Kitabı oku: «Алтарь», sayfa 7
14. Уга-Чага
– Хочешь, научу тебя управлять дирижаблем? – вдруг предложил Арктюр.
– Хочу, – кивнула Элли.
Они собрали лагерь и погрузили вещи в дирижабль.
– Я уже немного умею, – призналась Элли, пристёгиваясь за капитанским креслом. – Правда, всё ещё трудно держать курс на одной линии. Постояно вихляю.
– Со временем учишься его чувствовать, – приободрил её Арктюр. – Главное, не пытаться слишком сильно командовать, и он начнёт тебя слушаться.
Элли подняла дирижабль на достаточную высоту. На этот раз вырулить на курс было гораздо легче.
– Если хочешь, поспи. Я-то весь день продрыхла, – предложила Элли. – Я буду держать курс на твою звезду.
– Нам надо… в одном месте сделать небольшой крюк, – признался Арктюр. – Скоро будет территория культистов. Нам нужно будет объехать их поселение.
– Они опасные? – испугалась Элли. – Альбина сказал, что их коммуна распалась.
– Они превратили её в притон, – поджал губы Арктюр. – Злачное место. Лучше держаться от них подальше. Никогда не знаешь, что может прийти им в голову. Держи пока курс на звезду. После расщелины нужно будет повернуть направо на 45 градусов.
– Во что они верят? Зачем взорвали маяки? – спросила Элли, всё ещё обеспокоенная близкой опасностью.
– Они называют себя вестниками, – ответил Арктюр. – Они пьют ядовитую воду с червяками и думают, что так общаются с богом.
– Альбина сказала, что червяков есть нельзя, – озадаченно сказала Элли.
– Червяки выделяют вещества, которые разьедают породу, – пояснил Арктюр. – Из продуктов разложение они берут всё им необходимое. Если съесть червяков, то технически они просто не переварятся и выйдут в неизменном виде. Но те вещества, которые они выделяют, довольно токсичны для человека.
Впереди показался тёмный зев расщелины, который находился перпендикулярно их курсу. Подлетая ближе, Элли увидела несколько голубых огоньков на самом дне.
– Что это? – спросила она, поворачивая на 45 градусов, согласно инструкции. – Похоже на костры.
Арктюр высунулся из гондолы почти на полкорпуса, всматриваясь вниз.
– Заметили нас? – дрожащим голосом спросила Элли.
– Неужели они нас ждали? – злобно проговорил Арктюр.
– Может они нас не видели? – с надеждой спросила Элли. – Просто отдыхают на природе. Попробуем спрятаться?
– Надеюсь, ты права. Давай поменяемся местами, – предложил Арктюр, повернувшись к ней.
Они неловко перелезли друг через друга, держась за широкие ремни крепления баллона.
– Попробуем спрятаться за той высокой грядой, – сказал Арктюр.
Он направил дирижабль к спасительному укрытию. Они дружно налегли на педали, стараясь как можно скорее скрыться из виду.
– Ты тоже это слышишь? – спросила Элли, внимательно прислушиваясь. – Мне кажется, я что-то слышу.
Звук пропеллера мешал разобрать странный ритмичный гул, идущий откуда-то сверху. Элли отстегнула ремни безопасности и высунулась подальше из гондолы, чтобы разглядеть за баллоном небо над ними. Ничего не было видно.
– Слышу, – опять озлобился Арктюр. – Нас ждали. Значит, кто-то проболтался.
Теперь низкий и гулкий звук стал совсем легко различим.
– Уга… чага… уга… чага… – равномерно и ритмично доносилось откуда-то сверху и позади.
– Сволочи, – прорычал Арктюр.
– Ластик, ты что-нибудь видишь? – от волнения голос Элли дрожал.
– Они прямо за нами, – ответил Ластик. – Прячуться в нашей мертвой зоне. Их семеро.
– Уга… чага… уга… чага… – звук становился громче.
Наконец преследователи выровнялись с ними по высоте, и Элли смогла увидеть позади дирижабль с чёрным баллоном. Он был намного больше их, и людей там явно было больше, чем положено. Звук исходил от пассажиров, сидевших в креслах, которые громко повторяли свою мантру и ритмично крутили педали в унисон. Прямо на бортике гондолы стоял парень в чёрной пыльной одежде и расплывался в безумной улыбке. По всей видимости, это был их капитан. Правой рукой он держался за сетку баллона, а левой, казалось, дирижировал оркестром.
