Kitabı oku: «Демонология Сангомара. Небожители Севера», sayfa 4

Глава 3. Тарантон, мой дивный конь

Поутру, когда дождь закончился, сэр Рэй снова столкнулся нос к носу с сияющей и, похоже, уже влюбленной служанкой. За пробу местной кухни ее наградили десятком даренов. Однако на этом, похоже, все закончилось, потому что больше на девицу даже и не взглянули. Гвардейцы быстренько расправились с остатками вчерашнего мяса, свежей кашей и, залив в себя по кружке отвратительного пива, пошли седлать коней. Проверив подпругу ещё раз – на всякий случай, – Уилл вскочил на свою Серебрушку и последовал за отъезжающим отрядом.

– Ну что ж, мы уже пятый день в пути, – потянувшись в седле, произнес довольный сэр Рэй. – Вы готовы, Уильям, сегодня драить моего Тарантона?

– Я все помню, – ответил с легкой улыбкой тот. – А на нашем пути будет сегодня поселение?

– Вроде нет, – задумался сэр Рэй. – Завтра должен быть какой-то там поселок… Завтра или все-таки послезавтра? Мы-то взяли фуража с запасом.

– Послезавтра, – негромко подсказал Филипп, поравнявшись с ними. – Нам еще два дня месить эти болотистые луга – а потом прибудем в Черные Тельи.

– Вы все поселения по имени знаете, господин! – восхитился капитан.

– Конечно, сэр Рэй. Это ведь моя земля, – с иронией ответил граф.

Пока все обсуждали вчерашнее гадючье мясо, Уильям бросал сочувственные взгляды на Йеву. Та ехала одиноко, ни с кем не переговариваясь. Она зябко куталась в свой теплый плащ, но все равно мерзла и дрожала как осиновый лист. Не выдержавший рыбак снял со своих плеч отороченный белкой черный плащ, что ему выделил граф, и накинул на девушку поверх ее собственного.

– Не стоило… но спасибо, – поблагодарила она синими от холода губами и тут же поплотнее завернулась в два плаща, потихоньку отогреваясь. – Из меня никудышный путешественник, отчего-то мерзну постоянно.

И тут же на паре скрестились взгляды всех: и тех, кто ехал позади, и тех, кто был впереди. От этого Уильям заробел – понимал, что каждое их слово ждут, чтобы раздуть в сплетни. Поэтому он лишь ласково-смятенно улыбнулся.

Йева тоже все поняла; она спряталась поглубже под свой большой капюшон и взглянула оттуда на Уилла с нежностью. И пусть без накидки ему было весьма мерзло, однако этот ответный жест так согрел его сердце, что весь остаток дня он ехал, ничего не замечая. Не замечал он и вонзающегося в него, как нож в спину, взгляда Леонарда. Леонард двигался как бы в стороне от всех: молчаливый, угрюмый. И только пальцы его ласкали усыпанные яхонтами ножны.

– Смотрите, смотрите! – вдруг воскликнул, указывая в небо, гвардеец.

Путники задрали вверх головы. Под низкими тяжелыми облаками, прибиваясь к земле, летели с десяток темно-коричневых птиц. Все бы ничего, однако размером птицы были с коня. Они летели, мерно размахивая огромными крыльями, и вокруг них будто бы расходились в испуге тучи. Их полет был спокойным, величественным… А все внизу, остановившись, с уважением поглядели на эти цепкие острые когти, на эти гордо посаженные головы, на глубокую широкую грудь – и восторженно вздыхали.

– Ну что ж, – в восхищении сказал Филипп. – Значит, в нашем Брасо-Дэнто уже зима. Они так каждый год перелетают на юг – теплолюбивые существа.

– А кто это? Драконы?! – спросил Уильям.

– Нет, что ты, какие же это драконы. Драконы давно вымерли… Это торуффы, или как их называют ближе к Югу, – рух.

– Они опасны?

– Нет. Они гнездятся в горах к северу от Брасо-Дэнто, и питаются баранами да козлами. К нам спускаются крайне редко. Всю жизнь проводят в небе, – и граф вздохнул. – Благородные создания.

– Я никогда не видел их раньше, – завороженно ответил Уильям, наблюдая за приближающейся стаей.

– Так их и мало осталось. Это, вероятно, потомки тех причудливых созданий, что родились из кровавых обрядов после слияния миров. Может быть, даже и родственники драконов, кто знает.

