Kitabı oku: «В августе 79-го, или Back in the USSR», sayfa 2
Всю эту душещипательную историю рассказал мне по дороге Марат.
– Откуда ты это всё знаешь? Экскурсоводом подрабатываешь?
– А мне дед рассказывал, что это его дед Витязя ранил, он ведь у нас черкесских кровей!
– Понятно, дак ты у нас черкес!?
– Нет уже, абхаз! – вот у деда черкесская кровь еще была, он у меня боевой был, рассказывал, как Берлин брал, про немецких девушек там – какие они развратные…
– Развратные?! Немки?!
– Ну да. Говорит, в Берлине ногой дверь в доме, бывало, выбьешь, вбежишь внутрь, очередь из автомата в потолок дашь, а фрёйлян аж трясутся – так тебя хотят!
Просмеявшись, мы закрыли машину и подошли к входу. У входа стоял мордастый парень с красной повязкой на руке.
– Мест нет!
– Мы к Арслану – я ему сегодня звонил!
– Хорошо,– парень неохотно отодвинулся от двери. – Он у сцены сидит, с Рустамом.
– Этот Рустам опять впереди всех,– проворчал Марат, протискиваясь в дверь. – Каждой дырке – гвоздь!
Помещение нового ресторана поражало солидностью, громадными зеркалами, красным деревом, резной мебелью и официантами в чёрных фраках и белых перчатках. В зале почти не было свободных мест. На сцене пузочёсы играли «Индейское лето» Джо Дассена. Танцпол был заполнен танцующими парами.
Мы подошли к столику у сцены, где сидели двое солидно одетых мужчин с двумя молодыми, довольно симпатичными, женщинами. Мужчины пообнимались с Маратом, поручкались со мной.
– Это мой друг, из Перми, Артур, – Марат неохотно представил меня Рустаму с рынка и Арслану, директору этого заведения.
– Марат, у тебя, говорят, новый «Бони М» объявился? Я звонил в Москву – там клянутся, что его ещё в СССР не завозили! – Рустам выглядел удивленным.
– Ну, может, мои каналы лучше твоих – а, Рустам?! – довольный Марат с гордостью показал пальцем в потолок, – И на старуху бывает порнуха!
– Бывает, бывает – дорого взял? А то я слышал, ты неплохую копию Серёге в Джемете всего за 300 рублей сдал, и в Сукко звонил, Андрею, – Рустам многозначительно посмотрел на меня. – Завтра, наверно, в Сочи поедешь – там точек двенадцать, по всему побережью. 12 по 300 – неплохой подъём!
Марат заметно смутился и украдкой глянул на меня. Я сделал вид, что не слышал и отвернулся.
– Ничего, ничего, Марат, надо же и тебе подняться – вон машину поменять! Старая уже – второй год ездишь! – приколол Рустам, – Кстати, в Москве сказали, что если качество хорошее, возьмут «Бони М» за две штуки, с хорошим качеством, конечно. – Подумай…
– Хватит о делах! Вы ко мне в гости пришли! – обиделся Арслан, – Если хотите, садитесь с нами, не хотите – вон там столик тебе держу!
– Спасибо, Арслан, мы там посидим, не будем вам мешать.
Мы прошли к столику с табличкой «заказано» и сели лицом к сцене.
Марат, явно чувствовал себя виноватым (семьсот рублей – далеко не две тыщи!), поэтому сразу вытащил у меня из рук меню: – Извини, ты мой гость, я угощаю!
К нам подошёл официант и после заказа салатов спросил: – Что будете на горячее? Рыба, курица, поросёнок?
– Поросёнка, пожалуй, – решил выпендриться Марат.
– Вам с хреном?
– Нет, хрен отрежьте! – пошутил я, и в придачу заказал по бутылке «Хваньчкары» («Лекаря» не оказалось) и фрукты.
Я осмотрелся по сторонам – публика была, в основном, в возрасте. Из молодёжи было столика два – три, не больше. Недалеко от нас, за столиком сидело четыре девушки лет 25-ти, они украдкой поглядывали на нас и хихикали между собой.
– Слушай, Артур, я знаю вон брюнетку с краю, – глаза у Марата плотоядно заблестели, – Это Регина, дочь директора санатория «Шахтёрская слава» – я к ним подойду…
– Давай,– легко согласился я – дело было уже после третьего бокала – а девушки, и правда, были приятные.
