Kitabı oku: «Сон и явь. Перепутье», sayfa 3

Глава 4

Неделя до учёбы пролетает в привычном для меня режиме: много сплю, бываю на кладбище у родных, по ночам редактирую фотографии клиентов. На деньги, которые должна была отдать за аренду студии, я иду на базар и покупаю платье, юбку и пару топов. Не хочу появляться на учёбе в поношенной одежде. Не хочу, чтобы, смотря на меня, у Майера возникало чувство жалости и стремление финансово мне помочь.

Первый день в фотошколе я встречаю с особым волнением. Еще не понимаю, чего ожидать, поэтому испытываю лёгкий страх. С шестью другими учениками мы входим в светлый кабинет. На стене оборудован большой электронный экран, а перед ним стоят стулья с выдвижными столиками. Нас встречает женщина средних лет. Почему-то её лицо кажется мне знакомым, но вспомнить, где я его видела, не могу.

Мы рассаживаемся по местам.

– Здравствуйте. Меня зовут Диана Гомес. Со основатель данной школы и член союза фотохудожников. Обращаться ко мне строго по имени и никаких отчеств и фамилий. В ближайший месяц я буду вашим преподавателем вместе с Итаном Майером. Вас ждёт десять учебных дней и пять практических. В конце обучения вы сдаёте дипломную работу.

После приветствия и знакомства, мы приступаем к обучению. Три часа урока пролетают незаметно. Я внимательно слушаю всё, что рассказывает Диана. Она раскрывает принцип работы фотокамер. Половину слов я слышу впервые, и не понимаю, как до этого работала и могла делать кадры, которые нравились другим. Я записываю всё, слушаю, внимаю. В отличии от некоторых учеников, не думаю, что умнее и опытнее человека, стоящего перед нами. Да, это не самый интересный урок, каждый пришёл сюда ради более ярких моментов. Но я прекрасно понимаю, что без основ невозможно будет двигаться дальше.

После окончания, мы собираемся с учениками около двери в кабинет, и все начинают делиться своими впечатлениями. Я молчу. Не от того, что нечего сказать, просто не хочу. Каждое слово сейчас для меня энергозатратное. Все мои мысли сосредоточены на желании сделать кадр по рекомендациям Дианы. Хочу понять, насколько усвоила сегодняшний урок.

Бродя глазами по коридору, натыкаюсь на Итана, который стоит с Дианой, и они о чём-то говорят. Майер ловит мой взгляд, кивает мне, поприветствовав. Диана, заметив, что он отвлёкся, следует за его взглядом и, увидев меня, аккуратно улыбается коллеге. Киваю ему в ответ и отвожу взгляд.

– Там с Дианой стоит Итан, – говорит одна из учениц. – Он в жизни ещё красивее, чем на фотографиях.

Парни, закатив глаза, прощаются с нами и отходят, а две оставшиеся девушки со мной, продолжают обсуждать мужчину. Все их мысли заходят настолько далеко и глубоко, что мне становится не по себе и, не желая больше учувствовать в подобном разговоре, я прощаюсь с ними и ухожу.

Выйдя из школы, достаю фотоаппарат и пробую настроить его по-новому. Решаю применить новые знания на практике. Посмотреть, что получится выдать у моей старушки. После урока, я ещё сильнее захотела приобрести новую камеру и объектив. Теперь я знала их влияние на фотографию. Но также поняла, что даже со старым фотоаппаратом можно сделать достойные кадры.

Увидев, как колышутся на ветру ветки деревьев, и от них отлетают и прилетают птицы, я подхожу ближе и начинаю фотографировать пейзаж. Настолько погружаюсь в съёмку, что не замечаю, как ко мне кто-то подходит сзади.

– Привет.

Я вздрагиваю от неожиданности. Встав на ноги и опустив камеру, я смотрю на Итана, стоящего рядом. Быстрым изучающим взглядом пробегаюсь по мужчине. Он стоит, спрятав руки в карманы, смотрит на меня, и я вновь начинаю бороться с желанием сфотографировать его. На нём даже сочетание простой белой футболки с серыми брюками чинос смотрятся идеально. Он поднимает солнцезащитные очки на голову, и я замечаю, как на солнце его светлые глаза переливаются с голубого к серому. Итан привычно улыбается мне, и я приветствую его лёгкой улыбкой в ответ

– Как прошёл первый день, понравилось?

– Более чем. Ещё раз спасибо за эту возможность.