Между тем, Леонард нащупал лук и стал быстро разматывать его, не отводя глаз от птичьей стаи. Завидя под собой людей, рух начали медленно набирать высоту, уходя в кучевые облака, но ловкие пальцы графского сына уже потянулись за стрелой в колчан.

– Не смей! Убрал лук, я сказал! – рявкнул Филипп, да так, что весь отряд испуганно подскочил на конях.

– Что? Почему?! – воскликнул его сын, но стрелу все-таки задержал в колчане. – Это же такой трофей, отец! Над Брасо-Дэнто они никогда так низко не пролетают, как здесь. Позволь хоть один выстрел!

А демонические птицы уже поднялись слишком высоко, и теперь их было видно только в редких оконцах между тучами. Они спокойно пролетели над отрядом в сторону Юга.

– Опоздал… – с раздражением выдохнул Леонард.

– Они не для того живут, чтоб их убивали ради пера в уздечку, – Филипп гневно посмотрел на сына, а его вороной конь, чувствуя злость хозяина, нервно пританцовывал на месте.

Не желая лишний раз сердить отца, Лео отвернулся и уставился взглядом на бескрайние болотистые луга.

* * *

К вечеру отряд остановился у быстрого прозрачного ручья, который змеей извивался среди сгнившей травы. Шириной в два васо, глубиной – по пояс, он не сулил никаких опасностей. Слуги, понюхав воду, убедились в ее чистоте и набрали котелки для жарки мяса и готовки супа из настрелянной дичи. Кто-то из гвардейцев уже чистил коней, кто-то устанавливал навес, если вдруг бредущая над землей туча решит излиться дождем.

Йева вернула уже порядком продрогшему Уильяму его плащ, виновато поблагодарив. Леонардо с Эметтой, у которых не было шанса уединиться посреди ровного, как лежащий на столе лист бумаги, луга, сидели на лежанке, пока их лошадьми занимались остальные.

– Ну что, вы готовы? – к Уиллу подошел капитан. Он затянул потуже пояс на животе и взял из сумы, что лежала на земле подле седла, несколько щёток. – Мой Тарантон уже в нетерпении, когда его почистят. Но, предупреждаю, что он хоть и рыжей масти, но с характером, черт такой!

Рыбак поднялся с лежанки.

– Кусается?

– И это тоже. Лягается, как бешеный! Одного моего оруженосца пять лет тому назад, когда совсем лютым был, прибил насмерть – земля ему пухом. Тому показалось, что конь привык к нему, и мальчишка имел неосторожность убрать руку со спины, обходя его сзади, – развел руками рыцарь. – Да не бойтесь, я покажу вам, как правильно чистить!

– А я и не боюсь… – ответил Уильям, правда ответил безрадостно.

– Между прочим, о Тарантоне заботились больше прочих, – продолжал сэр Рэй. – Просто ему передался этот дикий нрав – он по крови лютый. Но по силе и выносливости не уступает даже графскому Найхлисту!

Едва завидев хозяина, огненно-рыжий конь с белым чулком на задней правой ноге, навострил уши. Сэр Рэй подошел к нему, потрепал по подстриженной гриве.

– Только меня признает! – заявил безапелляционно он.

Он взял щетки и стал показывать, каким образом следует заботиться о лошади. «Начинать надо с морды… Клещей уже мало, но проверьте… Между прочим, я у вашей кобылы вытащил сегодня одного из-под брюха… Так, на спине шерсть одной щеткой поднимайте, а другой смахивайте грязь… Старайтесь чистить лучше всего под подпругой и где седло. Нежнее морду! Щетка жесткая, не та!». Прикрикивания продолжались, пока Уильям пытался не попасть под нападки коня. Конь нервно перебирал копытами, задирал высоко шею, а порой лязгал пастью с желтыми зубами, как ставнями.

– Что за животное… – простонал Уилл. – Теперь мне начинает казаться, что вы затеяли спор только ради этого!

– Не специально. Но вышло хорошо, согласитесь, – ответил довольный рыцарь, устраиваясь на плоском камне.

– Зачем же вы приобрели такого коня, если он злющий, как демон?

Между тем, Тарантон продолжал измываться над бедолагой: хрипел, задиристо ржал и норовил грызануть. Из ноздрей его с шумом вырывался воздух, как из кузнечных мехов, и Уиллу казалось, что конь этот – не нормальный. Демонический, поди, из породы каких-нибудь зачатых посредством кельпи коней.

