Kitabı oku: «Переплетённые судьбы», sayfa 7
Надо сдержаться, не расплакаться прямо здесь, потерпеть до дома…
Беременна? Но как же так? Ведь мы уже влюблены, и лёд между нами тронулся – этого не остановить.
Я и не знала, что в один день можно испытать столько восторга и столько боли.
* * *
Вторник. Уже на этих выходных должна была состояться презентация нашего проекта по психологии. Я волновалась, так как чувствовала большую ответственность, особенно на моем первом в жизни тренинге. Поэтому сегодня после обеда мы назначили с Лео тренировочное выступление в конференс-зале.
Я знала, что психология и эмоции – это его стихия, когда он снимает защитные маски интеллектуала, и разговор о них будет живым, интересным и искренним, в отличие от какого-нибудь отчета на отвлеченные темы. Это будут настоящие полтора часа отдыха посреди тяжелого рабочего дня, глоток свежего воздуха.
Если бы только забыть эту боль от известия о беременности его жены, в один миг омрачившего все надежды. Боль аморальную, на которую я, по сути, не имела никакого права. И всё же, уничтожающую изнутри.
Хотелось подойти к Лео, встряхнуть его за плечи и выплеснуть всё своё отчаяние в крике: «Как ты мог?!»
Но что бы он ответил мне? Как он мог сделать что? Завести ребёнка со своей законной женой после того, как мы вместе с ним готовили рабочий проект и когда он заступился за меня на собрании? Серьёзно?
Я даже не имею права показать свою боль, настойчиво скручивающую все внутренности.
Надо пережить ещё один день, шаг за шагом. Я закинула в сумку давно забытый мной маленький термос: сегодня собиралась украдкой налить кофе в нашем кабинете, взять пару бумажных стаканчиков и унести всё это в другой корпус, где будет проходить наша репетиция.
Через эти сложности я собиралась угостить и порадовать Лео, а также создать для себя самой рабочий настрой, так как кофеин уже давно впитался в мою кровь и держал на плаву.
Перед выходом я посмотрелась в зеркало – выбрала строгое черное платье-рубашку, перетянутое в тонкой талии ремнем со змеиным принтом. Четкость форм и ничего лишнего. Кивнув своему отражению, я вышла из дома, снова проделывая длинный путь на работу через половину города.
Прибежав в конференс-зал за пять минут до назначенного времени, я поставила на стол стаканчики, налила кофе. Подключила презентацию, в которую было вложено так много стараний и времени. Лео медленно вошёл в кабинет, кинул куртку на диван и сел рядом со мной за стол.
– Держи. Чёрный, без сахара, – я уверенным движением подвинула к нему стаканчик.
– Спасибо, я такой и пью. Будто сто лет меня знаешь, – улыбнулся он.
– Начинай свой рассказ, – я тепло кивнула ему, – твоим блоком открывается наш модуль.
Лео слегка застопорился, затем начал рассказывать мне вводную часть. Я с интересом следила за его рассказом. Было заметно, что он сочиняет речь на ходу. Это вызвало у меня улыбку.
Он перехватил мой хитрый взгляд и сдался – начал открыто рассуждать вместе со мной, как лучше построить изложение в той или иной части. Его речь изобиловала яркими примерами и шутками на грани приличного, так что я громко заливисто смеялась, теряя над собой контроль, а в уголках глаз выступили слезы.
– Да хватит надо мной смеяться! Сейчас я на тебя посмотрю, как ты будешь рассказывать! – с притворным возмущением воскликнул он.
Я скользнула по нему нежным взглядом и, поколебавшись секунду, протянула руку и смахнула с его свитера нитку. После чего отвернулась к экрану, откинулась на спинку стула, вытянув ногу в высоком сапоге. Моя рука легла на подлокотник, случайно обнажив недавно заработанную по неосторожности глубокую яркую царапину.
– Что у тебя с рукой? – обеспокоенно воскликнул он, едва я перевернула руку.
Я обернулась и увидела, что он рефлекторно протянул свою руку к моей, сдерживая её в миллиметре, чтобы не коснуться моей кожи.
