Kitabı oku: «Искусство взрывать», sayfa 3
3
Вообще, за эти три года я не раз думал о том, чтобы взяться за развитие своей силы, но каждый раз останавливался. И для этого было две главных причины. Первая: я хотел обычной жизни, а использование запрещенных для меня способностей легко могло привлечь ко мне ненужное внимание. Идти служить в корпорацию – это тем более был не мой путь. И вторая причина – моя сила была до ужаса дурацкой.
Я специально искал информацию на порталах корпораций, где те презентовали своих игигов. Изучил все форумы, где собирались фанаты тех или иных команд. И очень быстро понял, что мой талант не уникален. Было и множество других техников: они специализировались на том, чтобы улучшать те или иные свойства любых устройств. Те, что посильнее да побашковитее и вовсе собирали что-то свое. Часть из их наработок я использовал во снах с Курильщиком.
Но вот у самого меня с тем, чтобы собрать хоть какую-то мелочь, были большие проблемы. Раз десять за эти три года я все же пытался что-то сделать, тратил на это целые часы и дни, и каждый раз результат был один. Я старался усилить что-то полезное, а устройство взрывалось. Я пытался выбрать то, что никак не могло бы к этому привести. Например, увеличить прочность старенького тостера – а тот все равно взял и взорвался. Более того, этот талант пробивался и в обычной жизни. Стоило мне попытаться сделать тесто для блинов или заварить кофе, что-то обязательно шло не так.
Словно сама вселенная говорила: сдавайся, давно пора признать, что твоя суть в разрушении. В общем, не самая полезная специализации для мирной жизни. Поэтому если я и обращался к своей искре, то только для того, чтобы кого-то найти или отследить. Благо технические устройства были почти у каждого. Проверить, что Ксюша легла спать – без проблем. Убедиться, что дед уже вернулся домой, не став засиживаться в кафе допоздна – тоже легко.
Или… Чтобы узнать наверняка, что возможные наблюдатели меня не заметят. Еще одна линия защиты от непрошенных гостей.
Невидимое из-за расстояния тело охранника с поднятой на уровень груди звездочкой исчезло в сторожке. Все понятно, сидит в телефоне. За эти три года я уже научился угадывать такие вещи… Преодолев оставшиеся до сетчатого забора метры, я в прыжке ухватился за вершину столба, подтянулся и замер прямо там. Как рассказывал Курильщик, по земле часто пускают инфракрасные линии сигнализации. Так и есть, между черных в ночи травинок что-то блеснуло.
Я улыбнулся и стукнул ботинками друг о друга, выщелкивая из подошв две параллельные дощечки-платформы. Лучи идут прямо по земле и настроены так, чтобы не реагировать на мелочь вроде грызунов. Так что мои подпорки никто тоже не должен заметить. Они как раз нужного размера. Я спрыгнул вниз, прислушался – тишина. Наука Курильщика не подвела.
Теперь оставалось заглянуть в сторожку, пристроенную сбоку от основного корпуса. Я пробежался, запрыгнул рыбкой через окно так, чтобы оказаться точно за спиной любителя телефонов. Удар – он даже не успел обернуться, рухнув даже раньше, чем осколки выбитого мной стекла. А потом я увидел, что меня ловили на живца. И как только заметили?
Сверху на крышу сторожки летели две сияющие множеством звездочек фигуры. Хорошо, что я вычислил их раньше, чем они этого ожидали, и успел отпрыгнуть в сторону. Они пробили кровлю, приземлились точно там, где я стоял еще мгновение назад, и залили все потоками огня. Не достали! На пару секунд бой замер. Местным игигам очень хотелось додавить чужака, но они пока не понимали, какие у меня силы, и поэтому не спешили.
Я тоже судорожно искал решение, что делать дальше. Итак, против меня игиги скрытности и огня. Неприятная комбинация, когда к тебе могут подобраться со спины, а потом поджарить так, что даже костюм с автоматической герметизацией не поможет. Разве только выиграет немного времени, но не битву. К счастью, лично я вижу обоих противников и я могу победить!
