Kitabı oku: «История Млечного пути», sayfa 5
Я направился в бытовой корпус, к раздевалкам.
А что я должен был ему рассказать? Что мне прекрасно живется? Что работаю мусорщиком в самой клоаке технологических пирсов, в то время как имею лицензию пилота космического судна? Что живу в комнате, где из удобств только кровать, с которой у меня свисают ноги если их не поджимать, а если вытянуть руки в разные стороны, то упрусь пальцами в обе стены? Что вчера на сортировке, мне в лицо из контейнера, брызнули жидкие помои потому, что в прессовочном цехе их плохо спрессовали, а я даже не умылся после этого, потому что я уже к ним равнодушен? А потом, наверное, нужно сказать, что это он виноват в том, что мне и дальше придется жить в дерьме и что это он занял мое резервное место на мусоровозе! И он ничем не лучше меня, только потому, что его родители богаты, и он вырос не на ферме в захолустье, а Мадаре Неополиса! И зачем вообще, таким как он, работать на космических судах? Когда-то я этого не знал. Теперь знаю. Опыт работы на орбите, в профессиональной среде, в структуре серьезных организаций, дает определенный статус на Земле в будущем. Это престижно, это открывает некоторые новые возможности, это делает тебе уважение. Такие как он, никогда не планируют навсегда связать свою жизнь с космосом. Для таких как он, космос, просто выгодная ступень в жизнь. Трамплин, который спустя пару тройку лет, забросит их повыше.
– Эй, ты! – За спиной раздался грубый и недружелюбный голос, быстро приближающегося ко мне старшего докера. – А ну вернулся на рабочее место! Лишу оплаты за день, придурок!
Я обернулся и сжал кулаки.
– На, подавись! – Сдернув висящий на шее голографический пропуск, в защитном пластиковом конверте, который нужен, чтобы пройти электронную систему контроля управления доступом на пирс, я бросил его в него и пошел в обратную сторону.
Переодеваться не буду. Вещи потом заберу! Интересно Артур это все видел? Через десять шагов я понял, что нет, не видел. У переходов его уже не было, когда я туда вернулся.
Но я не пошел обратно на пирс. Борясь с чувством обиды, одиночества, беспомощности и подступающими слезами, я побрел в офис клининговой компании, на которую работал и в резерве которой стоял на должность пилота космического судна.
Я хотел сказать им что произошла ошибка, что они взяли не того человека на мусоровоз, что это я стою в резерве, а мне даже не сообщили, что освободилось место, как должны были сообщить согласно договору резерва сотрудника.
Сжав кулаки, я миновал полукруг жилого сектора и вышел в центр.
Огибая полукругом небольшую площадь, которая в отличие от площадей Верхнего уровня, была полностью лишена искусственной растительности и являлась просто бетонной поверхностью, располагались офисные здания, большинство помещений которых занимали мелкие торговые фирмы и обслуживающие внутреннюю инфраструктуру станции, компании. Двух и трехуровневые здания выдавались вперед, словно вырастая из основной стены уровня. Боковые стороны едва ли не каждого здания были испещрены графическими надписями и цветастыми рисунками, поверх которых повсюду светилась трафаретная реклама незаконных импульсных психостимуляторов и модификаторов. Фасады же выдавали предложения об аренде помещений и офисов на фемтосекундных проекциях.
Я направился к одному из этих зданий.
Уже через десяток минут я растолкал посетителей в тесной и душной приемной и проскочил под недовольные возгласы в кабинет агента компании. Это оказалось не сложно. Должно быть, смрад и мой внешний вид сами проложили мне дорогу через плотную очередь. Никто не пожелал даже начать со мной разговаривать, а уж спорить или возмущаться в мой адрес, тем более. Усевшись без приглашения в кресло для посетителей, я дрожащим голосом потребовал объяснений.
– Нет никакой ошибки. – Монотонно, глядя на меня безразличными, полузакрытыми глазами, сдерживая себя, чтобы не зевнуть и недовольно морщась от принесенного мной в его офис запаха, сказал тучный агент компании.
