Kitabı oku: «Парижские вечера», sayfa 2

Глава 3. МОРОЖЕНЩИК

Вот уже в течение четырех вечеров подряд я смотрел на полноватого человека, лет сорока, который, в свою очередь, очень внимательно слушал наши истории, или становился невольным свидетелем их развязки. Но никогда не рассказывал о себе. Внешне, он чем-то напоминал классического Санта-Клауса, только без бороды. Но у него была такая же шапка седых волнистых волос, спускавшихся почти до плеч, и небольшие белоснежные усы. При этом брови были насыщенного каштанового цвета, что заставляло нас думать, что они регулярно подкрашиваются. Хотя, Природа и генетика иногда творят веселые и забавные вещи с людьми.

И эти его носки.

Ярко- красного цвета, с белыми кружками или полосками. Но всегда неизменно красные. Единственное, что мы о нем знали наверняка, что к перечисленному выше, наш Санта был мороженщиком. Причем, не просто продавцом с лотков или передвижных холодильников. Нет. Он создавал мороженое, искал новые вкусы, сочетания, формы, варианты подачи. Мороженое было его страстью. Я это понял буквально по нескольким фразам, что он обронил за все время, что мы провели у гостиной у камина. Бог мой! Не многие люди так скажут о своих любимых, как он говорил о мороженом. В эти мгновения его глаза начинали сиять и излучать такой свет любви и счастья, доброты и созидания, что он как никогда становился похожим на Санта-Клауса.

В тот вечер, он вернулся с легким ароматом коньяка, и дорогих сигарет, флер которых впитался в его шевелюру. Усевшись в удобное кресло, он обвел нас своими чуть осоловевшими глазами и… Начал рассказ. Без предисловий, без фальшивых просьб «разрешить ему» и прочего. Просто так, как будто все давным-давно ждали (что, собственно, было недалеко от истины) некоего повествования от нашего мороженщика и он, наконец-то, решился рассказать.

С самого раннего детства мороженщик обожал сладкое. Семья его была не то чтобы небогатой, скорее бедной. Да и семья состояла из двух человек: мамы, которая работала на двух работах и, собственно, самого мальчика.

Вопреки расхожим мнениям, мама не ограничивала мальчугана в сладком, разумеется, в меру своих возможностей, поэтому, малыш получал и конфеты, и шоколад и, конечно же, мороженое, не только по большим праздникам, хоть и не каждый день. Именно тогда будущий мороженщик определился со своей профессией. Выбор был сложным – стать кондитером, или создавать замороженные лакомства. Наверное, сложность такого выбора и отдалила его от сверстников, которые искренне мечтали стать пожарными, космонавтами, или просто крутыми спецагентами. В возрасте 8 лет мечта создавать мороженое была не то чтобы не «крутой», она была «отстойной», как брезгливо сообщали друг другу мальчишки из его квартала.

Время шло, малыш подрос и понял, что для того, чтобы его такая простая, казалось бы, по сравнению с мечтами других, мечта, начала осуществляться, необходимо начать действовать.

Приняв за основу своей жизни то, что «Теория без практики мертва», будущий мороженщик решил начать с практики. И для начала устроился на подработку в ближайшее от дома кафе. Не буду пересказывать детально описание его роста, скажу лишь, что буквально за полгода, парень «вырос» от мойщика полов, до помощника шеф-повара. Причем, его отличительной чертой, как вы поняли, были десерты. Буквально в считанные месяцы обычное небольшое кафе в небогатом парижском квартале стало невероятно популярным, а цены на десерты – невероятно бессовестными.

Еще через некоторое время мороженщика переманили в уже совсем приличный ресторан, а дальше – все стало намного проще. К тридцати пяти годам у него было свое кафе, где подавали изысканное кофе, элитный чай и просто восхитительные десерты.

Наш мороженщик творил. Творил от души, с упоением смешивая ягоды, фрукты, шоколад, сочетая мороженое со взбитыми сливками и даже острым перцем.

