Kitabı oku: «Самый лучший ветер», sayfa 7

Я поднялся на борт «Ласточки» и, пройдя по коридору между каютами для пассажиров и кубриком экипажа, распахнул дверь кабины пилота. Вот только раньше это у нас была собачья будка, в которой главное место занимали два кресла – одно пилота и второе, поворотное, пилота-штурмана, то есть мое. Далину в кабине «Касатки» места не предусматривалось, и он всю дорогу сидел в машинном отсеке, как сыч. Да что там говорить, раньше у нас даже гальюна не было, гадили в специальное ведро, которое после каждого рейса выкидывалось, зато теперь…Можно было не только посидеть в свое удовольствие на компактном троне, но даже принять душ в маленькой кабинке, если сильно приспичит.

Кстати, Антоша и не подозревает, кто будет всем этим хозяйством заведовать, надо будет его как-то помягче обрадовать, что ли. Рассказать о реально высокой важности исправной работы санузла, без дураков, надеюсь, всерьёз проникнется. Спать и жить теперь можно было в каютах на самых настоящих диванчиках, а не как раньше, по очереди в спальнике на полу коридора, обалдеть. Правда, если будут пассажиры, придется переезжать в кубрик экипажа с откидными койками, но не беда. Напротив моторного отсека располагалась кухня, которую можно было бы сделать даже и поменьше, на мой взгляд, до того она была здоровой по лётным меркам. В общем, комфорт зашкаливал.

Я еще немного потоптался в проходе, с каким-то тщеславным удовольствием разглядывая внутреннее убранство дирижабля, все эти ореховые панели, блестящие бронзовые детали и хрустальные светильники, как будто хвастаясь перед самим собой. Лухари-класс, как говорится, знай наших. Мажоры, одно слово. Потом, вдоволь налюбовавшись, вошел в кабину пилотов, которую теперь правильнее было бы назвать ходовой, или штурманской рубкой.

Не, там так же, как и в «Касатке» имелись два кресла пилотов перед широкой приборной панелью у наклоненного вперёд лобового стекла, но теперь они занимали лишь малое место в кабине. Мне же было отдано, помимо одного пилотского кресла, всё остальное. Во-первых, одно место с легким складным креслом в дополнительной обзорной кабине, которая находилась на уровне ног между основными креслами, для визуальной ориентировки. Во-вторых, большой штурманский стол для карт с хитрыми поворотными механизмами. Стол можно было вертеть и горизонтально, и вертикально, убирать плашмя к переборке или выдвигать на середину, как хочешь.

Латунные и бронзовые держатели для моих приборов кто-то маленький и бородатый начистил до блеска. Навороченный секстант с искусственным горизонтом, астрономический компас, компасы обычный и магический, звёздный глобус, хронометры и прочее мое хозяйство никто больше не трогал и не открывал, судя по запылённости, и слава богу. Когда-то давно я предупредил особо ретивых, что руки оторву, и судя по всему, подействовало. В конце концов, ему же работы меньше, пусть спасибо скажет.

Открыв ящик с главным хронометром, я сверил показания времени с настенными часами, расхождение в две секунды было не критическим, завтра с утра перед вылетом поправлю. Поочередно пооткрывав ящички с навигационным инструментом, убедился в том, что всё на месте, и принялся за проверку. Монотонная работа, требующая терпения и точности, не позволяла отвлекаться, поэтому я пропустил небольшую войну Далина и Микешки мимо себя, хотя было интересно, чего они там не поделили. Победивший гном поволок смурного домового в моторный отсек, приобщать к какой-то важной работе, громко хлопнув при этом дверью. Я вполголоса от души выматерился, Далин услышал, но обострять не стал, негромко извинившись.

– Тёма, прости пожалуйста, – шёпотом из коридора, не рискуя заходить, сказал гном. – Не отвлекаю?

Я, не оборачиваясь, отрицательно помотал головой и Далин продолжил.

– Просто зла на эту гнусь мелкую не хватает, выбесил, – объяснился он. – Шибко умный у нас Микеша. Прикинь, опять под духа бестолкового косить начал. Мол, разговаривать обратно не умею и слова все забыл, а то, что вчера было, так это ваши смешные фантазии. Я ему говорю в моторном отсеке в узкостях прибраться, куда я залезть не могу, а он веник схватил и чистый пол подметает, и на меня даже не оглядывается, сучок.