– Что значит, нет ошибки? – Я усмехнулся. – Как же так? У меня резерв! У меня контракт есть!
Я лихорадочно стал расстегивать верхнюю часть комбинезона и откуда-то из недр одежд, грязными пальцами с черными ногтями, достал маленький одноразовый квант-накопитель для документов, с которым не расставался никогда. Хлопнув ей о столешницу, я дотянулся прямо до считывателя и убрал руку. Над столом тут же загорелось проекционное изображение с текстом моего контракта, а точнее контракта Летной Академии Неополиса на резерв их выпускника в клининговую компанию.
Толстый мужчина недовольно поморщился и, взяв со стола фигурный сувенирный стилус, даже не читая, небрежно отбросил им карту памяти в мою сторону, словно это было что-то заразное. Изображение тут же исчезло.
– Вы, что думаете? Что один у нас в резерве? – Агент почесал щеку и положил локти на стол. – Помимо Вас, на наш мусоровоз, который у нас, кстати, только, один, еще пять человек стоят в резерве на должность второго пилота.
– Как пять? – Я вдруг понял, что мои руки дрожат, и спрятал их в карманах.
– А вот так. Вас пилотов каждый год выпускают с геометрической прогрессией. – Тут он все-таки зевнул, закрыв рот ладошкой. – Простите. В Солнечной системе столько транспорта нет, сколько вас пилотов расплодилось. ‒ Он сделал паузу, явно давая мне что-то сказать, но я попросту сидел, раскрыв рот и, не мог вымолвить не слова. ‒ Вы, молодой человек, полагаете, что нам так сильно хочется связываться с академиями и идти у них на поводу, предоставляя таким вот, ‒ он показал на меня стилусом, ‒ олухам, резерв? Это всего лишь одно из условий ведения бизнеса на орбите! ‒ Он хихикнул и отложил стилус. ‒ Можно подумать, мы сами не в состоянии подбирать себе персонал.
– И что же мне делать? ‒ Я был в полной растерянности.
Мои мечты окончательно рушились. Какая никакая, а надежда на административную ошибку все же была.
– Понятия не имею что Вам делать. Ждите, когда придет Ваша очередь или ищите работу в другом месте.
– В другом месте?
– Да… – Он развел руками. – Посмотрите вокруг, молодой человек, вариантов множество!
‒ Множество? ‒ Я чувствовал себя ничтожеством.
«Множество?» Множество это точно. Докеры, клиннеры, операторы технологических устройств, мусорщики! Полно вакансий. Всех. Всех кроме пилотов.
‒ А что Вас удивляет? ‒ Он устало вздохнул, посмотрев через меня на приоткрывшуюся дверь, где очередь в коридоре явно начинала возмущаться. ‒ Вы же понимаете, что получить работу пилота без посторонней помощи невозможно.
– Нет, не понимаю! – Из горла что-то противное для меня вырвалось все же вместе со словами.
– Да… – Он замотал лохматой головой. – Никто не будет ничего ни для кого просто так делать, и Вы не исключение. На Вас желтый комбинезон, на мне деловой костюм, а когда-то я тоже носил такой. Все в Ваших руках и в Ваших возможностях. – Он улыбнулся, показав кривые желтые зубы, а потом вдруг словно оживился и замахал на меня руками. – Все иди, давай, не мешай работать!
Я вышел, в сердцах плюнул ему под дверь и направился к переходам. Спешить уже было некуда. На работу я точно теперь не вернусь. С этим покончено. Хватит. С ужасом подумалось, что предстоит возвращение домой. В Холмов. Отец, должно быть, будет ликовать. Его победа! Представляю только, какую он произнесет речь над моей преклоненной головой.
