Kitabı oku: «Враги-Друзья», sayfa 13
– Ладно, согласен, ты обдумай все как следует, а я организую, если ты дашь «добро». Но я все равно просмотрю все возможные варианты пиара! – Радостно погрозился он, вызывая в юном даровании улыбку и цветение. Она как лиловый пион поила Августа своим ароматом, который был готов на все, ради чарующей прелестницы.
– Ты меня так уговоришь, не дождавшись моих уединений, чтобы как следует обдумать твое предложение!
– И все же это так. И обдумать надо.
И они продолжили легкий диалог обсуждая все на свете, осведомляя о своих родных и смеясь над нелепыми моментами из жизни, делясь радостными впечатлениями, даже если приходилось испытывать боль. Бывают же смешные ситуации, когда нелепо шмякнешься с качели, бороздя землю лицом, круто выглядя со шрамом на щеке и глазе, или разбегаясь и спотыкаясь падаешь на две коленки разом, раздирая до костей чашечки асфальтом, – так весело вспоминать о таких моментах, но как приходилось испытывать боль, тогда было не до смеха, – слезы лились ручьем, а раны заживали мучительно и долго. Так про многое можно говорить с юмором, вспоминая каверзы жизни. Что-то никогда не будет веселым, но об этом пока нет нужды заговаривать. И так, юные влюбленные болтали целых два часа, пока Август не почувствовал нужду сказать о главном. Он невольно начал переживать, стараясь не подавать вида Алисе, что чем-то стал сильно озабочен. Алиса шибко ничего не заметила, но поняла, что Август хочет сказать что-то серьезное.
– Август, ты как-то поменялся в лице – тебя что-то беспокоит?
– Знаешь, я тебе хочу рассказать одну тайну, которую скрывал от тебя всю неделю. – По спине Алисы пробежал холодок, и она подумала о чем-то извращенным, хотя понимала: они не так давно с Августом встречаются, да и полная бессмыслица в его положении крутить с кем-то роман на стороне. Она мысленно сдула такие несуразные мысли и начала подбирать новые варианты скрытности Августа, точнее, что бы он мог такого утаить. А вдруг он намеревается сделать ей предложение, – ха-ха… полная туфта, нет, он способен на это, но что за глупые мысли, да и ей это совершенно не важно. Тогда что может быть за завесой тайны?
Все прекрасно понимают, что Август натворил, и теперь предстояло узнать все главной героине этого конфликта. Она лишь героиня-мученица, за которую заступился любимый, пусть преступил закон, – а как иначе воздать по заслугам!? Ему необходимо было все решить самому, лично увидев страдания этих тварей. Теперь Август стал переживать не только, что ему сказать, но и за то, что мог их, или одного из них убить, боясь понести максимальное наказание за справедливость. И в любом случае, если его найдут, он будет приговорен к наказанию, что отразится на его будущем. Все, ему не по себе, но следует бороться с волнением и страхом, рассказать, как есть любимой, переставая корить себя за свершенное, – остается надеяться, что они живы, а главное, чтобы Августа не нашли.
Алиса молчала, никак не реагирую на сказанное Августом, только лишь перебирая возможные варианты секретности его дел.
– Я не готовился к работе и не изучал новой литературы по своей специальности.
– А что же ты делал? – Незамедлительно спросила Алиса, немного нахмурясь. Она еще не была в смятении и внимательно ждала рассказа.
– Я полюбил тебя и не смог смериться с тем, что с тобой сотворили те сволочи. Я смог определить место их постоянного пребывания и свершил задуманное. Ту неделю усиленно следил за этими упырями, вот чем я занимался. – Алиса была ошарашена, но ошарашена приятно, возмущенно благоухая от сказанного. Она таяла от заботливости Августа, но перерастание ее чувств в ненависть, ее пугало.
– А зачем ты следил за ними? И я совсем перестала думать об этой ситуации. Поверь, мне теперь много легче – наверное, всему виной ты.
