Kitabı oku: «Ритм войны. Том 1», sayfa 4

– Каладин! – окликнула она.

В минувшие месяцы он чувствовал себя не в своей тарелке. Эти последние годы… как будто для всех жизнь продолжалась, но Каладин был отделен от людей непроницаемой стеной. Как будто он был картиной, висящей в коридоре и наблюдающей за проносящейся мимо жизнью.

– Ладно, – сказала Сил. – Возьму твою роль на себя.

Ее образ расплылся, и она стала точной копией Каладина, сидящего на собственном плече.

– Ну-ну, – низким голосом прорычала она. – Гыр-гыр-гыр. Становитесь в строй, парни. Шквальный дождь, испортивший и без того ужасную погоду. Кроме того, я запрещаю пальцы ног.

– Пальцы ног?

– Люди все время спотыкаются! – продолжала она. – Я не могу допустить, чтобы вы все навредили себе. Так что отныне никаких пальцев. На следующей неделе попробуем обойтись без ног. Теперь ступайте и раздобудьте какой-нибудь еды. Завтра мы встанем до рассвета, чтобы попрактиковаться в сверлении друг друга взглядом.

– Я не настолько плох. – Каладин не смог сдержать улыбку. – Кроме того, ты говоришь скорее голосом Тефта, чем моим.

Она снова преобразилась и выпрямила спину, явно довольная собой. И он должен был признать, что приободрился.

«Буря свидетельница, где бы я был, если бы не повстречал ее?»

Ответ очевиден. Он бы спрыгнул во тьму и лежал на дне ущелья, мертвый.

Приблизившись к Поду, они обнаружили, что все почти пришло в порядок. Беженцы были возвращены в очередь, и певцы-боеформы, пришедшие со Сплавленным, ждали возле отца Каладина и новой градоначальницы, их оружие было в ножнах. Казалось, все понимали, что их дальнейшие действия во многом будут зависеть от результатов поединка.

Он шагнул вперед и схватил из воздуха перед собой Сил-копье, величественное серебряное оружие. Певцы обнажили клинки.

– Можете сражаться с Сияющим сами, если хотите, – сказал Каладин. – В качестве альтернативы, если вам не хочется умирать сегодня, предлагаю собрать певцов в этом городе и отступить на восток. Там в получасе хода есть буревое убежище для людей с отдаленных ферм; я уверен, что Абиаджан может привести вас к нему. Оставайтесь внутри до заката.

Шестеро солдат бросились на него.

Каладин вздохнул и опустошил еще несколько сфер с буресветом. Стычка заняла около тридцати секунд, и в итоге одна из певиц рухнула мертвой с выжженными глазами, а другие отступили – их оружие было разрезано пополам.

Некоторые увидели бы в этой атаке храбрость. На протяжении большей части алетийской истории простых солдат поощряли бросаться на осколочников. Генералы учили, что малейший шанс заполучить осколок стоит невероятного риска.

Это было достаточно глупо: если бы Каладина убили, никакого осколка после него не осталось бы. Он был Сияющим, и солдаты знали это. Судя по тому, что он успел узнать, поведение солдат-певцов во многом зависело от Сплавленных, которым они служили. Готовность этих безоглядно пожертвовать собой не говорила об их хозяине ничего хорошего.

К счастью, оставшиеся пятеро прислушались к Абиаджан и другим певцам из Пода, которые – с некоторым усилием – убедили их, что, несмотря на отчаянную борьбу, они побеждены. Через некоторое время они все вместе побрели через быстро рассеивающийся туман.

Каладин снова посмотрел на небо. «Должно быть, уже близко», – подумал он, подходя к контрольно-пропускному пункту, где его ждала мать с узорчатой косынкой на распущенных волосах до плеч. Она обняла Каладина сбоку, держа маленького Ородена; тот протянул руки, чтобы Каладин взял его.

– Ты подрос! – сказал он мальчику.

– Гагадин! – воскликнул ребенок и замахал руками, пытаясь поймать Сил.

