Kitabı oku: «Преломления», sayfa 3

17. Суй. Последование.

«Подожди меня, подожди.

Свой фонарик в руках зажги.

Я не вижу вокруг ни зги, будто слеп»

«По земле иль по облакам

Ты ступай по моим следам.

Я фонарик тебе отдам, видеть след»

«Может, зря я с тобой иду?

Может быть, на свою беду

Я оставил, словно в бреду, свой приют?»

«Будешь плакаться – уходи.

Нам с тобою не по пути.

По дорогам миров бродить – тяжкий труд»

«Опасаюсь я одного:

Потерять себя самого,

А взамен потом ничего не обресть»

«Если смело со мной пойдёшь,

Не утратишь, а обретёшь.

Остальное, поверь мне, ложь или спесь»

«Подожди же, не торопись!

Этим воздухом насладись

И на звёзды всласть наглядись. Красота!»

«Это всё суета сует.

Если ж мой потеряешь след,

На вопрос не найдёшь ответ никогда»

«Как же жить тогда? Научи!

Не теряться во мгле причин?

Средь вершин или средь пучин видеть тор?»

«Просто верь в свою цель сполна,

Даже если она странна.

Ведь сомнений любых стена ниже гор»

«Пройден путь наш.

В конце пути подскажи мне,

Куда идти и какие слова найти напослед?»

«Ты письмо напиши домой,

Что и дальше идёшь со мной

И под Западною горой жди ответ»

18. Гу. Исправление

{

порчи

}

Красным солнышком освещаемы, тёплым дождиком очищаемы

Беды пращуров, как полынь – трава, думы пращуров – недобры слова.

Милой матушке всё прощается да в поклон земной обращается.

Сгинь тоска – печаль, старость сгинь в глуши! Камень тягостный упади с души!

Родный батюшка, подними глаза! Стороной прошла слов твоих гроза.

Не смотри на чадо с опаскою, приголубь его теплом – ласкою.

Всё забудется, всё исправится, сын со всеми бедами справится.

Подождём пока, делать нечего. Мудренее, знать, утро вечера.

Призывая все силы светлые. Оглашая знаки заветные,

Сын к великому обращается: пусть грехи отцов им прощаются!

Что там было дале – неведомо, всё к утру забвению предано.

Старший сын во сне улыбается, хвалит сам себя, не нахвалится.

19. Линь. Посещение.

Что произошло? Какие звёзды родились?

Мир опять изменится иль мне перемениться?

Вихрем ветра летнего легко взмываю ввысь,

Чтобы в созерцании там с радостию слиться.

С этим новым чувством я опять бегу к тебе.

Светофор мигнёт мне изумрудным глазом лета.

А кондуктор строгий улыбнётся, как судьбе,

И в пустом троллейбусе подбросит без билета.

Замираю с трепетом я у дверей твоих,

Мыслями наполненный и радостью объятый.

Предвкушая миг преображения двоих,

Тот, что начинается со взглядов и объятий.

Ты откроешь дверь, я протяну тебе цветок

Чистым средоточием не сказанного прежде.

И с улыбкой глупою шагну через порог,

В этом посещении доверившись Надежде.

Знаешь, я сегодня нахожу тебя другой,

Да и самого себя иным воспринимаю.

Различаю то, что шепчет ветер над рекой,

И о чём сегодня светит солнце, понимаю.

Все слова – в молчании, в простых движеньях – песнь.

Прошлое отчётливо и будущее ясно

Что бы ни случилось, знаю, что сейчас и здесь

Ничего не может быть случайно и напрасно.

20. Гуань. Созерцание.

В своих недостатках мы так постоянны,

В своих заблуждениях так неизменны,

Что редко ли топим в отстойниках пены

Себя многоликих, себя многогранных.

И бьёмся потом головою о стены,

Надеясь найти в монолитности щели.

А рядышком, благоухая елеем,

Монашки взирают на мир этот бренный.

А где-то на воле, на том побережье

Приливы с отливами моют нам кости.

Мы в этом пришествии странные гости,

Мы в этом сейчас не из раннего ль прежде?

Да нет же! Очнитесь от морока тени!

Нас много, смотрящих в бегущие волны.

А значит, и мир, наших чаяний полный.

Ещё не утратил свой блеск и цветенье.

Давайте споём в две четвёртых размере.

Пусть кто-то не в голосе, это не страшно!