– Послушай, Алиса, это не все. Я их избил до полусмерти, не знаю, что вообще случилось, но избил я их изрядно, но они меня не видели, я все сделал подготовлено и скрытно.
Алиса опешила, не ожидая такого расклада событий, ей даже стало не по себе от нахождения рядом с Августом: пока она сама не знала почему возникло такое чувство. Скорее всего, Август вдруг превратился в свирепого зверя, безжалостного – способного на убийство – злодея. Он воплощение жестокости, дикости, безжалостности, правда, проявляющейся к обидчикам: находиться от этого рядом с ним надежды не придавало, больше наганялось жути, потому что разъярённый зверь может не отдавать отчетности, кто рядом с ним находится, цепляя горячей рукой ближнего человека, дорогого его сердцу. Он никогда не допустил бы такого, рассудок будет присутствовать в самые неудержимые моменты, и отчет отдавать он сумеет своим действиям в отношении любимых. Все же, от рассказанного Алисе становилось дискомфортно в данную минуту. Она набралась сил что бы задать еще несколько вопросов.
– Зачем же ты это сделал? И почему ничего не рассказал мне? – Невольно подозревая, что его это может вывести из себя, душевно прищуриваясь от боязни внезапного нападения. У нее стало неимоверно быстро колотиться сердце, сбивая с толку ее сознание.
Он жалостливо глянул на нее:
– Пойми, как я уже сказал, я тебя люблю, и мне следовало за тебя отомстить…
Алиса резко переменилась и непроизвольно выкинула дерзкую фразу:
– Зачем, Август!? Ведь я же не просила! Я только стала забывать об этом несчастье… – и она заплакала. О боже, какой удар нанесен по ее сердцу, какой же он кретин, раз позволил сделать такое, напоминая ей о горе, от которого приходилось оправляться не один день. А какая она была в больнице: немощная, потухшая, слабая, – и все его старания, направленные на поднятие настроения прошли даром, раз он посмел ворошить прошлое. Она не могла сдержать слез, тщетно стараясь прятать наливающиеся соленой водой красивые глаза, а он внутри раздирал себя на части, не находя себе места.
– Прости. Я не хотел такого исхода! Я жаждал восстановить справедливость! – Он не смотрел на нее, потупив взгляд в пространство. – Алиса, пойми, когда я за ними следил, удалось услышать их разговор, где они обсудили нападение на тебя. Они ликовали, жалея, что не смогли закончить все до конца. Они напоминали друг другу, как произошло все возле паба, в точности описав тот вечер: я услышал все то, что ты мне говорила, но это звучало из их уст – из уст этой падали! – И он посмотрел на Алису, налитыми кровью глазами, и так сильно ее любящими, с другой стороны.
Она посмотрела на него резко высыхающими, удивленным взором. Август продолжал.
– Добавив: «Что неплохую девчушку выцепили и чуть не надругались, было бы круто все свершить» – насмехались! – Он сказал ей это прямо в глаза, а она, пребывая в шоке, немного отвлеклась, слегка будоражась от реальности нависшей угрозы, тем более ее помнят и сладостно вспоминают о нападение, не увенчавшемся успехом. Холодок пробежал по ее телу. А если Август еще сильнее разозли этих нелюдей, то они обязательно вспомнят откуда растут ноги. Ужас! У нее началась внутренняя паника, не выдававшая на ее лице ни малейшего беспокойства.
– Пойми, – продолжал Август, – я должен был проучить этих «козлов», они должны были почувствовать еще большую боль чем ты.
– Почему ты так решил!? – Стала гневаться Алиса, нахмуриваясь. – Кто тебе дал право распоряжаться чьими-то судьбами!? – Она молча продолжала вопросительно на него смотреть; он увел взгляд в сторону вниз, облокотившись локтями на стол, расшиперив их, образуя треугольник.
– Знаешь, Август, а что, если ты разозлил их еще сильнее, и они знают кого проучить в первую очередь!? Не думал об этом!? – Она не кричала, но сурово отчеканила вырвавшиеся фразы, такие уместные и бьющие в цель по его логичности, утверждая факт.