Марат подошёл к девчонкам, поговорил с Региной и замахал мне рукой, приглашая к их столику. Я сделал вид, что не вижу. Надо же повыпендриваться для важности. Марат подошёл ко мне, – Пошли, Артур, они приглашают нас за свой столик – у них день рождения, они почти готовы! Тобой сильно интересуются!
– А удобно? Я же там никого не знаю! – мой опыт Дон Жуана рекомендовал не спешить.
– Удобно, удобно, я знаю, пошли! – Марат схватил меня за руку и потащил к столику с девчонками.
– Девочки, познакомьтесь, это мой друг Артур! Он холостой и ужасно скромный – или наоборот – скромный, поэтому ужасно холостой!
– Добрый вечер, девушки, я просто не хотел мешать вашему празднику.
– А вы и не помешаете – наоборот! Мы хотели провести день рождения у Кати девишником, но выпили и заскучали – вы нас будете веселить и вытанцовывать! – требовательно заявила Регина.
– Да, ми вас будем поить, кормить, ми и танцевать вас будем! – Марат удачно изобразил грузинский акцент. Официанты перенесли наши тарелки и бокалы (девчонки завизжали, увидев жареного поросёнка).
– Ешь – потей, работай – мёрзни! На ходу немножко спи!-
мы заказали ещё вина, и через пять минут уже весело болтали. Марат сыпал кавказскими тостами, а я смешил анекдотами, переделывая их под социалистические реалии:
«… Очень закрытый, новый ресторан для интуристов.
Посетитель подзывает официанта, тот подходит, такой элегантный, предупредительный. Посетитель:
– Эта ваша осетрина совершенно несъедобна. Заберите ее и засуньте вашему шеф-повару… Ну, сами знаете, куда!
Официант:
– Желание клиента для нас закон. Но вашу просьбу выполнить не могу. К сожалению, туда уже засунута утка по-пекински, котлета по-киевски и торт "Фантазия"…»
Девчонки смеялись до упаду. Весёлые и компанейские, хотя и не простые – все дочки каких-нибудь «шишек». Мне особенно понравилась Катя из Москвы. Она была худенькая, стройная, как выяснилось – КМС по художественной гимнастике. У неё были тёмные, коротко стриженные волосы и огромные, живые, чёрные глаза. Она заразительно смеялась над шутками и с интересом поглядывала на меня. Её мама и мама Регины были подружками, и каждое лето родители Регины приглашали Катю к себе в гости, а зимой ездили к ним в гости в Москву – «гульнуть и отовариться». Вообще, слово «отовариться» было очень популярно в это время в этой среде – у меня-то родители были простые трудяги – и я это выражение плохо помнил.
– Катя у нас «голден» – так в Москве детей крутых родителей называют, – призналась Регина.
– А ты тогда кто? – удивился я. – У тебя же папа – директор санатория!
– Ну, таких санаториев на побережье сотни, – заскромничала Регина. – Я – скорее, «мидл» – средний класс.
– А остальных тогда как зовут? – мне стало любопытно узнать всю современную молодёжную классификацию.
– Лохи!
– Лохи? Прикольно! – это слово дошло и до нас, и я просветил Регину. – Кстати, лох – это не только растение – так на севере называют рыбу – сёмгу, лосося – после сброса икры она «глупеет» и сама лезет в руки.
– А я слышал, что лохи – это из тюремного жаргона и их надо «разводить», – это вмешался Марат, который почему-то заревновал меня к Регине. Она ему явно нравилась, но я и не собирался ему мешать.
– Про это не знаю, не сидел пока, – чёрно пошутил я.
Мы танцевали под песни Пугачёвой и Боярского, пили вино, обсуждая новые фильмы и слухи.
– А я слышала, что у Аллы Пугачёвой на съёмках взорвался прожектор и выбил ей глаз. Теперь у ней искусственный.
– Я тоже слышала – ей в Японии сделали!
– Ерунда это всё! – я, как приближённый к музыке, решил послужить в таких спорах рефери. – Нормальные у ней глаза.
Я недавно скачал книгу о Пугачёвой из интернета – «По ступеням славы», и даже прочитал её до конца – мне интересно было, как певица стала популярной. Внешность у ней была приятная, но с другой стороны, сколько на эстраде было красавиц – и где они все? А Пугачева и в 2008-ом – королева эстрады! Мне кажется дело даже не в отличном голосе (голосистых тоже всегда хватало). Скорее всего решающую роль сыграл её ум и потрясающий нюх на хиты.
