Kitabı oku: «Комендант снежной крепости», sayfa 5
Над часами на снежной башне опускается железная решётка. Из стены выдвигаются деревянные, покрытые льдом ворота и наглухо закрывают вход в крепость. Через одну из бойниц пристально смотрит Тимур. Рядом с ним трубач, Коля Колокольчиков. У автопушки выстроился артиллерийский расчёт. Весь гарнизон наготове стоит у стен. Все спокойны, ко насторожены. В углу торчит какое-то сооружение, закутанное рогожей.
К крепости пробираются через кусты парка мальчишки «Дикой дивизии». Меж деревьев осторожно движется отряд лыжников. По пояс в снегу волокут мальчишки приставные лестницы.
Тимур повернулся, взмахнул рукой. Ребята из его команды сдёргивают рогожу, под ней оказывается прожектор; он сделан из автомобильной фары. Ребята крутят колесо, и на стекло падает проволочная сетка. Прожектор поднимается над стенами. Вот блеснул яркий луч. И мальчишки, пробирающиеся через парк, падают в снег.
– Разведчик! Что же ты не узнал, что у них есть прожектор… – сердито шепчет Юрка Вовке и командует остальным: – Лежите, не шевелитесь! А ты, Вовка, беги назад, ползи, как кошка. Скажи штурмовикам и лыжному отряду, чтобы они незаметно перестроились и заходили с тылу.
Мальчишки волокут салазки. Тащат через сугробы лестницы.
Луч прожектора приближается. И снова все падают в снег. Но внезапно из репродуктора, висящего в парке, раздаётся голос диктора:
«Внимание! Объявляется воздушная тревога! Немедленно тушите свет и затемняйте окна!»
Луч прожектора гаснет. В темноте слышен обрадованный голос Юрки:
– Потух! Вовка, передай штурмовикам и лыжникам, чтобы шли своим прежним направлением.
– Они больше не послушают. Они ругаться будут.
Ревут гудки и сирены. В столовой у Максимовых Нина, выключив свет, торопливо опускает маскировочные шторы на окнах. В соседней комнате Саша бросается к окну и смотрит на стену дома напротив. Там быстро, целыми секциями, гаснут огни. Остаётся освещенным только одно окно, – и это – то самое, которое так нужно Саше.
Саша вскакивает на подоконник и распахивает форточку.
Со двора доносятся крики:
– Тушите свет!
– Чья квартира?
– Это двадцать четвёртая.
А в это время в квартире у Александровых Ольга с намыленной головой стоит в ванной комнате. Затрещал телефон, почти одновременно раздался оглушительный звонок в дверь. Ольга вылетает из ванной и бросается к выключателю. Свет тухнет. Саша спрыгивает с подоконника и выбегает, бормоча:
– Двадцать четвёртая… двадцать четвёртая… Хлопнула входная дверь.
– Кто там? – тревожно спрашивает Нина и включает свет: шторы ведь уже опущены.
Никто не отвечает. В передней пусто. Нина бросается в комнату Саши. Саши там нет. Нина выскакивает на лестничную площадку и в страхе кричит:
– Саша! Саша!
* * *
Голос диктора объявляет отбой пробной воздушной тревоги. Дают отбой гудки и сирены. Из крепости доносится голос Тимура:
– Огонь! Прожектор!
В панике пятится попавший под луч прожектора Вовка. Штурмовики, которые тащат крюки и лестницы, в замешательстве останавливаются. Луч прожектора медленно шарит по парку и вдруг освещает на тропинке меж сугробов Сашу, взлохмаченного, без шапки и без пальто. Саша делает несколько шагов, но свет слепит его, и Саша, пошатнувшись, хватается за куст.
– Что за герой? – недоумевает Коля Колокольчиков. – Он идёт прямо на батарею.
– Он не герой, он болен, – говорит Тимур.
– Командир с нами! – кричит в кустах Вовка. – Ура! В атаку! – И он трубит наступление.
Коля Колокольчиков в крепости трубит сигнал к бою.
