Kitabı oku: «Мой школьный мальчик», sayfa 3
Я веду себя, как козел. Мне неприятно говорить ей такие вещи. Но она не поняла, когда я говорил с ней по-дружески, надеясь, что мы сможем сохранить общение.
Обхожу ее, и иду к Тине. Я не хочу даже думать о Ленке. Мне плевать, что она чувствует. Я ничего ей не обещал.
– Проваливай! – этот истеричный крик я получаю в ответ на свой стук в дверь комнаты Тины.
Что с ней случилось?
Открываю дверь.
– Это ты? – она удивлена, увидев меня, – я думала… – мнется, словно боится что-то сказать, – думала… – устало вздыхает.
Орловская стирает слезы с лица, пряча его, но от меня не укрываются ее покрасневшие глаза и шмыгающий нос с милым зарозовевшим кончиком. Все становится понятно.
– К тебе Ленка заходила?
Тина молча кивает. Замечаю на кровати разобранный телефон.
– Что случилось?
Прикрываю дверь, проходя в комнату. Тут довольно уютно. Учитывая, что комната пустовала несколько лет, Орловская неплохо потрудилась. Мне нравится мягкое кресло в углу между шкафом и рабочим столом. Мне будет удобно сидеть на нем.
– Я ничего ей не сделала, она… – всхлипывает, – она…
По ее лицу снова бегут слезы, и во мне закипает злость. Я хочу догнать белобрысую и … нет, девушек бить нельзя, даже если очень хочется, и даже если это демон в женском обличии.
– Успокойся, – сажусь к Тине на кровать.
– Юр, если вы с ней вместе, то…
– Нет, мы не вместе, и никогда не были, – моментально говорю я, потому что это правда, и я не хочу даже допускать мысли в голове Тины, что мы с Ленкой когда-то встречались.
Начинаю собирать телефон, чтобы чем-то занять руки.
– Он не будет работать, – Тина снова шмыгает, – она его утопила.
– Мы просто купим новый, – я стараюсь говорить спокойным голосом, мне хочется, чтобы Тина улыбалась, кроме того, я и сам должен успокоиться.
– Не надо, – она чуть сдвигает брови, надувает губы и выглядит просто супер сексуально.
Хочется вытереть с ее лица, еще не успевшие засохнуть слезы, и я сжимаю ладонь в кулак, чтобы не прикоснуться к ней.
Она поднимает край футболки, стирает им слезы со щек, оголяя при этом животик. Но я лишь мельком смотрю на него, замечая что-то блестящее, я не могу оторвать глаз от ее лица.
– Что ты так смотришь? – ее губы на секунду дрогнули, я даже подумал, что вот сейчас она улыбнется, но Тина тут же снова шмыгает носом.
– Ты такая красивая, что я не могу не смотреть, – почему слова просто вылетают из меня? Я должен контролировать себя!
– Мне кажется, – на ее губах все же мелькает улыбка, только на мгновение, затем выражение лица становится задумчивым, – ты что-то хочешь от меня.
– Еще как.
Контроль! Идиот!
– Юр, сначала разберись с Леной.
Ой, как я с ней разберусь!
– Я поговорю с ней.
– Мне очень понравились выходные, – она грызет губу, как будто не решается сказать что-то.
– Только выходные? – если она сама не решается сказать, значит, ее надо подтолкнуть.
– И ты, – мне импонирует этот откровенный ответ и ее мгновенная реакция, – мне понравился ты. Но я, – снова жует губу, причем так заманчиво, что мой рот наполняется слюной от желания снова почувствовать ее вкус, – понимаешь, мне не нужны проблемы. Я не хочу ссор. Да и мне сейчас не нужны отношения.
– Я не предлагаю тебе отношений, – мне они тоже не нужны, – но я не вижу причин, почему ты не можешь поехать ко мне на следующие выходные.
– Для чего?
Она понимает, чего я хочу от нее. И я знаю, чего хочу. Но в данную минуту секс отходит на второй план. Будет круто, если она снова заночует у меня после банальной прогулки. Я хочу снова сводить ее куда-нибудь и провести с ней время.
– Разве лучше сидеть в школе?
– Я подумаю.
– Думай в сторону положительного ответа, – главное, указать направление.
– Хорошо, – я слышу ее смешок, и злость на Ленку проходит. – А зачем ты пришел?
– Хочу тебя в басик позвать?
– Куда?
– Бассейн. Плавать умеешь?
– Разве это важно, если я буду в купальнике?
Вообще – нет. Она может даже в воду не заходить. Да может даже в басик не идти. Я могу просто полежать, посмотреть. Вот! Контроль над словами снова со мной.
– Если хочешь, чтобы я вел себя прилично, – беру ее руку, провожу большим пальцем от ладони до локтя по мягкой коже, смотрю в ее все еще красные от слез глаза, и наслаждаюсь тем, что в них загорается интерес, – то не провоцируй.
– Не буду, – она мотает головой, но я в ее голове уже есть.
– Переодевайся, я зайду минут через пять.
Выхожу из комнаты, шагаю к Ленке.
– О, – она сияет журнальной улыбкой, – ты все же решил навестить меня?
В ее комнате пахнет ванилью. Она распахивает шелковый голубой халатик, в который успела переодеться, оголяя длинные стройные ноги. Год назад у меня моментом встал бы. До того, как мы с парнями поимели ее вместе. Теперь я не испытываю к ней ничего, кроме отвращения.
– Этот инцидент с Тиной я тебе прощаю, – шиплю я. – Но больше ты к ней не подойдешь.
– Иначе что? Что ты сделаешь?
