Kitabı oku: «Ложь Посполита», sayfa 3

Однако у меня нет ни малейших сомнений в том, что рано или поздно поляки все-таки попытаются эту историю реанимировать. Но этот эстрадный номер не пройдет, потому что если к международным документам подходить таким образом, то завтра Варшава может потерять очень многие земли, которые были к ней присоединены по итогам Второй мировой войны. Кто-нибудь из немецких политиков вполне может предложить рассмотреть вопрос о том, что нужно вернуть некоторые земли Восточной Пруссии, которые стали территорией Польши. И они с этой точки зрения будут правы.

Я ни в коем случае не говорю о том, что Москва должна предложить Польше обсудить, например, наш (Советского Союза) вклад в восстановление Варшавы. Об этом я еще расскажу на страницах этой книги. Нет, речь идет принципиально о другом. На все подобные польские вызовы нужно отвечать максимально жестко. Надо показывать договор и задавать принципиально простой вопрос: кто конкретно сорвал выполнение его условий?

И еще один момент. Главной пострадавшей стороной в результате неисполнения Польшей Рижского договора оказалась Белоруссия. Да, та самая республика, которая по формальному признаку в переговорном процессе вообще не участвовала. Потому что именно белорусский язык, белорусские школы и белорусская культура подверглись очень жесткой полонизации. О том, как происходил этот процесс, я расскажу опять же на страницах этой книги на примере Русской православной церкви, чтобы читатели понимали, каким подлинно «демократическим» государством была вторая Речь Посполитая. Здесь же принципиально важно иное – белорусы по этому поводу полякам ничего не сказали. И поляки во всех разговорах про Рижский мир фактор Белоруссии тоже не упоминают. Почему? Потому что если поднять документы, то может получиться еще хуже. Тогда у современного западного обывателя могут возникнуть дополнительные вопросы, а этого Варшаве категорически не хочется. Ведь если начать рассказывать, мало никому не покажется. Слишком много всего происходило на территории Польши вопреки соглашениям, закрепленным Рижским мирным договором. И еще неизвестно, кто кому должен будет оплачивать золотом ущерб.

Глава 3. Уничтоженная церковь: судьба храмов РПЦ в Польше

Маршал Пилсудский патологически ненавидел Россию и страшно боялся, что рано или поздно последствия революции и Гражданской войны будут преодолены и Россия снова станет великой державой. Соответственно, нужно было всеми возможными способами ограничивать потенциальное влияние нашей страны. Помимо политических шагов Пилсудский, заручившись поддержкой римско-католического духовенства, предпринял целый ряд мер, как бы мы сегодня сказали, в общественно-гуманитарной сфере. Прежде всего это относилось к православной вере.

Уже в 1919 году, задолго до событий, которые войдут в историю нашей страны как «безбожная пятилетка Емельяна Ярославского», Пилсудский провел насильственную кампанию по захвату православных храмов и монастырей. Церкви разрушались, опечатывались, имущество разграблялось. Напоминаю: это 1919 год – в стране идет Гражданская война, и вопрос о судьбе церкви явно не стоит на первом месте.

22 октября 1919 года издается распоряжение № 25 о ревиндикации, в соответствии с которым православные церкви возвращались прежним владельцам, передавались в собственность Римско-католической церкви, местных властей или уничтожались. Прихожан насильно обращали в новую для них веру; священников в лучшем случае изгоняли. Только за один 1919 год у православной церкви отняли 497 храмов.

Духовенство выгоняли на улицу, в зданиях храмов организовывали школы – польские, разумеется. Всего за 10 лет, то есть с 1919 по 1929 год, у Русской православной церкви было отобрано 45 % храмов. Цифра запредельная. Многие сегодня знают о тех страшных гонениях на церковь, которые происходили в нашей стране. Но мало кому известно, что на территории Польши этот процесс был еще более жестоким. Что характерно, Запад не видит в этом никакой проблемы.

Четверо из шести находившихся на территории Польши православных архиереев были арестованы. Трое из них были высланы в Чехословакию, четвертый был заточен в монастырь. Главным результатом этой кампании стало провозглашение условной автокефалии православной церкви в Польше.