Переход дунул на меня искусственным ветром вентиляционных систем. Я побрел к центральному пирсу. Злость на агента клининговой компании разрасталась. Хотелось вернуться и убить его. Да что это вообще было? Что за разговор? Этот жирный ублюдок явно намекал мне на взятку? Да если бы и так, где взять мне деньги? Заработка на техническом пирсе едва хватало на аренду комнаты без удобств и пропитание. Было только одно место в этом мире, где я мог бы просить денег. Где-то на Земле, в дальнем пригороде Неополиса под названием Холмов. Но придти с просьбой о помощи туда я не мог. К тому же, отец ни за что не дал бы мне денег. Когда-то он говорил, что мне никогда не сделать карьеру пилота, что все это глупые подростковые мечты и что мое место тут на ферме рядом с семьей. Потому я и решил не возвращаться домой пока не заслужу, того, чтобы он мог бы мной гордиться и сказать мне, что ошибался, что был не прав. Так что если возвращаться в Холмов, то только признав свое поражение.
Потом накатило какое-то безразличие. Хотелось пойти и напиться. Тут среди снующего туда-сюда народа было легко затеряться. Кругом стояли контейнеры с грузами, люди в красных, желтых и оранжевых комбинезонах кричали, бегали по шахматообразной площади главного Пирса, махали руками и разноцветными флажками. Через внешнюю связь диспетчеры секторов оповещали ожидающих о времени стартов. Отряды правопорядка в черном камуфляже по трое патрулировали территории. Было шумно, людно и спустя два года, совсем привычно. Тут я чувствовал себя спокойно, здесь я был в своей тарелке. Здесь меня никто не видел и не замечал. Тут я мог остаться наедине с собой и своими мыслями, растворившись среди людей.
Я залез на один из контейнеров, который оказался сверху не запечатан. Внутри до самого верха лежали тюки белого хлопка, завернутые в полимерную пористую пленку, защищающую от влаги и конденсата, но позволяющую подобному грузу «дышать». Я плюхнулся сверху на эти тюки и, закинув руки за голову, стал смотреть на звезды сквозь прозрачную часть в потолке сектора. Я знал, что эти контейнеры докеры начнут грузить только через три часа, как минимум, и мог позволить себе расслабится.
Я лежал и думал о том, как не справедлива жизнь, и как сложно добиться чего-то человеку, за спиной которого не стоят высокопоставленные родители, большие деньги и связи. Как же вырваться в люди из этой портовой грязи? Сколько можно грузить воняющий мусор? Может все-таки, нужно было выбрать другой путь в жизни? Может, не нужно было, поступать учится на пилота? Может, и правда нужно было пойти по стопам отца и стать фермером? Сидел бы в теплом доме раздавал бы рабочим указания, какую скотину и сколько раз в день кормить, что починить, какое зерно закупать.
Вот так в мыслях о жизни не заметно к моему сознанию подкрался сон. Как-то не предав значению, что я нахожусь среди груза предназначенного, скорее всего для какой-то колонии, я потерял чувство времени, реальности и погрузился в беззаботные и глубокие сновидения.
* * *
Как и в моих мыслях, в моем сне возник дом на холме. Дом, в котором я вырос, в котором прошло мое детство. Дом, стоящий высоко и с которого было видно всю ферму. Он был старый и серый, вокруг него стояло обнесенное низким забором угодье, чтобы не ушла скотина. Только вот не было ни кого. Ни скотины, ни людей. Было пусто и страшно. Не было блеяния овец, кудахтаний кур, ржания лошадей. Не было вообще никого. Не было работников, не было родителей. Я шел по сухой коричневой земле к веранде и все отчетливее понимал, что здесь что-то произошло, что все ушли и скотину увели за собой. Сколько же лет прошло с тех пор, как я ушел? Вот уже видно дверь на террасе. Она открыта. Ветер раскачивает ее на петлях, которые давно никто не смазывал и она скрипит. Нет, не скрипит, она пищит, пищит как живая, пищит и стонет в одиночестве. Я вспомнил слова матери, как она ругалась, что я не закрываю дверь, как отец все никак не мог найти масленку, чтобы смазать петли. Тогда она тоже скрипела. Скрипела, но не пищала. А теперь пищит. Пищит, так как будто плачет, плачет как младенец, обиженно, что его все бросили. Вот я уже стою на пороге. Дряхлое дерево прогибается под ногами, как все стало старым, неужели меня не было так долго? Я тяну руку, чтобы взять дверь за ручку и успокоить, но не успеваю. Кто-то позвал меня. Я знаю этот голос. Это соседская девочка. Мы дружили, пока я не уехал поступать в Академию. Я обернулся и увидел ее. Она стояла у забора, опустив голову, и я не мог увидеть ее лица. Странно… она была все такой же маленькой как тогда. Но я то, вырос. Она снова назвала меня по имени, меня пошатнуло, и я, удержав равновесие, спустился с порожек и пошел к ней. Как же ее имя? Почему я не могу вспомнить ее имя?