Алиса начала собираться. Он потупил взгляд, понимая, что натворил глупостей, каря себя за столь бесполезное деяние, сопровождаемое новыми опасностями, которым подвергал Алису он сам. Он хотел провалиться сквозь землю, избить себя, покалечить, причинить физическую боль, – ненависть к самому себе зашкаливала до предела, до взрыва было не далеко, только дайте ему возможность остаться незримым для людских глаз. У Алисы же накатывались шарами прозрачные слезинки, чистые, как ее невинность. Она встала, сказав:
– Прости, но мне нужно удалиться! – И она выпорхнула из заведения, на ходу надевая пальто и перекидывая из руки в руку сумку, пока не накинула ремешок на плечо.
Август посмотрел ей в след, поникая от злости, ненависти к себе, от разочарования, страдания и безысходности, от чего в мозгу рябило, передавая искаженное изображение глазам, хотя глаза должны передавать мозгу картину происходящего. В том то и дело, что он абстрактно обитал в кафе, как пьяный, не осознавая действительности. Но его моментально осенило, что Алиса сейчас идет одна, беззащитная, уязвимая, а он сидит и думает о себе, хоть и осуждая, но о себе. Он должен был следом побежать за ней, молча проводить до дома и продолжать любить: в глубине души даже проскальзывало разочарование в бурной реакции Алисы, она должна была поддержать его. Бред! Внезапно он перечеркивал гадкие нападки обвинения хрупкой красавицы, еще больше нападая на себя за свою бестолковость.
– Девушка, – обратился он к первой проходившей официантке. – Принесите, пожалуйста, счет!
– Сейчас я позову вашего официанта.
– Нет, я прошу, принесите мне сейчас счет, иначе я оставлю деньги на столе, ссылаясь на свой примерный подсчет! – Судорожно проговорил Август, взирая на официантку беспокойными глазами, будто кто-то умер. Она поняла, что такую срочность откладывать нельзя, и метнулась к кассе, принеся в один миг чек.
– С вас три тысячи девятьсот пятьдесят рублей (3950 руб.). Расчет наличными или по карте?
– Наличными, – он положил две двухтысячные купюры в расчетницу, поблагодарил неравнодушную юную особу и вылетел из кафе, одеваясь по дороге.
Но куда теперь следовать? Прошло не меньше трех минут, пока он размышлял о своем проступке, и Алисы след простыл, естественно. Самый короткий и людный путь через набережную, как они и шли сюда: приглядевшись, он заметил в дали похожий женский силуэт, но это было в метрах трехстах, – в принципе, за минуту, в среднем, человек преодолевает сто метров, значит, это могла быть она. Август сразу пошел в ту сторону, не долго раздумывая, чуть переходя на спортивную ходьбу, иногда, припрыгивая, бежал рысцой. Приближаясь к ориентиру, удалось распознать – это Алиса, – камень упал с души, ему стало спокойней и веселей от ее близкого расположения. Он чувствовал огибаемые вихревые потоки дуновения воздуха, разрезаемого ее движением.
– Алиса, постой! – Воскликнул виновник конфликта, дабы не напугать своим резким приближением. Сблизившись с непоколебимой в выражении лица, румяной от прохлады ненаглядной девчушкой, он заговорил дальше, запыхавшись. – Мне нет оправдания, но что бы ты про меня не думала, я буду с тобой до конца! Я провожу тебя до дома и буду это делать постоянно!
И они шли молча, каждый думая о своем, производной чего были их отношения, от которых бралось начало всех размышлений. До дома Алисы они добрались незаметно, безмолвно миную перекрестки, светофоры, дворы. Алиса остыла, поняв, что сильно погорячилась, ведь он сейчас рядом с ней; он ее продолжает оберегать, осознавая, что виноват, – с другой стороны, он действительно совершил возмездие, отстаивая ее честь и достоинство. Она также возгордилась своим защитником, хоть тот действовал скрытно. Он как будто читал ее мысли: когда они очутились под окнами квартиры Алисы, Август решил еще раз объясниться.
