Kitabı oku: «Конструктор времени 2. Спасти Женьку во что бы то ни стало!», sayfa 4
Глава седьмая. Мир на ладони
Вяземский шутил. Как можно этого не помнить! Не забыл нас полковник Богданов! Обсудить проблемы со знающим человеком надеялся давно.
В город возвращался с лёгким сердцем. Разбираться в одиночку абсолютно со всеми проблемами устал. Димка, и остальные друзья заняты своим и недостаточно компетентны. Надежда что Богданов приезжает из-за меня, хоть на время, снимала часть груза.
Не заходя домой, сразу отправился в мастерскую к «Чёрному принцу». Там уже ждали проблемы. Вчера вечером, когда Демид Токуров закатывал на яму Ниву, поцарапал крыло белому Лексусу АрСи. Покрытия такого не было, а сдача послезавтра! Даже если я своей властью лишу Демида полугодовой зарплаты, это не покроет ущерба. А увольнение вообще ничего не решит и создаст новые трудности… Производственные совещания у нас происходили редко, но сегодня пришлось своей властью остановить работу.
Все были недовольны и смотрели на Токурова волками. Пришлось горячие головы остужать:
– Не хочется напоминать, что мы все в одной лодке. – начал я. – Сегодня Токуров, а завтра кто-то из вас… Начнём войну – потеряют все! Поэтому, «виноват-не виноват», забудем! Давайте предложения что делать!
– Уволить без расчёта!.. – со злобой сказал не смирившийся бригадир. – Он взрослый мужик! Я ему не нянька…
Демид скис, сидел, боясь поднять глаза.
– Стоп! – остановил я словесную поддержку бригадира. – Это обсуждать не буду! Мне нужны предложения, как исправить дефект Лексуса. Я слушаю!..
Бригадир Клеймёный только покачал головой, остальные, вслед за ним, тоже молчали. Я выждал в полной тишине минуту и сказал:
– Сегодня никто не уйдёт с работы, пока не запишет в журнале своё предложение… Мне нужны любые, вплоть до дурацких… А вечером всё обсудим. Давайте, до семи чтобы придумали! А сейчас работать! Демид! А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Остальные разошлись по рабочим местам, но остался с Демидом и бригадир Алексей.
– Чего тебе, Лёша? – спросил Клеймёного.
– Да, зря вы, Валерий Евгеньевич, всех всполошили. Мне нужно, чтобы они работали, а не сидели, закатив глаза в потолок, и выдумывали дурацкие предложения. Я сегодня сам покопаюсь и найду что-нибудь в интернете.
– Хорошо! – уверенно ответил я. – Ты своё предложение можешь выдать завтра, я подожду. А остальные сегодня и до вечера!
Этому приёму научила жизнь. Рассматривать всякие предложения, менять тактику, не меняя стратегии! Младшие должны чувствовать, в тебе лидера!
Клеймёный горько вздохнул, но спорить не решился.
– Демид! А тебе придётся думать больше всех. Если мы послезавтра не сдадим Лексус в идеальном состоянии, твою бригаду ждёт большой штраф. Очень большой! По условиям, мы даже из-за лёгкой царапины, должны выплатить десять процентов стоимости машины. А это вся ваша месячная зарплата, плюс ещё сто! Если хоть раз появишься пьяным, ищешь другую работу. Без вариантов! Все выходные следи за собой! Сухой закон! Повторять не буду, иди!
Раньше, что Демид любит спиртное, я считал россказнями недоброжелателей. Вышло, что правда! Ещё вчера обратил внимание, что он нечётко стоит на своих двоих. Думал, усталость и катастрофически ошибся! Всё можно было решить ещё тогда и без общественного конфликта… Э-эх!
Да, это ещё один вариант: длинный реверс! Не хотелось пользоваться этим, ведь отмена всего случившегося раньше пройдёт по живому. Всё, что было в этом промежутке, начиная от ухода с работы и, кончая возвращением, стиралось. Это Вяземский, Зорро, его машина, утреннее купание… Ничего не поделаешь! Другим путём больше усложню положение. Если работы на кузове вскроются, будет клеймо и на репутации и, как следствие, на количестве заказов и доходах…
Итак, реверс! Глубокий вдох, поехали!..
