Kitabı oku: «Сказание о Раде и Алексее», sayfa 3
Глава седьмая:Жизнь без старца Николая
В молитвах и трудах простых проходила жизнь Алексея.
Долгая зима, чýдная весна, короткое лето, осень, за которой вновь наступала суровая зима… Вновь и вновь нужно было находить в себе всё более Божьего Света и всё менее печалиться о несовершенстве сего мира.
Постепенно всё сильнее наполнялась такая жизнь Алексея Присутствием Божием!
Старец Николай стал совсем слаб телом…
Бывало, Алексея попросит, чтоб помог с ложа подняться и на колени пред иконой опуститься. А бывало, что и вовсе на молитву не вставал.
Стал он – словно прозрачный, будто уже в теле душа не держалась более, а переместилась совсем в иной мир.
Светлая улыбка на устах старца была всё время, словно видел уже он обитель райскую свою…
Так вот, тихо, с улыбкой на устах – и отошёл он из этой жизни.
… Словно осиротел Алексей без старца Николая.
Он с трудом привыкал к полному одиночеству.
Пока рядом был старец Николай – всё было проще!
Старец руководил распорядком всей их жизни. И было ощущение, что с каждым днём приближаются они душами к Царству Небесному.
А в одиночестве – сохранять ровный покой молитвенного предстояния пред Богом и размеренность в жизни своей – не получалось у Алексея.
Иногда он весь пламенел в горячей любви к Богу, жизнь была наполнена ощущением Присутствия Бога рядом! И казалось, ещё чуть–чуть – и раскроются пред ним все тайны непознанные!…
Но потом вновь наступало ощущение, что упускает он то главное, что сделать должен, что впустую силы тратит, что добра и любви на Земле от его трудов духовных не прибавляется, никому из чад Божиих тепла и света не прибывает!
Всё строже стал Алексей посты блюсти, всё аскетичнее стал он жизнь свою делать. Измождал тело голодом и молитвами непрестанными, рвался постичь мир Божий.
Мысли о смысле собственной жизни, о назначении бытия здесь на Земле – вновь и вновь наполняли Алексея неудовлетворённостью от одиноких подвигов монашеской жизни.
Ведь хотел он не себя одного «спасать», когда путь монашеский принимал! Для Бога и для людей жизнь свою посвятить он мыслил!
Он вновь и вновь читал Евангелия, пытаясь приложить к своей жизни то, что говорил ученикам Иисус.
И принял Алексей решение начать помогать тем людям, что в окрестных деревнях жили.
Прежде он того тоже хотел, да старец Николай отговаривал: «Не понуждай людей по вере твоей жить, по твоим помышлениям веру иметь! Каждый за себя сам ответ пред Богом держит!»
Теперь решил Алексей не стремиться наставлять людей в жизни духовной проповедованием, а просто помогать в том, в чём те люди нужду имели: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).
И стал он вдовам, старикам немощным простую посильную помощь в их жизни тяжкой оказывать. Крышу текущую подправит, колодец вычистит, дров наколет, прошение напишет…
Определил он это сам себе послушанием монашеским. И радостнее ему стало от радости и удивления тех людей, которые уже ни от кого помощи не ждали – ни от Бога, ни от людей.
Глава восьмая: Исцеление мальчика
Однажды заболел тяжко мальчик Тихон – старший сын той женщины Ефимии, которую старец Николай окрестил когда-то.
Ребёнок был в беспамятстве. Тело полыхало от жара, который не спадал уже не первые сутки.
Дочь Ефимии Дуняша, подсобляла по дому, заботилась обо всём, а сама Ефимия – словно сломалась… Она смирилась со смертью сына и лишь винила себя во грехах и причитала тихонько, стоя на коленях перед иконкой.
Алексей же решительно боролся за жизнь ребёнка…
Он принёс мёд, велел заваривать травы, которые ещё старец Николай сушил и учил готовить от разных хворей.