– Где все?! – крикнул я ей. Но она ничего не ответила, а только показала рукой на другой холм. Я остановился и посмотрел туда. Там на вершине холма поросшего травой ничего не было, но она сказала: «смотри!» и сказала она это уже прямо за моей спиной. Я хотел обернуться, но она снова сказала: «смотри!» и я увидел, как с холма сползает земля. Вместе с травой, деревьями и кустарниками, она слезала с него, так как слезает кожа с тела человека, облученного радиацией. Слезала и обнажала плоть. Темную, бордовую плоть. Плоть сочилась густой красной слизью вслед за землей и пульсировала. Я обернулся и увидел ее, соседскую девочку. Опустив голову, она провела по волосам руками, сжимая кулаки, и в кулаках ее оставались клоки волос с кусками кожи, из-под которой, толчками вытекала кровь. Она подняла голову, и ее лицо было багровым, а глаза уже не блестели, как раньше, они стали мутными. Она протянула мне руки с клоками волос и произнесла, лишь приоткрыв немного рот, но, не двигая губами:
‒ Вот так мы и живем…
Глава 5
Я Корин Ройа и это моя история
Я закричал и, просыпаясь, почувствовал удар в правый бок. Потом почувствовал, что падаю и удар о металлический пол. Еще удар в правый бок. О нет! Кто-то бил меня током. Я не мог подняться, от шока тело парализовало. Я только приподнял глаза и смутно увидел человеческую фигуру над собой, в руках фигуры был длинный телескопический шокер.
– Еще? – Женский голос спросил сквозь хохот.
– Хватит, а то у него эмболия будет. – Второй голос принадлежал мужчине.
– Да не будет! – Треск.
Снова удар, теперь в грудь. Я потерял сознание.
Привели меня в чувство должно быть быстро. От запаха чего-то резкого, поднесенного к носу, меня чуть не вырвало. Я дернулся, но понял, что руки за спиной к чему-то привязаны. Потом, отрезвляющие удары ладошкой, несколько раз обожгли лицо. Где я?
– Как он сюда попал? – Кто-то еще был тут, и все они смеялись надо мной.
– Спал в контейнере с хлопком!
– Серьезно?
– Кто он? Докер?
– А кто же еще? На нем комбинезон.
– Это он воняет?
– Наверное, обделался!
Мои мучители снова разразились хохотом.
– А что! Я слышал, что такое бывает от удара током!
– Груз не испачкал?
– Он как в помойке побывал.
– Эй! Ты кто? Очнись! – По лицу снова захлопали удары ладонью. – А! Теперь руку придется мыть!
Я резко открыл глаза и хаотичным взглядом начал осматривать тех, кто стоял надо мной. Их было трое. Большой мужчина с круглым лицом, высокая женщина с черными вьющимися волосами, держащая в руке шокер и еще один мужчина, немного моложе, с короткой стрижкой. И о Боже! Судя по обстановке за их спинами и легкой вибрацией металлического пола, я был на борту судна.
– Простите меня, пожалуйста! – Мой голос дрожал от испуга и боли в боку, груди… да вообще во всем теле. – Я случайно здесь оказался… ‒ Лихорадочные мысли начинали возвращать в реальность, заставляя думать о том, что это может быть за судно и куда оно направляется.
