Kitabı oku: «Ларс Свендсен как тип современного философа», sayfa 2
Часть вторая, основная
Что есть философия по Свендсену?
Обозначив две проблемы Свендсена, которые он рассматривает в своей книге, сначала мы рассмотрим, что такое философия, а потом уж будем судить о том, какой она должна быть в академических кругах, как должна изучаться и преподаваться.
Читая книгу Свендсена порой удивляется, какая мешанина царит в головах учёных философов. Например, сначала Свендсен пишет:
««Сущность» философии, если она вообще имеет место быть, невозможно объяснить, передать, скорее она заключается в деятельности, которая заставляет нас постоянно задаваться вопросом о ее цели и смысле».
К этому высказыванию мы ещё вернёмся позднее, а здесь отметим, что Свендсен говорит о невозможности объяснить и передать сущность философии. Тут невольно возникает вопрос: если нельзя понять сущности философии, то как вообще можно заниматься философией? Получается, что философ занимается тем, чем и сам не знает, так как он не может понять сущности своих занятий.
Но чуть ниже Свендсен утверждает уже противоположное:
«Всякая философия содержит в себе – или, по крайней мере, подразумевает – некое понимание сущности и целей философии».
То есть, в первом высказывании автор утверждает, что не знает «имеет ли место быть вообще» сущность философии, что её «невозможно объяснить, передать», а во втором высказывании утверждает, что «всякая философия содержит в себе… некое понимание сущности и целей философии». Кроме того, мы помним, что ещё в предисловии Свендсен пишет: «в основе всякой философской деятельности… лежит тот или иной взгляд на саму сущность этой науки». То есть тут читатель опять видит, что каждый философ всё же должен понимать сущность философии. Пусть по-своему, но должен. Кроме того, Свендсен здесь называет философию именно наукой. И читатель остаётся в недоумении: есть ли понимание сущности философии у самого Свендсена, или нет?
Кроме того, слова «всякая философия» заставляют задуматься над тем, как видит автор философию вообще. «Всякая» – это научная и не научная, или имеется ввиду, что у каждого своя философия, то есть философия тут синоним мировоззрению, которое в принципе не может быть наукой?
Здесь я хочу ещё раз оговориться, чтобы меня поняли правильно. В целом книга Ларса Свендсена «Философия философии» довольно интересна и критична. Во многих вопросах я с ним полностью согласен, и многое у него мне очень понравилось. Но в его книге есть немало моментов, которые заставили меня всё-таки взяться за разбор этой книги. Во-первых, само понимание философии. Во-вторых, понимание проблем современной научной философии. И в-третьих, сама позиция автора.
Ещё в предисловии Свендсен пишет:
«В главе 1 я даю краткое изложение различных вариантов ответа на вопрос «Что такое философия?», после чего пытаюсь поразмышлять о том, почему мы начинаем заниматься философией и на каких основах покоится философская наука (глава 2)».
Думается, что именно в таком изложении кроется одна из ошибок, делающая слабой как книгу, так и позицию самого автора. Когда философ заявляет, что хочет рассказать читателям о том, что такое философия, тем более – профессиональный философ со специальным академическим образованием, профессор, то читатель вправе ожидать, если уж не твёрдую позицию автора, то, как минимум, какой-то определённый взгляд на философию в целом. Причем, аргументированный взгляд. Взгляд, заставляющий согласиться с доводами автора. То есть, читатель надеется понять, если уж не научную философию, то, хотя бы, что такое философия, как явление. Именно понять, а не остаться в недоумении.
Но вместо этого автор приводит разные мнения известных философов, и пишет о том, что один философ представлял философию – так, другой – эдак, третий – ни так, ни эдак, а вот так. А сам автор ни с кем особо не спорит, высказывая свою позицию неуверенно и как бы растерянно, вместо аргументации приводя цитаты того или иного философа-классика. Причём, опять-таки с совершенно разными, порой противоположными мнениями. Но читатель хочет знать: если мнения разные, то какое из них верное, а какое не верное. Ответа нет. Автор даже твёрдо не знает, есть ли «сущность» у философии, и что это за сущность. То он уверен, что она есть, то заявляет, что её нельзя определить. Он даже утверждает:
«Особенность философии в том, что ее невозможно сформулировать словами, как другие науки».