– А я в «Савраске» читала, что она своих музыкантов физиономией по электрооргану возит.
– В какой «Савраске»?– удивился я.
– Ну, в газете, «Советская Россия» – не читал?
– Нет… Но вряд ли… Какой музыкант это потерпит? Хотя характер у ней, конечно, не сахар! Я слышал – она своему мужу машину расколотила камнем!
– А кто у ней муж?
– Стефанович, кинорежиссёр: – фильмы «Дорогой мальчик», «Пена», «Душа», – я просто сыпал достоверной информацией, забыв, что «Душа» была снята гораздо позже.
– В Москве, – продолжал я раскрывать тайны о примадонне, – Когда гостиницу «Космос» открывали, Пугачёва с Джо Дассеном выступала, Джо Дассену 300.000 франков заплатили, а Пугачёва гонорар взяла финским санфаянсом – шикарная ванна и бидэ! Они с мужем тогда ремонт в квартире делали.
– Не может быть!
– А откуда ты из Перми всё знаешь?
– Я в Москве часто бываю – у меня там друзей много.
– А что такое «бидэ»?
Я растерялся: – Ну… Унитаз для женщин… Не слышали что-ли:
– «Не бросай товарища в бидэ!»
– Прикалываешься, да?..
– Да, наверное…
Моя компания, как и все граждане Союза, явно ощущали дефицит не только по вещам и продуктам. Изголодавшись по достоверной информации, мучили меня, как более или менее знающего человека, вопросами о жизни «звёзд» и «богемы».
– А, правда, что Высоцкий зашивался от пьянства?
– Правда… И таблетки специальные пил – «эспераль», ему их из-за границы привозят. Он, вообще-то и кололся – ну в смысле – наркотики принимал… То есть принимает…
– Да?! Ничего себе!
– Да, а правда, Ротару больше 30?
– Да, – я вспомнил, что в 2007-ом Ротару 60 лет отмечала и подсчитал, – Она вроде 47 года рождения… Значит 32.
– А я слышала, что вчера футбольная команда «Пахтакор» разбилась полностью…
– Да, под Харьковом, два ТУ-154 столкнулись – погибли все пассажиры и команда с тренерами, врачом, администратором, – я сделал серьёзное лицо. – Диспетчер ошибся.
– Откуда ты знаешь?
Очень хотелось сказать правду, но слово «интернет» вряд ли что-либо кому-либо объяснило.
– «Голос Америки» передавал.
– Говорят, «Бони М» в Москву приезжал?
– Да, я видел концерт, – я не стал уточнять, что видел его по видео.
– Ты?! Был на концерте Бони М?! – уважение и недоверие в глазах было таким, что пришлось вспоминать кое-какие факты: – Да, в концертном зале гостиницы «Россия», они там и жили. 40 человек привезли с собой – техники там, музыканты и 200 корреспондентов, специальным самолётом. Семь дней выступали, по Красной площади ходили, в песцовых шубах.
– А как ты билет достал? Я помню, вся Москва на ушах стояла,– удивилась Катя, – Я папашку умоляла, умоляла, он все связи напряг – бесполезно.
– Да у меня знакомый есть в Росконцерте.
– Там такие очереди были – с утра занимали. Я даже не пыталась занимать – бесполезно! Видела у очереди грузин стоял – махал джинсами и кричал – «Две пары джинсов мэняю на билет!» – никто не купился…
– Ну и как концерт? Говорят, там прямо в зале танцевали!
– Не видел, там ведь 10 концертов было. А я только на одном был – вообще, вряд ли – молодёжи на концерте мало было – в основном номенклатура…
– И Брежнев, говорят, был?
– Брежнева не видел, Роднину видел, Макаревича, Пугачёву…
– А как тебе Боб Фарелл? Я тащусь от его голоса!
– Этот кудрявый негритос Боб Фарелл вообще петь не умеет! – я открыл страшную тайну, которую в моё время уже знали все, – Вместо него в студии поёт их продюсер – Фрэнк Фариан.
– Врёшь! – тут даже Марат заволновался, – Что, он вообще не поёт?