А потом и вовсе, пока от него отвернулись в ожидании ответа, Тарантон изловчился и умудрился едва ли не вырвать у рыбака клок волос, однако тот успел с возгласом отпрыгнуть.

– Как это зачем? Да он великолепен! Не зря говорят, будто у него отцом был сам келпи, наскочивший из воды на кобылицу, – отвечал, посмеиваясь над ситуацией, рыцарь. – Плевать, что страдают другие! Меня признает – а это самое главное. Знаете, во сколько обошелся нашей семье этот рыжий негодяй? Ну-ка? – увидев отрицание, добавил: – Как дом в центре Брасо-Дэнто около Вороньего камня!

– Ого! Не может быть, чтобы конь столько стоил…

– Может. Те, что помельче и ходят под моими конниками, – они много дешевле. Но тоже ценны. Когда гвардеец поступает на службу, он подписывает бумаги и обязуется заботиться о выданном под седло коне. Причем, если чего натворит да загубит его – много лет будет расплачиваться. Теперь вы понимаете, почему сначала заботятся о лошадях, а потом уже о себе? – улыбнулся рыцарь.

– Понимаю, – ответил Уилл.

– Отлично! – одобрительно кивнул сэр Рэй и подошел к Тарантону, успокаивая. – Вот замечательно, щетки давайте сюда. Завтра сами тогда уж почистите Тарантона. А пока пусть он отдохнет с долгой дороги и поест – а жрет он много.

– А мы сегодня будем с вами фехтовать?

– Конечно! Тут уж не отвертитесь! – заулыбался капитан.

Вымотанный после этого невоспитанного коня Уильям вернулся к своей Серебрушке, погладил ее по морде. На это кобыла спокойно вздохнула и потянулась мягкими губами к руке, чтобы отыскать там лакомство.

– Нет у меня ничего для тебя, – приласкал ее Уильям. – Вот ты такая красавица: и проблем не доставляешь, и нрав хороший. И чего рыцари гонятся за этими злющими кусаками?

К нему подошла Йева, кутаясь в свой теплый плащ, поверх которого был накинут отцовский.

– Зря ты так, – шепнула она. – Не все такие, как Тарантон – многие имеют вполне спокойный нрав. Чтобы разозлить нашего Найхлиста, графского вороного, нужно постараться. Он только гнев отца чувствует хорошо, начинает пугаться, а так замечательный и покладистый. А Луниалас – это конь моего брата, – тоже очень спокоен.

Затем она спросила:

– Как тебе тренировки с сэром Рэем?

– Это… Знаешь, я всегда полагал, что махать мечом – это сродни рубке дерева топором, но в бою против сэра Рэя я чувствую себя скорее деревом… – и Уилл улыбнулся.

– Но тебе это все равно нравится, – Йева встала поближе.

– Наверное, да… Но мне кажется, мои удары все равно быстрее и сильнее.

– Естественно, не забывай, кем ты являешься. Ты должен быть сильнее и быстрее его на мечах, но сэр Рэй пока берет опытом, которого у тебя пока нет.

Йева провела по спине Серебрушки. Рука Уильяма, что лежала на теплом боку лошади, поднялась чуть выше и погладила маленькую ручку графской дочери. Та отчего-то грустно вздохнула и поглядела своими зелеными, цвета изумруда, глазами.

– Так ты виделся… с ней, Уилл? – их пальцы сплелись.

– Да, Вериателюшка приходила ко мне у Белой Бетси, а потом и у той реки, где была эта тварь. Спасла меня. Снова, – улыбнулся он сам себе. – Мне уже не по себе от того, что она печется о моей жизни.

– Любит тебя, – задумчиво сказала Йева. – А ты ее?

– Даже не знаю, как это назвать, – тоже погрузился в раздумья Уильям. – Она мне как сестра, как возлюбленная, и как лучший друг все вместе – и ни одно из перечисленного. Когда она рядом, то я спокоен, счастлив… кажется, будто все беды позади. Но когда ее нет поблизости, я хоть и тоскую, но понимаю, что у нее все хорошо, и на душе тотчас теплеет от этой мысли. Ты когда-нибудь чувствовала что-нибудь подобное?