– Вперёд, мои псы войны! – орал он во всю глотку, протягивая свою руку в направлении Элли. – Уга! Чага! Уга! Чага!
– Скоты, – рычал Арктюр.
– Сможем оторваться? – Элли уже выбивалась из сил, крутя педали.
– Нет, – отрезал Арктюр. – Это шестиместный дирижабль с двумя винтами. Нам никак от них не уйти.
– Быстрее, мои стражи хаоса! – кричал злодей в исступлении, артистично вздымая левую руку. – Покажите им мощь нашей адской орды! Растерзаем этих несчастных, неведающих, заблудших овец! Оросим святую землю дождём из крови жертвенных агнцев! Их судный час настал! УГА! ЧАГА! УГА…
Он всё быстрее повторял мантру, заставляя своих «стражей хаоса» крутить педали быстрее. Чёрный дирижабль стремительно поравнялся с ними, и Элли уже могла разглядеть людей в гондоле. Это были в основном молодые люди и подростки в оборваной одежде. За штурвалом сидела девушка с русыми сальными волосами и, смотря строго вперёд, как робот, повторяла мантру за всеми.
В руке у капитана показался абордажный крюк с верёвкой на конце.
– На штурм небес! – бешенно орал злодей. – Их оплоты рухнут под нашим напором и мы испьём их крови и пожрём их тела!
Арктюр попытался увернуться, но дирижабль не мог делать быстрых манёвров. Капитан ловко метнул крюк, и тот зацепился за борт прямо рядом с Элли. Он занял удобную позу, перекинув правую руку в локте через ремень крепления, чтобы иметь возможность использовать обе руки, и начал тянуть добычу на себя.
– Попробуй отрезать верёвку, – посоветовал Ластик, наблюдая за происходящим своими чёрными глазками, торчащими из-за борта гондолы.
Элли пошарилась в кармане и выудила оттуда свой швейцарский перочинный ножик. Она судорожно начала перерезать верёвку. Верёвка была тонкой, и ей удалось это сделать довольно легко. Обе гондолы резко качнулись в стороны, так что злодей едва удержал равновесие. Арктюр начала резко снижать высоту, чтобы уйти с линии атаки.
– Ах вот вы как?! – рассердился капитан, цепляясь за сетку, чтобы не упасть. – Ну тогда не будет вам никакой пощады! Взметнитесь ввысь, мои крылатые всадники апокалипсиса!
Чёрный дирижабль быстро взмыл вверх и исчез из поля зрения.
– Что им от нас надо? – Элли вся дрожала от страха. – Зачем они это делают?
– А зачем вы меня ограбили? – злобно ответил Арктюр. – Развлекаются.
– Что нам делать? – с округленными от ужаса глазами спросила Элли.
– Ластику лучше спрятаться, – торопливо ответил Арктюр.
Не успел он этого договорить, как сверху, слева от них, послышался громогласный хор команды дьявольского дирижабля, озлобленной своей последней неудачей.
– УГА-ЧАГА-УГА-ЧАГА-УГА-ЧАГА… – очень быстро повторяли они.
– НА ТАРАН! – яростно вопил их капитан.
Вот зачем они улетели вверх: чтобы набрать скорость и протаранить своих несчастных жертв. Нос гондолы чёрного дирижабля с размаху врезался в их борт со стороны Арктюра. Ремень, державший сетку баллона слева, лопнул, и их закрутило волчком. Если бы не ремни безопасности, то они бы попросту вывалились наружу. Арктюр до упора нажал на руль высоты, чтобы спуститься как можно ниже и обеспечить мягкое падение. Управлять дирижаблем было уже невозможно.
– Держись! – крикнул Арктюр.
Это было последнее, что услышала Элли перед чудовищной силы ударом о скалы. Она потеряла сознание.
15. * * *
– Наш трофей! – радостно громыхал чей-то голос над Элли.
Она приоткрыла глаза. Кто-то её схватил и положил себе на плечо. Голова раскалывалась. Краем глаза она увидела Арктюра, без сознания лежащего на камнях.
– Отпустите их дирижабль, – услышала она чьё-то распоряжение.
Элли увидела, как их голубой дирижабль, с болтающейся на трёх ремнях гондолой, медленно уплывает в небо. Она опять потеряла сознание.
16. Священная Хаома
– Элли, – послышалось откуда-то издалека. – Элли, у тебя всё в порядке?
