Kitabı oku: «Держись от них подальше. Часть первая», sayfa 4

Глава 7

Злясь на себя, Алекс отправился в свою комнату. Отношения с отцом всегда были откровенные. С детства сын доверял отцу тайны, как старшему товарищу. Но теперь все перевернулось с ног на голову. Привычными движениями Алекс укладывал вещи в походную сумку. Руки действовали автономно, в голове творился бардак. Внешнее спокойствие давалось с неимоверным усилием. Отчаянно хотелось выматериться и что-нибудь сломать.

После разговора с отцом Алекс желал одного: бросить все, хлопнуть дверью и мчаться к Александре, то есть к Сашеньке, уехать с ней хоть к черту на рога, лишь бы вместе. Он понимал: это худшее решение. Но мысли тонули в эмоциях. “Она ведь сбежала, потом меня прогнала. Неужели не могла объяснить?”. Поймав себя на том, что пытается ее обвинить, проворчал:

– Идиот.

Алекс стоял у окна и смотрел на облака. Обычно его успокаивал их величавый вид. Только не теперь. Назойливые мысли требовали действия: хотя бы позвонить Александре. Но отец стал необычайно суров от услышанной новости. Забрал телефон и отключил интернет в доме. “Спорить с ним сейчас себе дороже. Жаль некому рожу набить, – думал Алекс, сжимая кулаки. – Если бы не фотография, все случилось бы иначе”, – он представил откровенную картину. Его тут же бросило в жар. “И что потом?” – спросил он себя. Сделалось совсем гадко.

Во дворе послышалось тихое жужжание. Открывались ворота. Въехала машина Павла. Он сидел за рулем, рядом Костя.

– Вовремя, – буркнул себе под нос Алекс с мрачным предвкушением. Сейчас в самый раз поговорить с другом по душам, то есть двинуть ему в душу. С этой мыслью Алекс рванул к выходу. У двери его остановил отец.

– Позже с Костей пообщаетесь. Заварили кашу, теперь не ропщи. – Николай Петрович жестом велел сыну вернуться в комнату и приказал: – Не высовывайся.

***

Костя смотрел на себя в зеркало, оценивая обновки. Темно-синяя футболка поло и светлые джинсы, белые кеды, солнцезащитные очки и серебряные часы. Вечером намечался пикник. Надеясь соблазнить новую подружку, он не хотел попасть в просак. Отражение исключало сомнения и Костя ему подмигнул. Выглядел он неподражаемо. Во всяком случае сам так решил.

Постучав в дверь, в комнату зашел отец.

– Поехали к полковнику.

Костя поморщился. Изобразив наичестнейший взгляд, произнес:

– Не могу. У меня деловая встреча.

– Знаю я твои дела, – ответил Павел. Окинув сына скептическим взглядом, добавил: – Срочный вызов на дачу. Приказано тебя прихватить.

Костя приободрился. Поездка на дачу к другу отца и его же начальнику – дело обычное.

– Алекс там? – спросил Костя, думая, что можно уговорить Алекса вместе поехать вечером на пикник. Они не виделись с того злосчастного похода в гости, где поспорили из-за девчонки. Началось все с шутки, но Алекс завелся и полез по пожарной лестнице знакомиться с девушкой.

– На месте узнаешь. Давай поживей, – поторапливал отец.

Всю дорогу Костя размышлял о причине срочного вызова. В гости так не зовут. Значит предстоит новое задание. Может хоть в этот раз серьезное и секретное. “Наконец-то!”, – стараясь сдержать довольную улыбку, мысленно ликовал он.

Заглушив мотор, Павел выбрался из машины. Костя уже ждал его у крыльца, изображая невозмутимый вид.

– Не знаю, что ты опять начудил, но готовься каяться, – сказал Павел, шагая к двери.

Слова отца не вписывались в мысли о секретном задании и Костя с тревогой оглянулся на окна.

Николай Петрович ждал их в кабинете. Стоило им переступить порог, произнес, обращаясь к младшему:

– Ну, рассказывай.