– Я рад. Ты понравилась Диане.

– Она мне тоже. У неё очень приятный голос.

– Согласен.

Я вижу, что ему пришлись по вкусу мои слова, поэтому решаю договорить о своём впечатлении.

– Её хочется слушать, даже когда она говорит о таких скучных вещах.

Он смеётся.

– Согласен. Её приятно слушать, даже когда она ругается.

– Кстати, Итан, – вспоминаю о случившемся неделю назад. – Никогда больше не делай так.

– О чём речь?

– Я про то, что ты оплатил мне студию.

– Серьёзно? Это ведь такие мелочи.

До последнего я надеялась, что это была ошибка студии, а не инициатива Итана. Поэтому, когда он как ни в чём не бывало в этом признаётся, я слегка теряюсь и снова ощущаю себя никчёмной перед ним.

– Возможно, для тебя мелочь, но для меня нет. Я была зла на тебя.

– Раз для тебя это не мелочь, то я рад, что поступил именно так. Надеюсь, на эти деньги ты купила себе шоколад, съела его и перестала на меня злиться.

– Я не шучу.

– Я тоже. Повторюсь, для меня это мелочь. После этого я не голодал всю неделю.

А я, по его мнению, голодала бы без этих денег? Недовольно фыркаю. Хочу ответить грубостью, но потом успокаиваюсь, посмотрев на свою новую красивую юбку, купленную на эти самые деньги. Если бы Итан так не поступил, я бы не решилась на покупку новой одежды, так как не привыкла тратить отложенные деньги.

– Я не люблю шоколад, – почему-то срывается с моих губ.

– Не понял?

– Ты сказал, что надеешься, что я купила себе шоколад на те деньги. Но я не люблю шоколад.

Он смеётся моим словам. Мне нравится, как у него это получается.

– А что ты любишь?

– Апельсины, – отвечаю, не задумываясь.

Вспоминаю, как мама приносила домой большой пакет сочных апельсинов, и мы с Лианой на завтрак, обед и ужин питались ими. Потом нас тошнило только от их вида, но это быстро проходило, и мы снова принимались за их поглощение.

– А из сладкого?

– Я к нему равнодушна.

– Буду иметь ввиду, – он смотрит на часы. – Тебя подбросить?

– Нет, спасибо. Хочу пройтись, хорошая погода.

– Согласен. Ну, а мне пора. Хорошего дня, Марианна, – мягко улыбается.

– И тебе.

Попрощавшись, я делаю ещё пару кадров дерева, а после, направляюсь в сторону дома. Идти мне минут сорок, не меньше, но я хочу прогуляться, подумать обо всём. И фотографировать. Много фотографировать.

***

Дни стали быстро сменять друг друга. Уроки у Дианы проходили с удовольствием. За несколько занятий я узнала так много, что голова шла кругом. Научилась делать кадры, которые думала, что возможно сделать только на дорогой фотоаппарат. Да, качество было не таким отменным, как у других ребят из группы, но я не отчаивалась, потому что видела свой личный рост.

Каждый раз, как я оказывалась в стенах школы, мне становилось так хорошо, что я умудрялась забыть обо всём, что случилось со мной за её пределами. Мне казалось, что всё в моей жизни, как прежде – семья ждёт меня дома, Лукас позвонит вечером, и мы проговорим с ним всю ночь. И мне хотелось находиться в школе каждый день и час, чтобы испытывать это чувство чаще, несмотря на то что в конце меня всегда разочаровывала реальность.

Сегодня у нас интересный урок, который слушают внимательно все, без исключения. Тема урока – свет. Диана учит нас, как с помощью него можно решать творческие и технические задачи. Светофильтры, цветопередача, тональность, баланс белого, – оказывается, столько нюансов, влияющих на кадр. Занятие сегодня длятся дольше обычного. Мы приступаем к практике. К нам приезжает модель, и мы работаем сначала с естественным светом, а потом со студийным. А в конце, Диана дает домашнее задание – сделать ночной снимок города.

Выйдя из кабинета, я сталкиваюсь с Итаном. Эти дни мы с ним не пересекались, так как его не было в городе. Узнали мы об этом от Дианы, когда она сообщила нам, что сегодняшний урок Майер провести не сможет.

– Как дела? – интересуется, отойдя от двери.

Я следую за ним. Заметив на нас любопытные взгляды учеников, начинаю испытывать скованность.