– Возможно, – уклончиво ответила графская дочь. – Послушай, Уилл. Мне порой кажется, что она что-то сделала с тобой, отчего для тебя будет всегда существовать только она одна…

– Не знаю, Йева, – он продолжал поглаживать ее пальцы. – Она же не человек, а демоница.

– Я тоже не человек, – совсем тихонько шепнула девушка и вздрогнула.

Смутившись от этих слов, Уилл посмотрел на нее, на ее блестящие от слез глаза, но она тут же отвернулась и быстро убрала руку со спины Серебрушки под плащ.

– Йева, я тебя не понимаю…

– Да это не важно, уже, – она быстро заморгала, чтобы не разрыдаться у всех на виду. – Смотри, тебя зовет сэр Рэй!

И правда, рыцарь стоял с другой стороны лагеря, на ровной площадке, и махал мечом в воздухе, дабы привлечь внимание. Там же собрались и остальные, тренируясь друг с другом, пока повара готовили ужин.

Леонард стоял в центре площадки. Ветер трепал его рыжие волнистые пряди, которые придерживала черная повязка. В руке у него возлежал меч Рирсуинсорсиан, сверкающий в закатных лучах огромным рубином.

– Ну же, кто следующий? – весело спросил Лео.

Он оглядел куда более рослых гвардейцев, которые переминались с ноги на ногу и не решались вступить в поединок.

– А давайте я! – вышел вперед Мойрон, уверенный в своей победе – противник был ниже его на полголовы.

Толпа разомкнулась, чтобы сделать круг. В этот момент Йева и Уильям приблизились к остальным и встали рядом.

Подобно дикому коту, Леонард мягким шагом закружил вокруг Мойрона. Следя за ним, Мойрон резко подался вперед. Блеснуло острое лезвие в выпаде. Лео изящно увернулся, ударил от бедра, но гвардеец тоже был не дурак – успел парировать и, связав клинки, попытался выбить меч из рук противника. Не растерявшись, тот отскочил и приготовился к размашистому удару – а Мойрон не успевал защититься.

Леонард посмотрел на гвардейца, который отступил побежденным, и красивым жестом укрыл меч в расписных ножнах.

– А вы действительно хороши, – заметил сэр Рэй. – Быстры, ловки, хорошо противостоите даже противнику выше вас. Сразу видно, что над вашей техникой работал сам мастер Адд Фрауд.

– Да, сэр Рэй, у меня хорошие учителя! Но даже лучшие не научат ничему толковому безграмотного ученика, если у того нет задатков, – графский сын заметил свою сестру. Потом, увидев рядом с ней Уильяма, ядовито улыбнулся. – О, а вот и ваш соперник подоспел! Он уже умеет держать меч с правильной стороны?

– Немного, – капитан тоже расплылся в улыбке, но скорее сочувствующей. – Уважаемый Уильям, вы готовы?

– Относительно, – не соврал тот, выходя вперед и обнажая меч.

Филипп, который сидел на лежанке и вслушивался в бои вскользь, без интереса, вдруг подошел ближе. Перед ним в почтении расступились все прочие, склонив головы. От лица графа веяло холодом, но его синие глаза с любопытством и беспокойством следили за схваткой сэра Рэя и Уильяма. Последнему выдали нагрудник и защиту для рук и ног, в которую он нехотя облачился.

Встав на краю полянки, сэр Рэй с зазывающей улыбкой поглядел на Уильяма. Но Уильям нападать не собирался – его противник был много опытнее, хитрее. Понимая, что его удар мало того, что отобьют, так еще мгновенно и контратакуют, он выжидал. Он настороженно следил за рыцарем, который пошел сначала в левую сторону, потом в правую, раздумывая. Это был не тот бой за холмами, где Уильяму было не стыдно хлебать грязь – теперь десятки пар глаз смотрели на него в ожидании позора. Разгоняя сердце и мысли, он постарался обострить чувства, вспомнить те звериные ощущения, что пробудились в нем в лесу около Вардов во время погони.

Сэр Рэй шагнул вправо. И, быстро разорвав дистанцию, также быстро ударил. Уилл выставил клинок – удар был отражен. Но рыцарь оказался шустрее – он уже развернулся вполоборота, атаковал сбоку. Громко зазвенела сталь, а мечи скрестились, высекли искру. Уильям не знал, что делать дальше – и замер. Желая воспользоваться заминкой неопытного противника и закрепить инициативу за собой, сэр Рэй с ухмылкой тут же напал повторно – выписал в воздухе восьмерку мечом. Не понимая, что это уловка, Уильям силился защититься слева, но клинок нанес удар справа.