Костя еще не сообразил, о чем идет речь, но сразу понял: “Хана”. Взглядом Николай Петрович пришпилил его, как насекомое. Судорожно перебирая в памяти события последних дней, Костя решал с чего начать. Боясь сболтнуть лишнее, он глянул на отца. Но тот не спешил помогать, лишь с интересом наблюдал за его потугами.

– Да вроде мы нигде не накосячили… – начал Костя и смолк под взглядом прищуренных глаз полковника.

– А спор с тяжкими последствиями? – подсказал ему полковник.

– Этого не было. То есть последствия не тяжкие. – Костя пытался выкрутиться, но чувствовал, что пропал. Ведь подумал тогда: не стоит затевать спор из-за девчонки. Но не смог устоять, так хотелось подшутить над Алексом.

– Что?! – Не выдержав, Павел саданул кулаком по столу. – Опять твои шуточки?

Николай Петрович жестом остановил резкость друга. Воззрился на Костю и приказал:

– Рассказывай.

Костя опустил взгляд. Понимал, что провалил первое же самостоятельное задание. Ведь теперь он не только дружил с Алексом, но и охранял, то есть “обеспечивал безопасность Александра Николаевича Орла, наследника рода Романовых”. Именно так написано в секретном приказе.

В тот день началось все культурно. Вдвоем с Алексом они поехали в гости к Игорю, однокурснику. Тот обещал познакомить с невестой. Познакомились. Слушали музыку. Потом Костя, сам не знает зачем, решил разыграть Алекса и затеял спор. Друг поддался на провокацию, а затем… Даже вспоминать не хочется. Когда Алекс вдруг полез по пожарной лестнице, остановить его Костя не смог. Решил лезть за ним, но Алекс так зыркнул на него… Вот и стоял Костя, как дурак, под лестницей, глядя снизу-вверх.

Молчание затягивалось.

– Нам пора начинать в тебе сомневаться? – произнес Николай Петрович.

От мягкого, вкрадчивого голоса Костю передернуло. Он вздохнул и пробормотал:

– Я увидел, Сашка, то есть Александр Николаевич, смотрит на девушку. Она стояла на балконе, в доме напротив. Вдруг мне подумалось: “Это будет весело”.

– Ты развлекаться туда ходил? – от возмущения Павел даже воздухом поперхнулся.

– Пил?!

Костя поежился под прищуренным, подозрительным взглядом Николая Петровича.

– Давно ее знаешь? – Павел смотрел на сына с беспокойством.

– Кого? – Костя с недоумением глянул на отца.

– Добровольная помощь следствию… – начал Николай Петрович.

– Да вы что? – взвился Костя, округлив глаза и краснея. Вскочив, опрокинул стул, на котором сидел: большой, массивный, с мягким сидением и высокой спинкой.

– Сидеть! – рявкнул на него отец.

– Сидеть будешь долго, – спокойно и с расстановкой поддержал друга Николай Петрович.

– Надо же, отличник, – процедил сквозь зубы Павел. – Только начал службу и так обделался, – продолжил он выговаривать, словно директор ученику, опозорившему честь школы.

– На время проверки ты отстранен. Из дома ни шагу, – жестко сказал Николай Петрович, глядя на Костю со всей возможной суровостью. Тут же кивнул Павлу: – Всю связь у него забери, запри его дома в кладовку. Пусть… – Николай Петрович запнулся, – книжки читает.

***

Когда за Костей закрылась дверь, Павел с тревогой посмотрел на начальника.

– Неужели ты в сыне сомневаешься? Они же просто молодые идиоты. Вспомни, что мы творили в их возрасте, – произнес Николай Петрович и тут же добавил с уверенностью: – Он, хоть и разгильдяй каких мало, но приказ не нарушит. Не мог он на это пойти. Но ты подержи его дома в строгости, пусть прочувствует.

– Сделаю, – ответил Павел, вздыхая с облегчением.

