Kitabı oku: «Легенда о чародее: Лазурный замок», sayfa 2
3. О том, как он перешёл под опеку к новому учителю.
Экзамен был сдан, и нужно заметить, что впечатления о нём ещё долго не дадут покоя всем, кто на нем присутствовал. Лешарп нарушил регламент, он не стал показывать стандартную программу. Вместо этого он продемонстрировал результат своих собственных исследований и открытий. Он собрал в своих руках столько энергии, что смог создать огненную сферу, размером с человеческую голову, после чего раздул её до чуть выше своего роста, преобразовала ее в небольшую арку, и прошел через неё. Потом огненная арка стала уплотняться, и одновременно угасать, превратилась в пепел и рассыпалась, оставляя на мраморном полу горстки угля. Лешарп подобрал один такой уголек в руку и показал комиссии на развернутой ладони. Он был холодным. Так он показал умение концентрировать в себе большую силу, преобразовывать её в нечто, и контролировать то, что получилось. Но на этом его выступление не закончилось. Дальше последовали манипуляции с электрическими разрядами, за ними другие, в результате которых было продемонстрированно умение перемещать предметы на расстоянии с места на место, и еще ряд элементов чародейского искусства, не входивших в регламент экзаменатора.
Атмосфера в зале сразу изменилась, так как привычная академическая рутина, превратилась в нечто необычное, давно забытое, яркое мероприятие. Данное зрелище напомнило чародеям времена, описанные в истории становления их деятельности, когда не было регламентов, и каждый показывал то, что умел. С тех пор многое изменилось, так как совет чародеев пришел к выводу, что нужно делать акцент на конкретных направлениях данного искусства. Так были сформированы конкретные требования для практикующих чародейство. На данном экзамене адепт должен показать умение концентрировать в себе энергию. Неважно сколько, главное, что бы это было видно. Затем умение управлять объектами, и еще что-нибудь, на усмотрение воспитателя, или же самого адепта.
Лешарп показал наивысшее мастерство, не свойственное его возрасту. Когда он только начал творить волшбу, у многих замерло дыхание, а к моменту окончания выступления, большинство опытных чародеев аплодировали, не стесняясь хлопать громче обычного.
– Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? – обратился архимаг к своим коллегам.
– Нет ваша, милость, – ответил один, с каким-то даже испугом на лице. – В столь раннем возрасте применять столь опасные и сложные заклинания…
– А посмотрите, как искусно он складывает пальцы в огненном знаке, – неожиданно заметил другой.
– Потрясающий ребенок! – не без восторга заметил архимаг. – Кто был его воспитателем?
– Вы удивитесь, но его обучал Талмар.
– Хм, и впрямь любопытно, – ещё раз удивился главенствующий волшебник. – Ведь, насколько я помню, сам Талмар не владеет подобными техниками?
– Не владеет, ваша милость.
– Так как же он смог научить его всему этому?
Никто не ответил архимагу, кто только плечами пожал, а некоторые и этого не сделали.
– Вот как мы поступим, – начал главный чародей, видя недоумение своих коллег. – Вызовите ко мне Талмара, пусть он объяснит, как он смог достичь подобного. – Старый маг поднялся со своего места. – Продолжайте принимать экзамены без меня, вряд ли сегодня будет ещё что-то интересное.
– А как быть с этим адептом?
– Этого звёздного ребёнка необходимо направить в группу к моим подопечным. Всех остальных распределяйте в соответствии с регламентом.
Через некоторое время, наставник Талмар вместе со своим выдающимся учеником двигались на верхний ярус Лазурного замка. Здесь жили самые влиятельные и выдающиеся чародеи этого края. Именно они осуществляли власть и контроль в этих землях. Среди населения острова была, как знать, так и простой люд, но все они одинаково кланялись в пояс при виде того, кто творит волшбу.
Они дошли до кабинета Талимира – того, кто являлся архимагом и верховным правителем.
– Подожди здесь, Лешарп, – сказал Талмар ученику, и вошёл внутрь.