– Случайно уснул в контейнере?!
Они опять рассмеялись, а я, наконец, понял, что произошло.
Пока я спал в контейнере с хлопком, которые, не запечатывают, чтобы внутри циркулировал воздух, докеры центрального пирса, не утруждая себя лишними заботами проверять целостность содержимого, отправили контейнер на погрузку вместе со мной.
– Нет… То есть, да… – Мне становилось жутко неловко и чувствовал я себя ужасно глупо. – Я не думал, что усну.
– Ты отлынивал от работы на пирсе? – Женщина погрозила мне шокером, но улыбка не сходила с ее лица.
– Нет, нет! Я не докер! Уже не докер! Я сегодня уволился! Наверное. – Я подергался, пытаясь освободить руки. – Вы не могли бы меня развязать?
– Конечно, развяжем! А еще и накормим и напоим!
Опять смех. Им точно будет, что после такого рассказать в барах Порта и дома друзьям и семьям, когда вернутся.
– А может, отпустим его? – Круглолицый присел передо мной.
– Ага, засунем в шлюз, распечатаем, и пусть летит на все четыре стороны? – Вытирая слезу истерического смеха, предложил тот, что был моложе.
Казалось, что теперь все понимали смысл происходящего и просто издевались надо мной и моим глупым поступком.
– Еще не много шоковой терапии и он все нам расскажет! – женщина поднесла к моим ребрам шокер и нажала на кнопку.
– Да что рассказать?! – Раздался треск, но я увернулся, и разряд меня не коснулся. – Это просто недоразумение!
Но тут все выпрямились и замолчали. Появился кто-то еще. И видимо этому кому-то они все подчинялись. Смех и издевательства прекратились мгновенно и их лица стали серьезными.
– Что тут происходит? – Какой-то простой мужской голос появился откуда-то из-за спины, и я пока еще не видел его обладателя.
– Докер, уснул в нашем контейнере. – Отчитался женский голос.
– Эти придурки даже не смотрят что загружают. – Тот, что был моложе всех, закашлял недоговорив.
– Развяжите его.
Тут же мои руки освободились, и большой мужчина с круглым лицом поставил меня на ноги.
– Как твое имя, мальчик?
Передо мной стоял небольшого роста, очень худой с седеющей бородкой человек. Он держал руки за спиной, уголки рта загадочно натягивались, а глаза его впивались в мои глаза, ища правду, ложь и то, что ее выдает.
– Корин. Я работаю на техническом пирсе клининговой компании… мусор, там… – Я тер запястья рук.
– Докер?
– Нет, рабочим. Оператор сцепки и… так, что скажут, делаю.
– Ясно. – Он на секунду замолчал и отвел взгляд. – Вот что, Корин, ты в курсе, что если я, как командир этого судна, заявлю на тебя по возвращении в Порт, Службе охраны правопорядка станции, обвинив в незаконном проникновении на борт, тебя сошлют на Луну?
На Луну? Да ладно! Я прекрасно знаю законы. В том числе и законы станции Порт. На Луну ссылают только за очень тяжкие преступления. И даже если представить, что я умышленно проник на судно, с целью воровства или, не знаю, зачем еще такому идиоту как мне, может потребоваться проникать на судно, то наказание за такую провинность, будет совсем другое.
– Простите, но нет. – Я усмехнулся.
– Что нет?
– За такое, мне, скорее всего, присудят штраф. Но на Луну вряд ли сошлют.
Я старался быть скромным, потому опустил взгляд, но и делать вид, что я какой-то необразованный представитель земного быдла, прилетевшего в Порт в поисках заработка или скрывающегося от правосудия, я не хотел. – Может, конечно, не малый штраф и мне придется не один год работать, чтобы его выплатить, но штраф. – Я улыбнулся и пожал плечами.
Кто-то рядом закашлял. Вся эта, недавно смеющаяся надо мной троица, все еще была тут, но присутствие их практически не ощущалось.