Рыбак запнулся и упал, перекувыркнувшись. Вокруг него засмеялись. Клинок был приставлен к его горлу, и Уильям, глубоко вздохнув и изобразив натянутую улыбку, поднял руки в поражении.

– Что же вы пропустили такой простейший финт? – рассмеялся капитан, а за ним и все остальные – Я же показывал его вам вчера!

Вперед вышел Филипп.

– Сэр Рэй, – обратился он негромко к рыцарю.

– Да, мой лорд, – капитан обернулся.

– Не окажете ли мне, старику, честь поединком?

Толпа замерла. Леонард и Йева в изумлении посмотрели на отца, который никогда ранее в поединках замечен не был. И даже сэр Адд Фрауд за все время обитания в замке так и не смог уговорить графа Тастемара скрестить мечи. От такой просьбы капитан гвардии слегка опешил, крепко задумался и, конечно же, не имея права отказаться, согласился.

Облачившись в доспех, Филипп подвязал свои седые длинные волосы в хвост, затем вышел на кромку поля, которое спешно покинул чумазый Уильям.

Граф обнажил клинок. Меч у него был незатейливым, без гравировок или драгоценностей в навершии, ибо его родовой меч Тастемара – «Рирсуинсорсиан», – сейчас покоился в ножнах Леонардо.

– Может наденете шлем? – засомневался капитан.

– Не переживайте за мою безопасность, сэр Рэй. Побеспокойтесь лучше о своей. Попробуете поддаться – накажу!

После этих слов граф внезапно скакнул в сторону рыцаря, который не ожидал столь резкой атаки. Последовал косой удар. Его судорожно отбили! Однако Филипп наскакивал уже с другого бока и, вынужденный сменить позицию, сэр Рэй отступил. Дабы не упасть в грязь лицом, он попытался сделать ответный выпад, но седой граф играючи парировал его и с улыбкой на лице уже заносил над головой капитана меч. Тот испуганно попятился, не поспевая. Но капитана не собирались отпускать. И вот граф прыгнул вперед и снова занес меч для удара, справа. Понимая, что это будет явный финт, капитан попытался защититься слева, но не успел – клинок тяжело опустился на его доспех, а сэр Рэй отлетел, как мешок с картошкой. Он перевернулся – и все-таки рухнул лицом прямо в грязь.

Этот бой оказался самым быстрым из всех.

– Что же вы, сэр Рэй, такой простейший финт пропустили, – лукаво сказал Филипп. Его синие глаза, обрамленные морщинами, смеялись и довольно блестели. – Уж вам ли, опытному фехтовальщику, не знать о нем?

– Я вас понял… господин, – Рэй поднялся на ноги, пошатываясь из-за сбившегося дыхания, и виновато обратился уже к Уильяму: – Прошу… извинить меня за издевки!

Тот лишь смущенно кивнул.

Толпа удивленно взирала на старого седоволосого графа, который только что играючи расправился с лучшим мечником Солрага. Сняв доспех, Филипп как ни в чем не бывало удалился, вновь устроился на лежанке и достал из седельной сумки книгу.

– Да чтоб меня! Как же так, – говорил ему вслед сэр Рэй. – Такая скорость, такая силища!

Тренировочные сражения продолжались, пока повара не известили уже порядком изголодавшихся воинов о готовности блюд. Впрочем, запахи сами заставили всех забыть обо всем на свете и прийти под наспех сооруженный навес. Люди сидели на лежанках и ели в темноте, ловко орудуя ложками, ну а сэр Рэй же тихонько охал и постоянно касался места, куда пришелся удар графа.

* * *

За пару часов до полуночи, когда все уже спали, Филипп взял ножны и бесшумно подошел к Уильяму, толкнул в бок. Тот намек понял, подскочил. Филипп двигался быстро, живо, словно молодой, и в восхищении перед такой кипучей энергией Уильям безо всякой опаски шел за ним хвостом.

Когда они отдалились на достаточное расстояние от лагеря, Уильям обратился к графу:

– Спасибо вам.