– Приветствую тебя Толмар, – сказал архимаг, не вставая со своего кресла. И не дав поприветствовать себя, сразу перешёл к делу. – Сегодня я видел, как твой ученик сдавал экзамен, и не смог не удивиться его превосходным умениям. Скажи, как тебе удалось научить его тому, что тебе самому не под силу? – глаза архимага пристально смотрели на Талмара.
Молодой наставник немного растерялся, так как не понимал, что ему лучше начать делать, приветствовать архимага, или сразу начать отвечать на вопрос. Талимир ждал, и по его взгляду стало ясно, что ждёт он отнюдь не поклонов и фамильярностей.
– Я не учил его, о, Мудрейший, – ответил молодой наставник. – Когда Лешарп попал под мою опеку, то уже мог делать то, что было не под силу его ровесникам. Когда он освоил эти техники, я затрудняюсь вам сказать, потому, как для меня это была такая же неожиданность, как и для всех кто там присутствовал.
Талимир сдвинул брови и поднялся с места.
– Выходит, ты не знал о том, что он собирается показать на экзамене? – спросил он, в задумчивости прохаживаясь по кабинету.
– Нет, ваша милость. Я ждал увидеть стандартную программу, которую показывают все в его возрасте.
Талимир понимающе покивал головой, немного подумал, и спросил:
– В каком возрасте он попал к тебе?
– Совсем мальчиком, ваша милость, не более пяти лет. До меня его обучал наставник Дорсили, но после его смерти…
– Да, да, я помню, – не дал договорить архимаг. – У него была такая большая группа, что её пришлось поделить на две. Он и твоим учителем был, кажется?
– Да, ваша милость, – ответил Талмар.
– А почему я только сей час слышу про этого молодчика? – немного подумав, спросил вновь архимаг.
– Лешарп, безусловно, талантлив и силён, – начал Толмар, – однако в нём есть нечто, что может помешать ему, достичь высшего просветления.
– Правда? И что же это за недуг такой? – Талимир как будто не верил, или насмехался.
– Я не знаю, ваша милость, – вновь кланяясь, ответил молодой наставник. – Я долго пытался понять что это, и как с этим бороться, но всё безуспешно.
На лице архимага отразилось выражение скепсиса и скуки. Потеряв интерес к своему собеседнику, он вернулся в свое кресло, криво ухмыльнулся и проговорил:
– Раз у тебя не получилось разгадать эту загадку, значит, этим вопросом должен заняться некто более, опытный. Не так ли?
– Вы совершенно правы, – вновь поклонился Талмар.
– Теперь я и мои помощники будут заниматься его воспитанием, продолжал старый чародей. – Мы попробуем понять, что с ним не так, и устранить этот недостаток.
Наставнику Талмару ничего больше не оставалось, кроме как поклониться и уйти, несмотря на то, что в голосе мудрейшего, помимо рассудительности, легко угадывалась интонация насмешки, и даже какой-то брезгливости.
4. Неуправляемый
Прошло несколько лет, с тех пор как юный Лешарп сдал свой первый экзамен. За это время он стал выше ростом, шире в плечах и на много мудрее и сильнее, чем был раньше. В группе, что он обучался, было много выдающихся учеников, и, несмотря на то, что все они были старше Лешарпа, никто из них не превосходил его в мастерстве, и более того, некоторых Лешарп уже переплюнул.
О его способностях начали распространяться слухи по всему замку, а младшие воспитанники стали ровняться на него. Некоторые, даже стали пытаться демонстрировать свою программу на экзаменах, и среди таких были те, которым это удавалось, и их определяли на более высокие уровни, нежили тех, что продолжали следовать регламенту.
Сам Лешарп никогда не стремился стать чьим-то идеалом, а потому спокойно относился к тому, как некоторые перешептываются у него за спиной, всякий раз, как он проходит по коридору. Лешарп усердно занимался, и при этом находил время погулять среди простого люда, как он это любил делать и раньше. Не все учителя одобряли это, но в виду того, что он был учеником архимага, другие магистры не могли запретить ему подобные прогулки. Для этого нужно было поднять вопрос на совете, а для того, должны быть серьезные основания.
