Kitabı oku: «Записки на желтой бумаге», sayfa 6
Глава 9.
Женя подходил к дому очень поздно, около десяти часов вечера. Идея поесть мороженого не закончилась только лишь на холодном лакомстве, и в итоге Катя, Женя и Дима отправились сначала просто гулять по центральному парку, а затем Семенова неожиданно позвала ребят в гости, так как все предки ушли у нее на день рождения знакомого, или, как выразилась Катя, «друга сестры жены брата мамы кого-то там». Ребята поиграли в какую-то не очень понятную даже спустя четыре часа игры настольную стратегию и только тогда разошлись.
Свернув с переулка на собственную улицу, Женя Серов обратил внимание на яркие пульсирующие огни впереди. Дальше при приближении стало понятно, что огни являются ничем иным, как мигалками специальных автомашин, принадлежащих, по всей видимости, одной из экстренных служб. В итоге за пару кварталов до собственного дома Женя не без беспокойства для себя сделал вывод, что источником ярких огней служат милицейские автомобили, остановившиеся напротив жилища Серовых.
Калитка была распахнута, от нее к служебным транспортным средствам носились хранители правопорядка с коробками и бумажками в руках. Мозг восьмиклассника начал в бешеном темпе прокручивать события минувшего дня и соотносить их с происходящим. «Дневник», – прошептал сам для себя Женя. С каждым шагом, приближающим его к дому, он, сам того не замечая, замедлял темп.
– Малой, чего бродишь здесь? – вырвал из размышления бас сотрудника милиции, который, опершись на капот, потягивал сигарету. Видимо, он был руководителем остальных милицейских грузчиков.
– Так я это… – замялся Женя, – я здесь живу.
– Ну проходи давай тогда, чего тормозишь?
– А что случилось? В смысле что-то произошло?
– Проходи, говорю. Там все расскажут тебе.
Мальчик лишь робко кивнул в ответ и направился к входной двери дома, чуть не столкнувшись в калитке с очередным представителем закона, нагруженным сразу двумя коробками. Женя сразу понял, что коробки и бумаги выносят из гаража, те самые коробки, которые он сам изучил от и до совсем недавно. Входная дверь в сам дом была распахнута. Заходя, мальчик услышал надрывающийся голос мамы:
– Но я все равно не понимаю, как же так? Это что же, из-за бумаг? Я не понимаю!
– Светлана Сергеевна, я вам объясняю, это факт нарушения 29-й статьи. Мы проведем необходимые следственные действия и затем…
– Здрасте, – тихо произнес Женя, заходя на кухню, где мама общалась с высоким, подтянутым милиционером, который резко повернулся на новый звук.
– Это сын, я так понимаю? – обратился он к матери.
– Да, сын. Женя, иди к себе в комнату!
– Но что случилось? Что происходит? – голос мальчика надрывался, смесь страха и непонимания делала свое дело.
– Женя, иди к себе! – неожиданно громко закричала мама. Женя увидел, как у нее на глазах проступили слезы. Он хотел было сказать про дневник и что это он виноват, но не решился. Медленно развернулся и отправился к себе. Только поднимаясь по лестнице, он вдруг осознал, что в доме нет отца. Он бы точно находился внизу. На всякий случай мальчик, заглянул в комнату родителей, посмотрел в туалете. Пусто. Отца дома не было. Хотя тот должен был вернуться с работы часа 3 назад. Почему его нет? Его задержали?
Что вообще такого в этом дневнике? Разрывающийся от этих мыслей Женя плюхнулся на свою кровать. Пульс бешено колотился. Мальчик взял в руки телефон, хотел позвонить Денису с Димой, но потом понял, что сейчас не сможет говорить, надо подождать. Тогда он воткнул наушники и врубил музыку, но уже на середине трека понял, что сейчас невозможно что-то слушать. С досадой он выдернул гарнитуру из телефона и бросил ее в стену. «Черт!» – выпалило внутренне состояние. Мысли крутились в голове одна за другой. Мучали бесконечные вопросы о том, что же произошло, но ответов не было. Так Женя и пролежал не двигаясь, сам не заметив, как постепенно погрузился в сон.