Звук исходил из наушников. Это был Ластик.
– Вроде бы да, – ответила она, открывая глаза и пытаясь понять, где она находится.
– Что ты сказала? – рядом стоял главный злодей и, улыбаясь, смотрел на неё сверху вниз.
– Не говори ему про меня, просто молча слушай, – послышался голос Ластика в наушнике.
– Где я? – спросила Элли, оглядываясь вокруг.
Это была какая-то огромная пещера, озаряемая мерцанием кристаллов в стенах и пламенем костра посередине. Полукругом перед костром сидели члены команды чёрного дирижабля и с интересом разглядывали её. Справа от них стоял невысокий каменный алтарь с какими-то чашами, блюдами и кубками. По середине алтаря, на постаменте, возвышалась каменная статуэтка обнаженного мужчины с головой льва. Его тело было обвито змеёй, а сзади виднелись крылья.
– Меня зовут Макс, – представился улыбчивый злодей и замер в глубоком поклоне. – А это мои демоны, – не разгибаясь, он указал на свою команду.
– Что вам от меня надо? – испуганно спросила Элли, пятясь к сталагмиту у себя за спиной. – Что с Арктюром?
– Он в порядке, – услышала она в наушниках Ластика. – Он сейчас бежит за дирижаблем.
– Мы не причиним тебе зла, Элли, – произнёс Макс. – Мы лишь хотели поприветствовать тебя на Кораре подобающим образом.
– Ничего себе, тёплое приветствие, – нахмурилась Элли, трогая шишку у себя на голове. – И что теперь?
– Я смог нажать рычаг высоты и опустить дирижабль вниз, – продолжал шептать Ластик. – Но его успело отнести воздушными потоками довольно далеко от нашего места крушения.
– Мы лишь хотим насладиться твоим обществом, – улыбка не сходила с лица Макса. – Показать тебе настоящую Корару.
– Пока тяни время. Мы скоро придём на подмогу, – шептал Ластик. – Попробуй выяснить как можно больше информации о своём местонахождении.
– Что это за пещера? – спросила Элли.
– Это наше скромное убежище, – невозмутимо ответил Макс. – Мы любим проводить здесь время. Садись поближе к костру, не бойся.
Элли подползла поближе и села у огня. Команда не сводила с неё любопытных глаз. Ей стало не уютно. Макс взял с каменного алтаря золотой кубок, украшенный драгоценными самоцветами, и подошёл к невысокому камню, напоминающим формой бочонок. На поверхности камня образовалось нечто вроде купели, в которую стекала жидкость с потолка пещеры. Он зачерпнул оттуда и приблизился к девушке с русыми волосами. Она приняла кубок двумя руками и сделал глоток. Затем она передала его соседу справа. Когда кубок сделал полный круг, Макс принял его обратно и подошёл к Элли. Он смиренно опустился перед ней на одно колено и протянул двумя руками кубок, наполненный мерцающей жидкостью.
– О, благородная странница с далёких и неведомых звёзд, – продекламировал он с торжественным пылом, взгляд его переливался неподдельным восхищением. – Позволь мне предложить тебе этот священный дар нашей скромной планеты, символизирующий наше глубокое почтение и приветствие.
– Ничего не пей, – послышалось в наушнике.
Элли приняла кубок и заглянула внутрь. В толще жидкости можно было различить полупрозрачных существ вытянутой формы, размером едва в сантиметр. Вот вы, значит, какие – инопланетяне. Не так она себе представляла эту встречу. Ну что? Здравствуйте, одноклеточные представители внеземной цивлизации. Горячий привет вам с Земли. Элли решила притвориться, как будто она пьёт. Она приложила кубок ко рту и лишь слегка дотронулась верхней губой до жидкости. Макс принял кубок назад, встал на ноги и одним глотком осушил его до конца. Затем он воздел руки вверх и закатил глаза.
– Возрадуйтесь, о вестники! – торжественно проговорил он. – В наших рядах прибыло!
Вестники, как по команде, начали издавать низкий мычащий звук. Один из них в середине достал из-за спины массивную кварцевую чашу, поставил её перед собой и начал вязко водить по кромке толстой палочкой. Чаша начала издавать низкий мерный гул. Макс уселся рядом с девушкой и прижался к ней плечом. Руками он обхватил свои ноги, положил подбородок на колени и тоже уставился на костёр. В одно мгновение вся команды потеряла всяческий интерес к Элли.