Талимир не запрещал ему гулять в свободное от лекций время, однако он не очень хорошо относился к тому, что Лешарп предпочитает общаться по большей части с простыми людьми, нежели со знатью. Он, как-то раз посоветовал ему, держаться ближе дворцов, но Лешарп уже тогда дал ему понять, что среди деревень ему больше нравится. Архимаг не придал этому большого значения, «пусть гуляет, где хочет, на его успеваемости это не сказывается», подумал тогда он.
Но однажды, на собрании, которое состоялось совершенно по другому поводу, один магистр поднял вопрос о том, что бы запретить Лешарпу гулять в тех рамках, в каких ему это дозволено. И основанием послужил тот факт, что Лешарп, будучи столь выдающимся, показывает плохой пример более молодым адептам.
– Мои воспитанники, в открытую, говорят, что собираются стать такими же способными как Лешарп, – заявил как-то один из наставников, которого звали Гурдиен.
– И что же в этом плохого? – спросил Талимир.
– Плохого в том, столько же, ваша милость, сколько и хорошего, – не замедлил с ответом Гурдиен. – Ведь что бы стать таким как он, они изволят вести себя так же. А это подразумевает постоянные прогулки по лесу, и походы по деревням.
Талимир едва заметно улыбнулся.
– Я считаю – продолжал Гурдиен. – Что Лешарп показывает не лучший пример для детей, и его следует ограничить в перемещениях по острову. В конце концов, я не совсем понимаю, почему ему дозволено больше чем другим.
– Почему вы считаете, что Лешарпу дозволено больше? – спросил Талимир, холодно глядя на Гурдиена.
– Пусть ваша милость меня извинит, если я позволил себе лишнего, – учтиво начал Гурдиен. – Но если я не ошибаюсь, то другие ваши подопечные не обладают такой свободой в перемещении.
– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил архимаг. – Все мои подопечные, вольны гулять столько, сколько захотят.
– Как же так? – не поверил магистр. – Я не видел что бы кто-то другой из вашей группы, прогуливался во время занятий. Извините за прямоту, ваша милость.
– Я не обязан отчитываться перед вами, касательно моих способов воспитания, – так же спокойно начал отвечать Талимир. – Но учитывая то, как вы сильно возбудились, уважаемый коллега, я считаю свои долгом вас успокоить.
Присутствующие, улыбками оценили вступительную речь архимага.
– Мои подопечные, – продолжал он, – могут прогуливать занятия. Они могут делать, всё что захотят, лишь бы это не сказывалось на их успеваемости. Если мой ученик считает что ему лучше сегодня погулять, – он идет гулять. Если хочет развлечься с женщиной – я не стану удерживать его. Для меня главное создать комфортные условия для обучения, потому что уровень моих подопечных отличается от уровня ваших. Мои ребята, – Талимир сделал паузу. – Уже не дети, не смотря на их юный возраст. И к ним уже нельзя применить то, что применяется по отношению к вашим, детям. А если мои подопечные начнут лениться и злоупотреблять предоставленными условиями, они очень быстро перейдут под опеку другого мастера, и они это прекрасно понимаю, и потому, прогуливают занятия лишь тогда, когда действительно чувствуют в этом необходимость. В конце концов, они практикуют искусство самоконтроля и самопознания, и умение определить свою потребность, является так же неотъемлемой частью этих направлений. Я знаю, что они являются хорошими специалистами в данных областях, и потому, доверяю их чувствам и самонаблюдениям. Такова моя программа обучения, и вносить в неё какие-либо изменения, я, пока, не собираюсь.
– Тем более, когда речь идёт о Лешарпе, – добавил к сказанному другой, более старый магистр, который был не столько учителем, сколько хранителем библиотечных ценностей.
– Как понимать ваше дополнение, – нахмурился Талимир, но в голосе его прозвучали нотки праздного любопытства.
– Его способности очень велики, – невозмутимо ответил старик. – И ограничиться простым запретом, будет просто смешно.
