Kitabı oku: «Америка выбирает: от Трумэна до Трампа. Президентские выборы в США с 1948 г. Книга 1. Выборы 1948–1956 гг», sayfa 23

Август 1948 года: президент против Конгресса и «красная тревога»

30 июля в истории президентских выборов в США произошло знаменательное событие. На открытие авиашоу в нью-йоркском Международном аэропорту «Идлуайлд»²⁴⁵ были приглашены оба главных кандидата – Дьюи как губернатор штата и Трумэн как глава страны, принимавшей мероприятие. Оба они приглашение приняли и приехали в аэропорт. Оказалось, что впервые, по крайней мере, с конца XVIII в., противостоящие друг другу на президентских выборах кандидаты двух основных партий появились вместе на публике и даже выступили с одной и той же трибуны. В условиях отсутствия тогда еще традиции дебатов (прецедент дебатов между борющимися за выдвижение от одной партии кандидатами установили как раз на этих же выборах Дьюи и Стассен) такое появление двух главных участников выборов стало событием (примечательно, что раньше, весь XIX в., и даже в период с начала ХХ в., такое не практиковалось). По свидетельствам очевидцев, Трумэн и Дьюи выступали отдельно друг от друга, но стояли на одной трибуне. Поначалу друг с другом кандидаты подчеркнуто старались не пересекаться, но потом все же не удержались и под гром аплодисментов переполненных трибун довольно в теплой дружественной манере пожали друг другу руки – этот исторический момент был запечатлен на фото, которое обошло потом все газеты.

Между тем, в конце июля вновь активизировался «Комитет Томаса» в Палате представителей. Теперь его внимание было нацелено на деятельность самой Коммунистической партии США и возможные ее связи с Коминформом. Комитетом на август 1948 г. были заявлены публичные слушания по этому вопросу. Сотрудники Комитета обещали при этом представить общественности некие сенсационные сведения. В частности, было заявлено, что примерно 25–30 % бюджета Компартии США действительно составляли субсидии Коминформа, контролируемого из Москвы. Далее объявлялось, что секретные валютные операции по финансированию Компартии осуществлялись минимум по 4-м каналам, 2 из которых проходили через нью-йоркский офис фирмы известного бизнесмена Арманда Хаммера, не раз посещавшего Советский Союз. Компартия в США развернула целую сеть вполне легальных структур, при этом параллельно с ними функционировали, как было сказано в отчете Комитета, «конспиративные ячейки», находившиеся под контролем американских резидентур ГРУ и ОГПУ/НКВД еще с конца 1920-х гг.! После установления официальных дипотношений с СССР в 1933 г. резидентуры советской разведки развернули еще более активную деятельность в США. В Комитете утверждали, что подавляющее большинство тех американцев, которые – как было доказано – сотрудничали с советской разведкой, действительно официально являлись зарегистрированными коммунистами. Вся эта информация стала с недавнего времени известна ФБР благодаря показаниям, которые следователям Бюро добровольно дали сами бывшие коммунисты Уиттекер Чемберс и Элизабет Бентли – она признала, что в 1938–1945 гг. была советским агентом. Чемберс также был агентом советской разведки до начала 1940-х гг.

С 3 августа Чемберс (в то время ведущий автор популярнейшего журнала «Time») стал давать показания под присягой на слушаниях Комитета. Пресса активно тиражировала его сенсационные показания, с новой силой разгоняя таким образом настоящую антикоммунистическую истерию – «красную тревогу» – по всей Америке. Так, на одном из первых слушаний Чемберс, отметившийся при этом сотрудничеством с активным членом «Комитета Томаса» конгрессменом Ричардом Никсоном, просто шокировал всех заявлением о том, что известный в стране дипломат, с конца 1946 г. президент благотворительного Фонда Карнеги Алджер Хисс²⁴⁶, в бытность свою высокопоставленным служащим Госдепартамента, якобы был коммунистом! Хисса – фигуру в стране известную – тут же вызвали на слушания в Комитет. Во время дачи показаний перед Комитетом Хисс в свою очередь категорически отрицал всяческие обвинения в том, что он якобы скрывал свое членство в Компартии. Между тем, Чемберс обвинял его лишь в этом, не делая каких-либо иных утверждений, что Хисс, например, мог быть советским агентом. Поэтому поначалу общественность и не думала, что все может оказаться довольно серьезно. Но Чемберс – уже через общенациональное радио – вновь заявил о скрытом членстве Хисса в Компартии, и тогда тот подал против него иск о защите чести и достоинства на 75 тыс. долл., что стало тогда самой крупной суммой иска в подобных делах в истории! «Дело Хисса» будет, то затухая, то разгораясь снова, тянуться весь остаток 1948 г. и перекинется на годы последующие…