В принципе, поляки не скрывали своих целей. На государственном уровне было заявлено, что нужно разорвать связь местной православной церкви и Московского патриархата. Еще в конце 1918 года польское правительство издало специальный «Декрет об отчуждении для нужд колонизации и земельной реформы церковных земель», в соответствии с которым все имущество, принадлежавшее православной церкви, переходило под государственное управление. В частности, Русская православная церковь потеряла порядка 20 000 га земельных угодий.

Процесс отделения церкви проходил при участии Константинопольского патриархата, который, что греха таить, делал это небескорыстно. Он получил, как бы мы сегодня сказали, взятку от польского руководства. И разумеется, эти деньги нужно было отрабатывать.

Кампания по захвату храмов была крайне негативно воспринята православной общественностью, происходили даже столкновения. Все они были достаточно жестко подавлены.

Из семинарий были изгнаны те преподаватели, которых подозревали в русофильстве.

В результате появилось новое поколение духовенства, воспитанное уже в другой традиции. Оно пользовалось абсолютной поддержкой польских властей. Дошло до того, что в середине 30-х годов эти так называемые православные поляки начали переводить богослужебные тексты на польский язык. Большего издевательства в принципе представить невозможно. Даже в нашей стране, где, казалось бы, руководители коммунистической партии не питали никаких теплых чувств к религии, никому в голову не пришло переложить тексты богослужения, скажем, в соответствии с канонами марксизма и ленинизма.

Продолжался процесс изымания храмов. В 1929 году у Русской православной церкви отняли 718 храмов. Некоторые из них вернули католикам, остальные передали местным властям. Как местные власти ими распорядились, несложно догадаться.

Во многих храмах в прямом смысле слова устроили свинарники – очевидно, в назидание русскому населению. Параллельно всеми возможными силами насаждалась Уния¹. Например, в 1937 году в приграничной полосе ксендзы при помощи пограничников и полицейских организовали так называемое движение по возвращению православных к вере отцов. Тысячи русских под жесточайшим давлением и угрозой выселения были вынуждены подписать заявление о добровольном переходе в католицизм. В нашей стране об этом было мало известно, поскольку и у нас православная церковь тогда подвергалась гонениям.

Когда мы негодуем по поводу гонений на Русскую православную церковь, которые происходили в 30-х годах в нашей стране, мы, вне всякого сомнения, правы. Но в случае с Польшей мы ни о чем не говорим просто потому, что даже не знакомы с теми процессами, которые там происходили.

А ведь поляки в 30-х годах добились, можно сказать, выдающихся успехов в искоренении православия и вообще всей русской традиции. Главным инструментом для этого служила школа. Язык обучения, преподавание предметов, настрой преподавателей – все было направлено на изничтожение всего русского. Русским детям Закон Божий преподавался только на польском языке. В учебниках истории Россию, ее прошлое, ее культуру поливали грязью буквально на каждой странице, и во многом здесь поляки даже переплюнули Третий рейх. Я видел немецкие учебники истории той эпохи, но такого абсолютно негативного, презрительно-глумливого отношения к нашей стране там не было. Что для немцев, которых воспитывали в традиции национал-социализма, было дикостью, для Польши того времени было абсолютно нормальным.

Однако поляки решили не останавливаться на достигнутом и ликвидировать лишние православные церкви. В мировую историю это событие вошло как кампания по разрушению церквей. Разобрали и уничтожили сотни храмов, в том числе те, которые были сооружены в XII–XV веках. Большего варварства представить себе невозможно. Известный эмигрантский публицист Иван Лукьянович Солоневич так описал эти события:

«Ко всей трагической судьбе Польши и католичество приложило свою страшную руку: при Пилсудском, в сущности, совершенно так же, как и при Вишневецких, все инаковерцы, диссиденты, в особенности православные, казнями и пытками загонялись в лоно католической церкви, сжигались православные храмы (за два года до Второй мировой войны их было сожжено около 800), и в восточных окраинах возникла лютая ненависть против тройных насильников: насильников над нацией, экономикой и религией».

