Kitabı oku: «Аксиома Декарта»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0059-3975-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Смысл

Воскрешение Абсолюта

1. Есть ли Бог?

Приступая к рассуждению о понятии «Бог», я решил сразу же отказаться от попытки ответить на вопрос: «Есть Бог или нет?» – так как вопрос этот совершенно бесперспективный и где-то даже неприличный в философском плане. Какой ответ на этот вопрос ни дай – всё равно он не будет иметь, как бы и сказать… действенной силы. Ни верующий ничего из него не почерпнет, ну а атеисты и так знают, что бога нет. В общем, предоставим рассуждать на эту тему персонажам из романов Достоевского. Итак, условимся – есть ли Бог или нет ли бога – «это науке неизвестно, наука пока не в курсе дела…».

2. Если Бог есть…

Взамен этого вековечного, но непродуктивного в философском плане вопроса, я предлагаю задаться другим вопросом, куда более перспективным, а именно: если Бог есть, то что из этого следует? Перспективность же именно такой постановки вопроса как раз и станет ясна при выводе следствий из данного положения. Итак, допустим, что Бог есть. Да скажем прямо: Есть Бог. Что же из этого следует?

3. Только Бог

А следует из этого тезиса вот что: если уж Бог существует, то, следовательно, необходимо побросать все свои земные дела и заняться одним единственным стоящим делом, а именно служением Богу. Всё побоку, и пусть лишь Бог займет все ваши мысли. В самом деле, до тех пор, пока мы сомневаемся в существовании Бога, мы имеем все основания заниматься чем-либо, кроме служения Ему, ведь нельзя, а точнее – необязательно служить тому, кого, возможно, и нет. Но если уж Он есть, то какие еще могут быть вопросы? Никаких.

4. А вот и нет

А вот и нет – есть вопросы. Именно здесь я выражу мысль, которая, пожалуй, и будет являться ключевой для данного рассуждения, и мысль эта прозвучит так: Если Бог есть, то из этого вовсе не следует, что служение Богу является единственно возможным или даже самым важным из возможных дел. Таким образом, я вношу существенную правку в рассуждение 3.: надо говорить не «следует из этого тезиса…», а «следовало из этого тезиса». Теперь же из него следует нечто иное.

5. Божественная симфония

С точки зрения логики, то, что я предлагаю сейчас сделать, является некоей операцией над понятием «Бог». До сих пор понятие «Бог» было синонимично понятию «Абсолют». Бог – единственная подлинно абсолютная идея, все остальные идеи в сравнении с идеей Бога – относительны; абсолютными же они становятся лишь через причастность к Богу. Так, значимость работы композитора относительна, но если он посвящает свою симфонию Богу, тогда она может стать абсолютно значимой. То есть нет, не стать, конечно, но – приблизиться к абсолютной значимости; стать абсолютно значимой может лишь деятельность, непосредственно связанная со служением Богу.

6. Операция над Богом

Суть логической операции, которую я предлагаю провести, состоит в следующем: необходимо лишить понятие «Бог» родовой значимости Абсолюта, переведя это понятие в один ряд с другими абсолютными видовыми понятиями. Сколько вообще существует понятий, претендующих на звание абсолютных, я сказать не берусь, хотя достаточно очевидными претендентами являются такие понятия, как Справедливость, Истина и Красота (Прекрасное). И над всеми этими понятиями ранее возвышалось понятие Бог – как воплощение Абсолюта. Но нет – пусть Абсолют не будет ничем иным, кроме как Абсолютом, и не будет тожественен ничему, кроме самого себя. Бог же пусть займет свое место рядом с Истиной, Красотой и Справедливостью, а не возвышается над этими понятиями.

7. Почему это важно?

Я уже вижу недоумевающие взоры читающего – да ведь никто, кроме разве что религиозных фанатиков, в «светском мире» и не верит в бога как в нечто абсолютное. Является ли, следовательно, проблемой то, что здесь разрешается как некая проблема? Но я поставлю вопрос вот как: а многие ли в «светском мире» считают хоть одно понятие абсолютно значимым? Вообще, понятие «Абсолют» – одно из самых непопулярных понятий в наше время всеобщей «относительности». Так вот, проведенная только что операция не просто разрушает тожественность понятий «Бог» и «Абсолют», но и придает абсолютную значимость всем тем идеям, которые могут быть названы абсолютными.

8. Поиски Абсолюта

До сих пор, повторюсь, лишь существование Бога могло служить гарантией существования Абсолюта и лишь через служение Богу, соответственно, можно было к Абсолюту – приблизиться. Неверность этой посылки очевидна, потому как всякая деятельность имеет свою собственную логику развития, однако попытки избавиться от божественного диктата упирались в то, что одновременно с Богом мы теряли и Абсолют, вместе с тем именно Абсолют является высшим выражением значимости, – тем самым недостижимым идеалом, который ищет всякий ищущий.

9. Смерть Абсолюта

И вот – Бог умер, а вместе с ним умер и Абсолют. Необходимо воскресить его, но в новой ипостаси. Смерть Бога была закономерной – Он не мог пережить стремления человеческого мышления к свободе. Свободный ум не мог не понять, что он служит не богу, а чему-то другому. Свободный ум понимал, что Бог – никакая не Истина, и что притязания Бога на то, что он есть Истина, есть лишь притязание Абсолюта на то, что он возвышается над всем. Ведь Бог есть не только Истина, но и Красота и Справедливость. И сам Бог при этом. Но это не Бог – это Абсолют. Таким был Бог, но теперь он умер.

