Kitabı oku: «Цветы войны», sayfa 5
– Почему они так смотрят на нас? – шепнула Кику, поймав взгляды матсутаке из других десяток.
– Мы пережили сражение, – опустив глаза, ответила Рейтаке.
– Да, теперь мы настоящие воины! – усмехнулась Иошитаке, сжав кулак перед собой.
– Даже если исключить бахвальство Иоши, нельзя отрицать, что в их глазах мы заметно выросли, – поддержала Кику. – Но какой ценой… – добавила она, вглядываясь вперед. Там, из-за опушки леса, выходила вторая половина отряда.
– Похоже, им тоже не удалось избежать сражения, – глядя на окровавленных воинов, идущих им навстречу, прошептала Рей.
Построившись на центральной площадке, они увидели Такеши Рюдзо, широко шагающего к своему шатру.
– Десятники, – встав лицом к строю, он свел руки за спиной. – Доложить о потерях.
– В третей десятке двое убитых, раненых нет, – отрапортовал Мамору.
– В шестой десятке двух матсутаке убили, один тяжело ранен.
– В седьмой десятке одного убили, трое раненых.
– В девятой десятке убитых и раненых нет.
– Невероятно, в девятой никто не пострадал, хотя, судя по их виду, убили они не меньше нашего, – восторженно прошептала Иоши.
– Перевяжите раненых, остальных помыть, переодеть и на обед. Нам еще предстоит много работы.
Раздеваться оказалось сложнее, чем обычно: окровавленная ткань неприятно прилипала к телу, однако освободившись от одежды и войдя в прохладную речную воду, Кикутаке почувствовала себя родившейся заново. Стирая с тела запекшиеся следы сражения, вымывая слипшиеся волосы, она как будто смывала с себя весь ужас первой половины дня. В этот день река запомнилась Кику своим алым оттенком.
– Что это за аромат? – спросил Нобу, развешивая постиранную одежду.
– Мясо, вяленое. Похоже, командование решило устроить очередное пиршество по поводу легкой победы, – завистливо скривилась Иоши, вставая в очередь на обед.
– Нет, посмотрите! Они раздают мясо матсутаке! – указала Кику вперед.
– Воины! Сегодня для многих из вас, по-настоящему великий день! – обратился к матсутаке Такеши Рюдзо. – Вы прошли крещение боем, кровью, вкусили сладость победы и горечь потери. Лишь те, кто отнимают чужие жизни, кто может в любое мгновение расстаться со своей, могут в полной мере оценить ее настоящую стоимость. Сегодня мы пьем за вас! – поднял он чашу и, залпом осушив ее, сел за стол и начал что-то активно обсуждать с десятниками.
«Солоноватое, жесткое, расслаивающееся на волокна… Трудно жуется, но так вкусно… – подумала Кику, откусив небольшой кусок доставшегося ей мяса. – Пряный и слегка острый… вот бы оно не заканчивалось…» – она всеми силами пыталась не думать о пережитом сражении, цепляясь за любую возможность отвлечься.
– Матсутаке, строимся! – приказал Мамору, после обеда. – Мы переносим лагерь на вершину того холма, – указал он своей катаной на место их утренних тренировок. – Одевайтесь и бегом за мной!
– Брр… нельзя было подождать, пока одежда высохнет? – поежилась Иошитаке, потирая плечи. Влажная ткань была холодной, и прилипала к телу.
– Ветер и солнце быстро высушат наши вещи, просто потерпи, – торопливо затягивая пояс, произнесла Кикутаке, собирая свою броню в мешок.
– Каркас и колья оставьте, лишнего ничего не берем! – отдавал команды десятник, шагая между суетящимися матсутаке. – Пошевеливайтесь, телега уже ждет!
– Мы поедем на телеге? – быстро скатав свою палатку, Кику привязала ее к мешку с доспехами и без труда перекинула за спину, используя веревку как лямку.
– Я поеду, вы пойдете за ней следом, сойдет вместо утренней тренировки, – забираясь в повозку, запряженную двумя лошадьми, сказал он. – Возничий, поторопись, времени мало, – обратился он к старому матсутаке, усаживаясь лицом к подчиненным. – Десятка, бегом!
Они бежали вдоль берега, вверх по течению реки. Небо все еще было темно-серым от дыма, но огня почти не было видно.