– Так он же технику боится, – сочувственно пожал плечами я. – Вот и косит под енота.

– Да нихрена он не боится, – возмутился Далин. – Когда сюда летели, в моторном отсеке спокойно сидел, при работающем-то двигателе. Ключи мне ещё поперепутал, чистить полез от скуки. И главное, я ему говорю – Микеша, подь сюда, а он не слушает. Глаза себе ещё сделал как у пожилой собаки, типа я бы с радостью, хозяин, тебе помог, но не могу, слов не понимаю.

Я захихикал и, передразнивая домового, пискляво произнес: – Я бы с радостью помог тебе, хозяин, но неохота.

– Вот именно, – поддержал меня Далин. – А вот Кирентий не такой, сказали чего делать – полетел. Как бы не испортил его наш хитрец.

– Да он просто боится, что теперь ему работу нарезать сверху станут, – попытался придумать объяснение я. – Наверное. Раньше-то он сам себе хозяин был. Хочу – подметаю, хочу – кружки мою, хочу – на заднице сижу. Хотя на заднице-то он и не сидел никогда, но никто и не указывал ему, что делать.

– Скорее всего, – согласился гном. – Самостоятельный шибко. Пойду проверю, чем он там занят.

– Давай, – кивнул ему я и, заулыбавшись, представил себе как Микешка, смачивая ветошь горючими слезами, ползает по малодоступным местам моторного отсека.

Закончив с проверкой и калибровкой, я принялся чистить от пыли футляры для инструмента и укладывать его в гнезда, клятвенно пообещав себе никогда не привлекать к этому делу домовых, даже если теперь их у нас двое. И вообще в кабине им делать нечего, максимум каюты и кухня. Ну там пусть с ними Антоша воюет, посмотрим, кстати, кто кого. Надеюсь, ума у парня хватит не приказывать домовым, а поклониться с уважением. Если вежливо, со всеми приличиями попросит, вот тогда пассажирское отделение будет блестеть, как у кота, гм… принадлежности. То, что позволено Далину, Микешка от молодого не стерпит в принципе. Ну да рано ещё об этом беспокоиться, тем более Антоша на дурака не похож, должен понимать, что если с домовыми не сладит или войну затеет, то сам, скорее всего, и вылетит.

Закончив с инструментом, я перешел к картам. Выдвинул на середину стол, достал готовальню, штурманскую линейку наподобие логарифмической, застелил карту района, прижал ее грузиками, потом отошел и полюбовался – красота! Прямо как на корабле, только воздушном. Повертел стол туда-сюда, ориентируя карту по сторонам света, а потом по ходу дирижабля, и чуть не возрыдал, до чего же удобно. Накидывать основной маршрут я не стал, идти будем переходами, от аэропорта к аэропорту, с ночёвками на земле. Ближайшие три дневных перехода будут над рекой, не заблудимся, трасса над Каменкой нами хожена-перехожена. А вот дальше будут варианты, зависящие от многих причин, но прежде всего от погоды. И, хотя весна не время для тайфунов, но поберечься стоит, особенно над морем, там нам прогноза никто не даст, потому что некому.

Чуть скрипнула дверь, и на пороге возник Кирюшка, сосредоточенно тащивший на себе какое-то подобие коромысла с двумя стаканчиками горячего чая. Я удивлённо кликнул Далина, приняв от домовёнка посуду.

– Ну чего тебе? – высунулся в коридор гном. – если сам закончил, другим мешать не надо, наверное.

– Да тут просто чай принесли, – объяснил я ему. – Подумал, что это твой заказ, я ж не просил ничего.

– И я не просил, – подошёл гном. – Но чайку испить не лишним будет, спасибо, Кирюшка.

– Это не я, – отчаянно смущаясь, пропищал домовёнок, – это Арчи придумал. И коромыслице мне вот какое ловкое сделал. Мое теперь собственное будет, вот. Загогулину эту видите?

– Это не загогулина, – улыбаясь, рассмотрел я магическую руну, сиявшую синим светом. – Это буква «К», магического рунного алфавита.

– «К» значит Кирюша, – гордо заявил домовенок. – И ещё она мне силы придаст, и ловкости. Ни у кого такого нет, у меня только. Арчи сказал не показывать никому, вам можно, и всё.