Хорошо, что готовиться не надо. Нырнул и плыви… События текут в обратном порядке: вот говорю с виновником, Демид на меня боится взглянуть; беседую с бригадиром; собрание по поводу Лексуса; автобус, дорога с автовокзала… точнее, на автовокзал в порядке реверса.
В автобусе, после входа, воздуха уже не хватает. Выхожу, выдох-вдох, пассажир с соседнего кресла косится удивлённо, но это не важно. Отдышался, ныряю дальше! Дорога, выскальзывает из-под автобуса и убегает вперёд, к городу, загородные перекрёстки, лес, поля и столбы вдоль дороги…
Перед второй передышкой успеваю выскочить из автобуса и, не оглядываясь, спиной вперёд, углубиться в утренний лес…
…Вдох-выдох, реверс… Завтрак… Бег вокруг озера… Ночь… Разговор с Вяземским, вечер… Обслуживание машины…
…И снова, вдох-выдох… События продолжают повторяться. Только паузы с дыханием учащаются, а переходы укорачиваются… Окончательно останавливаюсь во вчерашнем дне, когда должен был поручить Клеймёнову быть за старшего. Выныриваю. Глубокий вдох…
Бокс «Чёрного принца», бригадир стоит, смотрит на меня и ждёт.
– И ещё, Лёша! – говорю, скрывая неспортивное дыхание. – Если узнаю завтра, что ты Токурова не отправил прямо сейчас домой, всю бригаду накажу! Он у тебя лыка не вяжет!
– Да он просто придуривается!.. Вы же его знаете, Валерий Евгеньевич. – стал защищать Демида бригадир.
– Да, я знаю, поэтому и предупредил…
– Но он же работает. Почему?.. – не желал принять, как должное, мою сторону Клеймёнов.
– Отправь его домой и немедленно! Слышишь?
– Да, за что же мне это? Кто будет Нивой заниматься? Мы же из графика выскочим…
– Это, бригадир, твои проблемы! Следи за своими людьми. И пьянство больше не покрывай… Итак, что ты сейчас сделаешь прежде всего?..
– Ну, нельзя же так, Валерий Евгеньевич… Ну, немного пьяный… Что он может такого уж опасного сделать? Масло на себя нальёт?..
– Алексей, не шути! Ещё слово против, всю бригаду отстраню! Не столько из-за Демида, сколько из-за твоего упрямства. Понял?
– Да… Но… Да, понял… – Лёша подавлен. Я неожиданно показал зубки. Бригадир надеялся, что будет как обычно, убедительно, но без последствий. – Демид! – крикнул он обернувшись. – Иди сюда!
– Разбирайся, я подожду. – и отошёл в сторону.
Уходить, не убедившись в исправлении, нельзя. Слишком дорого заплачено! Четырнадцать часов жизни безвозвратно стёрты.
Поездка до сорокового километра позволила поспать. С удовольствием пропустил подробности поездки и на автопилоте проснулся когда автобус притормаживал перед мостом…
Иннокентий Семёнович, как и прежде встретил у дороги. И шелти Зорро у его ног внимательно смотрел.
– Привет, труженик! Тихо, тихо, Зорро!..
Это просто дежавю! Один-в-один, как звучало вчера, то есть, прошлым «сегодня»… Начинаю подыгрывать. Повторяю:
– Привет! Вы давно здесь? – улыбаюсь и мы со стариком обнимаемся.
Роль предыдущего Валерки помню назубок! По крайней мере, текст знаю, могу продолжать актёрские похождения… Только оценить качество игры некому.
Автобус гудит уже далеко за изгибом дороги, мы шагаем в лес. С удивлением разглядываю окружающее, буквально этим самым путём последние сутки иду уже пятый раз. Каждая кочка, травинка памятны. И вот эту ветку очередной раз перешагиваю.
Остановился. Повторять роль во всех деталях можно, но не стоит. Какой же я тогда актёр? Как написал сам в предыдущем варианте, так и играю. Никаких нюансов, неточностей, новых слов, жестов. Ничего нового!
Но бывший майор, не зная о чём в этот момент думал я, продолжал играть по шаблону:
– Ты знаешь, Валера, а этот хитрец тебя ждал. Помнит, кто ему вкусности привозит.
Сказал как и вчера, но сегодня, обходя меня, неожиданно нагнулся, поднял ту ветку и отбросил в сторону. Что-то в этой реальности изменилось.