Сам Алексей молился неустанно и пытался через руки пропустить Тот Свет Божий, что ощущал в сердце духовном…
Иногда ему казалось, что только его руки ещё удерживают жизнь в теле ребёнка… Но чудесное исцеление по молитве не происходило…
Алексей видел Свет Божественный и ощущал Присутствие Божие как никогда ясно! Все силы свои он пытался вложить в молитвы… Но мальчик продолжал бредить… Он то хрипел и задыхался от кашля, то слабо стонал, то впадал в ещё более глубокое беспамятство, и, казалось, что вот сейчас и расстанется душа с измученным болезнью телом…
Жизнь мальчика словно держалась ещё теми усилиями, которые Алексей прикладывал, но всё время было ощущение, что ещё чуть-чуть – и она оборвётся…
Алексей продолжал молиться – горячо, из последних сил. Он уже почти не надеялся на чудо, но упорно продолжал:
«Иисусе! Что я делаю не так? Вот – я вижу Свет Твой и знаю, что Ты Вездесущ и Всесилен, Заботлив и Милостив! Отчего не исцелишь Ты мальчика? Если причина того – гордыня моя, что восхотел я сравняться с апостолами Твоими в умениях великих – то меня за то покарай, а не дитя! За моё несовершенство – не наказывай его! Или слаба вера моя? Но ведь не виновен ребёнок болящий – в несовершенствах моих! Отчего не позволяешь Силе Твоей исцелить его? Ведь Всемогущество Твоё не знает границ!»
Алексей укорял себя, когда отвлекался от стандартной молитвы – на вольное обращение к Иисусу. Потом вновь и вновь молился, потом пробовал устремлять свои дерзновенные воззвания к Отцу Небесному, пробовал вспоминать всех Святых, по молитвам которых, как сказывают, происходили чудесные исцеления… Присутствие Божие было таким сильным и ярким!… Оно словно нарастало, приближалось!… Но чуда не происходило…
Внезапно в дверь постучали.
Отворила, даже не спросив «Кто?», Дуня, сестра болящего мальчика.
На пороге стояла удивительной красоты молодая женщина.
Алексею показалось, что Сияющий Свет исходил от незнакомки. Или – это просто сквозь дверной проём в духоту избы ворвался свежий морозный воздух и солнечное сияние засверкало вокруг вошедшей?…
Незнакомка поклонилась хозяевам земным поклоном, коснувшись кончиками пальцев пола.
Алексею показалось, что она напряглась на мгновенье, разглядывая его монашеские одежды…
Потом сказала спокойно мягким грудным голосом:
– Меня зовут Рада, я – знахарка. Вылечу я мальчика.
… Алексей, шатаясь от усталости, поднялся с колен, уступая место у ложа больного.
Рада подошла. Сняла одежду уличную и осталась в рубахе светлой до пола, с красной вышивкой по вороту и по рукавам; одеяние было перехвачено на тонкой талии кушачком тканым. Густые русые волосы её были заплетены в косу ниже пояса. Глаза – серо-голубые спокойные и ласковые. Лишь на мгновенье Алексей встретился с ней взглядом, а запомнил до мельчайших деталей прекрасный облик.
Рада подошла к больному, наложила руки на грудь и на голову ребёнка. Несколько минут стояла так, тело её будто замерло.
Алексей увидел Свет Божественный – яркое Сияние Бело-золотистого Света заполнило всё. Этот Свет струился сквозь тело Рады и наполнял тело больного мальчика.
Алексей вышел в сени и опустился на лавку… Свет нематериальный был везде вокруг и не прекращал сиять. Алексей словно провалился в этот Свет. Всё исчезло из его восприятия в Покое и Блаженстве Света… Он знал, что всё теперь будет хорошо…
Алексей проснулся оттого, что его за рукав трясла Дуняша:
– Тишка поправился! Совсем-совсем здоровый! Глянь, глянь! Бог помог! Ты лечил, потом Рада вылечила совсем! Мамка не плачет больше! Ты только глянь!
… На постели сидел улыбающийся Тишка. Ефимия хотела кормить его супом с ложки, но он сам стал есть… Женщина утирала слёзы счастья.
– А где же знахарка, где Рада? – спросил Алексей.