Я отцепил от магнитного захвата на поясе свой клинок, а потом запустил его так, чтобы бросок прошел сразу через обоих противников. Если один увернется слишком поздно, второй может и не успеть среагировать. Не рассчитывая, впрочем, на такой простой успех, я сразу же бросился вслед за своим же мечом и в пяти метрах от цели перевел костюм в герметичный режим. Теперь, когда вперед ударит новая волна пламени, я просто пролечу сквозь нее. Пару секунд точно выдержу, а потом в ближнем бою у игигов, которые привыкли сражаться на дистанции, не останется шансов.
Пламя взревело, я уже почти оттолкнулся от пола, когда заметил странность. Одна из звездочек на прячущихся врагах прямо-таки сияла. Верный знак того, что связанный с ней прибор работает на полную. Причем расположен он был там, где оказалась бы вытянутая рука ближайшего из врагов. А что, если прибор и огонь связаны?
«Зараза!» – я выругался про себя и в последний момент успел сменить направление прыжка.
– Используешь ручной огнемет, чтобы я поверил, будто ты всего лишь огневик? – мне нужно было восстановить дыхание, и разговор для этого прекрасно подходил.
– Догадался, значит, – враг тоже заговорил. Понимаю, они уже рассчитывали достать меня, а теперь нужно было придумывать что-то другое.
Повисла пауза, а потом я увидел, как звездочки второго игига, которого я до этого считал мастером невидимости, отпрыгнули вверх. До самого потолка и зависли так, будто прицепились к нему. И в этот момент я понял, кто передо мной. Некоторые команды были достаточно известны, чтобы узнать их по характерным признакам, даже если не увидишь вживую.
– Оборотень и Жаба? – сказал я.
Эта парочка устроила пару громких ограблений в Вене десять лет назад, потом пропала и вот неожиданно всплыла в моем обучающем сне.
– Я не Жаба, я Принцесса-Лягушка, – игиг на потолке отменил невидимость, и я смог рассмотреть своих соперников живую.
Оборотень выглядел как оборотень. Под два метра, крупный, мохнатый, на руках закреплен портативный огнемет и второй наруч, судя по форме, со скрытым внутри клинком. Да уж, хорош бы я был, прыгнув на такую махину. Он бы скрутил меня в миг или, что более вероятно, оглушил, а потом проткнул бы, как бабочку.
Жаба же выглядела как человек. Девушка, молодая, лет двадцати. Прилипшая спиной к потолку, бывает… Ее лицо было скрыто за плоской зеленой маской – не стандартная, явно ручной работы – но ее все равно можно было бы назвать красивой, если бы не уродливые язвы по центру ладоней. И из одной из них торчал длиннющий, метров пять, язык, который касался плеча оборотня.
– Значит, слухи не врут? – спросил я. – Ты можешь спрятать все, до чего дотронешься?
Кажется, теперь я понял, как эти двое меня обнаружили. Точнее конкретных вариантов могло быть сколько угодно, но я понял сам принцип. Жаба касается сервера наблюдения, и все связанные с ним камеры становятся невидимыми. Возможно, я даже видел их звездочки на доме, но понять, что это именно они, было уже невозможно. Красиво вышло!
– Скорее незаметным, но для обычных людей разницы нет, – Жаба тем временем пожала плечами, что, учитывая ее позу, было довольно непросто.
Я же все это время раздумывал над новым раскладом сил. Итак, против меня оказались не случайные слабаки, а сработанная команда, причем с весьма неприятным набором искр.
– Так что, будешь сопротивляться или сдашься? – Оборотень смерил меня своими маленькими красными глазками. Возможно, кого-то это могло и испугать, но, по-моему, Курильщик смотрелся гораздо опаснее. И неприятнее.
– Боюсь, тогда я не сдам зачет, – честно признался я.
