Kitabı oku: «Шарусси», sayfa 17

– Я вас и без Шона отлично чувствую, – ответил маг, тоже наблюдая за движением по ту сторону окна.

Мои брови поползли вверх. Сегодня определённо день откровений.

– Вы никогда не говорили об этом.

– Что в этом необычного? Вы же чувствуете потенциального для себя тэрдома. Так же и со мной. Как вы думаете, я нашёл вас в Нануэке?

– У меня были по этому поводу вопросы.

– Но вы же их не задавали.

– Стоит напомнить, что в ту пору вы не отличались честностью, – пробубнила я, растирая невесть откуда взявшиеся пятна на штанах. – А здесь мы с вами почти не видимся. Вы даже магии перестали меня учить.

– Сейчас у меня действительно много работы, – согласился он, пропустив первую часть упрёка. – Я слишком долго отсутствовал, надо со всем разобраться. Кстати, об этом, – Роэн снова переключился на созерцание прибрежной зоны. – Мне надо пойти поговорить со штатными магами, всё проверить и отменить эвакуацию. Если хотите, могу вас представить населению как героя. Я бы предпочёл, чтобы вас не знали в лицо, но решать вам.

Воображаемая толпа поклонников пугала, я содрогнулась и поспешила отказаться.

– Я не жажду всенародной любви. Лучше останусь в ардэа.

– Не заскучаете?

– Точно нет, – поручилась я, живо представив, как духи будут ходить по пятам за магом, сопровождая каждое его движение.

Именно так я и поступила.

Люди и правда его обожали. В Нануэке тоже имелись несколько кэпитов, которым крайне повезло со своими правителями, по крайней мере, так говорили проезжающие путники. Моему дому не сказать, что подфартило, наш старый Правитель не заслуживал ни добрых слов, ни худых, он и по эриям-то не ездил, свалив нудные заботы управления на городских Голов. Мороэн же прислушивался к мнениям, уточнял неясные ему тонкости и только после этого выносил распоряжение по разбираемому случаю. Тэрдом Ваэльнаса горел своим делом, он заражал энтузиазмом, и люди, попадающие под влияние его харизмы, не побоюсь сказать, втягивались в работу с желанием. Он будто светился и тянул на свой свет других.

Я была поглощена наблюдением за магом, за его манерой речи, за мимикой и ловила себя на том, что бреду за ним так же, как остальные. След в след, неотступно, зачаровано. Может, я была даже более слепой, чем остальные, потому что влекло меня к Роэну не только природное очарование – Шарусси приходила в экстаз от проявления его силы и власти, от аромата поглощённого им папоротника.

Прошло несколько часов, солнце встало в зенит. Горожане возвращались из укрытия в свои нетронутые дома. Вдоль улиц лилась преисполненная счастьем болтовня. Дети, быстрее всех избавившиеся от переживаний, высыпали на площадки и взялись за игры в мяч или висли на металлических конструкциях вроде диковинных турников и лесенок, кто-то увлёкся постановкой сценки о конце света. Взрослые брались за брошенные в спешке дела, перезванивались с друзьями и родственниками, отправляли друг другу текстовые сообщения в сети. Постепенно беспокойство отступало, все остались живы и здоровы, с почти нетронутыми нервами и впечатлениями на месяц вперёд.

Когда в тиви одного из домов, мимо которого меня носили стихии, появилось лицо Мороэна, и ведущая объявила о начале обращения к горожанам, я поспешила найти самого мага.

Бойкая девушка в дерзкой обтягивающей юбке цвета спелого яблока расспрашивала Тэрдома о случившемся, и тот охотно отвечал, комментировал, отмечал проявленную сознательность и осторожность среди жителей, разумеется, отчитывался о ликвидированном бедствии и хвалил проявивших героизм магов. Обо мне он не упоминал. Ладно, чего уж, сама не хотела признания.

После завершения прямого включения, девушка осмелилась подойти к Роэну ближе дозволенного и, состроив оленьи глазки, предложить:

– Тэрдом, вы спасли наши жизни. И мою тоже. Наша команда устраивает ужин, мы бы хотели пригласить вас. Вы не откажете?