– Ушла ещё ввечеру. Как жар у Тишеньки спал – так и ушла… Сказала, что вылечила. Мы боялись, что утром худо снова может быть, а он, вона, здоровый совсем! Она так и сказывала, что здоров будет! Чудо Господне сотворилось!
Мать мальчика Ефимия перекрестилась и истово зашептала молитвы.
Алексей сам тоже опустился на колени перед иконой и благодарил Бога за явленное чудо.
* * *
Потом он медленно шёл к скиту и всё думал о той, которую звали Радой, о той, которая с лёгкостью совершила исцеление умирающего ребёнка подобно Иисусу и Его апостолам:
«Значит, это – возможно! Кто она? Откуда? Кто научил её сему? Можно ли сему научиться?»
Часть вторая
Глава первая: Детство Рады
Радомир обнял свою маленькую дочку, поцеловал, погладил светло-русые волосы и посадил на своего коня. Рада смотрела на отца недоуменно.
«Как же ты повзрослела! Красавицей вырастешь!» – думал Радомир. Но сказал спокойным голосом совсем иное:
– Поспеши к дедушке! Скажи, что я прошу всем уходить! Быстро уходить! Он знает, что надо делать!
– А ты?
– Скачи, дочка! Скачи – быстро-быстро! Скачи!
… Радомир свистнул коню особым образом – и конь помчался.
Рада ещё раз обернулась и увидела, что её отец уверенно и медленно отправился туда, где были слышны крики.
Он шёл, а над ним был огромный купол Божественного Света-Огня, Который словно защищал от беды и Раду, и всех людей общины…
Он шёл туда, где смерть ждала его тело. Он знал это, а маленькая Рада ещё не знала, но ощущала, что вокруг всё – вдруг – стало совсем не так, как должно быть в мире любви и гармонии, света и радости, в котором она жила и росла до сего дня…
Таким она и запомнила отца: спокойный, сильный и соединённый с Божественным Огнём, с Силой Бога – он шёл на смерть, чтобы не погибли в страшных мучениях под пытками его начинающие ученики и чтоб успели уйти от надвинувшейся опасности все люди их общины.
Уже потом, когда Рада стала старше, она узнала подробности. Радомир пришёл сам в то поселение, куда уже вошёл вооружённый отряд во главе с воеводой и архиереем, посланный «разобраться»: кто это «ереси» проповедует, народ «мутит»…
Они угрожали пытками – чтобы люди выдали того, кто учил их. Радомир же пришёл к палачам сам – чтобы никто не погиб, не пострадал и чтобы его община успела уйти из этих мест, никем не замеченная, не выслеженная. Сделал он это – ценой собственной жизни.
Дед Рады Благослав, старейшина общины, тогда сумел в считанные часы собрать всех людей и увести от гибели, укрывшись в труднопроходимых лесах бескрайней земли русской. Они ушли очень далеко от тех мест, где Рада родилась и выросла.
Раде тогда было всего восемь лет.
* * *
Рада, сколько она себя помнила, всегда ощущала отца самым главным человеком в своей детской жизни. Мать Рады умерла вскоре после того, как Рада родилась. Радомир – со всей своей заботой и любовью – стал Раде сразу и ласковой матерью и заботливым, мудрым и сильным отцом.
Он постепенно открывал Раде для познания весь мир со всей его гармонией и красотой. Всегда рядом, готовые поддержать в любой момент – были его руки – такие сильные, нежные, надёжные!
Радомир сам учил дочку всему с младенчества: ходить, говорить, думать, смотреть на мир глазами души, искать само́й ответы на те вопросы, которые у неё возникали. Он научил Раду быть отважной и ловкой, как учил бы сына, которого ему не успела родить его любимая жена. Он учил Раду и тому, чему обычно учат девочек матери. А Рада – любила заботиться о своём отце, стараясь изо всех сил быть умелой и расторопной хозяйкой в их доме.
Радомир был единственным сыном главы общины старейшины Благослава.
Община их была особенной. Жили они так, как на Руси ещё до пришествия православия во многих рода́х и общинах было заведено. Традиции и знания с древних времён старались хранить люди их общины уже много столетий – из поколения в поколение.
