Kitabı oku: «Жизнь алхимических философов», sayfa 2

«Никакое современное искусство или химия не имеют ничего общего с алхимией, за исключением заимствованных терминов, которые использовались в дальнейшем главным образом для того, чтобы скрыть последнюю». То есть, алхимики не заложили основы науки, начало которой приписывается им, и в этом вопросе мы никоим образом не обязаны им. Это крайнее утверждение смягчается более поздним комментатором, который дает более подробное выражение своим взглядам.

«То, что химия обязана своим появлением среди наук косвенно алхимикам, безусловно, верно; по крайней мере, я не склонен подвергать это сомнению; но не непосредственным трудам самих алхимиков, чья особая работа была работой созерцания, а не рук. Их перегонным кубом, печью, тыквой, ретортой, философским яйцом и т. д., в которых, как говорят, происходила работа по ферментации, перегонке, извлечению эссенции и спиртов и приготовлению солей, был человек – вы сами, дружелюбный читатель; и если вы отправитесь в свой собственный кабинет и будете откровенны и честны, не признавая никакого другого руководства или авторитета, кроме Истины, вы легко сможете открыть для себя что-то из герметической философии; и если в начале будет «страх и трепет», то в конце может наступить более чем компенсирующий мир.

«Очевидно, что по большей части эксперименты, которые проложили путь к химии, были проведены людьми, которых сбили с толку алхимики, и которые искали золото вместо истины; но этот класс людей не написал книг по алхимии. Многие из них, несомненно, умерли над своими печами, « не издав ни звука », и никто из них не написал книг о философском камне по той простой причине, что они так и не открыли ничего, о чем можно было бы писать. Я знаю, что некоторые самозванцы намеренно писали о тайнах, чтобы сыграть на доверчивости невежд, но в их работах нет ничего алхимического. Верно также, что многие книги были написаны людьми, которые действительно воображали, что они открыли секрет, и тем не менее ошибались. Но этот мнимый успех никогда не мог иметь места, когда целью было золото, потому что на самом деле никто никогда не был обманут: никто никогда не верил, что он открыл способ получения золота из низших металлов. Дело говорит само за себя. Невозможно, чтобы кто-либо когда-либо был введен в заблуждение этим голым фактом; но совершенно иначе обстоит дело с реальным объектом алхимии, в котором люди обманывались во все века… ибо объект всегда находится в мире, и отсюда древность, приписываемая этому искусству алхимиками».

*****

Этот отрывок представляет собой длинную череду просто невероятных ложных утверждений. История химии и жизни адептов свидетельствуют против этого. Целью моей публикации этой книги является установление истинной природы герметического эксперимента посредством рассказа о тех людях, которые его проводили, и которые, как показывают простые факты их истории, искали трансмутацию металлов. Нет нужды в аргументах; факты говорят достаточно. Не слепым последователям алхимиков мы обязаны основанием химии; это самим адептам, прославленному Геберу, великому магистру Василию Валентину, Раймонду Луллию, верховному иерофанту. То, что они открыли, вы найдете на следующих страницах; здесь для моей цели будет достаточно процитировать взгляды французского ученого, который сделал алхимию своей специальностью, и который также является высоким авторитетом в вопросе современной химии.

«Невозможно отрицать, что алхимия внесла самый непосредственный вклад в создание и прогресс современных физических наук. Алхимики были первыми, кто применил экспериментальный метод на практике, то есть способность наблюдения и индукции в ее применении к научным исследованиям; более того, объединив значительное количество фактов и открытий в порядке молекулярных действий тел, они ввели создание химии. Этот факт… не подлежит никакому сомнению. До восьмого века Гебер применил на практике правила этой экспериментальной школы, практический кодекс и общие принципы которой были лишь разработаны позднее Галилеем и Фрэнсисом Бэконом. Работы Гебера «Сумма всего совершенства» и «Трактат о печах» содержат описание процессов и операций, полностью соответствующих методам, используемым сегодня в химических исследованиях; в то время как Роджер Бэкон в тринадцатом веке, применяя тот же порядок идей к изучению физики, пришел к открытиям, которые для его времени были поразительными. Поэтому невозможно оспаривать, что алхимики были первыми, кто открыл искусство опыта. Они подготовили приход позитивных наук, основывая интерпретацию явлений на наблюдении фактов и открыто порывая с бесплодными метафизическими традициями, которые так долго сдерживали прогресс человеческого разума». ²