Когда мальчик открыл глаза, на улице уже светало. Несколько секунд пытался осознать, было ли вчерашнее сумасшествие на самом деле или это все ему приснилось. Когда связь с реальностью была восстановлена, Женя взял в руки телефон: 4:24. Половина пятого утра. Капец. Стараясь не шуметь, Женя аккуратно спустился вниз. Милиции в доме не было, мама спала на диване. Прокравшись на кухню, восьмиклассник достал из холодильника пакет с надписью «Деревенские сады» и налил себе стакан сока. У него было много вопросов к маме, но он понимал, что будить ее нельзя. Неизвестно, когда она вообще легла. Тогда Женя решил вернуться к себе и что-нибудь почитать. На полке, куда отец складывал книги, надеясь, что сын будет таким образом повышать своей интерес к литературе, он выдернул самую крайнюю и повернул лицевой стороной к себе. На старой твердой серой обложке красовалась размытая картинка каких-то старых ботинок. Надпись крупными буквами сообщала следующее «Джордж Оруэлл. 1984».
Мальчик плюхнулся на кровать и, распахнув книгу, начал читать. Но где-то на третьей странице сон начал вновь сильно наваливаться, и в какой-то момент сопротивляться стало трудно.
Второе пробуждение произошло из-за телефонного звонка. Звонил Дима.
– Алло, Жека, у нас же самостоялка по матеше через 5 минут, ты где?
Женя несколько секунд молчал, не зная, что ответить.
– Я… я это самое… заболел я.
– Ну даешь, ладно, я Федоровне передам, вечером спишемся тогда.
– Давай, – завершая звонок, Женя глянул на время – 8:20. Голова гудела так, как будто он спал часа два максимум. Плюс к этому не покидало странное ощущение тревоги, затаившееся в груди. Мальчик спустился вниз. На кухне мама мыла посуду. Телевизор рассказывал про жизнь зебр в саванне.
– Мам? – тихо окликнул Женя.
Та чуть вздрогнула, видимо, от неожиданности. И повернула голову. На ней совсем не было лица, глаза опухшие.
– Привет, сынок, – произнесла она, – ой, а ты же в школе должен быть! Сколько там времени? Уже урок у тебя идет! – всплеснула она руками. – Извини, я не разбудила, забегалась я…
– Мам! – Женя неожиданно для самого себя перебил мать. – Я сказал Диме, что заболел. Что здесь вчера было? Что произошло? Где папа?
– Что значит заболел?! Тебе же потом нагонять придется и вообще…
– Мам!
– Не кричи, – на глазах Светланы Серовой выступили слезы. – Папа… нет его, забрали, сынок, папу в милицию.
– Как забрали? Почему? Из-за дневника?
– Какого дневника? Откуда ты знаешь про дневник? – взгляд мамы был испуганным, при этом она уже вторую минуту продолжала вытирать полотенцем только что помытую тарелку.
– Ну это, короче, – Женя замялся, – пойдем на диван хоть сядем, а то эта тарелка, блин!
– Пойдем.
Женя сел на диван, его мать опустилась рядом. Спустя несколько секунд молчания Женя начал рассказывать. Про все с самого начала. Про то, как он наткнулся случайно на дневник, про то, о чем они там прочитали, как искали листы все вместе. Как он хотел расспросить отца, но не успел. И в конце концов о сочинении Кати и его заявлению милиционеру, который приходил в школу.
– Мам, получается, папу из-за меня задержали! Это я виноват, – после всего рассказа голос Жени дрожал и, кажется, накатывала истерика.
– Ты не виноват, сынок, – мама сильно обняла Женю, – никто не виноват.
– А вот это все из дневника – это правда так было? Ты же должна знать.
Светлана Серова не ответила сразу. Она посмотрела в сторону, как будто что-то взвешивая, и лишь через несколько секунд произнесла:
– Нет, конечно. Папа же сказал тебе, что это выдумки. Так оно и есть.
– Так в чем папу тогда обвиняют?
– Не знаю, правда, не знаю, но я уверена, все будет хорошо, слышишь?
Они просидели в обнимку еще в молчании какое-то время. Затем мама встала:
– Так, мне надо тут еще с делами разобраться, а ты все-таки дуй в школу.
