Kitabı oku: «Чистые Воды», sayfa 2

Первая лекция была по старинному имперскому и особенностях конструирования заклинаний. Невидимка Кэтти спокойно прошла к своему месту.

Через какое-то время на стол возле неё упала знакомая сумка и рядом сел сердитый Мейсон, который в этот раз не поздоровался. Сначала Кэтти напряглась, а потом решила – всё же хорошо, что так вышло, и она больше не чувствует себя лгуньей.

В кабинет лёгкой походкой впорхнула магистр Споук, которая без приветствий начала вступительную речь:

– Меня зовут Мелания Споук, и я проведу курс по старинному языку и особенностях конструирования на нём заклинаний. Значит, это ты у нас тёмная?

Она внезапно посмотрела прямо на Кэтрин.

– Не надо думать, что если тебя взяли по протекции императора – тебе положены поблажки. Я буду драть с тебя в трижды больше, чем с любого студента. За пропуски – будешь отрабатывать. И вот ещё что, лично от тебя мне в конце семестра нужны все лекции, записанные твоей рукой. Лениться не получится, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя вышвырнули посередине первого семестра, – договорила Споук, а затем обратилась к аудитории: – Ну что ж, приступим.

Похолодевшая Кэтти тихонько открыла тетрадь, про себя напряжённо раздумывая о том, что лучше бы недовольство по поводу её персоны высказывали адепты, чем преподаватели.

Однако, несмотря на довольно паршивое начало, Кэтти быстро погрузилась в лекцию и с большим удовольствием прослушала её и даже порисовала старинную каллиграфию.

Второй и последней лекцией в завершающий учебный день седмицы перед выходными была «Неестественная флора империи. Магические создания», на которой старичок-магистр, так же, как и Споук, сразу же вычислил Кэтрин. Он заявил, что читать ей лекции не собирается и её присутствие не приветствуется. В конце полугодия он ждёт её на зачёте, подготовленную по выданному в библиотеке учебнику. Что в принципе Кэтти устраивало.

Вернувшись в студенческий кампус, девушка всерьёз занялась изучением и практикой морока, ведь выход за пределы академии существенно увеличивал риск быть пойманной. И к вечеру Кэтрин торопилась на работу и накинула кривенький, периодически мерцающий морок.

Но выйдя из комнаты в коридор, Кэтти обнаружила огромный поток студентов, снующих туда-сюда. Среди них были и девчонки. Видно, на окончание первой учебной седмицы планировалось какое-то веселье.

– Ну что, тёмная? Как сегодня с настроением? – послышался сзади весёлый голос.

Обернувшись, Кэтти увидела, как на неё смотрит тот самый рыжий паренёк, на которого она огрызнулась вчера.

– Получше, – сухо ответила она.

– То-то же, – усмехнулся он и добавил: – Старайся больше не пропускать обед.

Адепт развернулся и ушёл.

Озадаченная Кэтти несколько секунд приходила в себя, а затем торопливо побрела на выход.

…

Первый вечер перед выходными стал для Кэтти настоящим испытанием. Трактир был заполнен битком, Байз даже поручил ей поработать в первой половине ночи официанткой, что принесло немало неудобств. Несколько раз её пытались приобнять, два раза ущипнули и погладили за задницу, а под конец, какой-то пьяный и потный мужик полез целоваться, благо Байз быстро поставил его на место.

Кроме того, в этот вечер произошло сразу несколько драк и под утро Кэтти пришлось латать стол, скамейку и разбитое окно. Когда она собиралась выбить из хозяина дополнительных медяков, с удивлением обнаружила, что Байз оставил четыре серебряника и даже ободрительно подмигнул на прощание.

Погода была дождливой, а настроение пакостным, и, даже несмотря на хорошие чаевые, Кэтти не решилась ни на покупку нижнего белья, ни на скромную попытку порадовать себя свежевыпеченной сдобой – сразу побрела в общежитие и весь день проспала.

В последний выходной, несмотря на распогодившееся небо, Кэтрин всё время посвятила выполнению домашних заданий и зубрёжке магмехники наперёд.