При всей их таинственности, уловках и символизме, свидетельство самих алхимиков о физической природе их объекта совершенно недвусмысленно и убедительно. Один из самых знаменитых экспериментальных трактатов на английском языке называется «The Marrow of Alchemy». Он претендует на раскрытие секретов и самой скрытой тайны философского эликсира, как в теории, так и на практике. Он был опубликован Эйренеем Филопоносом Филалетесом, то есть Джорджем Старки, и, как правило, считается работой истинного Филалета; во всяком случае, он развивает его принципы и черпает свое вдохновение у автора Introitus Apertus. Итак, эта маленькая книга снова и снова свидетельствует, и притом самым настойчивым образом, о физической цели алхимиков и о том факте, что они работали с обычным золотом.

«Первое вещество, которое мы берем для нашей работы, – это золото, а с ним и ртуть, которую мы вывариваем до тех пор, пока ни одно из них не покинет другое, в этой работе оба умирают, гниют от гниения, а затем возрождаются во славе. Это настоящее золото и ничего больше. То, что не равно металлу по весу, никогда не войдет в него в потоке. Ничто, кроме металла, не будет обитать с металлами». Слепая глупость тех, кто пытается извлечь тайный камень из странных материальных предметов, подвергается суровой критике. «Золото – предмет только нашего искусства, поскольку с его помощью мы ищем золото». Те, кто, подобно благородному сыну искусства Мориену, советуют ученикам погрузиться в себя, чтобы найти истинную материю, намеревались лишь указать, как добро порождает добро:

«Как тогда сам он был по подобию своему создан,

Так что золото должно быть золотом, таков закон, установленный Природой.

Мориен добавляет, что тайный камень следует искать в навозной куче, что означает, как говорит «Костный мозг алхимии», что металл должен быть доведен до гниения. «Те, кто утверждает, что обычное золото не является материей, ошибаются. Золото – одно из них. Никакое другое вещество под Небесами не может сравниться с ним. Золото – благородное семя нашего искусства. Однако оно мертво. Его нужно высвободить и отправить в воду. Его нужно смягчить его собственной влажностью; его нужно смешать с нашей истинной водой, поместить в надлежащий сосуд, закрыть со всей осторожностью, поместить в надлежащее гнездо и с надлежащим огнем склонить к движению». Оно становится истинным золотом философов, когда ретроградным движением оно стремится к разрешению. «Тогда это наше Солнце, наш Маршасит, и, соединенное с нашей Луной, оно становится нашим ярким хрустальным Фонтаном».

*****

Но если жизни и писания алхимиков так ясно устанавливают физическую природу герметической цели и opus , то вполне можно спросить, как психическая или моральная интерпретация может быть разумно установлена на символы и амбиции всех адептов. Такие интерпретации никогда не могут быть полностью оправданы от обвинения в экстравагантности и слепом безразличии к самым простым и печально известным фактам, но они могут быть в некоторой степени оправданы рассмотрением аллегорических методов алхимиков и природой герметической теории.