– Не хочу.
– Надо, Жень, как раз отвлечешься. Папа бы ругался сейчас.
– Ладно, – выдавил Женя и отправился к себе наверх собираться.
В школу он в итоге пришел только к началу третьего урока и то с опозданием. Хорошо, что на оставшихся занятиях не было никаких контрольных. Нужно было просто отсидеть и прослушать новый материал. Впрочем, и его Женя не слушал, все находясь в своих раздумьях. С ребятами почти не общался, от всех вопросов открестился, сказал «потом».
После школы ребята зашли в излюбленную блинную, хотя Женя долго не соглашался, взяли поесть, и тут пришлось рассказать все как было. Про милицию, разговор с мамой и в целом сумасшедший день.
– Ну дела, – выпалил Дима, – но я не понимаю, что такого. Что он сделал-то, Жень?
– Дима! – Катя с упреком посмотрела на Щукина. – Женя же сказал, что сам не знает. Но я думаю, все образуется, потому что это все какая-то нелепая ошибка.
– Да уж, странно, – только и выдавил Денис.
Выслушав еще несколько фраз о том, что все кончится нормально, Женя отправился домой. Денис с ним не поехал, потому что ему надо было в гости то ли к Сереге Быкову, то ли еще к кому из 9-го.
Дома никого не было. Женя покормил наглую кошку. Поднялся к себе и начал смотреть YouTube, глядел какие-то рекомендации про футбол, так прошло два, может, три часа. Потом решил выйти в магазин, купить чего-нибудь вкусного себе из напитков.
Когда Женя вышел из магазина с бутылкой шоколадного коктейля, взгляд его почему-то упал на кусты. За которыми стоял высокий темноволосый мужчина, которого Женя уже видел. Тот пристально смотрел на мальчика. Женя припомнил их диалог возле магазина, про упоминание отца, а также, что встречал его потом спустя некоторое время прямо возле дома. В голове начала выстраиваться логичная цепочка. Уже тогда следили. Уже тогда что-то происходило. Внутри накатило странное ощущение паники. Тем временем мужчина резко развернулся и исчез за кустами, которые тянулись вдоль всего тротуара. Мальчик еще несколько минут стоял на месте, пытаясь его разглядеть.
– Че, Юрка напугал тебя? – вырвал из тревожных мыслей веселый голос. Женя обернулся, рядом на лавочке сидел взрослый мужчина, седой, с бородой, лет пятидесяти, с бутылкой, завернутой в газету, и весело смотрел на Женю.
– Юрка?
– Ну тот, шо в кустах стоял.
– А… да просто он как будто следит за мной. И один раз сказал, что знает, как меня зовут и знает моего отца, – выдал Женя.
Мужик слегка прыснул, а затем с улыбкой спросил:
– Батя на станции работает?
– Да.
– Ну так все понятно. Юрка тоже на станции работает, но он чудной, в общем, у него случилось там что-то лет 8-10 назад. С работы поперли. С катушек слетел он будто. С тех пор ходит весь таинственный такой и агента ФБР из себя строит. Не боись, короче, он за многими так наблюдает, разговаривает.
– Так, а имя… и отца же.
– Я же тебе говорю, работал он тоже на станции, вот, а у него, короче, память какая-то феноменальная, ну как у сумасшедших бывает, что гении они всякие, вот. Я знаю, что говорю, потому что у самого брат работал на станции с Юркой-то, так он и всех моих племяшей до сих пор знает, здоровается. Но они привыкшие уже.
– Понятно, спасибо! Я просто раньше его чего-то не видел.
– Таки его не было лет пять, где-то лечили или не лечили, но здоровым, как видишь, не вернулся.
– Ладно, спасибо, до свидания.
– Бывай, – улыбнулся новый знакомый и жадно отхлебнул живительного напитка из бутылки.
Женя в первый раз за сутки улыбнулся. Да уж. И сам так с ума сойдешь.
Вернувшись домой, снова включил компьютер, зашел в свой любимый Counter-Strike и провел там остаток вечера, удалось немного отвлечься. Когда ложился спать, мамы так и не было.