– Что вы такое говорите? – возмутился Гурдиен. – Как запреты Лазурного замка могут быть кому-то смешными? Если только этот ваш Лешарп совсем не чтит порядок, что был установлен в этом замке много лет назад?
– Чтит, – ответил старый библиотекарь, – Но свои интересы ставит выше него.
– Мне кажется, что ваше убеждение, подкрепляется лишь неспособностью обуздать этого наглеца, – язвительно сказал Гурдиен. – Таким образом, вы говорите, что будь он вашим подопечным, вы бы с ним не совладали?
– И вы не ошибаетесь, – ответил опытный маг. – Только я говорил не про себя, уважаемый коллега, а про всех присутствующих здесь, вне зависимости от уровня мудрости.
– Весьма смелое заявление, – прокомментировал Талимир. – Особенно странно это слышать от вас.
– Боюсь, мэтр Талимир, что мы столкнулись с очень редким случаем, – разводя руками, сказал тот. – Не думаю, что в нашей библиотеке отыщется много аналогичных упоминаний. И я, не стесняясь об этом заявляю, потому что у меня есть основания так говорить, ваша милость. Неужели вы думаете, я позволил бы себе неаргументированную речь на столь важном заседании?
– Ну, будет вам, ехидничать, – по-отечески попросил архимаг. – Выкладывайте свои аргументы, уважаемый коллега, не томите нас.
– Как вам известно, я не веду лекции ни у Лешарпа, ни в других группах, а занимаюсь здесь другими вопросами, – начал старый чародей, не вставая со своего места. – И в связи с этим, у многих может возникнуть впечатление, что я мало знаю об этом юноше. Однако я заметил его, ещё до того, как он сдал свой первый экзамен. Я расскажу вам одну историю, в которой мне довелось встретиться с этим талантливым удальцом, когда он был ещё ребенком.
В ту ночь, мне как обычно не спалось, и я, начитавшись старых рукописей, и погруженный в размышления, бродил по коридорам этого этажа. В одном из них, мне повстречался воспитанник, который был слишком мал, для того, что бы находиться на столь высоком уровне. Он был мне чуть выше пояса, худощавый и неокрепший мальчишка. Однако когда я спросил у него, что он тут делает, он начал нагло врать, будто он проходит обучение именно здесь. Я, конечно, ему не поверил, и в доказательство попросил его, продемонстрировать, то чему его тут научили. Не успел я договорить, как парень хлопнул в ладоши и попросту исчез с моих глаз.
В зале повисла тишина.
– Исчез, стал не видимым, что ли? – скептически спросил Гурдиен.
Библиотекарь, лишь едва заметно усмехнулся, в ответ, и пригладил свою седую бороду.
– Вы предполагаете, он переместился? – хмуря брови, спросил Талимир.
– Именно, ваша милость, – уверенно подтвердил старик.
– Но, как это возможно? – возмутился Гурдиен. – В столь раннем возрасте…
– Уже тогда я задумался над тем, каких высот достигнет этот мальчик, когда ему исполнится, скажем, восемнадцать, – продолжал старый волшебник, не замечая возмущения своего коллеги.
– Почему вы не доложили мне об этом? – вновь нахмурился архимаг. – Молчите? А я вам отвечу. Ваша бескрайняя чувствительность к детям, не знает границ на столько, что вы сами готовы потакать им в нарушении дисциплины.
Старый чародей только улыбнулся и развел руками.
– Всё-таки, правильно я сделал, что не допустил вас к обучению детей, – продолжал отчитывать его Талимир. – Могу себе вообразить, на сколь неуправляемыми были бы ваши подопечные.
– Как бы там ни было, – выдержав паузу после взыскания, продолжал старый чародей. – Я хотел бы услышать рассказ о том, как вы собираетесь ограничить в передвижении этого паренька, если, будучи самым младшим в своей группе, он уже является, более могущественным, чем половина чародеев, сидящих в этом зале?
5. Запрет на Любовь
Кто запретил чародеям любить?