Глубокие тонкости мысли редко находят адекватное выражение, даже когда вся сила истинно интеллектуальной натуры оказывается направленной на ресурсы языка, и там, где сила прямого призыва невольно признается недостаточной, едва ли можно ожидать успеха от неопределенных обобщений аллегории. Это область символизма – предлагать мысль, и интерпретация любой последовательности типологии неизбежно меняется в прямой пропорции с различными типами ума. Каждый отдельный символ воплощает определенную концепцию, существующую в уме его изобретателя, и в этом символе более или менее совершенно выраженную, но каждый ученик аллегории извлекает из каждого отдельного символа свой собственный смысл, так что значение типологии так же бесконечно, как и разнообразие интерпретационного интеллекта. По этой причине лучшие и самые истинные адепты всегда настаивали на необходимости посвященного учителя или особого интеллектуального озарения, которое они называют благодатью Божьей, для открытия действительной тайны герметического искусства. Без этого света или руководства неизбранный ученик, вероятно, будет вечно дрейфовать в хаотическом море символов, и prima materia , скрытая бесчисленными именами и противоречивыми или иллюзорными описаниями, навсегда ускользнет от него. Именно таким образом тысяча исследователей без посторонней помощи оперировали десятью тысячами материальных субстанций и никогда даже отдаленно не приблизились к изготовлению Великого Магистериума, и, таким же образом, изнуренные постоянными неудачами в физическом процессе, другие отвергли общее мнение относительно объекта алхимии и с воображением, работающим над более высокими стремлениями, выраженными герметическими адептами, приписали им исключительно духовную цель и обладание исключительно духовными секретами.

Если бы авторы «Суггестивного исследования» и «Замечаний об алхимии и алхимиках» рассмотрели жизнь символистов, а также природу символов, их взгляды были бы весьма изменены; они бы обнаружили, что истинный метод герметической интерпретации лежит в срединном курсе; но ошибки, которые возникли из-за чисто типологических исследований, были усилены рассмотрением великой алхимической теоремы, которая, par excellence , является теоремой универсального развития, которая признает, что каждая субстанция содержит неразвитые ресурсы и потенциальные возможности и может быть выведена наружу и вперед к совершенству. Они применяли свою теорию только к развитию металлических субстанций от низшего к высшему порядку, но мы видим из их трудов, что великие иерофанты как восточной, так и западной алхимии постоянно преследовались краткими и несовершенными проблесками славных возможностей для человека, если эволюция его природы будет совершена в соответствии с их теорией.

Евгений Филалет подробно останавливается на бесконечных возможностях нашей духовной природы и силе воображения нашей души. «Она обладает абсолютной силой в чудесных и более чем естественных превращениях», и он облекает свою доктрину человеческой эволюции в терминологию алхимических адептов.

В одном из двенадцати трактатов, приписываемых Сендивогию, есть следующие замечательные отрывки: «Мы знаем состав человека во всех отношениях, однако мы не можем вселить в него душу, которая находится вне хода природы. Природа не действует, пока ей не будет дан материал…» Проблема того, что все составные части подвержены растворению, и что человек состоит из четырех элементов, и как, следовательно, он мог быть бессмертным в Раю, рассматривается следующим образом. «Рай был и есть местом, созданным из самых чистых элементов, и из них также был создан человек, и таким образом был посвящен вечной жизни. После своего падения он был изгнан в тленный элементарный мир и питался тленными элементарными элементами, которые заразили его прошлую природу и породили болезнь и смерть. Первоначальному созданию человека в состоянии бессмертия древние философы уподобляли свой камень, и это бессмертие заставляло их искать камень, желая найти нетленные элементы, которые вошли в Адамову конституцию. Им Всевышний Бог открыл, что состав таких элементов находится в золоте, ибо в животных его не может быть, поскольку они должны сохранять свою жизнь посредством порочных элементов; в растениях его также нет, поскольку в них есть неравенство элементов. И видя, что все сотворенные вещи склонны к размножению, философы предложили себе, что они испытают возможность природы в этом минеральном царстве, которое, будучи открыто, они увидели, что в Природе есть бесчисленное множество других тайн, о которых, как о Божественных тайнах, они писали скупо».

Здесь, вероятно, подразумевается ссылка на возможности, которые их теория открыла для других, нежели минеральные царства, теория, истинность которой они считали доказанной ими самими, осуществив металлическую трансмутацию. В этой связи следует отметить, что философский камень обычно считался универсальным лекарством – лекарством для металлов и человека, последнее, конечно, по смыслу.