– Алиса, пойми, я не хотел тебя обидеть, и уж точно не напоминать о том роковом дне, когда тебя оскорбили таким ужасным образом. Я считаю тебя своей девушкой, и мне было также тяжело, как и тебе переживать осквернения в твою сторону. Тебе намного было больнее – не поспорю, – но мне казалось, что тебе станет легче от этого, и я страдать перестану, а случилось всю с точностью наоборот, – я себе места не нахожу, от того, что я сотворил, тем более, сделав тебе еще больнее, напомнив про скверное.
Алиса выслушала его, смотря снисходительно, оставаясь неподвижной и безмолвной. Она огорчена, но понимала, что все сделано ради нее. Правда, зверское проявление сущности Августа ее пугало не на шутку. Но он то действительно делал это не ради удовольствия – он лишь хотел заткнуть этих уродов, заставив их как можно больше прочувствовать нанесенные ими увечья незнакомому человеку.
– Пойми, – взглянул вновь Август на Алису, после потупившегося взгляда в землю. – я не из-за трусости напал на них скрытно, а для того, чтобы выйти при любом раскладе победителем. Мне не страшно было столкнуться с ними лицом к лицу… Да, о чем я говорю, нет оправдания моим действиям.
– Зачем же было их калечить? Ты что, убийца? А каково мне находиться рядом с тобой после этого? – Высказалась Алиса, совсем не надрываясь.
Август поник, совсем закрылся в себе, понимая, какой он ничтожный; он приравнивал себя к убийце, – действительно, хуже тех ребят только Август. Если разобраться, то те уроды не были настолько праведными, и они заслуживали наказания, даже такого жестокого. Никто из них не умер. Больше Алиса и Август не слышали про них ничего. Его избиение дало множество последствий в виде неизлечимых травм, которые сгубили жизнь раньше заказанного времени на существование. Но не о них сейчас речь!
– Подумай, каково мне снова и снова переживать, вспоминая о той злополучной ночи!? Ведь теперь я буду думать о том, как несправедливо жизнь поступила со мной, подкидывая столь тяжелые испытания, губящие не только мою психику, но и калечащие судьбы дорогих мне людей! А ты мне не просто дорог – ты мне необходим! – И, проговорив последние слова навзрыд, она заплакала!
Август моментально принялся успокаивать Алису, прижимая к плечу ее голову, чувствуя, как слезы медленно скатываются по его куртке.
– Прости меня, я больше никогда не напомню тебе о страшной ночи. И больше никто тебя не потревожит! Я буду всегда защищать тебя!
Алиса продолжала всхлипывать и не могла остановиться судорожно плакать, но его тепло и забота медленно заглушали боль воспоминаний, пробудивших водопад волнений, не дающий прийти в нормальное состояние. Зареванное лицо, опухшее от слезной истерики, и покрасневшие глаза мешали пойти домой, потому что там тоже сидели люди, обеспокоенные положением своей дочери, тяжело восстановившейся после нападения. Поэтому, если ее родители вновь увидят свою дочь расстроенной, то им не остановить поток волнений, который будет продолжаться довольно долго. Все же ей удалось восстановить гармонию в своем теле.
Август начал улыбаться и счастливо заговорил с любимой.
– Ну вот, все хорошо? – На что Алиса покивала несколько раз. – Теперь пойдем домой и больше никогда не будем ворошить прошлое! Ты для меня все на этом свете, поэтому я стараюсь всячески тебя огородить от бед.
Алиса уже совершенно не думала о тревожном состоянии, возникшего вследствие необдуманных до конца действий Августа, – может вообще не следовало ей рассказывать о том, что он свершил? Но это уже не важно!
– Все хорошо, Август! И я безумно рада, что ты в моей жизни появился. – Она искренне улыбнулась, ярко выражая свои неравнодушные чувства, и добавила:
– Я тебя люблю!