На следующий же день после начала процесса дачи показаний Чемберса перед «Комитетом Томаса», 4 августа, в колонке газеты «The Washington Post» «Вашингтонская карусель», которую вели известные обозреватели Дрю Пирсон и Джек Андерсон, появилась сенсационная статья про… самого Парнелла Томаса. В статье подтверждались давно уже ходившие по столице слухи о коррупции, в которой был якобы замешан ретивый глава Комитета по расследованию антиамериканской деятельности. Секретарша Томаса Хелен Кэмпбелл направила Пирсону для опубликования некие документы, изобличающие Томаса в коррупции. В частности, конгрессмен от Нью-Джерси был фактически обвинен в мошенничестве, которое началось с зимы с 1940 на 1941 гг., когда Томас поместил племянницу секретарши, Мойру Мидкифф, и ее служанку, Арнетт Майнор, в зарплатные ведомости в качестве служащих своего аппарата. Мидкифф, согласно этим ведомостям, зарабатывала примерно 1,2 тыс. долл. в год – но чисто условно, поскольку должна была передавать всю эту фиктивную зарплату самому Томасу. Таким образом ему удавалось избегать лишних налоговых отчислений. Такая мошенническая сделка между конгрессменом и родственниками и знакомыми его секретарши, как утверждалось в газете, длилась 4 года. Статья Пирсона – Андерсона очень сильно подорвала репутацию конгрессмена Томаса, но не остановила работу Комитета²⁴⁷.

Вся эта волна новой антикоммунистической истерии и борьба вокруг нее гражданского общества, однако, не смогли заглушить главную политическую тему момента – противостояние Белого дома и Конгресса. 10 августа президент, желая все еще направлять информационную повестку, вынужден был подписать принятый Конгрессом Закон о жилье. Это был не тот документ, о котором просил и даже настаивал Трумэн.

«Когда я выступил на специальной сессии Конгресса 27 июля, я настоятельно призвал его принять, наконец, решение по Законопроекту о жилье Тафта – Эллендера – Вагнера, который был принят Сенатом еще 22 апреля. Вместо этого Конгресс принял свой отельный Законопроект о жилье, в который не вошли некоторые из наиболее важных положений Законопроекта Тафта – Эллендера – Вагнера.

Но, поскольку принятый (Конгрессом) Законопроект окажет некоторую помощь в преодолении проблемы острой нехватки жилья в стране, я одобряю его; но народ этой страны должен четко понимать, что этот Законопроект далеко не соответствует тому законодательству, которое могло и должно было быть принято.

В новом Законопроекте не предусмотрено каких-либо положений о дешевом государственном жилье. В нем не предусмотрены какие-либо меры по расчистке трущоб и реконструкции городов. Он не содержит каких-либо положений и специальных рекомендаций для фермерского жилья. Он включает в себя только ограниченное обеспечение исследований с целью снизить затраты на строительство.

Короче говоря, Конгресс, приняв этот Законопроект, преднамеренно пренебрег теми многочисленными группами граждан, которые больше всего нуждаются в доступном жилье – людьми, которые вынуждены жить в позорных городских и сельских трущобах.

Самая же удивительная часть процесса, который и привел к такому результату, состоит в том, что членам Палаты представителей так никогда и не разрешалось ни рассматривать, ни голосовать по Законопроекту Тафта – Эллендера – Вагнера. Несмотря на то, что все основные положения этого Законопроекта были одобрены Комитетом Палаты по банкам и валютным операциям, лидеры республиканцев отказались направить документ на общее голосование Палаты.

Факты ясно говорят, где лежит ответственность за такое пренебрежение демократическим процессом. Как заявил на заседании Сената в прошлую пятницу председатель контролируемого республиканцами Комитета по банкам и валютным операциям Сената, члены Палаты представителей «были лишены своим руководством права голосовать по Законопроекту Тафта – Эллендера – Вагнера».