В конечном итоге, огромное количество парижан были готовы ехать к нему через весь город, чтобы насладиться настоящим десертом. Он стал невероятно популярным, а благодаря его удивительному сходству с Санта-Клаусом, стал практически брендом в сфере десертов и изысканных лакомств.

Мать его была абсолютно счастлива, но переживала, что единственной любовью сына до сих пор являлось мороженое. Он же совершенно не обременял себя поисками второй половины, полностью отдав себя той страсти, что отвечала такой же взаимностью. Каждая порция мороженого, каждый новый сорт, вкус, становились хитами сезона, будучи настоящими шедеврами. В его заведении подавалось 175 видов мороженого и бессчетное множество вариаций готовых вкусов, в сочетании с различными наполнителями – сиропами, кремами, фруктами, орехами, печеньем и шоколадом. Стоимость некоторых порций достигала внушительной суммы, не такой, конечно, как в Дубаи, где шарики подаются в чаше от Версаче, которую посетитель может взять с собой, но, тем не менее, достаточно высокой, чтобы уже считаться настолько изысканным десертом, что заказывали его в особых случаях.

Слушая нашего «Санту» мы искренне изумлялись тому, что привело в парижский хостел такого человека, как он? Уж ему ли останавливаться в таких местах, тем паче, что по его словам, у него явно, где было жить. И, если они с матерью еще и не купили собственный домик или квартиру в престижном районе или пригороде, то уж наверняка у них есть крыша над головой намного комфортнее нашего прибежища, которое хоть и было кладезем историй и уюта, все-таки оставалось хостелом.

Безусловно, он великолепно вписывался в наш постоянно меняющийся круг, показав себя не только внимательным слушателем, но и удивительным рассказчиком, но сам факт его пребывания в хостеле порождал множество вопросов и не только у меня одного.

А он, рассказывая историю своей жизни, словно создавал очередное лакомство, как художник, добавляя сахарного драже или сиропа, палочку корицы или шоколадной глазури.

И, что удивительно, нигде в его рассказе даже не было намека на женщину. Просто хотя бы ту, что привлекла его внимание, или вдохновила бы на создание очередного мороженого, с удивительным названием. Кстати, о названиях, я бы хотел сказать отдельно. Они не были слишком вычурными или заумными, они дышали простотой и искренностью, а главное, чуть позже посетив ресторанчик нашего Санты, я понял, насколько они точно соответствовали сути десерта и настроению того, кто их заказывал.

Осенняя симфония, или золотой листопад с их терпким запахом или медовый месяц, с опьяняющим ароматом липового меда, такого яркого и прозрачного. Каждое мороженое становилось маленькой историей. Сначала для самого себя, а затем для кого-то еще, или даже двоих.

Санта замолчал на несколько мгновений. Казалось, он полностью погрузился в свои воспоминания или мысленное создание очередного произведения искусства. Бессознательно поглаживая свои белоснежные усы, он будто бы находился за тысячи миль от нас и нашего хостела, напрочь забыв о своих слушателях. Затем он тихо произнес – «И вот я здесь».

Оказалось, что его любимая мама, устав ждать от своего почти сорокалетнего сынка знакомства с невесткой, не говоря уже о будущих внуках, просто решила устроить личную жизнь. Нет, не нашего мороженщика, так как этим она пыталась заняться на протяжении почти пятнадцати последних лет. Нет.

Она устроила свою жизнь.

Как только над ней перестал висеть гнет двух работ, а средства перестали не то чтобы стеснять, а просто ставить в рамки, она помолодела буквально на глазах, расцвела, нашла себе ровесника и вот как раз на прошлой неделе, они вернулись из своего свадебного путешествия в дом, где она жила вместе с сыном.

О, вы конечно можете сказать, что в таком возрасте мужчина должен жить отдельно от мамы. Тем более самостоятельный, тем более такой успешный.