Как всегда, появляясь перед семьей Каладина, та проделала свой обычный трюк, превращаясь в разных животных и приплясывая в воздухе перед ребенком.

– Ну, – сказала мать, – как Лин?

– Тебе обязательно первым делом спрашивать об этом?

– Я же твоя мать, – сказала Хесина. – И?..

– Она порвала с ним, – доложила Сил, похожая на крошечную светящуюся рубигончую. Слова, исходящие из пасти, звучали странно. – Сразу после нашего последнего визита.

– О, Каладин… – мать обняла его еще раз. – Как он это воспринимает?

– Дулся добрых две недели, но я думаю, что в основном он уже пережил это.

– Вообще-то, он стоит рядом, – заметил Каладин.

– И никогда не отвечает на вопросы о своей личной жизни, – парировала Хесина. – Заставляя свою бедную мать обратиться к другим, божественным источникам.

– Видишь, – сказала Сил, теперь гарцуя вокруг, как кремлец. – Она знает, как обращаться со мной. С достоинством и уважением, которых я заслуживаю!

– Он снова проявил неуважение к тебе, Сил?

– Он уже целые сутки не упоминал о моем величии.

– Несправедливо заставлять меня иметь дело с вами обеими сразу, – сказал Каладин. – Этот гердазийский генерал добрался до города?

Хесина указала на соседнее здание, расположенное между двумя домами, – один из деревянных сараев для сельскохозяйственного инвентаря. Он не казался особенно прочным; некоторые доски были искорежены и расшатаны недавней бурей.

– Я спрятала их там, когда началось сражение, – объяснила Хесина.

Каладин протянул ей Ородена и направился к сараю.

– Хватай Лараль и собирай горожан. Сегодня грядет кое-что важное, и я не хочу, чтобы они паниковали.

– Объясни, что ты подразумеваешь под словом «важное», сынок.

– Сама увидишь.

– Ты собираешься поговорить с отцом?

Каладин поколебался, потом посмотрел через туманное поле на беженцев. Горожане начали выходить из своих домов, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот шум. Отца он не мог найти.

– Куда он делся?

– Проверяет, действительно ли тот паршун, которого ты порезал, мертв.

– Конечно, – вздохнул Каладин. – С Лирином я разберусь позже.

Когда он открыл дверь, несколько очень раздражительных гердазийцев кинулись на него с кинжалами. В ответ он втянул немного буресвета, заставив струйки люминесцентного дыма подниматься от непокрытых участков кожи.

– Клянусь тремя богами… – прошептал один высокий парень с волосами, собранными в хвост. – Это правда. Вы вернулись.

Эта реакция встревожила Каладина. Этот человек, как борец за свободу в Гердазе, должен был видеть Сияющих раньше. В идеальном мире коалиционные армии Далинара уже несколько месяцев поддерживали бы усилия по освобождению Гердаза.

Только вот на Гердаз все махнули рукой. Маленькая страна, казалось, была близка к краху, и армии Далинара зализывали раны после битвы на Тайленском поле. Затем просочились слухи о сопротивлении в Гердазе. Каждое донесение звучало так, будто с гердазийцами почти покончено, и поэтому ресурсы были распределены на более выигрышные фронты. Но Гердаз держался, безжалостно изводя врага. Армии Вражды потеряли десятки тысяч бойцов, сражаясь в этой маленькой, стратегически неважной стране.

В конце концов Гердаз пал, но потери, понесенные врагом, были на удивление велики.

– Кто из вас Норка? – спросил Каладин, выпуская изо рта светящееся облачко буресвета.

Высокий парень указал на заднюю часть сарая, где у стены сидела темная фигура, закутанная в плащ. Каладин не смог разглядеть лица под капюшоном.

– Для меня большая честь лично познакомиться с легендой. – Каладин сделал шаг вперед. – Мне велели передать вам официальное приглашение вступить в коалиционную армию. Мы сделаем все возможное для вашей страны, но сейчас светлорд Далинар Холин и королева Ясна Холин очень хотят встретиться с человеком, который так долго противостоял врагу.