Мне очень жаль, – как и остальным миллионам семей с плохим жильем, – что мера, которая помогла бы обеспечить их достойным жильем, была заблокирована республиканскими лидерами в Палате представителей»²⁴⁸, – говорилось в заявлении президента.

На следующий день Белый дом вновь обратился к специальной сессии Конгресса, раскритиковав «действия» республиканских лидеров в ответ на те меры, которые предложены были президентом в его Послании от 27 июля. Президента на пресс-конференции попросили прокомментировать поведение Конгресса, и Трумэн на слова не поскупился.

«По моим наблюдениям, мы получили плохой результат от специальной сессии Конгресса. Я думаю, что им вполне могли бы быть приняты дополнительные меры. Были случаи, когда комитеты отказывались даже собираться, чтобы выслушать мнение Администрации по темам, по которым мы их просили начать работать. Обсудить же те вещи, которые сами решили, не заняло у них много времени. Я думаю, что потребовалось минут 40, чтобы одобрить, например, ассигнования для займа ООН, и им не потребовалось много времени, чтобы принять совершенно пустой Законопроект о жилье, – когда они сами захотели… И Законопроект об образовании, и Законопроект Тафта – Эллендера – Вагнера о жилье, который я просил – все были в той же группе инициатив, что и кредит ООН. И я думаю, что они могли бы предпринять еще очень много действий, очень легко и за столь же короткое время, если бы они… захотели», – заявил Трумэн.

«Вы бы сказали, что это была сессия «ничего не делания», г-н президент?», – прозвучал вопрос одного из журналистов.

«Я бы сказал, что это был сеанс «ничего не делания». Я думаю, что это хорошее название для 80-го Конгресса», – ответил президент, сорвав аплодисменты.

В заключение его спросили: возлагает ли он на губернатора Дьюи как лидера его партии ответственность за такие результаты 80-го Конгресса? Но Трумэн комментариев вновь не дал. В середине августа он все еще значительно отставал в популярности от нью-йоркского губернатора: согласно Gallup, Дьюи имел на 10–15 августа 48 %, Трумэн – все те же 37 %, Уоллес – 4 %.

Тёрмонд и Второй «Южный съезд»: программа сегрегации

В этот августовский опрос, что примечательно, впервые попал и Тёрмонд, получивший всего 2 %. К слову, еще 11 августа губернатор Южной Каролины официально принял свою кандидатуру на пост президента от новообразованной Демократической партии прав штатов – он в этот момент вел кампанию по Техасу, остановившись в Хьюстоне.

В этой своей речи Стром Тёрмонд перешел грань прежней своей мнимой умеренности и, следуя желанию то ли наэлектризовать аудиторию, то ли привлечь на свою сторону как можно больше белых расистов Юга, прямо заявил: «Я хочу сказать вам, дамы и господа, что в армии недостаточно войск, чтобы заставить южан отменить сегрегацию и допустить расу негров²⁴⁹ в наши театры, в наши бассейны, в наши дома и в наши церкви!»

В этой же речи он объединил всех своих соперников: Гарри Трумэна, Тома Дьюи и Генри Уоллеса, вместе, – противопоставив их себе самому. Все они были обвинены в… желании расширить федеральное правительство и «захватить свободу штатов». Все они, по словам Тёрмонда, «доведут Америку до того, что она разобьется о скалы тоталитаризма»²⁵⁰.

А 14 августа в Оклахома-Сити, столице некогда одного из самых расистских штатов в стране, «диксикраты» собрались на свой второй съезд. Туда съехались почти все 6 тыс. делегатов, присутствовавших на первом учредительном съезде в Алабаме. Они единогласно приняли платформу Демократической партии прав штатов. Этот весьма примечательный документ изобиловал провокационными моментами и провозглашал неприкосновенность политики сегрегации – как атрибута местного самоуправления всех Южных штатов.

Платформа эта также, как и программные документы остальных партий, предварялась собственной Декларацией принципов. В ней говорилось:

«Мы утверждаем, что наша политическая партия является инструментом для реализации принципов, на которых она основана; что свод этих принципов является торжественным обещанием перед народом и членами партии – обещанием того, что ни один лидер этой партии, находящийся на ограниченной сроком должности, не будет имеет права или привилегии действовать вопреки основополагающим принципам партии или букве и духу Конституции Соединенных Штатов; что действовать вопреки этим принципам – это нарушение веры, узурпация власти и утрата смысла самого названия партии и партийного лидерства.