Случайное присутствие этих возможностей в умах адептов и всеобъемлющая природа герметической теории полностью объясняют заблуждения мистических комментаторов, которые ошибочно принимали побочные вопросы за конечную цель, что не совсем непростительно, поскольку конечная цель совершенно неважна по сравнению с побочными вопросами, и все, что представляет ценность в алхимии для современного ученика оккультизма, заключается в этих же самых возможностях, в применении герметической теории к высшему субъекту, Человеку. Невозможно в пределах краткого введения воздать должное безграничному предмету, искусству психической трансмутации, духовной алхимии, принципы которой содержатся в тайной теории адептов, и принципы которой никоим образом не зависят в своей истинности от действительности металлической трансмутации, поэтому я должен ограничиться несколькими общими замечаниями.

Замечательный урок, который мы можем извлечь из алхимиков, заключается в возвышении вещей в добродетели, превосходящей возможности Природы без посторонней помощи. Такое возвышение возможно, согласно адептам, как внутри, так и вне металлического царства. Человек и животные одинаково включены в эту всеобъемлющую теорию развития, и поэтому вполне возможно, что некоторые из герметических символистов обучали в своей тайной и аллегорической форме методу алхимической процедуры, когда субъектом был человек, и раскрывали чудесные результаты этого труда в машинописных книгах, которые они завещали потомкам. То, что Генри Кунрат искал трансмутацию металлов до определенного момента и периода, я думаю, очень ясно указывает его визит к доктору Ди. Однако то, что Amphitheatrum Sapientiæ Æternæ , опубликованный в 1609 году, рассматривает духовную алхимию, подтверждается природой его символов и общим тоном странного эзотерического комментария к некоторым еврейским псалмам. Те, кто работал с металлами, могли потерпеть неудачу, а могли и нет; это ни в коем случае не является важным моментом для разборчивого ученика оккультизма; но они оставили после себя теорию, которая полностью верна в своем применении к той единственной субстанции в Природе, которая, как мы знаем, способна к бесконечному совершенствованию, и великолепию и славе завершенного Magnum Opus , когда молодой Король исходит с Вечного Востока, из страны Утра и Рая,

«Неся на своем гребне полумесяц»,

хотя это и мечта, – скажем, даже то, что никто не может утверждать на самом деле, – хотя это и невозможно для металла, но это правда для человека; и все, что есть прекрасного и возвышенного в алхимической символике, может быть строго применено к божественному цветку будущего, молодому Царю Человечества, совершенному юноше, который грядет, когда он выйдет с Духовного Востока, на заре подлинной истины, неся Полумесяц, женщину будущего, на своем ярком и имперском гребне.

Я придерживаюсь мнения, исходя из имеющихся доказательств, что металлические трансмутации действительно происходили в прошлом. Это были явления столь же редкие, как настоящая «материализация» так называемых духов, которая обычно считается в наши дни среди тех верующих в физический медиумизм, которые не были одурманены доверчивостью и гламуром мира чудес. Подобно современному спиритуализму, отдельные факты истинной алхимии окутаны толпой позорных уловок, и торговля адепта в прошлом была столь же прибыльной и столь же покровительствуемой князьями, как и торговля современных торговцев знакомыми духами.

Но факт случайной трансмутации дает мало оснований предполагать, что praxis alchemiae с металлическими предметами когда-либо будет иметь успех у современных студентов turba philosophorum . Загадки алхимиков допускают, как я уже сказал, многообразные толкования. Их рецепты слишком неопределенны и запутанны, чтобы им можно было следовать. Они сами настаивают, что их искусство может быть изучено только путем прямого откровения от Бога или путем обучения у мастера. Их основные секреты не только никогда не были раскрыты в их многочисленных трактатах, но они едва ли претендуют на то, чтобы раскрыть их, несмотря на великолепные заверения, которые иногда содержатся в их названиях. Практическая сторона алхимии должна быть передана специалистам по химии, работающим совершенно независимо от книг или методов философов. Только теория имеет ценность для неофитов, или посвященных, или для любого ученика высшего оккультизма; и, как я уже сказал, он представляет ценность, поскольку его можно применять за пределами царства металлов, как признают сами алхимики, и как некоторые из них, по-видимому, пытались это сделать.