– Хорошо. Твои как? – спрашиваю из вежливости, но на самом деле хочу отойти от него. Мне не нравятся взгляды на себе. Не хочу стать предметом чьих-то сплетен.

– Итан? – выйдя из кабинета, Диана вопросительно смотрит на мужчину. – Я вообще-то тебя жду.

– Иду.

Только после его ответа, она замечает меня, она как-то неоднозначно смотрит на Майера с легкой улыбкой на губах, и потом заходит обратно в кабинет. А он вновь переводит на меня своё внимание.

– Диана дала вам практическое задание на дом?

– Да. Кстати, удивлена, что ты здесь. Нам сказали, что ты уехал.

– Так и есть. Только вернулся из командировки, – он смотрит на меня, не отрывая глаз, и заставляет меня краснеть. – Ты решила, где будешь фотографировать?

– Наверное, на набережной, – пожимаю плечами. – Я ещё не думала об этом.

– Могу отвезти тебя в одно место. Тебе оно понравится.

– Думаю, это будет лишним.

– Будет лишним сделать красивые кадры под моим наставлением? – хитро улыбается. – Как же глупо.

Он ловит меня на крючок. Отказаться от такого предложения и в самом деле будет глупо.

– Хорошо, – отвечаю, немного подумав. – Я принимаю твоё предложение.

Мне приходится продиктовать ему номер своего телефона, чтобы он смог связаться со мной перед встречей. А после, мы прощаемся. Он заходит в кабинет, закрывает за собой дверь, а я стою, ловя на себе любопытные взгляды одногруппниц. Становится не по себе. Поэтому, я быстро собираюсь и ухожу со школы.

Сажусь в автобус и мыслями возвращаюсь к разговору с Итаном. На душе как-то неспокойно. Не понимаю, входит ли в рамки дозволенности то, что только что произошло. Я знаю свои намерения. Итан нравится мне. Но нравится, как профессионал своего дела, как человек, оказавший мне поддержку. Но я не знаю его намерений. Да, возможно, ему просто меня жаль, поэтому он мне помогает. И этот вариант больше похож на правду, ведь где я и где он. Но вдруг у него на меня другие планы? Вдруг, ему захотелось поиграть со мной, а я поощряю его в этом?

Достаю из сумки зеркало, смотрю на себя. Потом вспоминаю Итана. Становится смешно от нелепости своих предположений.

«На кой черт ты ему сдалась, Марианна, чтобы он ещё так изощрялся ради игр с тобой? Не усложняй и не придавай двоякого значения всему, что он говорит» – мысленно проговариваю самой себе в отражение.

Ещё раз взглянув на свои потускневшие глаза, на бледные впалые щеки, убеждаюсь в правильности своих слов и закрываю зеркало.

Глава 5

– До сих пор не могу поверить своим глазам, – говорю я, смотря на огни вечернего города с крыши высокого нежилого здания.

Кажется, если протяну руку, смогу дотянуться до любого его уголка. Коснуться моря. Развести пальцами облака.

Отвлекаюсь, поворачиваю голову в сторону Итана. Он сидит рядом, смотрит на закат. Выглядит умиротворённым и задумчивым.

– Никогда ничего подобного раньше не видела, – хочется молчать, но слова так и рвутся из уст. – В который раз за этот месяц я скажу тебе спасибо?

Он отрывает глаза от неба и переводит их на меня. Мягко смотрит, улыбается краем губ.

– Рад, что тебе понравилось это место.

– Откуда ты про него узнал?

– Папа показал его, когда я был подростком. Сказал, что здесь мне всегда удастся успокоиться, – он делает небольшую паузу, осматривается по сторонам. – Он оказался прав.

– А я чувствую себя здесь непричастной.

Он вопросительно смотрит на меня, видимо, не поняв моих слов.

– Непричастной к жизни вон там, – указываю я рукой в сторону города.

– Это хорошо или плохо?

– Для меня – лучше и быть не может.

– Тебе не нравится жизнь? – я успеваю словить его взгляд, упавший на моё запястье, где виден один чёткий шрам, свидетельствующий о моей второй попытке убить себя.

Банальнее и быть не может, знаю, но тогда, лёжа на полу в ванной и захлёбываясь в собственных слезах, мне казалось, что это единственный верный способ.

Смутившись, я прячу руку от Майера. Он замечает это.

– Обратил на него внимание ещё на выставке.

– Казалось, что только это поможет мне избавиться от боли, – решаю оправдаться.

– А сейчас?