– Крутейшая вещь, – присел на корточки гном со стаканом чая в руке, чтобы повнимательнее разглядеть заветное коромыслице. – Ты его береги. Надо будет попросить Арчи для Микеши эполеты какие-нибудь рунные сварганить, для резвости и послушания.

– Э-эполеты? – заинтересованно спросил домовёнок. – А это что? Слово-то какое красивое! А это только Микеше можно будет, или мне тоже?

– Это мы пошутили, – объяснил ему я. – Эполеты заслужить нужно. Будешь стараться, сварганим и тебе, на зависть врагам.

– Буду! – обрадованно пискнул Кирюшка. – А врагов у меня нет совсем, их, говорят, за забором много, а я туда не хожу.

– Ладно, хватит малышу мозги пудрить, – гном допил чай и аккуратно поставил стакан в захват коромыслица. – Пойду Микешку проверю.

– Ой, – вдогонку ему пискнул Кирюшка, – забыл! Арчи приказал передать, чтобы вы чего-то завязывали, я не понял чего, потому что завтра всем вставать рано, спать пора!

– Молодец, – и я пристроил свой стакан с другой стороны коромыслица. – Передай, что уже всё завязали и идем.

Кирюшка гордо приподнял свою чайную переноску, полюбовался немного на сияющую руну и расплывчатой тенью шмыгнул в коридор. Совсем, смотрю, Арчи делать нечего, домовым коромысла волшебные для стаканов мастерить начал.

Я ещё раз прошелся взглядом по рубке, на предмет вспомнить, не забыл ли чего, сначала по часовой стрелке, потом против. Ощущения, что чего-то упустил, не было, и с чистой совестью, не дожидаясь Далина, я вышел в ангар. Завтра ещё уговорю Саныча свозить меня в диспетчерскую на предполетную подготовку, чтоб самому на себе хронометр с картами не тащить, и нормалёк.

Глава 7, в которой герои выходят в рейс и кое-что обнаруживают

Утро началось заполошно. Я, хоть и ожидал суматохи, но не думал, что придется проснуться от ультразвукового визга разбуженной Далином саламандры. В соседней комнате подскочивший с грохотом Арчи на все эпитеты склонял родственников этого шибко деятельного гнома. Бросил взгляд на часы – было без пятнадцати семь, ещё пятнадцать самых лучших минут можно было спокойно досыпать, но после такой побудки вряд ли получится.

– Далин! – выскочивший в коридор Арчи распахнул окно и начал орать. – Далин, твою мать! Да заткни ты ей пасть, в конце-то концов! Или я сейчас сам вас там всех заткну, потом обижаться будете! Ну что ты за тупень-то такой!

Я выскочил в коридор, судорожно застегивая штаны и пытаясь сообразить, что к чему. Арчи, стоя перед окном в одних трусах, снял с ноги тапок и запустил его в гнома, не переставая рычать.

– С добрым утром! – нарочито спокойно поприветствовал я его. – Развлекаетесь? Или реально пожар?

– Опять он без меня к саламандре полез, – устало выдохнул маг. – Сколько говорено было – всё без толку.

– Арчи! – прокричал из ангара гном, пытаясь переорать свой строптивый топливный элемент. – Помоги лучше, вырывается, зараза!

Я присмотрелся и увидел, что Далин ворочает клещами раскалившийся тигель, в котором у нас жила саламандра.

– Не с той ноги встала! – продолжал орать он. – Сволочь ленивая! А ну-ка, тихо мне!

Арчи как был, в трусах и одном тапочке, в три прыжка слетел по лестнице и бросился на помощь гному, на ходу творя какое-то заклинание. Далин поставил тигель на пол и клещами придерживал крышку, на давая саламандре выскочить на свободу.

– Куда ты, дура, – улещал он её самым медовым голосом. – Сдохнешь ведь, потом тебя выгуляем. Гадом буду, выгуляем! Лариска, твою мать, ну куда же ты лезешь!

Арчи осторожно, чтоб не задеть гнома, выпустил из рук блеснувшее синим заклинание и визг затих.

– Тьфу ты, – сплюнул раздраженно гном. – Чуть не обделался. Дурная какая.

– Да вас тут двое таких, – поделился я с ними своими наблюдениями из окна. – умом не блещете, и ты и она. Ну что тебе стоило пятнадцать минут подождать хотя бы.