У Николая Петровича на душе скребли кошки. Понимая, что Павел вряд ли сможет помочь в таком деликатном деле, он все-таки не выдержал и сказал:

– Работы завал. Хотел поручить часть Алексу, а у него опять новая любовь. – Николай Петрович вздохнул. – Влюбляется словно в первый и последний раз. Одно хорошо: длится это не больше месяца. Но он такой обидчивый делается, да и на лице его все написано. Ума не приложу, что с ним делать. Может женить?

– Подозреваю, услышав об этом, он сбежит, – заметил с усмешкой Павел. – Они же с Костей гуляки и… как бы это покультурнее выразиться. Ну, ты понял…

– Алекса я отправляю в командировку в Сибирь, там дурь быстро выветрится. Вылет утром. Если наши аналитики обнаружили след Хранителя Символа, значит будет много работы. Подбери Алексу серьезных помощников. Думаю, хватит троих.

Павел кивнул.

– Это не все. Тут еще такая история, – Николай Петрович погладил пальцем шрам на виске. – Алекс нашел копию фотографии.

Павел посмотрел непонимающе.

– Та, что висит в библиотеке. Там мы с Наташей. Помнишь? Отец фотографировал нас после свадьбы.

– Может ошибка? Пленки ведь у тебя. Где он мог найти копию?

– В том то и дело, что адрес Наташин. Но больше тревожит то, что новая пассия Алекса живет по тому самому адресу и фотография у нее.

– Понял. Проверю.

– Сделать копию с фотографии не проблема. Там еще имя бабки совпадает, хотя это тоже можно устроить, – с задумчивым видом произнес Николай Петрович.

– Не верю я в случайности. – Павел негромко хлопнул ладонью по столу.

– И я не верю, но не хочется в каждом чихе злобные заговоры видеть. Одинокой девушке могли, например, деньги понадобиться.

– Согласен, девушку купить не сложно. Но ты веришь, что Полину Матвеевну, если это та самая ведьма, кто-то сможет купить? – Вспомнив далекое прошлое, Павел зябко повел плечами.

– Учитывая ее давнюю антипатию ко мне, она могла бы сделать это бескорыстно, из любви, так сказать, к искусству. – Николай Петрович усмехнулся невесело и задумался. – Ерунда это, пустое.

– Все-таки я бы проверил.

– Разве я против? Только сильно не увлекайся, без ущерба для службы. Без этого есть чем заняться, – сказал Николай Петрович и подвинул к себе папку с надписью: “Символ Рода”.

***

Алекс мерил нервными шагами блестящий паркет, пытаясь понять, что за ящик Пандоры он случайно открыл. Новость про Александру не просто шокировала отца. Вызвав Павла, он устроил “совет в Филях”. Косте тоже досталось. Тот вышел из дома бледный и взъерошенный, сел в такси и уехал, не оглядываясь. Так и не удалось Алексу поговорить с другом по душам.

В комнату заглянул отец.

– Пора ехать. – Он махнул рукой и пошел к выходу.

Взяв сумку с вещами, Алекс последовал за ним. Удивился увидев, как отец садится в машину за руль. “Решил меня проводить? Не доверяет? На лбу у меня все написано, что ли?”, – с досадой подумал он. Его всегда изумляла способность отца читать мысли.

Всю дорогу Алекс молчал. Отец поглядывал на него в зеркало заднего вида, но не тревожил вопросами. С Алексом творилось неладное. Его сознание словно раздваивалось. Одна страстная часть желала обладать Александрой, то есть Сашенькой. От нахлынувшего жара внутри все скручивало.

Разум призывал к совести: “Ты ведь не думал о свадьбе всерьез? Не спорь! Ведь не впервой. Не зря отец считает тебя балбесом великовозрастным. У тебя хватает наглости на препирательство? С чего ему иметь другое мнение. Он знает о твоих загульных подвигах. Что? Не обо всех? После этого ты хочешь сказать, что на тебя можно надеяться? Ты безответственный! Из-за тебя у Сашеньки неприятности, если можно так назвать, то дерьмо, куда ты втянул ее по недомыслию. Дурак…”

“Хватит!” – крикнул Алекс, вроде бы мысленно. Но в зеркале отразился встревоженный взгляд отца.