«Сколько же зеленокожих погибло в том огне?» – удаляясь от лесного пожарища, думала Кику.
– А куда мы направляемся? – спросил Нобутаке, трусцой семеня за телегой.
– Туда, – указал десятник на небольшую рощу впереди. – Я хочу, чтобы вы сейчас взяли топоры и вырубили эти дубы. Господину нужна древесина, и мы достанем ее, остальные сейчас занимаются тем же в других местах. Изначально мы планировали добыть дерево в северо-западном лесу, но теперь его нет, – усмехнулся он, оглянувшись на окутанное дымом пепелище. – Приехали. Берите топоры и валите эти деревья.
– Нобу, – сложив свою поклажу, позвала Кикутаке. – Идем, поможешь мне срубить этот ствол, – решительно взяв топор, она направилась к ближайшему стволу, – встань напротив, будем бить поочередно.
– Как скажешь, – схватил топор матсутаке.
– Иоши, руби с другой стороны, а то дерево упадет прямо на повозку!
– Не приказывай мне! – огрызнулась соратница, но тем не менее послушалась.
– Туго идет, – пожаловался Нобутаке под несмолкаемый стук металла о дерево.
– Да брось, щепки так и летят! – не останавливалась Кику. – Помоги мне здесь, – встав с другой стороны дуба, они со всей силы налегли на ствол. – Под собственным весом оно само сломается, – вторя ее словам, раздался протяжный треск. – Делай также, и скоро телега будет полной! – улыбнулась она и принялась за ветви упавшего дуба.
– Госпожа Кику, разрешите мне присоединиться? – прижав руки к груди, спросила Рейтаке.
– Конечно! Только будь осторожна, щепки могут попасть в глаза, – не прекращая рубить топором, ответила соратница.
– Сегодня мне было очень страшно, – начала с тоненьких сучков Рей.
– Мне тоже, эти гоблины были вооружены лучше, чем мы ожидали, и так свирепы в бою… Но мы целы и это главное, – продолжая рубить особо толстую ветку, поддержала Кику.
– Мы впервые отняли чьи-то жизни, это не просто принять, – принялась соратница за сучья потолще.
– Мы делаем это, чтобы защищать Империю. Эти гоблины рано или поздно напали бы на людей. Мы защитили множество людей от смерти, а деревень от огня.
– Но ведь это не все, о чем вы думаете, так? – широко размахнувшись, она принялась рубить основание ветки. – Поделитесь своей болью и, обещаю, вам станет легче.
– Я… Я не знаю, Рей… – остановилась Кикутаке. – Правильно ли то, что мы делаем? Я слышала от матсутаке из девятой, что на них выбежала толпа женщин и детей, а шестая и седьмая приняли на себя удар их основных сил.
– Судя по всему, этой атакой они хотели отвлечь отряд, чтобы дать детям возможность сбежать. Очень благородно для таких жестоких убийц.
– О том я и говорю, эти гоблины – не бездушные монстры, у них тоже есть чувства и те, кто им дорог. Я готова и хочу защищать Империю и ее жителей, но не хочу становиться кровожадным мясником, убивающим любого на своем пути, – на глаза Кикутаке навернулись слезы. – Я боюсь… Боюсь, что мне понравится убивать. Господин Мамору искренне наслаждался каждой пролитой каплей крови, – она выпрямилась и, опустив руки, протяжно вздохнула.
– Уверена, вы не станете такой, если не захотите, – Рейтаке осторожно положила руку на плечо Кикутаке. – То, что вы переживаете об этом, прямое тому доказательство. Не волнуйтесь госпожа, я всегда буду рядом, чтобы поддержать вас, – последним ударом она отделила ветвь от дуба.
– Спасибо Рей… Думаю, от твоих слов мне стало немного спокойнее на душе. Ты права, я постараюсь стать сильнее. Ради всех нас. Нобу, возьми ствол с другой стороны. И раз! – подняв бревно, они не без труда погрузили его в повозку. Не прошло много времени, прежде чем они сравняли рощу с землей, и лишь пни да выброшенные мелкие ветки с листвой напоминали о деревьях, стоявших здесь с утра.
– Довольно, – крикнул десятник, когда солнце начало клониться к закату. – Так, посмотрим, что мы имеем. Восемь бревен, двадцать веток и целая куча палок. Господин будет доволен, берите мешки с вещами и бегом за повозкой! Возничий, трогай!