– Ах, ерунда, готовка. Бытовые ранения, – улыбнулась я и принялась рассказывать свой блок, подхватив его речь.
К счастью, мы уложились ровно в полтора часа, как и задумали изначально.
– Ты уж прости, что я смеялась в начале. Я смеялась не над тобой, а вместе с тобой. Ты заряжаешь меня хорошим настроением, положительными эмоциями высокой степени интенсивности, – я сделала отсылку к терминам из нашей лекции и улыбнулась.
Он сощурился, сделав вид, что придирчиво разглядывает меня:
– Ладно, я не из обидчивых, – наконец он перестал притворяться и подмигнул.
Я просияла, рассмеялась и стала собирать вещи. Несмотря на недавнее ранение, которое, как мне казалось, было не совместимо с жизнью, сейчас душа была наполнена легкостью, хотелось парить, танцевать и даже петь – последнее случалось крайне редко с моей сдержанной натурой. Работать не хотелось.
Я вышла на улицу, подставила лицо холодному зимнему солнцу и прислушалась, как под каблуками хрустит свежевыпавший снег.
Снежинки переливались перламутром и сверкали – это было ледяное спокойствие и умиротворение природы. Они так же лежали и отсвечивали сотни тысяч лет назад, до прихода человека, и сейчас невозмутимо покрывают асфальт, крышу бизнес-центра и колючую проволоку на заборе.
«А ведь хорошо же было, когда мы просто жили в дикой природе и были её частью», – невольно пронеслось в голове, и я мотнула ею, отгоняя странные мысли, вновь отсылающие к прошлому, в котором я жить не могла. Или могла? Нередко я ловила себя на том, что я сравниваю наше время с прошлыми эпохами и даже анализирую, что стало лучше, а что хуже.
«Да какие прошлые жизни, я с этой-то разобраться не могу!», – досадно ухмыльнулась я.
Кажется, сегодня мне не удалось вписаться в крутой поворот судьбы. Она четыре месяца назад сделала крутой вираж, руками Евы Швайн сведя нас с Лео. Лёд между нами начал таять совсем недавно, но и в этом я не была уверена до конца – Лео выглядел настолько осторожным, что прятался в свою раковину при первой возможности.
Может быть, эти предчувствия и видения ошибаются? Раз за четыре месяца между нами ничего не произошло, то дальше надеяться на что-то глупо. Когда мы презентуем проект, нас уже не будет больше ничего связывать. Как бы ни было тяжело, лучше отпустить то, что не успело ещё толком начаться.
Если это судьба, то он вернется.
Глава 4. Двойка Кубков, Король и Королева
Анима… способна разрушить наши моральные запреты и пробудить силы, которым лучше оставаться неосознаваемыми… Есть в ней тайное знание или сокровенная мудрость. Человек начинает понимать, что за всеми ее жестокими выходками кроется некая цель, отражающая высшее знание законов жизни… Даже за худшим, на первый взгляд, последствием – беззастенчивым разрушением браков – мы можем видеть значимый механизм природы. Женщина этого типа инстинктивно… нарушает тот уютный покой, который так опасен для личности мужчины, но который зачастую рассматривается им как супружеская верность. Спокойствие, удовлетворенность жизнью приводит мужчину к полной бессознательности в отношении своей собственной личности. Женщина этого типа… вызывает моральный конфликт. Без него не может быть сознания личности. Обычно нарушительница спокойствия на себе испытывает порожденные ею потрясения; вызывая перемены, она меняется сама, и зажженный ею огонь освещает и просвещает все жертвы этих перипетий.
К. Г. Юнг. Архетипы и коллективное бессознательное
Путь наш единый, Любовь!
Слей нас в единое сердце!
Алая, алая кровь,
Вещее, вещее сердце…
З. Гиппиус. 1901
Уже через пару дней состоится презентация нашего проекта. Сколько в него вложено сил и надежд! И вот, совсем скоро, мы, красивая пара молодых учёных, выйдем на сцену, чтобы рассказать о плодах нашего труда.