На этот вопрос трудно ответить точно, по ряду причин, главной из которых является тот факт, что никто не помнит, когда и почему возникли такие ограничения. Однако на этот счет существует несколько версий, создателями которых являются современные чародеи. Эти версии даже не стоит озвучивать, потому как все они однотипны, и основаны на рассуждениях и фантазиях их создателей. Но, если кратко ознакомиться с их содержанием, то речь пойдет о безответной любви, которую пережил тот или иной рассказчик.
Если ученик спрашивал, «почему чародеям нельзя любить?», то в качестве ответа слышал душераздирающую историю о том, как некто могущественный встретил прекрасную деву, и в результате долгих душевных переживаний, растратил на неё весь свой потенциал.
Когда же ученик спрашивал «что такое любовь?», то ему рассказывали о злом энергетическом выплеске, который преобразуется, под воздействием неуправляемых чувств чародея, и пагубно сказывается на его развитии. Чародей, который заболел таким людским недугом, никогда не достигнет больших успехов.
И так повелось издавна, – чародеям нельзя испытывать, или пытаться испытывать подобные чувства, потому как они мешают духовному развитию и ведут к магическому регрессу.
Если же ученик, все-таки, начинал испытывать подобные ощущения, то таких облагали различными обязанностями, в результате исполнения которых, он подавлял свою страсть. Если и это не помогало, то подобных воспитанников называли неуправляемыми, изгоняли, и придавали смерти.
На столь серьёзен был этот запрет, что никто не решался его приступить, а рассказы про то, что любовь это страшное заболевание, и вовсе вызывали в молодых волшебниках стремление пресечь подобное помешательство.
Не раз у дверей Талимира и других магистров собирались молодые воспитанники, что бы поделиться своими ощущениями, и убедиться, что это не любовь оказывает на них столь странное воздействие.
О том, что простые люди любят и стремятся полюбить, чародеи знали, и именно этим объясняли своим ученикам, их неспособность творить волшбу. «Они любят, потому не колдуют».
Запрет на любовь, по словам самих чародеев, являлся чем-то вроде способа уберечь более достойных в этом мире, от напастей извне, которые одолевают сознание всего человечества. Что касается других отношений с женщинами, тех за которыми приходят завсегдатае в дома удовольствий, то здесь дело обстояло иначе. Эту потребность чародеи разрешили, построив свой дом удовольствий, и посещали его, когда возникала необходимость.
Лешарп не ходил по публичным домам, не смотря на то, что красота тамошних девушек не знала конкуренции. Если он жаждал женского внимания, то ему было достаточно зайти в любой город и аккуратно заявить об этом. Он был красив лицом, и сложен как участник физических состязаний. У него был утонченный продолговатый нос, большие карие глаза и открытая добрая улыбка. Что касается доброты, то ей Лешарп был наделен до такой степени, что некоторые считали, что е` было слишком много. Другие, правда, говорили, что доброта к простому люду, это вообще лишнее качество для чародея.
Он был слишком не похож на остальных воспитанников, что бы верить всему, что ему говорят. Он был слишком любопытен для слепой доверчивости, а потому ему обязательно нужно было самому во всем убедиться, и сделать собственные выводы. По этим же причинам ему был не ведом страх перед любовью, и рассказами, о ее воздействии.
Однажды, он как обычно, прогуливался по деревенским окрестностям, и собирался искупаться в реке. Там, возле берега, он услышал, как кто-то поет, и пошел в ту сторону, откуда раздавался голос. Обладателем этого голоса была определенно девушка, так как тембр его был высок, и нежен. Подойдя к тростнику, он затаился и стал слушать. Сидя на зеленой траве, он наслаждался чудесным пением, какое-то время, как вдруг девушка замолчала.
Лешарп поднялся на ноги.
– Спой еще, – сказал он, просто.
Девушка резко обернулась, и тоже поднялась.
Она была примерно одного с ним возраста, и чуть ниже его ростом. У нее были необычного цвета глаза, которые в данный момент оценивающе смотрели на него, а ее губы слегка приоткрылись и замерли от удивления и неожиданности.