– И не пел никогда – ни он, ни Мэйзи Вильямс– это такая губастая! Она и Боб Фарелл – танцоры – их взяли в ансамбль только для шоу!
– Для чего?
– Ну… чтобы зрелищно на сцене было. Боб любит на сцене покривляться. Они на студии даже не появляются – лишь на концертах. Выступают только под фонограмму. И в Москве живьём пела только Лиз Митчел.
– Откуда ты знаешь?
– Из компетентных источников! – я был уже тёпленький и изо всех сил хотел понравиться Кате. – Если хотите знать – Боб Фарелл вообще «голубой».
– Что значит «голубой»?
Я и забыл, что живу в стране, где и «секса-то нет!»
– Сексуальной нетрадиционной ориентации – мужчин любит, как Элтон Джон!
– Что?! И Элтон Джон тоже!!!?
Конечно! – Остапа понесло. – И Элтон Джон и Фредди Меркури из «Квинов»!
Это был финиш! Вся компания, включая Марата, сидели с открытыми ртами, переваривая невероятную информацию. Поэтому про Чайковского и Моисеева рассказывать нужды уже не было.
Тем временем, в ресторане веселье било ключом – от «красного» добры молодцы уже стали красными, а красны девицы – добрыми. На танцплощадке места уже не хватало – народ вовсю отплясывал под «Листья жёлтые», «Рано, рано, рано прощаться!», но прощаться явно не собирался. Успех нового ресторана был налицо!
Марат, явно забыв, что с утра собирался в Сочи, всё более расходился – угощал девчонок шампанским, танцевал с Региной. В конце расплатился за всех по счёту и предложил продолжить веселье у себя.
– Мальчики, а вы не подумаете про нас, что мы какие-то развратные?
– Я и не подумаю – я просто на это надеюсь! – пошутил Марат.
– Надейтесь, надейтесь!– игриво блеснула глазками Регина.
В общем, особых возражений не было. Мы закупили у официанта ещё вина – ночью оно нигде не продавалось, и, закинув бутылки в багажник, с весёлыми воплями и визгами кое-как влезли в машину.
Что происходило дома, я уже помнил смутно – пить мы не переставали – но я был королём кампании. Девчонки изводили меня вопросами, а Марат уже даже не пытался ревновать. Я сыпал анекдотами и любопытной информацией, особенно не напрягаясь по поводу временных несоответствий – так как все уже были, как говориться, «в зюзю». Всё было просто классно и получилось как бы само собой – устоять перед моим напором не смогла бы и Святая Катарина. Катя святой не была, и утром мы проснулись в одной кровати.
В отношениях с женщинами мне не так важен секс, как «момент истины», то есть момент, когда становилось понятно, что она уже согласна, и всё остальное – только дань приличиям. Такой момент наступил, когда мы играли в карты, в «дурака». Я в шутку спросил у неё, на что мы будем играть, Катя серьезно посмотрела на меня и сказала «а на всё!». Все всё сразу поняли и тихонько ушли в другую комнату…
Глава 2.
«…Когда у вас появляются деньги – у вас появляются женщины!
Появляются женщины – пропадают деньги!
Пропадают деньги – пропадают женщины!
Пропадают женщины – появляются деньги…
Если вы сможете из этого замкнутого круга убрать женщин – вы будете сказочно богаты…»
Утром, проснувшись рядом с Катей, я разглядел её получше, – вчера, в ресторане, да и у Марата, был полумрак. Фигурка у неё, конечно, была просто класс! Но красавицей её не назвать – скорее, очень симпатичной – я разглядел и веснушки, и слишком мускулистые ноги – вчера она смотрелась гораздо лучше. Но девочка, не смотря на социалистическое воспитание, оказалась весьма подкованной в плане секса, да и не дурочкой, что редко сочетается с приятной внешностью. В общем, она мне понравилась, и решил, по-возможности, продолжать знакомство.
Я, конечно, не собирался зацикливаться на одной девушке, но Катя стала первым близким мне человеком в этом несуразном времени.
Мал по малу на кухне у Марата стали собираться все участники вчерашней патти: – сначала мы с Катей, затем немного помятые, стесняющиеся, Марат с Региной. После вышли ненакрашенные девчонки, у которых я даже не помнил имён. Попили чаю, обменялись телефонами, девчонки засобирались домой и на пляж. Регина пригласила и нас с Маратом на пляж их санатория. Он, по её словам, был чище, и народу там было гораздо меньше, чем на городском. Марат отказался, сославшись на дела, а я пообещал подъехать попозже. Загрузились снова в «Волгу», меня закинули домой по дороге.