Мысли об этом событии настолько будоражили, что я никак не могла уснуть, ворочаясь с одного бока на другой в жёсткой постели. Осознание, что на нас будут внимательно смотреть десятки глаз, и то, что я буду вновь в опасной близости с ним, опьяняло.
Я заварила перед сном травяной чай и улыбнулась от своих мыслей. Пыталась дотянуться до звезды. Она маячила совсем близко – мы работали бок о бок, я уже ясно видела, как он начинает ко мне привыкать, как пробуждается его симпатия и интерес и… ничего? А что дальше? Видимою звезда так и останется дрожать дразнящим отражением в лужах?
Ладно уж, пусть пройдет наше выступление, а там будь что будет.
С трудом отказавшись от будоражащих сердце мыслей, я мягко провалилась в сон.
* * *
…Я сразу почувствовала, как сновидение глубоко захватывает, утягивая в свой мир. Это были не просто яркие, но поверхностные и бессмысленные картинки, как это часто бывает. В эту ночь я остро ощущала, будто путешествует душа, улетая в смутно знакомые древние миры.
Почувствовала, что иду босиком по нагретой солнцем пыльной дороге, и мою руку кто-то крепко сжимает. Это был он… Мой Лео – в странной, серой тунике, а главное – с ребёнком на руках. Мы любили другу друга, но были глубоко несчастны. Я чувствовала всем телом цепенеющую боль, какая бывает, когда происходит нечто необратимое. Ощущение безысходности и страха, что уже никогда не будет, как прежде…
Внутри всё переворачивалось от необъяснимой тревоги. В этой силе, с которой он держал мою руку читалась стойка горечь и смирение перед тяжелой ношей.
– Лео? – позвала я его.
Он обернулся ко мне с доброй грустной улыбкой.
– Что мне сделать? Как избавить тебя от боли? Прошу, скажи мне, – я чувствовала, как с каждым словом всё больнее становится ком в горле.
Внезапно лес за его спиной растворился, и мы оказались с ним вдвоём в маленькой, но уютной деревянной избе. Под потолком были развешаны пучки засушенных трав, в воздухе витал дразнящий аромат свежего хлеба и мёда, а на столе стояла высокая незажжённая свеча из воска. Я протянула руку, коснулась фитиля пальцами – и тут же огонь вспыхнул с тихим треском, отбрасывая янтарное мерцание на сидящего передо мной Лео, только теперь раза в два моложе. Язычки пламени отражались в его выразительных карих глазах, пытливо изучающих меня. Я опустила взгляд на свои руки и увидела красиво вышитые красными нитками белые рукава туники.
– Ну, где же ты? Я же жду тебя, – вновь улыбнулся Лео с выражением в шутку обидевшегося ребёнка. – Я же просил тебя помочь зажечь во мне угасший огонь.
Он кивнул на свечу, которая только что вспыхнула от прикосновения моих пальцев.
– Но как я тебе помогу?
– Коснись меня.
Лео потянулся ко мне, но я инстинктивно отпрянула, опасаясь обжечь его. Слегка уязвлённо улыбнувшись, он убрал руку.
– Я хочу, очень хочу! – наконец, с жаром выпалила я, ощущая, как вновь запылали огоньки в груди и внизу живота. – Но я и так сомневаюсь, могу ли я это сделать. А как только решаюсь, ты отдаляешься, не делая ко мне шагов. Я устала от неизвестности…
– Я сам боюсь. Но я хочу этого, однако, сделать шаги к тебе не могу. Пожалуйста, просто возьми и сделай это первая…
– Но как? – воскликнула я, ничего не понимая.
От моего резкого голоса пламя свечи всколыхнулось и закоптило струйкой чёрного дыма.
Взгляд, будто под гипнозом, приковался к пламени – янтарно-карие глаза жадно вбирали силу огня. Внезапно почувствовала, как тепло в груди превращается в раскалённый шар, тепло от которого заполняет меня с головы до пят, всю комнату. Коснусь Лео – оно перекинется и на него. Кровь внутри будто забурлила, и внезапно стало очень радостно и легко – ещё чуть-чуть, и я будто воспарю в воздухе. Широкая светлая улыбка озарила моё лицо, и из груди вырвался тихий искренний смех. И вдруг почувствовала прикосновение руки Лео к своему плечу.