– Сейчас тоже так кажется, – отвечаю отчаянно с смешком. – Но теперь научилась жить со своей болью.

Отведя от Итана взгляд, вновь смотрю на мерцающий город. Закат достигает пика своей красоты. Решаю, что самое время сделать снимки.

– Постой, – хватает меня за руку, когда я хочу достать фотоаппарат из сумки.

Вздрагиваю от его прикосновения. Тело немеет.

– Прости, – он отпускает запястье, заметив мою реакцию. – Просто хотел сказать тебе, что, если однажды снова захочется повторить это, – он указывает на шрам. – Позвони мне. Я не знаю, что нужно говорить в таких случаях, но обещаю, что выслушаю и поддержу.

– Спасибо, Итан. Но, обычно, людям редко удаётся поддержать. Конечно, если речь не о специалистах.

– Тогда давай будем считать, что я специалист, – он смотрит на меня тёплым взглядом. Ни капли осуждения, которое я так часто вижу в глазах, смотрящих на меня.

Узнав про попытки самоубийства, неважно каким образом, люди всегда смотрят искоса, а после начинают считать нездоровой. Они скрывают своё отношение за натянутой улыбкой, но ты чувствуешь каждой своей клеткой, как они тебя презирают. С Итаном же наоборот, складывается впечатление, словно я нахожусь под крепкой отцовской защитой, и здесь меня всегда поймут.

Я не могу ничего ответить. До сих пор стою на месте, ощущая его прикосновение на своей руке.

– Попробуй сделать кадр отсюда, – вовремя переводит он тему, встав со своего места и уступив его мне.

Слушаюсь. Настраиваю фотоаппарат под ночную съёмку, как учила Диана, и принимаюсь за работу.

Первые десять минут я еле держу камеру в руках. Переживаю, боюсь сделать что-то не так и не оправдать ожиданий Майера. Он внимательно следит за мной, даёт советы, предлагает новые идеи для съёмки. И вскоре я забываю, что передо мной мой учитель и профессиональный фотограф, становится легко, как с другом.

– Мне нравится, – произношу я, когда заканчиваю съёмку и пересматриваю снимки. – Как тебе? – с волнением спрашиваю у него и протягиваю камеру.

Он смотрит на экран, пролистывает фотографии и поднимает взгляд на меня.

– Хорошая работа.

– Тебе, правда, нравится?

– Я бы не стал тебе врать, – возвращает мне фотоаппарат. – Ты талантлива.

Благодарю его. Чувствую себя окрылённой после его оценки. Он делает пару замечаний, но говорит ничего не исправлять.

– У меня своеобразное, иногда неверное, представление о фотографии, поэтому, лучше дождись оценки Дианы. Она в этом профессионал.

– А мне нравится твоё виденье. У тебя в кадре женщины преображаются. Я смотрю на них, и у меня складывается ощущение, что каждая рассказывает мне свою историю, непохожую ни на одну другую.

– Красивое описание моего творчества. Спасибо, ёжик, – улыбается мне.

– Ёжик? – удивлённо смотрю на него.

– Ты, как ёжик, боишься людей и закрываешься от них, – улыбается. – А ещё, такая же милая.

Мне нравится его сравнение, оно заставляет меня умилиться.

Я подхожу к парапету, облокачиваюсь на него и смотрю вниз. Если бы два года назад я знала про это место, то обязательно пришла сюда, чтобы птицей полететь вниз. Но сейчас, единственное, что хотелось сделать, стоя на краю крыши – это ещё немного насладиться закатом и городом, покрывающимся сумраком.

– Ты не голодна? – подходит сзади Итан и встаёт рядом. Следует моему примеру и облокачивается на ограждение.

– Даже не знаю, – смотрю на него. – Я редко испытаю чувства голода.

– Депрессия или всегда так было?

– Скорее, первое.

– Любишь гирос?

– Очень, – произношу с лёгкой улыбкой на лице, вспомнив папу.

Воспоминания уносят меня в прошлое. Папа редко рассказывал что-то про свою прежнюю жизнь, однако, всегда приводил нас к одному фургону, где пожилой мужчина готовил гирос. Я пробовала их во многих местах, даже в столице, но вкуснее, чем у этого мужчины, не ела нигде. Помню, мы садились за маленький деревянный стол, что стоял у фургона, кушали всей семьей, смеялись и очень часто к нам присоединялся тот самый старичок. Сейчас, когда Итан сказал про гирос, мне захотелось именно туда. С родителями, с сестрой. Смеяться до слез. Или просто сидеть, смотреть друг на друга и морально поддерживать после тяжелого дня.