Глава 10.
– Занятно, – произнес беспечно милиционер. Затем он взял бутылку воды со стола и отошел к окну, устремив взгляд куда-то вдаль.
Жене сегодняшний день казался удивительно долгим. С утра он как обычно направился в школу, мамы дома так и не было. В школе даже удалось, как раньше, пообсуждать всякую ерунду с Димой и Катей, не отвлекаясь на дурные мысли. Правда, Денис стал каким-то отстраненным, последние пару дней он все меньше шел на контакт, и Жене даже показалось, что друг его избегает.
После второго урока позвонила мама и сказала срочно ехать в отделение милиции по названному адресу. Женя понял – будут допрашивать, и снова впал в беспокойное состояние, радовала мысль, что, возможно, хоть там он наконец-то увидит отца. В итоге Светлана Серова встретила сына возле отделения. Из короткого разговора мальчик понял, что маму уже допрашивали и допрашивали не раз, с чем, видимо, и было связано ее отсутствие на протяжении практически суток. Мама дала напутствие Жене «не переживать и не спорить». Тот не понял, о чем можно спорить на допросе, если это предполагает просто рассказ, но уточнить не успел. В отделении, поднявшись на второй этаж, Серовы дошли до крайнего кабинета в конце коридора. Мама коротко постучалась и, открыв дверь, толкнула Женю внутрь.
В кабинете было три рабочих места за старыми деревянными столами, но два из них по бокам сейчас пустовали, а за одним, по центру напротив двери, восседал милиционер, которого Женя видел в школе на допросе с Катей. Он что-то писал себе в блокнот и даже не стал поднимать голову во время появления мальчика, предложив через пару секунд молчания присесть напротив.
Атмосфера в кабинете была очень старой, такую Женя видел в тех редких советских фильмах, которые удалось за свою жизнь посмотреть. Также в кабинете было очень мало свободного пространства из-за большого количества шкафов, тумбочек и иной мебели, возникало ощущение физической зажатости. В итоге старший лейтенант Озарёнов попросил Женю поведать обо всей истории с дневником, и тот, повторив события так, как описывал их матери, выложил все. Пару раз по ходу рассказа, упоминая отца, Женя пытался выяснить у представителя закона, когда отпустят папу, но тот данные попытки пресекал просьбой не отвлекаться. В итоге мальчик закончил свое повествование вечером прощания с Фортуной. И теперь в ожидании глядел на утоляющего жажду товарища старшего лейтенанта.
– Тебе нравится «Дискавери»?
– Что? – мальчик вопросительно посмотрел на Озарёнова. Тот, не поворачиваясь, указал пальцем в окно, за которым располагался парк аттракционов. «Дискавери» был одним из самых экстремальных и открылся совсем недавно, поэтому Женя не успел его оценить.
– А… я… я не катался на нем, все хотел попробовать.
– Обязательно надо, убойная штука, душа в пятки уходит, – после этих слов старший лейтенант прошагал обратно к столу и опустился на свое место, – так-с, это мы записали. Смотри, получается, можно сказать, что отец целенаправленно сохранил этот дневник для использования ложных сведений?
– Ну-у-у, – Женя замялся, – я не знаю, зачем сохранил, может, просто так.
– А зачем просто так сохранять? В любом случае умышленно, верно?
– Подождите, но ведь… – хотел возразить мальчик, но потом вспомнил слова матери. – Можно и так сказать, наверное, да.
– Отлично, – Озарёнов что-то отметил в блокноте, – может, все-таки чаю?
– Да нет, спасибо.
– У меня коллеге конфеты притащили заграничные, – перебил старший лейтенант мальчика и подошел к шкафу справа, – какие-то трюфельные из Европы, погляди, – он достал с верхней полки коричневую коробку конфет и поставил на стол. Тыкнул кнопку на стоящем на углу электрическом чайнике.
– Ты, Жень, в Европе бывал когда-нибудь?
– Да не, мы за границу не ездили никогда, дорого это.
– Понимаю, не всем по карману. А хотел бы в Европе жить, например?
– Да как-то не думал, не знаю, нет, наверное.
– Родители никогда не думали уехать?
– Я такого не слышал.