В прошлый раз, перешагивая ветку, ответил: «Он хитрый!». Новый вариант реальности никем ещё не пройден, стал импровизировать:
– Иннокентий Семёнович, а кто сказал, что должен приехать Богданов?
– А тебе, интересно, кто об этом мог сказать? Это непроверенная информация…
– Ну, вот, началось! – я пробормотал больше для самого себя.
Новая тропа в этой реальности оказалась непредсказуемой, как трясина.
– Это к тому, что слышал такое от тебя завтра утром…
Семёныч внимательно взглянул в лицо. Ожидал, вероятно, застать на губах улыбку. Слишком озорной получилась фраза: «Слышал завтра утром». Случайный шедевр!
Но сам смотрел серьёзно, шутки в сторону.
– Говоришь, «завтра утром слышал»?.. Ну-ка, ещё раз. Или я что-то не пойму.
Я вздохнул. Хорошо знакомая стезя в известном настоящем, запетляла и растаяла. Как дымок над погасшей спичкой. Тут же запаливаю новую, стоять на месте бессмысленно:
– Видишь ли… у меня и хорошая новость, и плохая. – стал издалека подкатывать.
– Новости?.. – тут же откликнулся Вяземский. – Давай, с хорошей!
– Но я лучше с плохой!.. К хорошей готовиться надо… У меня на работе сегодня вечером один олух с пьяных глаз…
– Сегодня вечером? – перебил майор, внимательно следящий теперь за словесными временами. – Вечера не было, ты выехал из города в пятом часу…
– В общем, час назад я вышел из огромного, почти пятнадцатичасового реверса…
– А реверс, это?.. – спросил, ещё не знакомый с моей системной терминологией, Вяземский.
– Реверс – движение вспять, в прошлое… Возвращаюсь, реверсирую, как тогда, когда меня, помнишь? в багажнике везли казнить… Теперь исправляю то, чего не доглядел…
Никому раньше я свою технику так досконально не объяснял. Приятно было видеть, что Вяземский меня слушает, слышит и понимает.
– И ты, выходит, эти часы возвращался?.. Бзик какой-то! – высказал сомнение он. – Только ради того, чтобы какую-то мелочь исправить?..
– Мелочь… Ладно! Поехали дальше. Я не сказал, что могу не только в прошлое, но и в будущее ходить!..
Вяземский попытался сделать шаг, но вынужден был вернуться в исходную точку.
– Говоришь, в будущее? Ух, ты!.. – он повернулся ко мне. – А реальность при этом тоже меняется? Или, как на уже написанной картине…
Да, экс майор понимал в моих путешествиях гораздо больше, чем все остальные, вместе взятые! Талантлив! И соображал остро, не по годам. Чего же было ждать? Как и я, он после путешествий во времени многое понял. Жил долго в грядущем, где такие путешествия – вполне нормальное явление.
– Меняется?.. Нет! Впереди реальностей уже не бывает! И я просто перехожу, пропуская в своей жизни какой-то отрезок, где меня нет… Пишу всё наново.
– То есть, переписывать там, в будущем, нечего… А, ну-ка покажи!
Вяземский не шутил! Он сразу понял, что это значит, и желал убедиться!..
Опустил сумку в траву, распрямился, глубоко вдохнул и, создав разрыв в потоке, шагнул в красноватый сумрак… Багровая тень Вяземского стала размытой. Он существовал, как бы, вокруг… Я выждал несколько ударов сердца, замедлил движение в потоке, и, когда посветлевшая тень Семёныча замерла, реализовался.
Когда привык к яркому свету, спросил:
– Ну как?
– Что-то фантастическое! – спокойно сказал он и объяснил: – Ты растаял, исчез. Я прошёл через это место.
– Долго отсутствовал? – для меня время отмечалось ударами сердца.
– Минут десять, наверное… Зорро сразу стал выть.
Вяземский от пса такого не ожидал, для меня поведение собаки было не новым.
– Пойдём дальше!..
Зорро единственный определял моменты выхода из вневременного портала. Начинал выть, когда я выходил из реверса, до которого это не происходило. Это не случайность. Он выл, как воют волки даже когда это происходило вне его зрения. Как-то чувствовал.