Это пишет, подчеркиваю, эмигрантский публицист. Я критично отношусь к творчеству Солоневича, но эта цитата более чем справедлива. Солоневич еще достаточно мягко описал то, что происходило. Ему вторит бывший главнокомандующий вооруженными силами на юге России генерал Деникин:

«Поляки начали искоренять… всякие признаки русской культуры и гражданственности, упразднили вовсе русскую школу и особенно ополчились на русскую церковь. Польский язык стал официальным в делопроизводстве, в преподавании Закона Божьего, в церковных проповедях и местами в богослужении… Началось закрытие и разрушение православных храмов: Варшавский собор – художественный образец русского зодчества – был взорван; в течение одного месяца в 1937 году было разрушено правительственными агентами 114 православных церквей – с кощунственным поруганием святынь, с насилиями и арестами священников и верных прихожан».

На Западе предпочли, в принципе, не замечать того, что происходит в Польше, заявили, что решение вопросов вероисповедания и принадлежности церквей – это ее внутреннее дело…

Синод Русской православной церкви написал гневное письмо ведущим мировым правительствам, в том числе Ватикану, с просьбой оказать какое-то влияние на чудовищную политику Польши. Разумеется, никакого ответа не последовало.

Апогеем всего этого процесса лично я считаю уничтожение в июле 1926 года кафедрального собора Александра Невского в Варшаве. Сегодня об этом соборе вообще никто толком ничего не знает, поэтому давайте проведем небольшой исторический ликбез.

Идея возведения такого крупного собора (подразу мевалось, что он будет одним из самых больших православных храмов на территории Европы) возникла во время царствования Александра III. Генерал-губернатор Польши Ромейко-Гурко написал специальную записку о том, что нужно построить в Варшаве храм, который был бы способен вместить по меньшей мере десятую часть всех православных. Этот храм должен был символизировать господствующее положение церкви в русском государстве, ну и, конечно, служить внешнеполитическим целям, подчеркивая величие страны. Александр III, разумеется, одобрил этот проект и даже отметил, что храм, выполненный в греко-романском стиле, будет замечательно гармонировать с архитектурой древней Варшавы. В августе 1893 года создается специальный комитет по строительству храма, и уже спустя год состоялась торжественная его закладка. Собор стал самым высоким на тот момент зданием в городе. Деньги на строительство собирали по всей нашей стране. В основном это были частные пожертвования. Небезызвестный Иоанн Кронштадтский передал 135 тысяч рублей; значительную часть суммы на строительство выделила императорская семья. 20 мая 1912 года, то есть уже во время царствования Николая II, происходит освящение храма, и архиепископ Варшавский Николай говорит о том, что его создатели не имели в своих мыслях ничего враждебного к окружающему нас инославию, что насилия никогда не было в природе православия и в этом храме будет возноситься молитва о мире, исходить слова любви, прощения и примирения, но не вражды, лукавства и любомщения.

Обратите внимание, это говорит священник Русской православной церкви. Конечно, он тогда не подозревал, что пройдет 14 лет – и крупнейший храм будет варварски взорван поляками.

Польских правителей, движимых своей абсолютной русофобией, раздражала 70-метровая колокольня, угнетало то, что в храме было три престола – главный во имя Александра Невского и боковые во имя Николая Чудотворца и во имя Кирилла и Мефодия. 14 колоколов на звоннице, удивительные по своей красоте мозаичные композиции Васнецова, 10 тысяч произведений и предметов всемирного исторического культурного наследия, над которыми работали лучшие мастера России того времени. Конечно, польским националистам это, мягко говоря, не нравилось.

В соборе отмечались важнейшие торжества той эпохи: сто лет Отечественной войны – победы над Наполеоном; 300 лет правящему дому Романовых.

В свое время Иоанн Кронштадтский заметил, что окончится действие собора сразу с окончанием господствования России в Польше. К огромному сожалению, его слова оказались пророческими. Храм просуществовал всего три года. Уже в 1915-м занявшие Польшу немцы устроили там гарнизонный храм в честь святого Генриха. Из собора были растащены иконостас, колокола и все ценные предметы утвари. В 1916 году там произвели первое богослужение по католическому канону. В 1918-м было принято решение о сносе всех православных церквей в Варшаве. И, конечно же, собор Александра Невского входил в этот перечень.