10. Воскрешение Абсолюта

Бог умер, но пусть эта смерть станет лишь необходимой фазой для воскрешения Абсолюта. Абсолют же есть некая идея, высшая значимость которой самоочевидна; идея, в отношении значимости которой не может возникать вопроса – в чем же она состоит? Соответственно, стремление к этой идее (воплощению этой идеи) есть высшее из возможных стремлений. Может ли этим стремлением быть служение Богу? Может, конечно. А может и не быть. В этом и есть смысл ранее сформулированной мысли о том, что существование Бога не определяет необходимости служения ему.

11. Недостижимость Абсолюта

Понимание высшей значимости некоей идеи, в свою очередь, может быть достигнуто лишь через понимание невозможности достигнуть полного воплощения этой идеи. То, что может быть достигнуто – не абсолютно; то, что в силах смертных, не может быть бессмертным. Человек отчаянно пытается добраться до неба, но он всегда упирается в потолок.

12. Живой Абсолют

Впрочем, в каждой из сфер жизнедеятельности есть знаковые, можно сказать, символические фигуры, которые как бы воплощают собой Абсолют этой сферы. Но такие знаковые фигуры часто поражают своей какой-то несообразностью, некоторой вздорностью, полу- или полным юродством – и это на первый взгляд может показаться очень странным. Но, пожалуй, понятно, почему это так. Раз Абсолюту не место на земле, то когда он тут всё же появляется, то и выглядит несколько неуместным. Таков, например, Сократ в философии. Кто он, как не живая Истина? Но почему он тогда такой надоедливо-приставучий и несолидный, и почему он ничего не знает? Куда более уместным, куда более похожим на мудреца выглядит Платон. И разве его рассуждения зачастую не совершенны? И разве он, в отличие от Сократа, не знает что-то? Но если это так, то он тоже воплощает собой Абсолют?

13. Абсолют и Совершенство

Чтобы понять, чем Платон отличается от Сократа, нам надо понять, чем Совершенство отличается от Абсолюта. Всякий стремящийся к совершенству хочет выразить Абсолют. Тогда может показаться, что никакого отличия между Абсолютом и Совершенством нет, но дело в том, что ведь Абсолют не имеет и не может иметь никакого физически зримого облика (он чисто умозрителен), тогда как понятие Совершенство приложимо именно к сотворенным вещам. Картина может быть совершенна, хотя и не может быть Абсолютно Прекрасной – Абсолютно Прекрасной является лишь сама идея Прекрасного. Совершенство, таким образом – это полномочный представитель небесного Абсолюта на земле. Да, конечно, и о совершенстве говорят, что оно недостижимо, но всякому так говорящему следовало бы внимательно посмотреть на статую Давида Микеланджело, или послушать Бетховена, или почитать «Маленькие трагедии» Пушкина, чтобы удостовериться в своей ошибке. Совершенство достижимо. Редко, но достижимо. Абсолют же недостижим, – но не потому, что его трудно достичь, а потому, что, строго говоря, он не является объектом стремления. И является, и не является. Да, Абсолют задает стремление, но тут же, при первых признаках физического воплощения, подменяется Совершенством. Абсолют – это скорее идея, вдохновляющая творца, творящего более или менее, а то и подлинно совершенные произведения искусства. Абсолют совершенно недостижим; совершенство достижимо, но не абсолютно. При этом всё же словосочетания «стремление к воплощению Абсолюта» и «стремление к Совершенству» являются равноправными, потому как именно стремясь воплотить Абсолют и начинают стремиться к Совершенству.

14. Платон и Сократ

Итак, Платон отличается от Сократа тем, что Сократ воплощает собой Абсолют Истины, а Платон стремится к интеллектуальному совершенству. Сократ бродит по улицам, Платон – по саду. У Сократа нет денег; Платон, судя по всему, материальных затруднений не испытывает. Платон строит совершенные рассуждения, а Сократ говорит первыми попавшимися словами. Воплощение Абсолюта, повторюсь, словно бы подсказывает, что Абсолют есть нечто не от мира сего. Отличительный признак воплощающих Абсолют людей – расплата жизнью за дело их жизни. Сократ, Джордано Бруно, Сервантес (который словно бы сливается с созданным им Дон Кихотом) – все они выходят бороться за небесную Истину, Красоту и Справедливость в этот слишком земной мир. Благородная смерть, искупающая грехи человечества и служащая людям укором – вот их удел. Высочайший из уделов.

15. Служение и стремление

Здесь же уместно утвердить психологическую разницу между словами служение, которое уместнее в связке с Богом-Абсолютом (служение Богу), и стремление, которое уместнее в сочетании с другими идеями (стремление к Истине). Смысл этих лингвистических уточнений состоит в том, чтобы сбросить ярмо служения и утвердить свободу стремления. Тот, кто служит, слишком часто требует, чтобы потом служили ему – превращаясь в абсолютного монарха. Опять-таки то, что в стремлении является благородной одержимостью, в служении зачастую превращается в слепой фанатизм¹.

16. Потолок и космос

Вместе с тем тот, кто, отрицая фанатизм, отрицает и Абсолют, предельно понижает планку своего стремления. Достигая очевидно-возможного, он банален до невозможности; стремящиеся же к совершенству кажутся ему фанатиками. Но лишь стремление к небу позволяет выйти в космос, лишь стремление к Абсолютно Прекрасному дает поистине прекрасные плоды. И то, что мы видим нечто настолько Прекрасное, как некоторые из произведений искусства, подсказывает, что всё же существует и нечто Абсолютно-Прекрасное, потому что, на наш взгляд, и то, что мы видим, Абсолютно Прекрасно. И пусть Художник знает, что это не так… или не знает?