– И что? – озадаченно спросила Элли. – Так вы общаетесь со своим богом?
Вестники молчали и только продолжали смотреть на костёр, вслушиваясь в мелодичный гул кварцевой чаши. Где-то неподалёку журчала вода. По временам раздавался всплеск капель, падающих с потолка в купель.
Ну вот, поставили шишку, сломали дирижабль, а теперь еще не разговаривают. Она подползла поближе, пытаясь разглядеть, чего они там увидели в костре. Пламя, яркое и таинственное, излучало неземные оттенки бледно-голубого и изумрудно-зелёного света, создавая фантастическое зрелище. Отблески его красок играли на гладких гранях стены пещеры, подчёркивая необычную красоту этого удивительного места. Кристаллы на стенах пещеры переливались множеством оттенков, благодаря отражению пляски пламени, словно миллионы маленьких зеркал, отражающих свет разноцветных факелов. Тени углублений и выступов на стенах создавали замысловатый кружевной узор. Ветер, проникающий сквозь скалистые трещины, легко раздувал пламя, заставляя его танцевать и мерцать ещё ярче, наполняя всю пещеру своими магическими оттенками и тёплым сиянием.
– Зачем вы взорвали маяки? – не унималась Элли. – Во что вы верите?
Макс лениво перевёл на неё свой взгляд.
– Вот смотри, – произнёс он, загребая в руку горсть пыли от кучки кристаллов рядом. – Если я кину эту пыль в костёр, какова вероятность того, что искры от пламени сложатся в воздухе, скажем, в изображение твоего лица?
Он бросил кристаллическую пыль, и над костром взмыли мириады ярких искр, хаотично поднимаясь к самому потолку пещеры.
– Ну, в целом, вполне вероятно, что после бесконечного числа попыток мне это удастся, – ответила Элли. – Это же вроде бы любимый пример креационистов. Ты клонишь к тому, что нас создал бог? Что вероятность совпадения столь многих условий, необходимых для возникновения жизни на Земле ничтожно мала и сравни чуду? Идеальная гравитация, идеальное расстояние от Солнца и так далее?
– О нет, я не пытаюсь отменить эволюцию, – радостно ответил Макс, – но ты правильно сказала насчёт чуда. И эти идеальные условия проявляются уже в масштабе всей Вселенной. Будь хоть одна физическая константа немного иной – атомы, звёзды и галактики не смогли бы сформироваться, и жизнь была бы невозможна.
– Может, в других вселенных с другими законами физики и жизнь другая? Другой формы? – возразила Элли.
– Не берусь рассуждать о других вселенных. Мы то живём в этой, – пожал плечами Макс. – Мы живём, ходим, страдаем, но редко задумываемся о чуде собственного существования. Как это вообще возможно? Высокоорганизованная материя, которая осознаёт саму себя. Мы часто рассматриваем себя как самостоятельную, отдельную от природы сущность. Однако возможность ходить и даже летать в космос не делает нас таковыми. Как и астероиды, звезды и туманности, мы созданы из одного и того же вещества, и с ними составляем одно целое. Звёздная пыль прошла тяжёлый и длиный путь трансформации, превратившись в двуногих существ, способных мыслить, видеть и слышать. И всё это произошло в нашей идеальной Вселенной.
– Понятно, что жизнь удивительная штука, но в этой Вселенной, с этими физическими константами иначе и быть не могло. Где же тут бог? – развела руками Элли.
– У большинства из нас детские представления о боге, как о бородатом дядьке на небе, который бездушно посылает нам испытания с небес, – махнул рукой Макс. – Попробуй взглянуть на себя как на часть Вселенной, как на передний её край, который куда-то движется и чего-то хочет. Чем мы обычно занимаемся, что делаем?
– Не знаю, кто чем. Одни занимаются наукой, другие целыми днями смотрят видосики в интернете. Некоторые просто прожигают жизнь, наслаждаясь каждым моментом, а кто-то страдает с утра до вечера, – фантазия на этом у Элли иссякла.
– Одним словом, это можно выразить как «познаём». Вселенная познаёт саму себя через наши глаза, уши и чувства. Как-будто у неё только недавно прорезались глаза, и она с удивлением созерцает окружающее.
– Что же тогда получается – Вселенная разумная? Некая сущность с базовой волей? – спросила Элли.
– А ты разумная, Элли? – ответил вопросом на вопрос Макс.