К вечеру, опухшая от учения, она решила выйти в пустой, как ей показалось, сквер кампуса и подышать свежим воздухом на лавочке. Солнце хоть всё ещё и грело по-летнему, но вечерок уже был прохладным, ведь в свои права потихоньку вступала осень.

Глядя на большие карандашные деревья, Кэтти напряжённо раздумывала о том, что будет делать, если её всё-таки отчислят. Ведь одно дело не наладить отношения с однокурсниками, и совсем другое, когда вместо помощи и наставничества от преподавателей так и сыплются беды и унижения.

Неожиданно на скамейку упала знакомая сумка, а затем появился и сам её обладатель.

– Я искал тебя вчера. Не нашёл. А сегодня узнал, что ты заселена к третьему курсу в мужское крыло.

– Зачем ты искал меня? – устало спросила она.

– Хотел поговорить. Почему не рассказала мне?

– Не рассказала что? Что я тёмная? А почему я должна рассказывать? Это преступление? – ощетинилась она.

– Не знаю… нет, наверное, ты права. Я хотел узнать, могу ли помочь? Имею в виду, договориться с Френингом не выгонять тебя я не смогу, но дам лекции. Вот, возьми. – Он открыл сумку, достал оттуда тетрадь и протянул Кэтрин. – Не бойся – бери. Френинг ведёт лекции, отступая от учебника, тебе может понадобиться.

Кэтти недоверчиво посмотрела на тетрадь, а затем снова на него. И всё же, хоть и неуверенно, протянула руку и взяла её.

– Спасибо, Мейсон, – с чувством поблагодарила она. – Завтра перед лекцией отдам.

Окрылённая этой небольшой поддержкой, Кэтти вернулась домой, снова открыла магмеханику и вдумчиво переписала конспект, но к своему огромному разочарованию поняла, что он не смог развеять магмеханического тумана в голове.

Глава 4

Наутро Кэтти снова поспешила в академию, уже не прячась перед каждой тенью. Она пообвыкла и спокойно встречала в коридоре общежития также спешащих на занятия парней.

Первой лекцией в расписании значилась пресловутая магмеханика. Френинг, глядя в глаза девушки, закрыл дверь прямо перед ней.

Кэтти спокойно подошла к кабинету и прикрепила глазоух. С помощью простенького заклинания её внутреннее ухо услышало голос профессора, а на полу возле двери появлялись символы, которые он рисовал на доске.

Устроившись прямо на полу возле лектория, Кэтти прослушала и законспектировала вторую лекцию, приняв ужасную вещь: она не понимала магмеханику не потому, что пропустила первую, и не потому, что учебник был написан слишком сложным языком. Ей не хватало общих знаний по предмету. Ведь в отличие от всех одногруппников, Кэтти не посещала магшколу и подготовку к поступлению полностью осуществляла сама. И это удручающее открытие, позволило сделать неутешительный вывод о том, что без наставника здесь не справиться.

Далее шли ещё несколько лекций, во время которых ей занизили балл за «неточный ответ» и вернули «безобразно выполненный тест». Однако всё не так уж и плохо. Например, профессору Бланковичу было совершенно наплевать на происхождение её источника, и он с удовольствием принимал у Кэтти ответы и даже несколько раз ставил в журнал пометку «блестяще».

Кроме того, обе её работы по травологии магистр Колинс оценила на отлично и даже представила остальным в пример. Поэтому, видно, для поднятия самооценки и создания видимости хоть какой-то социальной жизни (что неожиданно оказалось важным для Кэтрин), она записалась помощницей в оранжерею и дважды в неделю помогала Оллилейн присматривать за питомцами.

Мейсон неизменно садился рядом, пытался заводить разговор и несколько раз приглашал на прогулку, что, несомненно, настораживало. Последнее, что было сейчас нужно Кэтти – это студенческие романы.

По окончании второй седмицы Кэтти получила промежуточный лист с успеваемостью и, удручённо оглядев его, вспомнила магистра Байо с его предостережением, что ей придётся ежедневно доказывать каждой букашке своё право обучаться здесь.