Норка не шелохнулся. Он остался сидеть, склонив голову. Наконец один из его людей подошел и потряс его за плечо.

Плащ сдвинулся, и тело обмякло, обнажив рулоны брезента, собранные в подобие человеческой фигуры в плаще. Манекен? Это еще что такое, ради неизвестного имени Буреотца?..

Солдаты казались удивленными не меньше, хотя высокий лишь вздохнул и покорно посмотрел на Каладина:

– Он иногда так делает, светлорд.

– Делает что? Превращается в лохмотья?

– Ускользает. Ему нравится проверять, сможет ли он сделать это так, чтобы мы не заметили.

Ругаясь по-гердазийски, один из солдат пошарил за ближайшими бочками и в конце концов обнаружил расшатанную доску. Дыра выходила в затененный переулок между зданиями.

– Мы найдем его где-нибудь в городе, я уверен, – пообещал солдат Каладину. – Дайте нам несколько минут, и мы его выследим.

– Я-то думал, он не станет играть в игры, – заметил Каладин. – Учитывая опасную ситуацию.

– Вы… не знаете нашего ганчо, светлорд. Именно так он ведет себя в опасных ситуациях.

– Непохоже, чтобы его поймали, – сказал другой с сильным акцентом, качая головой. – Когда ему грозит опасность, он исчезает.

– И бросает своих людей? – потрясенно спросил Каладин.

– Норка не дожил бы до этих дней, если бы не научился выпутываться из переделок, где любой другой пропал бы, – сказал высокий гердазиец. – Если бы мы были в опасности, он попытался бы вернуться за нами. Если не получится… ну, мы его охранники. Любой из нас отдал бы свою жизнь, чтобы он смог спастись.

– Непохоже, что мы ему очень нужны, – прибавил другой. – Сама Ганлос Риера не смогла его поймать!

– Что ж, найдите его, если сможете, и передайте мое сообщение, – сказал Каладин. – Нам нужно поскорее убраться из этого города. У меня есть основания подозревать, что сюда направляется большой отряд Сплавленных.

Гердазийцы отдали ему честь, хотя были не обязаны, будучи солдатами другой страны. В присутствии Сияющих люди вообще вели себя странно.

– Молодец! – одобрила Сил, когда он вышел из сарая. – Ты едва нахмурился, когда тебя назвали светлордом.

– Я тот, кто я есть, – сказал Каладин, проходя мимо матери, которая теперь совещалась с Лараль и светлордом Рошоном.

Каладин заметил, как отец организовал нескольких бывших солдат Рошона, которые пытались взять под контроль беженцев. Очередь уменьшилась: надо думать, часть людей сбежала.

Заметив Каладина, Лирин поджал губы. Лекарь был ниже ростом – Каладин унаследовал свой рост от матери. Отойдя от толпы, Лирин вытер платком пот с лица и лысеющей головы, затем снял очки, чтобы протереть их.

– Отец, – сказал Каладин, приблизившись.

– Я надеялся, – мягко ответил Лирин, – что наше послание вдохновит тебя на то, чтобы явиться сюда тайком.

– Я пытался. Но Сплавленные повсюду установили посты для наблюдения за небом. Возле одного из них туман неожиданно рассеялся, и я оказался на виду. Я надеялся, что меня не заметили, но… – Он пожал плечами.

Лирин снова надел очки, и Каладин понял, о чем он думает. Лирин предупреждал, что если Каладин будет продолжать навещать их, он принесет смерть в Под. Сегодня она настигла певца, который напал на него. Лирин накрыл труп саваном.

– Я солдат, отец. Я сражаюсь за этих людей.

– Любой идиот с руками может держать копье. Я натренировал твои руки для чего-то лучшего.

– Я… – Каладин остановился и глубоко вздохнул.

В отдалении он услышал характерный глухой звук.

«Наконец-то».

– Мы можем обсудить это позже, – сказал Каладин. – Иди собирай все, что хочешь взять. Быстро. Нам нужно уходить.

– Уходить? – переспросил Лирин. – Я уже говорил тебе. Я нужен горожанам и не собираюсь их бросать.