Внутри меня жила надежда, что после одного из таких мини-экзаменов мое обучение просто закончится. Я перестану видеть сны о прошлой жизни, перестану мучиться с Курильщиком и смогу, наконец, избавиться от этой ноши. И для этого надо было просто пройти курс до конца.
– Тогда продолжим! – проревел Оборотень, и в тот же миг Жаба снова спрятала его в невидимости.
Амбал бросился на меня, ступая при этом словно кошка – если бы не звездочки, даже с учетом тренировок я мог бы его упустить. Я же выхватил пистолет и разрядил обойму. Всего пять патронов, но зато каждый двенадцатого калибра. Как и ожидалась, шкура Оборотня легко справилась и с пробивающим, и с останавливающим эффектом. Но я и не рассчитывал остановить такую махину.
Ему досталась одна пуля, четыре отправились в Жабу – та увернулась. Игиги-ловкачи – сущая головная боль. Но я не останавливался, и вслед за пулями отправились гранаты. Ослабленные, специально для боя в помещении, чтобы уже на расстоянии в три метра мой доспех смог бы их выдержать. Первая, вторая, третья – почти весь мой запас. Увы, Жаба оказалась не просто более ловкой, у нее была разогнана и скорость восприятия. Поэтому, оценив мой уровень, она перестала уворачиваться, а просто поймала гранаты языком из второй ладони и бросила их обратно.
Две видимых, одна невидимая.
Это была бы неплохая ловушка для обычного противника. Взрыв, который он не сможет заметить. Но для меня сияли звездочками все гранаты, даже сжатая в языке. Три, два… Я считал время до взрыва. И когда Жаба уже хотела было отпустить последнюю гранату, я активировал ее на секунду раньше.
Да, я не хотел использовать свою искру, но надо было побеждать, чтобы закончить сны. И да, я не тренировался, но с моей силой я не сомневался ни секунды, что взрыв получится. Вот что-что, а они меня никогда не подводили. Так и вышло. Я только коснулся звездочки гранаты и добавил ей стабильности, и тут же яркая вспышка оторвала кусок правого языка Жабы. Вышло довольно близко от меня и могло бы закончиться парой травм, но я же не просто так замедлил Оборотня первым выстрелом, подгадывая момент.
За мгновение до взрыва его туша снесла меня с места, а все осколки и взрывная волна достались его спине. В итоге мы ускорились еще больше, а мне только и оставалось, что чуть-чуть подтолкнуть своего спасителя, чтобы избавиться от его хватки. Больше она была не нужна.
Первый раунд остался за мной, но тело побаливало. Даже во сне. А еще взрывы повредили крышу, и теперь внутрь стал заливать все тот же надоевший дождь.
– Отступай, сюда едет «Защита», – наушник выплюнул предупреждение Курильщика.
Кажется, довести это задание до конца у меня так и не получится.
– Ну, может быть, в другой раз… – я попрощался с Оборотнем и Жабой, которые снова стали видимыми и провожали меня злыми взглядами.
Но при этом не спешили нападать. Жаба зажимала свободной рукой кровоточащую ладонь – ту самую, где я оторвал ей кончик языка, Оборотень просто хмурился. Пожалуй… Не знаю, как Курильщик, а я за этот бой присужу себе победу по очкам.
Я вышел на улицу, дождь уже привычно ударил по лицу… А потом сон закончился. Впервые за три года раньше, чем закончился дождь. Похоже, или тьма, или Курильщик, а может, и оба сразу тоже решили, что я победил. На лице появилась улыбка.
* * *
С того дня моя жизнь немного изменилась.
Полностью пропали сны о прошлом Пожарского, тренировки же Курильщика, наоборот, стали проходить каждую ночь. Но появилось важное отличие: если я справлялся с заданием, то сон заканчивался. И дальше я уже мог провалиться в такую легкую и приятную тьму самой обычной ночи самого обычного человека.
Тогда же у меня, наконец, появился спутниковый интернет. Настроив тарелку, я обеспечил себе доступ ко всем интересующим меня темам. И хоть я продолжал наслаждаться своей тихой и спокойной жизнью, заодно я изучал этот мир, у которого, как оказалось, была еще одна, ранее скрытая от меня, сторона. Осколки тьмы. Тема, которая меня по понятной причине очень сильно заинтересовала, но в которой было уж слишком много домыслов и предположений.