На юных скулах выступил трогательный румянец. Я представила, какого мужества ей пришлось набраться, чтобы осмелиться приблизиться к Тэрдому. В иной ситуации я бы, может, и посочувствовала девушке, но как-то сразу вспомнилось, что одна журналистка уже проложила тропу в спальню мага, и солидарность испарилась.

– Инда-атэ, прошу простить, у меня уже есть планы, – без раздумий отказал Роэн годами отрепетированной фразой. Она звучала именно так: сухо, по-деловому, многократно отработано, и Инда-атэ, сначала обрадовавшаяся, что Тэрдом запомнил её имя, вдруг вспомнила, перед кем стоит и сделала шаг назад. – Хорошо проведите время, сегодня ваш счастливый день, – закончил Роэн и пошёл прочь, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака фон.

Раздавшийся звонок в салоне ардэа чуть было не подстегнул меня нарушить удачную маскировку.

– Мороэн-тэ, – Кагым старался говорить шёпотом.

– Вы всё там же?

– Да.

– Что Борна?

– Спит. Как вы ушли, так сразу и заснула.

– Странно, – нахмурился маг. – Отвези её в гостиницу на пятой улице. Забронируй нам всем номер и закажи еды. Если заметишь, что ей плохо, сообщи, – команды, как всегда, звучали чётко. Скорость принятия решений впечатляла. – Я буду через несколько часов, – добавил маг, – ещё не все закончил.

– Хорошо, понял, – ответил Кагым и нажал на кнопку на панели управления. Ардэа убаюкивающе задрожала и поднялась в воздух.

Роэн убрал фон и задумчиво поджал губы.

***

Что ж, похоже, меня привезли в самую крупную гостиницу в мире. Весь пятидесятый и пятьдесят первый этажи отдали в наше полное распоряжение. Вернее, отвели его номеру с личным лифтом, десятку комнат, нескольким ванным и огромной гостевой зоне. Прозрачные стены вместо окон являли фантастическую панораму Белого океана, пронизанную дневным солнцем. Я подошла к ним и застыла в немом изумлении. Людям стоило научиться строить высотные дома исключительно ради удовольствия лицезреть открывающиеся виды, в природе доступные лишь духам и птицам. Я до сих пор не могла привыкнуть стоять на краю пропасти, всякий раз при взгляде вниз воздух свинцом застревал в лёгких.

Кагым остановился рядом, заложив руки за спину.

– Поражает его безмятежность. Губительная красота, – сказал мужчина, видимо, соглашаясь с тем, что пейзаж достоин восхищения.

– Не то слово, – выдохнула я, не вполне осознавая, зачем Кагым решил заговорить со мной. До сих пор особого расположения он не обнаруживал, напротив, всячески подчёркивал дистанцию. Уважительную, конечно.

– Я заказал обед, его доставят в течение часа. Вы пока можете прилечь или освежиться, – предложил он, не отрываясь от блестящей бирюзовой глади. – Тэрдом хотел, чтобы вы отдохнули.

– Что ж, не откажусь.

Рубашка после плясок в океане под палящим летним солнцем откровенно смердела. Сразу после спасения меня это не сильно волновало, но ткань просохла, отяжелела от соли и проявила на радость окружающим все морские «ароматы». Мне определённо следовало постираться.

– Больше вам ничего не нужно? – как бы между прочим уточнил он. Роль услужливого надсмотрщика давалась ему с трудом.

Не знаю, что он ожидал услышать, но озвученная просьба повергла его в культурный шок.

– Если тут найдётся холодное пиво, мне и еда не понадобится.

– Что, простите? – Кагым оторвался от красоты за окном и озадаченно повернулся ко мне, подражая удаву. Пиво явно не вписывалось в регламент.

Несколько часов назад я усмирила тайфун, неужели он думает, что меня можно пронять вот этим надменным, убийственным взглядом?

– Пиво. Холодное. Лучше с горчинкой, – с удовольствием растягивая слова, зажмурилась я, предвкушая вкус пенного напитка и кое-чей дёргающийся глаз.