– Слушаемся, – склонились матсутаке, следуя за неторопливо набирающей скорость повозкой. Теперь, нагруженная бревнами, она представляла собой настоящее испытание для запряженных лошадей.
– Слишком медленно, матсутаке, быстрее! – глядя на заходящее солнце, рявкнул Гэнкито.
– Простите господин, быстрее нельзя, мы едем в горку, если ускоримся, лошадям придется совсем худо. Еще, поди, издохнут по дороге.
– Разве это проблема? – обернулся он к десятке. – Матсутаке! Толкайте телегу!
– Да, господин, – взявшись по бокам и сзади, воины дружно налегли на повозку.
– Вот ведь тяжелая дрянь… – чем круче был склон, тем медленнее шла повозка. Толкая ее вперед, гриболюди понемногу сбавляли темп, скоро двигаться стало так тяжело, что телегу можно было бы обогнать шагом.
– Быстрее слабаки, это все, на что вы способны?! – взревел десятник. Стоя на горе сложенных бревен и приняв героическую позу, он указал катаной на вершину холма. – Вперед, толкайте сильнее, задохлики!
– Так дело не пойдет… – матсутаке уже совсем выбились из сил и теперь едва удерживались от того, чтобы не свалиться навзничь. – Бенаши, чуешь? Кажется, пахнет едой!
– Что? Я ничего… – осекся соратник, поняв замысел пихнувшей его локтем Кикутаке.
– Подыграй мне, – шепнула она.
– Да, действительно вроде едой запахло!
– Ужин?
– Еда?
– Без нас? – загалдели матсутаке.
– Они там уже едят, пока мы катим эту повозку! – подлила Кику масла в огонь.
– Навались! – оживившись, десятка как один принялась толкать повозку вперед. И, хотя едой и в помине не пахло, каждый искренне хотел верить, что другие учуяли аромат манящего ужина.
К тому моменту как они добрались до вершины холма, солнце зашло за горизонт, не оставив даже сумеречного света. Лишь небольшой фонарь, закрепленный на повозке, слабо освещал им дорогу к новому месту лагеря.
– Приехали, до ужина можете отдохнуть, – бросил Мамору, спрыгивая с повозки и направляясь к шатру сотника.
– Мы последние, – отдышавшись, пожаловалась Иоши.
– Главное, что дошли, остальное неважно… – устало облокотился на повозку Арата.
– Я пойду проведать раненых, – поднялась Кику.
– Постойте, – взяла ее за руку Рейтаке. – Не стоит вам этого видеть.
– Смотри, выносят кого-то, – из шатра вышли два рабочих, держа на носилках тело, завернутое в полотно.
– Девчушка из шестой десятки, говорят, в бою ее пырнули отравленным кинжалом в живот, бедняжку полдня лихорадило, – подошел матсутаке с перебинтованной головой.
– А остальные?
– Из моей десятки еще двое раненых, вроде несерьезно, но один не просыпается…
– Нам лучше пойти, – потянула соратницу за собой Рейтаке. – Господин Мамору строит всех на ужин.
– Идем, я жутко проголодалась, – потянулась Кикутаке, направляясь к соратникам, которые, уже выстроившись в очередь, получали свои миски с едой. Поев и помывшись, матсутаке расставили палатки и улеглись спать.
Глава 6
Утренние лучи солнца пробились сквозь щели между досками амбара, прервав сон девушки, развалившейся на стоге сена.
– Алира! Пора вставать! Ягоды сами себя собрать не смогут, – послышался снизу голос Ханы, кормившей скот на первом этаже.
– Иду, иду, – потягиваясь, протянула она. – Эска и Илай уже ушли?
– Да, в отличие от некоторых, они всегда встают с петухами. Странно, что за этот год ты так и не привыкла к этому. – Хана налила воды в большую питьевую бадью и, поставив вверх дном опустевшее ведро, направилась к выходу.
– Здесь просто очень приятно спать, – улыбнулась Алира, взяв две большие плетеные корзины и выходя вслед за подругой. – А с кем это говорит старик Макото? – указала она на старейшину и молодого незнакомца в богато украшенной одежде. Стоя посреди сада, они что-то оживленно обсуждали.