Придя домой, кинув на диван пакет с шортами, вдруг заметил, что в квартире кто-то побывал – шкаф приоткрыт, на столе сдвинута скатерть – я точно поправлял её перед уходом. Сначала я подумал на хозяина дома, но вспомнил, как тётя Валя утверждала, что того нет в городе и ключи были в единственном экземпляре.
Про записи, которые есть у меня, здесь знал только Марат, но тот всю ночь был с нами и вряд ли оставил бы Регину одну. Тут мне вспомнился внимательный взгляд Рустама в ресторане и стало понятно, что я не зря оставил свои вещи в камере хранения. Открыть без ключей два не самых простых замка смог бы только специалист или домушник. Связываться с ворами очень не хотелось, а с другой стороны, кто мне ещё поможет сделать документы?
Зазвонил телефон, и я уже догадывался, кто был на другом конце:
– Привет, Рустам…
–… Привет, Артур, откуда знаешь, что это я?
– Догадался…
– Догадливый – это хорошо… Перетереть бы надо кое-что, – после небольшой паузы, заявил Рустам.
– Надо, но сначала тест на честность – твой человек был у меня, фраера ушастого, ночью?
– … Мой.
– Хорошо, подъезжай, адрес, стало быть, знаешь…
Через 15 минут под окном заскрипели тормоза белой «Волги», и я пошёл встречать гостя. Рустам зашёл с сумкой в руке, поздоровался, оглядел мои хоромы, попросил разрешения закурить.
– Пошли на кухню. Там окно открою. Сам-то я не курю.
– Хорошая квартира.
– Ничего,– для вида согласился я. Видел бы он мою квартиру в Перми! Двести метров плюс евроремонт. Про джакузи и домашний кинотеатр с проектором вообще молчу.
– Один живёшь?
– Знаешь ведь.
– Ну да, знаю – город маленький, здесь местные всё про всех знают.
Помолчали, он закурил, – Это ты Марату записи привёз?
– Я.
– Я ведь, и правда, в Москву звонил – нет там пока нового «Бони М» , и в Польше нет!
– А у меня есть. И другое будет – всё на месяц-два раньше, чем у всех!
Он уважительно посмотрел на меня, – А зачем тогда с Маратом связался? Он же шушера, пацан ещё.
– Повезло ему, пешком ходить не люблю, – невнятно признался я.
– Давай вместе работать, меня здесь все знают. И деньги другие. Не только здесь – с Москвы башли рубить будем!
– А как же шмон?
– Извини, я же не знал, что вместе работать получиться!
– Да, корова любила свое молоко, но не дотягивалась! Я пока ничего не решил.
Рустам встал и принес из прихожей сумку, достал оттуда красивую литровую бутылку:
– Вот, прими в знак извинения! Настоящий «Арарат»! Только на экспорт идёт!
Я осмотрел бутылку – круто! Не знал, что в Союзе такой коньяк могли выпускать – шикарное хрустальное стекло, яркие этикетки, море медалей, я такого и в наше время не видел!
– Хорошо, если больше без этих твоих уркаганских штучек.
– Артур, мамой клянусь, больше не повторится – какой смысл один раз воровать – постоянно сотрудничать выгодней! Да и у друзей брать западло – за это легко на разбор попасть можно. Давай выпьем за дружбу!
– Ну, давай, выпьем пока за дальнейшее сотрудничество. Как говориться, счастья вам и здоровья в личной жизни!
Я достал рюмки, он открыл бутылку, налил – мы выпили – коньяк оказался потрясающим.
– Да, вещь! – хоть я и не любитель коньяка, но почувствовал настоящий кайф. – Лимончика, жалко нет!
– Как нет!? Обижаешь, дорогой! – Рустам движением фокусника достал из сумки пару лимонов.
– Молодец – уверен был, что соглашусь?
– Не совсем, но тебе со мной работать лучше будет – сам увидишь! – снова стал убеждать меня Рустам.