– Спаси меня, – прошептал он, мягко подталкивая меня встать.
Я встала, не ощущая пола под ногами и слегка шатаясь от необычного ощущения. Лео осторожно подхватил меня, и я почувствовала, как от соприкосновения наших рук по моему телу пробежал мощный заряд горячей энергии. Я подняла на него затуманенный взгляд и увидела в его глазах благодарность и огонь, который он так жаждал получить от меня.
– Лео… – прошептала я, но он резко наклонился и прервал меня поцелуем.
– Спасибо тебе! Ничего не бойся. Ты лучше и сильнее меня, – наконец, лихорадочно прошептал он.
Он взял меня на руки и лёгкими движением перенёс в просторную постель.
– Кира… А ты знаешь, что тебе это не снится? – прошептал он мне на ухо, стягивая с меня тунику.
* * *
Я проснулась в холодном поту, чувствуя, как сильно колотится сердце. Посмотрела на руки – они были в мурашках. На душе было очень тепло, будто Лео действительно говорил со мной в том сне, а тело ещё хранило следы его горячих прикосновений. Но как такое возможно? И ещё этот ребёнок на его руках. А это точно мне снилось? Кажется, я начинаю сходить с ума…
Встав с постели налить себе воды, я увидела, что совсем скоро должен прозвенеть будильник. Ложиться снова не было смысла. Я набрала полный стакан и подошла к окну, глядя на ещё спящий район и редкие горящие светом окна.
Пелена сна сошла, словно волна с берега, оставив в душе что-то важное. Я почувствовала, как в солнечном сплетении крепнет сила и уверенность: я не могу оставить Лео, я нужна ему и должна что-то сделать. Только вот что? Уже послезавтра – наша защита проекта. После которой нас уже не будет ничего связывать. Что я могу успеть сделать за столь короткое время?
Время собираться на работу. Может быть, ответ сам придёт ко мне в течение дня, как это часто бывало ранее.
Но день пролетел незаметно, и я вернулась домой без ответов. Вечер пятницы традиционно был временем предаться уединению и подвести итоги недели. Обычно я спрашивала у карт Таро совет на грядущую неделю, но в этот раз подумала, что они могут дать мне ответы на тревожащие меня вопросы о Лео. Потому что моя собственная интуиция и сила мысли, кажется, временно завели в тупик.
Я зажгла неизменно стоящие на столе белые свечи и с наслаждением прислушалась к их треску. Сила огня вдохновляла и питала меня. Я достала колоду и медленно перетасовала карты. По рукам моментально прошёл теплый заряд – они обладали очень сильной энергией. Я настроилась, остановила бесконечное движение мыслей в голове и сфокусировалась на образе Лео перед внутренним взором. Вот его широкая улыбка, вот озорной взгляд из-за очков, растянутый свитер, дрожащие от волнения руки, вот мы сидим рядом на диване в его офисе и беззаботно громко смеёмся…
– Карты, подскажите, каковы его намерения по отношению ко мне?
Я выложила из колоды три карты, открыла их и опешила. Они будто говорили: «Мы показываем тебе всю правду и предупреждаем. Действуй дальше, как посчитаешь нужным». Раньше эти карты не показывались в моих раскладах. В моей жизни просто не было событий, которые были бы созвучны этим энергиям. Сейчас же на меня в неприкрытой прозаичности смотрели Тройка Кубков, Дьявол и Десятка Мечей. «В простонародье называется «поматросил и бросил», вот каковы его намерения», – ухмыльнулась я.
Что значат эти карты? Кажется, Лео хочет разделить со мной это веселье, пропустить один-другой кубок вина… Но я-то знала, что в любовных раскладах Тройка Кубков имеет ещё одно значение – любовный треугольник. Эту неоднозначную картину погрузила в абсолютно чёрные тона последняя карта – Десятка Мечей. Человек лежал на земле, пригвождённый множеством клинков, под ним растеклась лужа крови, сверху чернело небо и тучи – предвестницы шторма. Самая плохая карта.