Безусловно, если у него есть планы на собственную личную жизнь. Если рядом будет та, кто сможет быть рядом, готовить вкусные завтраки и проявлять нежность и заботу. Но, если все, что интересовало нашего героя, лежало за пределами этих простых радостей? Если для комфорта ему вполне хватало счастливой мамы рядом, которая опекала его с самого рождения, а самой большой любовью стало мороженое?

Замужество матери сильно потрясло нашегоСанту. Он не представлял, что ему придется делить самого родного и близкого человека в своей жизни с кем-то еще.

Внезапно, мороженщик осознал свое одиночество. Так остро, болезненно, так непередаваемо безысходно, что бросился прочь из дома. Целый день он прожил в роскошном отеле Бристоль, где чуть не сошел с ума от влюбленных в себя, чопорных иностранцев и сограждан, в глазах которых он выглядел тем самым бедным маленьким мальчиком из квартала, о котором он уже почти забыл. Или ему казалось, что они видят его насквозь.

И он сбежал в хостел.

Рассказывая это, мы видели, как его руки, поглаживающие усы и подбородок, чуть подрагивали, а коричневые брови над глазами сердито нахмуривались, не давая целому потоку эмоций вырваться наружу. Казалось, что вот-вот рухнет плотина, и обнаженная человеческая душа, скрытая в глазах, предстанет перед всеми, в своем истинном виде.

Мороженщик несколько раз глубоко вздохнул, и, надо отдать ему должное, превосходно справился с внутренним волнением, которое, как нам казалось, подчинило его. Внезапно улыбнувшись, он поведал нам о том, что придя к нам, он чувствовал себя опустошенным. Просто куском льда. А сейчас его чувства, эмоции начинают оживать.

Рассказывая о своей жизни, он как будто заново переживал ее. И это снова рождало новые ассоциации, служило источником вдохновения. В тот вечер, он пообещал, что в честь каждого, кто сидел с ним сегодня, он создаст уникальный вкус мороженого и назовет его именем. Он вглядывался в нас, запоминал нас, и, честное слово, мне уже казалось, что я вижу собственную копию в хрустящем вафельном стаканчике.

Вечер плавно перешел на другие разговоры. И, хотя неторопливая речь у камина была подобна журчанию ручья – успокаивала и умиротворяла, я видел, как Санта с благодушной улыбкой, записывал свои идеи, внимательно оглядывая нас, одного за другим.

В этот момент мне пришла в голову совершенно сумасшедшая идея, и я проговорил:

– Ты превращаешь нас в мороженое, волшебник. Ты знаешь о нем все. И рассказываешь так, что даже те, кто относился к этому лакомству равнодушно, уже готовы его любить и наслаждаться вкусом. А в какое мороженое влюбился бы ты? Без оглядки? Неужели у тебя до сих пор нет любимого мороженого, которое навсегда бы украло твое сердце, став настоящим бриллиантом в коллекции твоих произведений?

Наш мороженщик, казалось, чуть не задохнулся от возмущения. Конечно же, у него есть такое мороженое! Разумеется, каждое его мороженое – это частичка его души, но одно, словно бы создавал для самого себя.

И тут до нашего доброго, милого «Санты» наконец-то дошло то, что я пытался ему сказать. Мой Бог! Если он может превратить людей в мороженое, то что стоит ему сделать обратный процесс? И найти свое желанное лакомство в женском эквиваленте?

Идея настолько привела его в восторг, что он чуть не сорвался в ночной Париж в поисках «той самой». Конечно, такая пылкость могла быть обусловлена коньяком, аромат которого мы все ощутили, как только Санта переступил порог хостела, но направление мы задали верное.

На следующий день Санта покинул нас, собрав свои вещи и на прощание хитро подмигнув. Разумеется, мы знали, где найти нашего мороженщика, чтобы не потерять его навсегда из виду. Но что-то мне уже тогда подсказывало, что представлять новую коллекцию «Парижский хостел» он будет в компании своей второй половины, так похожей на его лучшее произведение.