Для начала факты, их оказалось немного. Первый. В четырех точках мира есть огромные области, словно скрытые вечным черным туманом. Одна в районе Прибалтики, меньше чем в сотне километров от Санкт-Петербурга. Вторая накрыла север Африки – как я для себя отметил, почти точно пройдясь по границам древнего Карфагена. Третья расположилась на западе Северной Америки, там, где раньше была Калифорния. И последняя – в районе Персидского залива, где все когда-то и началось.
Второй гарантированный факт: известно точное время появления каждого осколка тьмы. И каждая из этих дат приходится на первые несколько лет после появления первых игигов. Третий факт – вещи, которые порой притаскивают разные смельчаки из осколков, обладают необычными свойствами. Большая часть необычности, правда, заключается в том, что безобидные предметы становятся смертельными. Но есть и исключения вроде той же сыворотки, которой три года назад подлечили мои ребра после встречи с бандой Скарабея.
Удивительно, но один укол поставил меня на ноги всего за неделю, зарастив все трещины и переломы. Долго для тех, кто ожидал сказки, но почти мгновенно для того, кто в другой ситуации жил бы с опаской в три раза дольше, а полностью восстановился бы вообще только за полтора месяца. Увы, полезных вещей в осколках было не так много… Последнее же, что о них было точно известно – это прорывы.
Они случались раз в несколько лет. Визуально это выглядело словно жирная капля отделяется от общей массы и улетает в небеса. А потом возвращается оттуда, падая на любой город Земли и неся с собой смерть и разрушения. Потому что там теперь была не только тьма. В первые годы, говорят, это было даже не очень опасно. Живые мертвецы в Париже, желтый туман в Нью-Йорке… Но в последние десятилетия осколки раз за разом выпускали из своих недр только одно. Темных игигов, суперлюдей с черными глазами, которые не говорили, не слушали, а только разрушали все вокруг, пока их не остановят.
Каждый раз, когда читал о таких гостях, я словно чувствовал, будто однажды видел что-то подобное… Вот только этого не было. Разве что видело мое прошлое тело, а мне так и не досталось это воспоминание? Возможно… С этими мыслями я обычно переходил от фактов к теориям, связанным с осколками тьмы. Их было много. Конспирологи говорили про секретные эксперименты, физики и математики пытались построить рабочую теорию осколков, верующие пугали рассказами про наказание богов. Кстати, насчет последнего – с учетом некоторых доступных игигам способностей, я бы не исключал эту версию…
Лично мне больше нравилась одна легенда. С учетом того, что она пришла из мест, где появились первые игиги, в чем-то она казалась даже логичной. Это был миф о Тиамат, богине первобытного океана-хаоса, из которого родилось все живое. Какое-то время мир был прекрасен, но шли годы, и боги с людьми начали уж слишком сильно шуметь, и Тиамат это не понравилось. Тогда-то она и создала четырех драконов, которые должны были всех прибить. Именно их именами сейчас любят ругаться. А я, как читаю про них, не могу избавиться от воспоминаний о своем разговоре с тьмой. Кстати, вот еще одна причина считать, что именно так все и было.
Драконы отправились уничтожать мир, но боги не хотели терять все, что у них было. И тогда они собрали свои силы, кому что было не жалко, и отдали их одному смертному. Вернее, младшему богу, игигу, но для старших богов это было почти то же самое. И вот Мардук, так звали того парня, выполнил свое предназначение – победил сначала драконов, а потом и саму Тиамат, возвестив начало эпохи людей.