– Присоединишься ко мне? Я знаю одно место, уверен, оно тебе понравится, – прерывает мои воспоминания Итан.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас.

– Но ты видел время? Это место будет работать?

– Будет, – отвечает уверенно. – Ну так что?

– Почему бы и нет?

Решаю принять его приглашение. Я так давно ни с кем не гуляла, не сидела в кафе, не общалась. Я не беру в счёт миссис Лоран, уверена, она меня жалеет, поэтому иногда заставляет выйти с ней развеяться. Но нет больше в моей жизни шумных вечеринок, танцев и прогулок с друзьями до самого утра. Всё испарилось в один миг. Ребята не выдержали моей затяжной депрессии и исчезли. Я не виню их, редко кому удаётся справится с человеком, который потерял смысл в жизни и, кроме как страдать и плакать, больше ничего не умел делать. Это я сейчас научилась снова говорить, жить, контактировать с людьми, но первый год был невыносимым не только для меня, но и для тех, кто меня окружал и пытался помочь.

Почему-то сейчас я вспомнила, как много ярких и насыщенных дней было в моей жизни. И даже стало тоскливо, что это не вернуть назад.

Поворачиваю голову в сторону Итана. Испытываю к нему безграничную благодарность, что так возится со мной. Да, с ним не устроить шумной вечеринки, но она мне больше и не нужна. С ним просто становится легче. Будто он приходит, забирает камни с души и, пока рядом, несёт их вместо меня. Даёт мне время отдышаться и только потом уходит, возвращая всё на свои места. Странно, наверное, говорить такое о человеке, которого я знаю так мало.

Мы спускаемся вниз к машине, садимся и едем в неизвестном мне направлении. Всю дорогу мы о чём-то разговариваем. О незначительном, темы сами вытекают одна за другой. Мне приятно общество Итана. Он незаносчивый, внимательный, умеет слушать и ещё более интересно умеет рассказывать.

Я не замечаю, как мы доезжаем до нужного места. Выходим из машины, и Итан ведёт меня ещё пару минут по знакомой мне улице. Когда он говорит, что мы пришли, я не верю своим глазам – передо мной стоит фургон, украшенный гирляндой с светящимися лампами. Тот самый, куда приводил нас папа. Меня окутывает лавина приятных чувств. Я смотрю на всё те же деревянные столики, на старичка, что убирает тарелки с одного из них, и мне кажется, что не было этих двух лет, что сейчас к нам присоединятся родители с сестрой, закажут по любимому блюду и будут много смеяться над шутками Лианы.

– Это любимое место моего дяди, – начинает Итан, пока мы идём в сторону фургона. – Он любил это место настолько, что водил меня только сюда.

Хочу рассказать ему про папу, но не успеваю, нас замечает мистер Вернер. Увидев Итана, он кладёт тарелки обратно на стол и подходит к нам.

– Дорогой мой, как давно тебя здесь не было, – пожав друг другу руки, они обнимаются.

– Прости, Уил, много работы.

Они отстраняются друг от друга, и мистер Вернер переводит взгляд на меня. Пару секунд молчит, разглядывая моё лицо.

– Марианна? – хмурит брови, словно не веря своим глазам. – Доченька, ты?

– Здравствуйте, Уил, – подхожу к нему ближе и заключаю в объятия. – Рада вас видеть.

Он крепко обнимает меня в ответ. Не имея никогда дедушки, я всегда представляла его своим родным.

– А я то как рад тебя видеть, – он отпускает меня, снова разглядывает. – Как хорошо, что ты в полном здравии.

Радостный, он начинает суетится.

– Так, чего стоите, как не родные, быстро проходите за стол. Я вас сейчас накормлю, – смотрит на меня театрально строгим взглядом. – Марианна, тебе двойную порцию, а то одни кости!

– Вы же знаете, что я и обычную порцию доедаю только, когда очень голодная, – уголки губ тянутся вверх.

Как бы вкусно не готовил этот старичок, но его порции были такие большие, что за нас с мамой всегда доедали папа с сестрой.

Когда мужчина отходит, Итан с любопытством смотрит на меня.

– Вы знакомы? – его вопрос кажется риторическим, скорее, он хочет спросить, как мы познакомились.

– Меня тоже сюда часто приводил отец. Это было одним из любимых мест нашей семьи.