– Время от времени к отцу приезжают разные люди из столицы, он не говорит мне, кто они и что им нужно, сколько бы я ни спрашивала, – наигранно надулась Хана. Между тем старейшина заметил, что за ними наблюдают, и жестом пригласил незнакомца в дом. – Когда-нибудь я подкрадусь к его комнате и подслушаю, о чем они говорят, – сощурилась она.
– Да будет тебе, может, это старые приятели. Пойдем лучше к Эске, я с ума схожу от ее медовых булочек!
За воротами уже вовсю кипела жизнь: группа молодых девушек шла за водой, пара ребятишек с длинными хворостинками сопровождали стаю неустанно крякающих уточек, откуда-то издали доносился стук кузнечного молота, а легкий ветерок разносил по улице запах свежей выпечки. Пройдя два двора и повернув за угол, девушки оказались перед источником запаха. Небольшая пекарня, в которую матсутаке взяли подмастерьем, выглядела как обычный домик с тремя большими печными трубами и стойкой с пышками и пряниками.
– Хана, доброе утро, как твой животик? – Эска как раз достала из средней печи поднос с горячими медовыми булочками.
– Так же, как и вчера, дети не рождаются в одночасье, – погладив слегка вздувшийся живот, ответила крестьянка.
– Алира, ты опять проспала? Подходи скорее и не забудь заглянуть на обратном пути. Из принесенных вами ягод я приготовлю чудесный пирог, – завернув угощение в ткань, произнесла она. – И еще, можешь занести это в кузницу? – достала она из-под стойки еще один горячий сверток.
– Ммм… очередной гостинец для Илая? – лукаво усмехнулась Хана. – Тебе бы стоило сказать ему все напрямую…
– Прекрати! – зарумянилась матсутаке. – Это не так просто… И мало ли что он может подумать…
– Само очарование, – улыбнулась Алира, укладывая свертки в корзину. – Хотя, Илай и сам уже мог бы догадаться, – добавила она, когда, попрощавшись, они пошли дальше по деревне. Стук молота доносился все громче, но замолк, едва они переступили порог приземистого каменного сооружения. Несмотря на прохладное утро, внутри было очень жарко. Возле огромной каменной печи стоял крепкий матсутаке, сжимающий клещами отлитый наконечник для плуга.
– Доброе утро, соня! – окликнул он Алиру, с шипением опустив наконечник в бадью с холодной водой. За прошедший год Илай вырос в плечах и в стати теперь не уступал ни одному деревенскому юноше. – С чем пожаловали? Только не говори, что опять замок сломался, я его совсем недавно чинил.
– Нет с замком все в порядке, мы с гостинцем, и угадай от кого?
– Эска? Добрейшая душа, – улыбнулся он, принимая сверток.
– Братец, и ты тут! – воскликнула Хана, обнимая Кена, до сих пор неловко мявшегося у стены. – Сегодня выйдешь на поле?
– Да… я как раз пришел за новым плугом, старый уже рассыпается от ржавчины…
– Кен, чего ты так покраснел? До того, как вы вошли, болтал о взошедших саженцах без умолку, – рассмеялся матсутаке.
– Илай, не нужно, мне… Мне уже пора идти… – схватив со стола новый плуг, он как ошпаренный выскочил из кузницы.
– Кен, стой! – крикнул ему вслед матсутаке, но от парня уже и след простыл. – Горячо же…
– Кенчи так возмужал, – отвела взгляд Хана.
– Думаешь? А, по-моему, совсем не изменился.
– Ох, ты просто не пробиваема. А еще что-то про Илая говоришь.
– О чем ты?
– Не бери в голову.
– Идем, ягоды сами себя не соберут! – смеясь, передразнила подругу Алира.
– И все же ты лукавишь, – догнала ее Хана. Выйдя из деревни, они неспешно брели по протоптанной тропе все дальше в поле.
– Еще как… Я знаю, что нравлюсь твоему брату, – внезапный порыв ветра пронесся над полем, растрепав ее волосы. – Но он человек, а я матсутаке, что скажут деревенские? Потребовалось так много времени, чтобы нас приняли, чтобы перестали бояться… – ветер, всколыхнув траву, поднял в воздух лепестки цветов и дал Алире возможность прикрыть смущение рукой.
– Глупости все это, вот увидишь, все только рады будут, – начала обшаривать траву крестьянка.