– Хорошо, я понял, – вежливо кивнул мужчина, но не ушёл и головы не отвернул. —Позволите вопрос, Хранительница?

– Задавайте, – великодушно разрешила я, держа в уме простое правило: не отвечать на вопросы, которые мне не нравятся. А спрашивать он может, о чём угодно.

– Где вы жили в Нануэке?

– Почему вас это интересует? – уточнила я, вглядываясь в насыщенно-карие глаза. Обычно в них у людей отражались хоть какие-то эмоции, но Кагым не относился к числу тех, кого можно прочесть по «зеркалу души». Он не щурился, не хмурился, почти никогда не улыбался. У каменного изваяния и то эмоциональный спектр обширнее, чем у телохранителя Тэрдома Ваэльнаса.

– Я родился в Нануэке, – признался он. – Когда мне было десять лет, родители решили перебраться в Цанте.

– Это неожиданно. – Кагыму действительно удалось застать меня врасплох. – У нас редко встречаются люди вашего типажа.

Откровенно говоря, я встречала лишь парочку темнокожих людей в Рубдоке и ещё одного видела недавно, мельком, в Энрацу, так что «редко» – это слабо сказано.

– Да, моя мать родом из Цанте. Она приехала в Нануэк за приключениями, там и познакомилась с отцом.

– Судя по тому, как Цанте относится к Нануэку, ваша мама из числа необычных женщин, – предположила я, заранее ею восхищаясь.

– Не могу отрицать, – сдержанно согласился охранник. – Наша семья любит вспоминать тот период. Мы жили в эрии при Кэпите Закур. Может, вы кого-нибудь знаете оттуда?

– Хм, нет, не довелось, – проговорила с сожалением и, конечно, вспомнила злополучную карту, по которой уехала вместо Закура в Пругор.

– Очень жаль. Я думал, вдруг. Ну, знаете, здорово узнавать про друзей детства спустя столько лет.

– Наверное, – бездумно согласилась я и тут же за это поплатилась.

Кагым по-своему истолковал прохладный ответ и участливо продолжил диалог:

– Скучаете по вашим?

Леший! Прямое попадание. Одна из нескольких тем, причиняющая боль мгновенно. Я нацепила дежурную улыбочку и постаралась ответить лаконично:

– У меня не осталось тех, по кому можно тосковать.

– Совсем? – На большом лице проступило простодушное непонимание, остро контрастирующее с его суровой внешностью.

Неожиданное проявление чувств телохранителя меня окончательно смутило.

– Когда пробуждается Шарусси, многое меняется, – уклончиво отозвалась я и повернулась к коридору, намереваясь сбежать от дальнейших расспросов. Людям не всегда нужна правда, чаще они не знают, что с ней делать. А те, кто знают, обычно используют её против тебя. – Ох, пойду-ка я в душ, а то сама от себя скоро задохнусь.

Я наугад выбрала наиболее близкую ванную и с облегчением закрыла замок. Зеркало отразило всклокоченные тёмные волосы и примерно такого же оттенка круги под глазами из-за раннего подъёма. А вот губы выглядели ухоженными после целительства – увлажнённые, розовые, без малейших трещинок. В самом деле, лучше бы синяки убрал, чем заглядывался на плод своих стараний.

Я дотронулась до подбородка, копируя движение Роэна, приоткрыла рот, представляя продолжение напряжённой сцены, вздохнула и… выдохнула, возвращаясь к зеркальному отражению.

– Мечтать не вредно, – поучительно сказала я двойнику и принялась раздеваться.

Пресная вода, ограниченная сантехническими разработками, определённо лучше сказывалась на ментальном здоровье, чем утреннее авантюрное купание. Я долго вымывала из волос соль, стирала одежду и отмывала обувь. Завернувшись в безразмерный банный халат, навертела на голове башню из полотенца и воспользовалась одной из предложенных гостиницей уходовых масок для лица. От пропитанной ткани с прорезями для глаз и рта сладко пахло цветами. Я окончательно расслабилась и выплыла в общую комнату, намереваясь выполнить последний пункт из плана на сегодня, – под завязку набить желудок.