“Вот же… Действительно втянул девчонку в скверную историю. Самое поганое, что оставляю ее барахтаться в одиночестве”. Снова эмоции взяли над Алексом верх. Захотелось на ходу из машины выскочить и помчаться назад. Но присяга, приказ… Алекс скрипнул зубами от бессилия. “Остается надеяться на Костю”, – подумал он. Помня друга, Алекс решил дозвониться до него при первой же возможности и просить позаботиться о Сашеньке. “Потом из командировки вернусь и сам что-нибудь придумаю”.

Отец привез Алекса на военный аэродром. Там их уже ждали трое сотрудников из Бюро. “То ли телохранители, то ли охранники”, – мелькнула мысль у Алекса. Глядя на них, он чувствовал, как внутри заворочались неприязнь и глухое раздражение.

К отцу подошел местный офицер.

– Товарищ полковник, вылет через тридцать минут. Ваш багаж погружен, – сообщил он, обращаясь к Николаю Петровичу и показывая рукой на летное поле. Там заканчивали загружать транспортный самолет.

– Здесь документы и инструкция. – Николай Петрович протянул сыну пухлую папку. – В полете ознакомишься. Не подведи.

Приняв папку, Алекс кивнул. “Кто бы знал до чего мерзко на душе”, – от этой мысли он едва заметно поморщился.

Во взгляде Николая Петровича проявилось сочувствие. Со словами:

– Все пройдет. Все перемелется, – он похлопал сына по плечу. Достал из кармана телефон, протянул его Алексу. – Будь на связи и береги себя.

Глава 8

Через несколько дней Павел принес фотографии. Николай Петрович разложил их веером на столе. На одной – девушка, похожая на подростка. Невысокая, худенькая, в белой футболке и светло-голубых джинсах. Темно-медовые волосы рассыпались по плечам. Лицо плохо видно.

Слушая Павла, он взял следующую фотографию. Та же девушка в коротком легком платье, стройные ноги, узкие туфли на низком каблуке. Николай Петрович всмотрелся в лицо. Глаза большие, голубые, яркие. У него все замерло внутри.

Он вспомнил, как тонул в таких же глазах. Давно, в прошлой жизни. Вспомнил, как едва не задохнулся от счастья, узнав о беременности жены Наташи. Вспомнил, как они в последний раз вместе садились в машину.

В тот выходной они отдыхали на даче. Возвращаться решили с родителями. Павел возражал, требовал соблюдения инструкции по безопасности. Николай Петрович, тогда просто Николай, должен был ехать с женой в другой машине. Оглушенный счастьем, Николай ничего не хотел слушать. Настоял. Все вместе они поехали… к своей гибели.

Машина взорвалась. Николай очнулся в госпитале. Узнал о гибели родителей, жены, не родившейся дочки и едва не сошел с ума. Потом была клиника в Германии…

Сквозь тяжелые мысли к нему пробился голос Павла.

– Сведения из единого реестра недвижимости подтвердили: квартира принадлежала Лариной Полине Матвеевне и Лариной Наталье Ивановне. После смерти Натальи в 1993 году, ее доля перешла наследникам: матери Лариной Полине Матвеевне и дочери Лариной Александре Николаевне. – Докладывая, Павел чувствовал себя неуютно на мягком стуле.

При последних словах Николай Петрович отложил фотографию и крепко сжал кулаки. Лицо его закаменело, он сжал челюсти. Задержал дыхание, прикрыл глаза, медленно выдохнул.

– Продолжай.

Дослушав Павла, он опустил голову. Глядя в столешницу, мысленно спрашивал себя: “Могло ли все сложиться иначе?”. За все эти годы он ни разу не встретился с Полиной Матвеевной. Даже на кладбище.

Николай Петрович не сомневался, он единственный выжил после взрыва. Больше года лечился в Германии. Родителей и жену Наташу не спасли. Как в том аду мог выжить ребенок?