– Мы тут вчера собирали, пойдем дальше посмотрим, – предложила Алира.
– Хорошо, а что насчет Илая и Эски?
– Я думаю, ты зря вмешиваешься. Илай, конечно, тугодум, но чувства Эски он хорошо понимает. Скорее всего, он просто стесняется или боится чего-то. Как бы то ни было, со временем они точно будут вместе.
– Поскорее бы… – мечтательно пробормотала крестьянка. – Интересно, как выглядят дети матсутаке.
– Хана! – Алира шутя, стукнула ее по лбу.
– Ну что? Это же естественно, у нас с Тору тоже скоро будет малыш…
– Слушай, тебе не кажется, что от деревни сегодня дыма больше, чем обычно? – насторожилась матсутаке.
– Уж не случился ли пожар… – заволновалась Хана. – Идем скорее, вдруг нужна помощь.
– Не беги слишком быстро, ты не в том положении, – бросила на ходу Алира, стараясь не обгонять подругу. Между тем дыма от деревни исходило все больше.
– Кто-то кричит, что же там случилось? – сбив дыхание, спросила крестьянка. – Алира?
– Остановись, – внезапно встав на месте, матсутаке схватила подругу за руку. – Я узнаю эти крики, – голос ее стал не в пример холодным и жестким, дыхание ровным, а глаза сосредоточенными. – Гоблины здесь, спрячься в овраге так, чтобы тебя не нашли. Я соберу всех, кто может держать оружие, и дам отпор этим выродкам.
– Я не брошу тебя!
– Не о себе думай, – Алира многозначительно кивнула на живот Ханы. – Спрячься, зеленокожие – самые жестокие существа, которых я видела, ты даже представить не можешь, что тебя ждет, если попадешь к ним в лапы, – бросив корзинку, матсутаке побежала в сторону охваченного огнем селения. – «Все точно как в тот раз: бегущие в страхе жители, крики, страх и смерть…» – навстречу Алире, крича и плача, выбежали две селянки, преследуемые зеленокожим с большим кривым тесаком. – Умри животное! – схватив деревянную рогатину, облокоченную на стог сена, она без колебаний всадила ее в бегущего гоблина и, протащив его до забора, пригвоздила к стене.
– Ах ты… Чертова… – прохрипел он, захлебываясь кровью и размахивая своим тесаком, правда, толку от этого не было, так как рогатина была длиннее, и гоблин просто не доставал до Алиры.
– Бегите! – обернулась она на селянок, испуганно смотревших ей вслед. Внемля ее словам, они тут же бросились в поле.
Слева просвистел длинный ржавый клинок, Алира едва успела заметить противника и увернуться от удара. Бросив рогатину, она вырвала из еще теплых лап мертвеца тесак и, схватив нападавшего за руку, рубанула сверху вниз. Тяжелый клинок с хрустом вошел в плечо зеленокожего, пробив кожаный нагрудник, плоть и сломав несколько костей. Под хриплый судорожный вздох скорчившегося от боли гоблина, она вытащила тесак и, оглянувшись по сторонам, отпихнула тело ногой.
«Нужно скорее найти Илая и Эску», – подумала она, устремившись к кузнице. Тут и там она замечала следы сражений: бордовые брызги на заборах, тела селян и гоблинов. Впереди из каменного сооружения послышался жуткий лязг, грохот и крики.
– Илай! – ворвавшись внутрь, Алира увидела, как плечистый матсутаке разносит молотом голову жилистому зеленокожему, а ближе к двери в него из лука целится другой гоблин поменьше. Услышав крик, лучник обернулся, как раз в тот момент, когда матсутаке опустила тесак, раскроив ему череп пополам. Не издав ни звука, гоблин отшатнулся и, дернувшись, рухнул на пол.
– Алира, ты в порядке? Где Хана? – взволнованно спросил кузнец. Теперь девушка заметила стрелу, торчащую из его плеча.
– Я велела ей спрятаться, Илай, ты ранен, я помогу, – она попыталась вытащить стрелу, но кузнец так скривился от боли, что Алира оставила попытки.
– Я в порядке, с этим потом, мы должны скорее найти остальных.
– У тебя в кузнице найдется какое-нибудь оружие?
– Какое там, подковы да плуги одни, если только считать оружием лопату…
– Тогда возьмем оружие гоблинов, мы во что бы то ни стало отобьем эту деревню, – протянула она топор убитого Илаем гоблина.