Август опешил, но сразу среагировал, что сказать.
– Я тебя тоже люблю, очень люблю! – И они сошлись в страстном поцелуе.
Август проводил Алису до самой двери квартиры, зайдя в подъезд.
– Как приедешь домой, напиши.
– Конечно, моя прелестница!
И Август пощеголял в свой уютный дом, воображая, как они скоро будут жить с Алисой вместе в своем логове, создавая собственный уют и гармонию семейного очага. Ему теперь не важны ни деньги, ни друзья, ни вечеринки, ни успешная карьера, его беспокоил лишь их союз с Алисой. Конечно, деньги и все материальные блага любви сопутствовали, иначе говоря, не мог же он перестать работать и приносить заработанное на хлеб, руководствуясь тем, что он любит Алису, и только возле нее будет находиться, отрекаясь даже от заработка. Не мог, однозначно! Поэтому он будет добиваться успехов на службе в конторе, стремительно стараясь передвигаться по карьерной лестнице, дабы достойно существовать в этом непростом круговороте жизни, – правда, теперь это в большей степени будет делаться ради своей суженой.
Август пришел домой, не написал, а позвонил Алисе, спросив, чем она занимается. Она ответила, что решила порисовать, волшебным образом разбудив в себе вдохновение творить после переполнения и резкого перехода от одних эмоций к другим (ну, вы понимаете, о чем идет речь). Август на ее вопрос о том, что будет делать он, ответил одно – спать, и после этого посмеялся, сравнив, что его беспечное время препровождения вечера намного бесполезное, чем у его любимой.
– Начнем с того, что тебе нужно отдыхать, ведь тебе завтра на работу, а мне завтра никуда особо не надо, только рисовать. Так что отдыхай, ты же так рад своей работе, поэтому отдохнувший будешь легче вдохновляться на новые начинания!
Август с удовольствием согласился с убедительной речью Алисы, пожелал ей продуктивных творений над шедеврами и отправил ей воздушный поцелуй, попрощавшись.
– Спокойной ночи, Август, ты для меня все! – Она повторила его слова, от чего он обомлел. – Завтра жду тебя у меня дома.
– А как же твои родители?
– Они будут допоздна в гостях на дне рождении друзей.
– Тогда я буду непременно. – Ведь он все еще стеснялся новой встречи.
Они прекратили разговор и каждый занимался своим делом: Август пытался уснуть, снова одураченный кучей ненужных мыслей, прогоняя и прогоняя то, что он сделал с теми преступниками, покушавшимися на честь Алисы. Думал он о рассказанном ей и о соответствующей реакции на это. Ну вот, теперь он не может уснуть: надо исправлять положение, подумав о чем-то успокаивающем. Но через минуту другую усталость взяла свое, и Август погрузился в пучину сновидений.
Алиса же в это время не дорисовывала картины, а начала новую зарисовку, над которой стояла часа четыре, совершенно не отвлекаясь на посторонние шумы. В ее комнате существовали лишь мольберт, холст, кисточки, краски, лампа с мягким белым светом и она. Картина была посвящена ей, ее нелегкому пути, ее измученному телу. Она многое не говорила Августу, а после того, как Август жестоко расправился с ее обидчиками, вряд ли расскажет вообще. У нее израненная душа, девственная, но израненная, с искалеченным телом.