Нижняя челюсть у Элли начала наливаться тяжестью. Кажется, немного жидкости из кубка всё-таки попало ей в рот.
– Что это была за жидкость, которую вы мне дали? – поморщившись, спросила Элли.
– Священная Хаома, – ответил Макс. – Её рецепт был давно утерян на Земле. Древние иранцы и индийцы поклонялись ей как божеству. Святая троица: растение, из которого выжимали сок, сам напиток и божество.
Элли почувствовала, как её горло начинает неметь. Ей показалось, что её дыхательные пути стали опухать. Она выпучила глаза и сосредоточилась на своём дыхании. Казалось, что сейчас вот-вот она не сможет сделать вдох и задохнётся.
– И чего она хочет? – выговорила Элли. – Вселенная?
– Спроси себя, – уклонился от ответа Макс. – Посмотри на людей. Чего они хотят?
Онемение уже перешло на грудь и руки. Элли сменила позу, чтобы не терять связь с действительностью.
– Чего они хотят? – повторила эхом Элли. – Достигать.
– Достигать, познавать, самосовершенствоваться, – повторил Макс. – Вселенной должно быть было очень жутко обнаружить себя одинокой во мраке небытия. Физики говорят, что наша Вселенная появилась из одной крохотной точки, из мельчайшей искры, которая породила взрыв в безликой пустоте. Эта маленькая искра стала своеобразным откликом на тот всепоглощающий ужас перед непроницаемой тьмой. Она стала проблеском надежды, попыткой взглянуть на себя со стороны и стремлением осознать себя во всей своей необъятной сложности и красоте.
У Элли закружилась голова. Она на всякий случай опёрлась на обе руки.
– Мы догнали дирижабль, – раздался радостный голос Ластика в ухе. – Сейчас Арктюр попытается его починить. Хорошо же ему досталось.
– Вестники, значит, – проговорила Элли, заворожённая отблесками костра. – Какую же весть вы несёте?
– Мы несём Вселенной известие о том, что она наконец обрела желаемое, и пришло время пробудиться. О том, что она прекрасна во всех своих проявлениях, – ответил Макс и улыбнулся, переводя взгляд с костра на Элли.
– Арктюр сказал, что сможет его быстро починить. Пока держись, – сказал Ластик.
Элли потёрла ладонями глаза, пытаясь отогнать наваждение. Макс продолжал:
– Вселенная раскрутила маховики космологической эволюции, и сейчас, на парах прогресса, мчится на полной скорости прямо в стену новой сингулярности. Если она вовремя не остановится, то за очень короткий планковский период времени разом познает всю свою красоту и сойдёт с ума.
– Но люди же сознательны, – возразила Элли. – В какую такую стену мы несёмся?
– Сознательны, но всё ещё вынуждены по инерции двигаться по вселенским рельсам эволюции. Заперты в своего рода Матрице, – ответил Макс. – Чем сознательней мы становимся, тем изощренней становится Матрица Вселенной.
Элли начала растворяться в гуле чаши, плеске воды, бликах от огня и неторопливом голосе Макса.
– Первобытный человек был волосат и жесток, и мало чем отличался от животного, – начал свой рассказ Макс. – Каждый день ему приходилось отправляться на битву с ужасными монстрами. Не было ему спасения от их когтей и острых зубов ни на деревьях, ни в лесах, ни в пещерах. Он храбро сражался, но всегда умирал, а на следующий день опять поднимался и шёл обратно в бой.
Однажды в разгар одной из таких битв, молния ударила в дерево и раскола его на части. Пламя охватило его ствол и ветви и осветило своим светом всё вокруг. Люди и звери в ужасе разбежались в разные стороны, не в силах понять это явление природы. Но среди них был один человек по имени Маугли, который не испугался и, как завороженный, продолжал стоять на своем месте. Он не мог отвести своего взгляда от всепоглощающей мощи огня. Он подошел ближе, нагнулся и поднял пылающую ветку над своей головой. И огонь не убил его – он стал его другом. Увидя это, звери подошли к Маугли и преклонили перед ним колено, прося его и их сделать своими друзьями. И Маугли принял их к себе как равных, и они стали жить вместе.
Каждую ночь Маугли бегал обнаженным по хвойному лесу с факелом в руке, опьяненный свободой и своим могуществом. В одну из таких ночей он случайно оказался на опушке леса у чёрного камня. Он остановился, чтобы перевести дыхание и, зачем-то, поднял свой взор к ночному небу. То, что он увидел там, поразило его до глубины души. Факел его выпал из рук, и он потерял дар речи. Он впервые увидел звёзды и Млечный Путь. Он увидел Вселенную.