Кагым заказал целую гору еды и не забыл про пиво, но сам компанию мне не составил. Усевшись в соседнее кресло, он уткнулся в работающий тиви. На экране показывали фильм про магов на страже закона, но сцены преследования и расследования не особо интересовали мужчину, зато, когда боевое приключение завершилось, и появилась заставка новостей, он оживился.

Точно, Кагым же не видел прямого включения с Роэном.

Пигалица в красной юбке, представленная ведущими специальным корреспондентом от канала, снова крутилась перед магом, вызнавая подробности. Я от души отхлебнула пива, перебивая привкус раздражения, и закашлялась. Жидкость пошла не тем горлом. Похоже водная стихия объявила мне сегодня негласную войну.

– Помочь? – с готовностью отозвался Кагым, пока я прокашливалась и вытирала выступившие слёзы.

– Не, – отмахнулась и, наконец, задышала свободно. – Жить буду. Присоединяйтесь, еды же много. Я одна не осилю.

– Я уже поел, – отказался мужчина, с чистой совестью возвращаясь к передаче. В этой версии выпуска Роэн не только общался с прессой. Его показывали сидящим в кабинете с людьми или проверяющим береговую линию. «Нарезки», – как однажды пояснила мне Хель. «Вроде кино», – адаптировала для себя я.

– Тогда, может, пива?

– Я на работе, – отрубил Кагым, поглощённый просмотром новостей.

Я постеснялась настаивать.

Повтор прямого включения плавно перетёк в обсуждения с местными магами в студии с круглым столом. Всех обоснованно волновала причина незамеченного специалистами тайфуна. На экране в качестве напоминания появились изображения с цифрами, ранее случавшихся в мире бедствий: разрушенные дома, жизни, жертвы. Чередующиеся кошмарные кадры вызывали приступ тревоги.

– Нам невероятно повезло, что ситуация не зашла настолько далеко! – визгливо заявил один из магов, довольно сальной наружности, с маленькими поросячьими глазками под стать голосу. – Теперь нам надо понять, кто ошибся! Мы должны не допустить следующего раза! Мы должны взять ситуацию на контроль! – От волнения мужчина заикался и повторялся.

– Наш город мог превратиться в братскую могилу! – поддержал его другой участник, экспрессивно размахивая указательным пальцем и примечательно подскакивая на своём стуле.

Эти двое сидели напротив друг друга, поэтому высокие ноты заполнили весь зал.

– Уважаемые, давайте опустим восклицания, – ведущий виртуозно вклинился меж кричащими. – Все мы в курсе сегодняшних событий, все мы хотим получить ответы. У нас на линии глава отдела по контролю за природными явлениями, Яугус-тэ Лоц. Яугуц-тэ, здравствуйте.

Черта поделила экран тиви на две равные половины. На одной мы видели всё ту же студию, а на другой появился пожилой лысоватый мужчина.

– Добрый день, коллеги, – поздоровался глава отдела.

– Для кого, может, и добрый, но не для нашего города! – пронзительно взвизгнул мужчина с поросячьими глазками.

– Яугуц-тэ, – перехватил инициативу ведущий, – чем вы можете объяснить сегодняшние события? Как так получилось, что в СКПЯ⁹ слишком поздно зарегистрировали подступающую катастрофу? Этому есть хоть одно заслуживающее доверия обоснование, кроме человеческого фактора?

– Причина здесь простая и потому загадошная, – тяжело вздохнул приглашённый эксперт, совершенно по-эрийски коверкая букву «ч» и ставя ударения целиком на слова, ярко выделяя их на фоне предложений. Они будто выстреливали из стройного ряда, и я поймала себя на том, что кроме них ничего не разбираю. – Воронка образовалась спонтанно в середине Белого океана, мы были не в состоянии спрогнозировать её появление. Я подготовил для вас два слайда, которые объяснят зрителям классишские изменения при тайфуне и то, што мы имели вчера. – Яугуц-тэ обвёл на карте, расположенной позади него, красную область в океане, при смене изображения красный цвет исчез. – Как видите, вчера ничего не предвещало беды, над океаном стоял антициклон. Должен напомнить, что при антициклоне сохраняется сухая, безоблашная погода.