Глава 4. ЗОЛОТАЯ ЖЕНЩИНА

Задумывались ли вы когда-нибудь о значении выражений, таких привычных и таких измененных? Например, раньше, если кто-то что-то умел в совершенстве мастерить, чинить, шить, в целом, что-то творить своими руками, про него говорили «Золотые руки». Если человек был добр, искренне всем помогал и откликался на любые просьбы, его называли «Золотым человеком»…

Сейчас же, зачастую, ничем не привлекательная молодежь, жизненные ценности которой весьма условны, называется «золотой». Хотя, как мне кажется, «золото» это самоварное. И даже не очень блестит … Настоящие самородки вступают в эпическую битву за место под солнцем. Которое им принадлежит по праву, уму, достоинствам, против тех, кому это место уже купили родители.

Хотя, о себе я тоже могу сказать, что когда-то, в общем-то не так уж и давно, за моей спиной тоже шептали «мажор» и «золотая молодежь», только потому, что моя не очень богатая мама, приложила просто титанические усилия, чтобы дать мне отменное образование и, если уж нет возможности сразу «забронировать теплое местечко», то хотя бы иметь возможность, в виде знаний и умений, чтобы создать его.

Поэтому, в нынешней трактовке, я себя к «золотой молодежи» не причислял. Отнюдь. Наверное, даже посчитал бы это некоторым оскорблением, при условии того, что я уже сам достиг. Но, впрочем, разговор пойдет не обо мне.

Эта удивительная женщина появилась в «нашем» парижском хостеле, уже как дня три. И, если остальные его обитатели весьма органично вписывались в пространство и общение, делясь историями и опытом, друг с другом у каминных посиделок, то эта дама, смотрелась тут как самая настоящая шапка мономаха, на столике поделок в детском саду.

Оговорюсь (уже в который раз, наверное), что в этом хостеле останавливались не какие-то бедолаги, которых в обычную ночлежку не пускал обычный страх подхватить какую-нибудь заразу. Нет. Здесь были вполне приличные и обеспеченные люди, даже очень обеспеченные, которые могли позволить если не абсолютно все, то очень многое. Да, конечно, у нас были и замечательные ребята – студенты, путешествующие автостопом, которые только начинали свой жизненный путь, и экономные старики, и просто те, кто хотел более неформальной обстановки, вместо лощеной этики дорогостоящего отеля премиум класса.

Но эта дама, определенно была неформальна. Одежда ее, безусловно дорогая, была подобрана удивительно безвкусно: кричащие цвета, несочетаемые элементы, фантастически неудачный для ее фигуры фасон и… золото. Его было больше, чем на городской елке, если вы понимаете, о чем я.

Но самым потрясающим элементом «всего этого» были ее глаза. Бог мой, как она смотрела на нас, проходя мимо каминного зала. «Нищеброды» – пожалуй, самое мягкое определение, которое читалось в ее глазах. Столько высокомерия и чувства собственной важности я еще е встречал. При этом, всем своим видом она, словно старалась показать: «Я не вашего круга, я выше вас всех вместе взятых!».

Что ж, мы все приехали в Париж по разным причинам, но в их число точно не входило убеждать в чем-то «Золотую женщину» или доказывать ей свою состоятельность. Поэтому, мы дружно игнорировали презрительные взгляды в наш адрес, и, что самое интересное, еще дня через два совершенно перестали ее замечать.

Поэтому, для нас было настоящим шоком, когда дама, благоухая, как парфюмерный магазин, винтажными духами от Гая Лароша, вплыла к нам в каминный зал. Я сейчас даже не вспомню, какую историю записывал тогда, настолько меня удивил этот визит. А она, позвякивая своими драгоценностями, устремилась к свободному креслу. Поскольку ее путь лежал мимо меня, я, благодаря своему тонкому обонянию, почувствовал легкий аромат спиртного. Видимо, мадам, употребила бокал или два вина, что позволило ей «снизить» планку для общества, «достойного ее».