По большинству предметов оценка Кэтти была ниже средней и значилась в графе «весьма посредственно», кроме истории и травологии. Напротив этих – неизменно стояло «блестяще».

Кэтти решила, что по каждому из этих предметов будет готова, и завалить её так просто не удастся. Кроме магмеханики. Это не давалось никаким боком. После посещения пятой лекции девушка поняла, что непонятности по предмету накапливаются словно снежный ком, а вызубренный учебник никак не способствует просветам во тьме её незнаний. Несколько раз она подумывала обратиться за помощью к Мейсону, но тот воспринял идею слишком восторженно, и Кэтти решила, что ничего хорошего из этого не получится.

Потихоньку давала о себе знать накопленная усталость и недосып.

«Но что же делать – для поддержания жизни в бренном теле нужна еда», – говорила себе Кэтти и плелась на работу, на которой уже дважды получила по четыре серебряника.

В начале новой седмицы Кэтти решительным шагом направилась к идущему в лекторий Френингу.

– Доброе утро, магистр, я выучила все пятнадцать параграфов, но у меня так и не получается решить ни одной задачи. Пожалуйста, посмотрите, мне нужно объяснить только «Вальду», это не займёт много времени.

Френинг не повернулся и не затормозил. Он зашёл в аудиторию, не забыв при этом, навесить полог и плотно закрыть дверь.

И Кэтти снова ничего не осталось, кроме как, посетить лекцию с помощью глазоуха. А после окончания она решительно подошла к магистру и остановила, взяв за руку.

– Одну букву. Объясните мне одну букву, и я уйду.

Тетрадь с её записями вспыхнула, подпортив рукав платья. От неожиданности Кэтти выронила её и отпустила магистра. Тот брезгливо отряхнул рукав и зашагал по коридору.

Пытаясь быстро погасить пламя форменным плащом, Кэтти услышала:

– Не смей меня трогать, отродье.

Уверенным шагом подошёл Мейсон и затушил уже тлеющую тетрадь большой, тяжёлой сумкой.

Осмотрев остатки, Кэтти обречённо констатировала:

– Безнадёжно испорчена.

– Почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе с магмеханикой?

– Я буду рада любой помощи, – со вздохом ответила она.

– Сегодня вечером я приду.

– Извини, Мейсон, сегодня не получится. Я работаю. Буду благодарна, если ты найдёшь свободное время в любой чётный день на этой седмице, и, если ты не против, я хотела бы попросить у тебя конспекты – мои вряд ли теперь пригодятся, – указала она на обуглившуюся тетрадь.

– Конечно, Кэтти, бери. Тогда я приду завтра. Послушай… тебе нужно поговорить с деканом. Магистры не могут мешать адептам учиться из-за личных убеждений. И ещё… я могу поговорить с Френингом.

– Спасибо, не стоит. Ты и так очень помогаешь, – сказала она, а затем, распрощавшись, ушла.

…

Первый день седмицы в трактире выдался спокойным, Кэтти даже удалось поспать. Из-за проливного дождя и отсутствия клиентов, пришлось навести порядок и основательно разобрать кладовую с продуктами, из которой крепко несло тухлым. Уборка пошла быстро, в конце концов, колдовать – не метлой трясти. А вот большую часть времени съел разбор кладовой. Он закончился неутешительным походом на мусорку. Но Кэтти ободрила Байза тем, что в следующую рабочую смену накинет на кладовую охладительное заклинание, которое поищет в академической библиотеке.

На изучении старинного языка в этот день Кэтти получила неудовлетворительно, за то, что перепутала два самых простых архаичных прозаклинания. И вместо заговора на хорошие всходы соорудила проклятие тлена. Благо оба на поверку оказались не рабочими.

Посещать занятия после ночной смены с каждым разом становилось всё труднее, и Кэтти, которая боялась, что не выдержит таких нагрузок, откладывала насколько получится покупку пальто, чтобы в случае чего иметь деньги хотя бы на еду.

Вечером пришёл Мейсон. Сонная Кэтти, которая к этому моменту уже заставила себя переделать все задания, постаралась дружелюбно улыбнуться, пропустив гостя внутрь.