– Не надо! – кричит Тимур и вырывает у Коли трубу.
Коля выхватывает из-за пояса пистолет и пускает ракету. Раздаются крики: «Ур-ра-а-а!!!» Из жерл орудий выбрасывается чёрный дым. Снежки вылетают из автопушки. Полоса снарядов бьёт по одному из отрядов наступающих. Ослеплённый прожектором и осыпаемый снарядами, отряд разбегается.
На тропке появляется Нина в лёгком платьице. Она в центре огня.
– Стойте! Стойте! – кричит Нина.
На тропу выскакивает Женя Максимова и сталкивается в упор с появившейся с другой стороны Женей Александровой.
– Труби отбой! Белый флаг наверх! – кричит Тимур.
– Какой отбой? – злобно восклицает Коля. – Смотри, они отступают!
– Вперёд!.. Вперёд, трусы!!! – кричит Саша отступающим мальчишкам.
Бросается к крепости, но оступился, зашатался и падает в сугроб.
Тимур вырывает трубу у Коли:
– Я комендант! Даю отбой! Прожектор на флаг!!! Белый флаг наверх!!! – Он трубит отбой.
В кустах Вовка, поднимая голову, говорит Юре:
– Смотри, кажется, наша взяла… Они сдаются! Над крепостью поднимается белый флаг. Луч прожектора ползёт за флагом.
– Ура! Наша взяла! Вперёд! Смелее! – орёт Вовка.
Со всех сторон мчатся ребята из «Дикой дивизии» на умолкнувшую крепость. Ворота крепости медленно раздвигаются. Выходит Тимур и бежит к Саше.
Нина хватает Сашу и прижимает его к себе. Женя Максимова рвёт крючки, пытаясь снять шубу, но, прежде чем она успела это сделать, Женя Александрова набрасывает свою шубу на плечи Саше. При этом она говорит Жене Максимовой:
– Оставь! У тебя кофта, у меня свитер… Теперь моя очередь – пальто не в очередь!..
Ворвавшись под командой Вовки, «Дикая дивизия» громит крепость. Поленом ударяют по замку автопушки. Падает прожектор.
Коля Колокольчиков в отчаянии показывает Тимуру на крепость.
– Скажи, зачем? Что… Что ты наделал!
Он швыряет в снег трубу, ухватился за ствол дерева, плечи его вздрагивают. Он плачет. Саша открывает глаза:
– Крепость взяли?
– Есть, командир! Взяли! – подскакивает Вовка. – Остаются угли… дым… пепел…
* * *
Утро. На разрушенных зубьях крепости сидит ворона. Над башней торчит обломок древка от флага. Внутри крепости всё разворочено и засыпано золой. Валяются замок автопушки, сломанный прожектор, разбитый перископ.
Ворота крепости сорваны и прислонены к стене. На воротах – простая тимуровская звезда с лучами. Задумчиво стоит перед ней Тимур.
Сзади подходит Женя Александрова. С сожалением смотрят она на Тимура и тихонько поёт:
Гори, гори… моя звезда…
Тимур обернулся. Женя насвистывает тот же мотив, потом продолжает петь, показывая на звезду:
Лишь ты одна, моя заветная…
Другой не будет… никогда.
– Зачем ты нарочно сдал крепость?
– Не говори об этом Саше. Мне от этого легче всё равно не будет.
– Я с ним незнакома. А с его сестрой мы в ссоре… Глупо! Ссора нелепая. Она дочь артиллериста, я дочь броневого командира, отцы оба на фронте. Ты меня с ней помири. Я знаю, что ты с ней дружишь… Тимур, заходи сегодня ко мне вечером.
Она ушла. Тимур стоит. Ему тяжело, и он насвистывает:
Лишь ты одна, моя заветная…
Пара чьих-то глаз наблюдала за Тимуром и Женей через щель бойницы. Теперь из проломанных ворот медленно выходит Женя Максимова.
– Ты сдал крепость нарочно. Зачем ты это сделал? – говорит она.