– Я знаю, – сказал Каладин, махнув рукой в сторону неба.

– Да что ты такое…

Лирин осекся: из тумана появилась огромная темная тень. Машина невероятных размеров медленно летела по воздуху. По обе стороны от нее строем парили две дюжины ветробегунов, ярко светящихся от буресвета.

Это был не корабль, а гигантская летающая платформа. Тем не менее вокруг Лирина собрались спрены благоговения, как кольца голубого дыма. Впрочем, в первый раз, когда Каладин увидел, как Навани заставляет платформу парить, он тоже разинул рот.

Она заслонила солнце, отбрасывая тень на Каладина и его отца.

– Ты ясно дал понять, – сказал Каладин, – что вы с матерью не покинете жителей Пода. Поэтому я договорился взять их с собой.

3. «Четвертый мост»

Последний шаг в поимке спрена – самый сложный, поскольку надо удалить буресвет из камня. Конкретные методы, применяемые каждой гильдией артефабров, хранятся ими в строгой тайне и известны только самым старшим членам.

Самый простой способ – использовать ларкина, разновидность кремлеца, которая питается буресветом. Это было бы замечательно и удобно, если бы эти существа не вымерли почти полностью. Войны в Аймиа отчасти случились из-за этих, казалось бы, невинных маленьких созданий.

Лекция по фабриальной механике, прочитанная Навани Холин перед коалицией монархов, Уритиру, йезеван, 1175 г.

Навани Холин высунулась из-за борта летающей платформы и посмотрела на камни в сотнях футов внизу. Плодородие Алеткара продолжало ее удивлять, и это многое говорило о тех местах, где она жила. Камнепочки громоздились на каждой поверхности, за исключением участков, расчищенных под жилье или пашни. Целые поля диких трав колыхались на ветру, и над ними плясали спрены жизни. Деревья, сплетясь ветвями, противостояли бурям, как настоящие бастионы.

Здесь, в отличие от Расколотых равнин или Уритиру, все росло. Это был дом ее детства, но теперь он казался ей почти чужим.

– Мне бы очень хотелось, светлость, чтобы вы не высовывались вот так за край, – сказала Велат.

Ученая дама средних лет вела себя так, словно была матерью всем присутствующим; волосы она из-за ветра заплела в тугие косы.

Навани, естественно, высунулась еще дальше. Можно было бы подумать, что за пятьдесят лет жизни она нашла способ преодолевать свою врожденную импульсивность. К счастью, достигнутое положение позволяло ей просто поступать как вздумается.

Летающая платформа отбрасывала на камни внизу симпатичную геометрическую тень. Горожане сгрудились, таращась вверх; Каладин и другие ветробегуны вынудили их отступить, освобождая место для посадки.

– Светлорд Далинар, – сказала Велат, – не могли бы вы вразумить ее? Она же упадет, точно вам говорю.

– Это корабль Навани, Велат, – раздался позади голос Далинара – твердый, как сталь, и неизменный, как математика. Она любила его голос. – Думаю, если я помешаю ей насладиться моментом, она сама меня вышвырнет за борт.

– Разве она не может наслаждаться с середины платформы? Возможно, будучи хорошо привязанной к палубе. Двумя веревками.

Ветер растрепал ее распущенные волосы, и Навани усмехнулась. Свободной рукой она держалась за поручень.

– Теперь в этой местности нет людей. Передайте приказ – ровный спуск на землю.

Она затеяла этот проект, используя в качестве образца старые мосты, с помощью которых пересекали ущелья. В конце концов, это был не военный корабль, а транспорт, предназначенный для перевозки множества пассажиров, – нечто вроде деревянного ящика более ста футов в длину, шестьдесят в ширину и около сорока футов в высоту, чтобы вместились три палубы.

В задней части верхней палубы они построили высокие стены и крышу. Передняя треть была открытой, с перилами по бокам. Большую часть пути инженеры Навани провели на командном пункте в защищенной части. Но поскольку сегодня требовались искусные маневры, они передвинули столы и привинтили их к палубе в правом переднем углу платформы.