Прошу прощения, но это заявление даже анекдотично! И это заявляет профессор кафедры философии университета? То есть, если студент у него спросит, что такое философия и в чём её особенность, то получит ответ, что это «невозможно сформулировать словами»? Так учат философии в Норвегии? Может быть, Свендсена именно так учили, и поэтому он не знает, что такое философия? Но зачем писать целую книгу о том, что даже «невозможно сформулировать словами»? Ведь каким-то образом он «наформулировал» целую книгу! Да и не одну. Неужели так и не разобрался в том, что формулировал?
Не менее анекдотичная ситуация с пониманием «предмета философии». Свендсен пишет:
«Предметом философии может быть все что угодно, а потому попытка дать определение философии через ее предмет начисто лишена смысла».
То есть, извини, читатель, но и тут – засада! Ты всё ещё хочешь узнать, что такое философия? Увы, даже профессора философии не знают, чем они занимаются и каков предмет их занятий. Об этом можно придумывать анекдоты:
– Профессор, какой предмет вы преподаёте?
– Философию, – гордо ответил профессор.
– А что это за предмет?
– Это невозможно сформулировать словами!
– Да? Тогда хотя бы станцуйте мне сущность философии.
Пытаясь объяснить, что такое философия, Свендсен мечется от одного определения к другому, не понимая, какое из них более верное, какое надо выбрать и отстаивать, а от каких лучше отказаться. В одном месте книги он пишет:
«Философия – это попытка ответить на фундаментальные вопросы о самых общих свойствах действительности, о смысле человеческого опыта и нашем месте в мире, а также увязать все ответы в единую картину в надежде, что целое окажется не просто суммой своих частей».
В другом месте утверждает другое:
«Философия оказывается единственной дисциплиной, которая изучает саму себя».
И автору почему-то не кажется, что эти два утверждения противоречат друг другу. Тут профессору нужно было бы определиться: либо философия «изучает саму себя», либо «пытается ответить на фундаментальные вопросы о самых общих свойствах действительности».
К тому же, если вспомнить утверждение автора, что «предметом философии может быть всё что угодно», то выходит: оба вышестоящие определения философии просто излишни. Тогда вообще нет смысла говорить о том, что изучает философия, если она может изучать всё.
Кроме того, здесь можно привести один весомый аргумент в пользу того, что философия вовсе не единственная дисциплина, изучающая саму себя. Хотя я согласен со Свендсеном в том, что современная философия по большей части занимается только собой, и это порочная практика. Но, в то же время, разве математика не изучает саму себя? Чем же занимается математика, если не математикой? А физика разве занимается не физикой? Когда физика изучает физические законы, то разве она не изучает и саму физику? На самом деле, любая научная дисциплина, кроме того, что изучает действительность, она одновременно изучает и саму себя, самоорганизовывается, развивается, разветвляется, специализируется, то есть, именно изучает саму себя, свои возможности. И философия тут не может быть исключением. Она точно так же изучает саму себя. Проблемы возникают лишь тогда, когда философия начинает заниматься только собой.
Поэтому отличие философии от других наук вовсе не в том, что она якобы единственная, которая изучает саму себя. Как раз наоборот, философия – единственная наука, которая может изучать всё, всю действительность, в том числе и другие науки, и саму себя. В этом и состоит главное и, наверное, единственное отличие философии от прочих наук.
Но вернёмся к Свендсену. Как же он ещё предлагает читателю воспринимать философию? Он вспоминает Новалиса и пишет, что его позиция сводилась к утверждению, будто «каждый человек должен развить собственную философию». Далее Свендсен размышляет об этой позиции следующим образом:
«Пожалуй, он немного перегнул палку, ведь немногие из нас сподобятся создать систему взглядов, которую можно было бы со всей ответственностью назвать «собственной философией». Тем не менее Новалис указывает на одну важную вещь: философия должна быть индивидуальной».
То есть, тут мы видим полное согласие Свендсена с тем, что философия должна быть индивидуальной. Он даже пишет, что это «важная вещь». Но что значит, «индивидуальная философия»? Здесь читатель опять не понимает Свендсена и задаётся вопросом, который уже был поставлен в начале. Как сам Свендсен воспринимает философию? Как науку или как мировоззрение? Если как науку, то наука никоим образом не может быть индивидуальной. А если как мировоззрение, то оно никоим образом не может быть наукой. Тут уж нужно выбирать либо одно, либо другое.
