в тело человека. Все браслеты работали по принципу гибридной нейронной системы и питались либо от ядерной батареи, либо от тепла тела человека, легко взаимодействовали с искусственной нейронной сетью. Браслеты снабжались только датчиками, модулями связи, динамиками и голографическим проектором, позволяющим выводить объемное голографическое изображение в различном масштабе. Браслет соединялся с нервной системой человека, используя нейронную систему тела для собственных вычислений и хранения данных, не нанося вред организму. Ограничения гаджетов в плане производительности исчезли. Практически неограниченная вычислительная мощность и память мозга человека и всей нервной системы позволили воплотить невероятные идеи дизайнеров и программистов. Управлялись гаджеты силой мысли, голосом, руками по голограмме и редко пультом, отдаленно напоминающим смартфон. Такая система работы браслета позволила использовать наши глаза в качестве камеры, открыв невероятные возможности в получении эталонного качества фото и видеоизображения. Браслеты должны были помочь человеку подойти к вершине виртуальной коммуникабельности, но произошло наоборот. Люди, осваивая работу с браслетом, восхищаясь возможностями своей нейронной системы, стремительно уходили в себя, буквально закрывая от всех свою личность. За короткий срок большинство людей создавали свой собственный маленький мир внутри себя и заменяли им реальный. Не многим удавалось оставаться в реальном мире и использовать вербальное общение. Тем не менее человечество приняло это новшество и посчитало его благом.

Документы стали полностью электронными. Люди обратились к древнейшей технологии – перфокарте²³ – и создали на ее основе наноперфокарту, которую невозможно взломать, можно только уничтожить. По этому принципу создавались сапфировые и алмазные носители информации, которые не то что взломать, даже тяжело было уничтожить. Наноперфокарты, сапфировые и алмазные носители стали основой чипов, внедрявшихся в тела людей. Чип, установленный в тело человека, стал портфелем документов. Все жители городов с рождения и вновь прибывающие чипировались. С чипом невозможно было скрыть свою личность. Такие технологии могли сохранить все документы и спасти записанную историю, но были внедрены очень поздно. Большая часть всех архивных документов была уничтожена в период третьей мировой войны, в том числе и на старых цифровых носителях. Часть записанной истории была навсегда потеряна.

По технологии наноперфокарт создавались и первые чипы для андроидов, полностью исключавшие сбои в работе. Предполагалось, что с такими чипами андроиды не будут причинять вред человеку. На наноперфокарты наносились ядро операционной системы и основной свод законов. Однако такая технология закрывала возможности для обучения и внедрялась только в узкоспециализированные рабочие машины.

За пределами городов картина мира была совсем иной. Война не пощадила никого и ничего. Не существовало ни законов, ни правил, принятых в городах. Людей вне городов оставалось немного, и каждый жил по своим правилам. Жизненный уклад у каждого человека был свой. Каждый выживал как мог. Кто-то существовал в одиночку, кто-то в паре, некоторые объединялись в группы. Существовало множество групп, множество объединений и кланов. Какие-то группы возникали для того, чтобы выживать и бороться с машинами, какие-то для пропаганды собственных идей. Продолжали осуществлять свою деятельность анархисты, террористы и секты. Некоторым удавалось скрываться, некоторых находили и уничтожали терминаторы и специальные отряды киборгов. Терминаторы активно искали и добивали оставшихся в живых, зачастую попутно уничтожая их укрытия. Так как инфраструктура большинства населенных пунктов была разрушена, а уцелевшие заводы и предприятия захвачены машинами, люди в основном прятались в подземных бункерах и лабораториях, в том числе и на АЭС, расположенных в огромном количестве по всей планете. Люди использовали их как свои дома и убежища. Те, кто не мог укрыться в бункере, выживали в уцелевших домах, находящихся вдали от цивилизации. В темное время суток они старались не использовать освещение, не разжигать огонь и не шуметь, чтобы терминаторы их не нашли. Из-за этого таким людям ночи казались невероятно темными, холодными и мрачными. Кто-то от такой жизни становился сильнее, кто-то не выдерживал и сходил с ума, кто-то заканчивал жизнь самоубийством. Одним словом, выживали сильнейшие. Хотя за десятилетия войны люди в целом научились ценить жизнь, ценить каждое мгновение и вырастили на этом новое, хоть и малочисленное поколение. Холод и голод почти всегда преследовали всех людей за пределами городов. Не в каждом бункере или каком-либо укрытии было тепло и светло. Тепла, света и еды было мало, особенно в холодное время года. Одежды тоже не хватало. Люди использовали в пищу все, что съедобно, собирали пропитание в природной среде, охотились, использовали любую найденную уцелевшую одежду, шили по возможности сами.