Но не просто было так жить. Общин таких уж и не осталось больше, а если и были где-то, то не ведали про это Благослав и его общинники. А за верования, которые именовали ныне «языческими», могли общину изгонять с мест поселения, а то и хуже – карать пытками и смертью как «еретиков». Поэтому жили они в лесах глухих и безлюдных. И всегда сторожили покой семей сильные ратники. Наблюдали они за окрестностями с высоких деревьев или на конях объезжали округу. В случае «нежданных гостей» готовы были они отвести их от поселения или успеть предупредить всех об опасности.
Радомир иногда брал Раду с собой в такие сторожевые дежурства. Рада особо любила такие их «важные дни».
К тому времени она уже научилась и на коне верхом скакать, и ходить или сидеть в укрытии так тихо, что никто не заметит.
Научил Радомир дочку и примечать всё, что может узнать человек от леса: и следы зверей и птиц, и голоса их, и приметы разные в поведении лесных жителей. Учил Радомир и тому, как обитателей леса не тревожить, доверие их заполучить. И – как по их поведению многое о происходящем вокруг узнавать.
А когда они смотрели вдаль с высоких холмов или оставались ночевать на специальных площадках на вершинах огромных деревьев, с которых видно было на многие вёрсты, то казалось Раде, что вся Земля открывает ей свои просторы бескрайние, свои тайны волшебные.
Особенно Рада любила одну из таких сосен. С её вершины все окружающие деревья казались подобными зелёным волнам, а дальше – открывались заливные луга и пойма реки с причудливым узором русла.
* * *
Однажды они с отцом остались на этой вершине сосны на всю летнюю ночь. Погода была ясная, почти безветренная. Звёзды сияли, казалось, особенно ярко. Невероятно красиво освещала взошедшая луна вершины деревьев. В лунном сиянии волшебно серебрилась туманом река.
Радомир расстелил на деревянном сторожевом помосте на вершине сосны свой плащ и укутал им Раду от ночной прохлады:
– Поспи, дочка! Утром разбужу тебя раненько, солнышко встречать будем!
… Но Рада не могла заснуть. Она лежала на спине и любовалась на звёздное сияние. Её переполняли восторг и благоговение. Тихонько она взяла Радомира за руку:
– Папа, а кто всё это сотворил – всю эту красоту?
– Бог!
– А как?
– Своей Любовью и Силой! Во всё существующее – Он вложил Частички Себя, Своих Живых Энергий. В разной мере уплотняя Их, Он создал всё.
Он всё это вначале придумал, а потом дал словно бы толчок к тому, чтобы всё здесь явилось, жило, развивалось и совершенствовалось по Его Замыслу! Во всём, сотворённом Им, есть Частички Его Любви и Бесконечной Силы!
– Какой же Он – большой и сильный, если такое смог!
– Бог именно так – много раз создавал миры прекрасные! И потом – из каждого такого мира – в Него, Отца-Создателя, возвращались Великие Души, которые выросли до Своего Величия в тех мирах. Они вливались в Него, как вот эта река вливается в море. Река и море – на просторах морских – становятся одно.
… Рада вспомнила, как они однажды ездили с отцом смотреть на море. Были там Северное море – и спокойная река, которая становилась в этом месте одно с морем… Тогда Рада совсем не думала про то, как сливаются воды реки и моря. Она лишь любовалась великолепием простора, чайками парящими…
А сейчас отец помог ей вспомнить то, что запечатлелось душой тогда – как величественная красота – сильно и ярко.
Радомир продолжил:
– Вот так же, как река становится морем, так все Великие Души становятся Одно с Богом-Создателем. Мы Их можем называть Богами. После соединения с Создателем – Они могут творить Общей Силой, создавая миры прекрасные и осуществляя другие дела Божественные – большие и не очень большие.
И каждый человек может постараться стать таким Представителем Бога, Который виден подобно огромному Божественному Солнцу.
– И ты станешь?
– Постараюсь!
– И я тоже?
– Если захочешь. Человеку даровано Богом право выбирать, как ему и для чего жить.
Я тебе говорил уже, что в каждом существе есть Частичка Энергий Божественных. Эту Частичку и может вырастить в себе человек до Огромности. И может такой человек начать учиться всему тому, что умеет Бог.
– А где во мне Частичка Бога?
– Вот здесь, в сердечке духовном, там – где любовь рождается. Ты можешь себя в нём для начала научиться ощущать. Это – центр особый, где человек может видеть и слышать Бога, ощущать Его Любовь.
– Да, я помню, как ты объяснял про это. Вот и сейчас – та́к много такой Любви: и во мне, и везде-везде вокруг!
– Самая великая Сила во вселенной – это Сила Любви! Этой Силой – всё созидается.
– А как?
– Ну – вроде так же, как и ты дела совершаешь. Вот – ты сама задумала дело какое-нибудь, а потом любовь и силу души и тела в то, чтобы осуществить это дело, вкладываешь. Так же – и Бог. И выходит, что ты уже можешь у Бога всему начинать учиться. Но Бог знает и умеет – намного больше нас!
… Радомир такими простыми словами всё объяснял и состоянием себя-души помогал Раде начать понимать и познавать Тайны Мироздания.
… А утром они встречали рассвет. Над простором, залитым утренним туманом, который был нежным и золотисто-розовым, бескрайним, как море, – восходило солнце! То было Величие Красоты и Тишины!
… Всё это, вместе с памятью о словах отца о Божественном Солнце, было столь значимо для Рады!
А Радомир – в той Тишине – произнёс тогда ещё всего несколько слов о том, что в сердце духовном человека – вот так же прекрасно – может сиять любовь – подобно восходящему солнцу, которое ласкает всё живое своими лучами.
* * *
Так росла и училась Рада.
Многое ещё рассказывал Радомир дочке о Боге-Творце, о живой Земле-Матушке – доме для всех на ней живущих детей Божиих! Все эти знания вплетались в саму жизнь Рады – и не казались ей чем-то… странным и необычным.
О своих «взрослых» делах, на которые Радомир порой отлучался надолго, он тогда не рассказывал маленькой Раде.
А дело, задуманное им, осуществлялось не просто. Обучал он людей других селений – знаниям о Боге, которые постепенно утрачивались на Земле на фоне жестоких религиозных репрессий…
Некоторые из тех учеников Радомира со временем становились общинниками в их духовном сообществе, которое было скреплено жизнью по Законам Божественным.
В то время, о котором идёт речь, невдалеке от их общины остановились лагерем бежавшие от расправы староверы. Они остались без старейшины-духовника, который их предал. Сами же они не приняли «новую веру», хотели сохранить верность Богу, как они её сами понимали. Они решили укрыться в лесу, но о том, как жить духовно дальше, – не знали.
Старейшина Благослав принять сразу тех людей в свою общину не хотел, но позволил сыну помогать им и учить их.
– Если выучишь достойно – тогда посмотрим, какую судьбу им Бог уготовил.
… Да только всё закончилось не так, как задумывалось. Учеников тех не удалось спасти Радомиру, да и научить их многому он не успел.
А сама община Благослава лишилась обжитого места, и теперь они шли на восток дальше и дальше от поселений любых, от городов и сёл…
Шли – уже без Радомира…
* * *
Тяжёлым был путь. Взяли лишь самое необходимое…
Никаких телег. Лошади шли в поводу, нагруженные, насколько было возможно. Пробирались по чащобам.
Старейшина Благослав не показывал, как было ему тяжело. Вёл людей он твёрдо, своей силой и волей направляя и само продвижение, и всю жизнь пустившейся в скитания общины.
На его памяти это было уже не в первый раз… Но так трудно, как теперь, ещё не было никогда…
Он не долго колебался, совершая выбор между тем, чтобы увести людей – или попыткой, собрав всех мужчин общины, попытаться спасти своего единственного сына… Но тот сделанный выбор создал в душе болящую незаживающую рану… Он ясно понимал, что не смогли бы они противостоять войску – и погибли бы тогда все. Он принял единственное правильное решение… И вот они теперь шли, шли, шли…
… Рада спросила деда об отце:
– А папа – скоро нас догонит?