Командир судна, утвердительно кивнул и прошелся передо мной, сделав несколько шагов в одну сторону, а потом в другую.
– А если я укажу в своем заявлении, что ты пытался взорвать мое судно или шпионил на конкурентов моего работодателя? – Договорив, он остановился рядом с техническим верстаком, и присев на него сложил руки на груди.
– Это нужно доказать. – Я снова улыбнулся, вдруг поняв, что этот человек никуда и никакую жалобу подавать не собирается, а просто проверяет меня. – Вряд ли такое возможно… – Я снова пожал плечами. – Я думаю, сенсоры наблюдения центрального пирса видели, как я залезал в этот, – я кивнул на один из контейнеров, которыми был заставлен весь грузовой модуль судна, – контейнер. – Так что любому дознавателю будет понятно, что я просто уснул там, а проснулся тут.
Мои слова снова вызвали смешок позади нас.
– Хорошо. – Командир кивнул и сменил позу, упершись руками в столешницу верстака но, не слезая с него. – А еще, чтобы избежать всей этой бюрократии, могу приказать им, – он имел в виду трех членов своего экипажа, – выкинуть тебя через шлюз в открытый космос. И никто никогда об этом не узнает! Как ты думаешь, что там с тобой произойдет? – Он прищурил один глаз и, наклонив голову, смотрел на меня.
– Погибну. – Я говорил совершенно спокойно, зная, что ничего плохого со мной уже не случится. – Примерно через сорок секунд потеряю сознание, конечно если успею выдохнуть воздух, перед тем как окажусь в вакууме, а еще через примерно пятьдесят секунд, мой мозг прекратит активность в результате гипоксии.
Вид командира вдруг стал озабоченным и немного удивленным.
– Лена, что будем с ним делать? – Он немного повернул голову в ту сторону, где стоял его экипаж и окликнул высокую женщину, с разрядником в руке, довольно громко. – Выбросим в шлюз и сделаем ставки на то, сколько секунд он проживет или пусть летит с нами. Назад-то его уже не вернешь!
– Я бы его высадила. – Нам нахлебник на борту не к чему. – Слова ее звучали вполне серьезно.
Я посмотрел на нее, она стояла и игралась разрядником, то сложив его, то рывком руки, наоборот распрямив в длину.
– Откуда ты такой умный взялся на центральном пирсе? – Командир нахмурился, явно думая, что со мной делать. – Не очень-то ты похож на портовый плебс. – И усмехнулся. – Ну если не считать этого смрада.
– Я закончил Высшую летную Академию Неополиса. – Тихо, но гордо вымолвил я.
Несколько секунд командир просто смотрел на меня.
– Так ты пилот? – Его брови образовали угол.
– Да. – Я кивнул и тут сразу же смутился от того, что являясь пилотом, выгляжу позорно, грязно и неподобающе излучаю помойную вонь.
– Пилот, который работает… даже не докером, рабочим на пирсе! – Он слез со стола и недоуменно уставился на меня.
– Я работал оператором сцепки, пока ждал назначения с момента выпуска из Академии. По распределению я попал на мусоровоз в резерв второго пилота, но когда пришла моя очередь, компания взяла, другого. – Мои слова и то, как они прозвучали, их выражение и интонация, сделали свое дело, больше объяснять ничего не пришлось.
– Ясно… – Командир погладил бородку. – Вот почему от тебя так воняет! – Он улыбнулся, а за спиной кто-то засмеялся и снова закашлял. – А кто я, ты знаешь?
– Нет.
– Я командир Маер. Слышал о таком?