– Спой еще, пожалуйста, – попросил вновь Лешарп, аккуратно делая один шаг в ее сторону.
Девушка отпрянула назад, задев деревянное ведро с постиранным бельем, что она принесла с собой.
– Не бойся меня, – добродушно сказал Лешарп. – Я не причиню тебе вреда.
– Ты чародей? – с опаской в голосе спросила она.
– И что из этого? – Пожал плечами Лешарп.
Девушка ничего не ответила, только собрала свои вещи и поспешила покинуть его общество.
– Прости, если я напугал тебя, – виновато сказал Лешарп. – Просто мне понравилось, как ты поешь.
Девушка остановилась на мгновение, в ее глазах легко читалась предосторожность и недоверие. Но задержав на нем взгляд чуть дольше, она стала поправлять свои белые волосы, которые не очень опрятно были собраны у нее на голове.
– Мое имя Лешарп, – делая еще шаг в ее сторону, сказал он. – А тебя как зовут?
Тогда, она убежала, так и не назвавшись.
На следующий день Лешарп вновь пришел на тот берег, но никого не встретил. Немного разочаровавшись, он пошел прогуляться вдоль берега, и там, ниже по течению, он вновь услышал знакомый голосок.
Теперь он не стал подкрадываться, подошел со стороны берега, затем остановился, за пять шагов и громко поздоровался.
Девушка обернулась, по ее глазам он понял, что она его узнала.
– И ты будь здрав, ваша милость! – поприветствовала она его, и поклонилась.
– Я не «ваша милость», меня Лешарпом зовут.
– Как скажешь, – послушно ответила она.
Лешарпу не понравилось, то, что она ему клонится. Не такого разговора он ожидал. Он сконцентрировался на своих чувствах и легко ощутил исходящий от нее страх.
– Не бойся меня, пожалуйста, – попросил он. – Я не причиню тебе вреда.
– Ты что-то хочешь от меня? – с опаской в голосе спросила она.
Лешарп не ответил, и тут же почувствовал, как растет ее волнение.
– Прости, что вчера я убежала, – продолжала осторожно говорить она, – Это было не вежливо по отношению к тебе, ваша ми…, – и она закрыла рот ладонью.
– Почему ты боишься меня? – задал вопрос Лешарп. – Потому что я чародей?
Девушка молча стояла, прикрыв рот ладонью, не в силах, что-либо сказать. Страх, настолько завладел ее волей, что она оцепенела.
Уже не нужно было быть чародеям, что бы понять, что она его боится, это бы определил каждый, у кого есть зрячие глаза. Лешарп, ясное дело, тоже видел ее испуг, только не мог понять, с чем он связан.
– Может тебе требуется, какая-то помощь? – спросил тогда он. – Скажи, не бойся, я помогу. Мне ничего не нужно от тебя. Я только хочу, что бы ты перестала бояться.
Девушка продолжала молчать, не сводя с него испуганных глаз.
– Тебя кто-то обидел? – Спросил он, делая маленький шаг в ее сторону.
Она помотала головой, ее глаза следили за его ногами.
– Если ты меня боишься, я уйду, – замечая движение ее зрачков, сказал он.
В этот момент он почувствовал, как она затаила дыхание, словно ожидала чего то.
– Хорошо, я ухожу, – сказал тогда он, разводя руками. – Но если тебе понадобится помощь, найди меня в Лазурном замке. До свидания.
Он сделал два шага назад, потом повернулся к ней спиной, и стал уходить, не оборачиваясь, надеясь, что она окликнет его. Но нет, она его не позвала.
На этом их общение не закончилось, через четыре дня, он увидел ее на одном из городских рынков. Она шла с корзиной вдоль прилавков, интересуясь выставленным товаром, периодически вступая в разговор с тем или иным торговцем.
Лешарп к тому времени, уже было, выкинул ее из головы, но когда увидел вновь, интерес опять к ней проявился. А чем он был вызван? По началу, ему просто понравилось, как она поет, а когда она испугалась и убежала, он почувствовал себя виноватым. Ему захотелось как-то загладить свою вину, и выяснить, что ее так в нем пугает. Теперь он смотрел на нее иначе. Теперь он замечал в ней какую-то привлекательность, и, глядя на нее, он непроизвольно улыбнулся.