Мы опрокинули ещё по рюмашечке, закусили лимончиком и он разоткровенничался:
– Здесь, в Анапе, центровой – Абхаз, мой кореш, даже родственник! Он общак держит, а моя жена Лола – его двоюродная сестра, а мы с ним вместе на зоне чалились! Я в молодости сдуру пятёру по 160-ой схватил…
(Позже я посмотрел Уголовный Кодекс СССР – 160 статья касалась хищения госимущества).
– А ты сам-то кто по жизни, – вдруг спохватился Рустам, – Не мент случайно?
– Нет, но связи везде есть…
– И в ментуре?– заволновался Рустам.
– Нет, в основном, в «конторе», – я многозначительно показал пальцем наверх, намекая на всемогущий КГБ. – Не бойся, там мелочами не занимаются…
Выпив ещё по рюмашечке, перешли к делу:
– Что у тебя сейчас есть конкретно?
– Так, а что хотелось бы?
– Ну, «Абба» всегда хорошо идёт, «Бони М», Пугачиха новая, да, – вспомнил Рустам. – Молодёжь всё просит какую-то «Машину времени», мне в Москве предлагали. Я послушал, – «Марионетки» – ничего, вроде должна покатить, но качество было вообще паршивое – будто на «Романтике» записывали. В общем, я отказался – может, ты сможешь достать с нормальным качеством?
– Смогу,– уверенно ответил я. Только бы не перепутать года. – А ты помнишь, какие песни тебе предлагали?
– А что помнить, у меня бумажка с их катушки есть, сейчас найду.
Порывшись в сумке, он протянул мне помятую бумажку, какие обычно клали в пакет с магнитной катушкой.
– Так, что здесь… «Марионетки», «Поворот», «Право», «Снег», «Свеча», «Будет день», «Три окна»… Вроде всё есть.
– А качество?
– Лучше, чем у Макаревича!
– А кто это?
– Руководитель их группы, – пояснил я. Насколько мне было известно, «Машину» не пускали на профессиональные студии и первые свои два альбома они записывали в речевой студии ГИТИСа, а у меня, конечно, были качественные записи, записанные ими позже в отличных студиях. Вот удивятся «машинисты», если услышат свои поздние, ещё не сделанные здесь, записи.
– Слушай, за «Машину» в Москве запросто могут три штуки дать, – уверенно воскликнул Рустам, – Зуб даю! Две тебе – одна – мне, идёт?
– Идёт.
– «Океаны фантазии» у «Бони М» я слушал – не очень, но за пару штук тоже возьмут.
– Нет, «Бони М» я обещал Марату неделю никому не давать.
– Зря, через неделю вряд ли дадут больше 1500, но раз обещал – давай через неделю!
– Хорошо. «Чингисхан» тоже через неделю, но не менее чем за 5000!
– Я его не слышал ещё – что, правда, так круто?
– Отвечаю!– уверенно ответил я. – Через 30 лет будут слушать и танцевать!
– А если через неделю в Москву диск привезут?
– Не привезут – нет его ещё – только миньон вышел и то небольшим тиражом, для конкурса.
– А у тебя откуда?
Я повторил свою старую легенду про радио Финляндии и прибалтийского друга. Он сделал вид, что поверил.
– Слушай, Артур, у нас здесь кафешка есть, в центре, на Горького. Директор – мой братишка младший. Давай её в дискотеку переделаем – сейчас вообще модно, билеты напечатаем через комсомол, площадь увеличим, я договорюсь. С меня помещение и ремонт, – с тебя новая музыка и аппаратура – сможешь достать?
– Смогу, наверно, какая площадь?
– Пока 200 метров, но можно подобрать ещё 500 -700.
– Бери всё – в следующем сезоне у нас будет самая крутая дискотека на побережье – пообещал я. – Бабки пополам?
– Договорились, – Рустам довольно потёр руки. – Арслан умрёт от зависти, давай, за новую дискотеку!
– Слушай, Рустам, у меня тут проблема одна есть – сможешь помочь?
– Какой базар – говори!
– Хочу новый паспорт поиметь, на другую фамилию, на всякий случай…
– Реальный или так – бумажка до первой серьезной проверки?
– Реальный.
– Реальный дороже и, скорее всего, с местной пропиской.
– Пойдёт.
– У меня человек в морге работает – там часто мертвяков привозят с документами, а родственников нет. Он подберёт тебе что-нибудь подходящее по возрасту и внешности.
– Сколько по деньгам?
– Пятихатки хватит. Когда надо?