Теория об осколках тьмы строилась на этой легенде. То в одном чате, то в другом не проходило и часа, как кто-нибудь начинал рассказывать, будто еще в 1814 году вместе с первыми новыми игигами проснувшаяся Тиамат снова создала своих драконов. «Четыре дракона – тогда, четыре осколка – сейчас, какие еще нужны доказательства?» – вещали эти люди. А потом как самую великую тайну рассказывали, чем все закончилось. Люди не дали древней богине устроить свой вариант Великого потопа. Игиги объединились, убили драконов и закопали их тела. А черный туман – это будто бы Тьма, вырвавшаяся из сердец слуг Тиамат.
И вот на этом этапе я обычно терял интерес. Уж слишком поэтичная история получалась, чтобы продолжать в нее верить. Но шли дни, и я снова закапывался в интернет, чтобы в очередной раз прочитать эти слухи, чтобы попробовать найти что-нибудь новое. А еще мне иногда снилась девушка. Сначала я думал, что мое тело начало взрослеть, но новый сон по своей реалистичности больше походил на тренировки с Курильщиком, чем на то, что я видел по ночам, когда был подростком еще в прошлый раз. Девушка поднималась из озера тумана, увы, я не видел ее лица. Потом она что-то говорила, а я не слышал. И так раз за разом…
Так прошло еще три года. Несмотря на некоторые странности и навязчивые идеи, это оказалось прекрасное время. Была лишь одна серьезная попытка все испортить. Деду однажды пришла в голову безумная идея, что мне будет полезно походить в школу, но я нашел, как убедить его от нее отказаться. Просто пообещал через неделю сдать ему весь материал за первый год на отлично. И сдал. Потом еще за один и еще… В итоге я остался свободен в отличие от соседских детей, которые каждое утро проходили мимо нашего дома к ближайшей школе.
Шли делать вид, что будут учиться, и общаться с теми, на кого им плевать. И почему я так на них злюсь? Не могу поверить в искренность после того, как просмотрел воспоминания бывшего Пожарского? И почему они меня так зацепили? Не знаю. Мерзкое было зрелище… Впрочем, было в них и хорошее – благодаря ним я сумел понять, кого можно считать «своими». Дед, Ксюша – эти двое ведь на самом деле стали моей новой семьей. Настоящей.
– У тебя завтра день рождения, – из окна высунулась заспанная рожица моей младшей сестренки.
– Доброе утро, – ответил я и улыбнулся. Мы порой вот так болтали невпопад, прекрасно при этом понимая друг друга.
– А ты смотрел ролик, как Морана победила бандита, который превращался в Гидру? Она его сжигает, а он только растет, на пару кварталов разбух, а у нее такое платье красивое… – Ксюша болтала, сверкая широко раскрытыми глазами. Да, даже она не избежала общего увлечения игигами, особенно такими модными, как одна из сильнейших представителей русской «Защиты». Интересно, кого она защищала в Казани в тот раз? Впрочем, а мне какая разница?
Я старался лишний раз не думать обо всем необычном, словно надеясь, что бездна, которой не смотрят в глаза, никогда не посмотрит в ответ.
– Ничего себе! – впрочем, для сестры я попробовал изобразить восторг, не очень удачно. Та сразу все поняла, она всегда все про меня понимает.
– А я тебе торт сделала, – выпалила Ксюша, и только сейчас я заметил, что у нее в волосах пятна муки. – Из блинов и со сгущенкой.
Это был удар ниже пояса. Во-первых, это безумно прекрасный вкус, который я могу представить в любое время дня и ночи. А во-вторых, сами блины. Моя величайшая слабость. Я столько раз пытался приготовить их в кофейне у деда. И каждый раз, словно решив, будто я собираю какой-то технарский артефакт, вмешивалась моя искра. И блины сгорали, кисли, сворачивались, стоило мне смешать больше пары ингредиентов.
Ксюша знала об этом и в любой непонятной ситуации пекла блины. То, что было выше меня во всем этом новом мире. А вот дед не знал, по крайней мере, я старался, чтобы все проявления моей искры проходили мимо него. И так он с каждым месяцем словно все внимательнее и внимательнее присматривался ко мне.
– Ну что, идешь? Чайник я тоже поставила, – Ксюша исчезла в окне, зная, что ей я никогда не откажу.