Психический метод интерпретации, предложенный в «Суггестивном исследовании», возвысил искателей философского камня до иерофантов тайны Бога; он наделил их altitudo divitiarum sapientiæ et scientiæ Dei . Они переступили порог вечности; они разгадали абсолют; они увидели Диану без покрывала; они возвели пояс Изиды и поглотили ее сверхъестественные красоты – то есть они совершили проявление воплощенного духа человека и наделили его божественной славой. Они не искали физических тайн; они не исследовали, как Парацельс, свойства нечистот и других веществ в гниении; они не работали с ртутью и серой; они не перегоняли вино; они не вываривали яичную скорлупу. Они были искателями души, и они нашли душу; они были ремесленниками, и они украсили душу; они были алхимиками, и преобразовали ее. Возвышенная и романтическая гипотеза! Но мы знаем, что они работали с металлами; мы знаем, что они манипулировали минералами; мы знаем, что они рыскали по всем царствам природы в поисках веществ, которые, по чистой возможности, посредством какой-то счастливой догадки, действительно могли бы превратить неблагородные металлы в золото. Они часто были экстравагантны в своих взглядах, они были обычно абсурдны в своих методах; они редко находили свой конец, но, если судить по тому, какими они были на самом деле, лишенные всякого гламура и романтики, самоучки-искатели Природы на заре физической науки, они в высшей степени заслуживают нашего уважения, потому что, во-первых, непросвещенные и невооруженные, голыми руками они заложили основы провиденциального и спасительного знания, а во-вторых, потому что их печи были возведены, интеллектуально, «на вершине в Дариене» – то есть, они работали в соответствии с теорией, которая имела неизвестную область применения, и сквозь дым своих углей и своих химикатов они созерцали бескрайние просторы, где стенающая совокупность Природы развивала свои внутренние ресурсы и постепенно продвигалась к совершенству в направлениях, которые полностью соответствовали их видению минеральной культуры. «Глубина за глубиной и высота за высотой» – так открылись им, и проблески этих славных возможностей преобразили их странную терминологию и прояснили их варварский символизм.

Исключая явно бесполезные работы, спекуляции нуждающихся самозванцев и сомнительных издателей, именно у тех, кто меньше всего способствовал развитию химической науки, мы должны искать информацию о духовной химии – у тех, кто разработал теорию, а не у тех, кто исключительно излагает практику. Во всех случаях мы должны хорошо отразить, что объектом рассмотрения были металлы, за исключением таких редких случаев, как представленные Генри Кунратом и анонимным автором трактата о Марии Александрийской, с несколькими философами-розенкрейцерами. Мы должны читать их ради того, что они предлагают, а не ради того, что они имели в виду.

Мечта психохимии – это грандиозная и возвышенная схема абсолютной реконструкции посредством парацельсовской Orizon Æternitatis , или сверхнебесной силы вещей, обожествления или деификаций, в более узком смысле, человека триединого посредством притока свыше. Она предполагает, что трансмутация или преображение человека может быть совершено, пока он находится на этой земле и в этом теле, которое затем будет магически одето в splendoribus sanctorum . Утренняя Звезда – наследие каждого мужчины, и женщина будущего будет облачена в солнце, и Луна будет помещена под ее ногами. Синяя мантия олицетворяет мистическое море, ее наследие безграничной необъятности. Эти чудеса могут быть действительно совершены очищением двустворчатой человеческой скинии, святого дома жизни, и постепенной эволюцией во внешнее и видимое проявление бесконечных потенций внутри нее.

В фактах и возможностях месмеризма и в явлениях экстатического ясновидения, в древней магии и современном спиритуализме, в доктринах и опытах религиозного возрождения мы должны искать raison d'être возвышенной мечты психохимии, а именно, что существует изменение, трансмутация или новое рождение, возможное для воплощенного человека, которое явно разовьет эзотерические потенции его духовного существа, так что сама плоть будет очищена, прояснена, прославлена и облачена в сущностный свет божественной пневмы. Тем из моих читателей, кто интересуется этой захватывающей темой, я должен сослаться на работу под названием «Азот, или Звезда на Востоке», которая, я надеюсь, будет готова к публикации в начале 1889 года и в которой будет рассматриваться Первоматерия Magnum Opus , эволюция Афродиты Урании, сверхъестественное зарождение Сына Солнца и алхимическое преображение человечества.