После похорон, Павел встретился с Полиной Матвеевной. Предложил деньги. Она его прогнала, сказав:

– Еще раз придешь, прокляну.

Павел поверил. Она умела сказать, как отрезать. Встречаться с ней снова он не хотел. Положил деньги на счет в банке. Отправил сберкнижку по почте.

Когда Николай Петрович вернулся, Полину Матвеевну не застал. Она уехала, не оставив адреса. Он не стал ее искать. За все годы она ни копейки не взяла с банковского счета.

На могилу к Наташе он ездил ранним утром. В это время там тишина. Сейчас Николай Петрович признался себе: он просто избегал случайных встреч. Всю жизнь его грызла вина. Он боялся посмотреть в глаза Полине Матвеевне.

У истории нет понятия “если бы”. Но если бы он… Что он должен был тогда сделать? Сейчас что он мог изменить?

Словно очнувшись, Николай Петрович посмотрел на Павла.

– Сам проверял. Все правильно.

Павел без слов подошел к книжному шкафу. Достал бутылку водки и коробку с крекерами. Извлек две серебряные рюмки и молча наполнил их. Подвинул одну Николаю Петровичу.

– Не верю. Тогда ты тоже все проверял. Ребенок не выжил. Как бы она смогла все это устроить? Да и зачем ей это понадобилось? – Николай Петрович резко, с досадой опрокинул в себя содержимое рюмки. Даже не поморщился. Взгляд его стал отсутствующим. Он словно заглянул в далекие времена.

Повторив маневр с рюмкой за другом, Павел помолчал. Вздохнув, ответил:

– Зачем? Хороший вопрос. Ты забыл, что тогда творилось? Думаю, спрятав девочку, она ее спасла.

Павел подвинул по столу цифровой диктофон к Николаю Петровичу.

– Здесь запись моего разговора с Мнацакяном. Сейчас он пенсионер. Тогда заведовал реанимацией, куда привезли Наталью после взрыва. Полина Матвеевна работала врачом в той больнице.

– Но потом, позже. Почему она украла ее у меня?! – до боли сжимая кулаки, с тихим отчаянием возмутился Николай Петрович.

– Украла? У тебя? Но ты же умер! На целый год для всех умер.

– Все равно невозможно. – Николай Петрович с силой потер ладонями лицо.

– Я бы и сам не поверил. Но ты же понимаешь, если она… Ты же всю жизнь мечтал о дочке! Это просто подарок судьбы. – Павел смотрел на друга с грустной улыбкой. Потом помрачнев, предложил: – Если серьезно, экспертиза покажет. Ты согласен?

– Как ты это сделаешь? Девочке мешок на голову и в клинику?

– Это от избытка чувств ты так хорошо обо мне думаешь? Не допускаешь более гуманных методов? – Павел усмехнулся, но в голосе его прозвучала обида. Он снова наполнил опустевшие рюмки.

Николай Петрович понял, что судьба дарит ему шанс. Пришло время исправлять невыполненное, посмотреть своим страхам в глаза.

Интерлюдия 1
Мир Вангез

Хмурый и задумчивый Император Вангеза сидел в своем кабинете. В одиночестве лучше думалось. Темные силы Пожирателей душ снова готовились к атаке на империю. Остановит их только чудо, ведь магия покидает Вангез.

Император Ра-Гирад Киридар Кинор слишком долго искал Символ Жизни, хранящий равновесие в мире. Последним Хранителем Символа был его отец, потомок великой древней расы могучих киноидов. Но однажды Символ исчез. Нет Символа – нет равновесия в мире. Старый император чувствовал, как зашатался его трон. Ра-Гирад отправился на поиски Символа.

Древняя легенда гласила: Символ сам выбирает Хранителя из сильного императорского рода. Ра-Гирад обыскал весь Вангез, но не нашел даже следа Символа.

Однажды поисковый артефакт указал – Символ на Земле. Мужчины древнего императорского рода Киридар Кинор всегда могли свободно ходить между мирами. Не раз они бывали на Земле.