17. Видимое существование Абсолюта

Нет людей, которые могут воплотить Абсолют (если только они сами не являются его воплощением), но есть люди, которые способны Его увидеть – они-то и называются здесь стремящимися к совершенству. Именно они и творят нечто настолько Прекрасное, что оценивается зрителями как нечто Абсолютно Прекрасное, хотя и не является таковым. Зритель видит нечто совершенное, и ему кажется, что оно совпадает с Абсолютом, а Художник видит Абсолют и только поэтому и способен создать нечто совершенное. Как идеал Абсолют зрим, как воплощение – недостижим. Но видящие точно знают, что Абсолют существует. И их тленные творения становятся, пусть с оговорками, но – нетленными; их рукописи не горят.

18. Приятный пустячок

Стоит отметить, что здесь, как бы мимоходом, решается и «пустяковый» вопрос о смысле жизни, который и состоит в стремлении к совершенству или, что одно и то же, в посильном для человека воплощении некоей абсолютной идеи – ведь слово «смысл» в отношении жизни означает то же, что и слово «значимость» в отношении деятельности (мы ведь можем спрашивать и так: в чем состоит значение (значимость) жизни?); в свою очередь, осмысленной с очевидностью может быть лишь деятельная жизнь. Таким образом, именно значимость деятельности только и придает какое-то значение (смысл) и самой жизни; стремление же к совершенству делает этот смысл нерушимым, раз уж мы условились, что высшая значимость абсолютной идеи самоочевидна.

19. Об относительности Абсолюта

Утверждение новой абсолютности есть утверждение сосуществования разных типов абсолютно-значимого, следовательно, новая абсолютность в этом смысле всё равно по определению является чем-то относительным. Даже двояко-относительным: и как воплощение (относительно сил человека), что было показано ранее, и теперь – как объект стремления (относительно различных Абсолютов, а в роли Абсолюта может выступать и Красота, и Истина, и Справедливость). Нет идеи настолько абсолютной, чья абсолютность могла бы сделать значимость этой идеи единственно значимой. Ранее, однако, этот тезис скорее понимался в том смысле, что и вообще-то нет абсолютных ценностей – такое понимание было необходимой прививкой от фанатизма. Но такие ценности есть. Да, мы не можем уйти от понятия относительности, потому как именно оно и раскрепощает от суровых объятий Бога (и прививает от фанатизма), но мы должны принять нечто Абсолютно-значимое, иначе всякое стремление лишится своего высшего измерения. А высшее измерение всякого стремления и есть стремление к Совершенству, а стремиться к Совершенству может только тот, кто прозревает Абсолют.

20. Воскрешение Бога

Если, убив Бога, мы убивали и Абсолют, то теперь, воскресив Абсолют, мы точно так же заодно воскрешаем и Бога (для свободных умов; для верующих, понятно, Он и не умирал), именно как Бога с большой буквы. Как слово, стоящее в одном ряду с другими словами с большой буквы, такими как Истина, Прекрасное и Справедливое, – и с возвышающимся над ними величайшим из всех слов – Абсолют. До сих пор же Бог принижал остальные абсолютные понятия, претендуя на то, что только он, Бог, может писаться с большой буквы. Отсюда и необходимость для людей, посвятивших себя стремлению к чему-то иному, принизить, в свою очередь, понятие «бог». Чтобы написать с большой буквы слово «Истина», необходимо было написать слово «бог» с буквы маленькой. Или вообще избавиться от этого слова. Теперь же такой необходимости нет, ведь Бог, не претендующий на то, что именно Он и только Он и есть Истина, не мешает более стремлению к Истине. Воскресив Абсолют, мы реабилитируем Бога.

21. Бог есть, но…

В отношении же воскрешенно-реабилитированного Бога пусть станет своего рода кредо следующее изречение: Бог есть, но я в него не верю. Да, кому-то данное изречение может показаться абсурдным, но ведь ранее кое-кто и верил, ибо абсурдно. Это изречение, конечно, не годится для верующих, но не годится оно и для атеистов. Это кредо для свободных умов. Смысл же этой фразы в том и состоит, что так как вера в Бога подразумевает служение Богу, то пусть она и будет делом верующих; но отход от веры для свободного ума не означает отрицание существования Бога. Пусть Бог есть, но означает это…

22. Что же это означает?

А чтобы лучше понять, что это означает, прочтите данное рассуждение еще раз.

Антон Рай, 2016, 2022.

______________________________________________________________________________________________________________________

Аксиома Декарта
(или «Эволюции сознания»)

Формулировка аксиомы: Я есмь, я существую, это очевидно². (Рене Декарт)

Доказательство аксиомы:

1. Существование безлично.

2. Сознание личностно.

3. Сознание существует.

4. Как может сознание существовать, если оно личностно, а существование безлично?

5. Непонятно.

6. Тело существует³.

7. С точки зрения сознания тело является носителем сознания.

8. Благодаря сознанию носитель сознания осознает свое существование. Я существую, говорит он, назовем же это Я – Я существующее.

9. Я существующее утверждает: всё, что происходит с носителем сознания, происходит именно с ним или воспринимается именно им. Я вижу, я слышу, я чувствую, я хожу, я ем, следовательно, я есть.

10. На самом деле Я существующее может лишь гадать о своем Я, ведь оно не выражает ничего, кроме своего существования, а существование безлично. Когда вы говорите Я ем, то это не ВЫ едите, а некое безличное существо – носитель того самого Я, которое оно пытается заимствовать⁴.