Старожилы, родившиеся и пожившие до войны, видевшие мирную жизнь, говорили, что мы потеряли потрясающий мир. Потеряли, потому что не ценили такой мир, не ценили то, что у нас есть, не ценили жизнь. Мы не замечали, насколько мир был прекрасен. Мы совсем обленились и деградировали. Ничего не хотели делать, но хотели много денег. Нам всегда было чего-то мало, особенно денег. Мы перестали верить в Бога. Перестали верить в себя. Мы потеряли веру, и поэтому мир стал для нас чужим. Поэтому мы теперь страдаем. Мы сами виноваты в случившемся. Создали себе такой мир. Мы сошли с ума. Мы все согрешили, поэтому мы и страдаем.

Глава II. Детство Ли Мун

Ли Мун. Такое имя мне дали родители при рождении. Довольно необычное имя, учитывая мое европейское происхождение, к тому же оно ничего не говорило о моих родителях. Их имена были другими, а фамилии совсем не соответствовали моей. Это было сделано лишь с одной единственной целью: скрыть меня от машин. Мои родители уже тогда понимали, в каком направлении идет развитие машин, что те станут настоящей угрозой для человечества. Они надеялись, что в будущем машины не смогут или, по крайней мере, запутаются в выявлении моего истинного происхождения. Они очень ждали моего рождения и задолго до этого готовились к воспитанию в суровых условиях военного времени.

Мои родители тоже выросли в военное время. Но их время было гораздо более суровым. Им было тяжело не столько из-за постоянных боевых действий, сколько от неразберихи, паники и бесконечной миграции. Они с детства никогда не жили длительное время в одном месте, постоянно передвигались, вынуждены были искать безопасное место, как и большинство людей. Тем не менее они выросли достаточно здоровыми, умными и сообразительными, хотя и толком не видели детства, быстро повзрослели. Их учили разные люди всему, что могли. Встретили друг друга еще в подростковом возрасте, быстро нашли общий язык, подружились и больше никогда не расставались. Они еще в первом году общения начали понимать, что машины пойдут против человека. Часто самостоятельно изучали программирование. Постепенно научились взламывать машины. Но далеко не каждый одобрял их действия, поэтому они боялись, что станут объектами охоты людей, создающих боевые машины, и самих машин в будущем. Тем более что они уже, как и многие, были чипированы.

Я родилась в две тысячи пятьдесят девятом году. В период, когда война еще активно продолжалась, но существенно видоизменялась. В период, когда машин было не так много, и они еще не были такими самостоятельными, когда искусственный интеллект еще не был таким развитым. В то время в уцелевших городах еще не было спокойно, все выживали и оборонялись, а нынешние системы безопасности и энергообеспечения только-только разрабатывались.

Моим родителям ко времени моего рождения было чуть больше двадцати лет. Они сумели скрыться от недоброжелателей, на время поселившись в одной глухой деревне центральной части России под названием Красный, которую война еще не затронула. Жители этой деревни не раздумывая приняли моих родителей, видя, что моя мать в положении, и поселили в одном свободном доме, хозяева которого покинули деревню. Все жители были не местные, прятались от войны, поэтому все понимали, проявляли доброту и уважение. Старались всячески помочь.

Я родилась вечером. Мое рождение стало для родителей невероятно счастливым событием, учитывая, что человечество уже тогда страдало от массового бесплодия. Это было настолько большим событием, что собрало всех жителей деревни, которых, к слову, было совсем мало, и стало поводом для праздника, хотя и весьма скромного. На удивление всех и на радость родителей я еще и родилась совершенно здоровой, без малейших признаков отклонений. Хотя матери во время беременности не проводили медицинское обследование, не было такой возможности. В то время большинство детей без вмешательства медиков рождались больными. Глядя на меня, жители деревни говорили много хорошего, верующие читали молитвы, при этом никто не завидовал. Мне рассказывали про одну очень добрую верующую бабушку, она присутствовала при родах. Ее имя Мария, но все звали ее Машей, тетей Машей, а мои родители называли ее бабой Машей. После того как мне перевязали пуповину, помыли, дали подержать родителям, меня обернули в одеяло и передали в руки бабы Маши. К этому времени я уже перестала кричать. Она так трепетно и с любовью взяла меня на руки, посмотрела на меня и улыбнулась. Затем, взглянув на родителей, спросила:

– Как ее зовут?