С тех пор он каждую ночь приходил к тому камню, а днём строил Храм плечом к плечу со своими новыми друзьями. Всякий раз, когда Маугли вновь смотрел на звёзды, он улыбался и плакал.
Веки у Элли отяжелели. Краски стали очень яркими и начали пульсировать.
– Как-то раз человек по имени Митра занимался любовью у того самого чёрного камня с девушкой, которую очень сильно любил. Он так её страстно желал и хотел, что не мог себя контролировать. Он дрожал всем телом, тяжело дышал, хрипел и стонал, закатывая глаза от наслаждения. Вдруг его взгляд упал на Быка, стоящего рядом с ними. Вместо того, чтобы смотреть на звезды, всё это время он смотрел на них. Митре стало стыдно. Ему показалось, что Бык смеётся над ним. Ему показалось, что Бык презирает его. Человек приручил силу огня и открыл красоту Вселенной, но по сути, чем он лучше этого волосатого бессловесного животного? Митра поднялся и стыдливо прикрыл свою наготу, презирая свою животную сущность. Вселенная презрела саму себя и впала в смятение. Митра не мог этого вынести. Гнев овладел им. Он схватил нож и зарезал Быка. Звери в ужасе попятились от Митры. Он нарушил соглашение, но они ничего не могли с этим поделать. Маховики Вселенной пришли в движение.
М-м-м-м-м. Стоп! Элли поймала себя на том, что тоже начала гулко мычать вместе с вестниками.
– Так продолжалось до тех пор, пока один великий царь по имени Вивахвант не открыл золотистое растение Священной Хаомы. Он впервые выжал сок из его стеблей и подарил его людям. Его сын Йима впервые беседовал со Вселенной. Вселенная пришла в гармонию с самой собой.
Когда же это уже закончится? Когда уже Арктюр её спасёт? Арктюрчик.
– И так длилось десятки тысяч лет, пока не появился Зороастр и не усомнился в истинности красоты Вселенной, – продолжал Макс. – Он родился в семье жреца одной древней арийской религии. Последовав по стопам отца, он тоже стал жрецом и уже с 15 лет самостоятельно проводил церемонии и ритуалы. К 30 годам он испытал откровение. Это произошло во время празднеств в честь весны, когда он пошёл на реку, чтобы набрать воды для Священной Хаомы. Там, стоя по колено в воде, к нему снизошёл дух и поведал ему о добре и зле.
Вооружившись этим знанием, Зороастр отобрал из всего пантеона единственное божество – бога мудрости, Лорда Мазду, и установил его в качестве верховного и единого Бога над всеми. Шестеро других божеств – благомыслия, праведности, воли, веры, здоровья и бессмертия – он назначил архангелами в услужении у Лорда Мазды. Злых же божеств – искушения, насилия, войны, зависти, голода, старости и агрессии – он нарёк демонами, а во главе их поставил злобного духа гнева – Аримана.
После этого Зороастр начал проповедовать. Он громогласно бичевал сторонников старой арийской религии, обожествлявшей силы природы, и культа Хаомы. В святом писании Авесте, Зороастр осудил Йиму за поклонение бычьей голове и скоту. По его мнению, люди должны были стремиться сделаться «саошьянтами», то есть совершенствователями мира, которые работают вместе над продвижением победы добра над злом.
Он изобрёл Бога и Сатану, ангелов и демонов, ад и рай, добро и зло. Зороастр единолично посмел разделить природу на хорошее и плохое. Он внёс раскол в гармонию Вселенной. Вселенная засомневалась сама в себе. Он создал конфликт и смятение, отчего маховики неотвратимого самосовершенствование Вселенной начали раскручиваться с новой силой.
– Держись, Элли! – услышала она в наушнике. – Арктюр починил ремень. Он сказал, что знает, где они тебя держат. Мы уже в пути.