Лешарп пошел за ней, наблюдая, как она выбирает специи, как вдруг увидел, что какой-то человек, в дорогой одежде, бесцеремонно оттолкнул ее в сторону и стал разговаривать с торговцем. Лешарп немедленно поспешил к ней.
– Здравствуй, красавица! – сказал он, преграждая ей дорогу.
– И тебе здравствуй, ваша милость, – ответила девушка, учтиво кланяясь.
Все кто мог видеть это, стали обходить их стороной и озираться.
– Я увидел, что ты хотела что-то купить у этого торговца, – сказал он. – Почему не купила?
Девушка немного подумала и ответила:
– У него нет, того что мне нужно.
– А не потому, что тот человек оттолкнул тебя в сторону?
Девушка повернулась, посмотрела на незнакомца в дорогой одежде, и замотала головой.
– Ты слышала, что чародеи знают, когда им говорят неправду? – спросил тогда Лешарп.
– Пусть ваша милость извинит меня, – едва слышно ответила она. – Я просто…
– Испугалась, – закончил за нее чародей.
Девушка кивнула.
Лешарп бесцеремонно взял ее за руку, и повел в сторону того самого незнакомца в дорогой одежде. Подойдя к нему, он сильно толкнул его в плече, от чего тот немедленно опрокинулся на землю, а люди вокруг, словно замерли, в оцепенении.
Лешарп же, не обращая ни на кого внимания, обратился к торговцу:
– Чем торгуешь, и сколько хочешь за свой товар?
Человек покорно поклонился и ответил:
– Пусть ваша милость извинит меня, но у меня лишь специи да приправы. Если ваша милость пожелает чего-то из того, чем я богат, то окажет мне большую честь.
– Специи, приправы? – нахмурился Лешарп. – Что это?
Торговец замялся и ответил:
– Может, ваша милость хочет сделать заказ? Тогда, не лучше будет обсудить условия с вашим слугой?
– У меня нет слуги, – спокойно ответил чародей. – Чем советовать, что мне делать, лучше расскажи, что это такое, – он указал пальцем на одну из горстей, лежащих на прилавке.
– Это перец, – ответил торговец.
По лицу Лешарпа было понятно, что это слово он слышит впервые.
– Ваша милость, – неожиданно заговорила с ним девушка. – Давайте я объясню.
– Как смеешь ты поучать творца волшбы! – негромко заметил ей кто-то, стоящий за соседним прилавком.
Лешарп в ответ только посмотрел на него тяжелым взглядом, и тот немедленно убрался с глаз долой.
– Я весь во внимании, – мягко проговорил он, возвращая к ней свой взор.
– Это специи, ваша милость, – ответила она. – Эти порошки добавляют в еду, для того что бы она немного поменяла свой вкус. Вот этот, скажем, делает ее солёной, а вот этот горчит.
– И зачем это? – спросил он, в недоумении.
– Для удовольствия, – лживо улыбаясь, ответил торговец.
Лешарп посмотрел на него с ещё большим непониманием.
– Ты что-то хотела приобрести? – указывая на прилавок, спросил он, вновь обращаясь к девушке.
Та молча подошла к торговцу, и назвала три незнакомых Лешарпу названия, и тот принялся отвешивать на весах товар.
Лешарп повернулся, и увидел человека в дорогой одежде, которого только что опрокинул на землю. Тот стоял неподалеку, испуганно ожидая, непонятно чего.
– Подойди, – как бы, попросил Лешарп.
Человек нехотя стал перебирать ногами в его сторону.
– Звали, ваша милость? – спросил он, будучи рядом.
– Знаешь, почему я тебя толкнул?
Человек перевел взгляд с чародея на девушку, кивнул и принялся извиняться:
Из того, что он говорил, Лешарп уловил, что он считает себя виноватым за то, что не понял, не знал, что эта особа, знакома с чародеем, и знай, он об этом, никогда бы так не поступил.