Командир Маер… Командир Маер… Как же это… Что-то очень знакомое. Да быть не может! Точно! Командир Грек Маер! Я обомлел. Конечно! А как я мог догадаться, кто такой этот немолодой и даже можно сказать уже в возрасте, человек, если видел его фотографию однажды и периодически слышал о нем на лекциях в Академии. Это Грек Маер – один из основателей профессионального Союза пилотов, автор нескольких методических пособий по навигации космических судов! Нельзя учиться в Академии и не слышать это имя. Одна из лекций даже полностью была посвящена ему и его профсоюзу. Именно эта организация двадцать лет назад, начав свое существование на орбитальной станции Порт, добилась того, что подняла статус профессионального пилота на один уровень с правительственными чиновниками и учеными. Они отстаивали права ущемленных и добивались улучшения условий предоставляемых компаниями для работы. Ходили слухи, что командир Грек Маер вот уже несколько лет как прекратил летать и живет где-то на Земле, а созданный им профсоюз функционирует под председательством других доверенных ему людей. Некоторые говорили, что его рост больше двух метров, а некоторый утверждали, что такого человека не существовало вовсе.
Но передо мной стоял почти старик, ниже меня на голову и казалось, дунь я на него сейчас и он рассыплется на мелкие части. Однако же, его взгляд выдавал в нем человека властного и своенравного. По своему пусть и не большому опыту жизни, я знал и мог отличать простаков от людей не простых и опасных. А этот, с морщинистым лицом и костлявыми кистями, которые он из-за спины переместил на ремень синих форменных брюк, был явно опасен. С таким нужно держать ухо в остро, и прежде чем что-то сказать нужно, было очень хорошо подумать.
Я быстро окинул взглядом еще троих присутствующих. Все до сих пор стояли, молча насупившись и, явно боялись издать какой либо звук без разрешения. Я сглотнул. Нужно было что-то говорить.
– Это большая честь для меня… – Улыбка не получилась.
– Глупости. – Он махнул рукой, словно и не был тем, кем представился. – Иди за мной. – И снова сцепив кисти рук за спиной, немного прихрамывая на левую ногу, пошел прочь.
Я сделал шаг вперед, но на секунду остановился и немного обернулся, чтобы посмотреть на тех, кто остался позади. Женщина, которая била меня импульсными разрядами, молчаливо улыбнулась мне из-под черных бровей, потом подняла руку, в которой был шокер и видимо в шутку, слегка покачала им, пригрозив мне.
Выдохнув с облегчением, я шагнул в переход меду модулями.
Так, несуразно и глупо, два года назад, произошло мое знакомство с командиром Греком Маером на борту Пилигрима, следовавшего с грузом в одну из колоний. Сейчас он командир коммерческого магистрального судна класса СИД с позывным «Атлант». Новейшее судно четвертого поколения, оснащенное четырьмя силовыми термоядерными реакторами позитронного действия, способными разогнать, его до восьми астрономических единиц в час. Прорыв. Когда-то считалось, что пять астрономических единиц, это предел. До этого три. Ничто не может двигаться быстрее. А когда-то еще раньше говорили, что и с этой скоростью способны летать только безмассовые частицы, фотоны и радиоволны. Потом все научные догматы полетели в трубу именно с такой скоростью. Ничего не произошло с первым искусственным телом, которое термоядерная силовая установка, вкупе с полимагнитным синтезом нейтрино, разогнала, сначала до половины, а потом и до предела скорости движения квантовых частиц. Никакого перемещения во времени, никакого фантастического гиперпространства… Просто это оказалось не пределом. Так же, как когда-то оказалась не пределом скорость звука. Просто скорость. Очередной порог для человечества. Просто расстояние, помноженное на время.
До обучения в Высшей Летной Академии Неополиса, я смутно представлял себе, как устроены принципы физики космических полетов на скоростях, превышающих фундаментальные. То есть, сказать точнее, я вообще об этом не задумывался, принимая этот факт, как факт и не более. Да и в Академии меня больше обучали эксплуатации судов и аппаратов, не стараясь углубляться в науку и технологии движительных процессов, делая из меня профессионального пилота, а не технаря. Однако, общую картину я все же получил на кратких курсах кантовой механики и, вполне понимал, что тело обладающее массой никогда не будет двигаться и с десятой части тех скоростей, с какой преодолевают расстояния Пилигримы и магистральные СИД. И так было до того момента, пока каких-то четыреста лет назад, Всемирное Научное Сообщество, получившее независимость от мировых правительств, политики и корпораций, не открыли полимагнитный синтез нейтрино. Производство квантовых частиц, которые не зависят от гравитации. Квантовых частиц, способных обладать как положительной, так и отрицательной массой, а следовательно, способных перемещаться в пространстве с невероятными, до момента их открытия, скоростями.