Это была не первая попытка над ней надругаться! Так вот, о первой-то попытке, которую удалось свершить, Алиса не посмеет рассказать своему любимому. Она думала о том эпизоде, как будто вчера посмотрела фильм, где главную героиню осквернили и она, найдя в себе силы жить дальше, отпустила прошлое. А Алиса прекрасно понимала, что Август не позволит ей отпустить то прошлое, которое практически ее не беспокоило, лишь мысленным шрамом напоминая о случившемся несчастье. Но сколько она способна продержаться и не рассказать ему!? Это никому не известно, так как молчание томило и будоражило ее рассудок, заставляя признаться в ужасном. А вдруг он ее не так поймет и обозлится, скажет, что она сама виновата!? Все может быть, но она действительно стала жертвой парня, который вообразил, что она свободно может распорядиться своим телом, отдавшись ему через три-четыре дня знакомства. Да и у Алисы не воспылали ни единые чувства к этому парнишке, который неожиданно стал за ней ухлестывать, привязавшись на улице со своим другом, когда они гуляли с подругой. Да, они познакомились, да, те были симпатичные ребята, но влюбляться и речи не было в них. Но об этом позже, а сейчас Алисе необходимо держать все в тайне, насколько она посчитает нужным.
Правда, каждый день встречи с Августом заставлял Алису признаться: ее совесть не позволяла обманывать дорогого человека, с которым она начинала чувствовать жизнь иначе, – видно, она стала счастливей. Следовательно, утаить от любимого такое она не могла, но все же держала язык за зубами, зная про неоднозначные последствия реакции Августа. Проходили дни, недели, и уже завершался месяц, после прошло два и даже три месяца их отношений. Их любовь настолько крепла, что они не задумывались об интимной жизни. Но это должно было случится, и случилось!
Да, это было великолепно, хоть и в первый раз, – теперь и их тела воссоединились. Их связь тел была движима любовью искренней, честной и благородной – настоящей любовью. Она ни секунду не мешкалась, отдаваясь в руки этому прекрасному человеку, не способному предать ее. Да, время покажет, насколько крепкие будут их отношения, и будет ли Август преданным мужем, каковым воображает быть в будущем. Может его очарует легкомысленная особа, способная только ублажать его физиологические прихоти, беспринципно влезая в его разгоряченный фантазиями ум, не способный принимать давно полюбившееся привычное тело жены. Может он захочет новых ощущений, будоражащих его чувства, возбуждая каждую клетку в его организме, и для этого ему необходима другая женщина, способная заново погрузить в исцелительный, обязательно пошлый, оргазм, – такой же как в первый раз. Ну, а, вдруг, Алисе захочется новых ощущений. Или Август будет ее любить, но очерствевшее сердце не позволит радовать свою суженную всем необходимы, может он станет пропоицей, но все также любящий только ее, а ей будет это недостаточно, и она согласится попробовать запретный плод на стороне. А, вероятнее всего, они будут счастливы и смогут до конца своих дней любить и радовать друг друга.
Сейчас Алиса твердо была уверенна в том, что Август в ближайшее время будет однозначно честен с ней, да и у него не пробегало мыслей потревожить святое в Алисе, – ее женское достоинство. Поэтому ей каждый раз хотелось высказаться про реальное домогательство, которое увенчалось успехом для нападавшего, втиревшегося в доверие к юной наивной девчушке, согласившейся на безобидную встречу с милым мальчиком. А когда Алиса настолько раскрылась Августу, подарив все самое сокровенное, она точно не могла молчать: теперь придется вскрыть все карты на стол и признаться в унизительном происшествии. Но вдруг он не поверит, и подумает, что все это не зря с ней случается, – значит она действительно ведет себя развратно в присутствие других мужчин, а Августу показывает совершенно другую себя. Нет! Так он не должен думать! Да и она не врет! Что она может поделать с тем, что ей так не везет в жизни, а теперь, когда рядом появился такой благородный человек, способный подарить все, что она захочет, везение оказалось на ее стороне. Конечно, не в везение дело, просто, ее преследовали неудачи: скорее всего, это был злой рок, или, как еще назвать – карма (получается – злая карма), возможно, жестокая судьба. Но теперь с этим человеком все иначе – она свободна. Алиса была еще в одном уверена – он никогда не даст свое сокровище в обиду, и она ни за что не подставит его, нарываясь на неприятности, как это делают многие фамильярные «девки», прикрываясь словами: «Мой муж сейчас придет и тебе все морду разобьет!». Нет, это не про нашу героиню!