Два мира похожи средой обитания. Отличия между ними заставляли задуматься. На Вангезе процветали технологии, наука и магия. На Земле магия давно истощилась. Громкое слово наука не подходило для того, что под ним подразумевали аборигены. Про развитие технологий совсем говорить не стоило. Общественное устройство землян пугало Ра-Гирада. Люди с наслаждением уничтожали себе подобных.

Ра-Гирад сам отправился через границу миров на поиски Символа. Привычно пройдя в иной мир, он попал в сказочное место – Сибирь. Но это был новый мир, другая Земля, совершенно незнакомая. Ра-Гирад приходил в этот мир снова и снова, но найти путь к Символу не мог.

В новом мире все казалось свободным и легким. Здесь Ра-Гирад стал отцом. Он смог сохранить это в тайне, опасаясь врагов. Война снова пришла на Вангез. Старый император убит. Оставив жену и дочь в тихой, спокойной сибирской деревне Ра-Гирад вернулся на Вангез.

Вангез победил в жестокой битве с темными силами. Император Ра-Гирад отправился в Сибирь за женой и дочкой. Но в этом мире время бежит иначе, и здесь прошли многие годы. Жена и дочь уехали из деревни, и никто не знал, где их можно найти. Теперь Император потерял не только путь к Символу, но и близких ему людей.

Сегодня Ра-Гираду сообщили: найден след нового Хранителя в момент передачи Символа. И теперь Ра-Гирад размышляет и хмурится. Он уверен, что должен сам отправиться на Землю за Хранителем.

Советники возражают. Ведь он, Император Ра-Гирад Киридар Кинор, единственная сила, способная объединить защитников Вангеза. Совет удивлен настойчивым желанием Императора снова отправиться на Землю. Зачем ему этот чужой, механический мир, лишенный магии.

В споре с Советом найден компромисс. На поиски Хранителя отправится Сиваз Аболиз, младший магический советник, талантливый ученый и сильный маг. Император отправляет с советником своего младшего брата Ра-Тигара Киридар Кинор. Перед началом экспедиции Император зовет брата в свой кабинет и открывает ему тайну.

– Прошу тебя, найди их, – заканчивает он рассказ о жене и дочери.

Глава 9

С потерей, любой потерей, трудно смириться. Человек вынужден примириться с безвозвратной потерей. Но как добровольно отказаться от долгожданного? Казалось, оно пришло к тебе навсегда.

Потери случаются разные. Потеря вещи огорчает, но есть надежда – эта вещь найдется или следующее приобретение будет лучше прежнего. Потеря близкого человека страшна. Плюньте на того, кто скажет “время лечит”. Не лечит, лишь притупляет боль. Потеря друга горька, но “это пройдет”, уверяет мудрец.

Сложнее пережить потерю чувства. Еще страшнее добровольно отказаться от чувства, самому убить его в себе. Душевная боль не легче физической, но обезболивающее здесь не поможет. Можно забыться на время, да и только.

Слабое утешение, сознавать, что человек, ставший тебе близким, жив. Как находиться рядом, понимая, что бездонная пропасть разделяет вас? Кто-то скажет – это эгоизм. Но как оторвать кусочек своей души?

Остается заморозить себя, залить душу льдом. Это глупый выбор сильного характера. Но кто останется умным с разорванной душой?

***

Александра понимала: жизнь не оставила ей выбора. Стало невыносимо сидеть дома в одиночестве. Она страстно надеялась на ошибку. Ведь невозможно поверить в такое нереальное совпадение.

Она вспомнила бабушку, хранящую хладнокровие в любой ситуации. Стоило только прижаться к ней, и любая беда отступала. Добрые, ласковые бабушкины руки гладили внучку по волосам, плечам и в мир возвращались яркие краски.

В Городок Александра добралась на такси. Бабушка, Полина Матвеевна, встретила ее напряженным взглядом. Александра не выдержала и сразу, с порога, ей все рассказала.

– Что мне теперь делать? – закончила она рассказ.

