– А что с ним случилось, вы знаете? От чего он умер?
– От болезни. Достаточно внезапно.
За столом воцарилась пауза, Петр Степанович сидел, задумчиво глядя в одну точку и мыслями явно был далеко. Вероятно, вспоминал умершего друга. Часы где-то в комнате пробили девять.
– Ох, поздно уже, с трудом слезла со стула Женя. От сытости и усталости клонило в сон. – Пойду я, а то на работу завтра. Спасибо вам огромное за чай.
– Пожалуйста, – встрепенулся сосед. – Это мне, старику было приятно поболтать с молодежью. Вы заходите еще. Зайдете?
– Зайду, – честно пообещала Женя, с удивлением осознавая, что не лукавит. Ей действительно хотелось вернуться на гостеприимную кухню.
– Погодите-ка, – Петр Степанович развернулся и, выдвинув один из ящичков, начал что-то искать в его недрах. – Да где же это? А вот она. – Он протянул Жене кусочек картона, который оказался фотографией. На немного выцветшем снимке был изображен сам Петр Степанович, явно на несколько лет моложе – седины в его шевелюре было куда меньше и мужчина, лет на пятнадцать его моложе. Статный, рыжеволосый как и сама Женя, он смотрел в объектив чуть прищурившись и лукаво улыбался.
– Это Лева. Наше с ним последнее фото. Потом как-то не сложилось, – он пожал плечами.
– Я думала, дядюшка был старше, – удивленно протянула Женя, рассматривая фото. Сколько же ему было, когда… – она замялась.
– Ему было сорок пять. Всего сорок пять. Возьмите фото себе на память.
– Спасибо, – Женя осторожно засунула его в кармашек свитера. – Доброй ночи, Перт Степанович.
Доброй ночи, Женя. Не забывайте, что обещали заглядывать, – он отпер двери и вежливо подождал, пока она пересечет просторный холл и отопрет двери своей квартиры, а потом еще раз махнул на прощание рукой.
Дома Женя все-таки приготовила еду на завтра и выкупалась, а после усталость взяла свое и она отрубилась практически мгновенно, едва голова ее коснулась подушки.