Милостиво кивнув рассказчику, она пробормотала «продолжайте, не обращайте на меня никакого внимания!». Но, честно говоря, «не обратить внимание» на ту, кто изо всех сил привлекал его к себе было крайне сложно.

Поскольку у нас были галантные французы, они тут же окружили ее своим вниманием, предложив бокал красного вина, которое мы дегустировали в тот вечер. «Золотая Женщина» сначала изобразила праведный гнев, отвращение, «как вообще могли подумать, что она будет пить, да еще сомнительное вино, которое наверняка дешевле 3000 франков за бутылку!», но в конечном итоге, она сдалась, и осторожно пригубив бокал, кажется, осталась довольна.

Все мы, так или иначе, пытались вывести ее на разговор, но она с удивительным мастерством уклонялась от наших попыток, не забывая при этом демонстрировать дорогие кольца с драгоценными камнями на руках, и бриллиантовые серьги. Понемногу мы оставили свои попытки, и как-то незаметно вернулись к беседе внутри нашего круга, разрешив «новенькой» просто присутствовать рядом.

Что удивительно, буквально все истории она воспринимала скептически. Ее левая бровь то и дело сардонически взмывала вверх, а губы кривила недоверчивая улыбка.

Мы провели вместе с ней целых четыре вечера. И ни разу за это время, «Золотая женщина» не стала теплее, внимательнее, более открытой. И, наверное, она так бы и уехала, окинув нас высокомерным взглядом, если бы на пятый вечер, маленькая Шарлотта, которая «умела колдовать», не подошла к ней, смело дотронувшись до усыпанной кольцами руки, и не спросила:

– Тебя, наверное, очень сильно обидели?

Передать словами то, что произошло потом, действительно трудная задача. Это был взрыв, эмоциональный, полный негодования, где женщина кричала в голос, что она богаче всех нас, вместе взятых, что на ней одежда стоит дороже, чем весь наш багаж, что ее золота и драгоценностей хватит, чтобы купить этот «вонючий хостел» вот уже прямо сейчас, и выгнать нас всех отсюда.

Ну и, как всегда бывает, после такого всплеска, последовала логическая развязка. Слезы хлынули из ее глаз потоком. Помнится, ей протягивали носовые платки, а она только приглушенно ругала стойкую тушь, которая оказалась недостаточно стойкой против ее слез.

Как только Шарлотта взорвала эту эмоциональную плотину, как только дама, наплакавшись, и успокоившись, взяла в руки чашку с крепким кофе, как только из ее глаз выветрилось надменное и высокомерное выражение, она была готова с нами общаться.

Она рассказала тысячи историй из своей жизни, маленьких новелл, может быть, когда-нибудь, я, с ее разрешения, издам ее мемуары. Но важны были не истории, а мысль, которая красной нитью проходила через все повествования. Ни богатство, ни дорогая одежда, ни украшения не давали ей счастья. Она была совершенно одинока. Не верила людям, не верила родным, и, мне кажется, даже себе не доверяла в полной мере.

Знаете, у этой истории, может быть, и есть чудесный конец… Но я не буду придумывать. Может быть, позже, когда я опять окажусь в Париже, я смогу что-то узнать о том, как сложилась дальнейшая жизнь у «Золотой Женщины». Но сейчас, все, что я могу сказать, это то, что она уехала рано утром, оставив весьма щедрые чаевые. А так же золотое кольцо с огромным рубином, в подарок Шарлотте, где на карточке было написано всего одно слово: «Спасибо!».

Глава 5. ОДИН ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

По большей части, я – сова. Нет, конечно, я могу быть жутким гибридом совы и жаворонка, просыпаясь ни свет – ни заря, и засыпая далеко за полночь. Но в большинстве случаев предпочитаю наслаждаться нормальным сном, когда есть такая возможность. Поэтому, проснувшись где-то около 10 утра, я понял, что сегодня у меня – «ленивый день».