Отец, держа за руку мою маму, с улыбкой ответил:

– Ли. Ли Мун.

Баба Маша удивилась, пару секунд помолчала и ответила:

– Очень необычное имя.

Еще немного помолчала, бросила взгляд на меня и добавила:

– Ты не обычная девочка. Ты сыграешь очень важную роль в жизни и войдешь в историю. Ты изменишь этот мир к лучшему. Ты изменишь будущее. Я верю в это. Я верю в тебя. Аминь!

И все, кто находился рядом, тихонько хором повторили за ней:

– Аминь!

Мне рассказывали, что она говорила эти слова так, словно предчувствовала, словно видела мое будущее. Хотя никто не говорил о ее способности к ясновидению. Но из ее уст это звучало как пророчество. Другие жители деревни, в момент моего рождения находившиеся на улице, заметили, что стало вдруг невероятно тихо. Хотя была весна, время, когда природа активно просыпалась от зимы. На мгновение не было слышно ни пения птиц, ни дуновения ветра. Невероятная тишина. Предзнаменование рождения хорошего человека. Это поняли все, поэтому и радовались моему рождению, как рождению своего ребенка. В день моего рождения все словно забыли про войну, про тяжелое время. Все тихонько радовались и трепетали вокруг меня, словно перед ангелом. Мое рождение стало самым главным чудом в жизни моих родителей²⁴.

Пока я росла, отец готовил свою бронированную машину к дальнейшей поездке.

Мои родители оставались в деревне до тех пор, пока я не окрепла и не начала ходить. Все это время было спокойно, жители деревни по-прежнему в окрестностях не видели никаких боевых действий. Но родители понимали, что нужно покинуть деревню, что война все равно придет в деревню, что меня необходимо спрятать как можно дальше, чтобы я росла и воспитывалась в спокойной обстановке. Они боялись, что, увидев боевые действия, я испугаюсь и получу психологическую травму, вырасту психически больной. Этого они никак не могли допустить. Интуиция родителей не подводила. Они чувствовали, что нужно уходить. Пришло время покидать деревню, несмотря на то что жители деревни уговаривали остаться.

Наступило лето две тысячи шестидесятого года. Родители планировали направиться на восток – в Поволжье, на Урал или в Сибирь, туда, где тише, где меньше боевых действий. Но сначала они поехали в Москву. Город, который одни упорно пытались стереть с лица земли, другие с таким же упорством защищали. В Москве находился двоюродный брат моей матери Анатолий, единственный родственник, оставшийся в живых. Ему было чуть больше сорока лет, на девятнадцать лет старше моей матери. Несколько лет назад он, потеряв всю свою семью на Кубани, после бесконечных скитаний, отправился туда защищать добровольцем, войдя в ряды ополченцев. Они решили сначала приехать к нему и попытаться уговорить уехать вместе с ними. Они уже знали, как его найти, старались поддерживать связь. Постоянно развивающиеся технологии в то время уже позволяли держать защищенную связь с любым человеком практически в любой точке планеты. Они были полны надежд и решительности. Но их планы внезапно оборвала трагедия.

На подходе к Москве по всему периметру находилось множество натовских машин, которые уничтожали любого обнаруженного человека или неопознанную машину. Москва оказалась в блокаде, и только с южной и восточной сторон недалеко находились оборонительные машины «Обертрона», пытаясь прорвать блокадное кольцо. Транспортное, торговое и военное сообщение в основном осуществлялось авиацией и непродолжительными сухопутными коридорами. Боевые спецоперации проводились ежедневно, а то и несколько раз в день в разных местах. Кольцо блокады часто разрывали, но натовские машины снова пополняли свои ряды, и кольцо смыкали. Уже тогда было тяжело войти или покинуть город, но в основном из-за блокады. Иногда были дни затишья, но предугадать их было невозможно. Машины по-прежнему контролировались людьми, а значит, были такими же непредсказуемыми.