– Вчера.
– Заказ сделаю сегодня – а когда будет подходящий вариант – не знаю, может через неделю, а может – завтра!
– Хорошо.
– А, что, в Конторе тебе не могут помочь?
– А я не хочу, чтобы там знали, – признался я.
– Понятно, как скажешь…
– Ну, давай, по последней – такая нам досталась доля – нам не прожить без алкоголя!
Приняв ещё по 50 грамм за дружбу и договорившись на вечер о встрече, Рустам оставил чистую катушку под «Машину времени» и укатил на работу.
Ну что, дела вроде налаживаются, если за неделю не попаду в милицию, всё очень даже неплохо складывается – а я ведь всего второй день здесь! Что же будет через месяц? Кстати, действительно, что же будет через месяц? – Пора мне определяться.
Я готовил себе завтрак и рассуждал про себя: – Пока будем придерживаться версии, что я здесь надолго. Сильно светиться опасно – в этом времени каждый пятый стучит в органы. Но на юге, в такой массе народа, затеряться несложно. Неделю вроде должен продержаться.
Дальше, – чтобы хорошо жить в Союзе в это время, чтобы полностью использовать все мои плюсы в виде программ и музыки, нужно иметь возможность выезжать за границу, а лучше вообще смотаться насовсем. Здесь, в СССР, даже имея большие деньги, придётся всю жизнь их скрывать, если не зарабатывать их легально.
Тогда возникает второй вопрос – как в СССР я смогу заработать легально много денег и получить выезд за рубеж? Если бы у меня было техническое образование, я бы мог что-нибудь «изобрести» и прославиться. Кто ещё в стране имеет легально много денег? Космонавты, учёные, спортсмены, артисты, музыканты… Айкидо пока запрещено, артист из меня так себе, музыкант тоже, певец – тем более…
Один год музыкальной школы на скрипке, после чего меня с треском выперли за лень. Ну, не нравилась мне скрипка так, как моим родителям! Правда, у меня неплохой слух, я легко бренчу на гитаре, и неплохо подбираю мелодии на пианино. Помню, целыми днями бренчал дома на фортепьяно, подбирая понравившуюся мелодию. Время и усилия были потеряны не зря. Некоторые мои однокурсники, окончившие музыкальную школу по классу фортепьяно, удивлялись – как я, кое-как читающий ноты с листа, быстро и правильно подбирал на слух аккомпанемент к какой-нибудь песне. Но на профессионального музыканта я, конечно, не тянул никак.
– Постойте, постойте! – Тут у меня в голове что-то зашевелилось – я вспомнил, что знаменитый Леннон сочинял неплохие песни, вообще не зная нотной грамоты. Имена Пахмутовой, Шаинского и Добрынина в СССР известны всем, они богаты легально и спокойно ездят за бугор. Более того, в какой-то передаче я слышал, как Добрынин жаловался, что на отчисления ВААП только за одну песню в СССР можно было жить всю жизнь, а в современной России ему за авторство почти никто не платит! Кто мешает мне, раз уж так выпала планка, выдавать песни, которые ещё не написаны, за свои, и иметь за них всенародную любовь, славу, деньги и возможность выезда за границу!
Так, неплохо, неплохо! Подробности моих грандиозных наполеоновских планов я обдумывал уже по дороге на пляж. Зайдя по пути в фото студию, снялся и договорился за дополнительную трешку с седовласым фотографом, что фотографии на паспорт будут готовы к вечеру.
Мне понравилось, что в центре города стояли свободные такси – и я скоро догадался почему. Хотя гос. цена на такси была уже довольно высокой – 20 копеек за километр – по счётчику в Анапе никто из таксистов не ездил – зажиревшие поцы просили обычно два счётчика, а с вокзала – все три!
Поэтому, когда я, не спрашивая разрешения, уселся на заднее сиденье такси, как и положено на западе, водитель удивлённо уставился на наглого клиента:
– Куда уселся? Заказано такси!
– Hello, mister, take me to the sanatoria «Shachterskay slava», please.
– Опа-на, иностранец! Откуда взялся? – обрадовался таксист, – Гуд, мистер, ноу проблем! Интересно, куда ему?
Я повторил с краснодарским акцентом: – sanatoria «Shachterskay slava», please!
– А, «Шахтерская слава»! – наконец дошло до таксиста – полиглота, – Не боись, мистер, доставлю в лучшем виде!