– Ты живёшь одна?

– А с кем мне жить в мужском крыле? – Кэтти как могла старалась, чтобы ответы звучали дружелюбно.

– И то верно. – Он протянул коробку. – Это тебе.

Долго глядя на подарок, Кэтти напряжённо раздумывала о том, не сулят ли ей занятия с Мейсоном больше хлопот, чем пользы.

– Это всего лишь конфеты, – повинился он. – Не мог же я прийти с пустыми руками.

– Спасибо, – решилась она. – Я заварю чай. Проходи, присаживайся.

Стул у Кэтти был один, поэтому пришлось пододвинуть стол к кровати.

Для начала Мейсон попытался выяснить, что именно для Кэтти непонятно. А потом показал ей решение нескольких самых простых задач.

Он объяснял доступно и логично, но Кэтрин, которая изо всех сил боролась со сном, неожиданно заметила, что с каждой фразой Мейсон становился ближе, а его ладонь уже по-хозяйски наглаживала ей ногу.

Кэтти, пришедшая с ночной смены, не сразу заметила перемены и думала, что ей и вовсе это кажется. А когда прозрела, начала крепко злиться. «Так и знала, что бесплатный сыр…», – раздражалась про себя она.

Спокойно убрав руку Мейсона, она снова вслушалась в объяснения и перерисовала появившуюся на листочке схему. И, надо сказать, кое-что, благодаря самопровозглашённому педагогу прояснилось, в том числе катастрофические масштабы её отставания от группы.

Пройдя несколько важных тем, они решили на сегодня закончить. Сонная Кэтти вызвалась проводить гостя, но Мэйсон остановил её. А развернувшись на пороге, он неожиданно притянул к себе и попытался поцеловать. Кэтти увернулась, и его губы коснулись щеки.

Вспыхнув от раздражения и неловкости, она выпрямилась и, окинув его снисходительным взглядом, сказала:

– Тебе лучше уйти, Мейсон.

– Хорошо, – ответил он и добавил: – Извини.

– Увидимся завтра, – примирительно кивнула она.

Глава 5

Утро для Кэтти началось с подозрительных шушуканий и настороженных взглядов, которые бросали в её сторону адепты. И она уж было подумала, что Мейсон навыдумывал что-то и разболтал. Однако на второй паре поняла, что ошиблась, увидев заплаканную преподавательницу по травологии. Лекция прошла с абсолютным провалом, Оллилейн Колинс даже не пыталась скрыть разочарования и расстройства. И вся запланированная практика с двумя лабораторными сменилась скучнейшим монологом про самые редкие однолетние растения империи.

После лекции Кэтрин подошла к магистру Колинс, надеясь хоть немного утешить и поддержать. Девушка выяснила, что ночью из оранжереи пропали три сортовых куста «калиум индуктим», которые несколько лет назад подарила магистрессе Колинс делегация саргалов. За этими растениями как раз Кэтти и помогала ей присматривать. Кусты были редкими и дорогими, на чёрном рынке за них можно выручить не одну сотню золотых. Из цветущего «калиум индуктим» добывалась магическая эссенция, которую использовали в самых дорогих зельях для омолаживания.

Сначала Кэтти очень расстроилась, ей было жаль и магистра, и растения, а затем, сообразив задним числом всю подозрительность ситуации – испугалась, что искать козла отпущения не нужно, когда рядом есть она. Но всё обошлось, и никаких обвинений никто против неё не выдвигал.

Оставшийся учебный день прошёл спокойно. А после лекций Кэтти направилась в библиотеку, за обещанным заклинанием охлаждения для Байза, которое она нашла в расширенной версии альманаха бытовой и подручной магии. Удручённая последними событиями Кэтти решительно копировала все заклинания, которые могли бы пригодиться, на случай если её всё-таки вышвырнут из академии и экстренно придётся искать работу. Весь последний месяц Кэтти хорошенько практиковала и набила руку. Теперь можно пробовать искать работу не руками, а головой. Точнее магией. Поначалу будет брать символическую плату, а затем люди сами начнут рассказывать о ней друг другу.