– Поспешим, – выбежав на улицу, они наткнулись на еще одного зеленокожего, тащившего за спиной мешок, забитый награбленным добром. Заметив вооруженных матсутаке, он бросил мешок и побежал, выкрикивая что-то нечленораздельное.
– Сейчас их целая толпа набежит, скорее, уходим! – рванув в сторону пекарни, Алира краем глаза заметила, как отовсюду начали появляться желтоглазые разбойники, вооруженные луками, ножами и топорами.
– Почти пришли! – крикнул Илай, завидев пекарню. Под свист летящих вдогонку стрел, они вбежали внутрь и захлопнули за собой дверь.
– Помоги, – взявшись за шкаф с ингредиентами для выпечки, крикнула Алира. Вдвоем они быстро перегородили им дверь, в которую уже ломились зеленокожие.
– И что дальше? Это их надолго не задержит, – держась за окровавленное плечо, оперся спиной на стену Илай. – Дверь была открыта, так что, похоже, Эска уже убежала.
– Илай…
– Нам нужно скорее найти ее и старейшину, наверняка он собрал всех жителей.
– Илай…
– Что?
– Я нашла Эску… – опустив голову, Алира указала на дальний угол комнаты. Там, посреди тряпок, лежало тело матсутаке, глаза ее застыли в ужасе, платье было разорвано, а на щеках засыхали слезы.
– Эска… Ты… Ты чего, Эска… – не помня себя, матсутаке побрел к телу. – Эска, просыпайся… – упав на колени, он поднял любимую и тихо заплакал.
– Илай, хватит, – как можно мягче и спокойнее произнесла Алира
– Но Эска, она еще не проснулась… Мы не можем…
– Ей мы уже не поможем, идем, снаружи враги, но в деревне еще есть люди, нуждающиеся в помощи. Ты должен взять себя в руки, – она положила руку на плечо сородича и немного сжала.
– Больно…
– Знаю, – белая кровь из раны на плече Илая потекла сильнее.
– Нам пора, – прикрыв глаза Эски, матсутаке встал во весь рост. – Дым сгущается, похоже, они подожгли пекарню. Мы сможем выбраться через крышу, встань сюда, – подсадив Алиру, он помог ей взобраться на балку под самой крышей. – Скорее, на крышу, я сразу за тобой. Ну же!
– Хорошо, – глаза щипало от дыма, почти ничего не видя, Алира выломала доску крыши ногой и вылезла наружу. В пекарне послышался треск и грохот.
– Умрите, ничтожные, отвратительные создания! – взревел матсутаке, вырвавшись из двери пекарни, на лету разрубая топором череп одного из зеленокожих.
– Илай! – стоя на крыше горящего здания, разглядеть, что происходит внизу, Алира не могла. Зато отчетливо слышала звуки борьбы, лязг стали о сталь, треск щитов и костей. – Илай! – снова выкрикнула матсутаке, но тут крышу пекарни охватило пламя, а несущие балки затрещали, грозясь обвалиться. – Проклятье! – Алира спрыгнула вниз и побежала по безлюдной улице. – «Снова, я снова ничего не смогла сделать…» – слезы ручьем стекали по ее лицу, она спотыкалась и падала, но продолжала бежать. Поворот, еще один, и вот она уже у самых ворот старика. Вбежав во двор, она резко остановилась. Амбар и сад были охвачены огнем, а посреди двора сражались Макото и Кен. Стоя спина к спине, они были со всех сторон окружены гоблинами. Вокруг лежали тела зеленокожих, в своих тощих жилистых руках Макото крепко сжимал старую, потрепанную катану, а его сын был вооружен лишь крестьянской косой.
– Гляди-ка, Кенчи, у нас подмога! – усмехнулся старейшина, молниеносно срубив голову зеленокожему, посмевшему на него накинуться.
«Да кто он такой… С виду обычный старик, но с этим мечом он устрашает, словно дух войны!» – застыла на мгновенье матсутаке, но тут же собравшись, резко ушла влево от косого удара дубиной.
– Не смей отвлекаться в бою! – пробежав несколько шагов в сторону ворот, он разрубил еще двух гоблинов пополам.