День, когда все, чего желает душа, находится на расстоянии вытянутой руки: пульт от телевизора, планшет, телефон, хорошая книга и, может быть, бокальчик отменного вина и ароматная сигарета. Впрочем, утром вместо бокальчика вина, вполне подходила чашечка свежесваренного кофе, которое весьма недурно готовили в кофейне на углу хостела.

Выскочив за кофе, я понял, что погода всерьез настроена показать дурной характер: небо плаксиво хмурилось и изредка толи всхлипывало, толи покашливало отдаленными раскатами грома.

Желание прогуляться по живописным местам Парижа исчезло само-собой, зато, благодаря моему неизменному оптимизму, появилась возможность поработать над книгой и парочкой последних историй, которые я успел записать.

Итак, вооружившись карандашом, прихватив кофе и записи и, пообещав Венсенскому лесу, что обязательно наведаюсь к нему, я удобно расположился в любимом кресле у камина, в гостиной, в полном одиночестве, наслаждаясь каждой минутой времени. Каюсь, я даже представил себя хозяином этакого средневекового замка, ожидающего приезда гостей или любимой тещи…

Как только я погрузился в свои записи, гостиная начала наполняться. Отчасти, виной тому была испортившаяся (вопреки всем прогнозам) погода, отчасти – аромат моего кофе, который озорными струйками просочился по хостелу, будоража его обитателей.

С улыбкой я наблюдал, как полусонные гости заходили в общий зал, чуть растерянно и приветливо улыбались, затем, отчаянно стиснув зубы, выбегали под проливной дождь и возвращались со стаканчиками (а некоторые термосами) кофе. Те, кто успел проснуться по-настоящему, оказывались продуманнее и хитрее, разыгрывая на «камень-ножницы-бумагу» того несчастного, кому предстояло принести кофе для целой группы.

Но, так или иначе, уже через час, гостиная была наполнена постояльцами и потрясающими кофейными ароматами – ирландский кофе, капучино, латте, кофе с пряностями. И не смотря на все более грозное «покашливание» грома за окнами, настроение внутри было теплым и праздничным.

Честно говоря, в тот момент, я подумал о том, что, наверное, работу над книгой мне придется отложить так же, как поход в Венсенский лес, потому что то, что намечалось здесь и сейчас, мне показалось стократ интереснее.

Знаете, возникла какая-то рождественская атмосфера тепла, чуда, взаимопонимания. И ожидания праздника. Сначала я думал, что это мое субъективное восприятие играет со мной шутки, однако, остальные обитатели так или иначе начали делиться ощущениями.

И вот, в самый обычный дождливый день, мы все, собравшиеся у камина, отправились в сказку.

В самый настоящий сказочный мир волшебных историй из жизни. Каждый спешил поделиться собственным чудом, не ожидая, что ему поверят или еще что. Просто каждый делился радостью и привносил частичку волшебства.

И вот, слушая симфонию парижского дождя, я записал несколько удивительных рассказов, которые, может и не тянут на отдельные новеллы, как в этой книге, но вселяют удивительное чувство веры в чудеса, а так же передают то эмоциональное тепло и настроение, которые мы все ощутили в тот дождливый день.

АГНЕС тяжело заболела. Это была та болезнь, которая не поддается лечению и описанию. Будучи женщиной весьма состоятельной, она потратила невероятное количество денег и времени на установление диагноза. Как это часто бывает, в дорогостоящих клиниках, диагноз ставили, лечили, потом ставили новый, и так продолжалось около трех лет. За это время и сама Агнес, и ее состояние уменьшились в разы. От цветущей здоровой женщины осталась серенькая тень, с глубокими провалами глаз. Только эти глаза на лице продолжали жить. Родственники деликатно намекали о завещании, да и сама она всерьез задумалась о том, кому оставить наследство. В какой-то особенно неудачный день, когда ей показалось, что она стоит на самом краю, случилось необъяснимое. Она задремала, и во сне, она заново прожила всю свою жизнь. С момента рождения, до момента пробуждения. Отчетливо, во всех подробностях вспомнив ее и посмотрев со стороны. А самое удивительное, что дремала она не более 15 минут. Она в тот же день пожертвовала на благотворительность почти все, что у нее осталось, чем вызвала просто цунами в среде родственников. Но, как она говорила, в тот момент, она как никто другой понимала, что совершенно одинока, а деньги – всего лишь деньги, и если ее деньги могут кому-то помочь, то пусть будет так.