Поймав себя за этими невесёлыми мыслями, Кэтрин вернулась в комнату и решительно продолжила учить наизусть учебник по магмеханике.

– По крайней мере, без боя не сдамся, – говорила себе она.

Во время очередной ночной смены Кэтти выяснила, что рада приходить к Байзу. В трактире никто не пытался ставить её на место. За труд хвалили, за дело ругали, не унижали и снисходительно не игнорировали, а главное, разговаривали по-человечески, и Кэтти была здесь к месту, её труд был нужен и даже в какой-то степени незаменим.

Народу было немного, но сильно настораживал зашедший дознаватель. Он весь вечер глаз не сводил с Кэтти и постоянно пытался заговорить. Прерывал ухаживания зоркий Байз, который то и дело давал ей задания в подсобке, а после полуночи велел уходить чёрным ходом по переулку и в ближайшие три дня на смену не выходить.

Ничего не понимающая Кэтти, прочитав в глазах Байза тревогу, послушно выполнила поручение и покинула таверну задним выходом.

Только в отличие от ещё тёплых деньков на улице её ждала настоящая осенняя промозглая ночь. Единственный шерстяной свитер совсем не спасал от холодного ветра. Кэтти решила, что завтра непременно купит пальто. Заработанных денег как раз должно хватить на недорогое шерстяное пальтишко. Обогрев себя этой мыслью, Кэтти поспешила в кампус.

…

Утро последнего учебного дня на седмице традиционно началось с магмеханики, на которую Кэтти уже по привычке пришла позже, для того чтобы не раздражать преподавателя. Прикрепив на дверь глазоух, она села у стены, подложила на пол свёрнутый форменный плащ и уже готовилась писать конспект, когда дверь аудитории с грохотом отворилась, и в проёме показался сердитый Френинг. Он вышел из кабинета и рывком оторвал от двери глазоух.

Тряся им перед Кэтти, он прошипел:

– Я предупреждал, бессовестная девчонка! Теперь тебя отчислят за использование запрещённых артефактов!

Он хлопком закрыл дверь перед носом Кэтрин.

Весь следующий день девушка ожидала приглашения к декану или ректору, но так и не получила его.

Мейсон, который всю предыдущую неделю по семейным делам отсутствовал, нашёл её вечером в комнате:

– Я читал про артефакт Свебруна, он хоть и издаёт тёмные магические колебания – точно не относится к запрещённым в империи или опасным. Френинг не сможет навредить тебе им. Тем более ты использовала его не во время экзамена, а чтобы прослушать его же лекцию. Но в случае, если дело примет дурной оборот – я скажу, что дал тебе его.

Кэтти благодарно улыбнулась:

– Дело в любом случае примет дурной оборот, но я не хочу, чтобы тебе навредили из-за меня, Мейсон. Из-за артефакта они точно не выгонят. Где ты был всю неделю?

– Ездил решать семейный вопрос, – ответил он, и лицо его на мгновение посерело.

– Всё в порядке?

– Да.

– Рада видеть тебя, но мне пора собираться на работу.

Распрощавшись, Мейсон ушёл. А Кэтти ещё несколько часов ругала себя за то, что наврала единственному небезразличному к ней человеку. На работу она выйдет лишь в начале следующей седмицы. Но все эти взгляды, разговоры, неловкие попытки взять её за руку раздражали Кэтрин. Меньше всего ей сейчас нужен студенческий роман, когда в кармане и желудке пусто. Откладывать покупку пальто и дальше – равносильно сознательному самобичеванию. Температура и насморк всю последнюю неделю были её постоянными спутниками.

Около девяти Кэтти уже планировала заснуть с магмеханикой, когда неожиданно перед ней появилась записка: «Завтра в девять жду тебя в моём кабинете. Магистр Р. Байо».

«А вот и эшелон с несправедливыми обвинениями подъехал», – подумала Кэтти, обняла магмеханику и забылась крепким сном.