– Так последние полгода она спокойная была, – начал оправдываться гном перед нами. – Кто ж знал. Спасибо за помощь, Арчи, но, если б не этот визг, я бы сам её успокоил, вы бы фиг заметили.

Арчи лишь раздраженно махнул рукой и, не глядя на гнома, пошёл одеваться.

– Арчи, – позвал его Далин извиняющимся тоном. – Ну ты же сам всё понимаешь.

– Понимаю, – демонстративно ответил мне, а не гному Арчи. – Понимаю, что этот цирк никогда не кончится.

Далин у нас был прежде всего был механик, и механик от бога. Беда заключалась в том, что в дирижабле чистой механикой в моторном хозяйстве не обойдёшься, нужна была ещё и магия, а с магией у гнома обстояло плохо, не чувствовал он её совсем. Если на земле мастеровой в мехмастерских никогда магии не касался, и мог прожить всю жизнь никогда с ней не сталкиваясь, то в небе всё обстояло совсем по-другому.

Саламандры были незаменимы как бесплатные и практически неиссякаемые источники энергии для двигателей, не углём же топить наш Стирлинг. И всё бы ничего, но уж очень Далин был самостоятельным, и в своем хозяйстве всё упорно делал сам. Лариска, огненная саламандра, числилась по моторному отсеку, и гном мучился с ней, не подпуская Арчи. Мы пытались его совестить, напирая на то, что мы команда, и тут нет твоё-моё, но от гнома отскакивало как от стенки горох. А вот случись что с Арчи, возражал он, что тогда? Нет уж, свое хозяйство я должен держать сам. Тем более что и притащил нам саламандру именно он, вроде как в наследство получил.

Мы не были узкими специалистами, научили друг друга необходимому минимуму, я мог подменить Далина, Далин меня, а Арчи нас обоих в случае чего. Но упорство гнома, который какой год подряд пытался наладить отношения с саламандрой, стопроцентным магическим существом, поражало. Далин не имел ни малейшего магического дара, и строил отношения с Лариской как получится, то есть лаской, уговорами и сытной кормёжкой. Лариска, на удивление, начала его узнавать, откликалась на имя и несколько раз пыталась поластиться, и тогда Арчи приходилось спасать гнома от последствий обширных ожогов. Но сегодня, видимо, нашла коса на камень.

– Заспалась совсем, за две недели-то, – объяснил мне маг. – Сам знаешь, чем больше спишь, тем больше хочется. Ласково надо было будить, с чувством, она же девочка. Треснул небось жизнерадостно по тиглю, напугал, вот она и раскричалась.

– Наверное, – сквозь зевоту согласился я. – Не все в этой жизни жаворонки. Мало ему от Лариски доставалось, не уймётся никак.

С другой стороны, даже хорошо, что так получилось – и встал на пятнадцать минут раньше, есть немного времени в запасе, и концерт посмотрел. Далин всё-таки перетрухал чуток, тоже потешно. Хотя любой перетрухал бы на его месте, потому что кричащая на высокой ноте саламандра – это полторы тысячи градусов верных, а то и больше. Гномы их разводят у себя в горах, приспосабливая к делу, и очень ценят. Саламандры живут у них в горнах, в печах, плавят металл и нагревают заготовки. Животинка очень редкая и очень своевольная, но в нашем деле незаменимая. Мало у кого они в экипаже имеются, так-то все на соляре ходят и ветра угадывают.

Я окончательно оделся и, собрав все необходимые вещи в два рюкзака, спустился в кают-компанию. Подошел к Микешкиной хавирке, вытащил из кармана ключ от своей комнаты и закинул его на шкаф.

– Микентий! – постучал я по дверце. – Ключ сдал.

– Ключ принял! – пискнул обрадованно Кирюшка, метеором пронёсшись по верхам шкафов со звенящей связкой в лапках.

– Кирюха, – позвал я его. – Ты, смотрю, везде успеваешь, молодец. А старшой-то где?

– С Далином, – уже откуда-то со стороны холодильника отозвался тот. —Ругаются очень. Плохо.

– А чего так? – повернулся я в его сторону. – Чего опять не поделили?

– Далин сказал, пока чисто не будет там, где рычалка железная стоит, – грустным голосом отозвался домовёнок, – никуда Микентия Митрофановича не отпустит.

– Ишь ты, – искренне удивился я. – Митрофановича, смотри ты. Не знал.