– Ну и правильно! У нас-то оно неплохо живется.
– Ага, – кивнул мальчик, в этот момент чайник на углу начал издавать легкий свист, повалил пар, щелкнула кнопка включения. Озарёнов вытащил выдвижной ящик в верхней части стола, достал две абсолютно черные, матовые кружки, откуда-то из того же ящика наколдовал два чайных пакетика, раскидал по кружкам и щедро плеснул сверху кипятка. Одну из кружек тут же пододвинул Жене.
– Аккуратней, не обожгись смотри.
Женя слегка отхлебнул горячего чая.
– Конфеты-то попробуй, хорошие должны быть! – не унимался представитель закона.
Женя открыл коробку и взял одну конфету в золотистой обертке. Развернул и скромно откусил. Конфета действительно оказалась очень вкусной, с невероятно приятной начинкой.
– Ну, – улыбнулся Озарёнов, – вкусные?
– Да, – тихо ответил Женя. Несмотря на невероятное для данной ситуации гостеприимство, он все равно чувствовал сильное напряжение.
– Ты скажи, папа телевизор-то любил смотреть?
– Ну, в целом да, перед работой там новости всегда глядел.
– Что говорил?
– Про новости? Да ничего не говорил особо.
– Ну, может, там не соглашался, злился, ругался?
– Нет, такого не было.
– А вообще отец как к власти относился? Может, говорил что-то про то, что у нас государство плохое? Минусы-то они везде есть.
– Такого тоже не слышал.
– Точно? – Озарёнов очень пристально посмотрел на Женю. Тому стало совсем некомфортно. Мальчик замялся на несколько секунд и ответил:
– Точно.
– Ладно, Жень, думаю, хватит нам с тобой разговаривать сегодня. Можешь идти. Возможно, если какие-то вопросы появятся, с тобой через маму свяжутся еще. Конфеты, если хочешь, еще бери.
– Нет, спасибо, – скромно отказался Женя, – подскажите, пожалуйста, а что с отцом в итоге? Что его ждет?
– Это все суд решать будет. Понимаешь, твой папа распространял ложные сведения, угрожал обществу, как бы страшно для тебя это ни звучало.
– Но… – Женя хотел возразить, но не нашел слов, внутри что-то сильно сжалось, на глаза выступили слезы.
– Да ты не расстраивайся. Ты, я вижу, – парень хороший. – Старший лейтенант подошел поближе и похлопал Женю по плечу. – За отца не должен платить. У меня вот отец тоже не лучшим человеком был. Поэтому я тебя прекрасно понимаю.
Женя кивнул в ответ и решил задать беспокоящий его вопрос:
– А нам с ним когда увидеться можно будет?
Старший лейтенант задумчиво посмотрел на мальчика и произнес:
– Ты знаешь, а хотя бы и сейчас! Я только звоночек сделаю.
Он взял трубку стационарного внутреннего телефона.
– Да, это Озарёнов. Нужно свидание организовать. Сейчас. Андрей Серов. Мать и сын будут.
Закончив разговор, милиционер кивнул мальчику:
– Все почти что готово. Дежурный сейчас матери твоей все объяснит. Ступай, боец.
Женя бросил короткое «спасибо» и вышел из кабинета. Внутри одновременно поселились чувства радости и страха от предвкушения возможной встречи. Мама сидела в коридоре на одном из металлических стульев, приваренных к стенке. Увидев сына, она подняла голову в его сторону, но ничего не спрашивала, пока Женя не уселся рядом. А мальчику в свою очередь не хотелось ничего рассказывать, допрос сильно утомил и как будто высосал эмоции и жизненную энергию.
– Ну что? Все нормально? – спросила наконец Светлана Серова.
– Нормально, – бросил Женя, – нам обещали… – договорить он не смог, так как его перебил голос дежурного:
– Светлана Серова?
– Да.
– У вас сейчас будет свидание с вашим мужем, подойдите ко мне, я вас проинструктирую.
Пару минут дежурный что-то очень монотонно вещал. А мама слушала его и периодически просто кивала. Затем закончила разговор и чуть ли не бегом подошла к Жене.