Итак, что делать, как рассказать все Августу? Ведь она твердо решила говорить.
Август пришел к Алисе домой и увидел ее достаточно озадаченной.
– Привет, все хорошо? А то на тебе лица нет. – Снимая верхнюю одежду, запыхавшись, с улыбкой на лице, проговорил Август.
– У меня созрел серьезный разговор. Я долго не решалась тебе рассказать, но более терпеть не могу. Речь пойдет обо мне. – Алиса замялась, смотрев задумчиво в пол, потом она глянула на Августа, который уже хотел безудержно, слегка напрягаясь, что-то сказать. – Только не перебивай меня, ничего смертельного не произошло, и это никак не касается наших отношений. И прошу тебя, ради меня, только ради меня, не реагируй остро и импульсивно, и не выясняй подробности: не нужно ворошить тебе то что было со мной, но знать ты должен. Я не хочу снова переживать ту боль, что произошла раньше, наблюдая, как ты пытаешься что-то исправить. – Алиса поцеловала Августа и посадила на кресло, сама садясь напротив.
– Хорошо, я слушаю тебя. – Спокойно ответил Август.
– Два года назад, уже чуть больше, со мной познакомился вполне симпатичный парень. Мы гуляли с подругой по улице, а они шли навстречу нам и хитроумно одарили нас комплементами. Наши всяческие отнекивания заставить их отступить были не способны. Они были совершенно обыкновенные, скромные и вежливые парни нашего возраста. Их «брачный танец», как у самцов животных, закончился быстро и непринужденно. Мы похихикали, засмущались, и пошли дальше. Я даже подумать не могла, что по одному только имени меня могут найти в социальных сетях. Один из них так и сделал. Мы начали общаться, то есть, переписываться. Я согласилась на две встречи. Один раз он мне решил показать скалистые пейзажи берега нашей реки, прокатив меня на машине, а второй раз решил меня побаловать кофе, но разговор особо не задался, и я через сорок минут от него практически сбежала. Ну а на третий раз он заманил меня к себе в машину, вспомнив, что я забыла у него зарядный шнур для телефона. Да, было такое, оставляла, и решила забрать, хотя думала, что нет необходимости вновь с ним видеться. Почему не хотела с ним видеться? Потому, что он мне был не интересен, его фразы предсказуемы, а сам он слишком смазлив и самовлюблен. Но я не показывала ему ненависть или неприязнь. Он подъехал, куда я сказала, а я выбирала места, чтоб он не знал моего места проживания. Я даже не задумывалась о конспирации: не хотела встречаться возле своего дома только из-за того, что он незнакомый человек, и ему незачем знать мой адрес жительства. Села к нему в машину, он меня прокатил и опять завез полюбоваться природой на берег реки в черте города. Правда, там было глухо. Мы поболтали, также мило, как и всегда. Прошло не больше часа, и я утомилась, сказав, что пора уезжать, благодаря его за поездки и отданную «зарядку».
Август все это время слушал Алису с каменным лицом, не сводящим с нее глаз, он будто ее гипнотизировал, с некоторым увлечением слушая ее рассказ. Он не додумывал, погрузившись полностью в пучину представлений, снова и снова перелистывая кадры прорисованных действий у себя в голове. Пока о ненависти не было и речи: он вовлечен в авантюру, будто все это происходит с ним.
– В ответ на мою благодарность он мне говорит: «Поцелуй меня в щечку!». Я опешила и засмеялась, ответив – нет. Он начал мне говорить, что я мол из себя строю пай девочку, что он все прекрасно понимает и заставит меня прогнуться под ним. Я испугалась и в тот же момент сохраняла спокойствие, уже на полном серьезе говоря ему, что, если он меня не отвезет до ближайшей улицы, я выхожу и иду пешком. Он не отступал от своего и пытался дотронуться до меня, но я начала выходить из машины, дергая ручка двери, а он потянулся, захлопнул ее, заблокировал двери и напал на меня. – Алиса прервалась на несколько секунд, чтобы перевести дух, судорожно дыша, вспоминая все, будто это происходит здесь и сейчас.