Наверное, она заплатила самому лучшему лекарю – Вселенной. И та приняла плату. Уже на следующий день Агнес проснулась и поняла, что здорова. Кстати, именно Агнесс принесла кофе себе и нескольким постояльцам, не принимая участия в розыгрыше, а просто потому, что она хотела сделать маленькое доброе дело. И в хостеле она очутилась не потому, что не могла позволить себе супер-дорогой парижский отель. Нет. А потому, что внезапно, она поняла, что для того, чтобы быть счастливой, можно довольствоваться малым. И каждый день для нее – это маленькое чудо и огромный подарок Судьбы.

Я записывал эту коротенькую историю о чудесном исцелении, и краем глаза наблюдал за слушателями. Знаете, подспудно я ожидал человеческой реакции, осуждения или даже насмешки, мол, очередная мадам, помешанная на благотворительности, с завуалированным призывом отдать все страждущим. Но – удивительное дело. У всех, кто слушал эту историю, не промелькнуло и тени сомнений или скептицизма. Наоборот, одухотворенные, светлые лица, и искренняя радость за рассказчицу. В тот момент я подумал, что ЧЕЛОВЕЧЕСТВО выживет. Обязательно.

ЙОХАН был типичным дорожным неудачником. Степень его невезения была настолько потрясающий, что знакомые и друзья уже устали заключать веселые пари, на предмет застрянет ли Йохан в лифте, или сломается у него машина, или вдруг обесточат метро, когда он будет добираться к месту назначения. Плюсы этого сомнительного невезения были в том, что окружение Йохана весело их обсуждало и поддерживало парня. Минусы – ни один из знакомых не рисковал добираться вместе с ним куда-нибудь. Доходило до абсурда, если кто-то видел его на остановке, то предпочитали дождаться следующего автобуса, нежели сесть в один с «дорожным неудачником». И, как правило, даже если следующий автобус приходил через полчаса, те, кто предпочитал подождать, приезжали на час – полтора раньше Йохана.

На одной из вечеринок он познакомился с очаровательной немкой, приехавшей в гости к подруге. Собираясь уходить, Герда кокетливо предложила проводить ее. Йохан густо покраснел и сказал, что он больше всего на свете хотел бы этого, но если она действительно хочет добраться до дома без приключений, то ей лучше без такого провожатого, как он. В тот же момент, Йохана и Герду обступили друзья, которые наперебой, взахлеб смеясь, рассказывали о том, какой Йохан «страшный» человек, и как опасно отправляться с ним в дорогу. Герда слушала, улыбаясь своей мягкой улыбкой, а когда поток историй и шуток иссяк, она взяла лицо Йохана в свои руки и сказала: «Так ты просто маленький Кай, которого заколдовала злая ведьма! Знаешь, как разрушить любое, самое сильное злое волшебство или проклятие?» И пока Йохан растерянно моргал глазами, Герда поцеловала его. «Все. Теперь ты расколдован, и никаких невезений больше не будет! Только сплошная полоса удачи!» – проговорила она.

И, конечно, Йохан проводил ее. И потом добрался домой. И ни разу с ним не случилось ничего неприятного. Более того – светофоры как по команде включали зеленый свет. Нужный транспорт подходил, едва он успевал подойти к остановке, да еще и любимые места у окон были свободны.

Йохан и Герда женаты уже пять лет, и он до сих пор считает свою Герду волшебницей, хотя, как мне показалось, глядя н них, волшебство присутствует в них обоих. Эта магия нежной любви, которая витала над ними и вокруг них, их взгляды, прикосновения и улыбки… Может быть, любовь действительно способна спасти от самых злых чар.