– Но что, в таком случае, спровоцировало тайфун? Можем ли мы говорить об умышленной атаке? – перекрикивая негодующих гостей, спросил ведущий.

– При всём уважении, – назидательно надул щёки пожилой мужчина, – такие захлючения уполномошена давать только специализированная служба, – слово «специализированная» он подчеркнул особо. – Нам необходимо дождаться оконшания рассле…

Не дослушав ценного мнения эксперта, Кагым взял коробочку с кнопками и выключил тиви.

– Почему выключили? – Я закончила просушивать волосы и повесила полотенце на спинку дивана.

– А-а-а, – махнул он рукой. – Будут еще час переливать из пустого в порожнее, сами ничего толком не знают, только и делают, что догадки строят. Хотите, фильм посмотрим? – ни с того ни с сего предложил Кагым.

Я замялась, потому что не далее, как пару мгновений назад, хотела бросить его и сбежать в комнату с кроватью. И если бы не недавние размышления о том, что мне следует меньше выделяться и не провоцировать штат Тэрдома на сплетни, я бы отказалась от предложения. Сослалась бы на усталость, на тягу поспать после обжорства или ещё на что, подходящее случаю. Но я знала, как отзывались обо мне в резиденции, и хотела исправить репутацию диковатой чудачки, то пропадающей весь день непонятно где на лошади, то закрывающейся надолго в спальне, то вдруг перестающей слушать собеседника и впадающей в транс.

Сплетничали поголовно все, кроме, разве что, Мириса. Он с шипением осаживал застуканных сотрудников, но эффект не держался долго. При каждом удобном случае моя личность становилась предметом пересудов, стихающих лишь от страха быть пойманными с поличным самой Хранительницей. Их поражало не присутствие Шарусси во мне, а не вписывающееся в норму поведение. Взаимосвязи они не замечали. Буду честна, я сама бы полгода назад не заморачивалась. И точно не задумалась бы о том, что хранители могут страдать от одиночества или непонимания.

Я и раньше знала, как важно ценить людей, относящихся ко мне сердечно, но теперь признательность к ним зашкаливала. Не многие могли совладать с эмоциями перед лицом тьмы. Близкое окружение Мороэна отличалось завидной храбростью, стойкостью и добротой.

– Фильм? Ну, можно, – с улыбкой сдалась я. – Я их всего несколько видела.

– Тогда я выберу их тех, что выигрывали на конкурсах. На фильмах вы быстро адаптируетесь к Цанте, – пообещал Кагым и взялся за пульт.

Следующие полтора часа охранник объяснял мне тонкости восприятия кинофильмов, их символизм и отсылки, а я пыталась уловить важный смысл сего необычного занятия. Кагым проявил свою страсть к живым картинкам и сыпал фактами, датами, историями и сравнениями, неловко признавшись в том, что по второму образованию он киновед.

– Не ожидали, верно? – Он по-ребячески провёл ладонью по обритой макушке и сверкнул белозубым оскалом.

– Да как сказать… Я и подумать не могла, что на это ещё и учатся.

– А как же! – чуть не оскорбился он, но потом вспомнил, что перед ним малообразованная эричанка и принялся растолковывать ценность созидательного направления и его социальную значимость. Я старательно изображала интерес.

– А вы на кого учились? – спросил он, когда понял, что запала моего восторга для продолжения монолога недостаточно.

– На каллиграфа, – пришла моя очередь тушеваться. – Знаю, необычный выбор для Нануэка, но я пошла по стопам бабули. И, если честно, особых талантов во мне не нашлось, чтобы выбирать да задумываться.

– Это действительно неординарно, – похвалил Кагым. – И в чём состоит работа каллиграфа?

– Ну, эм-м-м… – Неординарности в моём занятии не наблюдалась, но я постаралась представить его как что-то не слишком жалкое: – Я писала заказные письма, ещё делала карточки с приглашениями, брала заказы на эскизы торговых вывесок, несколько раз оформляла обложки книг и создавала инициалы для печатей, – перечислила то, что могла припомнить.

– Получается, это что-то художественное?