…

Рэй планировал отчислить девчонку по итогам первого семестра, однако она как будто решила ему в этом помочь – четырнадцать «весьма посредственно» из семнадцати, неудовлетворительно по профильному предмету и, как ни странно – два «блестяще».

«Френинг, конечно, болван – пойти к ректору жаловаться на адептку, которая соорудила «вижу-слышу» – показатель полного отсутствия компетенции в артефактологии, но и эта возможность намекнуть девчонке, что пора паковать чемоданы – хороший повод. Ну что она забыла здесь? Образование ей нужно, – бурчал про себя Рэй. – Ведь в первую же практику отправят на кладбище. А неспокойных захоронений с каждым днём всё больше. А если глупышка окончит и получит диплом – её возьмут в пожизненное рабство на службу империи, а заодно её детей и внуков, если она до них доживёт, конечно. А ещё постоянные издевательства от светлых. Неужели за месяц не натерпелась? А ведь ни разу не пришла за помощью. Может, всё обошлось? Ох, сомневаюсь…»

В общем, от девчонки нужно было быстро избавляться, а если надумает доказывать обратное, он просто покажет всё, что записал следящий светлячок, которого он послал за ней в первый же день зачисления. Если, конечно, результатов её обучения будет недостаточно.

Ровно в девять причёсанная, умытая, полностью готовая ко всему Кэтти стояла возле кабинета магистра. Дверь распахнулась как бы в приглашающем жесте, и Кэтти, глубоко вздохнув, прошла внутрь.

– Доброе утро, Кэтрин, – поздоровался магистр Байо, – присаживайся.

Кэтти села на стул с другой стороны стола от его рабочего места и прямо взглянула ему в глаза.

– Ничего не хочешь мне сказать? – улыбнулся магистр.

– Артефакт Свебруна не относится ни к запрещённым, ни к опасным по классификации империи, – спокойно ответила она.

– Я весьма благодарен тебе за справку, но я надеялся, что в этот раз ты всё-таки поздороваешься со мной. Ну а раз уж не судьба, – подался вперёд магистр, – сразу перейду к делу. Результаты твоего обучения – мягко говоря, «не выдающиеся». Ты удовлетворительно проходишь основной курс и умудрилась не посетить ни одного занятия по магмеханике. Я лично проверил отмечающий артефакт в кабинете Френинга.

Рэй посмотрел ей в глаза, с удивлением обнаружив, что она также прямо смотрит в ответ без жеманности и наигранной растерянности.

– Я всё исправлю, – только и ответила она.

– Боюсь, не успеешь. А с такими результатами тебя просто не допустят до сессии. К чему все эти мучения? – продолжил давить он.

– Если не допустят – отчислите.

Не ожидавший такого разговора магистр Байо долго смотрел на неё, стучал по столу пальцем, а затем, сказав:

«Иди», принялся рассматривать какие-то бумаги.

Кэтти взяла сумку с тетрадями, которую собрала, чтобы после покупки пальто поучить предметы в городской библиотеке, сделала несколько шагов к выходу, но неожиданно развернулась и, озарённая какой-то мыслью, спросила:

– Прошу прощения, магистр Байо, у вас есть ещё минутка?

Он удивлённо поднял брови:

– Говори.

– Вы не могли бы объяснить мне одну букву из формулы?

– Какая именно буква тебя интересует и из какой формулы? – подозрительно уточнил он.

– «Вальда», – обречённо ответила она.

– Если бы ты имела совесть посещать профильную магмеханику, у тебя бы не возникало таких глупых вопросов, – рассердился он.

Не отводя прямого взгляда, Кэтти понимающе покачала головой:

– Извините, за беспокойство. Светлого дня.

– Стоять! Вернись и сядь на стул!

Она вздрогнула и неуверенно вернулась.

– Что такое «Вальда»? – надменно спросил магистр.

Немного подумав, Кэтти ответила:

– Вальда – это постоянная величина, определяющая свойства проводника, в данном случае мага, проводить магические потоки и их количественную характеристику.

– Что такое «Онема»? – продолжил опрос магистр.

– Онема – это величина, характеризующая энергию, поток, потенциал магической энергии в точке Вальда.