11. Осознание носителем сознания своего существования ведет, таким образом, к образованию безличного сознания. Я существую, утверждает Я существующее, ничего не зная о своем Я. Уточняя, можно сказать, что безличное сознание осознает всё, за исключением самого сознания.

12. Как Я существующее может утверждать, что нечто происходит именно с ним (или воспринимается им), если оно не знает Я оно или не Я?

13. Непонятно.

14. Сознание включает в себя всё осознаваемое.

15. Сознание идентифицирует одни акты сознания как осознаваемые (соотносимые с Я), а другие – как неосознаваемые (несоотносимые с Я). (следует из 11.)

16. Каким образом сознание может идентифицировать некий акт сознания как неосознаваемый, если неосознаваемое по определению не должно входить в сознание?

17. Непонятно.

18. Всякое явление становится самим собой лишь на определенной стадии развития этого явления. Сильный человек становится сильным, когда сила его становится развитой. Слабость, тем не менее, всё равно является выражением неразвитой или недостаточно развитой силы. Точно так же и темнота, если только она не совсем кромешная, является слабо выраженным светом.

19. Всё, что осознается, относится к сознанию, вместе с тем собственно под сознанием мы обычно понимаем лишь развитое сознание, которое я также буду называть включенным сознанием. Безличное сознание я буду называть сознанием выключенным. Безличность – это темнота (или слабость) сознания, но, как и темнота, она уже является фазой движения к свету (силе).

20. Итак, безличное сознание осознается как минимальная данность сознания⁵. (так проясняется пункт 16).

21. Невключенное сознание существует. Осталось понять, как его включить.

22. Безличное сознание есть осознание тех или иных актов существования.

23. Существование предстает перед сознанием как процесс приспособления⁶.

24. Одни существа оказываются более приспособлены к существованию, чем другие, то есть их способность обеспечения собственного существования оказывается выше.

25. Сознание, вслед за существованием, осознает себя как процесс осознания – движения от минимальной к максимально возможной осознанности. Процесс приспособления совпадает (идет параллельно) с процессом осознания.

25. Достигнув пика приспособленности⁷ для своего носителя, сознание с удивлением понимает, что само оно, тем не менее, остается выключенным. Носитель сознания по-прежнему говорит: «Я существую» — и по-прежнему не знает, что же это за Я.

26. Я существующее оказывается в целом несущественным для сознания, превращаясь в символическое несуществование⁸. Приспособление способствует развитию сознания вплоть до той самой ключевой точки, где оно собственно и становится сознанием. Сознание подходит вплотную к тому, чтобы включиться, но пока что не может этого сделать. Следовательно, чтобы подлинно существовать, сознанию необходимо выйти за пределы «только существования»⁹.

27. Высокая степень приспособленности подразумевает развитие широкого спектра способностей.

28. По мере своего развития способности становятся не жестко подчинены задачам приспособленности. Распознавание мира постепенно превращается в познание мира.

29. Познание мира ценно не только с той точки зрения, что оно помогает выжить, но и просто как познание. Познание как способность опьяняет познающего¹⁰.

30. Всякая способность имеет не только ценность (для того или иного приспособления), но и самоценность.

31. Логично, что именно в развитии способностей сознание и видит возможность выйти за рамки приспособленности.

30. Первоактом включенного сознания становится предпочтение способностей приспособленности. Если существование является безличной, то способности – личной собственностью человека.

31. НА ЧТО ИМЕННО ТЫ СПОСОБЕН? – вот главный вопрос, который сознание задает своему носителю. То есть нет, уже не только носителю, но и – самому себе!

32. За пределами восприятия и поддержки собственного существования, акт существования превращается в раскрытие той или иной способности. Качественный скачок от поддержки существования к раскрытию способностей логично назвать осуществлением.

33. Говоря прозаически: осуществление есть раскрытие способностей носителя сознания. Говоря философски: осуществление есть качественный скачок существования. Говоря поэтически: осуществление есть распустившийся цветок существования.

34. Главная функция сознания по отношению к существованию и заключается в том, что оно заставляет его осуществляться. Существование превращается в процесс осуществления. На смену Я существующему теперь приходит Я осуществляющееся.

35. Процесс осуществления совпадает (идет параллельно) с процессом осознания, выводя его на новый качественный уровень, то есть – включая его. Осуществляясь, Я понимает, что это именно Я осуществляюсь.

36. Существование теперь становится личностным (безличный носитель сознания превращается в личность). Стыковка существования и сознания, таким образом, означает образование, с одной стороны – безличного сознания, а с другой – личностного существования.

37. Я может утверждать, что нечто происходит именно с ним, лишь в случае, если Я осуществляется (так проясняется пункт 12)¹¹.

38. Я существую с необходимостью ведет к Я осуществляюсь. Безличное, но сознание требует осознания, а для этого личностным должно стать существование. Не осуществляясь, Я не понять, кто именно существует.

39. Я осуществляюсь, в свою очередь, с необходимостью ведет к Я существую, понимаемом на качественно новом уровне, то есть на уровне сознания.

40. Я осуществляюсь – это Я существую сознания. Только теперь оно может сказать с чистой совестью: «Я есмь, я существую, это очевидно».

41. Так носитель сознания превращается в сознательное существо. Так преодолевается дуализм сознания и существования. Так сознание сливается с существованием – в акте осуществления (так проясняется пункт 4).