Выше Свендсен называл философию наукой, но не путает ли профессор философию с мировоззрением? Вот мировоззрение действительно может быть индивидуальным. А индивидуальная философия – это просто фиктивная философия, это мировоззрение, названное философией, то есть – подмена понятий. Кроме того, как можно «ответить на фундаментальные вопросы о самых общих свойствах действительности», если у каждого будет своя «индивидуальная», «собственная» философия?
При этом Свендсен сам же вспоминает Гуссерля, указывая на то, что «Гуссерль различал обезличенную «научную философию» и персонифицированную «мировоззренческую философию», или личностную философию, то есть как раз «индивидуальную философию» отдельных философов. Однако «мировоззренческая философия» – это ни что иное как просто мировоззрение. Не нужно усложнять термины и наделять их чем-то мифическим, не существующим. Потому что не может быть индивидуальной или мировоззренческой философии точно так же, как не может быть индивидуальной или мировоззренческой физики, химии, математики. Ведь если математик имеет свою точку зрения на какую-нибудь математическую проблему, или решает теорему по-своему, то это вовсе не значит, что у него своя индивидуальная или мировоззренческая математика. Важно только одно: верен его взгляд, или ошибочен. Открытия Менделеева в химии никто не преуменьшает, но это не значит, что у Менделеева была своя индивидуальная химия.
Точно так происходит и в философии. Мировоззрение любого философа может вмещать в себя какие угодно представления, вплоть до фантазий. Но если они не соответствуют действительности, то не нужно тащить их в философию и называть это «индивидуальной философией». Не надо позорить философию ложью и фальсификатом! С другой стороны, если философ в чём-то оказался прав, то это не значит, что у него появилась «индивидуальная философия». Это всего лишь значит, что он пополнил философскую науку новым знанием. Неужели это так трудно понять философам?
Так что в этом вопросе Свендсен абсолютно неправ. Философия НЕ должна быть индивидуальной! Индивидуальным может быть только мировоззрение отдельного философа, мировоззрение человека. Одна из значимых проблем российской философии как раз и коренится в неумении философов различать философию и мировоззрения. Видимо, эта проблема существует не только в русской, но и в западной философии.
Думается, что корни её кроются и в непонимании феномена философии, и в завышенной самооценке самих философов. Им нужно научиться быть скромнее, и думать больше непосредственно о философии и её развитии, а не о том, чтобы создать какую-то свою «личную философию», или какое-то сакральное элитное знание, о котором и говорить невозможно, и выразить словами нельзя. В России, например, многие философы сегодня на полном серьёзе считают философию элитарным сознанием. Что было бы смешно, если бы не несло в себе опасность для философии как науки.
А ведь надо просто научиться разделять философию и мировоззрение, и понимать, что это совершенно разные явления, хотя и взаимосвязанные. Подробнее об этом я пишу в книге «Мифы современной философии», поэтому здесь развивать эту тему не вижу необходимости.
Есть в книге Ларса Свендсена и другие высказывания, вызывающие вопросы. Например, нижеследующее:
«Философия в значительной степени строится на интуитивных представлениях, которые либо вступают в противоречие, либо согласуются друг с другом. Когда интуитивные представления слишком разнятся, нам трудно вести конструктивную дискуссию».
Особенно странно сочетается это высказывание с другим вполне понятным и ясным утверждением профессора:
«Философия является размышлением о смысле полученного опыта».
Это утверждение хотя и нельзя признать полным и точным определением философии, так как философия «размышляет» не только о полученном опыте, но всё же это утверждение вполне понятно и не вызывает вопросов. А вот предыдущее утверждение о том, что «философия в значительной степени строится на интуитивных представлениях», заставляет читателя поднять брови на лоб. Сейчас вы, мой читатель, тоже попробовали поднять брови на лоб? :))
Но спросите себя, что значит «интуитивные представления»? Это словосочетание не только коряво, но и неверно по сути. Представления могут быть основаны как на опыте, так и на фантазиях, а вот интуиция основывается только на опыте. Не существует доопытной интуиции. Невозможно интуитивно прочитать книгу, если вы даже не выучили алфавит. Невозможно интуитивно решить алгебраическую задачу, если вы не знаете алгебры. Поэтому непонятно, что именно имел ввиду Свендсен, используя такое корявое словосочетание. Может быть, он и имел ввиду именно опыт, но тогда нужно было так и написать. А если что-то другое, то что? Божественное озарение? Уж на нём точно философия не строится.