– Потом появился принц Сиддхартха, – не умолкал мягкий голос Макса. – Он родился в очень богатой королевской семье, и родители его очень сильно любили. В его распоряжении были любые развлечения и лучшие условия для образования. Стоило юному наследнику лишь указать пальцем на какую-то вещь или наложницу, как он её тут же получал. Так королевский сын провел свои первые 29 лет, переживая лишь сменявшие друг друга уровни радости. Но в один прекрасный день его мир перевернулся. Однажды он очутился за пределами дворца и увидел больного, старика и мертвеца. Принц узнал, что мир полон страданий. Он не мог этого вынести, поэтому оставил свою молодую жену с новорождённым сыном и тайно покинул дворец.
Шесть лет он скитался по миру, прося милостыню и обучаясь у разных йогов и аскетов. Но, к сожалению, он так и не нашёл ответов на свои вопросы. В конце концов он просто сел под первым попавшимся ему деревом и поклялся, что не сдвинется с места, пока не познает истины. На протяжении 49 дней он неподвижно сидел там и медитировал. Всё это время злой демон Мара искушал его видениями прекрасных женщин, убеждая бросить свою затею. Но он не поддался и достиг просветления. Он пробудился, и поэтому его стали называть Буддой, то есть «пробужденным».
Он познал природу Вселенной и её истинную красоту. Будда начал учить людей отказываться от стремления к успеху и материальным благам. Он указал путь к избавлению от страданий через монашество и благие помыслы.
Стремление к достижениям – это дофаминовая игла, на которую посадила нас Матрица Вселенной, сбившаяся с пути.
– Будда тоже Хаому пил? – захихикала Элли.
– В Индии её называли Сома, – с полузакрытыми глазами ответил Макс. – Творцом Богов.
– Буддисты-террористы, – опять захихикала Элли, – зачем вы маяки взорвали?
– Ты знаешь, что в одной только нашей Галактике около 100 миллиардов звёзд, – ответил Макс. – А во всей Вселенной около 2 триллионов таких галактик. Представь, сколько разумных существ там обитает. Когда мы начнём устанавливать с ними контакты, процесс самосовершенствования Вселенной перейдёт на следующий, более высокий виток спирали. Если даже упрощённо считать, что мы имеем по одной высокоразвитой цивилизации на галактику, это значит, что Вселенная превратится в мегамозг с 2 триллионами нейронов. Это примерно в 20 раз больше нейронов, чем в нашем мозгу. В таком случае маховики уже будет не остановить, и сингулярность станет неизбежной – Вселенная сойдёт с ума.
– То есть вы хотите остановить Вселенную? – спросила Элли запнувшимся голосом.
– Мы не можем её остановить, – ответил Макс. – Мы лишь её крошечные проявления. Её эманации. Всё, что в наших силах – это созерцать и восхищаться её красотой. Общаться с ней через наши глаза и праведные мысли, рассказывая ей о том, как она прекрасна.
– А Элден? – спросила Элли.
– Элден уже давно не с нами, – ответил Макс. – Он думал, что, убив тебя, он сможет послать Вселенной сообщение о грозящей ей опасности.
– А что с ним случилось? – допытывалась Элли.
– Элден сошёл с ума, – махнул рукой Макс. – Он думает, что он бог.
– Закрой глаза, – услышала она.
Глаза? Какие глаза? Зачем… Кто это вообще говорит? Внезапно яркая вспышка света ослепила Элли: костёр перед ней взорвался с громким треском и мощным потоком искр. Элли отпрянула назад и упала на спину. Пещеру наполнил белый дым. Она перекатилась на бок и с трудом приподнялась на локте.
– Отойдите от неё! – услашала она рычащий голос Арктюра.
Дым начал рассеиваться, и Элли наконец стала различать происходящее. Арктюр стоял перед толпой ошарашенных вестников, закрывая её своим телом. В руке он держал её перочинный ножик.
– Элли не принадлежит тебе, – возразил пришедший в себя Макс. – Видишь, ей у нас нравится.
– Я позвал Элдена, он скоро будет здесь, – сказал в ответ Арктюр. – Хотите с ним иметь дело?!
Вестники молча попятились назад. Арктюр повернулся и взглянул на растёкшуюся по полу пещеры Элли. Придётся тащить её на руках.
– Ну что же ты так долго, мой Арктюрчик, – пролепетала Элли, обхватив его двумя руками за шею. – Они меня так мучали, так терзали.
– Я же сказал, ничего не пить у них, – смутился Арктюр.
– О, мой храбрый рыцарь благородного ордена Мух, – бормотала Элли, положив голову ему на грудь, – избавь меня от хищных лап этого сумрачного капитана.
Арктюр покраснел как рак и понёс её на руках к выходу из пещеры.