– Да! – отпрыгнув от очередного взмаха дубины, Алира полоснула гоблина по запястью. Послышался хруст: затупленный тесак скорее ломал, чем резал, но выбирать было не из чего. Шагнув навстречу зеленокожему, она схватила его за лицо и нанесла два удара по шее. Первый переломил ему хребет, а второй вошел в плоть, окропив землю темно-красной жидкостью.
– Отец, их слишком много, мы должны бежать! – парировав выпад ближайшего гоблина, он атаковал в ответ, но тот, смеясь, увернулся от взмаха косы.
– Некуда нам бежать, – скрестил мечи с напавшим гоблином Макото. – Пока мы сражаемся здесь, Торучи уводит остальных подальше от деревни. Уйдем сейчас, и гоблины последуют за нами, – пинком оттолкнул нападавшего старик.
– Тогда убьем их всех! – размахнувшись, Алира полоснула ближайшего зеленокожего тесаком, но тот легко отбил ее удар грубым щитом из досок.
– Сколько пыла в молодых, – усмехнулся старейшина и, отскочив от очередного выпада, развернулся вокруг своей оси и с чудовищной силой опустил катану сверху вниз. Коснувшись гоблина лишь кончиком, Макото вспорол его от лица до брюха. Одним движением стряхнув кровь с меча, он неспешно убрал его в ножны. Увидев, как тело гоблина рухнуло на землю, обнажая вывалившееся внутренности, остальные зеленокожие бросились бежать.
– Берегись! – выкрикнул Кен, рванув к отцу. Появившиеся в воротах лучники, выпустили в Макото три стрелы, но юноша принял их все на себя.
– Кен! – матсутаке схватила деревянный щит и быстро подбежала к упавшему крестьянину. – Посмотрите, что с ним! – закрыв их щитом, попросила она.
– Кенчи, мальчик мой, – старик поймал упавшего крестьянина, но тот лишь хрипел что-то невразумительное. – Сын… Ты такой дурак… Я горжусь тобой, – поцеловав умирающего в лоб, он одним движением прервал жизнь Кена. – Покойся с миром, – опустив голову сына на землю, он коснулся ладонью спины девушки, отчего та вздрогнула. – Алира, продвигайся вперед, – пригнувшись, старик пошел вслед за матсутаке.
«Щит такой маленький, если попадут в ноги, мы умрем…» – в этот момент в доски вонзилась стрела, затем еще одна. Кончик второй угрожающе вышел с другой стороны, но матсутаке продолжала продвигаться вперед, стараясь полностью укрыться от противника. – Проклятье! – вскрикнула она, когда очередная стрела пронзила щит вместе с ее рукой.
– Терпи, осталось совсем немного! – поддержал ее старейшина. – Когда дам сигнал, резко беги в сторону.
– Хорошо… – едва сдерживая желание опустить окровавленную руку, стиснув зубы, забыв о страхе и сомнениях, Алира продолжала идти вперед. – «Шаг, еще шаг…»
– Давай! – крикнул Макото, когда еще две стрелы пронзили щит матсутаке. До гоблинов оставалось шагов шесть, но повинуясь словам старика, она резко метнулась в сторону.
Краем глаза девушка увидела, как слева пронеслась тень. Это длилось не дольше мгновенья, даже гоблины не успели понять, что произошло. Сверкнула катана, а они так и остались стоять с луками на изготовку.
Старейшина остановился за их спинами, с мечом наголо. На его лезвии не было ни капли крови. Мгновение, еще одно, казалось, будто само время остановилось. Он не торопясь вернул свой меч в ножны, и в тот момент, когда цуба меча щелкнула об обрамление ножен, из гоблинов забились струйки крови. Шесть тел одновременно рухнули на землю.
– Это просто невероятно… – прошептала Алира. Надломив стрелу, она вскрикнула от боли и опустила щит на землю. – Как вам это удалось?
– Ох, стар я стал для такого… – закашлялся Макото. – Нужно замотать твою рану, – старейшина порвал свое кимоно, оголив жилистый отлично сложенный торс, и крепко перевязал ее руку. – Идем, нам нужно найти остальных.
– Но Кен…
– Не нужно о нем, – оборвал ее старик. – Он встретил свой конец как мужчина, как настоящий воин, – Макото направился в сторону ворот. – А где остальные матсутаке? Вы разделились?