Когда мы устроились в гостиной, я, по прошлому разговору, чтобы не терять время на повторение, выдал вкратце суть предыдущего:
– Скажу сразу, у меня много работы и я почти не знаю, что в городе делается… Лика мне не пишет, но уже несколько дней и не звонит. У неё экзамены. А твой труд о мире через сто лет, лучше назвать мемуарами о будущем. Тебе это нравилось…
– Постой-постой! Ты чего это понёсся? Какие мемуары? Я за твоими мыслями не успеваю. Давай ещё раз и помедленнее.
– Но у нас был уже такой разговор. Про дела в городе, Анжелику и работу над книгой…
– Ты, Валера, имеешь в виду разговор был перед… твоим реверсом? – я кивнул. Слово «реверс» прилипало к Вяземскому. – Ну, и что я там тебе наговорил?..
– Это я спросил про мемуары… – я выделил слово виртуальными кавычками. – Тебе такой формат сюжета понравился.
Вяземский, увидев манипуляции руками, усмехнулся:
– Там, в будущем, выделение показывают пальцем руки как подчёркивание! А ещё о чём говорили?
Он опять ловко ушёл от ясности.
– Вы спрашивали про мой бизнес… – вздохнул я. – И я вам всё про это…
– Поскольку я не слышал, давай-ка повторим!
Мне не удалось уйти от прежней роли! Оказалось не очень приятным возвращать стёртое реверсом.
Мы спустились в гараж, продолжая разговор. Вяземский взял с собой планшет. С нами пошёл и Зорро.
Я, помня обо всех недочётах, продолжая рассказ, полез в яму под автомобиль. Иннокентий Семёнович устроился в кресле, слушал и работал с планшетом.
Когда я замолчал, он отложил его в сторону:
– Я не планировал этот разговор сегодня… И не знаю, стоит ли начинать… Да, кстати Валера, в прошлый раз мы с тобой случайно не обсуждали эти твои путешествия?..
Такое начало интриговало. Я старался не упустить нить разговора.
– Да было в прошлый раз у нас такое. Я поведал кое-о-чём из приключений последних дней.
Вяземский отличался нацеленностью. Ему было что сказать по этому поводу, но пока молчал.
Из масляного шприца брызнула капля на лицо, стёр тряпкой со щеки и закончил о Женьке:
– Парня хотели убить, я вмешался. – он смотрел задумчиво, молчал. Я закрутил шприц и вылез из-под «Тойоты». – Теперь говори, что хотел.
– Не знаю, с чего начать… – сказал Вяземский. – В 2133 году в начале лета меня познакомили с очень интересным человеком. Как зовут, не важно… Просто человек… Учёный… Нет, он к темпоральному бизнесу никак не относился, но был сведущ и знал много о принципах построения и работе таких устройств. Я думаю, он будет… был одним из крупнейших специалистов своего времени. Поскольку его исследования имели отношение к безопасности… В общем, он оказался врагом той системы, номер один! И Союз помог перейти на нелегальное положение. И делал всё возможное, чтобы Лоу не могли найти…
– Лоу? – тут же я подловил майора, надеясь, что Вяземский передумал оставить это тайной.
– Да! Его имя было под жёстким запретом у нас… Я просто по привычке… Его зовут… или звали… или будут звать Руфус Лоу… Очень умный человек… был в будущем… – скаламбурил за мной майор. – Так вот, он рассказал, как ни ограничивай перемещения во времени, всему этому, рано или поздно, придёт конец…
– Чему? – стал выпытывать я.
«Всему этому» могло иметь много различных толкований! Вяземский смотрел серьёзно. И снова начал издалека:
– Вселенная построена балансом пространства и времени… Это, как дополнительный компонент, не учтённый Эйнштейном в его формуле… Скорость света, на самом деле, не постоянная величина…
Ух, ты!.. Мороз у меня пробежал по коже. Что значит, «не постоянная»? Требовались объяснения:
– Как же так? Ведь от постоянства скорости света у нас зависит всё! – меня в этом убеждали все. В мире нет ничего постоянней скорости света в вакууме! Все процессы в полупроводниках, вся история Вселенной. Как же скорость может измениться?
– Да, зависит!.. – согласился Вяземский. – Но есть ещё коэффициент сопряжения… На самом деле формула Эйнштейна упрощена и не учитывает ещё нескольких десятков других, взаимозависимых, компонент. Энергия, перемещений во времени берётся именно из полной формулы! Понимаешь?