«Правый передний угол, – подумала она. – Должны ли мы вместо этого использовать морские термины? Но это не океан. Мы летим».

Они летят. Сработало! Не только в маневрах и испытаниях на Расколотых равнинах, но и в реальной миссии, охватывающей сотни миль пространства.

Позади нее более дюжины инженеров-ревнителей обслуживали командный пункт под открытым небом. Ка – письмоводительница из какого-то отряда ветробегунов – отправила приказ на Уритиру через даль-перо. Находясь в движении, они не могли писать полные инструкции – у даль-перьев с этим были проблемы. Но они могли посылать вспышки света, поддающиеся расшифровке.

В Уритиру другая группа инженеров работала над сложными механизмами, которые удерживали этот корабль в воздухе. На самом деле, он основывался на той же технологии, что и даль-перья. Когда один из элементов системы двигался, другой вторил ему. Что ж, половинки самосвета тоже можно было соединить таким образом, что, когда одна из них опустится, другая половина, где бы она ни находилась, поднимется в воздух.

Сила передавалась: окажись дальняя половина под чем-то тяжелым, им будет трудно опустить свою. К сожалению, имел место некий дополнительный распад; чем дальше друг от друга находились две половинки, тем большее сопротивление чувствовалось при их перемещении. Но если можно было двигать ручку, то почему не сторожевую башню? Почему не карету? Почему не целый корабль?

И поэтому сотни людей и чуллов работали в Уритиру над системой блоков, соединенных с широкой решеткой из самосветов. Когда они опустили решетку вдоль края плато за пределами башни, корабль Навани поднялся в небо.

При помощи другой решетки, укрепленной на Расколотых равнинах и соединенной с чуллами, можно было заставить корабль двигаться вперед или назад. Настоящий прогресс наступил, когда они научились использовать алюминий, чтобы изолировать движение вдоль плоскости и даже изменять векторы силы. Последним элементом конструкции были чуллы: они тянули какое-то время, а затем их разворачивали, временно отсоединив самосветы, и отгоняли в другую сторону, поскольку все это время воздушный корабль продолжал двигаться по прямой.

Чередование этих двух решеток – одной для контроля высоты и второй для контроля горизонтального движения – позволило кораблю Навани воспарить.

Ее корабль. Ее собственный корабль! Она хотела бы поделиться этим с Элокаром. Хотя большинство людей помнили ее сына только как человека, который не сумел стать достойным преемником Гавилара, она знала его как любопытного, любознательного мальчика, обожавшего ее рисунки. Он всегда любил высоту. Как бы ему понравился вид с этой палубы…

Работа над этим судном помогла ей выжить в те несколько месяцев после его смерти. Конечно, не ее математические расчеты в конце концов сделали этот корабль реальностью. О взаимодействии между сопряженными фабриалями и алюминием стало известно во время экспедиции в Аймиа. Ее инженерные схемы также были ни при чем; ее первоначальные задумки были куда причудливее, чем нынешняя заурядная конструкция.

Она просто руководила людьми, которые были умнее ее. Так что, возможно, она не заслужила того, чтобы улыбаться, как ребенок, наблюдая за результатом. Но она все равно улыбалась.

Выбор названия потребовал целых месяцев на размышления. В конце концов, она почерпнула вдохновение в мостах, которые один раз уже вдохновили ее. Речь шла о том мосте, который много месяцев назад спас Далинара и Адолина от верной смерти, что, как она надеялась, этот корабль сделает для многих других в столь же ужасных ситуациях.

Итак, первый в мире воздушный транспорт получил имя «Четвертый мост». С разрешения старой команды великого маршала Каладина она приказала установить их старый мост в центре палубы в качестве символа.

Навани отошла от края платформы и направилась к командному пункту. Она услышала, как Велат вздохнула с облегчением, – картограф привязала себя к палубе веревкой. Навани предпочла бы взять с собой Исасика, но он отправился в одну из своих картографических экспедиций, на этот раз в восточную часть Расколотых равнин.