– Твой брат был болен. Кроме того… Есть ещё одна причина, но я тебе её не скажу, Женя. Ты куда идёшь?
– Я иду в тот двор. Ты не знаешь, кто живёт в квартире номер двадцать четыре?
– Зачем тебе квартира двадцать четыре? – настораживается Тимур.
– Саша говорит, что там живёт девочка, которая через окно видела, кто поднял письмо с фронта от папы.
– Он давно вам писал?
– А что?
– Так. У меня дядя тоже на фронте. Он редко пишет. Война – некогда.
– И нам редко… – Женя достаёт телеграмму. – Вот была последняя…
– Две недели. Это ещё немного… Мой дядя и всего-то раз в месяц пишет, – врёт Тимур.
Женя суёт телеграмму за обшлаг рукава шубки. Она обрадована.
– Да? Значит, и тебе редко… Тимур, а всё-таки зачем ты сдал Саше крепость?
Тимур подходит к ней вплотную, рука его трогает её рукав:
– Так было надо. А может быть, и не надо… Нет… Надо!
При слове «надо» Тимур тихонько выдёргивает телеграмму из-за обшлага шубки Жени Максимовой.
* * *
На столе перед Тимуром лежат две телеграммы. На одной написано: «Ленинград, Красноармейская, 119, Максимовым. Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа». На другой: «Ленинград, Пушкинская, 6, Тимуру Гараеву. Жив. Здоров. Поздравляю с Новым годом. Целую. Дядя».
Тимур обмакивает кисточку в пузырёк с клеем, наклеивает на первую телеграмму полоску от второй. Получается: «Ленинград, Красноармейская, 119, Максимовым. Жив. Здоров. Поздравляю с Новым годом. Папа».
Затем он снимает со стены грубый брезентовый дождевик и охотничью сумку.
Через десять минут у дверей в квартиру Максимовых звонит очень странный почтальон. Он в брезентовом дождевике с накинутым на голову капюшоном, с охотничьей сумкой в руках. Щека завязана, как будто бы у него болят зубы. В руках разносная книжка. Дверь приоткрывается на цепочке. Выглядывает нянька. Почтальон торопливо, чуть подавшись вбок, суёт в отверстие телеграмму, карандаш с книжкой и хрипло говорит:
– Вот телеграмма. Распишитесь.
Нянька, расписавшись, суёт ему обратно разносную книжку. Дверь захлопывается. Почтальон хочет уйти, но видит, что внизу по лестнице поднимается Женя. Испуганный почтальон взлетел этажом выше, прислонился к чужой двери и тяжело дышит.
Женя останавливается у своей двери, достаёт ключ. Вдруг за дверьми она слышит шум, топот и отчаянно-торжествующие крики. Женя остолбенела. Торопливо суёт она ключ в скважину. Рука её дрожит. Женя исчезает за дверью. Крик и шум усиливаются.
На площадке у дверей, прислушиваясь к этому радостному шуму, стоит очень смешной почтальон – Тимур. На его глазах слёзы.
* * *
На дверях, напротив квартиры Максимовых, висит табличка: «Красный уголок». Рядом – плакат, изображающий ёлку и раненого красноармейца. Сверху на плакате надпись: «Слава героям!», снизу – «Добро пожаловать!».
Гремит весёлая музыка. Дверь поминутно хлопает. Пробегают ребята в маскарадных костюмах. Внутри дети поспешно развёртывают по стене картины и гирлянды зелени. Две девочки подметают пол. Нина, со сбившейся причёской, в рабочем халате, командует ребятами, украшающими ёлку. В углу репетируют джаз. Он состоит из пятнадцати малышей, которыми дирижирует Вовка. Внезапно музыка замолкает, слышен чей-то вопль.
– Дирижёр Брыкин, что у вас в оркестре за драка? – спрашивает, подбегая, Нина.
– Большой барабан поспорил с бубном. Он говорит, что крепость вчера мы не взяли. Он врёт!