И да, тело, движущееся в вакууме космоса со скоростью в триста тысяч километров в секунду, не может быть увидено человеческим глазом и да, оно представляет угрозу для орбитальной инфраструктуры, если будет целенаправленно двигаться непосредственно в ее сторону. Потому-то и были когда-то приняты и утверждены строгие рамки правил эксплуатации и навигации космических судов, определяющие, на каком расстоянии от стартовых пирсов допускается запуск реакторов, с какого расстояния необходимо начинать разгон, а когда торможение. Все перелеты совершаются исключительно в рамках определенных коридоров-трасс, выход за пределы которых не возможен без погашения скорости до маневровых пределов, а это – «остановка в пути следования», нештатная ситуация.
Сегодня я второй пилот на одном из лучших судов Млечного Пути, в команде Грека Маера и помогаю управлять магистральным судном типа СИД, которое держит курс к ближайшей звезде от Солнца – Проксима Центавре, входящей в состав троичной звездной системы Центавра. Если быть точнее, это красный карлик М-класса и наша главная цель – планета на орбите этого светила. Планета, находящаяся в обитаемой зоне своей звезды.
Но это сейчас, а тогда он завел меня в модуль управления и стал спрашивать о том, что я там вижу, и где что находится. Да, конечно прошло целых два года с моего выпуска из Академии, я многое на тот момент забыл, да и учили нас на симуляторах совсем не похожих на это судно. Но изо всех сил я старался не ударить перед Маером лицом в грязь и, наверное, у меня это получилось.
Кто знает, как повернулась бы моя судьба, промолчав я тогда, что закончил высшую летную Академию. Наверное, Маер по возвращению в Порт передал бы меня отряду правопорядка и те, арестовав меня, поместили бы под арест, где и ждал бы я приговора судебного управления Порта, за как минимум несанкционированное проникновение на частное судно.
Но, я запинающимся языком рассказывал командиру, где пульт управления первого пилота, где главная консоль. Здесь панель второго пилота, тут информационная консоль судовых систем, которая дает пилотам всю необходимую информацию, состоящую из полусотни показателей. Тут навигационный блок, которым управляет навигационный техник, астрагационный специалист. Он прокладывает курс, отслеживает опасные тела проложенном курсе. Рассчитывает торможение и разгон, следит за топливными показателями.
Маер тогда спросил меня:
– Так за что же отвечает на борту второй пилот?
– Второй пилот отвечает за все судно. – Четко ответил я.
Пока первый пилот непосредственно управляет судном и, все его внимание должно быть сосредоточено на полетных данных и выполнении маневров, второй пилот следит за всеми параметрами и показателями консолей, комбинируя из всего этого информационного множества, те самые полетные данные и предоставляет их первому пилоту. Если на борту отсутствует навигационный инженер, то и его обязанности ложатся на второго пилота. А в случае необходимости он перенимает у первого пилота управление судном. Пока не будет включен режим автопилотирования, пилоты не могут покидать кабины, а если что-то пошло при полете не так, то за любые неисправности головой отвечает второй пилот, так как на нем лежит ответственность за техническое состояние агрегатов и систем. В этом вопросе он контролирует и перепроверяет навигационного техника. Именно он докладывает командиру, что судно исправно и готово к старту или выполнение маневра.
Командир Маер, облокотившись на спинку кресла навигационного техника, прищурившись, улыбался уголками рта и слушал, как я рассказывал о судне, запинался, чесал затылок, быстро вспоминал что-то… Но не перебивал, не пытался сбить меня с толку, а если что-то спрашивал, то только после того как я закончу говорить.