– Он вцепился руками в мои руки, начал разрывать второй рукой мои брюки и сдергивать их. Я кричала, орала, пыталась вырваться из цепких объятий, но все безуспешно. Он затыкает мне рот и умело проворачивает задуманное, проникая в меня. В этот момент я стала той лягушкой, которая попалась в банку с молоком и своим брыканием взбила густую сметану, пробив себе путь к жизни. Я укусила его руку, от чего он закричал, как резаный, потом, отмахиваясь ногами, угадила по болевой точке, что даже его ярость не могла пробудить в нем больше сил к насилию. Каким-то образом мне удалось разблокировать дверь и выскочить из его машины. Бежать мне так никогда не приходилось, не поняв, как очутилась возле дороги, где было большое скопление людей. Я вызвала такси и уехала домой, заливаясь слезами. До сих пор не помню, как доехала, как зашла в квартиру, и последующие три часа тоже как в тумане.
Алиса замерла, сохраняя хладнокровность, смотря на ореховый стеллаж с глиняными декоративными фигурками, как в пространство черной дыры. Август совершенно был безмятежен, правда, не веря своим ушам. Он будто прочитал кратенький рассказ, впав в ступор. Алиса через мгновение посмотрела на Августа, начиная переживать, как он отреагирует на рассказанное. А Август, немного погодя, предавался разному роду эмоций: первая реакция негативная, с просьбой сказать его имя, вторая снисходительная к Алисе, что бы она не принимала близко к сердцу, а третья возбудительная, не дававшая покоя смириться с тем, что уже давно позабыто. Тогда зачем она ему рассказала? Ну и унесла бы в глубину сознания эту информацию, не тормоша нутро любимого! Но нельзя было иначе, ведь она чувствовала себя виноватой.
– Я жалею, что тебе рассказала, ведь ты меня будешь корить! Но я не могла иначе, – не могу я держать это в себе. И я так и знала, что ты снова захочешь мстить, от чего никогда не скажу тебе имя этого человека, которое практически позабыла. Я смирилась, пойми, я равнодушна к этим людям, ко всем, кто пытался меня оскорбить сексуальным образом. Мне удалось стать сильнее, мудрее и решительнее, я перестала многого бояться.
– Ладно, я неправ, что так остро реагирую. Но как быть иначе? – Август возмущенно глянул на Алису и тут же обомлел, глянув на ее милое лицо, смотрящее исподлобья, как невинное дитя. Ему стало ее жалко, и он успокоился, обводя глазами всю комнату.
– Никак не быть, тем более, что за меня уже заступался один неравнодушный, им был мой коллега по работе.
– Как это понимать?
– А вот так! Я пришла на работу очень расстроенная и подавленная, пыталась не подавать вида, но он относился ко мне горячо, по-родственному, отчего засыпал расспросами. В общем, будучи растроганной, я вылила ему душу, а он такой же, как ты, сразу заговорил о расплате. А я и рада была в тот период сделать больно этой сволочи, ну и показала его фото и страничку в социальных сетях. После, он собрал своих друзей и избил этого недоноска, чудным образом договорившись с ним о встрече. За это ему светило уголовное преследование в виде условного наказания – он лишился работы и был вынужден уехать из города. Теперь ты понимаешь, что я не хочу калечить и твою судьбу?
– Понимаю, – и Август обнял свою новоиспеченную красавицу, утешая ее поглаживанием руки. – Теперь я прекрасно понимаю, почему у тебя такая реакция на попытки тебя защитить. – Но лицо Августа все также оставалось каменным, мрачно повествуя об отсутствии смирения.
У Августа было еще много вопросов, но они теряли актуальность, разбиваясь о рифы мученической судьбы свой суженной. Больше он не в праве ворошить ее прошлое, зная: попасть под правосудие страшнее, чем преподнести обидчикам акт возмездия.