Вот это да! Я и раньше догадывался, что прыжки во времени гораздо затратней, чем показано в комедии Спилберга, что в моих взорванных «котлах» лишь ничтожно малая часть бралась из необъятной их батарейки. Та служила лишь для затравки… Но это были лишь догадки… Теперь общая картина, выстроенная завтрашним светилом, могла показать откуда и сколько энергии Вселенной я использую в своих житейских «выкрутасах» со временем. И наверняка могла ответить на трудный вопрос: к чему это приведёт!
– И что же мне делать? – я не мог избавиться от потрясения.
– Тебе?.. При чём тут… Ах, ну да, ты тоже…
Вяземский умолк, потом, изменив тон, продолжил:
– Я не знаю, Валера, что делать! Мне там запретили что-либо, касающееся тех научных воззрений брать с собой! Ты же помнишь историю с «джамперами»!.. А эта теория ещё более концептуальна! Социум к такому совсем не готов… Ну а ты… Запретить тебе это, всё равно никто не сможет. Ведь ты один такой у нас!..
Лежащий у кресла Зорро, вместе с хозяином, внимательно смотрел на меня.
– Иннокентий Семёнович, дорогой! Ты так и не сказал мне, чему всё-таки придёт конец.
– А-а, это… Да ты не волнуйся. Я, например в это не верю. Опять что-нибудь теоретики напутали… Понимаешь, Руфус сказал, что с каждым сдвигом скорость света понемногу растёт. А, поскольку запасы энергии Вселенной ограничены… В общем, масса и гравитация вселенной, пропорционально квадрату скорости, уменьшается… Думаю, это какая-то ошибка… Давно бы уж заметили!
Я, поднявшись из-под машины, вытер руки, распахнул пошире ворота, залез в кабину «Тойоты» и запустил движок. Нужно убедиться, что гидравлика больше не подтекает.
И снова спустившись в яму, оттуда спросил Вяземского:
– Так ты, Иннокентий Семёнович, считаешь, что и я сам, без машины времени…
– Да ничего я не считаю! – перебил он, догадываясь куда повёл речь. – Кто знает, что мы нарушаем?.. Никто!
Это было непохоже на того Вяземского, которого я знал! Осторожно выглянул из-за колеса, лицо майора говорило о переживаниях. И это только из-за рассказа?.. Тягостное зрелище!
Догадался, это его больное место, эту боль он носил в своём сердце с самого возвращения в нашу реальность, четыре с половиной месяца! И, безусловно, Семёныч лгал, что не верит… Он знал точно и лгал из благих побуждений… Промелькнула мысль, связывающая все обсуждавшиеся темы:
– Богданову об этом рассказывал?
Семёныч промолчал. На его лице всё было написано!
– Когда приезжает?
– Завтра.
Присел на верхнюю ступеньку ямы. В этой реальности всё только усложнилось! Резко и бесповоротно!
Как бы мне ни трудно было исправлять царапину на белом крыле Лексуса, мы бы справились небезопасно, но без реверса. Теперь на меня майор навесил печать раннего палача Вселенной… Человека, расходующего оказавшееся в его руках сокровище на свои мелкие человеческие слабости…
Захотелось мне тогда в багажнике связанному выжить, и создал этот подлый реверс… Будь проклят этот момент!
И ещё, томимый изолированностью, пожелал себе ученика… Женька! Что же с ним теперь будет без этих спасительных перемещений?
– А, знаешь, Семёныч, я того мальчика, Женю, о котором говорил, хотел подготовить в дублёры…
Как Вяземский, так и его Зорро, вскинулись.
– Что значит «в дублёры»?
– Научить перемещаться что ли…
Я полагал, что бывший путешественник должен был меня понимать. И вздохнув, закончил:
– …во спасение…
– А это, думаешь, возможно? – удивился ещё и Вяземский.
– Хотел попробовать! Думал, сумею.
Глава восьмая. Как в последний раз
Утром от дождя, барабанившего с вечера по крыше, снова, как и в прошлый раз, ничего не осталось. Светлое небо расстилалось над позолоченными солнцем верхушками сосен и тёмное озеро в своей первозданной чистоте, синим зеркалом лежало между берегами.