Мои родители не могли долго ждать. Оставаться на одном месте было опасно. Их могли обнаружить. Найти укрытие в зоне дислокации вражеских машин было крайне сложно. По совету Анатолия они решили воспользоваться отвлекающим маневром во время очередной битвы и пересечь линию фронта в районе Обнинска, проехав на максимальной скорости, включив глушитель связи. В этом районе находилась военная часть с мобилизованным семнадцатым роботизированным полком, где Анатолий был закреплен.

Раннее утро. Солнце только-только появилось на горизонте. Было прохладно и безветренно. Небо чистое, без единого облака. Территория близ Обнинска. Родители перед самым началом спецоперации сумели удаленно взломать несколько натовских боевых роботов, на время обезвредив их. Это повысило шанс на успех. Однако роботов было гораздо больше, чем они могли взломать за короткое время. Анатолий с отрядом бойцов и роботов шли навстречу, надеясь, что спецоперация пройдет успешно. Но эта операция не прошла успешно. Сначала мы ехали тихо, надеясь, что вражеские машины нас не заметят. Вдруг внезапно начали стрелять, раздались громкие взрывы. Началась битва. Отец дал газу, и мы ускорились. Скорее, быстрее. Надо покинуть поле боя, пока нас не заметили. Несмотря на то что встречный батальон взял на себя весь огонь, шальная пуля все же настигла нас. Мы ехали быстро, насколько это было возможно. Отец давил на газ, гоняя по проселочной дороге. Но один из вражеских роботов все же заметил нас и открыл по нам огонь из пулемета. Отец быстро реагировал и увиливал как мог, держался до последнего, сам пытался пригнуться. Мать, держа меня на руках, лежала на заднем сиденье и плакала, сил сдерживаться не было. Она, конечно, немало боевых действий повидала и уже привыкла ко всему, но материнский инстинкт изменил ее восприятие. Она так боялась меня потерять. Пули попадали в машину, но не выводили ее из строя, так как она была бронированной и работала на электродвигателе. Этот момент, как мне рассказывали, казался моей матери невероятно длинным, время словно замедлилось. Она незаметно для себя вошла в состояние шока и уже не слышала речь отца, не понимала, что происходит. Я начала плакать. Тот робот выпустил небольшое количество пуль до своего уничтожения. Но все же одна пуля стала роковой. Машина в целом выдерживала обстрел, но стекла были слабым местом. Бронебойные пули пробили заднее стекло, и одна пуля попала отцу прямо в голову, пробив ее насквозь. Лобовое стекло испачкалось кровью и частицами мозга. Тело отца стало словно тряпочным, голова опустилась вниз и болталась, как маятник, руки расслабились и упали. Тело оставалось прижатым к креслу, так как было пристегнуто. Из пробитого отверстия головы на одежду текла ярко-алая кровь. Скорость быстро падала, но машина еще некоторое время продолжала ехать по инерции. Мать, находившаяся в сильном шоковом состоянии, ничего не понимала, продолжала лежать, крепко держа меня в объятиях. Я плакала. Мать мало помнила тот момент из-за шока. Говорили, что нас быстро вытащили из машины и увезли на броневике, который ехал рядом в момент обстрела. В броневике был Анатолий. Что стало с телом отца, маме решили пока не говорить. Так я потеряла отца. Мне было чуть больше года.

Мать проснулась вечером на медицинской кушетке в одном из помещений бункера, свет слегка приглушили. Помещение бункера было оборудовано как медицинский кабинет. Рядом сидела женщина в халате и маске. Это была медсестра. Она сидела на соседней кушетке, там же сидела и я, держав в руках игрушку. Она заметила, что моя мать проснулась и тут же посмотрела на меня, но ничего не сказала. Освещение плавно стало ярче. Врач, следивший по камере видеонаблюдения в соседней комнате, зашел через несколько секунд, подошел к матери и сразу заговорил:

– Здравствуйте! Меня зовут Петр Андреевич. Я военный врач. Вы помещены под карантин. Не переживайте, вы в безопасности. Мы уже взяли у вас кровь, провели ряд предварительных анализов. Пока инфекций не обнаружено. Нам нужно провести еще ряд обследований, чтобы убедиться, что вы ничем не заражены. Как вы себя чувствуете?

Мать, не понимая, что произошло, тихонько повернулась, села, опустив ноги вниз, посмотрела на меня, затем на доктора и спросила: