Kitabı oku: «Обрыв. Остановка Элей», sayfa 3

– Тебе и правда нравится эта девушка… – Задумчиво протянул Тео, глядя на охапку цветов. Не жалко ее?

– А почему мне должно быть ее жалко? Я пока только спасаю ее и у меня нет на ее счет никаких плохих намерений.

– Это сейчас. – Задумчиво отозвался Тео и затушил сигарету. – А что ты будешь делать, когда она все вспомнит? Ты ведь не знаешь, кто она такая на самом деле.

– К тому моменту, когда она все вспомнит, я уже решу, останется она со мной или нет и если нет, то я просто верну ее туда, куда она пожелает.

– Смотри, друг. На ее счет у меня плохое предчувствие, а оно меня никогда не подводит.

– Тео, ты как всегда драматизируешь. – Похлопал Энрике друга по плечу. – Ты же ее видел, что это маленькое и очень милое создание может мне сделать? Мне? Главе наркокартеля, который убил своими руками черт знает сколько людей и сейчас управляет бизнесом, пусть и небольшим, но это только начало.

Тео еще раз посмотрел на него, внимательным, тяжелым взглядом, так как умел только он и все-таки сказал.

– Как минимум, именно такой хрупкий ангел, как ты говоришь, может причинить мужчине много боли.

– Да брось! Она всего лишь женщина, таких, как она, у меня были сотни.

– Как знать, мой друг, как знать…

– Не знал бы, что ты Мексиканец, сказал бы, что ты Турок. – Рассмеялся Энрике, Тео как всегда паниковал на пустом месте, к этой его черте характера он уже привык.

Энрике поднялся наверх, девушка сидела на кровати и смотрела в окно, молча и неподвижно, она даже не шелохнулась, когда он вошел.

– Это тебе, малыш. – Сказал он и протянул букет.

Она посмотрела на него снизу вверх, каким-то странным, отрешенным взглядом, потом на цветы, все-таки улыбнулась и приняла букет.

– Очень красивые! Благодарю! Я поищу, во что их поставить.

– Конечно, но у меня будет к тебе одна просьба.

Он присел на корточки и достал линзы. В такой позе проще уговорить человека, что-то сделать, он дает ей преимущество на уровне психологии, что она выше него, а еще так разговаривают с детьми, этому его научил отец Луис, когда однажды он спросил его, почему отец Луис всегда садиться перед ним на корточки.

– Что это? – Спросила она, отложив букет.

– Это линзы, их нужно надеть для фото и в аэропорту, ты приехала сюда по-своему паспорту и когда ты будешь проходить сканирование, может выйти совпадение, а этого допустить нельзя, у нас могут быть проблемы.

– Рик, – она впервые так обратилась к нему, но ему понравилось, она уже начинает придумывать ему уменьшительное имя и это хорошо, – а это обязательно делать вот так?

– Мария, просто поверь мне, сейчас иначе нельзя. Я бы хотел, но никак. Просто доверься, я рядом. – Он поднялся и поцеловал ее в лоб. От ее волос приятно пахло.

Она опустила глаза, потом встала, на несколько секунд задумалась, положила линзы на тумбочку и взяла букет.

– Хорошо. Я все-таки поставлю цветы в воду.

Мария ушла, а Энрике позвонил человеку и спросил, где его носит, оказывается, немного задержался. За это он и не любил турок, слишком непунктуальные, а действовать нужно было быстро.

Его ребята нашли недавно проститутку с именем Мария, стопроцентное самоубийство. Она лежала в морге, его человек сообщил об этом. Ни родни, никого из близких, даже никто не забрал труп, только сутенер вышел на морг, но забирать не стал, зачем возиться, если ее итак похоронят?

Патологоанатом сразу сообщил одному из его ребят, что есть чистые документы и искать ее никто не станет, Энрике сразу все сделал.

Он всегда умел четко отдавать приказы и сразу обозначать, что именно ему нужно. Имя было обязательным, а еще примерный возраст и наличие гражданства, чтобы не возникло никаких проблем. По базам она также не числилась, видимо работала смолоду и никогда не попадалась, поэтому все прошло чисто.

Стоило это довольно дорого, с учетом того, что документы нужно было переслать сюда, зато у него с девочкой не возникнет проблем.

Раз все сложилось так хорошо, а Абель сказал, что она на удивление быстро восстанавливается, Энрике планировал уже завтра вылететь в Америку.

Кира

Меня сфотографировал на паспорт какой-то мужчина, но до этого я кое-как втолкнула в свои глаза это орудие пыток – линзы и посмотрела в зеркало.

Перемены были координальными, эти волосы и яркие светло-зеленые глаза, я выглядела как какая-то модель из журнала, если бы не опухшее лицо, но под тонной макияжа этого видно не было, зато почти что ни единой морщины из-за отека.

Но несмотря на странность всего происходящего, я поймала себя на мысли, что мне приятно, что Рик купил мне цветы, огромный вкусно пахнущий букет, как мало нужно, чтобы порадовать женщину. Мне становилось интересно, а всегда ли он был такой внимательный?

После «процедуры» я смыла макияж, а Хира сделала мне какой-то укол и снова массаж всего тела от чего я совсем ушла в нирвану.

Все-таки мой мозг еще не мог до конца начать функционировать, когда я мысленно пыталась вернуться к своему прошлому, то неизменно натыкалась на усталость. Все тело как будто начинало наливаться свинцом и глаза сами собой стали закрывшись. Я ловила себя на мысли, что я все еще не хочу вспоминать прошлое и меня начинало это злить.

Я перевернулась на спину, сдавила виски и попыталась вернуться хоть к чему-то, но как только начинала это делать, как тут же покрывалась испариной, не то от усилий, не то от того, что я могла вспомнить. Где-то на уровне ощущений, какой-то внутренней памяти мне становилось больно, причем физически. Меня начинало ломать, откуда-то возникли неприятные ощущения, как ломка во время температуры. Физическая и моральная. Меня ни с того, ни с сего начало колотить, как в ознобе. Мысли в голове разрезал беспомощный крик, как будто мой собственный.

– Мисс! – Меня потрясли за плечо и я тут же открыла глаза. – Мисс, с вами все в порядке? – Хира склонилась надо мной.

– А? Я… заснула… – Ответила я на русском, но тут же спохватилась. – Мне приснился кошмар. – Тут же исправилась я.

– Я поняла. Все прошло, теперь все прошло. – Она погладила меня по плечу и сочувственно улыбнулась. – Пусть останется в прошлом. Я посижу с вами.

– Не надо, я лучше сама… побуду одна.

Хира несколько секунд смотрела на меня в раздумьях, потом все-таки качнула головой и ушла, а я села на кровати подложив под спину 2 подушки и сложила руки на груди.

Мне все еще ужасно хотелось спать, глаза сами собой закрывались, но я упорно пыталась этого не делать. Не хотелось видеть очередной кошмар. При каждом моем пробуждении сердце начинало биться все чаще. Нет, это маразм, я так себе инфаркт заработаю.

Что же такого страшного было в моем прошлом, что я так реагирую или это падение так на меня повлияло?

Я попыталась это представить, как я лечу в воду и снова как будто удар по голове, я зажмурилась, в висках пульсировало, из глубины подсознания стал подниматься неконтролируемый страх.

– Твой мать! – Выругалась я.

– Кажется, это что-то ругательное… – Услышала я голос Рика и открыла глаза.

Он стоял возле двери и улыбался уголками рта, но взгляд оставался напряженным.

– Ты как? – Спросил он, подходя к кровати. Остановился, сложил руки на груди, улыбка с лица ушла. Снова эта морщинка между бровями, как будто, что-то очень знакомое. – Почему ты не спишь?

– Не хочу…

– Хира сделал тебе укол снотворного, ты уже должна была заснуть. – Напряженно сказал он.

– Так вот что это был за укол. – Я отвернулась к окну. – Не надо больше уколов, уж лучше я сама.

– Что случилось, малыш? Что ты видела? – Рик присел на край кровати рядом со мной. Видимо Хира рассказала про кошмар.

– Просто кошмар, я не поняла ничего.

Меня тяготили собственные мысли, мое незнание, что же такого плохого со мной тогда произошло? Но спрашивать я боялась, мне казалось, что еще не время спрашивать об этом.

– Тебе нужно поспать. Давай я посижу с тобой?

Рик присел рядом, скинул ботинки. Я не понимала, что он делает, в это время Рик забрал у меня одну подушку, подложила ее себе за спину. Не спрашивая разрешения, обнял меня так, что моя голова оказалась на его плече. Я вздрогнула. Какое-то странное ощущение и он. С одной стороны, мне тут же стало как-то спокойнее, но на уровне осознанности я чувствовала, что я не знаю этого человека, он был для меня чужим. Я совершенно не чувствовала с ним близости.

– Ты спи, я просто посижу здесь. Можешь ничего не бояться.

Он погладил меня по плечу и прижался губами к моей макушку, внутри, что-то шевельнулось. Как будто сердце отозвалось на этот жест и я затихла.

Прислушалась к своим ощущениям, странно, но мне это смутно знакомо, вот так вот сидеть, когда он меня обнимает и целует в макушку. Сразу стало тепло и даже уютно, спокойно.

Я закрыла глаза.

Энрике

Он вернулся потому, что забыл телефон, но пришлось задержаться. Медсестра сказала, что ей снова сняться комары и она не спит. Уже час, хотя та вколола ей довольно большую дозу снотворного.

Энрике знал, как это бывает, один раз попал в плен к одному из военачальников картеля, тогда ему пришлось бороться со снотворным три часа, спать было слишком опасно, а бороться с лекарствами очень сложно. Он привык бороться с чем угодно, а она?

Когда он вошел, вид у девушки был отрешенным, глаза заволокло красной пеленой, лицо бледное, но она не спала. Какого это, не помнить своего прошлого? Не знать о нем? Что она чувствует? Откуда эти кошмары? Чего она так сильно боится? Что с ней случилось тогда?

Судя по тому, как она валялась без сознания и то, как она боится спать, ничего хорошего там не было. Может быть, это и к лучшему, что она обо всем забыла?

Хотел ли сам Энрике однажды забыть свою жизнь? Все то, что он уже сделал или еще сделает? Скорее всего, нет. Как бы там не было, а он стал тем, кем он мечтал стать. С самого детства он знал, кем он станет и никогда не желал иного, он появился на свет в такой семье, с этим клеймом и очень рано принял эту истину. Падре Луис говорил ему, что он мудр не по годам. В ранние годы, он еще пытался отговорить Энрике от мести, но потом перестал, вместо этого он стал его поддерживать. Какой бы не был Энрике, а падре его всегда принимал таким, какой он есть и любил таким. Энрике тоже его любил, наверное, те чувства уважения, тепла и всеобъемлющей благодарности, скорее всего и должны называться любовью.

И сейчас, когда он видел эту девушку, ему стало казаться, что он начинает и к ней испытывать чувство теплоты и уважения. Теплота возникала от того, что она была абсолютно беспомощна и хрупка, как цветок, так сильно отличалась от тех женщин, которых он знал, а уважение начинало возникать от того, что она хорошо держалась учитывая ситуацию. В последнем Энрике вряд ли признался бы даже Тео, что он испытывает некоторое восхищение, что она все еще не устроила истерику. Это говорит о стойкости духа и об уме, как не крути, а Энрике эти черты характера всегда уважал, хоть и не слишком любил их в женщинах.

Скорее всего именно из-за возникшего чувства теплоты, он и решил ненадолго остаться с ней, чтобы дать ей почувствовать себя в безопасности. Чтобы там не происходило в ее голове, но рядом с ним ей должно стать легче, когда рядом мужчина женщина всегда чувствует себя в относительной безопасности, особенно когда мужчина о ней заботиться, а Энрике хотелось о ней позаботиться. По крайней мере именно сейчас.

Она уже около часа спокойно спала, сползла вниз, ближе к его животу, а Энрике пропускал мягкие, светлые пряди сквозь пальцы.

Красивый цвет она выбрала, раньше он любил брюнеток или рыжих, но вот этот цвет ему нравился. У нее были красивые ключицы с ямочками, легкий оттенок загара на коже и сама кожа очень мягкая. Провел пальцами по шее от чего на ней появились мелкие мурашки, она повела головой и спустилась еще чуть ниже.

Энрике поднял глаза к потолку. Кажется, она достаточно крепко уснула, пора выбираться отсюда, пока вид ее голову чуть ли не у самой его ширинки, не начал наводить на ненужные мысли.

Ему нужно забрать ее паспорт, да и он хотел позвонить Лаль, вдруг она успела вернуться? Не помешало бы увидеться с ней и поговорить, может быть она могла что-то знать о Марие?

Энрике осторожно выбрался из ее объятий, уложил голову девушки на подушку и прикрыл ее пледом сверху.

Пусть отдыхает, сон сейчас самое необходимое для нее.

Кира

После того, как я утром проснулась, Рика я не видела до самого вечера, а уже когда совсем стемнело и мы вместе с Хирой готовили ужин, пришел Рик.

Это было немного странно, когда я увидела его. Как он вошел в кухню, как улыбнулся, а я здесь, с ужином. Должно бы было быть ощущение семейности, но вместо этого я чувствовала смущение, и это усугублялось тем, что когда я проснулась утром, то не увидела его рядом с собой и от этого внутри шевельнулось нехорошее ощущение, как будто меня бросили. Паршивое, оказывается, чувство. Я точно испытывала его раньше.

Энрике протянул мне паспорт, я открыла. Из документа на меня смотрела я, только с другим цветом глаз и звали меня Мария Тэйлор. 03.05.1992 года рождения. Гражданство США.

Я повертела паспорт в руках, вот я и гражданка США как-то отрешенно подумала я. Как будто это в порядке вещей.

Подумала о том, что скоро я покину это место и в груди неприятно защемило, снова это ползучие чувство страха и чего-то такого, что я определить не могла. Как будто я оставляю здесь, что-то очень важное и очень мне нужное, но вспомнив о ночном кошмаре, я переключила свое внимание на другое.

– А какая у меня настоящая фамилия? – Спросила я Рика.

– Мор… Морозова! – С ужасным акцентом произнес он, от чего я засмеялась и он тоже. – Никогда не мог ее правильно произнести!

– Я это заметила…

Когда он смеялся, то становился очень милым.

– А сколько мне на самом деле лет и когда у меня день рождения?

– Тебе в этом году исполнилось 29, твой день рождения седьмого марта.

– Хорошо, нужно это запомнить!

– Я помню. – Он протянул руку и погладил меня по щеке костяшками пальцев.

Невинный жест, но мне эта ласка все-таки казалась чужой, как странно, я помню три языка, знаю, что больше не хочу носить открытую одежду, что за плечами я оставила, что-то плохое и при этом, что-то важное, но этот мужчина мне кажется чужим, не моим и его запах… Я на него не реагировала, а мне казалось, что должна была бы.

В моей голове теперь не унимался один вопрос, кто Рик такой, что он смог сделать такие документы и кем тогда должна была быть я? Меня то и дело посещало чувство дежавю, а раз оно есть, то скорее всего все правильно и я вспомню, кто он или пойму…

Можно, конечно, спросить, но почему-то не хотелось, а точнее я боялась спрашивать. Международные документы явно ему не с неба свалились, еще неизвестно, кто он такой и стоит ли мне это знать.

– А кто ты по национальности, Рик? – Вдруг пришло мне в голову.

– Я Мексиканец! – Гордо улыбнулся он в ответ.

Темные волосы, загар, темные глаза, можно бы было предположить, но без сомбреро, на вид я определить не могла, и по акценту тоже ничего понятно не было.

– Тебе не нравятся Мексиканцы? – С видом притворной оскорбленности, спросил он.

Я даже немного растерялась от такого вопроса.

– Расслабься, малышка! – Засмеялся Рик, я облегченно выдохнула.

– Прости, я как-то растерялась.

– Ничего, ты привыкнешь.

– Наверное…

Мои периодически проскальзывающие мысли не давали мне покоя, а особенно мысль о том, что же есть там, в моем прошлом, от чего мне то и дело становится больно.

– Рик, я бы хотела задать один вопрос.

– Я говорил тебе, ты можешь спрашивать сразу. – Рик оперся о столешницу, сложил руки на груди и серьезно на меня посмотрел.

Красивые у него глаза, такие теплые, даже не смотря на то, что когда он вот так серьезно смотрит, начинают проступать первые морщинки.

– Почему я оказалась в Америке?

– В каком смысле?

– В прямом, если я из России, по какой причине я оказалась в Америке?

Рик выпрямился и отвел глаза, даже губы поджал. На эту тему он явно не хотел разговаривать.

– Рик?

– Милая, давай не будем сейчас об этом, я расскажу тебе позже. Тебе рано, вот так сразу, обо всем вспоминать.

– Но я должна это знать! Я же ничерта не помню о себе! – Я сама не поняла, почему я перешла на эмоции, но я сразу же вышла из себя, как только он не захотел отвечать.

– Малыш…

– Рик, я не хочу упрашивать. Это моя жизнь и я хочу о ней знать! Иначе, я начну искать сама.

После этих слов, он резко повернулся ко мне и от его взгляда, у меня все внутри похолодело. Его теплые глаза за секунду превратились в черный уголь. Мне стало страшно, я даже непроизвольно отступила на шаг.

Заметив это, он сразу взял себя в руки и на лицо вернулась прежняя добрая улыбка.

– Прости… И все-таки, давай я расскажу тебе все позже?

Быстро он вернул самообладание, а не так-то он прост и добродушен, как кажется на первый взгляд и явно не любит, когда им командуют, даже не просто не любит, он это люто ненавидит, но отступать я была не намерена.

– Мне снятся кошмары. – Начала я издалека, видимо сейчас с ним будет легче давить на жалость. – Скажи мне правду, кроме того, что у меня нет родителей, со мной было еще, что-то плохое, да?

Рик глубоко вздохнул и покачал головой, подошел ко мне и неожиданно взял мое лицо в ладони, посмотрел мне в глаза. Мне тут же захотелось вывернуться, но я не пошевелилась, надо было держаться. Он сделал это так легко и непринужденно, как будто не в первый раз, а я шарахаюсь от него, как от чумы.

– Да. – Тихо ответил он.

– И что именно? – Голос куда-то улетучился, я прошептала эти слова. В желудке все скрутило. Я чувствовала, что сейчас он скажет, что-то из-за чего мне может стать мучительно больно, я даже начала жалеть, что спросила об этом.

– Я расскажу тебе, но позже, даю тебе слово, малышка… – Он обнял меня, прижал к себе.

Я растерялась. Его руки такие крепкие, погладили меня по спине, снова прижал к себе.

– Ты согласна? – Прошептал он мне над ухом.

– Угу! – Только хмыкнула я и продолжала стоять, опустив руки, как безвольная кукла.

Во мне сейчас боролись два чувства. С одной стороны он относился ко мне, как будто он и правда мой мужчина и это было даже приятно, по-домашнему, даже по-семейному. А с другой стороны, мне казалось это неправильным, что чужой для меня человек вот так обнимает меня, гладит по спине, целует мои волосы.

Боже мой, что же со мной происходит? Я как будто делю сама себя на части. Одна часть хочет обнять его в ответ, закрыть глаза и просто насладиться этим моментом, этой теплотой, а вторая часть меня хочет прямо сейчас взять и сбежать отсюда куда-нибудь подальше, чтобы подумать, чтобы понять, что со мной происходит и как жить дальше, но бежать мне было некуда…

– Ужин накрыт. – Вмешался в мои мысли голос Хиры.

– Прекрасно! – Рик выпустил меня из объятий. – Идем, а то я ужасно голоден!

За ужином мы были втроем, двое других мужчин отсутствовали. Разговаривали «ни о чем». О погоде, о красотах Стамбула, о том, какие здесь разные люди. Хира и Рик хвалили мой новый имидж, а я все время прибывала в своих мыслях.

Я ни в чем не уверена, я ничего не понимаю, ничего не знаю. То, что Рик не ответил на мой вопрос пугало и злило меня, одновременно. И эти его непринужденные жесты, как будто все так и должно было быть, но почему-то я этого не чувствовала, что-то было не правильно, я никак не могла его вспомнить и я не знала, как сказать ему о том, что я не хочу вот этих вот его объятий, хотела сказать ему, что он для меня чужой, но я не могла.

Кто я? Что я? У меня нет родителей, нет памяти. Куда я пойду? Что я буду делать, если уйду отсюда?

После ужина все разошлись по своим спальням, Рик на ночь чмокнул меня в щеку и я вошла в свою комнату. Села на кровать, продолжая блуждать в своих мыслях.

Я просидела так около часа, борясь с диким желанием уйти отсюда, не знаю куда, но я хотела уйти. Хоть ненадолго, хотя бы на час или два, мне нужен был свежий воздух и свобода.

Головой я все понимала, что я ни города не знаю, ничего вообще, но бороться с этим странным ноющем чувством тоски и боли в груди и тем, что мою голову буквально разрывали противоречия, я больше не могла.

Я встала и направилась вниз. На цыпочках прокралась к двери, надела кроссовки. Взяла маленькую сумочку с деньгами, положила туда мобильник, который купил мне Рик сегодня, увидела ключи от машины в глиняной тарелке, которая стояла на обувнице в коридоре, взяла их, вышла на улицу.

Форд был припаркован прямо за воротами, я настроила под себя сиденье, безошибочно нажимая на все кнопки, завела машину и тронулась с места.

На часах 00:17, улицы тихие, только в некоторых окнах горит свет.

Я не знала куда еду, просто ехала по-наитию все дальше удаляясь от дома. Буквально минут через 10 выехала на большую дорогу.

Свернула и поехала прямо. Руки тряслись, но хоть раздирающие голову мысли почти прекратились, когда я поняла, что свободна. А свободна ли я на самом деле? Я ничерта не помню и боюсь вспоминать, а хочу ли? Я не была уверена.

У Рика были такие глаза. Он смотрел и со злостью и с сочувствием одновременно. Гремучая и знакомая мне смесь, как будто он очень много обо мне знает и знает такое, чего бы мне самой знать не следовало. Он достал международные документы за пару дней. Пусть даже за неделю. Это точно не дешево и уж точно Американские документы на раз-два достать было невозможно, а следовательно он не обычный работник какой-нибудь компании, но как миллионер он тоже не выглядел и дом маленький, дешевый и район, но я оказалась не в больнице, а лежала дома. Разве не странно? Да, странно, но я могла вначале побывать в больнице, а потом уже меня привезли домой и доктор есть и сиделку наняли.

Пока думала обо всем об этом, сама не поняла, как свернула с автострады и поехала куда-то к горам.

Горы. Как красиво, хоть и очень темно. В голове промелькнула мысль, что я люблю горы и море, а в Лос-Анджелесе есть горы? Там, вроде, даже Голливуд есть… Уф! Бедная моя голова!

Я поднималась по двух полосной узкой дороге все выше и выше.

В голове снова резануло и стало больно, виски заломило, я даже глаза на пару секунд прикрыла, но тут же распахнула. Нельзя так делать на такой дороге! Мне бы остановиться, но я не останавливалась, легко петляла по дороге, все выше и выше, как будто не в первый раз это делаю.

Энрике

Энрике выскочил из дома, как сумасшедший, все время держа в руке мобильник с геолокацией, которая показывала, что Мария движется куда-то к горам, недалеко от самого города.

– Быстрее! – Крикнул он Тео, когда запрыгнул в машину.

Тео нажал на газ и машина со свистом сорвалась с места, выбивая испод колес гравий.

Хорошо, что ее машину увидели Тео и Абель, когда возвращались обратно в дом. Сразу позвонили Энрике, Тео хотел ее догнать, но Абель запретил. Сказал, что лучше посмотреть куда она едет, не в том она была состоянии, чтобы вот так скакать ночью из дома без причины. Или она, что-то вспомнила или у нее сильный стресс. Ни то, ни другое не способствует тому, чтобы ее по пути перехватывали двое мужчин, если конечно Энрике не хочет оставить ее в местной психушке.

Было решено просто проследить за ней. Нужно было проверить, что там с ней такое случилось.

Энрике ловил себя на мысли, что он боится за нее, за ее жизнь и за ее состояние, и он боялся, что она что-то вспомнит. Вспомнит и тогда она уйдет. Почему-то эта мысль была ему до жути неприятна. Да что за бред твориться в его голове? Почему его вообще это должно интересовать? Мало ли на свете женщин?! Ответ пришел сам собой – мало. Таких, которые бы в нем настолько нуждались, мало. Возможно, он видел ее близкой себе, девушка, которая пережила, что-то страшное в своей жизни и теперь оказалась никому не нужной. В ее глазах он видел одиночество столь близкое ему самому. Может быть, именно поэтому за долгое время его сердце сейчас билось так быстро, когда он смотрел на карту.

Она приближается к возвышению. Еще минут 20-25 и они ее догонят, но зачем она поехала в горы? Что она там собирается делать? Не кидаться же вниз?

– Абель, что скажешь о том, не может ли она быть самоубийцей? – Спросил он у доктора, хоть тот и не был психологом, но ему сейчас было нужно, чтобы кто-то подтвердил его догадки о том, что она не может быть самоубийцей.

– Вряд ли. Не похожа она на самоубийцу, а вот крыша у нее поехать может, если она разом все вспомнит сейчас.

– Твою ж мать! – Энрике хлопнул ладонью по сиденью. – Ты можешь ехать быстрее?! – Заорал он на Тео.

– Успокойся! Она уже остановилась, скоро будем там и если она бросаться вниз собралась, то пусть лучше сейчас, чтобы потом ты за голову не хватался…

– Заткнись, Тео! Вот сейчас просто заткнись! – Процедил Энрике сквозь зубы.

Кира

Я остановилась, когда достигла вершины. Дорога сама меня вывела почти на край какого-то холма. Я смотрела вперед, как фары освещают темноту ночи и попадают прямо на дерево, которое растет на самом краю.

В голове как будто образовался туман. Мысли куда-то улетучились. Осталась только я, тишина вокруг и это дерево.

Где я? Только этот вопрос теперь крутился в моей голове. Мне было знакомо это место, оно отдавалось болью в груди и какой-то непонятной эйфорией, ощущением пьянящей свободы и счастья. Какофония ощущений и взаимосвязывающих эмоций.

На лбу выступил пот, я отчетливо это почувствовала, мои руки тоже вспотели.

Я на автоматизме открыла дверь машины и вышла, пошла вперед к краю. Здесь так красиво и так тихо. Блики луны светят на черные, спокойные волны и теплый ветер окутывает все вокруг. Я подошла почти к краю, дыхание перехватило, но я все-таки посмотрела вниз.

И тут же боль, которая прошла по всему телу, ударила в голову. Боль от страха, от того, что я вспомнила воду и легкие разрывает от боли, все тело разом становится тяжелым и я попадаю в ловушку из которой нет выхода. И только одна чернота вокруг и холод, пронизывающий холод, что даже конечности немеют.

Я отходила назад, сжимая руками голову и видимо зацепилась за что-то, упала, ударилась спиной о горячий капот машины. Сломанные ребра пронзил новый приступ боли, я глубоко вздохнула и тут же снова это ощущение, как будто легкие горят огнем.

Я опустилась на колени возле машины, обняла себя руками и зажмурила глаза, уткнулась лицом в согнутые колени и тут же дал о себе знать сломанный нос, а мне в лицо полетел кулак.

Я так отчетливо это увидела, как огромная рука бьет меня по носу, я вскрикнула от боли, от воспоминаний о ней. Зажмурила глаза и откинула голову на колесо машины.

Голову снова разрывало на части, а вместе с ней и мою душу. Мне было больно, эта боль отдавалась в каждой мышце моего тела, мне стало трудно дышать. Туман в голове сгущался, я еще несколько раз увидела этот кулак, который летит мне прямо в лицо, и всхлипывала от душащих меня рыданий.

Меня били, меня точно когда-то били и били жестоко, не знаю кто, но почему-то я точно знала, что это не был Рик, это было далеким воспоминанием, как будто из прошлой жизни и я точно не хочу об этом вспоминать снова.

Зачем я вообще приехала сюда? Какого лешего меня понесло на эту гору?

Я боролась с чувством паники накатившем на меня и пыталась унять боль, которую приносили воспоминания.

Не знаю сколько я так просидела, пока моя голова была откинута назад, а мысли все больше путались, но я даже не услышала шаги, открыла глаза только тогда, когда услышала голос.

– Мария… Мария, что с тобой?

Это был Рик, он присел возле меня на корточки и смотрел мне в глаза, я слышала его как будто откуда – то издалека.

– Мария, ты в порядке?! – Уже громче спросил он и потряс меня за плечи.

Я медленно начала приходить в себя, его голос вытаскивал меня из вязкой тины моих собственных метаний, из ловушки сознания.

– Рик… – Это все на что меня хватило.

– Что случилось? Почему ты здесь? – Он сел на колени, провел рукой по моему лицу.

Я отшатнулась от его прикосновения, сама не знаю почему. Он смотрел на меня глазами полными не просто беспокойства, а даже какого-то отчаяния, которое я не могла себе объяснить.

– Это ты бил меня? – Вдруг спросила я.

– Что?! – Растерянно спросил он.

– Ты бил меня? – Еще раз спросила я.

– Ты с ума сошла? – Тихий голос и обреченный взгляд. – Мария, я никогда бы не поднял на тебя руку, я вообще не поднимаю руку на женщин.

– Тогда кто? – Задала я вопрос, сама не понимая для чего. Может быть хотела услышать, что это делал не он, еще раз? Или все-таки хотела понять, что-то другое?

Рик нахмурился, его губы поджались, он опустил глаза и с шумом выдохнул, прежде чем снова на меня посмотреть.

– Нет, я не бил тебя, но именно по этой причине ты сбежала из России.

– Что? – До меня плохо доходил смысл его слов.

– Ты приехала в Америку пытаясь сбежать от своего парня, ты рассказывала мне, что он был жесток с тобой. – Я слушала его и пыталась понять, о чем он говорит. – Ты жила с ним несколько лет после смерти своих родителей, я не знаю, что там было между вами, но ты рассказывала, что он избивал тебя, поэтому ты сбежала. И ты хотела сбежать как можно дальше, я не знаю почему ты выбрала именно Америку. На этот вопрос ты часто шутила, что может быть ты хотела стать актрисой и подалась в Голливуд.

В его голосе не было ни тени насмешки им чего-то подобного, Рик был серьезен, когда говорил и смотрел прямо мне в глаза. Я видела по его лицу, что ему тяжело говорить мне это.

Где-то на задворках своего сознания я понимала, что это могло оказаться правдой. Я помнила ощущение удара, помнила, как искры сыплются из глаз и как идет носом кровь и даже звук, звук от которого даже сейчас у меня начинался приступ тошноты, когда ломается кость.

Я втянула воздух носом поглубже. Во всем этом я не могла понять только одного, раз со мной был жесток мой бывший, то как я после такого вообще связалась с новым мужчиной?

– А долго я жила в Америке до того, как мы с тобой познакомились?

– Около двух месяцев, кажется. – Устало ответил Рик и отпустил меня, сел рядом со мной, спиной опершись о машину.

– И я сразу стала с тобой встречаться?

– Нет, не сразу. – Усмехнулся он кривой усмешкой. – Ты пришла работать ко мне, первые три месяца мы просто работали вместе, только потом ты позволила мне позвать тебя на первое свидание. Думаю ты боялась меня. – Его взгляд отрешенно смотрел перед собой, как будто он рассказывал историю, историю нашего с ним знакомства, без эмоций, только с усталостью на лице. – Ты не любила говорить о прошлом. Я только знаю, что у тебя нет родителей и то, что тебя обижал твой парень. Ты вообще отличаешься немногословностью в отношении себя.

Мне казалось это правдой, я думала, что я и правда вряд ли могла любить рассказывать о себе, да еще и такое.

– Почему ты здесь? – Спросил Рик, снова повернув голову ко мне.