Тем не менее у нее был полный набор ученых и инженеров. Белобородый Фалилар просматривал схемы вместе с Рушу, в то время как множество помощников и письмоводительниц бегали туда-сюда, проверяя структурную целостность или измеряя уровни буресвета в камнях. Навани не оставалось ничего другого, кроме как стоять рядом с важным видом. Она улыбнулась, вспомнив, как Далинар говорил что-то подобное о боевых генералах, чьи планы приводили в действие.

«Четвертый мост» опустился, и передние двери нижнего уровня открылись, чтобы принять пассажиров. Дюжина гранетанцоров потекла к городу. Сияя буресветом, они двигались странной походкой – попеременно отталкиваясь одной ногой и скользя на другой. Они могли скользить по дереву или камню, как по льду, и грациозно перепрыгивать через препятствия.

Последняя в группе гранетанцоров – долговязая девушка, которая, казалось, выросла на целый фут за последний год, – не успела прыгнуть и споткнулась о камень, который обошли все остальные. Навани спрятала улыбку. К сожалению, даже Сияющие не имели защиты от подростковой неуклюжести.

Гранетанцорам надлежало сопроводить жителей города на транспорт и исцелить раненых или больных. Ветробегуны метались по небу, высматривая возможную опасность.

Вместо того чтобы беспокоить инженеров или солдат, Навани направилась к Кмаклу, тайленскому принцу-консорту. Стареющий супруг королевы Фэн был военным моряком, и Навани подумала, что он с удовольствием присоединится к ним в первой миссии «Четвертого моста». Он почтительно поклонился ей, его брови и длинные усы свисали вдоль лица.

– Вы, должно быть, считаете нас очень неорганизованными, адмирал, – сказала ему Навани по-тайленски. – Никакой капитанской каюты и лишь горстка привинченных столов для командного пункта.

– Конечно, это странный корабль, – ответил пожилой моряк. – Но по-своему величественный. Я слушал разговоры ваших ученых – они предположили, что наша скорость составляет в среднем около пяти узлов.

Навани кивнула. Эта миссия началась как длительное испытание на выносливость – и на самом деле она не участвовала в путешествии с первого дня. «Четвертый мост» неделями летал над Курящимся океаном, укрываясь от бурь в лейтах и бухтах. На протяжении того времени единственным экипажем корабля были инженеры и горстка матросов.

Затем пришла просьба от Каладина. Нет ли желания подвергнуть судно более серьезному испытанию, вывезя целый алеткарский городок и печально известного гердазийского генерала в придачу? Далинар принял решение, и «четвертый мост» взял курс на Алеткар.

Ветробегуны доставили на корабль командный состав, включая Навани, и Сияющих.

– Пять узлов, – сказала Навани. – Не особенно быстро по сравнению с вашими лучшими кораблями.

– Прошу прощения, светлость, – возразил пожилой моряк. – Но это, по сути, гигантская баржа, и для нее пять узлов – впечатляющая скорость, даже если игнорировать тот факт, что она летит. – Он покачал головой. – Этот корабль движется быстрее, чем армия, идущая ускоренным маршем, но он доставляет войска свежими и обеспечивает собственную мобильную высоту для стрельбы из лука.

Навани не смогла удержаться, чтобы не просиять от гордости.

– Нам еще многое предстоит решить, – сказала она. – Лопасти сзади едва увеличили скорость. Нужно что-то получше. Мы задействовали огромную рабочую силу.

– Воля ваша, – проговорил старик и с отрешенным выражением уставился на горизонт.

– Адмирал? С вами все в порядке?

– Я просто представляю себе конец эпохи. Жизнь, которую я знал, путь океанов и флота…

– Нам по-прежнему нужен флот, – не согласилась Навани. – Этот воздушный транспорт – всего лишь дополнительный инструмент.