42. Итак, сознанию, чтобы осознать себя, надо сначала спуститься на уровень существования и стать безличным. Став безличным, сознание осознает себя как лестницу восхождения к сознанию (от минимальной к максимальной осознанности). Осознав себя как лестницу, сознание побуждает существование (существо, осознающее свое существование) подняться по этой лестнице. Поначалу сознание (выключенное) осознается, побуждаясь к этому существованием (посредством приспособления), а потом, в свою очередь, уже само сознание, включаясь, побуждает существование осуществиться (посредством раскрытия способностей), поскольку это необходимо сознанию для полноты осознания. В момент осуществления сознание наконец-то может сказать – Я существую.

43. Теперь всё понятно.

44. Шутка.

…

P.S. Уже концовка проведенного рассуждения подсказывает, что оно не завершено. Правда, подразумевается скорее качественная незавершенность: рассуждение завершено, а сомнения-непонятности тем не менее остаются. Но это те сомнения, от которых и вообще-то трудно избавиться, и если уж мы беремся высказывать только нечто очевидное, а я в данном рассуждении старался идти лишь от очевидного к очевидному (между прочим, в полном соответствии с методом Декарта) – так вот, если при всем при этом сомнения всё же остаются, то как от них можно избавиться, я не знаю. То есть знаю, что никак. Но я вынужден признаться, что данное рассуждение подразумевает не только качественное сомнение, но что оно не завершено и чисто количественно. Оно просто не доведено до конца. Загвоздка в том, что хотя аксиому Декарта я и доказал, но рассуждение требует продолжения. Здесь я попадаю в ту самую неловкую ситуацию, в которой оказывается сознание на границе между выключенностью (безличное сознание) и включенностью (личностное сознание). Оно, как казалось, сделало всё, что было в его силах, но сознанием по-прежнему называться не может. Вот и мне казалось, что дойдя до личностного сознания, включив его, я вполне справился со своей задачей, но оказывается, что и можно, и нужно идти дальше. А почему это необходимо, надеюсь, станет ясно из самого «продолжения банкета». Итак, переведу дух и завершу рассуждение.

…

45. Сознание раскалывает мир на субъект и объект. С точки зрения осуществления этот раскол означает раскол на то, что осуществляется и на того, кто осуществляет.

46. Кто осуществляет? – человек сознательный, субъект. Что осуществляется? – некий объект, находящийся вне сознания сознательного человека.

47. Осуществление немыслимо без дистанцирования (отчуждения) осуществляемого от того, кто осуществляет. Субъект не может стать осуществляющимся объектом, даже когда он рассматривает себя как объект.

48. Даже если объектом наблюдения становится само сознание, в качестве осуществляющегося объекта оно отделяется от сознания. Объект становится вполне объектом, лишь когда он находит свое «объектное» выражение, то есть становится предметом (или явлением) окружающего мира. Мысли о сознании становятся вполне «объектными» не в голове сознающего, но лишь когда они так или иначе артикулированы. Книга о сознании находится вне сознания того, кто ее написал.

49. Пока мысль не стала словом, она еще не есть мысль. Пока слово не произнесено, оно еще не прозвучало. Когда слово произнесено, оно начинает жить собственной жизнью.

50. Осуществляясь, личностное сознание немало гордится своим осуществлением. Смотрите, говорит оно, Я осуществляюсь! Именно Я, и никто другой!

51. Сознанию кажется, что, обретя личность, оно нашло себя, но оно ошибается.

52. Субъект никогда не может осуществиться полноценным образом. Полным может быть только осуществление объекта. Сам процесс осуществления, как вынесенный вовне субъекта, однозначно указывает на это.

53. Осуществление субъекта – это всегда лишь тень осуществления объекта. Замыкаясь на самоосуществлении, субъект превращается в тень.

54. Тот, кто занят самосовершенствованием, никогда не достигнет совершенства¹².

55. Полнота осуществления субъекта может быть достигнута исключительно за счет недоосуществления объекта, и поэтому она является псевдо-полнотой. Эго – это, если и не мыльный пузырь, то воздушный шарик, который, сколь бы надменно он ни раздувался, неминуемо лопнет.

56. Таким образом, полноценное осуществление требует от субъекта отказа от концентрации на себе. Чтобы нечто действительно осуществилось, тому, кто осуществляет, следует забыть о своем «Я». От Я осуществляюсь, он должен перейти к Я осуществляю, где именно осуществляю первично, а Я – пусть и необходимый, но лишь инструмент осуществления.

57. «Я» – это только остановка на Пути сознания, но надо идти дальше. Безличное сознание, став личностным, теперь уступает место надличностному сознанию¹³.

58. Как тело является для личностного сознания лишь носителем сознания, так и личность для надличностного сознания является лишь инструментом осуществления.

59. Ничтожное «Я» – то, которое не знает о себе¹⁴. Величайшее «Я» – то, которое забывает о себе.

60. Чтобы стать Шекспиром «на бумаге», Шекспир «во плоти» должен был забыть, что он Шекспир – со своим телом, и со своим Я¹⁵. Мы, в свою очередь, не можем забыть деяния именно тех, кто смог забыть о себе.

61. Индивидуальный стиль, присущий любому хорошему тексту, есть камуфляж, который никогда не составляет сути текста. Стиль – это декорация. Суть – это спектакль.

62. Авторство текста жизненно важно для автора, но не для текста. После того, как в тексте поставлена точка, имя автора становится всего лишь еще одним словом в тексте, да еще и таким, без которого вполне можно обойтись.

63. Итог любого плохого текста всегда безличен, и потому всем глубоко безразличен. Итог любого хорошего текста слишком личен, и потому интерес к нему ограничен. Итог любого великого текста всегда надличен и потому интерес к нему, как того требует рифма, безграничен.