– Пожалуйста. Сэр Рэй не имел права укорять тебя, держащего меч второй-третий раз в жизни, в том, что ты пропустил финт, – пожал плечами граф. – Не сравнивай себя ни с ним, ни с моим сыном – у них у обоих с детства были лучшие учителя. Я лично привез для своего сына пожилого наставника – вампира из самого Вильхельма.

– Но разница между вами и сэром Рэем была, как между мной и сэром Рэем, – осторожно заметил Уильям.

– Да, но мы же не люди с тобой, Уильям… Не забывай, что мне почти пятьсот лет. Я и так сильно замедлял себя, чтобы не быть слишком быстрым для воинов, и бил слабее положенного.

– Невероятно!

– Все вероятно… Ты неопытен, поэтому и проигрываешь. Даже месяц практики с нормальным мастером, а не нашим сэром Рэем – и ты бы их всех с легкостью уделал, – улыбнулся граф. – Пойдем, пройдемся еще вон до того деревца и назад. Я хотя бы буду спокоен, что ничего не вылезет ночью из воды.

– Господин?..

– Да, Уильям.

– Быть может, если вам не трудно… Вы, кхм… можете преподать мне урок? – очень вежливо спросил Уильям.

– Хм, – задумался граф. – Почему бы и нет? Но до того деревца давай дойдем.

Меся грязь, они направились вдоль ручья к одинокой иве, что стояла согнутой на низеньком холме. Оттуда откроется вид на раскинувшиеся вокруг заболоченные луга, луга тихие, зыбкие и зловеще молчаливые.

– Интересно, посол уже добрался в Офуртгос к Райгару Хейм Вайру или еще в пути? – спросил негромко Уильям. – Как я понимаю, Райгар не очень жалует гостей…

– Да, но им ничего не угрожает. Райгара нет в Офурте, – улыбнулся Филипп.

– Как это?

– Он же, как и мы, отправился на твой суд, Уильям. Зная постоянные проблемы с мостом на Западном тракте, Райгар должен был отбыть из Офуртгоса перед началом сезона дождей.

– То есть выходит, что посол Ханри приедет в пустой замок, развернется и уедет?

– Да. Но за долгую дорогу Лейт Дорелгоф, командир моего эскадрона, добудет из людей посла всю нужную мне информацию, – ответил Филипп.

– Ого… Вы и впрямь всё продумали…

Наконец, они дошли до одинокого и скрюченного дерева, которое в лунном свете напоминало старуху с сухими руками, узловатыми пальцами и длинными редкими волосами. Оглядывая болота, два вампира силились узреть во мраке опасности, таящиеся в скрытых местах, среди кочек и трясины.

– Еще день пути, и будем в Тельях, – граф показал рукой направление, куда отряд собирался тронуться поутру. – Дальше несколько дней по окраине болот, по Маровскому лесу. За Маровским лесом осушим несколько заключенных в городке Орл, он очень приличный по размерам, а комендант тюрьмы там – вампир. Его предупреждали. Перейдем Мертвую Рулкию – и там уже по общему тракту к Йефасе.

– И много старейшин соберется в Йефасе?

– Хм… Ну, сезон сейчас нехороший, северянам тяжело добираться, так что думаю, что с десяток представителей ты увидишь.

– Скорее бы… – отозвался Уильям и вздохнул.

Филипп тоже глубоко вздохнул и не ответил, только тяжело посмотрел на отвернувшегося спутника – тот любовался лугами в свете луны, думая о чем-то своем. Отойдя от скрюченной ивы, граф достал меч из своих ножен.

– Ну что ж, давай поучу тебя, правда, давно я этим не занимался. Если понравится, то могу по ночам тренировать где-нибудь подальше от лагеря. – Филипп красиво прокрутил меч кистью, разминаясь. – Я, как и ты, не любитель шума и зрителей.

– Сэру Рэю сказать, что он может больше не тратить на меня время? – Уильям оголил клинок.

– Нет, пусть учит тебя как человек. Я попробую другой подход – как видишь, мы с тобой без доспехов.

Филипп действительно оказался очень опытным фехтовальщиком. Да, он не щадил, да, заставлял отбивать удары, уворачиваться, сбивая дыхание, и бороться за свою жизнь, как в реальном поединке. Но за весь бой острие его меча ни разу не коснулось Уильяма – клинок всегда останавливался вовремя, порой в опасной близости от шеи или груди.