– Возможно, возможно. Но на мгновение представьте себе флот обычных кораблей, подвергающихся атаке одного из… этих. Сверху. Для такого не понадобятся специально обученные лучники. Летучие матросы смогут потопить флот за считаные минуты, кидая камни… – Он взглянул на нее. – Моя дорогая, если подобные штуки станут вездесущими, то устареет не только военный флот. Я не могу решить, рад ли я, что достаточно стар, чтобы с нежностью попрощаться со своим миром, или я завидую молодым парням, которым предстоит исследовать этот новый мир.

Навани не находила слов. Она хотела подбодрить его, но прошлое, к которому Кмакл относился с такой теплотой, было… ну, как волны на воде. Оно исчезло, поглощенное океаном времени. Ее волновало будущее.

Кмакл, казалось, почувствовал ее нерешительность и улыбнулся:

– Не обращайте внимания на болтовню ворчливого старого моряка. Смотрите-ка, узокователь желает вашего внимания. Идите и ведите нас к новому горизонту, светлость. Вот где мы найдем успех против этих захватчиков.

Она ласково похлопала Кмакла по руке и поспешила к Далинару. Он стоял в центре палубы, и к нему шагал великий маршал Каладин в сопровождении человека в очках. Должно быть, это был отец ветробегуна, хотя ей потребовалось напрячь воображение, чтобы увидеть сходство. Каладин был высоким, а Лирин – наоборот. У молодого человека были непослушные кудри, ниспадающие на плечи, в то время как Лирин частично облысел, а остаток шевелюры стриг очень коротко.

Однако, подойдя к Далинару, она поймала взгляд Лирина – и семейная связь стала более очевидной. Та же спокойная сосредоточенность, тот же чуть осуждающий взгляд человека, который, казалось, знает о тебе слишком много. В этот момент она увидела двух мужчин с одной душой, несмотря на все их внешнее несходство.

– Сэр, – обратился Каладин к Далинару. – Мой отец, лекарь.

Далинар кивнул:

– Лирин Благословенный Бурей. Это честь для меня.

– Благословенный Бурей?.. – переспросил Лирин.

Он не поклонился, что Навани сочла недипломатичным, учитывая, перед кем он стоял.

– Я предполагал, что вы примете родовое имя своего сына, – сказал Далинар.

Лирин взглянул на Каладина, который явно не сообщил ему о своем возвышении. Но ничего не прибавил к сказанному, а вместо этого окинул взглядом ее воздушный корабль и кивнул в знак должного уважения.

– Великолепное творение, – сказал Лирин. – Как вы думаете, сможет ли он быстро доставить мобильный госпиталь, укомплектованный лекарями, на поле боя? Это позволило бы спасти столько жизней…

– Изобретательно, – сказал Далинар. – Впрочем, теперь этим делом обычно занимаются гранетанцоры.

– А-а. Точно. – Лирин поправил очки и наконец почувствовал некоторое уважение к Далинару. – Я ценю то, что вы делаете здесь, светлорд Холин, но не могли бы вы сказать, как долго мои люди будут заперты в этом транспорте?

– Чтобы добраться до Расколотых равнин, потребуется несколько недель. Но мы будем снабжать припасами, дадим одеяла и все прочее, что нужно для удобного путешествия. Вы будете выполнять важную функцию, помогая нам научиться лучше оснащать эти транспорты. Кроме того, мы лишим врага важного населенного пункта и фермерской общины.

Лирин задумчиво кивнул.

– Хотите осмотреть помещения? – предложил Далинар. – Трюмы не роскошные, но места хватит для сотен пассажиров.

Лирин понял, что его отсылают прочь, но опять не поклонился и не выразил уважения, уходя.

Каладин задержался:

– Прошу прощения за моего отца, сэр. Он плохо переносит сюрпризы.

– Все в порядке, – сказал Далинар. – Представляю, через что эти люди прошли в последнее время.

– Возможно, это еще не конец, сэр. Сегодня утром меня заметили во время разведки. Один из Сплавленных – разновидность, которую я никогда раньше не видел, – пришел в Под, охотясь за мной. Я прогнал его, но не сомневаюсь, что вскоре к нему подойдет подкрепление.

Далинар старался сохранять невозмутимость, но Навани заметила, как разочарованно опустились уголки его губ.