Не пряча довольной рожи, он включил счетчик и дал по газам, причем поехал в другую сторону: – Только сначала покатаемся.
Сделав петлю километров 20, он наконец развернулся в сторону санатория. Где-то на полпути многозначительно постучал по счётчику: – Мистер, эй, мистер – долларс, долларс!
– No dollars – rubel! – я сделал вид, что не понимаю.
Таксист испугался и даже остановил машину: – Какой ещё рубел, чурка капиталистическая – говорю тебе – но рубел – долларс! Понимаешь – долларс – гуд! Рубел – ноу гуд!
– А как же 25 статья, гражданин Шапиро, – фамилию водителя я узнал из карточки на передней панели, – Валютные спекуляции – от 3 лет с конфискацией!
– Вы что, из милиции? – побледнел таксист.
– Нет…
– Что, оттуда?… – ещё больше испугался тот.
– Расслабься, Шапиро, пошутил я. Давай, наконец, в санаторий вези!
Водитель начал понемногу успокаиваться: – А что мне со счетчиком-то делать?
– Не боись – оплачу!
– Двойной?
– Ага, ещё скажи – тройной! Нечего – сам виноват! На хрена ты меня в эту сторону повёз – ещё бы в Сочи укатил! Скажи спасибо, что вообще оплачиваю – не будешь мухлевать больше! Скажи мне лучше – подзаработать хочешь? Мне частенько машина бывает нужна.
– Да? А расценки знаете?
– По дороге и узнаю. Давай в санаторий !
Ничего не скажу – приятно было ощущать себя миллионером! По пути я договорился с Аликом (так представился Шапиро), что, при необходимости, он будет меня возить – такса нормальная – 10 рублей в час. Я пожалел об отсутствии сотовых телефонов, но он дал домашний телефон и рассказал, что живет недалеко от таксистской стоянки, и что его сынишка или жена сбегают до него за пять минут.
Подъехав к санаторию «Шахтёрская слава», я расплатился с Аликом и пошёл к входу. На входе сидела грозная вахтёрша и проверяла курортные карточки, но услышав, что я к Регине, расплылась в улыбке и направила меня к лодочной станции. На пляже я шахтёров не увидел – по крайней мере, как я их себе представлял – чёрнолицых, с мозолистыми руками. Зато было полно пухлых дяденек, которые важно грели свои животы на солнышке. Видно было, что санаторий крутой и престижный – на территории зеленела чистая травка, ухоженные кустики с цветами. Свежевыкрашенные скамеечки, беседки с колоннами, кабинки для переодевания. На пляже чистый песочек, даже пальмы, народу относительно немного – в общем, такой нехилый уголок капитализма.
Я подошёл к причалу с лодками, и увидел там Регину с Катей. Они обрадовались, увидев меня, и кинулись целовать в щёки.
– Здорово, что пришёл, а то тут одни старики и нам скучно!
– А где остальные девчонки?
– Они отсыпаются наверно – ещё не приехали.
– Давай раздевайся, купаться пойдём!
– Ой, а что это у тебя в кармане?
Это они увидели мой сотовый телефон, который я по привычке таскал в нагрудном кармане и подвешенный через шею за шнурок.
– Это… это фотоаппарат,– я растерялся. – Новая модель!
– Такой маленький? Шутишь да?
– Ух ты, японский, да?
– А куда у него плёнка вставляется?
– А сфоткай нас!
– Да врёт он всё! Прикалывается!
– Ну, сфоткай! Ну, Артурчик!
Камера 95 –го – отличная, и когда девчонки увидели себя на экране, они немножко обалдели.
– Это типа «полароида», да? Моему отцу подарили. Там тоже фотки сразу.
– А напечатать их можно?
Услышав, что фотки с него печатать нельзя, девчонки немного расстроились и разочаровались. Тогда я обиделся за свой любимый телефон, достал маленькие наушники из кармана и показал, как он проигрывает музыку – в памяти у меня было записано на два гигабайта песен и музыкальных подборок. Навосторгавшись занятной игрушкой, все немного успокоились.
Хорошо, что девчонки всегда плохо разбираются в технике – они даже не поняли, что держали в руках результат почти всех технологических достижений 21 века! Больше научных разработок используется только при изготовлении бумажных денег и в военной космонавтике.