Но как будет здорово, как будет важно

Опомниться песней в единстве и вере!

И мы не пугаемся взгляда прямого.

И мы не стесняемся петь неуместно,

Постольку поскольку пока что мы вместе,

Наш мир созерцаем из мира любого.

21. Ши-хо. Стиснутые зубы.

– Я к вам пишу, – так, кажется, у классика.

Эпистолярным жанром снова чувство комкая,

Наивно верую, что этих строчек пластику

Не исцарапает души моей обломками.

Бумага стерпит всё, любых эмоций пыл,

Любые мысли и любые настроения.

А я зубами, кажется, давно вцепилась бы

В то, уходящее сейчас благодарение.

Да, это слабость! Понимаю разумом,

Что крик души обычно слышен лишь кричащему.

Дорога делиться на две тропинки разные,

И я не в силах переделать настоящее.

Стрела сломалась, острие не вытащить,

Яд расползается по телу мысли путая.

Добро и зло в одном бокале – ненадёжный щит,

Напоминающиё, скорей, колодки с путами.

С рассветом боль отступит неуверенно,

И злато лучика, упав на платье летнее,

Мне намекнёт: держись, не всё ещё потеряно!

День начинается с хорошего и светлого.

Но я же знаю: поздно ждать желанного,

Привычно следуя тому, что напророчено.

Я снова так и не сказала тебе главного…

Ну, вот и всё, любимый мой, письмо окончено

22. Би. Убранство.

Глупо ль страшась обнажиться душою,

Стать беззащитным в таком неглиже,

Снова ракушку я сам себе строю,

Чтоб было место укрыться душе.

Знаю, что точно себя оправдаю:

Мол, откровенность некстати подчас.

Не монастырь я в себе воздвигаю,

А любопытных не жалую глаз.

Ах, как спокойно, укрывшись за гримом,

С блеском сыграть подходящую роль,

Чтобы, не тронув души моей линий,

Мимо скользнули сомненья и боль.

Но не своей ли ракушке обязан

Я появлением странных гостей?

Кто это в чёрных монашеских рясах

Стонет про пагубность ложных страстей?

Рад бы порою открыться любимым,

Да закоснели привычкой уста.

Вот и дурачусь бессовестным мимом,

От роли этой, ей-богу, устав.

Стоит ли думать об этом с надеждой,

Что в день такой-то, в таком-то часу

Вовсе растрепанный, в белых одеждах

Сам свою душу я вам принесу?

23. Бо. Разрушение.

Уехал – в тоску, вернулся – к обману.

На радости – скуп, на ласку – нежданный.

Зубами скрипел, сквозь боль улыбался,

Покуда терпел, пока не сломался.

Раз выхода нет из мглы отношений,

Оставлю свой след в полях разрушений.

Проказа души, как струпья на коже.

Сражаясь во лжи, и сам гибнешь тоже.

По шею увяз в трясине смятенья,

Но свет женских глаз дарует спасенье.

Не сладить с плодом, взращённым в неволе.

Где высился дом – раскинулось поле.

24. Фу. Возврат.

Всё окончится в срок, всем началам зачин положив.

И планета Земля своего не замедлит вращенья.

Вдруг очнувшись от сна, ты увидишь, что всё ещё жив

И поздравишь себя с первым днём твоего возвращенья.

Передёрнешь затвор, по привычке прищурив глаза.

И пальнёшь боевыми в гнусавых химер обмирщенья.

Это значит, что здесь невозможна дорога назад,

Но найдётся ли тот, кто откажет тебе в возвращеньи?

Будет много дорог, будет много развилок и ям.

И на каждом пути соблазнительное обращенье.

Только это пустяк, и тропинку к желанным друзьям

Ты отыщешь, чтоб вместе отметить твоё возвращенье.

Может статься, в пути сердце сдавит в закатных тисках,

И тугою петлёй захлестнёт одиночество шею.

Верю, не пропадёшь даже в самых дремучих лесах,

А поскольку я жду, то на это надеяться смею.

Сквозь огонь и туман, морок прошлого и миражи

Совершится обряд, завершится процесс очищенья.

Всё осилив сполна, ты в сомненьях себе откажи,

Не теряй время зря, не откладывай миг возвращенья.

А вернувшись, забудь всё, что было доселе с тобой.

В своём сердце оставь только место для сада прощенья

Ибо память, храня все былые мученья и боль,

Вызвав новый потоп, остановит земное вращенье.