И я уже хотел было пройти в дом, когда за забором показалось такое знакомое лицо. Так бывает, когда ты думаешь, что какой-то человек остался в прошлом, а потом он с ноги выбивает дверь в твою новую жизнь. И такое никогда не несет с собой ничего хорошего.
– А вот и наш боярич, – за забором стоял Скарабей и смотрел прямо на меня.
Если до этого у меня еще могли быть надежды, что бандит оказался тут случайно, то сейчас от них не осталось и следа. Мой спокойный мир, которым я так наслаждался эти шесть лет, начал трещать и расходиться по швам.
4
Глядя на то, как вырос Скарабей и стоящие за ним остальные члены банды, я по-настоящему понял, что провел в этом мире шесть лет. Как же они вытянулись и изменились! Из старого остались разве что те же сшитые из множества кусков длинные куртки, а вот все остальное… Передо мной стояли не дети и даже не подростки, это были молодые люди, которым стукнуло уже по двадцать лет. Их покрывали шрамы и ожоги, а в глазах стояла странная печаль, словно доказательство всего того, через что они прошли.
В этот раз куртки были не застегнуты, и я смог разглядеть бандитов получше. Сам Скарабей как был, так и остался крепышом, разве что, вытянувшись вверх, теперь походил не на качка, а на воина. Одного из тех, с которыми дружил Курильщик в моих снах. Муравей был поменьше, но тоже следил за собой. С учетом его умения превращать свое тело в раскаленную сталь ему можно было и вовсе не стараться, но он не полагался только на это. Вызывает уважение.
Следующим, на ком я сосредоточился, был Комар. Все такой же тощий и быстрый. Сейчас, когда я знал, за чем следить, это было заметно даже по его дерганой мелкой моторике. Незнающий человек, возможно, принял бы его за психа. Особенно с учетом длинной черной челки и подкрашенных в цвет век. Кажется, в этом мире эмо держатся дольше, чем в нашем.
Четвертой, чуть в стороне, стояла Гусеница. Именно стояла! В тот раз я этого не понял, но Гусеница оказалась девушкой. Сейчас, когда в расстегнутой куртке можно было рассмотреть ее во весь рост, это не вызывало никаких сомнений. Я бы даже сказал, что она была красивой. Как бывают красивы и в то же время смертельно опасны дикие кошки. И это странно сочеталось с общей бледностью кожи и особенно лица, которую сама Гусеница явно подчеркивала, крася волосы в иссиня-черный цвет.
– А вот и мои дорогие бандиты, – я вернул Скарабею его приветствие. – Кстати, разве в тот раз вас было не пятеро?
Я ожидал увидеть еще и Носорога. Именно из-за его несдержанности наша драка тогда перешла границу обычной потасовки, и сейчас я бы с радостью задал ему пару вопросов.
– Носорог нас покинул, – Скарабей нахмурился. – Буквально через пару дней после встречи с тобой, кстати.
Бандит посмотрел на меня пристальным взглядом, словно раздумывая, поставить мне это в вину или нет. Но мне было плевать. Во-первых, вряд ли наши отношения станут лучше или хуже, а во-вторых, уж очень мне не понравилось это совпадение. С учетом любителя отправлять послания самолетиками столь резкое исчезновение члена банды смотрелось вдвойне подозрительно.
– А случайно не Носорог сказал вам в тот раз, где меня найти? – мы мерились со Скарабеем взглядами.
– Ты что-то знаешь?
Он не сказал «да», но это и так стало очевидно. Значит, Носорог навел банду Скарабея на лишившегося защиты аристократа в тот момент, когда того, то есть меня, должны были уже убить. Совпадение? Возможно. Но после того, как именно этот амбал чуть не прибил меня, первым применив искру, которую положено было скрывать – очень сомневаюсь.
– Давай к делу, – я отмахнулся от вопросов главаря. – Зачем ты пришел ко мне?
– Ты помнишь мое предложение?