Ночь прошла, на удивление, спокойно. Хорошо отдохнул, и был готов принять жизнь во всей полноте и без фокусов. Вчера дал себе слово навсегда оставить в прошлом путешествия, корректировки с исправлениями. И слова этого буду держаться до конца!
Настроение просело, слишком много связано с этими путешествиями. Но решил жить, как раньше, будто ничего не менялось. Не пользоваться больше этими, сомнительными благами, радоваться, что обычный. И эта обычность, перестав быть сказкой, что видел во сне, стала суровой явью. Деваться некуда, отныне я обычный, буду жить как все, и не иначе!
Самый последний раз пользуясь преимуществом предвиденья, точно знал когда придёт автобус. И вышел с просеки на асфальт за минуту до прибытия. Уже сидя в полупустом салоне, вспомнил, как провожал Вяземский. Мы ничего не говорили, обнялись, я подхватил сумку, повернулся и шагнул… Мы с Семёнычем понимали друг друга без слов.
В городе тепло. Близящаяся осень ещё сюда не пришла. И ночной дождь тоже не добрался. Шёл по сухим и пыльным гранитным плитам у мемориала, чтобы срезать путь от автовокзала до «Чёрного принца», и думал почему-то о полковнике Богданове. Что было у него эти четыре месяца? Срок немалый, всё могло измениться. Может получил новое звание, новое задание? И о чём мы будем говорить? Захочет ли полковник знать все эти мелочи? Может настали времена более интересного и высокого… Его служба многопрофильная, поменяться могло всё! Это у нас тут всё неизменно и консервативно. Провинция…
Демид Токуров ждал у входа, рядом с красивой табличкой «Чёрный принц», указывающей своим огромным пальцем на ворота бокса.
– Чего ждём? – спросил его.
– Лёха не пускает. Говорит, что если вы не разрешите…
Ну, да, конечно… Это Клеймёнов мстит за вчерашнее… Или…
– Вчера пил? – жёстко спрашиваю.
Демид вздрогнул, но тут же сыграл неискреннее удивление. Глаза забегали.
– Нет!
– Дай руку! – это пришло спонтанно.
Токуров нерешительно вытянул руку из кармана и протянул мне. Пальцы на широкой ладони слегка подрагивали. Даже если и не пил вчера, всё равно это был плохой признак. Я вздохнул.
– Иди домой! Отдохни!
– Но я же не пил! – фарисейски громко возмутился слесарь.
– Завтра придёшь, я ещё раз посмотрю.
Говорил спокойно, чтобы не утяжелять последующие отношения. Но Демид воспринял сказанное как угрозу, как попытку оскорбления.
– Да ты чё мне не веришь… И… тут такое говоришь… салага зелёный… Я раньче знашь где работал?..
Я знал. Поэтому проглотил «салагу зелёного» спокойно. Хотя, по слухам, и там Демида за скрытную пьянку не очень уважали. И, вероятно, даже обрадовались, когда его переманили.
– А ты тут… – накаляясь, слесарь продолжал кипеть.
– Что ты раньше делал, Демид, мне совершенно безразлично, но у тебя руки трясутся.
– Где?.. У меня что ли?.. У меня трясутся?.. А это видел?! Я щас этими трясущимися…
На руки, сжавшиеся в кулаки, он даже не взглянул. И теперь интересовался только куда мне своим кулаком приложить, чтобы побольнее было и пообидней. Да, кулаки у Демида форматом почти с пудовую гирю. Снаряды!
Только сейчас сообразил, что не смогу избежать драки. Реверс в запрете, не нарываться поздно. Сплюнув под ноги, Демид сделал шаг ко мне… А бить его первым нельзя. Старался ещё и успокоить…
– Демид…
Первый сокрушительный удар пришёлся в левый висок. Сознание едва не потерял. Даже чёртики в глазах замелькали. Удивился, мне шею Демид этим ударом не свернул и я остался стоять на ногах.
– Очнись!.. – по-прежнему пытался вразумить.
Следующий весомый крюк пришёлся в правое плечо, которым я поймал удар с левой. Чуть не выкинуло на проезжую часть, под колёса Камазовского мусоровоза. Водитель вовремя затормозил и отвернул…
«Слишком далеко всё зашло…» – подумал. Надо поскорее завершить, чтобы бригада хотя бы об этом не узнала.