… Дед обнял её, посмотрел в глаза, сказал тихо:
– Ты уже взрослая стала, Радонька моя! Ты должна понимать: не догонит нас твой папа! Он уже прежде нас оказался там, где души без тел живут, где мама твоя живёт. Там – теперь и он… Одни мы с тобой из всей семьи нашей на этом свете остались, внученька!
… Так вот и закончилось для Рады беззаботное детство…
Глава вторая: Есть ли смерть на самом деле?
Смерть единственного сына наложила на старейшину Благослава свой тяжёлый отпечаток. И не только на него одного, но на всю жизнь общины. О помощи другим людям – Благослав теперь даже мыслить не позволял, к деревням близко приближаться не велел!
Они жили ещё более скрытно, чем прежде, прятались в глухих лесах далеко от поселений и проезжих дорог.
Сам Благослав стал не просто строг. За ослушание – выгонять из общины он был готов без жалости к провинившимся. Сего боялись. Боялись остаться в одиночестве, без общины. Поэтому теперь перечить старейшине и в малом даже не смели…
Духовная жизнь общины тоже словно потухать стала – из-за страха того, который, словно ржавчина, неприметно в душах людей прорастал…
Вроде всё по чину, по согласию шло… Но забота о том, как самим выжить, как укрыться от преследований, – стала главной заботой в жизнях людей…
Благослава слушались беспрекословно во всех вопросах, касающихся жизни общины. Строгости его остерегались, возражать ни в чём не смели, даже если и не согласны в чём-то были люди.
Рада же к строгости деда относилась проще, словно не касалось её это. Ослушаться могла, наказана могла быть за какое-нибудь своеволие своё небольшое. Но не было в ней страха вовсе! Деда она любила, боль его о Радомире понимала…
* * *
Своего отца Радомира Рада теперь видела часто: любовалась Его Светящим Обликом, ощущала, как и прежде, Его Руки из несущей Свет и Великую Любовь Силы – протянутыми к ней… Они оберегают, готовы в любой момент поддержать, обнять, направить…
В первый раз она так увидела Радомира вскоре после гибели Его тела.
Благослав остановил их тогда на ночлег и отдых во время сильного дождя – в большой пещере, кем-то прежде вырытой в крутом обрыве.
Был поздний вечер. Все уже улеглись спать, утомлённые дневным переходом.
Рада проснулась и заметила как дед вышел наружу один. Пошла следом посмотреть, что случилось. Она остановилась у выхода из пещеры и сквозь пелену дождя увидела скорбную фигуру деда около реки. Он стоял под холодными струями дождя и плакал.
Рада уже умела воспринимать и понимать души. И деда она всегда очень ясно ощущала… Сейчас она знала, что там, рядом с бурлящим потоком, стоит он и рыдает о сыне погибшем, подставляя дождю лицо, с которого холодные струи смывали жгучие слёзы… Просит он Бога о помощи в тяжком пути их в неведомые края…
Рада хотела подойти, чтобы утешить деда.
И тут она увидела Радомира – так ясно увидела, что бросилась обнимать. Да только её руки проходили сквозь сияющий нематериальный Облик.
Радомир сказал ласково:
– Ты руками не тела, а души – обними! Помнишь, как Я тебя этому учил?
… Рада замерла в такой знакомой нежности отцовских объятий… Хотя теперь это были Его Руки, состоящие не из плоти, а из Божественного Света!
– Значит, Ты – не умер?
– Тело земное пришлось оставить, доченька. Но Я – всегда с тобой есть и буду!
– А дедушка – отчего он тогда так плачет? Я скажу ему, что Ты – здесь?
– Погоди немного: Я Сам ему скажу!…
… С той поры Рада всегда могла с Радомиром поговорить, совет спросить, рассказать о печалях и трудностях, о радостях и открытиях своих.
… Однажды, уже когда на месте новом обустроились, она деду о том рассказала.
Он строго головой покачал:
– Да, живы души без тел, внученька! Да только мечтаниям своим и фантазиям – волю не давай! В мире видимом и осязаемом жить тебе надо учиться, а не видения всякие разглядывать!