Я нервно сглотнула и прикрыла глаза. Лео решился заглянуть за границы своих моральных норм и признаться себе, что его влечёт ко мне, и он даже подумывает о возможности любовного треугольника. Но отдаёт себе полный отчёт в том, что эта связь закончится плачевно, и готов доставить боль – мне, а, возможно, себе и жене. Любовный треугольник причиняет боль всем его участникам.
– Бред какой-то… Всё равно из этого не выйдет ничего хорошего, – я передёрнула плечами и отложила карты.
Внезапно почувствовала, как в комнате стало жарко. Едва собралась встать, чтобы открыть окно и принять холодный душ, как тут же почувствовала странное прохладное дуновение – мурашки пробежали по коже.
Резко повернула голову к окну – оно было плотно закрыто. Прохладный поток вновь коснулся – уже другого моего плеча. Да, то больше всего было похоже на чьё-то лёгкое касание.
«Я себя накручиваю из-за волнения, просто сквозняк», – упрямо пыталась я переубедить себя, но какая-то древняя и мудрая часть меня знала, что это не просто так. Будто в подтверждение моим противоречивым мыслям, холодный поток прошёлся прямо около уха – и тут же разом погасли свечи. Внезапно наступившая темнота комнаты заполнилась лёгким серым дымом и запахом гари.
«Это что за чертовщина?!» – я замерла, боясь пошевелиться. «Замри» – самая древняя реакция на опасность, и в ситуациях угрозы и рептилии, и люди реагируют одинаково, стараясь не выдать своего присутствия. В этот момент я не чувствовала себя хозяйкой квартиры – боялась этого странного холодного потока.
Задержала дыхание. Секунда, три, пять. Всё прекратилось – и я резко вскочила, словно вор, чуть не пойманный на месте преступления. Добежала до ванной и заперлась. Встала под холодные струи воды – они отрезвляли, возвращали в реальность, смывали весь морок и наваждение. «Ну я и впечатлительная! Испугалась какого-то сквозняка и спряталась от него в своей же ванной!» – улыбнулась я своим мыслям.
Вылезла из-под холодного душа, замоталась в полотенце. Повернулась, чтобы мельком глянуть в зеркало, и… внезапно почувствовала, как нога неловко скользнула по мокрой плитке.
Мгновение – и я оказалась на полу, чудом ухватившись за край ванны. По спинке пробежал холодок: «Тело отреагировало быстрее меня! Боюсь представить, что было бы, если на месте руки оказалась моя голова или шея… Брр!»
К мурашкам примешалось ещё кое-то – снова этот настойчивый прохладный поток воздуха, поразительно похожий на касания. «Что тебе нужно? Я сдаюсь!» – обессиленно подумала я, аккуратно вставая. Вернулась в комнату, слегка прихрамывая. И опустилась на диван, задумчиво посмотрев в окно на многочисленные огни многоэтажек. Глаза мягко прикрылись сами собой из-за усталости, и я не заметила, как задремала.
Сквозь дрему почувствовала, как холодный поток воздуха снова коснулся руки. И постепенно, когда внешний мир померк, этот холод обрёл форму перед внутренним взором.
– Что ты здесь делаешь? – я испуганно воскликнула, увидев перед собой образ Лео, проступившего на фоне густой черноты.
– Ты думала обо мне, и я пришёл. Я тебя чувствую, – слегка поклонился он со своей фирменной широкой улыбкой и поднёс мою ладонь к губам, оставляя на ней лёгкий поцелуй. – Или ты забыла?
– Скажем так, догадывалась, но не знала. Ты творишь со мной странные вещи – я давно не брала в руки карты Таро, теперь же мысли о тебе не отпускают меня. Ты знаешь, что происходит?
– Наша встреча была предначертана ещё до рождения, – серьёзно кивнул он. – И я ждал тебя – ты же сама чувствовала, что какая-то сила специально вела тебя сюда, в Петербург. Ты ещё со школы видела перед глазами смутные образы огромной корпорации и новых технологий и предчувствовала моё появление, стремилась найти меня и это место. Так дойди же до конца!