Мы считаем, что защита американского народа от наступления на него тоталитарного правительства требует неукоснительного соблюдения ст. 10 Билля о правах, которая гласит: «Полномочия, не делегированные Соединенным Штатам настоящей Конституцией и не запрещенные для отдельных штатов, сохраняются соответственно за штатами, либо за народом».

Мы обращаем внимание на тот факт, что самая первая платформа Демократической партии, принятая еще в 1840 г., гласила, что «Конгресс не имеет полномочий в соответствии с Конституцией вмешиваться или контролировать внутренние институты нескольких штатов», и что «штаты являются единственными и истинными судьями всего, что касается их собственных дел, не запрещенных Конституцией».

Такой принцип является краеугольным камнем в основании Демократической партии. Долгая череда злоупотреблений и узурпации власти со стороны неправильных лидеров, чуждых Демократическим партиям представленных здесь штатов, стала невыносимой для тех, кто верит в сохранение конституционного правительства и индивидуальной свободы в Америке.

Исполнительная власть способствует медленному, но неуклонному росту тоталитарного государства через свое господство и контроль над Верховным судом. В качестве примеров угрозы нашей форме правления следует сказать, что исполнительная власть с помощью Верховного суда утвердила национальное господство и контроль над затопленными нефтеносными районами в Калифорнии, школами в Оклахоме и Миссури, праймериз в Техасе, Южной Каролине и Луизиане, ограничительными условиями (пользования землей) в Нью-Йорке и округе Колумбия и других территориях, а также над преподаванием религии в Иллинойсе».

Второй раздел платформы назывался «Опасность основным правам».

В нем разоблачалась и осуждалась «тоталитарная концепция, которая угрожает целостности штатов и основным правам их граждан». «Тоталитарной концепцией» «диксикраты» называли… программу по гражданским правам, принятую съездом демократов в Филадельфии.

«Мы неоднократно протестовали перед лидерами национальной организации нашей партии, но все наши петиции, просьбы и предупреждения встречены были с презрением.

Последним ответом на наши уговоры с их стороны был демократический съезд в Филадельфии, сфальсифицировавший итоги – в целях смущения и унижения Юга.

Этот так называемый «демократический съезд» призвал принять Закон о гражданских правах, который бы исключил сегрегацию любого рода из всей американской жизни, запретил бы все формы дискриминации в частной сфере занятости, в школах штата и частных школах, а также в университетах, в ведомствах штата и иных общественных учреждениях, частных больницах, во всех транспортных средствах, и потребовал бы равного доступа во все общественные места для людей всех рас, цветов кожи, вероисповеданий и национального происхождения», – говорилось в платформе.

Следующий раздел касался роста полномочий ФБР.

В нем говорилось о «печально известной и несправедливой программе», требующей реорганизации Отдела по гражданским правам Департамента юстиции США – с существенным увеличением бюрократического персонала, который стал бы заниматься исключительно… правозащитной программой. Также такая программа бы предполагала создание в структуре ФБР специального подразделения следователей (по защите гражданских прав), что означало бы приход «полицейского государства с его тоталитарным, централизованным, бюрократическим правительством», а потому требовало решительного осуждения.

Тот так называемый «демократический съезд», продолжала платформа, «лицемерно осудил тоталитаризм за рубежом, но беззастенчиво предложил ввести и одобрил введение его дома». Тот съезд «усилил контроль полицейского государства над свободолюбивым народом путем наложения штрафов на местных должностных лиц, которые не смогли или отказались действовать в соответствии с его идеями по пресечению насилия со стороны толпы».

«Мы отмечаем, что если бы иностранная держава попыталась навязать народу Соединенных Штатов меры, которые пропагандирует ныне демократический съезд в Филадельфии в отношении гражданских прав, это означало бы войну, и вся нация стала бы сопротивляться этому.