– Ладно, хорошо, у нас будет свидание, ну встреча с папой, через 10 минут. Но там нельзя ничего спрашивать про всю эту ситуацию, про то, виноват ли он и так далее. Это не по закону, ты понял?
– Да, хорошо, – Женя был растерян и не знал, что еще добавить.
Они прошли через весь корпус в комнату для допроса, так ее обозвал дежурный. Он запустил их внутрь и сказал ожидать. Прошло около получаса, когда в коридоре послышались громкие шаги и звуки голосов. Дверь распахнулась, и в помещение завели отца. Двое милиционеров держали его под руки, которые были закованы в наручники. Женя никогда не видел отца в таком состоянии. Взгляд был пустой, безжизненный, огромные синяки под глазами свидетельствовали о явной бессоннице, на лбу красовалась ссадина. Увидев сына с женой, он попытался выдавить из себя легкую улыбку, но она получилось жуткой. Андрея Серова посадили на стул напротив жены с сыном, и дали короткое наставление: «Без фокусов». Один из сопровождающих вышел, второй отошел к стене возле входа.
– Ну, как ты? – начала разговор Светлана Серова очень сильно дрожащим голосом. Женя только сейчас взглянул на мать, на глазах у нее проступили слезы, и лицо было очень потерянным.
– Живой, – тихо ответил отец, – все нормально. Кормят перловкой каждый день, знали бы они, что я обожаю перловку, может, и задумались бы.
Светлана Серова даже немного улыбнулась в ответ мужу. Улыбнулась глазами, лицо продолжало оставаться потерянным.
– Вы там чего? В школе как? – взглянул папа на Женю.
– Нормально, – мальчика немного удивил вопрос. Какая школа? Это вообще не важно, как дальше жить, что будет, почему нет ответа на эти вопросы?
Отец прочитал негодование в глазах Жени:
– Сынок, сейчас будут со всем разбираться, пока ничего не ясно, будет суд и после него уже станем планировать. Но тебе надо дальше жить, понял?
– А тебя могут надолго посадить? В тюрьму? Ты сделал… – Женя осекся.
Отец взглянул на него и ухмыльнулся. Через секунду ухмылка сменилась другим выражением лица. Какая-то гримаса злобы и обиды. Он быстро взглянул на милиционера у входа и неожиданно очень громко, почти криком, ответил:
– Да я ничего не сделал! Эта античеловечная власть не хочет, чтобы мы рассказывали правду вам! Нашим детям!
Милиционер через дверь крикнул: «Уводим!». И ринулся к отцу, за ним в помещение вбежал напарник, вдвоем они начали утаскивать «преступника» из комнаты, пока тот продолжал кричать.
– Они судят меня за то, что я знаю, что они сделали. Знаю про «серое воскресенье», когда расстреляли последних зараженных опасным штаммом, чтобы не усложнять жизнь. Знаю, что людей расстреляли в яме, как животных. Так фашисты делали. Они судят меня за то, что они фашисты!
В этот момент его уже вытащили в коридор и закрыли дверь. Оттуда еще продолжали доноситься злобные ругательства. Женя взглянул на мать, та беззвучно рыдала.
– Мама? Мам? Ты чего? Это правда, мам? Про серое воскресенье? Что папа нес? Это правда? Мамочка, успокойся, пожалуйста. Успокойся.
Но мама не способна была говорить. Тело вздрагивало от слез. Женя постарался обнять ее настолько, насколько это было возможным в условиях неудобных стульев и громоздкого стола.
В комнату вошел дежурный, приглашая на выход. До улицы они дошли молча, при этом мать шла невероятно быстрым шагом. На улице сразу после входной двери она резко развернулась. Схватила Женю за плечи и пристально посмотрела ему в глаза.
– Не верь этому, слышишь? Не верь! Папа сошел с ума. Поэтому никому не рассказывай эту чушь, что он тут нес! Ты меня понял? – она сильно затрясла Женю за плечи. Тому стало даже немного больно.
– Понял, понял, – теперь заплакал мальчик и бросился к матери в объятия.
Женя ничего не понимал. Куча мыслей крутилось в голове одновременно. Как же так? Неужели папа виноват? Неужели он преступник?