64. Субъект нужен объекту для того, чтобы поставить предел беспредельности осуществления объекта. Субъект нужен, чтобы «остановить» объект; объект нужен, чтобы субъект не останавливался.

65. Сознание начинает с того, что хочет прийти к самому себе, а заканчивает тем, что пытается выйти за собственные пределы¹⁶. Надличностное сознание приобщает человека к опыту запредельного бытия¹⁷.

66. По-настоящему интересно только запредельно интересное.

Итак:

67. То, что осуществляется, важнее того, кто осуществляет¹⁸.

68. Неважно, кто является автором предыдущего суждения.

69. Но его автор – я.

70. Точка.

Антон Рай, 2016.

1.Сейчас мне это не кажется удачным разделением, но я не стану вносить правку, хотя вообще-то статья и подверглась правке. Пожалуй, сейчас я скажу, что люди, воплощающие Абсолют, скорее служат, чем стремятся, да и одержимость их временами больше похожа на религиозный фанатизм. Да и никакому художнику не удалось еще сбросить с себя ярмо служения, утвердив свободу стремления. Без ярма нет серьезного творца.

2.«Я есмь, я существую – это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту полностью уйду в небытие. Итак, я допускаю лишь то, что по необходимости истинно. А именно, я лишь мыслящая вещь, иначе говоря, я – ум (mens), дух (animus), интеллект, разум (ratio); всё это – термины, значение которых прежде мне было неведомо. Итак, я вещь истинная и поистине сущая; но какова эта вещь? Я уже сказал: я – вещь мыслящая». (Рене Декарт. «Размышления о первой философии»). Именно в этой редакции всем известное «Cogito ergo sum» выражено наиболее адекватно основной мысли Декарта. Первоочевидно лишь существование сознания, но не тела. Но здесь же мы сталкиваемся с серьезнейшей проблемой – поскольку само слово «существование» в первую очередь подразумевает именно существование тела, а не сознания. «Я есмь, я существую, это очевидно» – изначально двусмысленно-неочевидное суждение (с одной стороны – «Я», а с другой – «существую»), требующее ряда уточнений, которые я и попытаюсь дать.

3.Здесь вы, разумеется, имеете полное право воскликнуть: Декарт никогда не сказал бы такого! Существование тела, по Декарту, совершенно неочевидно. Но, во-первых, хоть я и доказываю аксиому Декарта, но я, к сожалению или к счастью, не Декарт и исхожу из очевидности существования тела. Всё же я родился в Советском Союзе, а советские люди не привыкли ставить под сомнение свою материальную природу. Во-вторых, я все же не противоречу Декарту, либо противоречу, но далеко не фатально, что будет видно из дальнейшего.

4.«Под словом „мышление“ я понимаю всё то, что совершается в нас осознанно, поскольку мы это понимаем. Таким образом, не только понимать, хотеть, воображать, но также и чувствовать есть то же самое, что мыслить. Ибо если я скажу: „Я вижу…“ или „Я хожу, следовательно, я существую“ – и буду подразумевать при этом зрение или ходьбу, выполняемую телом, мое заключение не будет вполне достоверным; ведь я могу, как это часто бывает во сне, думать, будто я вижу или хожу, хотя я и не открываю глаз, и не двигаюсь с места, и даже, возможно, думать так в случае, если бы у меня вовсе не было тела. Но если я буду разуметь само чувство или осознание зрения или ходьбы, то, поскольку в этом случае они будут сопряжены с мыслью, коя одна только чувствует или осознает, что она видит или ходит, заключение мое окажется вполне верным». (Рене Декарт. «Первоначала философии». 9. Что такое мышление). Этот отрывок – после знаменитого «Я мыслю, следовательно, я существую» – является важнейшим для теории Декарта, а равно и для критики этой теории. Потому что «я мыслю» и «я хожу» не означают одного и того же, даже если речь идет об осознании ходьбы. Осознание ходьбы вполне может быть безлично, и даже можно утверждать, что оно преимущественно безлично. В «Я хожу» первично хожу, а вот что такое идущее Я – остается совершенно непонятным.

5.Здесь может возникнуть вопрос о том, насколько безличное сознание совпадает с «бессознательным» Фрейда. Ответ, конечно же – нет, не совпадает, хотя для обозначения и того и другого очень удобно использовать слово Оно. Однако бессознательное как бы выпадает из сознания (вытесняется), тогда как безлично осознаваемое осознается. Когда, например, вы хотите есть, то разве можно назвать эту мысль бессознательной? Вы ведь осознаете, что хотите есть, равно как вы осознаете и причины этого желания. При этом, безлично осознаваемое несомненно определенным образом коррелирует с бессознательным, но… но всё это требует уточнений, которые я не могу дать по ходу настоящего рассуждения. Все же Оно в данном рассуждении следует понимать прежде всего как сознающее существо.