И шагнул навстречу. Удар в то место шеи снова был точен. Демид, не ожидавший сближения, целился на дальней дистанции, промахнулся и, не поняв что случилось, подрубленным деревом рухнул на асфальт. Только сейчас, когда с моего горизонта исчезли плечи слесаря, увидел всю бригаду высыпавшую из двери… Вот невезение! Неужели всё видели? Было стыдно, но терять лицо не хотел, скрыл за начальственной маской:
– Так, бригада, почему не работаем? Бригадир!
Почти все тут же постарались исчезнуть за горизонт событий. Создалась давка. Алексей подошёл.
– Занесите Демида внутрь чтобы не простыл…
На самом деле подумал про плохую рекламу с лежащим перед воротами телом.
Когда занесли и уложили на поддон в углу бокса, подошёл и коснулся шеи. Пульс был. Стало легче.
Бригада снова занималась делами, на меня никто не косился. Нашёл Клеймёнова, продолжающего регулировать осветительную арматуру Лексуса.
– Бригадир! Что с трансмиссией? – «Нива» по-прежнему ждала ремонта.
Понятливый Алексей вздохнул:
– Уволим? – имел в виду Токурова.
– Считай, уже уволил! У тебя на примете есть кто-нибудь? Чтобы и руки и голова на месте были…
– Да, есть один, но сомневаюсь, что сможет сегодня.
– Когда Ниву сдаёшь?
– Сегодня. – вздохнул Алексей. – А там со вчерашнего конь не валялся!
– Ладно! Попробую договориться с заказчиком. А ты пока решай с заменой!
В кабинете, как-то незаметно в последнее время превращённом в склад, открыл журнал заказов, нашёл заказчика, позвонил.
– Михаил Станиславович? Здравствуйте! Это Валерий Евгеньевич из «Чёрного принца». У вас в заявке указано: шум при включении полного привода… Мы с этим справились, но тут обнаружился не указанный вами дефект системы торможения… Вы меня слышите?
– Да, слушаю! – отозвался тот.
– Мы это заметили ещё вчера. Но сегодня только поняли, что не успеем своими силами… Не хочу отдавать машину с неисправностью. Уверен, завтра…
– Мне машина нужна сегодня. – перебил заказчик. – Ночью уезжаю…
Вот ведь лажа! У меня таких промахов до сих пор не случалось! Обычно заказчик шёл навстречу и даже готов был доплачивать за старания.
– Понял. Постараемся…
Правда, кто это будет стараться… Впрочем, был один такой. В Политехе приходилось уже заниматься трансмиссией Нивы. Пора вспомнить институтские навыки.
Женька, возвращение Богданова и экзамены Лики отошли на второй план. В дальнем углу кабинета стоял шкафчик с рабочей одеждой. Давно не открывавшийся.
Когда вышел из кабинета, Демид продолжал лежать на поддоне. Рядом оказался Митяй, штатный двигателист. Сказал ему:
– Следи за Демидом! Если через пять минут не очухается, вылей на голову ведро воды!..
– Без проблем! – согласился Митяй. Он был пока на подхвате, так как с двигателями у всех трёх машин замечаний нет.
А бригадир, увидев меня в рабочей одежде, настолько удивился, что спонтанно начал шутить:
– Валерий Евгеньевич, если сегодня не сдадим машину, лишу вечерней чарки…
На его шутку обращать внимания не стал.
* * *
– Хорошо выглядите, Иннокентий Семёнович!.. А это кто у нас такой красивый?
– Этот красивый теперь только меня да ещё Валерку Евграфова признаёт. – Вяземский придержал шелти за ошейник. – Старый стал. Так, что рук не протягивай – укусит!.. Я тебя с утра уже жду… Здравия желаю, полковник!
Богданов с тех пор, когда они с Вяземским в последний раз виделись, не изменился. И в гражданской одежде по-прежнему выглядел, как говорил Валерка, «своим парнем».
– Ты каким ветром прискакал? Автобусу рано. Следующий из города через час…
– Я не ветром. Попросил генерал-майора Охромеева подбросить.
– А где же он сам?
– Сказал, некогда, покатил в тир новенький пистолет пристреливать… Путешественник-то наш как?
– А ты позвони ему! Он сейчас трудится.
– Поди всё бензиновые движки перебирает?
– Э, не-ет! Ты отстал от событий. Он теперь бизнесмен. Крутая фирма… На глазах растёт. Да, вот, он только утром уехал… Проходи, здесь удобней будет.
* * *
Имя и адрес проживания «Седой» выяснил быстро.
Восемнадцатую квартиру Витёк, даже не подходя к дому, определил на глаз. Первый подъезд, пятый этаж, в углу слева… Он работал когда-то во вневедомственной охране. И, пока Седой сидел в своей машине, Витёк остался караулить у дома.
Кавказец, сразу зайдя в подъезд, не стал подниматься на лифте, где могло быть видеонаблюдение, оглядываясь, поднялся по лестнице до шестого, спустился на пятый и позвонил в дверь. Никто за дверью не ожил, и Кавказец, постояв, поднялся к площадке между этажами. Отсюда было видно и дверь квартиры, и лифт. Оставалось дождаться, когда появится «заговорённый».
Витёк, предупреждённый, что адресата нет, стал выписывать петли вокруг дома, надеясь первым заметить гада и предупредить Кавказца.
Это была их обычная тактика, которая, так или иначе, работала всегда.
В прошлый раз с идиотским салютом они явно перестарались, и потому тот бой откровенно продули. Теперь нужно было делать всё только правильно…
* * *
Ко времени сдачи успел перебрать трансмиссию, начиная от сцепления, и нашёл-таки дефектную деталь, даже две, которые и создавали шум. Заменил, залил маслом и проверил работу. В одиночку с этим бы не справился. Сперва подходили и помогали кто мог, по одному, по два. Когда времени не осталось, вся бригада, с бригадиром кинулась помогать! Про Демида уже никто не помнил, тот исчез никто и не видел как…
Заказчик, остался доволен. Под конец, продемонстрировал ему, как Нива великолепно тормозит. И он, по доброте душевной, накинул к сумме ещё пять рублей…
В общем-то, без обеда, мы с планом справились. Никаких нареканий… Никаких реверсов… Всегда так теперь и будет! Первое время ещё буду помнить, но потом всё забудется и станет естественным.
Дорога домой шла через полгорода. Пешком такое расстояние проходить долго. Автобусы так поздно не ходили. Но повезло, последнее маршрутное такси я застал.
Садясь в маршрутку 68, вспоминаю о Женьке. Смарт перед глазами… Да, был такой звонок, но я его пропустил, смарт оставался в кабинете. Отвечаю… идёт дозвон и его глуховатый голос произносит привычное:
– Алё!
– Здравствуй, Женя!
– Я вам, Валера, звонил…
– Извини, был занят! Что-то случилось?
– Просто хотел поговорить…
– Давай, слушаю!
– Не так! Без телефона…
– Боишься подслушают? – в ответ тишина. Женя то ли раздумывал, то ли не решался говорить. Это было мне понятно. – Ладно, завтра после пяти буду…
Отключился, сунул смарт в карман. Что надо Жене, о чём хотел говорить? И что теперь будет с ним? Буду уговаривать вести себя тише, придумаю ли ещё какие трюки, позволяющие справиться с агрессией. Или, всё-таки…
Но я дал слово: больше никаких, даже коротких, даже необходимых… И лучше натравить полицию, чтобы всё сделали сами.
Когда маршрутка остановилась на последней остановке, я один вышел из салона и потопал домой. День кончался, за тучами небо стемнело. Впереди светился витринами мой продуктовый магазин, и я вспомнил, что давно его не навещал, а продукты в холодильник сами не придут.
У входа взял корзинку, сунул туда палку копчёной колбасы, несколько банок с рыбными консервами и длинный французский багет. Масла вологодского на полках не оказалось. Поискал, и пока ищу, почувствовал внимательный взгляд. Оглянулся, неизвестный сразу исчез за полками.
Такое насторожило! Кому надо за мной следить? Живу рядом, я – постоянный покупатель! Чтобы выяснить, стал сам следить. Тот, чей взгляд насторожил, свою деятельность не афишировал. Я ходил по магазину, делал вид, разыскиваю что-то и боковым зрением старался поймать. Посторонний взгляд вычислил через минуту. Наблюдатель оказался у выхода, ожидал, или делал вид что ожидает. Хотя теперь он был в светлой куртке, я его узнал. Это тот, что стрелял из обреза, а раньше, я как-то случайно, убил его из трофейного пистолета…