Маленькая ШАРЛОТТА, приехавшая в Париж с мамой, поделилась тем, что она каждый день получает то, что просит. Мама считает это удивительным везением, но Шарлотта, как настоящая фокусница, решила показать, что на самом деле может получить то, что хочет!

Для начала она рассказала множество маленьких историй, где сбывались ее заветные желания, от простого пирожного, до похода в зоопарк или кино. Взрослые слушали, улыбались, глядя на маленькую «волшебницу» и очень тепло кивали ее маме, которая, в силу разных причин, так или иначе, исполняла желания своего ребенка. Пожилая мадемуазель Жаклин, улыбнулась, и с позиции «мудрости веков» сказала Шарлотте, чтобы та берегла свою мамочку, ведь она исполняет почти все желания дочки.

Я перестал записывать и просто наблюдал за ними. Мама, Шарлотта и мадемуазель Жаклин. Честно сказать – я обомлел. В какой-то миг, на месте пятилетней Шарлотты, возникло совсем иное существо. С мудрыми глазами и совсем недетским житейским опытом. А уж что малышка изрекла, повергло в настоящий шок не только меня…

«Мамочка моя – это тот человек, через которого проще всего осуществить мои желания. Но моя мамочка может не все. Например, она не может изменить погоду. А мне так хотелось в Диснейленд! И так не хотелось уезжать. И вот, посмотрите – самолеты не летают. А значит, мы останемся тут еще на чуть-чуть, и если мы остаемся, то почему не сделать это чуть-чуть немножко дольше? Хотя бы на один день? Вот завтра будет прекрасная погода, мы погуляем в Диснейленде, а потом полетим домой».

Как бы в подтверждение слов малютки, за окном полыхнуло особенно ярко, и тяжелый гром заставил вибрировать оконные стекла. А Шарлотта, весело улыбнувшись, снова стала малюткой, уютно устроившейся на коленях мамы, и полностью ушла в созерцание капель на стеклах, рисующих причудливые дорожки.

БРИДЖИТ – смешливая девочка, лет 20-ти, поведала свою волшебную историю. Началось все с повального увлечения энергетикой, ритуалами и т. д. Дошло до вполне логичного этапа – визуализации желаний. Ну, у кого как работает, кому-то удается получить все и сразу, а кто-то так и забрасывает плакаты «счастливой жизни». Не спорю, правильно составленные карты желаний иногда дают удивительные результаты, только вот рекомендаций по составлению карт полно, а озвучки реальных нюансов, чтобы карта была в идеальном балансе – почти нет. Я, в свое время, составлял небольшие карты, недолгосрочных проектов, и они всегда попадали «в яблочко». Бриджит же рассказала о волшебном казусе, который только подтвердил то, что Вселенная не просто Разум, а Разум с очень неплохим чувством юмора.

Все, о чем она могла мечтать – это были деньги. Причем, деньги – как конечный результат. И, если опытные «маги» советуют хотя бы понимать, на что будут деньги тратиться, то в данном случае, Бриджит жила по принципу – «сначала на меня упадет мешок денег, а потом уж я решу что делать с ними». И вот, в один прекрасный вечер, преисполнившись творческого настроя, она начала рисовать свою мечту.

Открыв фотошоп, Бриджит стала аккуратно собирать составляющие своего счастья. Для начала она выбрала фон – много рассыпанных монет. Затем, в центр поместила свое фото, крупным планом. «Чтобы еще такого добавить, чтоб уж наверняка?» подумала Бриджит, и добавила «бриллиантов», нарисованные камешки с огранкой. Потом, подумав, что для счастья ей могут потребоваться вполне американские доллары, добавила в коллаж столько, сколько по ее мнению выглядит миллион. После этого, она с удовлетворением посмотрела на творение рук своих, и, запомнив картинку, легла спать.