Я подняла глаза и, слегка сощурившись, уставилась на Лео, оценивая его слова. «Откуда он знает о моих видениях?» – вздрогнула я. Взгляд его тёмных глаз был непривычно серьёзен – он пристально смотрел на меня в ответ, будто давая понять, что сказанное не должно подвергаться сомнению.
– И что мне нужно сделать? – прошептала я, будто под гипнозом, глядя в его почти чёрные глаза.
– Просто будь уверена в своём намерении воссоединиться до конца, и я приду.
…Я резко распахнула глаза. На коже всё ещё сохранилось ощущение от прикосновения холодного потока. Взглянула на часы на запястье – я дремала всего минут сорок.
Какой-то сильный сгусток энергии появился в солнечном сплетении и грудной клетке – никогда раньше моё тело не реагировало ни на одного мужчину. А ведь он прав!
Меня действительно лет с четырнадцати посещали видения – будто в стенах крупной корпорации я встречаю высокого молодого человека с копной тёмных волос, в очках, такого серьёзного и шутливого одновременно, с кем мы вместе работаем над проектом.
Есть ли смысл противиться предначертанному? Может, вся моя жизнь до этого вела к этому моменту – как можно отказаться от переплетений судьбы?
* * *
Долгожданные выходные наступили. Наше мероприятие было разбито на два дня, и мы с Лео представляли наш проект в завершающей части программы. Поэтому в первый день я поехала одна. Выйдя из дома в половину седьмого утра, я пустилась в долгое, но уже привычное путешествие из отдалённого спального района в центр города – Петроградский остров, откуда и начал зарождаться Петербург.
Взгляду открылась просторная площадь Льва Толстого, которую доминантами острова окружали замысловато украшенные фасады зданий – каменные кружева цвета кофейной пены, белого шоколада и розовых лепестков.
– Доброе утро. Сегодня ты особенно красив, – мысленно обратилась я к духу Петербурга, бодро шагая к кофейне.
С губ не сходила улыбка, всё тело захватило радостное и лёгкое чувство. Всё радовало мой взор, всё казалось особенно ярким и завораживающим. В воздухе витало предчувствие стремительных перемен и совсем скорого наступления весны, моего любимого времени года, когда природа пробуждается к жизни и дарит новые надежды.
– Ты услышала мой призыв поддаться любви, – я будто слышала ответ духа этого самого мистического города страны. – Расслабься. Наступили дни триумфа, которых ты так долго ждала.
Выпив кофе на ходу, пока поднималась по лестнице старого, наполовину отреставрированного здания, я зашла в место проведения мероприятия. Взору открылся просторный круглый зал, его многочисленные окна щедро наполняли воздух светом и открывали вид на величественное здание театра Миронова, одетого в чёрные кружева.
Постепенно зал заполнился сотрудниками и лекторами, наполнился гомонов радостных голосов. Наконец, все расселись по периметру, затихли и погрузились в работу. Происходящее по-настоящему захватывало: эта непринуждённая атмосфера, в которой люди раскрывались иначе, вне рамок работы, а главное – общее стремление к знаниям, которое разделяли все здесь присутствующие. Да, пусть больше половины услышанного они забудут на следующий день, но сегодня у всех есть шанс узнать нечто новое, заронить в себя новое зерно идеи, которое потом может повлиять на мысли, поступки и даже мировоззрение.
За работой время летело быстро, и незаметно наступил обед. Мы с небольшой группой коллег направились к кофейне через дорогу, на ходу делясь впечатлениями от первой части программы.
– Ты сегодня шикарно выглядишь, – шепнула мне на ухо одна из них.
Лицо засияло улыбкой. Я лишь натянула утром второпях чёрный комбинезон из ниспадающей ткани, накинула сверху строгий чёрный пиджак, а губы небрежно слегка оттенила красной помадой.
Но сегодняшнее облачение – это ничего. А вот что будет завтра!.. Я не смогла сдержать широкой улыбки, уже предвкушая свой завтрашний триумф после своих долгих и тщательных приготовлений.