Полина Матвеевна ответила жестко и не задумываясь:

– Держаться от них подальше. Большую беду Николай притянул. Всех утащил за собой. Не мог он там выжить. В закрытых гробах всех хоронили. – Произнесла и поникла. Опустилась на стул. Сложила руки на коленях.

Александра затаила дыхание. Об этом бабушка обмолвилась впервые.

– На антресоли… чемодан… – С трудом, словно задыхаясь, начала Полина Матвеевна. – Там все лежит.

Небольшой старый чемодан прятался в углу за коробками. Через пять минут он стоял на столе. Ключик от замков привязан веревочкой к ручке.

Полина Матвеевна сама открыла замки, подняла крышку чемодана.

Александра смотрела с изумлением на новые вещи с этикетками, сложенные в чемодане: простая нижняя сорочка, темно-синее платье, чулки, платок, тапочки. Там же коробка, завернутая в фольгу.

Александра протянула руку к коробке.

– Не смей!

Голос бабушки показался Александре непривычным и резким. Она замерла в недоумении.

Ловкие бабушкины руки разворачивали фольгу с неестественной медлительностью, словно оттягивали печальный момент. В коробке обнаружились фотографии.

– На них беда запечатленная, но не смогла я их сжечь, – с тоскливой обреченностью произнесла Полина Матвеевна едва слышно. Беззвучно шевеля губами, она с осторожностью гладила ладонью каждую, прежде чем передать фотокарточку Александре.

Это оказались именно те фотографии, которых не доставало в семейных альбомах. Александра была уверена: они потерялись при переезде. Во всяком случае бабушка так говорила.

Здесь, на фотографиях, рядом с мамой и бабушкой были незнакомые лица.

Бабушка хмурилась и молчала, медленно перебирая фотокарточки. Александра сидела рядом, боясь нарушить тишину. Она смотрела на бабушкины руки, бережно раскладывающие незнакомые снимки.

Ласковые, заботливые руки, когда-то изящные, теперь с узловатыми пальцами, потемневшей, истонченной, сухой кожей. Они никогда не знали покоя. Лечили, облегчали боль и страдания, успокаивали, ободряли.

Даже в редкие минуты отдыха бабушкины руки продолжали трудиться. Она перебирала и раскладывала сушеные травы, зашивала оторванный карман на внучкиной куртке и еще находила для себя множество дел.

Но больше всего Александра любила, когда бабушкины добрые руки расчесывали ее волосы. Бережно, тонкими пальцами бабушка нежно перебирала волнистые, темно-медовые пряди внучки. Потом брала деревянный гребень и плавными, осторожными движениями погружала его в волосы. Медленно проводила гребнем до самых кончиков…

Полина Матвеевна долго молчала, прикрыв глаза. Потом, словно очнувшись, вздохнула:

– Умеют мужчины проблемы создавать. Мой отец, бросив меня и маму, умчался за красивой жизнью. Твой дед был настоящим хозяином своего слова: захотел дал, захотел забрал. Наобещал золотые горы и пропал. – Губы ее дернулись в подобии грустной усмешки.

Александра удивилась словам бабушки. Про деда речь зашла впервые. Обычно бабушка ограничивалась одной фразой: “О мертвых говорят только хорошее”. На этом ее рассказ заканчивался.

– Ты же говорила, что он умер, – не удержалась Александра.

– Для меня да. – Полина Матвеевна сказала, как отрезала.

Разговор давался ей с трудом. Она замолчала, погружаясь в воспоминания. Александра боялась дышать, опасаясь спугнуть откровение. Бабушка продолжила рассказ:

– Но отец твой всех превзошел. Говорила я Наташе и тебе повторю: “Нельзя полагаться на мужчин. Слабость и доверчивость приводят к неприятностям”. Не смогла я Наташу уберечь. Да и вряд ли это получилось бы… Она влюбилась… Любовь – это… как вирус. Иммунитет только после болезни появляется. – Бабушка утерла ладонью набежавшую слезу.

“Она ведь до сих пор его не простила”, – поняла Александра с удивлением слушая рассказ про своего отца.