– О маске и татуировке? Мой ответ не изменился.
– Тебе придется его изменить.
Если до этого наш разговор шел относительно доброжелательно, то теперь слова Скарабея прозвучали как угроза. Курильщик учил меня расправляться с угрозами. Я начал невольно продумывать, где в Старице можно достать необходимую экипировку, чтобы разобраться с этой четверкой. Я не знаю способностей Гусеницы, но если удастся заполучить винтовку и заминировать место нашей схватки, уверен, победа будет за мной.
Скарабей как будто почувствовал что-то неприятное в моем молчании.
– Одно дело. Я знаю, что ты можешь управлять электричеством. Не знаю как, но суть не важна. Нам нужен взломщик – поможешь нам вскрыть одну дверь, и больше мы тебя не потревожим.
– Шантажисты никогда не останавливаются после первого раза, – возразил я. Про то, что моя искра работает совсем не так, как подумал Скарабей, я распространяться не стал. Точно не его дело.
– Тебе придется нам довериться, – вместо главаря неожиданно заговорила Гусеница. – Все-таки мы почти земляки.
Вот это было правдой. Двое из четырех членов банды были из Старицы. За эти годы я собрал пару сплетен о тех, кто мог бы представлять для меня опасность. Абрамовы с Северной улицы, живущие впятером в двухкомнатной квартире, когда-то были семьей Скарабея. За южной окраиной в небольшом поместье поволжских немцев по фамилии Коль воспитывали Гусеницу. И она, и будущий главарь банды ушли из дома, когда им было одиннадцать.
Это все, что мне удалось подслушать и найти в сети, не привлекая внимания. Вон даже не смог проверить пол Гусеницы: я решил, что Кристи Коль – это Кристиан, а оказалось, Кристина. Но это сейчас понятно, а тогда я просто решил остановиться. Представил, как сам бы отреагировал, если бы кто-то начал копать под мою семью, и решил не усугублять свой конфликт с бандой Скарабея. В тот раз мне показалось, что у них есть какие-то свои принципы, и я решил дать им шанс. Не больше.
– И все же нет.
Я покачал головой. Иногда сложно отказать, когда тебя просят, когда суть просьбы размывается тем, кто это делает и как. Не стоит обращать на подобное внимание. Слова и эмоции не изменят сам поступок и его последствия, которые после этого будут преследовать тебя, возможно, всю жизнь. Одолжи денег, просит друг, долго вспоминая былое. Ты даешь, а он пропадает, и тебе потом несколько лет меньше тратить на семью и детей, тех, кто для тебя на самом деле гораздо важнее. Это так просто понять, если заранее подумать о последствиях.
– Ты! – Гусеница неожиданно распалилась, а ее губы побледнели еще больше, чем раньше… Слишком белые для человека. Я напрягся, но Скарабей схватил девушку за руку.
– Не сейчас, – он покачал головой. – Ты! – взгляд перешел на меня. – Я дам тебе двадцать четыре часа, чтобы ты сам принял решение. Потом я начну тебя убеждать, и поверь, тебе это не понравится.
– Мы остановились у Успенского монастыря, – Гусеница пыталась испепелить меня взглядом. – Не опоздай.
После этого четверка бандитов развернулась и неспешным шагом двинулась в сторону правого берега, где и располагалось самое известное место города, а заодно и пара старых домов, где часто сдавали квартиры. Кофейня деда, кстати, тоже была в том районе, так что скоро мне придется пойти вслед за старыми знакомыми. Надеюсь, Скарабей и остальные не решат, что я так быстро передумал. А то было бы забавно.
Я пытался шутить, скрывая волнение. Я много читал про банды этого мира и знал, что, несмотря на возраст или какое-то родство, ни одной из них не было свойственно такое понятие как жалость. Так что, если я не хочу подставить деда или Ксюшу, вопрос с этой четверкой нужно было решать до того, как выйдет отмеченный ими срок. И не думаю, что Скарабею и остальным понравится мое решение.