– У тебя с собой учебник по магмеханике? – спросил Рэй. А получив в ответ утвердительный кивок, протянул руку: – Давай сюда.

После пятнадцатиминутного детального опроса по учебнику Рэй пришёл к неутешительному выводу, что девчонка выучила книжку наизусть. А это означало только одно: отсутствие посещений с её стороны было неспроста.

– Что случилось на магмеханике? – нахмурился он.

Но в ответ получил только прямой, сердитый взгляд, который красноречивее всех слов говорил: «Тебя это не касается. Я сама разберусь».

– Для того, чтобы помочь с предметом, я должен посмотреть уровень твоего знания магмеханики. Что ты всё выучила, я уже понял, – вздохнул Рэй. – Сейчас мне нужно уехать из академии. А вечером, полдесятого – к сожалению, раньше точно не смогу – я жду тебя в этом кабинете. Возьми всё, что есть по магмеханике, и попроси у одногруппников… Хотя это не обязательно. В библиотеке возьми сборник задач.

После того как Кэтрин вышла из кабинета, задумчивый магистр призвал следящего светлячка и долго перебирал его между пальцев, раздумывая о том, что если сейчас оставить всё как есть – это было бы лучшим способом избавиться от девчонки. Но не позволяло нутро, которое упрямо противилось подлости и не могло не замечать внутренней борьбы в Кэтти.

Рассердившись на собственную слабохарактерность, он решил, что для начала узнает, как обстоят на самом деле дела, а потом примет верное решение. Байо призвал воспоминания светлячка.

А дела, как выяснила проверка, обстояли самым скверным образом. Бойкот девчонке объявили не только адепты, которые делали гадости исподтишка и попытались подставить Кэтти, выкрав из оранжереи «калиум индуктим» в её смену – благо магистр Колинс не подала заявление в магполицию и лично прикрыла Кэтрин. Но и преподаватели! Что стало ударом даже для самого Рэя. Ей занижали оценки, фальсифицировали работы, сознательно вводили в заблуждение и постоянно унижали. Но более всего отличился Френинг, который просто не пускал её на лекции. Пару раз поджёг тетради и левитировал её сумку за окно учебной башни. Он также увидел, что всё свободное время от учёбы Кэтрин учила магмеханику… и работала.

Отчислить человека, зная такую правду – безусловно, означало бы подключиться к общественной травле на привилегированных условиях. Но и оставлять её нельзя – погибнет. Никому в империи нет дела до тёмной магички, и её смерть будет полностью на его руках.

Что дальше – Рэй пока понятия не имел, но обещание есть обещание. С магмеханикой он поможет.

Глава 6

Выйдя за ворота кампуса, Кэтти укуталась в свитер и привычно накинула довольно стойкий морок – в сравнении с тем, что получился впервые месяц назад. В городе она ориентировалась плохо, но всё же не критично, поэтому свой утеплительный поход девушка решила начать с товарных лавок, находящихся рядом с северной ратушей.

Однако поход провалился. Самое дешёвое пальто, которое удалось обнаружить, стоило двадцать пять серебряников. На те семнадцать, что были у неё, в лучшем случае можно купить неплохую шапку.

Замёрзшая и расстроенная Кэтти растерянно смотрела на подставки, усыпанные вешалками с тёплыми шерстяными пальто разных цветов и фасонов, когда сзади неожиданно подошла женщина и вложила в руки глиняную кружку с горячим чаем.

– Ты вся трясёшься. Видно, совсем замёрзла, – покачала она головой. – Выпей, хоть немного отогреешься. И вот ещё что, попробуй поискать то, что ты ищешь на южном рынке. Иногда там можно встретить приличные вещи.

Кэтти благодарно кивнула и сделала несколько обжигающих глотков, а полностью опустошив кружку – действительно согрелась. К тому же из-за туч лениво выкатилось солнце и наконец хоть немного прогрело городской воздух.

Южный рынок был местом для бедняков, и Кэтти об этом не знала. Сам рынок находился на другом конце города, но что поделать, в её ситуации выбирать не приходилось.