Уильям же напротив изо всех сил старался, но так и не смог дотянуться до Филиппа. Разница между сэром Рэем и графом была разительна – меч в руках Филиппа походил на коготь хищника, неотъемлемое продолжение его руки, и с ним он передвигался молниеносно, подобно какому-нибудь демону из легенд.

Тем не менее, своего неуклюжего оппонента граф ни разу не укорил – он спокойно указывал на ошибки и показывал, как делать правильно в той или иной ситуации. Через час запыхавшийся, но довольный Уильям душевно поблагодарил Филиппа, и они вернулись к лагерю.

* * *

– Почему здесь так мало поселений? – спрашивал гвардеец Мойрон, которому хотелось по-человечески выспаться, не на земле. – Я слышал, что южнее Брасо-Дэнто городов, как чертей в амбаре, а нам за четыре дня пути встретилась лишь одна деревня.

– Места дурные, – ответил сэр Рэй.

– А что здесь дурного, капитан? – непонимающе уставился конник.

Но за сэра Рэя ответил граф, который ехал позади.

– Все, что ты слышал, касается юго-запада и юга Солрага, – сказал Филипп. – А здесь же низина – рядом болота, которые часто горят, от нескольких дней до пары лет. Никому не хочется жить рядом с горящей землей, в дыму и страхе. Тем более, восточнее обитают болотные гарпии, а если углубиться в Маровский лес, то там – вурмы. Нехорошее соседство: прожорливое и опасное.

Мойрон вздохнул, ловя себя на мысли, что граф, похоже, слышит вообще все. Смеркалось, очертания местности расплывались в наступающей беззвездной ночи. Когда все стали располагаться на месте будущего ночлега, Уильям спрыгнул с Серебрушки, взял ее под уздцы и повел к сэру Рэю – тот по-старчески тяжело сползал со своего рыжего Тарантона. Сделав пару шагов, капитан исказил лицо в гримасе страдания и схватился за грудину.

– А-а-а, Уильям, хорошо, что сами подошли. Вы помните свои обещания?

– Я все помню. Давайте сюда Тарантона, а потом уже проведем поединок, – предложил Уилл.

– По поводу поединка… – и рыцарь болезненно выдохнул. – Давайте сегодня пропустим, потому что, признаться, после удара нашего доблестного графа я не готов. Черт возьми, даже дышать тяжело… Я стреножу Тарантона, а вы почистите его, потом привяжите к коновязи, – сказал капитан. Когда он помог стреножить Тарантона, то заковылял с дорожными сумками и седлом к костру, чтобы погреться и отлежаться. – Что за удары, поверить не могу… Что бревном приложили!

* * *

Ведя двух лошадей за холмы, ближе к ручью, Уильяму то и дело приходилось уворачиваться от пытающихся укусить его зубов. За это он пытался корить Тарантона, но морда того, хитро-наглая, выражала только лишь счастье от своего свинячьего характера. Лагерь скрылся из поля зрения. У воды Уилл стреножил и свою Серебрушку, на что она ласково глядела своими бархатными глазками, и он принялся чистить сначала ее: работал щетками, отирал ее пучком травы, заботливо прочесывал ей гриву.

Закончив одно дело, Уильям со вздохом поглядел на Тарантона. Ну что же, очередной бой!

Стоило капитанскому коню почуять, что за него сейчас примутся, он тут же воинственно заржал и брыкнул. Его попытались обойти – но и тут он развернулся задом. Всем своим задиристым видом он прямо говорил, что, поди-ка, готов биться с неумелым рыбачком до изнеможения. Так и ходил вокруг да около Уильям, так и наблюдал лишь обращенный к нему конский круп с раздраженно машущим хвостом, пока не услышал знакомый всплеск. Из ручья показалась Вериатель. Бросив щетки на землю, он тогда подскочил к ней, радостный, и принялся расцеловывать.

– А я уж думал, что здесь мелко для тебя, – сказал счастливо Уилл.

Вериатель лишь мотнула головой, вырвалась из объятий и, пританцовывая, приблизилась к лошадям. Те стояли, замерев – не боялись. Серебрушка мирно пощипывала остатки травы, вытягивая ее мягкими губами под корешок, ну а Тарантон вмиг перестал брыкаться и повернулся. Сначала демоница погладила серую лошадку, затем скакнула к капитанскому коню – и обвила белыми ручками его рыжую наглую морду, которая сейчас выражала покорное смирение.