– Мертвы… – опустила голову Алира. – Я ничего не смогла сделать…
– Сейчас не время винить себя. Идем, дождь начинается, – выйдя из-за ворот, они пошли по пустой улице. Здания вокруг продолжали гореть, но начавшийся ливень не позволил пожару распространиться. Гоблинов они больше не видели, большая часть погибла, а те, кто остались в живых, бежали без оглядки. Выйдя за пределы деревни, Макото спустился вниз по склону холма к реке, затем, пройдя по узкой тропе в камышах, они вышли на след бежавших жителей.
– Позор на мои седины, – раздвинув заросли высокой травы, старейшина медленно вышел на открытую поляну. Последовав за ним, Алира остановилась.
– Это не твоя вина, старик, – глядя на изувеченные тела крестьян, она искренне хотела заплакать, но слез и печали больше не было. Они уступили место чувству куда сильнее.
– Я сказал им бежать, бежать по безопасной, как я считал, тропе. Похоже, гоблины выследили их, – Макото склонился над одним из тел. Опознать его Алира не могла, но по реакции старейшины сразу поняла, кто это. – Прости Хана, я не смог защитить ни тебя, ни Кенчи… Что же я за отец такой, – он сел на землю рядом с телом и, подставив лицо летнему ливню, закрыл глаза.
– Мы отомстим, – медленно подойдя к Макото, она протянула руку старейшине. – Я не знаю как, но мы отомстим им за все.
– Да, но сначала, – не без помощи матсутаке, старик поднялся. – Алира, ты не против, похоронить твоих сородичей по нашим обычаям?
– Да, обычаев матсутаке я не знаю, так что пусть они будут похоронены вместе со всеми.
– Пойдем, нам предстоит много работы, – Макото решительно направился в сторону деревни. Подойдя к разоренному пепелищу, Алира услышала ржание лошадей, а выйдя на центральную улицу, увидела источник шума. Пятнадцать всадников, вооруженных и облаченных в доспехи, собрались в центре деревни.
– Господин Макото! – спешившись, к старейшине подошел юноша, разговаривавший с ним с утра в саду. Его богатые одежды испачкались, и теперь он выглядел куда менее величественно. – Я мчал коней во весь опор, но не смог подоспеть вовремя. Мне нет прощенья, позвольте мне искупить свой грех кровью, – он выхватил парадный кинжал из-за пояса и встал на колени. – Но перед смертью, я попрошу вас снова, вернитесь в армию. Вы видите, что происходит, война с орками на юге не оставляет ресурсов для поддержания порядка внутри Империи, банды разбойников орудуют в деревнях и на крупных торговых трактах.
– Довольно, Рю, убери свой нож. Все, чего я хотел, это мирная жизнь для своих детей, а теперь мне предстоит собственными руками похоронить их… Я не мог и представить участи хуже… – он протяжно вздохнул, откинув голову назад.
– Никто не мог. Эта провинция считалась одним из самых безопасных мест в Империи, а на деле… Господин, позвольте моим воинам помочь отдать почести павшим сегодня.
– Не смей, – отрезал Макото. – Ступай. Их кровь на моих руках я здесь справлюсь сам, – встретившись с суровым взглядом старика, Рю не мог противиться. Глубок вздохнув, он медленно вернул кинжал в ножны.
– Как прикажете, – не смея поднять взгляд, юноша поклонился на прощанье, сел на коня и галопом помчался в столицу.
– Что нам теперь делать?
– Для начала я отдам долг усопшим, – направился он в один из уцелевших домов. – Желаешь присоединиться?
– Сочту за честь.
Сначала они вынесли все тела на просторную поляну. Многих приходилось искать, вытаскивать из-под завалов сгоревших домов. Собрать тела вместе было непросто, рана на руке ныла не переставая, а смотреть на тех, с кем еще вчера непринужденно болтала, для Алиры было невыносимо. Каждого они со стариком запеленали в ткань, найденную в домах крестьян, и принялись копать. Земля, пропитанная дождевой водой была тяжелой и вязкой, словно глина. Похоронив их, Алира и Макото уложили по камню на каждую могилу, высекая на надгробиях имена погибших. Илая и Эску похоронили рядом с Ханой, Тору и Кеном. Затем они собрали в кучу мертвых гоблинов. Для них выкопали одну большую яму и скинули в нее тела, не поставив надгробия.