Идти туда Кэтрин рискнула через центральный проспект. Погода позволяла, да и в кои-то веки было время и настроение. На проспекте вовсю кипела жизнь: пели уличные музыканты, жонглировали и показывали фокусы артисты, пахло топлёным сахаром и мёдом. А по обе стороны дороги смотрели друг на друга мастерские, кондитерские и траттории.

Небольшие двух- и трёхэтажные каменные домишки громоздились друг на друга, а редкие башенки, покрытые тёмной черепицей, сердито посматривали на прохожих, нахлобучив свои острые шпили на крышах. Скрипели флюгеры. Улочки, кроме нескольких центральных, были узкими, из-за этого нигде росло деревьев, только на пересечении двух самых длинных улиц. Там, величественно и устало покачивал ветвями старый дуб.

Чтобы как-то скрасить и сделать более уютным каменные коридоры, в зажиточных районах женщины украшали свои дома горшками с цветами и даже кустарником. А вот в бедных районах чаще встречались покосившиеся деревянные сооружения, о цветах не шло речи и пахло зловонно.

Обойдя по кругу фонтан, Кэтрин упёрлась взглядом в дорогущую ресторацию. «Барбис» – гласила вывеска. Это было одно из тех немногих мест, которые Кэтти хорошо помнила по детству. Сюда её частенько приводила мать – угостить шоколадным мороженым, в которое добавлялся секретный магический ингредиент.

Повинуясь незнакомому инстинкту, Кэтти подошла к ресторану и совершенно бестактно заглянула в большое прямоугольное окно. Чтобы лучше видеть, она прислонилась к нему лбом и обхватила лицо руками, с намерением избавиться от назойливого дневного света.

Конечно же, в ресторации с тех пор изменилось абсолютно всё. Вместо уютной и камерной – обстановка стала вычурной. Стеллажи с книгами заменили на скульптуры и безвкусные изображения знаменитых магов современности. А самое ужасное, что по всей площади ресторана не осталось ни одного горшка с гортензией.

Разглядывая причудливые интерьеры, Кэтти с удивлением обнаружила, что за ближайшим столом в компании симпатичной блондинки сидел магистр Байо и вопросительным немигающим взглядом смотрел прямо на Кэтрин. В первый миг она стремительно отвернулась от этой парочки, но вспомнив про накинутый морок, снова с любопытством уставилась на них.

Девушка в дорогой одежде выглядела ухоженной. Элегантное красное платье ни в коем случае нельзя было назвать вульгарным. Она улыбалась Рэю и явно флиртовала.

«Откуда у обычного магистра деньги на «Барбис»? Надо будет всё-таки зайти в архив и почитать про его регалии, может, там ещё и родословная есть», – подумала Кэтти и наткнулась на вопросительный взгляд Рэя, который успел изогнуть брови.

К окну повернулась и блондинка, не выдержав интриги. И Кэтти, удовлетворившая своё любопытство, высоко подняла голову и возобновила прежний курс, чинно прошествовав мимо ресторации.

Девушка лениво размышляла о том, как бы не схватить вечером новый выговор от магистра. Наверное, он всё-таки осмотрел её магическим зрением и увидел человека под мороком.

Обойдя большую часть рынка, скептично настроенная Кэтрин с удивлением обнаружила, что здесь действительно есть немало хороших вещей. И, сторговавшись на пятнадцать серебряников, она купила себе тёплое шерстяное пальто. Ещё на два – пополнила опустевший сухой паёк. А по дороге домой купила на оставшиеся медяки большой медовый пряник и облепиховый взвар. И, как ни странно, все тяготы и неустройства минувшего месяца наконец оставили её.

…

Без особой надежды, но с любопытством Кэтти собиралась на занятие к магистру и в обозначенное время была на месте, не забыв взять в библиотеке сборник с задачами. А вот в архив попасть не вышло. В выходные он не работал.

– Присаживайся, – сказал только вошедший в кабинет Рэй.

Сложив на спинку стула свою мантию, магистр сел за стол и достал несколько приготовленных заранее учебников.