– Ладно, – сказал он. – Я надеялся, что туман укроет нас, но это было бы слишком хорошо. Пойди предупреди остальных ветробегунов, а я велю передать весть гранетанцорам, чтобы они ускорили эвакуацию.

Каладин кивнул и добавил:

– У меня кончается свет, сэр.

Навани вытащила блокнот из кармана, когда Далинар поднял руку и прижал ее к груди Каладина. Воздух вокруг них слегка… исказился, и на мгновение показалось, что она заглянула в Шейдсмар. Иную реальность, наполненную стеклянными бусинками и парящими огоньками свечей.

На краткий миг ей послышался вдалеке какой-то звук. Чистая нота, от которой все тело ощутило вибрацию.

Звук тотчас же исчез, но она все равно записала свои впечатления. Силы Далинара были связаны с составом буресвета, тремя реальностями и в конечном счете с самой природой божественности. Все эти тайны еще предстояло раскрыть.

Каладиновские запасы буресвета были обновлены, излишки заструились над кожей, словно пар, видимый даже при дневном свете. Сферы, которые были при нем, также должны были зарядиться вновь. Далинар каким-то образом проникал в пространство между реальностями и касался силы самого Всемогущего – некогда этой способностью обладали лишь сами бури и существа, обитающие в них.

Вновь полный сил, молодой ветробегун шагнул в сторону. Присев, он коснулся ладонью прямоугольного куска палубы, который выделялся на общем фоне: дерево явно не новое, покрытое пятнами и отметинами от стрел. Его старый мост встроили в палубу, соединив с прочими частями. Ветробегуны из изначального Четвертого моста всегда выполняли один и тот же безмолвный ритуал, прежде чем покинуть воздушный корабль. Это заняло всего мгновение – и Каладин взлетел.

Навани закончила свои записи, пряча улыбку: она заметила, что Далинар читает через ее плечо. Это было все еще довольно странное переживание, несмотря на все ее попытки ободрить его.

– Я уже позволил Ясне делать заметки о том, что я делаю, – сказал Далинар. – И все же каждый раз ты вытаскиваешь этот блокнот. Что ты ищешь, светсердце мое?

– Пока что сама толком не знаю. В природе Уритиру есть нечто странное, и я думаю, что узокователи могут быть связаны с башней – по крайней мере, судя по тому, что мы читали о древних Сияющих.

Она перевернула страницу и показала ему несколько схем, которые нарисовала. В центре города-башни Уритиру было огромное сооружение из самосветов – кристаллическая колонна, фабриаль, не похожий ни на один из тех, что она когда-либо видела. Она все больше убеждалась в том, что башня когда-то питалась от этой колонны, так же как летающий корабль питался от самосветов, которые ее инженеры встроили в корпус. Но башня была сломана и едва функционировала.

– Я пытался зарядить колонну, – сказал Далинар. – Не сработало.

Он мог влить буресвет в обычные сферы, но самосветы башни сопротивлялись.

– Должно быть, мы неправильно подходим к проблеме, – прибавил он. – У меня не идет из головы мысль о том, что, если бы я знал больше о буресвете, решение было бы простым.

Навани покачала головой. «Четвертый мост» был выдающимся достижением, но она беспокоилась, что не справилась с более важной задачей. Уритиру находился высоко в горах, где было слишком холодно, чтобы выращивать растения, но в башне имелось много полей. Люди не только выживали в этих суровых условиях, но и процветали.

Как? Она знала, что когда-то в башне жил могущественный спрен по имени Сородич. Спрен уровня Ночехранительницы или Буреотца – и способный создать узокователя. Оставалось лишь предположить, что спрен – или, возможно, какая-то особенность его отношений с человеком – позволял башне функционировать. К несчастью, Сородич умер во время Отступничества. Она не была уверена, до какой степени «умер». Был ли Сородич мертв, как души осколочных клинков, которые продолжали двигаться? Некоторые спрены, с которыми ей довелось беседовать, говорили, что Сородич «дремлет» – и это, по их словам, не могло измениться.