Мы шли по оживлённой улице, как вдруг у меня завибрировал в кармане телефон. «Очередной спам», – подумала я.
Но увидела уведомление на экране и замерла.
«Как идёт мероприятие? Кстати, у тебя в буклете к нему ошибка».
«Лео», – я широко улыбнулась самому неожиданному сообщению на свете, по грудной клетке стремительно разлилось тепло и свет. Сегодня, девятнадцатого февраля, он первый раз написал мне сам – не по работе, не на корпоративную почту, а лично, спросив, как идёт день. Я почувствовала, что ему нужен был повод мне написать – пусть хотя бы начнёт с того, что тыкнет мне на мой небольшой промах в подготовке буклета на мероприятие.
– Кира, чего застыла? Пойдем! – окликнули меня коллеги.
Я и сама не заметила, как остановилась посреди толпы – мир вокруг перестал существовать, и я увлеченно набирала ответ покрасневшими на холоде пальцами:
– Мы все неидеальны, что ж поделать. Мероприятие идет интересно, а твой день как?
Подняв голову, я уже не могла скрыть широкую улыбку, выдававшую меня с головой. Девочки многозначительно переглянулись и улыбнулись: им нравилось в шутку дразнить меня на предмет поклонников. Я не была одинокой девушкой – я была девушкой сама по себе. А все ухаживания молодых людей и попытки познакомить меня с кем-либо воспринимала довольно прохладно – ведь моё сердце было занято с того самого дня, как наши с Лео взгляды пересеклись у проходной.
Смешно, безнадежно? Но сегодня я впервые ответила им искренней улыбкой, а не натянутой маской как дань игре.
Ещё один осторожный шаг друг к другу – будто мы восстанавливали по кирпичику когда-то разрушенный мост над пропастью. Он проигнорировал мой вопрос и лишь наивно написал:
– Швайн не ругается, что я не пришёл?
– Нет, – отправила я с улыбающимся смайликом, думая о его излишней осторожности по отношению к той, к кому я относилась как к наставнице.
Ева Швайн относилась ко Лео с той же немного материнской теплотой, что и ко мне – поощряла и привлекала к проектам, чтобы он раскрывался и сиял ярким цветом своего ума.
Мы были её любимыми «детьми» в профессиональном плане: молча и осторожно работали, немного в стороне от всех, зная, что в один момент звездный час настанет, и мы аккуратно, но уверенно сделаем свой ход, который поразит всех. Такой тип людей дальновидное начальство обычно подмечает рано и старается держать поближе к себе, и её импульс создать союз между нами носил настоящий алхимический и судьбоносный характер.
Лео чувствовал её отношение – в то время, как Еву Швайн многие побаивались, он спокойно мог зайти к ней обсудить проект или высказать свое мнение по вопросу, а она также свободно вызывала его к себе на аудиенцию. За три года работы в корпорации он вырос от рядового программиста до руководителя и главного ученого, я же называла его «душой этого места». Один ум или одна сила ничего не решают – важно их гармоничное сочетание.
Пока остальные в шутку пытались сватать мне всех подряд в компании, одна Ева Швайн откуда-то знала, кто мне по-настоящему нужен. А я одна знала, что она хочет видеть в работе, и предугадывала её желания. Как будто мы знали друг друга уже не первую жизнь.
Первый день мероприятия подошёл к концу. Завтра мне предстояло уже в семь утра быть здесь, на Петроградке, по одному хитро задуманному и важному для меня делу. Так как выехать из дома мне нужно было бы часов в пять утра, когда ещё не ходят автобусы, а затем продержаться целый день в предельно внимательном состоянии на обучении, я щедрым жестом сняла себе на ночь комнату в отеле неподалеку. Вот они – издержки логистики в большом городе!
Закрывшись на два замка в комнате, пропитанной тем же странным запахом сырости, что и весь отель, я посмотрела на ночь комедию (совершенно случайно она оказалась о любовном треугольнике) и провалилась в сон. Уже в шесть утра, непривычно бодрая для такого раннего времени, аккуратно положила ключи на стойку ресепшена и бесшумно выскользнула на улицу.