– Не верь ему, Вериателюшка, – пожаловался Уильям. – Он тот еще негодник! Очень невоспитанный!

На это Вериатель только рассмеялась, громко и чисто. Ее смех донесся до чутких ушей графа Тастемара. Вернувшись к своему возлюбленному, она повела его, словно ребенка, пока не возложила его руку на нос присмиревшего рыжего коня. Потом она, слегка постанывая, приласкала коню его крепкую шею, уши, морду, – и тот радостно зафыркал. А когда демоница отскочила в диковатом прыжке, то Тарантон так и продолжил радостно фыркать, только уже в отношении стоящего рядом с ним Уильяма.

– Вериателюшка, – все понял тот, – как же мне тебя отблагодарить?

Ему, конечно, как всегда, ничего не ответили. Вериатель только томно поглядела из-под ресниц, а Уильяму отчего-то вспомнился тот день на озере, и он сладострастно потянулся к ней. Но демоница от него игриво отпрыгнула – и через миг на ее месте скакала темно-мышастая кобыла с вороньей гривой.

– Вот ты шкодница, все не даешься, – рассмеялся Уилл. – Эх… Мне бы дудочку сюда. Я бы сыграл что-нибудь веселое для тебя!

Из-за холма донеслись звуки пения. Это у костра запели люди, наевшись жареных перепелов и зайцев, отогревшись и наблюдая ушедшую далеко за горизонт тучу. А затем, вслед за ними, зазвучала уже и серебряная флейта. Флейта была куда тоньше голосом, тише, но Вериатель более всего удивилась именно ей – и прислушалась, водя ушами.

Пока лунный свет падал на речушку, на ее береге довольная кельпи выделывала кульбиты, брыкалась, подскакивала и приземлялась попеременно на разные ноги. А потом, в каком-то неистовстве, сокрытая от глаз гвардейцев холмом, она и вовсе обернулась черной демоницей со страшной пастью, усеянной кривыми зубищами. Скача брюхом и хвостом по земле, извиваясь, подобно рыбине, она подползла к Уильяму.

Тот совсем не испугался, скорее удивился – за долгие годы знакомства Вериателюшка представала перед ним в своем истинном облике нечасто. «Ты у меня красавица», – шепнул он, любуясь.

В волнении он дотронулся до нее, до ее черной кожи, липкой, мягкой, такой не похожей на человеческую. Ее кожа будто дышала под его пальцами. Пока Уилл разглядывал ее, перед его лицом схлопнулись капканом острые зубища – но он даже не вздрогнул. И, довольная своей шуткой, кельпи тогда ласково облизнула его длинным вывалившимся языком. Она растянулась змеей, скрутилась вокруг рыбачка в несколько колец, не сжимая их, и вздохнула, казалось, всем естеством разом. Уильяма захлестнуло странное ощущение единения – он гладил ее, погружаясь в нее рукой, касаясь напоминающей водоросли гривы, склизкой морды, на которой будто плавали зубы и ярко-голубыми глазами. А потом флейта утихла… Тогда, еще раз облизнув мужчину, кельпи поползла к воде мимо тихо ждущих Серебрушки и Тарантона – и сокрылась в ручье, растворившись в нем.

Ну а Уильям осторожно вернулся к лошадям и, убедившись в миролюбивости рыжего, закончил чистку и повел их обратно в бивуак.

– Как успехи? – поинтересовался сэр Рэй, развалившись на лежанке. – Не укусил?

– Нет, все замечательно, – улыбался рыбак, еще не отошедший от странного чувства. – Вы всё-таки пропустите сегодня нашу тренировку?

– Боюсь, да. Прошу меня извинить, мне нужен покой, – кивнул рыцарь и, укрывшись льняником, свернулся клубком.

В лагере начали устраиваться на ночевку. Йева лежала под двумя одеялами. Две лежанки – Леонарда и Эметты – были соединены друг с другом, и пара обнималась во сне. Было тихо, безоблачно, бледно светила луна, а Уильям продолжал вспоминать свою кельпи у реки, пока не услышал, как Филипп поднялся и взял ножны. Тогда он последовал его примеру, и они оба скрылись за изгибами холма от глаз любопытного часового. Примерно через час, может чуть позже, они вернулись. Уставший и опустошенный Уильям тут же забылся глубоким сном.