На лестнице слышны крики:
– Идут, едут! Приехали!..
– Приготовились, Вовка, греми! Звени – командует Нина. – Чтобы все кружились, смеялись! Я сама с вами танцевать буду.
Оркестр грянул весёлый марш.
– Но я ещё не одета… Я лохматая, – спохватывается Нина и убегает.
Внизу, у подъезда, ребята подхватывают под руки приехавших на машинах раненых, помогают им подняться по лестнице. Некоторые раненые опираются на костыли.
Доктор Колокольчиков, стараясь освободиться от ребят, которые тащат его под руки, кричит:
– Молодые люди! Постойте! Пощадите! Я не раненый! Я сам доктор…
Вся лестница гудит от восторженных криков.
Саша Максимов у себя в квартире слышит эти крики и торопливо надевает валенки. Нянька накидывает ему на шею шарф. Саша его отстраняет.
– Доктор сказал, чтобы ты оделся теплее, возле ёлки не прыгал и через лестничную площадку не бегал, – внушает ему нянька. – Ты меня должен слушаться, как маму.
Женя подбегает к зеркалу. На ней нарядное фантастическое платье.
– Но, няня, раньше ты говорила, что он маму совсем не слушал!
– Он был маленький и ничего не понимал. А теперь он вырос и всё понимает.
– Ничего он и сейчас не понимает.
– Ты, сорока, всё понимаешь!
– Да, понимаю… – сквозь зубы говорит Женя и потирает шею. – Вот синяк. Мне из крепости снарядом попало. Ну хорошо, я за это Тимура сейчас отчитаю.
– Как сейчас? – опешил Саша. – И это после вчерашнего… он придёт?
– Я его позвала.
– Да… Но я уверен, что над ним все смеяться будут.
– «Я уверен… Я… я!..» – вспыхивает Женя. – Подумаешь, герой, Чапаев. А хочешь ли ты знать, что крепость вы не взяли, что Тимур сам дал сигнал отбоя, что, жалея тебя, он открыл ворота?
Саша взволнованно кричит:
– Неправда!
– Правда! Да об этом сегодня во дворе говорят все твои же мальчишки.
Саша после короткого молчания сбрасывает с ног валенки и отрывисто говорит:
– Дай сапоги.
Женя недоуменно смотрит на него и подаёт сапоги. Саша сбрасывает с шеи шарф и так же коротко и резко говорит:
– Ремень дай… папин…
Подтянутый, туго подпоясанный, с перекинутым через плечо ремешком, Саша входит в красный уголок и отыскивает Тимура. Тимур сдержан, Саша взволнован.
– Кто тебя об этом просил? – говорит он. – Какое тебе до меня было дело?
– Я сделал только то, что и ты был обязан сделать для меня.
– Я?… Для тебя?…
– Да, ты для меня. Если бы, – Тимур запнулся, – у меня была беда и я был болен.
– Н-не знаю… – растерянно отвечает Саша.
– Не знаешь?… – Тимур смотрит Саше в глаза и говорит очень твёрдо, как бы внушая: – Нет, знаешь! Ты сын командира, и ты своих жалеть должен.
Саша смущённо молчит. Тимур неожиданно рассмеялся. Сейчас у него очень простое, весёлое лицо.
– Пойми, пусть это позже… Но когда-нибудь воевать-то будем рядом.
Всё это слышит Вовка. Он застыл, подняв свою дирижёрскую палочку. Потом отчаянно взмахивает ею. И джаз ударяет песню «По военной дороге». Её дружно, весело и грозно подхватывают и ребята и раненые.
Музыка доносится в квартиру Максимовых, где нарядная Нина торопливо причёсывает волосы. Она смотрит на портрет Максимова, берёт с подзеркальника телеграмму и прижимает её к губам. Потом смотрит, и как будто змея ужалила её в губы. Отскочила приклеенная полоска, и теперь виден прежний текст: «Пишите чаще, как здоров Саша. Целую. Папа». В полном смятении Нина комкает телеграмму.