В это время улицы Петроградского острова были особенно тихими, в ожидании, что вот-вот по ним пустятся первые спешащие по делам горожане. Мне уже доводилось гулять здесь целую ночь летом, но зимой это была разительно отличающаяся картина. Узкие тротуары около замысловато украшенных домов были покрыты тонким и рыхлым, ещё не тронутым слоем снега, который в рассветных сумерках и свете фонарей отливал то сиреневым, то золотистым. Весь город спал в это воскресное утро, не спала одна я. Пробираясь узкими улочками, я вышла к просторному парку, из-за черных силуэтов деревьев которого совсем близко виднелся величественный золоченый шпиль Петропавловского собора – когда-то самая высокая точка в городе, ныне символ Петербурга. Тихое умиротворение.
Возможно, мы могли бы подружиться с этим городом в этот день и час. Сегодня воздух был буквально наполнен ожиданием чуда и сказки, и я ощущала, как пройдёт несколько часов и меня ждёт долгожданный триумф.
– Подари мне сегодня чудо, – прошептала я духу города, глядя в высокие тёмные небеса, с которых мягко падали снежные хлопья.
– Доброе утро. А у нас точно в девять сегодня начало? – тут же с неожиданно громким звуком пришло сообщение от Лео.
Я вздрогнула, остановилась напротив маленького темного сквера и глубоко вздохнула. А вот и чудеса! Теперь надо стараться воспринимать сообщения Лео в порядке вещей. Но сердце пустилось в радостный пляс. Он мог спросить у кого угодно, или посмотреть в программе мероприятия, но выбрал написать мне в это утро.
– Доброе утро! В 9.30, – ответила я.
– Почему ты раньше не сказала? Зачем я так рано встал?
– Зато есть время собраться. Я вообще уже на Петроградке, ночевала в отеле.
– Ого! Звучит, как интересное времяпрепровождение.
– Ну не то чтобы, просто утром здесь дела, а с окраин было бы далеко ехать. До встречи!
Убрала телефон в сумку, не пытаясь скрыть широкую улыбку, хотя кто меня увидит в темноте на пустынной улице? Ещё немного, и я бы пустилась в пляс около этого пустынного сквера. Пушистый снег кружился в тусклом оранжевом свете фонаря и мягко падал на землю, и лишь мои шаги тихим хрустом прорезали трепетное предрассветное безмолвие такого молодого, но уже постаревшего от груза истории города.
Нужная дверь была спрятана за неприметной колонной в стене. Семь утра. Я постучалась и вошла в небольшую комнатку. Одна ее стена полностью была полностью увешана зеркалами с яркой подсветкой, другая, напротив, состояла из одних окон – пройдёт немного времени, и узкое помещение будет полностью залито светом. Прошла и аккуратно села на стул напротив зеркала, в котором отразилось мое лицо, выхваченное резким светом диодов из сумрака комнаты.
Два часа пролетели незаметно. Мы увлечённо говорили с мастером о жизни, пока она умелой рукой закручивала мне замысловатые витки на локонах и наносила макияж, превращая лицо в красивую сценическую маску.
Наконец, когда финальные штрихи были нанесены, я с придыханием подошла к большому зеркалу. Высокая элегантная прическа, фарфоровая кожа, тёплые карие глаза, оттенённые густыми ресницами и темно-серой подводкой – все это напоминало о вечной женственности, хрупком аристократизме прошлых эпох. Но в сочетании со строгим деловым костюмом нежного голубого цвета образ выдавал девушку, которая, несмотря на внешнюю и внутреннюю утончённость, готова активно заявлять о себе, постигать этот мир и… бороться за то, что дорого. Я широко улыбнулась.
Часто бывает так, что, чем сильнее психика человека наводнена страхами и неуверенностью, тем блистательнее его внешний грим и толще броня. Я отдавала себе отчёт в том, что только что отдала десятую часть своей зарплаты на мыльный пузырь – маску, которая уже к вечеру будет смыта с моего лица.