Съезд, оскорбляющий Юг в своей партийной платформе, выступил за предоставление Виргинским о-вам и другим заморским территориям Соединенных Штатов «максимальной степени местного самоуправления». Когда же была предпринята попытка изменить эту часть платформы таким образом, чтобы она гласила, что «партия выступает за предоставление Виргинским о-вам и нескольким штатам максимальной степени местного самоуправления», поправка, добавляющая эти слова «нескольким штатам», была вычеркнута, и суверенным штатам было отказано в правах, которые партия готовилась даровать Виргинским о-вам», – говорилось в платформе.

Далее шел раздел под названием «Прошлая лояльность», доказывавший особую ценность региона Юга для выборов президента.

«Мы отмечаем, что Юг с регулярностью, подобной часам, давал Демократической партии примерно 50 % всех голосов, необходимых для победы ее кандидата в президенты – каждые 4 года, в течение почти целого столетия. В 1920 г. единственными штатами в Союзе, которые стали в итоге демократическими, были 11 южных штатов.

Несмотря на всю эту твердую лояльность к партии, хозяева политической интриги теперь позволяют республиканским штатам, в которых едва ли есть хотя бы один выбранный на какую-либо должность демократ, доминировать в партии, контролировать партию и формировать ее политику!», – гласил он.

Перечень предвыборных обещаний «диксикратов» содержался в последнем разделе под названием «Новая политика». Он прямо декларировал приверженность новой партии принципу сегрегации:

«Как демократы, которые безоговорочно привержены демократии – в том виде, в каком ее определяли Томас Джефферсон, Эндрю Джексон и Вудро Вильсон, – и которые считают, что необходимо предпринять все необходимые шаги для ее сохранения, мы заявляем народу Соединенных Штатов следующее:

1. Мы считаем, что Конституция Соединенных Штатов является величайшим манифестом человеческой свободы, когда-либо придуманным человеческим разумом.

2. Мы выступаем против любых попыток, направленных на вторжение или уничтожение прав, которые она (Конституция) дает каждому гражданину этой Республики.

3. Мы выступаем за социальную и экономическую справедливость, которая, как мы полагаем, может быть гарантирована всем гражданам – но только благодаря строгому соблюдению нашей Конституции и предотвращению любого вторжения или разрушения конституционных прав штатов и отдельных лиц. Мы противостоим тоталитарному, централизованному, бюрократическому правительству и полицейскому государству, к чему стремятся платформы, принятые демократическим и республиканским съездами.

4. Мы выступаем за разделение рас и цельность каждой расы; конституционное право людей самим выбирать себе партнеров; исполнять частную работу без вмешательства правительства и зарабатывать на жизнь любым законным способом. Мы выступаем против навязываемой федеральными бюрократами ликвидации сегрегации в сфере занятости, к чему призывает неправильно названная Программа по гражданским правам. Мы выступаем за общее самоуправление, местное самоуправление и минимальное вмешательство в права личности.

5. Мы выступаем против и осуждаем действия демократического съезда по финансированию Программы по гражданским правам, призывающей к ликвидации сегрегации, социальному равенству (навязанному федеральным законом), вводящей регулирование частной сферы занятости, процесса голосования и контроль за местной полицией.

6. Мы утверждаем, что осуществление такой программы будет крайне разрушительным для социальной, экономической и политической жизни южан и жителей других населенных пунктов, в которых в значительных количествах могут существовать разделения рас, вероисповеданий или национальностей.

7. Мы выступаем за «систему сдержек и противовесов» в лице трех ветвей нашего правительства. Мы выступаем против узурпации законодательных функций со стороны исполнительной и судебной власти. Мы безоговорочно осуждаем усилия по созданию в этой Республике полицейского государства, которое уничтожило бы последний островок свободы граждан.

8. Мы требуем, чтобы людям, владеющим ими по праву, были возвращены полномочия, необходимые для сохранения человеческих прав и соблюдения нашей ответственности как демократов – ответственности за благосостояние людей. Мы выступаем против отказа со стороны политических партий от этих базовых прав, обмена или продажи этих прав политическим съездом, а также любого вторжения извне в сферу этих прав или нарушения этих прав федеральным правительством»²⁵¹.

Завершалась же южная платформа призывом ко всем демократам и всем остальным лояльным американцам, которые «выступают против тоталитаризма дома и за рубежом», поддержать Демократическую партию прав штатов для победы над Гарри Трумэном и Томасом Дьюи и другими кандидатами, которые стремятся «установить полицейское государство в Соединенных Штатах Америки».