– И как мы раньше не встречались здесь? – он не сводит с меня глаз, когда мы садимся за стол друг напротив друга.

– Может встречались, просто не замечали? – пожимаю плечами и отвожу взгляд, осматриваясь.

Больно соскучилась по этому месту. И почему я раньше не додумалась прийти сюда одна? Сесть с Уилом и поговорить по душам? Он очень любил моего отца. Папа говорил, что мистер Вернер единственный, кто поддержал его в решении бросить всё ради мамы. Уверена, нам бы нашлось, что рассказать друг другу.

– Я заметил тебя в толпе, а здесь бы упустил из виду? – он улыбается, разглядывает меня и будто наслаждается, когда я начинаю смущаться.

– Ты мог быть в этот день с какой-нибудь длинноногой красоткой.

– Почему сразу длинноногой? – широко улыбаясь, он откидывается на спинку стула.

– Заметила по твоему портфолио, что ты питаешь слабость к таким, – отвечаю я с ехидством. – Или ты станешь это отрицать? – приподнимаю бровь.

– Мне всегда казалось, что я питаю слабость к красивым женщинам. Но чтоб к длинным ногам, изволь. Слишком много слабостей было бы для одного человека, – смеётся.

– По-моему, для свободного мужчины они простительные.

– А для несвободного нет? – он скрещивает руки на груди, улыбается и вновь начинает изучать меня.

– Мне кажется, никому не понравилось бы, если бы её мужчина питал слабость к другим женщинам.

– Под слабостями, я скорее имею ввиду творческое влечение.

– Разве оно не может перетечь в нечто большее?

– Может, конечно, если не контролировать. А с этим у меня никогда не возникало проблем.

– Поверю тебе на слово, – тоже откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

– Ты ревнивая?

– Наверное, – задумываюсь, пытаясь вспомнить хоть одну свою сцену ревности.

– Ты не знаешь?

– Я никогда не ревновала Лукаса. Он не давал повода.

– О, ёжик, для ревности не всегда нужен повод, – он продолжает улыбаться.

– А ты?

– Я собственник.

В голове вдруг мелькает сцена, как он рвёт и мечет от злости и ревности к любимой. И мне кажется, это выглядело бы в его исполнении привлекательно. Эта мысль заставляет меня сгорать со стыда.

– Тебя смутили мои слова?

– Нет-нет, – стараюсь стряхнуть этот бред из головы.

– В любом случае, я не прихожу сюда ни с кем, кроме мамы. Поэтому, тебя бы я заметил.

– А как же дядя?

– Наша связь давно оборвалась. Он женился и ушёл.

– Не понимаю, как это взаимосвязано.

– Это долгая и неприятная история. Но в любом случае, он был хорошим человеком.

Решаю не задавать больше вопросов, да к тому же, к нашему столу подходит мистер Вернер. Кладёт перед нами гирос, напитки и дополнительно мне – мой любимый салат.

– Ну что, Итан, ты всё-таки нашёл достойную избранницу, – довольно произносит мужчина, присаживаясь рядом с Майером.

Чувствую, как с новой силой начинают пылать мои щёки от смущения. Уил знал про Лукаса, даже был приглашён на нашу с ним свадьбу, а теперь я сижу перед ним с другим мужчиной, и он думает, что мы с ним пара. До чего неловко и неприятно.

Смотрю на Итана, в ожидании, когда опровергнет слова старика, и я смогу выдохнуть воздух, скопившийся за эти несколько секунд в лёгких.

– Кажется, ты нас не так понял, – улыбается Майер, смотря мне прямо в глаза. – Марианна учится в моей школе, и я помогаю ей с домашним заданием.

– Ах школа, – наигранно улыбается в ответ. – Ну тогда, конечно, совсем другое дело.

Итан быстро переводит тему разговора, заметив смену моего настроения. А я весь оставшийся вечер не могу найти себе место от волнения. То ли я нервничаю из-за того, что мистер Вернер принял нас за пару, то ли от того, что согласилась на встречу с Майером за пределами школы.

В любом случае, слова старика выбивают меня из, итак, шаткого равновесия. И даже на обратном пути домой, когда мы с Итаном остаёмся наедине в его машине, я стараюсь оградить себя от разговора, закрыв глаза и притворившись спящей.

Когда он довозит меня до дома, аккуратно будит, сообщая, что мы доехали. Я благодарю его за этот вечер и быстро ухожу прочь, боясь, что он заговорит со мной о чём-либо.