– А я знаю, – тут же радостно похвастался Кирюшка. – Всех знаю. Ты Артём Сергеевич, правда? Далина величать надо не просто так, а следует говорить ещё сын Глоина сын Бомбура. Арчи из солнечных эльфов, но отец у него человек наполовину, поэтому он Романович.

– Вообще-то он Арчибальд Романович, – поправил я его. – Только никогда его так не называй, не любит он своё полное имя. Зови просто Арчи, но со всем уважением.

– Ух ты, – ошеломленно пискнул Кирюшка. – Арчибальд. Как красиво. У нас таких имён и не бывает вовсе.

– Ладно, со всеми разобрались, – хмыкнул я. – А ты у нас кто по батюшке?

– Ку-узьмич, – неуверенно отозвался Кирюшка. – А тебе зачем?

– Просто интересно, – объяснил ему я. – Чтобы знать. По отчеству звать тебя будут ещё нескоро, и то если заслужишь.

– Заслужу! – уверенным голосом пообещал мне домовёнок. – Вот увидите!

– Увидим, – согласился я. – И знаешь что, Кирентий Кузьмич, давай сделаем так. Ты тихонько, чтоб только Далин и Микешка не узнали, помоги им. Там дел для вас, домовых, на пять минут, а нам их война не ко времени совсем. Если поймают, тут же меня зови, не дам в обиду, ладно? Наш с тобой секрет будет.

– Конечно, помогу, – обрадованным голосом отозвался тот. – Я и сам хотел, да только боялся.

– Не боись, – подбодрил я его. – выручу. Но постарайся всё-таки не попадаться.

Кирюшка мелким бесом шмыгнул из-за холодильника под шкаф, оттуда под диван и, размазавшись в пространстве серой тенью, рванул к «Ласточке». Никто его не заметил, да и я, если б пристально не следил, упустил бы из виду. Стелс-режим, блин.

Громко стуча берцами по ступенькам, спустился в кают-компанию Арчи. Достал свои ключи и, так же как и я, зашвырнул их на Микешкин шкаф.

– Ключ сдал! – жизнерадостно гаркнул он и прислушался. – Алё, гараж! Совсем нюх потеряли, вот я вам ужо, бородатым! Где все?

– Нормально всё, – успокоил я его. – Микешка у Далина на трудовой терапии. Кирюшку я им в помощь снарядил, зело тайную, а то до обеда провозятся.

– Молоток, – хлопнул он меня по плечу. – Пойдем чай пить. Далина не зовём, пусть вину прочувствует.

– Конечно, пойдем, – согласился я. – Как бы не спешили, завтрак нужен. Обедать то уже в небе будем, шеф-повар Антоша расстарается, надеюсь.

– Шашлык ему закажу, – тут же размечтался Арчи. – Из сухпайка. Посмотрим, как выкрутится.

– Посмотрим, – согласился я, выходя вслед за Арчи в ангар. – Слушай, а ты знал, что Микентий у нас – Митрофанович?

– Конечно, – невозмутимо подтвердил тот. – Маг я или погулять вышел? Договор-то я с ним рядил честь по чести, со всеми поименованиями указанных сторон. Имя, отчество, фамилия, род, иначе никак.

– Ого, – присвистнул я. – У этого поганца даже фамилия есть, скажешь?

– Нет, – легко отказался тот. – Не моя тайна. Да оно тебе и без надобности. К тому же, не дай бог кто из церковной братии услышит, дерьма не оберёшься. Ты эту тему не поднимай больше нигде, лады?

– Лады, – отозвался я. – Ну вас к черту с вашими заморочками, своих хватает.

– Ты как, кстати, готов? – Арчи принялся разливать кем-то уже приготовленную заварку по кружкам. – Я вот, например, на все сто. Засиделись на земле, чёрт побери, надоело.

– Сам же знаешь, что нет ещё, – я долил кипятка по кружкам и потянулся к пряникам. – К восьми в диспетчерскую надо, на Саныче хочу проехаться, потом к штурманам, потом к метеорологу, потом разрешение получить на вылет. Дай бог к десяти управиться.

– Прав был Смирнов, – Арчи недовольно насупился. – Канительные вы с Далином, ужас. Я бы прям щас в рейс вышел. А то и вчера ещё.