– Нет, это всего лишь буквы и символы, плавность линий. Ничего сложного, так-то уж. Требуется только усидчивость и практика, каждый может научиться. Сам курс каллиграфии недолгий, но в институте дают смежные знания с книгопечатанием, учат обращаться со станками и прессами. На третьем курсе уделяли много внимания основам химии для создания чернил. Всякая геральдика и история письменности – наши часы забивали всем подряд.

– И вы умеете делать чернила?

– Разных цветов и консистенции, – немного прихвастнула я, отметив, что и магов есть чем поразить на этом свете. – А в магических университетах чему учат? О, кстати, когда вы получали второе образование, тоже в университет ходили или уже в институт, как для неодарённых?

– В институт, да.

– И как? Сильно отличается от университета?

– Очень, – скупо пояснил Кагым, видимо, не горя желанием приводить примеры различия в учебных планах, но умело прикрывая скрытность сосредоточенностью – охранник придирчиво выбирал картину для совестного просмотра.

Когда притяжение в воздухе изменилось, предвещая скорое появление Тэрдома, мы были полностью погружены в пугающий сюжет, удобно устроившись в полутьме на диване. На мой взгляд, в подобных посиделках не крылось ничего предосудительного, но у Мороэна обнаружилось иное мнение.

Звук динамиков заглушил раскрывающиеся створки лифта, актёр на главной роли с натренированными голосовыми связками надрывался в дождливое небо: «Я хочу остаться один!».

Я медленно повернулась и увидела, как стягивается на полу полоска света – лифт закрылся. Внезапно включилось точечное освещение потолка, и выключился тиви. Кагым подскочил с дивана, как ужаленный.

– Прошу прощения! – выпалил он и вытянулся струной, переменившись в лице.

Роэн обвёл немигающим взглядом остатки пиршества на низком столике, скользнул по охраннику и остановился на мне. Я судорожно затянула пояс халата, хотя тот был надёжно запахнут.

Ни дать ни взять, строгий родитель, раньше положенного вернувшийся домой и заставший единственную дочь за блудом в сомнительном обществе.

– Кагым, закажи мне ужин и вызови работников, чтобы здесь убрали, – холодно распорядился он. – Я подожду на террасе. Борна, пойдёмте со мной, нам есть, что обсудить.

Долгих пять секунд я боролась с робостью, бившейся тошнотой в горле, пока до меня не дошло, что я ничего плохого не сделала. Мы всего лишь смотрели фильм. На террасу идти, конечно, пришлось. Вечерняя прохлада окончательно привела меня в чувство, но для верности я ещё постояла у перил, рассматривая горящее солнце, на высоте гостиничного номера уходящего под ноги человека. Подумать только, из-за плотных штор я чуть не упустила закат.

Упав в плетёное кресло с мягкой белой подушкой и спинкой, поджала под себя босые ступни и с нежностью кикиморы уставилась на мага. Роэн на два оборота закатал рукава рубашки, подцепил замок часов и скинул их с запястья на ладонь. Посмотрел на циферблат и положил часы на столик между нами.

– Научитесь субординации, это пригодится, когда до вас дойдёт смысл вашего положения в мире, – без лишних предисловий начал он.

– Су… чего? – глуховато переспросила я, лукавя. Слово-то я знала, но нарочно напомнила Роэну, с кем он разговаривает. Да-да, с эричанкой.

– Вы поняли, о чём я, – не купился маг.

– Роэн, смиритесь, – я ушла в глухую оборону. – Мне уже не стать чопорной девицей с безукоризненным воспитанием, всё это мне чуждо. Я хочу общаться с людьми, как и раньше, без налёта высокомерия. И потом, что не так? – Я небрежно закинула не полностью просохшие волосы за спину и сложила руки на груди. – Мы не в вашем высшем обществе, нас никто не видел, а Кагыму вы доверяете. Значит, и я доверяю.

Маг ещё раз посмотрел на халат и скривил губы в усмешке, мимолётной такой, почти незаметной, но до ужаса меня развеселившей.

– А, так вот оно, – рассмеявшись, я приспустила ткань с плеча. – Переживаете за мою честь? Или, может, ревнуете?