В любом случае, размышления Свендсена о философии больше похожи на метания студента первокурсника, ещё не понимающего, что есть философия, чем на рассуждения профессионального философа, профессора, который, казалось бы, уже должен твёрдо знать, что такое философия.
Краеугольные камни философского знания
Как я уже неоднократно писал во многих своих работах, невозможно понять философии как явление, не уяснив себе четырёх основных краеугольных камней сущности философии: её основной сути, её основного смысла, её основной задачи и её основной цели. Если убрать хоть один из этих краеугольных камней, всё здание философии разрушается, и вы тогда никак не сможете понять сущности этого явления. Ведь тогда философия не будет иметь либо сути, либо смысла, либо задачи, либо цели. То есть, становится бессмыслицей.
Тут главное давать себе отчёт в том, что не может быть трёх основных сутей, или двух основных целей, или десяти главных задач. Основное (или – главное) может быть только одно. Все остальное – второстепенное! Может быть десять важных задач, но не может быть десять главных задач, точно так же как, может быть десять министров, но не может быть десять царей.
Нельзя сказать, что философы не пытались определить эти краеугольные камни философии. Каждый определял их по-своему. Проблема только в том, что философы никак не могут договориться между собой, кто из них прав и чью точку зрения признать истинной и главенствующей. Однако ведь и все правы быть не могут. Как бы Свендсен не выступал за плюрализм мнений в философии (за что он ратует в своей книге), всё же надо понимать, что плюрализм хорош только на стадии решения выбора пути, а не после выбора, и не во время пути. Иначе получится как в басне Крылова про лебедя, рака и щуку, которые пытались тянуть воз в разные стороны. Оттого он и стоял на месте. Именно так часто происходит и в философии, поэтому философы и не могут приблизиться к истине, не могут её найти, блуждая в трёх соснах и не видя за деревьями леса. Плюрализм мнений был хорош на той стадии, когда геометры не знали, как найти формулу круга. Но когда формула была найдена, плюрализм мнений уже мог только испортить круг, сделать из него другую фигуру. И таков алгоритм действий в любой познавательной области. Философия тут не исключение. Наоборот, она должна бы задавать правила всем остальным наукам в деле познания действительности. А она всё ещё никак не может вытащить свои ноги из античности и средневековья.
Философы, как никто другой, должны владеть методиками отличия правильного высказывания от неправильного, верного мнения от ошибочного, истинного знания от ложного. И когда найдено истинное знание хотя бы по одному вопросу, философы должны исключать «плюрализм мнений» в этом вопросе, чтобы не превратиться в буридановых ослов, не умеющих выбрать одно из двух. Рефлексия хороша до той поры, пока не решена проблема. После этого рефлексия превращается в банальную нерешительность. В неуверенность в своих знаниях. Пора бы философам научиться на деле пользоваться логикой, чтобы понимать, что два противоположных мнения не могут быть одновременно истинными. Надо уметь различать правильные мнения от неправильных. И чем меньше в философии «неправильных мнений», тем лучше и для философии, и для науки, и для человечества. Поэтому, если философия позволяет себе оставлять внутри себя ошибочные или ложные положения, не бороться с ними, не изгонять их из философской науки, то она будет всё более и более отделяться и от жизни, и от науки, а в результате перестанет быть собственно философией, превратится в фиктивную философию, или даже в теософию.
Следовательно, сколько бы у философов не было мнений, все они никак не могут быть истинными. Значит, не стоит их все тащить в учебные дисциплины. Достаточно и необходимо выбрать те мнения, которые более близки к истинным, а из них оставить только истинные.
Точно так же философы должны понимать, что совершенно независимо от их мнения философия имеет только одну главную суть, один главный смысл, одну главную задачу и одну главную цель. Всё это и составляет сущность философии. Остальное либо является второстепенным, третьестепенным и т.д., либо главным не для философии, а для конкретного философа.
Как я уже показывал, Свендсен тоже пытается определить эти краеугольные камни философии. Здесь было бы интересно рассмотреть, как он это делает.