6.Одной из проблем разворачивающегося на ваших глазах рассуждения является то, что понятие «безличное сознание» употребляется в нем в двух разных значениях: во-первых, имеется в виду сознание природного человека или исторически-безличное сознание – безличное сознание, понимаемое как фаза эволюции сознания при переходе к сознанию личностному. Во-вторых, имеется в виду современно-безличное сознание, то есть безличное сознание цивилизованного человека, понимаемое как часть психической личности, а безличное сознание, разумеется, сохраняется и при развитии личности – ведь человек не перестает быть существом из-за того, что он становится сознательным существом. Впрочем, я очень тороплюсь, ведь человек у нас пока еще не стал сознательным существом. Однако же необходимо иметь в виду, что современно-безличное сознание сильно отличается от исторического. Суть отличия состоит в том, что безличное сознание является для природного человека чем-то руководящим, а для цивилизованного – чем-то подчиненным (и, соответственно, сильно измененным, потому как никто не остается таким же в состоянии подчинения, каким он является в свободном состоянии). Поэтому в полном смысле сознанием оно является лишь у природного человека. Далее, например, всё тот же императив «я хочу есть» для исторически-безличного сознания означает совсем не то, что для современно-безличного, хотя есть хочет и природный, и цивилизованный человек. Но для природного человека вокруг этого императива образуется целая жизнь, со сложнейшим комплексом осознаваемых переживаний, связанных непосредственно с добычей пищи, тогда как для городского жителя «добыча пищи» зачастую сводится к походу в магазин, а прием пищи превращается либо в автоматический процесс, либо в гурманство, но не в насыщение. При этом не будем забывать, что сложнейшие интеллектуальные процессы зачастую сводятся всё к тому же обеспечению гарантированного существования человека (стоит лишь подумать о задаче обеспечения человечества всё той же пищей). То, что определяет жизнь природного человека непосредственно, может определять и жизнь цивилизованного человека, но – опосредованно. Даже когда цивилизованный человек вынужден буквально «добывать себе пищу», всё равно он ищет работу, а не оленя. Можно было бы указать немало подобного рода существеннейших различий и завуалированных сходств между безличным сознанием природного и сознанием цивилизованного человека.

7.Под приспособленностью в отношении человека следует понимать нечто иное, чем в отношении животных. Собственно, животное приспосабливается к среде, тогда как человек начинает приспосабливать среду (под себя). Под пиком приспособленности я понимаю ситуацию, когда среда оказывается в подчинении у человека. Заглянуть внутрь СЕБЯ можно лишь когда окружающий мир приручен настолько, чтобы не мешать этому странному, если не сказать противоестественному процессу.

8.Поэтому я и говорил ранее, что не сильно противоречу Декарту, утверждая, что «тело существует». Всё равно для чистого сознания существование тела иллюзорно, и если бы мы могли рассуждать с позиции чистого сознания – как это и пытается делать Декарт – то имели бы полное право усомниться в существовании тела. Но если сознание существует вне тела (некое чистое сознание), то не в этой жизни, а рассуждать-то приходится в этой жизни, следовательно, приходится считаться и с телом.

9.Человек существующий живет в мире полном существования, в этом он един с животными. Но он уже выделяет себя из этого мира, и в этом его отличие. Но выделение из окружающего мира и порождает противопоставление: «Я» и окружающий мир; субъект и объект. Почему же в таком случае речь идет всё же о безличном сознании, раз «Я» уже налицо? Если бы это природное «Я» действительно противопоставило себя окружающему природному миру, то «Я» действительно было бы налицо, но на деле противопоставление пока что оказывается неполным или даже мнимым. Природный человек остается неотъемлемой частью природы, и это не предположение, но несомненно устанавливаемый факт. Есть вполне надежный критерий, позволяющий судить о неразвитости «Я» природного человека – это его склонность «очеловечивать» окружающий его природный мир. «Кабаны – тоже люди», – говорит, например, Дерсу Узала. Но в таких суждениях кроется ловушка для человеческого «Я». Когда Дерсу Узала говорит, что кабаны – тоже люди, то он, конечно, имеет в виду и это, но и нечто иное, а именно, что люди – это те же кабаны; живые существа в ряду других живых существ. То есть это не столько природа очеловечивается, а скорее человек понимается как часть природы. Впрочем, это две стороны одного процесса. Нельзя очеловечить кабана, не окабанив при этом человека. До тех пор, пока окружающий человека природный мир является (псевдо-) личностным, его сознание является все еще безличным и, сколько бы он ни называл себя «Я», он остается скорее сознающим объектом (в ряду других «сознающих» объектов), чем субъектом.

10.Это видно и на примере еще природного человека. Читаем: «Для описания составных частей и свойств растений хануну употребляют более чем 150 терминов, коннотирующих категории, по свойствам которых они идентифицируют растения и «обсуждают между собой сотни черт, играющих различительную роль для растений, а часто и соответствующих таким значимым свойствам, как лекарственные и пищевые» (Conklin 1, р. 97). Пинатубо, у которых насчитывается более 600 наименованных растений, «не только обладают чудесными знаниями этих растений и способов их употребления; они используют около 100 терминов для описания их частей и характерных аспектов» (R. В. Fox, P. 179). Ясно, что настолько систематически развитое знание не может быть функцией лишь практического употребления. Подчеркнув богатства и точность зоологических и ботанических познаний индейцев северо-востока США и Канады, этнолог, изучивший их наилучшим образом, продолжает: «Неудивительно, что охотник-пенобскот из Мэн располагает лучшими практическими познаниями о повадках и характере лося, чем самый крупный эксперт-зоолог. Но когда мы оцениваем подлинное достоинство того усердия, с каким индейцы берутся за наблюдение и систематизацию научных фактов, относящихся к низшим формам животной жизни, то позволительно выказать некоторое удивление». (Леви-Стросс. К. «Первобытное мышление»). Если же говорить о человеке цивилизованном, то едва ли можно найти слова более выразительные, чем слова Аристотеля: «Ибо и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим. Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Сам ход вещей подтверждает это; а именно: когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Ясно поэтому, что мы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя». (Аристотель. «Метафизика»).