– Всё шутите. – Опасный огонёк в его взгляде побудил меня подтянуть воротник на место.

Я вздохнула. Вот как с ним разговаривать? Разве можно растопить эту глыбу льда?

– Мы смотрели фильм, – всё-таки пришлось отчитываться, – а я постирала свою одежду и осталась в халате. Не голая же.

Маг прикрыл глаза ладонью. Наверное, не мог смотреть на невоспитанную меня и тихо негодовал. Хотя нет, тихо он не умел.

– Устали? – методом исключения вычислила я.

– Устал, – признался он и сдавил пальцами переносицу, беря крошечный перерыв, чтобы перейти к следующему пункту претензий. – Скажите, вы правда угрожали водителю кинжалом?

– А что, нажаловался? – вспыхнула я.

– Борна.

– Да не угрожала я ему, – пришлось отступить. – Достала кинжал, чтобы направить ардэа, потому что Шон отказывался идти наперекор вашему приказу. А он не так понял.

Мороэн-тэ внимательно выслушал мое сбивчивое объяснение и безэмоционально, на удивление, отринув нравоучения, постановил:

– Вам надо будет извиниться перед ним и прояснить ситуацию. На этом инцидент себя исчерпает.

– А вы скажете остальным, чтобы они меня слушались? – выдвинула своё условие я, заранее согласная на требование. Я и без напоминаний знала, что мне необходимо поговорить с водителем о случившейся путанице. Не хватало ещё прослыть разбойницей, угоняющей ардэа.

– После инициации обязательно, – как обычно, нашёл компромисс маг.

Я удовлетворённо кивнула, меня вполне устраивало устное соглашение.

Роэн не торопился расслабленно откинуться на спинку кресла, из чего неизбежно следовало, что он ещё не всё сказал. И точно, присмотрелся ко мне, облизнул губы и размял запястья.

– Сегодня не будем возвращаться, останемся на ночь здесь, – предупредил он. Я равнодушно пожала плечами, и Роэн уточнил: – Как вы себя чувствуете?

– Вполне.

– Тогда не будете против поработать?

Сброшенные часы предстали в новом свете. Стальные тонкие стрелки отсчитывали секунды, минутная стрелка замерла в середине крупного циферблата, а часовая – стремилась к восьми.

– Сейчас? – Я старалась задать вопрос как можно деликатнее, не желая нарваться на грубость, но осторожничать с магом не имело смысла, он считывал посыл без дополнительных подсказок.

– Куда-то торопитесь? – обманчиво участливо осведомился он, готовый вот-вот перейти к не менее показному сочувствию, не отступая при этом от своего.

– Нет, – отрезала я. Если я что и знала о правителях, так это то, что вот таким тоном они отдают самые неприятные приказы.

– Тогда, будьте добры, узнайте у духов про сегодняшний тайфун. У нас есть время до ужина. Управитесь?

Пока я размышляла над тем, стоит ли высказаться о нахальстве некоторых руководителей, маг не упустил возможности дать непрошенный совет:

– Позади вас есть кушетка, там будет удобнее.

– Признательна вам за заботу. – Наклон головы вбок, сладкая улыбка. Да я сама обворожительность!

– Всё на благо нашей Хранительницы, – поддержал Роэн. – Будущей, разумеется.

– Разумеется, – согласилась я, не позволяя усомниться в данном обещании. – Тэрдом, вы делаете всё, чтобы я как можно скорее приняла ваше великодушное предложение, – от собственной язвительности свело зубы, и я торопливо сменила кресло на указанную кушетку, увеличивая дистанцию меж нами до безопасной.

Маг смолчал. Похоже, я перегнула палку. Я опасливо скосила на него глаза, ожидая увидеть рассерженное лицо, но обнаружила вполне добродушного Роэна в последних лучах солнца, смотрящего на меня с озорным прищуром. Веселится, значит. Ну-ну.

– Издеваетесь, – понимающе пропела я.

– Немного. Самую малость. Вы отлично подыгрываете.

– А вы прекрасно меня изводите.

– Мне нужны ваши подсказки, мы сами ничего не смогли обнаружить, – гораздо мягче пояснил маг. – Там точно что-то есть. Голову даю на отсечение, тайфун был кем-то создан. Только вот улик нет.