Он с первой встречи показался Полине Матвеевне легкомысленным. Но дочь Наташа от любви потеряла голову.

Потом бабушка вспомнила, как однажды по-новому увидела молодого, красивого зятя Николая. Вокруг него клубилась тьма. Нахлынуло видение, сжавшее болью сердце.

Полина Матвеевна всегда верила своим ощущениям. Но в такое верить отказывалась, гнала от себя дурные предчувствия. Словно улитка, пряталась в свой домик от надвигающейся беды. Даже если бы она осмелилась поговорить с дочерью, кто бы ей поверил. Все шло так хорошо. Они, счастливые, ждали ребенка. Уже знали – будет девочка Александра.

В тот страшный день Наташа и Николай возвращались с дачи вместе с его родителями. Машина взорвалась. Страшное было время. На улицах стреляли, убивали за гроши. Отец Николая недавно стал генералом. Удивительно приятными и скромными людьми оказались родители зятя. Коля же, словно мальчишка, оставался ветреным, шебутным.

Наташа единственная осталась живой, ее отбросило взрывом. Она прожила еще неделю. Ребенок выжил, и все считали это чудом.

Бабушка рассказывала: она всю жизнь корит себя в том, что прикрылась удобным щитом неверия, заставила сердце если не замолчать, то с крика перейти на едва слышный шепот. До сих пор на нее давит вина за трагедию. Не понимает, как и что могла бы сделать, но все равно винит себя. Почему хотя бы не попыталась предупредить?

Полина Матвеевна хмурилась, морщины, сеткой покрывающие ее лицо, сделались глубже. Резкие линии пролегли возле губ. Она вся сжалась, сделалась меньше. Неожиданно для себя Александра увидела, как постарела ее любимая, единственная бабушка.

Они прощались ранним утром. Александра спешила на работу, обещала скоро приехать в отпуск. Внезапно на нее нахлынуло осознание: это их последняя встреча. Она так отчетливо это понимала и удивлялась внезапному знанию. Взглянула в лицо бабушке, хотела сказать “до свидания”. Бабушка внимательно и строго смотрела ей в глаза и, вдруг, отвела взгляд. Она словно пыталась скрыть от внучки что-то важное.

Александра заметила и поняла, бабушка знает о том, что знает она. Знание, такое большое и тяжелое, навалилось неотвратимой мощью, придавило их обеих огромной, черной, грозовой тучей.

У Александры защемило в груди от предчувствия беды, даже дыхание перехватило. Бабушка потерянно смотрела на внучку. Александра растерялась, сделала вид, что ничего не заметила и промолчала. Потом сказала: “Пока, бабуля”. Дежурно чмокнула бабушкину щеку.

Всю дорогу Александра гнала от себя тревожные мысли, ругала за глупости, внезапно забравшиеся в голову.

Она обожала бабушку, единственного родного человека. Но всю жизнь Александра мечтала о большой семье, представляла себя с мамой и папой… Нежная тоска о невозможном. И вот теперь ее отец жив. Но готова ли она встретиться с ним, да и надо ли это делать?

Вот он обрадуется, внезапно услышав от незнакомки: “Здравствуй, папа”. От этой мысли грустная усмешка скривила ее губы. Александра представила ответ, полученный от чужого человека. Поморщилась, вообразив эту неприятность, и поняла: она не намерена разрушать свою детскую мечту.

Александра отключила телефон, скрываясь от постоянно звонившего Алекса. Пытаясь заглушить боль в душе, она загружала себя работой. Вспоминала о невыполненных намерениях, отложенных делах. Ни минуты на глупые мысли. Она справится. Боль не бывает вечной.

“Это всего лишь физиология”, – пыталась уговорить себя Александра.

Даже в детстве она не плакала, чувствуя себя самой маленькой и слабой. Бабушка, выросшая без отца в далекой сибирской деревне, без мужа воспитавшая дочку, всегда хвалила внучку за сильный характер и самостоятельность. Говорила с улыбкой: “В Александрушке все количество перешло в качество”.