– Как вышел, так и зашёл бы, – я с удовольствием трескал пряники и запивал их горячим чаем. – Много вас таких, Икаров доморощенных, по тайге валяется. Штурман на корабле главный. Вы так, сбоку припёку, извозчик и кочегар.

– Между прочим, – Арчи ничуть не обиделся, но решил потрепаться. – Я и есть дирижабль. Без меня вы что делать будете?

– На реку пойдём, – не испугался я. – Какую-нибудь оморочку дырявую найдём, залатаем, Далин на неё свой Стирлинг воткнёт вместе с Лариской и генератором, не пропадём.

– Ух ты, – мечтательно сказал Арчи. – Речная романтика, алые паруса. Меня возьмёте?

– Конечно, – утвердительно кивнул я. – Мы тебя в юнги определим, надо же кому-то полы мыть.

– Мне что в речфлоте всегда нравилось, – Арчи допил чай и принялся собираться. – Так это их график. Летом на кораблике шаришься по реке круглыми сутками, чистый курорт. Рыбалка, опять же. Про тяжёлую работу и жестокие шторма пускай расскажут моей бабушке и грузчикам в порту. Потом всю зиму на берегу припухаешь. Хороший контраст, надоесть не успевает.

– Зимой у них тоже рыбалка, – я тоже встал и принялся убирать со стола. – Кучеряво живут. В общем договорились, если что, все вместе идём во флибустьеры. А теперь я побежал, Саныч подъехал, слышишь? Да, и если Далин Кирюшку поймает там у себя, отбей, в обиду не давай. Я ему крышу пообещал.

– Договорились, – кивнул Арчи. – Как раз Антошу проверю и делом озадачу.

Я подскочил и, схватив сумки в охапку, кинулся за дверь, в которую как раз входил Антоша, сгибаясь под тяжестью огромного рюкзака. Оценив размеры багажа, я уважительно присвистнул, в душе сожалея о том, что приходится убегать по делам, и не смогу увидеть, как Арчи с Далином заставят парня его ополовинить. Саныч, заметив меня, вопросительно показал глазами на здание управы и, когда я кивнул ему в ответ, хлопнул рукой по сиденью, приглашая садиться.

– Здорово, – сказал он мне, когда я начал запихивать багаж на заднее сиденье. – Мужики не обидятся, что я не зашёл?

– Да нет, – ответил я. – С чего бы? У тебя свои дела могут быть. А не зашёл, кстати, почему?

– Да Антоша упросил, – усмехнулся Саныч. – Он же теперь самостоятельный. Вчера дома ты бы его видел. Вся улица сбежалась на героя посмотреть. Девок куча, вот уж никогда бы не подумал. Так он китель надел и лётную фуражку, что от отца осталась. До ночи не снимал. Все окрестные малолетки обзавидовались до смерти.

– Ну так правильно, – улыбнулся я. – Хорошо быть молодым. Фуражку надел – все девки твои. Сам небось завидуешь, нет?

– Конечно, – посмотрел он на меня. – Завидую, чёрт побери. Белой завистью. У меня-то молодость в дружине прошла, там не забалуешь.

– У меня тоже, – кивнул я. – Слушай, подожди минутку, за хронометром сбегаю, лады?

– Лады, – отмахнулся Саныч. – Беги. Раньше бы фиг подождал, теперь, гм… придётся.

Я рванул к ангару быстрым шагом, чтобы комендант оценил рвение. Злоупотреблять не стоило, человек ведь на работе. Если б я пошел вразвалочку, Саныч бы ничего мне не сказал, конечно, но осадочек бы остался. В ангаре успел заметить гору вещей из Антошиного рюкзака на столе и Арчи с самим новобранцем рядом. Антоша показывал магу на каждую вещь отдельно и объяснял, зачем она ему нужна.

– Развлекаетесь? – завистливо спросил я и, не дожидаясь ответа, заскочил по трапику на борт «Ласточки». В штурманском углу, немного повозившись, с усилием открутил крепления контейнера, в котором хранился главный хронометр. Решил сам его не тащить, а позвать Далина на помощь, типа мне тяжело одному. Отвлеку друга чутка и заодно последние новости узнаю. Гном, как мне показалось, с радостью согласился и, подхватив нетяжелый ящик, мы потопали к двери.

– Кирюшку кто настропалил? – тут же тихо спросил Далин, стоило нам немного отойти от «Ласточки». – Чья работа?