– Как и на всё, чего мы касаемся. Сплошные белые пятна, недомолвки, запреты. – Я поправила декоративную подушечку и легла на спину. Кушетка слегка не подходила под мой рост, пришлось для удобства закинуть ноги на низкий подлокотник.

– Иногда возникает ощущение, что я гоняюсь за химерами. И чем дольше гоняюсь, тем дальше маячит цель.

Тон мага отдавал отчаянием, и тем оттенком, с каким обычно рассуждают с самим собой, не обращаясь ни к кому конкретно. Но раз уж нас тут двое, я влезла со своими двумя медяками:

– Они где-нибудь споткнутся, – пообещала я, – невозможно каждый раз подчищать следы идеально. Нам надо подождать.

– Возвращайтесь с хорошими новостями.

Напутствие походило на очередной приказ, и я с улыбкой провалилась в образы. Шарусси нравилось служить и угождать хозяину.

С просторной террасы, огороженной широким надёжным парапетом, я взлетела прямиком в светлеющее на горизонте небо, в раннее утро, до того, как буря набрала разрушительную мощь, а моя физическая оболочка села на заднее сиденье ардэа. Ветер трепал волны, и в воздухе разливался вязкий запах влажности, неотъемлемой составляющей тайфуна. С неба духи спустились в глубину прозрачных вод, отливающих на поверхности серебряным рассветом, в самую пропасть, к взбудораженным океаническим жителям, чуявшим изменение погоды и уходящим на дно в попытке спастись. Сразу после вводной части началась уже знакомая: следуя заложенному курсу, мы в точности повторили утреннее передвижение. Вновь попали в круговерть образов и застряли в нескончаемо долгом переходе на подъёме в глаз бури.

Шарусси недовольно заворочалась, и я не могла с ней не согласиться. Известная картина взамен внятного ответа вызывала лишь одну адекватную реакцию – возмущение. Нас водили за нос.

«Это не то, мне надо раньше!» – надавила я.

Духи зароптали, заворочались, видение смазалось и поблекло. Вместо движения и смены воспоминания, я неожиданно почувствовала себя брошенной над застывшим смолой океаном. Я парила в невесомости, будто вмиг утратила точки опоры и гравитацию, по чистой случайности поддерживаемая магией. Картинка стала бесполезно пустой. Духи всё ещё показывали мутную проекцию, но молчали. Исчезли запахи, бирюзовая вода посерела. Я парила над красивой, безжизненной гравюрой, на которой зияющим пятном от брызнувшей искры разрасталась чёрная воронка. В следующий миг меня, как соринку, затянуло в неё и протащило по кишке туннеля.

Невольно взвизгнув, я вывалилась прямиком в ночной порт и оказалась в окружении разлагающихся морских туш, испускающих дичайшую вонь из приоткрытых бочек с растрескавшимися ржавыми обручами. Сундуки со снастями высились кривыми плесневелыми башенками, здесь же нашли последнее пристанище некоторые животные и птицы. Таких задворок мне раньше видеть не доводилось. В свете редких, еле чадящих живым огнём фонарей сложно было различить обстановку, но стихиям не требовался источник света, чтобы рассмотреть пропитанные слизью доски. С пришвартованных судов, стоявших в узких доках, давно никто не сходил. Брошенные корабли догнивали, как и забытая рыба. Кроме одного. По краю лунной дорожки слишком проворно для дырявого корыта нёсся корабль. Я бросилась к нему, попыталась приблизиться, заглянуть в лицо капитана, но ветер рывком откинул меня в огромное помещение с прозрачными внутренними перегородками и высоким потолком. Вокруг меня высились непонятные механизмы, никоим образом не соответствовавшие порту и кораблю.

Я обескуражено огляделась, не понимая, что произошло. Меня выдворили из воспоминания! Буквально дали коленом под зад, да с такой силой, что я улетела из Нануэка в Цанте. О, я нисколько не сомневалась, что захолустный порт находился в Нануэке. Это подтверждало даже не обличье кораблей и бочек, Шарусси чувствовала направление.