– Кто это был? – из дома показалась Ксюша. Молодец, не стала высовываться при чужих и подставляться. Основы сосуществования с игигами у местных уже в крови. – Это бандиты? Они заставляют тебя что-то делать? У нас в Старице есть филиалы «Руспрома» и «Скорости», их игиги ведь помогут, если мы попросим?! Команды всегда помогают против банд!
– Все нормально, – я подошел к девочке и прижал ее к себе. Плечи Ксюши трясло. Она не плакала, просто дрожала от волнения и стресса. Чертов мир. – Думаю, именно так я и сделаю.
Я соврал, чтобы успокоить ее. В отличие от Ксюши я и не идеализировал корпорации и работающих на них игигов. «Руспром» – это огромный конгломерат самых разных добывающих компаний, который занимается всем, что можно достать из недр на половине земного шара и где-то использовать. «Скорость» – это немецкая компания, которая занимается перевозками. Десятки тысяч танкеров, миллионы фур по всему миру, у нас в Старице их филиал строил ветку для дирижаблей, планируя добавить их грузоподъемность и охват к своим и так немаленьким возможностям.
Обе корпорации были очень богаты, и даже в таком медвежьем уголке, как тут, они содержали неплохие команды, вот только… Я больше не аристократ, я обычный горожанин – а таких игиги никогда не охраняют заранее. Прилететь, когда меня будут убивать, чтобы покрасоваться перед камерами, скрутить банду на месте преступления – это уже могло их заинтересовать. Быстро, эффективно, все, как они любят. Вот только меня и тех, кем Скарабей решит меня шантажировать, это вряд ли утешит.
Все надо будет делать самому. Главное, не опоздать! Почему-то последняя мысль показалась очень важной, хоть и была такой очевидной. Может, это из прошлой жизни?
Отказавшись от блинного торта, чтобы успеть в кофейню вовремя, я еще раз заверил Ксюшу, что попрошу о помощи. Потом со всех ног бросился к мосту и дальше вверх по берегу Волги, чтобы не опоздать к началу рабочего дня. Надеюсь, успею, иначе еще и дед начнет что-то подозревать, а это будет совсем некстати.
В голове крутились мысли, что я зря трачу время. Вот только это было не так: моя цель не разобраться с бандой, а уберечь от нее семью. Значит, это и должно быть во главе угла. Заодно будет больше времени продумать, что же делать дальше. Мелькнула даже мысль, не посоветоваться ли с Курильщиком во время сегодняшнего сна. Тот обычно не отвечал на мои вопросы, но иногда подобное чудо все же случалось, а совет такого опытного человека точно бы пригодился.
– Ты позже, чем обычно, – дед уже стоял за стойкой, настраивая кофемашину.
Кажется, мелочь, но тут как с пианино. Оно может расстроиться, и в каждой ноте начнет звучать фальшь. У нас в кофе фальшь была под запретом, и, возможно, именно поэтому год за годом к нам ходила половина города.
– Ксюша торт испекла, – я отмахнулся от подозрений и нырнул в подсобку.
Мой рабочий день начинался с ведра и швабры. Через десять минут мы уже откроемся для начавших собираться у дверей посетителей, и все должно быть идеально. Закончив с полами, я на всякий случай протер еще и столы, чтобы на них не осталось и следа от ночной пыли. Вроде бы пока все… С варкой кофе я буду больше мешать, чем помогать – это уже все знают.
Засунув руки в карманы, я подошел к поближе к стойке. Не слишком, чтобы не толкаться в первой волне посетителей, которым и так было тесновато. Но и не слишком далеко, чтобы в случае чего рассказать новичкам, чем отличаются разные виды кофе. Или какой вкус им стоит выбрать, если они хотят купить зерна домой. Бразилия, Нигерия, Вьетнам – у каждого сорта, у каждого урожая, что дед жарил каждую неделю, были свои уникальные особенности.
От мыслей о кофе меня отвлекла неожиданно найденная в кармане бумажка. Я вытащил ее и развернул, не ожидая ничего хорошего.