– Это папа-то – «видение»? Ты же тоже можешь – душой видеть? Отчего же мне не веришь, что я вижу и слышу папу?
– Веришь, не веришь – вот заладила! Верю я тебе! Верю! Но теперь – я тебе слушаться меня во всём велю! Иди лучше огород полоть!
… Больше Рада не рассказывала деду об отце, но Радомира она звала часто и разговаривала с Ним. И было то – самым надёжным утешением и защитой от печалей и трудностей в жизни её.
* * *
Благослав тоже мог видеть сына, мог с Ним беседы вести… Они беседовали нередко. Да только не было в этом ему такого покоя и счастья, как Раде.
Бывало, что спорил он с сыном.
Радомир стоял перед ним в теле, состоящем из Света, а Благослав ворчал на Него, словно отчитывал непослушного:
– Ты вот – зачем умер?! За тех, кто и не нашего рода-племени, за чужаков – жизнь отдал!
– Неправда: сам ты ведь знаешь, что не умер Я, а лишь тело оставил! Сам понимаешь, что если бы не пошёл Я Сам туда, – не успел бы ты людей спасти!
Знаешь ведь, отец, что не страшна смерть тела – для постигшего Единство с Богом!
– Может, и знаю, а может – ещё и нет… Тебе «с той стороны» легко говорить! А мне – это неведомо пока: сумел ли я достичь… Смерти – да, не боюсь уже давно, но Твой уход для меня – горе великое!
– Какое ж это – горе?! Вот же Я, ты и слышать, и видеть Меня можешь!
– Иногда могу, да… А вот на покой – спокойно уйти не могу! На кого общину оставлю? Кто Раду вырастит?
Не дело это, чтобы дети прежде родителей своих уходили! – вздыхал и ворчал по-стариковски Благослав.
Говорили они часто и про Раду, про её воспитание.
Благослав всё упрекал сына:
– Вот дочь сиротой оставил! На кого?
– На тебя, отец! Ты её учить теперь должен!
– Мала она ещё…
– Нет, не мала! Она – Великой Душой будет, Силы Великой! И должна она стать Несущей Свет людям! А для этого – тело, ум, эмоции – в полном согласии с Богом возрастать должны!
Раду ты учить должен – по-настоящему учить! А ты – всё делаешь, чтобы Божественные способности души она позабыла!
– Да, делаю! И дальше делать буду! Ты бы Сам лучше рядом был и дочь учил! Что мне теперь указываешь?! Не хочу, чтобы с ней какая беда случилась!
– Не указываю, отец! Прошу! А просьбу сию не послушаешь – требовать стану! Потому как то – Воля Божия! И, если не станешь внучку учить – не приду боле к тебе!
… Грозный для всех в общине с несгибаемой волей старик обхватил руками голову и застонал, как от боли.
– Ну, полно, отец! – его ласково обнимал Свет Радомира: – Нельзя затаптывать ростки, что к свету тянутся! Учи Раду, а Я – помогать стану!
Ты ведь и сам понимаешь, как сложно разъяснить то, о чём воплощённая в тело душа умом не ведает. Без тебя – научить Знаниям Великим – не получится!
Сохранять нам с тобой надо сокровища Знаний Божественных – чтобы людям их вновь искать с трудами непосильными не пришлось!
Ведь не для того мы общину бережём, чтоб жизни земные людям продлить! Но для того, чтобы Мудрость и Ясность Божественного мира открыть тем, кто хотят и способны вместить!
Сам видишь, какие времена настали… И, если не начать работу по взращиванию душ молодых, которые смогут воспринять Божественные Мудрость, Любовь и Силу во всей полноте, – то и не наступит на Земле та Заря Светлая, о которой мы заботиться призваны!
Ты прости Меня, отец! Знаю, что тяжело тебе…
Но теперь ты, а потом и Рада – свои судьбы в Жизнь Бога вплести должны! Осознанно можно начать делать то, что Бог хочет через вас осуществлять! Это – не простой Путь! Не для слабых духом такая жизнь с Богом!
Но вам – посильно удерживать Пламень Божий в себе и зажигать Свет Божественный в других душах людских!