11.Стоит отметить, что на этом уровне может начать соотноситься с «Я» и «Я иду», например, когда человек идет по кому-то важному для себя делу (связанному с осуществлением), или, например, если сама ходьба становится осуществлением – такова, например, спортивная ходьба. Правда, этот вид спорта настолько неэстетичен и абсурден, что я не советовал бы никому осознавать свое существование как личности через ходьбу. Уж лучше через бег, особенно спринтерский. Стометровка – это красиво!

12.Подробнее о проблемах стремления к совершенству смотри текст – «Воскрешение Абсолюта». Для самосовершенствующегося Совершенство является примерно тем, чем является Абсолют для стремящегося к совершенству – чем-то недостижимым. Но совершенство достижимо – этому мы видим если не много, то достаточно доказательств. Великие тексты, картины и мелодии доказывают это.

13.Если безличное сознание не совпадает с бессознательным Фрейда, то надличностное сознание, при некоторых оговорках, всё же по смыслу совпадает со Сверх-Я в концепции разделения личности у Фрейда (читай «Введение в психоанализ: лекции. Тридцать первая лекция. «Разделение психической личности»). Я говорю об оговорках, имея в виду не оговорки «по Фрейду», но некие специфически психоаналитические интерпретации феномена Сверх-Я. Так, для данных рассуждений надличностное сознание никоим образом не связано с родительским авторитетом или, точнее говоря, для данных рассуждений это не имеет определяющего значения. В свою очередь, определяющими тут являются моменты, которые мало интересовали Фрейда, хотя он и сам выделил определяющую функцию Сверх-Я – функцию формирования идеала, но для него она едва ли являлась определяющей. Далее, как и в случае с безличным сознанием в его отношении к бессознательному, здесь, конечно, нужны еще серьезные уточнения, но для них требуется отдельное рассуждение.

14.Данное суждение неверно в отношении исторически-безличного сознания. Хотя «Я» природного человека не позволяет нам говорить о нем, как о личности, а следовательно, природный человек не знает о своем «Я», его никак нельзя назвать кем-то ничтожным. Всем нам прекрасно известны весьма привлекательные образы «природных людей» – из литературы как художественной, так и научной. Вспомним хоть о том же Дерсу Узала; его смело можно назвать прекрасным человеком – таким, с которого «цивилизованному» человеку во многом стоило бы брать пример, если бы это было в принципе возможно.

15.В этом смысле чрезвычайно символичным представляется тот факт, что два самых известных имени в истории литературы – Гомер и Шекспир – почти никак не увязываются с конкретными личностями Гомера и Шекспира.

16.Можно выстроить такой итоговый ряд «существований»: 1. Существую (животное); 2. Я существую (природный человек, пробуждение сознания); 3. Я осуществляюсь (личность); 4. Осуществляюсь (надличность). Здесь же я сделаю замечание, которое может весьма многих раздражить, да меня и самого оно не слишком радует. Дело в том, что если уж быть до конца логичным, то безличное сознание относится к существованию животного, то есть к пункту (1). Безличное сознание тогда – это сознание без намека на «Я», а что животные сознают – с этим, я думаю, бесполезно спорить. Сознание же природного человека логичнее было бы назвать предличным, потому как представление о «Я» у него уже имеется, но оно еще не развито, оно собственно предваряет сознание. Но несмотря на эти уточнения, я ничего не стану менять в проведенном рассуждении, потому что считаю, что именно словосочетание «безличное сознание», причем относимое к человеку, а не к животному, лучше акцентирует суть проблемы, а именно невключенность этого сознания (с последующим движением к включенности или личностному сознанию). Так что злитесь сколько вам угодно, а дело обстоит так.

17.Я бы отметил еще один момент – именно надличностное сознание творит Историю. В Истории остается только тот, кто предпочитает то, что он делает, тому, кто он есть сам, или, можно сказать, что он не видит никакой разницы между тем, кто он есть, и тем, что он делает (осуществляет), но при этом имеется в виду, что «самого себя» он и определяет строго через то, что он осуществляет. Когда мы говорим «Пушкин», то сразу вспоминаем о стихах Пушкина; когда мы говорим «Платон», то сразу вспоминаем о философии Платона (отнимите у Платона философию, и Платона как личности не останется); когда мы говорим «Наполеон» … но пусть про Наполеона вспоминают другие, а я лучше буду помнить о Платоне. В истории остается то, что осуществилось; от того же, кто осуществляет, остается только прах, да и то далеко не всегда. Я не могу утверждать, что такой «исторический способ» существования является наилучшим, но зато я могу утверждать, что такой осуществляющий способ существования является в высшей мыслимой степени сознательным. Сознание равнозначно осознанию себя в рамках исторического процесса. Отказ мыслить в исторических категориях – явный признак «затушевывания» сознания. История есть история надличностного начала в человеке.

18.При этом, конечно, мы не должны забывать про самоочевидное: То, что осуществляется, неосуществимо без того, кто осуществляет. В противном случае процесс осуществления может предстать в несколько комическом виде. Да, надличностное сознание заставляет личность осознать себя как инструмент осуществления, но когда я сказал «лишь инструмент» (56), то слово «лишь» едва ли является уместной характеристикой. Впрочем, там же я назвал личность необходимым инструментом осуществления. Инструмент – вещь необходимая, не будем забывать об этом. В данном же случае речь еще идет и об очень специфическом – сознательном инструменте. Быть инструментом легко, для этого надо просто отказаться от своего «Я», но быть сознательным инструментом – значит возвыситься над «Я». Если кто думает, что это легко – пусть попробует.