– Моя, – не стал кривить душой я. – Неужели заметил?

– Сразу же, – ответил гном, походя удивленным взглядом рассматривая гору вещей на столе и ковыряющегося в них Арчи. – И я, и этот клоун бородатый. Спасибо, в общем, дал выйти из положения.

– А Микешка что, так и не поддаётся? – удивился я. – Вот ведь упорный.

– Ни в какую, – подтвердил Далин. – Делает вид, что слов не понимает. Но при этом очень усердный. Я ему говорю узости почистить, он подметать кидается. Я ему говорю подметать, он инструмент чистить начинает. Умора.

– Оставил бы ты его, – от души посоветовал я. – Времени нет.

– Вот именно, – со вздохом подтвердил Далин. – Этот поганец тоже сообразил, что ему продержаться надо самую малость. Ну ничего, сейчас вернусь, Кирюшка как раз все узкие места от масла почистит, и я так громко скажу – спасибо тебе, Микеша, понял наконец, чего от тебя требовалось. И выгоню его нахрен с «Ласточки».

– Только Кирюшку озадачь чем-нибудь ещё на борту, – посоветовал я. – А то влетит ему от Микешки под горячую руку.

– Кстати, да, – согласился Далин. – Обязательно. О, Саныч, здорово. Принимай груз.

Они поздоровались, я прыгнул в пассажирское сиденье, и комендант тут же рванул к зданию управы на хорошей скорости, так что мне пришлось перегнуться назад и руками удерживать ящик с хронометром и сумками, на всякий пожарный случай. Подлетев к крыльцу, Саныч тут же рванул внутрь, на ходу отдав какому-то незнакомому мне немолодому бойцу приказ помочь с вещами вплоть до перевозки обратно к ангару. Я обрадованно поблагодарил, комендант на ходу отмахнулся и скрылся в здании.

– Здравия желаю, – официально представился мне боец. – Меня Николаем зовут. Это у вас теперь наш Антоша в экипаже?

– Артём, – протянул ему руку я. – Ну да, юнгой-стажёром взяли. Сбыча мечт – это к нам.

– Правильно, – одобрил Николай. – Не пожалеете. Парень он хоть и молодой, неопытный по жизни, но без гнилья. Саныч его затюкал совсем своей заботой, раньше он поживее был. Дайте ему отойти немножко и все пучком будет.

– Хорошо, если так, – пожал я плечами. – Поживём, увидим. Мы никогда никого специально не гнобили.

– Ну и ладушки, – успокоился Николай, открывая дверь машины и хватая сумки. – Вся вохра за него переживает, в караулках скучно, а тут такая тема для разговоров. Глядишь, ещё кого-нибудь к вам засунем, хе-хе.

– Ну, это вряд ли, – открестился я, не став вытаскивать из машины ящик с хронометром. – Тут с одним бы Антошей справиться. Слушай, давай за часами потом вернемся, а то таскаться с ними по всему вокзалу ну его нафиг, уроним ещё.

Николай согласно кивнул, время поджимало и, не вступая в лишние переговоры, я направился к зданию погодников, которое стояло немного в стороне от управы. Надо было сначала получить карты погоды на маршрут, а уже потом всё остальное. Главным у местных метеорологов был Васильич, жутко вредный старикан из магов, который все прогнозы давал немного хуже, чем они есть на самом деле. Ориентировался он в основном по своим суставам и больной спине, а своих подчиненных, двух молодых девчонок, гонял в хвост и в гриву. Одна из них была магом-воздушником, вторая по водной стихии, но все их прогрессивные методики уступали в точности стариковским.

Подойдя к двери, я максимально тактично постучался и, услышав добродушное: – «Войдите!», вместе с Николаем зашел внутрь. Васильич, сидя за столом в компании девчонок пил чай, и судя по всему, настроение у него было на все сто. Я успокоенно выдохнул и начал немедленно ковать железо, пока горячо.

– Приветствую, добрый человек и вы, две ослепительные красавицы, – с этими словами я вытащил из кармана тюбик лечебной эльфийской мази. – Погоды-то какие стоят чудесные, а? Это вот тебе от Арчи, для спины.

– А нам хоть что-нибудь? – немного капризно произнесла одна из девушек. – И чего он сам не зашёл?