– Заткнись немедленно, – с презрением посоветовал ему Лешарп. – Уйди с глаз долой, ты мне стал еще больше отвратителен.
Девушка с интересом наблюдала за происходящим. Раньше она не видела, что бы чародей вступался за простых людей, против слуг знати. Обычно они старались не лезть в их взаимоотношения.
Купив всё необходимое, она засобиралась домой.
– А где ты живешь? – спросил Лешарп.
Она указала направление.
Лешарп больше не чувствовал исходящего от неё страха, и это его сильно обрадовало. Он предложил ей проводить её, и она согласилась.
По дороге она перестала называть его «ваша милость», и это еще больше повысило его настроение.
– Почему ты заступился за меня? – спросила она.
– Потому что он был не прав, – не задумываясь, ответил Лешарп.
– Как же не прав? Простые люди должны уступать дорогу знатным господам, и тем, кто им служат.
– Он должен был подождать, – ответил чародей. – А вместо этого он решил воспользоваться тем, что сильнее. В следующий раз будет думать, как себя вести с незнакомцами.
– Он не должен был ждать, – не согласилась девушка. – Это же закон такой.
– Кто его установил? – спросил он.
– Давно так заведено. Чародеи самые главные, потом идут знатные господа. Неужели ты не знал?
Конечно, Лешарп знал, чем отличаются простые люди от принцев и других вельмож, просто раньше, он никогда не обращал внимания, на их взаимоотношения. На её вопрос он не ответил, да она, собственно, не настаивала.
– Почему ты так испугалась меня, тогда, у реки? – спросил он чуть позже.
– Я раньше не общалась с чародеями, – ответила девушка. – Я много раз видела некоторых из вас, но это было в городе. Обычно, никто из вас не спускается к деревням и селам.
Она замолчала.
– Ты опять начала меня побаиваться, – заметил он ей. – Не бойся, продолжай.
– Люди говорят, что когда приходит чародей, – быть беде.
– Почему?
– Потому что так всегда раньше было. Так люди говорят.
– Да мало ли чего они говорят, – возмутился Лешарп. – Вот я пришел к тебе на реку, и что?
– Люди говорят, что беда приходит по-разному. Одна сразу, другая потом.
– Да не слушай ты их, – попытался отмахнуться чародей. – Глупости всё это.
– Мы давно живём по нашим старым обычаям, – начала объяснять девушка. – Эти обычаи придумали наши предки, они были очень мудрые люди. Слушаясь их наставлений, мы существуем уже много лет. Благодаря их научению, мы умеем возделывать землю, сажать зерно, охотиться, ловить рыбу, строить дома, пасти скотину, готовить еду, растить детей, и многое другое…
– И они сказали, что с чародеем приходит беда, – закончил Лешарп.
– Есть истории, которые пересказываются из поколений в поколения…
– И что же в них говорится? – скептически спросил он.
– Давным-давно, – начала рассказывать она, – в наше поселение пришел странник. Он был одет в ваши одежды, хотя было видно, что он прошел долгий путь. Он постучался в дом человека, которого звали Рукич, и попросился на ночлег. Рукич впустил незнакомца, но принять гостя как подобает не смог, так как жил очень бедно. Ночью его дом загорелся, а незнакомца того, больше никто не видел.
– Пожар успели потушить, или дом прогорел совсем? – спросил Лешарп.
– Потушили, наверное, – неуверенно ответила она.
– Если бы успели потушить, то внутри должны были остаться тела.
Девушка пожала плечами и ответила:
– Про это в наших, историях не сказано. Ты что мне не веришь?
– Верю, – добродушно ответил Лешарп. – Только эта история ничего не доказывает. Одежду чародея мог надеть кто угодно, это просто дорогая ткань, которую можно купить. Дом мог загореться от чего угодно, и тот странник мог быть к этому не причастен. А если ты говоришь, что не знаешь, нашлись ли потом тела, то этот ночной гость мог сгореть вместе с хозяином.