– Ну-ка цыц, – тут же осадил её Васильич, протягивая руку за тюбиком. – Вертихвостки. Спасибо, Артём, уважили старика. Арчи привет передавай и благодарность. Садитесь, чаю с нами попейте.

– Спасибо, времени в обрез, – вежливо отказался я. – Нам бы разрешение на вылет получить по погоде, и дальше побежим.

– Нет чая – нет разрешения, – пристукнул по столу ладонью Васильич. – Быстрые все какие. Пока про Антошу и что там у вас с домовыми приключилось не расскажешь, никуда не пойдёшь. Желаю из первых уст всё услышать, а то этим двум кукушкам веры нет.

Пришлось засесть за ещё одно незапланированное чаепитие и обстоятельно, пока девушки шустрили для нас с Николаем, передать в лицах всё про Антошу. Домовых коснулся легонько и уже под конец, как бы невзначай, помня наставления Арчи. Сказал только то, что и так весь аэропорт знает. Погодниц, слава богу, интересовал всё больше Санычев племянник, в отличие от Васильича, который понимающе хмурился при истории о нечисти.

– Пойдём покурим, – наконец пригласил он меня на улицу, когда все сказки закончились. – А ты тут посиди, а то девчонкам скучно будет, – остановил он дёрнувшегося было Николая.

Мы вышли в небольшой палисадник, где у Васильича была оборудована курилка, и остановились друг напротив друга.

– Понял, зачем позвал? – сурово спросил дед, раскочегаривая трубку.

– Да уж понял, – вздохнул я. – Не дурак. Арчи предупредил, чтоб этим домовым пусто было.

– Ну, хоть на это ума хватило, – присел Васильич на лавочку и похлопал ладонью по ней, приглашая меня упасть рядом. – Тем служивым из вохры, что с вами были, Саныч рот заткнул. Но я бы не был так уверен, постеречься вам всё же стоит. Что знают трое, знает и свинья, как говорится.

– Думаешь? – покосился на него я. – Вроде все свои были.

– Вот именно, что вроде, – резко перебил меня дед. – Чёрт их знает, этих опогоненных, кому они служат на самом деле. Пусть Арчи ко мне зайдёт, как с островов вернётесь. Я за это время по своим каналам послушаю, может кто интересоваться будет, да и вообще…

– Спасибо, – от души поблагодарил его я. – Передам обязательно.

– Обязательно, – передразнил меня Васильич. – Не ожидал от Арчи, при посторонних такой цирк устраивать. Так-то многие с домовыми и прочей нечистью дружбу водят, но у них ума хватает не на публику это делать, понимаешь?

– Да понимаю, – сокрушённо вздохнул я. – Чего уж теперь.

– Понимает он, – начал выколачивать трубку дед. – Вот наложат епитимью, будете раз в квартал по церковным делам мотаться на своей «Ласточке», а то и чаще. Скажите спасибо, что ходу долгогривым сюда свободного нет, а то бы уже припрягли, во славу божию. Вы же и так раз в год их возите, по разнарядке?

– Возим, куда деваться, – подтвердил я. – Приятного мало. То охотники эти шальные, в самую задницу лезут постоянно, то инквизиция эта, вечно страховидл самых отстойных с ведьмами да колдунами туда-сюда таскает, как будто на месте их кончить не может, то ещё чего.

– Вот, – наставительно сказал Васильич. – А будете ещё чаще. Тем более «Ласточка» у вас класса люкс, а там не дураки сидят, враз прочухают на ком поездить можно бесплатно, да ещё и в комфорте. Пойдём, разрешение выпишу.

Васильич с кряхтением встал с лавочки и направился ко входу в дом, поманив меня за собой. Я знал, что лет ему уже очень много даже для мага, чуть ли не больше, чем Ларе. Поддерживать себе здоровье заклинаниями он уже не мог, поэтому лечебные эльфийские мази от Арчи были для него настоящим спасением. Мы зашли в дом, где и Николай, и девчонки взглянули на нас с нескрываемым облегчением, потому что не стыковались они по возрасту, и говорить им было по большому счету не о чем. Боец встал из-за стола, степенно поблагодарил за чай, за угощение и ласку, попрощался с хозяевами и, буркнув мне что-то вроде «На улице буду», выскочил в двери. Васильич не обратил на него внимания, просто махнув рукой на прощанье, и занялся картами.