– Просто смотри, – я спокоен, удивительно, но, кажется, именно разговор с Тиной способствовал этому.
Подхожу к ее тумбочке. Беру ее ванильную туалетку, за которую, уверен, она отдала не меньше пятисот баксов где-нибудь в Италии. Уверенным движением открываю форточку и…
– Ты че делаешь, дебил? – верещит она, подбегая.
Но флакон уже разбит вдребезги, его осколки валяются на асфальте.
Ленка налетает на меня с кулаками, но я держу их.
– Мне никогда не нравилась эта хрень, – вру, год назад я запал на этот аромат. – И разбить ее мне доставляет огромное удовольствие. Это легкое предупреждение. Никто от него не пострадал. Но ты для меня то же самое, что и этот флакон.
– Ты не смеешь выкидывать меня! – орет она.
– К Тине. Больше. Не подходи, – я выделяю каждое слово, чтобы до нее дошло.
– Зачем нам ругаться? Ты просто развлечешься с ней, и снова придешь ко мне.
Бляя… Что, интересно у нее дома происходит, если она разбрасывается такими фразами, как «развлечешься с ней». Нет, мой папаша тоже так говорит, у него полно телок «для развлечения», да, честно говоря, у него все телки только для этого. Просто я предполагал, что это только мне достался такой «продвинутый» родитель.
– Я все сказал.
Я не хочу видеть ее или говорить с ней. Отпускаю ее руки и выхожу из комнаты.
***
В бассейне только Олег с Лехой, значит, Миха еще не вернулся.
Вечер каждого воскресенья, за исключением редких случаев, мы с парнями проводим в басике. Забили его пару лет назад. Нам пришлось тогда подраться с другой компанией, чтобы отвоевать это место.
На Тине розовый слитный купальник, интересно переплетенный на спине тесемками. Умная девочка, не хочу, чтобы на нее парни пялились. Хотя, глаза моих друзей все равно пробегают по ее телу, и я напрягаюсь. Но они понимают, что она моя, раз ее пригласил я.
– Симпатичный купальник, – Олег говорит тихо, его слышу только я, во всяком случае, надеюсь на это.
– Сильно не засматривайся, – так же тихо отвечаю я.
– Даже и не думал.
Странно, что не думал. Как они могли пропустить Тину? Делаю вывод, что каждый из моих друзей занят пока кем-то.
– А тут вообще можно находиться?
Звонкий голос Тины эхом разносится по полупустому помещению. Мы с Олегом поворачиваемся к ней. Леха выныривает посмотреть на говорящего.
– Что? – она пожимает плечами и подходит к бортику. – У нас в школе бассейн закрывают, когда нет занятий, – смущается под нашими вопросительными взглядами, – не… не… – похоже, ей даже говорить тяжело, забавно смотрится, – когда случается плохо… – она устремляет взгляд в левый верхний угол, как будто там висит табличка с нужным ей словом, – происшествие, – выговаривает она, наконец.
– Чтобы не было происшествий? – уточняет Леха.
– Да. Именно, – улыбается, – я это и хотела сказать.
Она вытягивается и ныряет, проплывает под водой метра три и выныривает, смахивает воду с глаз.
– Так вы будете плавать? Или вы сюда приходите делиться секретами и обсуждать купальники? – я ловлю ее острый взгляд.
Кажется, мы с другом говорили недостаточно тихо.
Олег разбегается и бухается в воду бомбочкой, разнося брызги.
– Фу! – стонет Тина, снова вытирая глаза, а потом вновь смотрит на меня. – А ты что, плавать не умеешь?
– Эй! – разбегаюсь, бухаюсь в воду, выныриваю рядом с ней. – У меня, между прочим, юношеский разряд, – козыряю я.
Она широко улыбается.
– Докажи!
Тут на меня накатывает целая волна, которую она пускает ладонью, после чего ныряет.
Да! Нам по семнадцать и мы играем в ляпки в школьном бассейне.
Она обхватывает меня ногами, когда я ловлю ее. Я держу ее подмышками так, что мои большие пальцы лежат на ее груди. Мне хочется обхватить ее ладонью, почувствовать ее мягкость. Ее соски напрягаются и выделяются через ткань купальника, не смотря на подложку.
– Тут прохладно, – шепчет она.
Меня поймали на разглядывании. Но смутить меня совсем не просто.
– Уверен, что так, – улыбаюсь, – мне бы очень хотелось помочь тебе согреться, – пошлю я.
А вот смутить Тину ничего не стоит. Ее щеки розовеют.
– Пусти, – она не кричит, это тихая, почти одними губами высказанная просьба.
И я ослабляю хватку. Но Тина остается на месте, так как ее ноги все еще сжимают мой торс.
– Это ты меня держишь, – усмехаюсь я, и она рдеет еще больше, расцепляя ноги.
– Эй! – крик Лехи прерывает неловкую ситуацию. – Вы тут не одни. Потом продолжите знакомство.
Тина отплывает к Лехе, дотрагивается до его плеча ладонью. Он галит.
Через час мы, измотанные, расходимся по раздевалкам.
– И как розовый купальник? – Олег явно намекает на нашу с Тиной ночевку.
– Нормально, – я пытаюсь казаться отстраненным, парням не обязательно знать, что у нас начинается, ну, или что я наметил. – А че ей одной в школе сидеть?
– А ты у нас теперь заботишься обо всех, кому некуда поехать? – подкалывает Леха.
– Я вообще-то староста, – надеюсь, у меня выходит казаться безразличным. – Я должен ей помогать. Она новенькая.
– Тогда помоги и Томишу Львовски, он тоже новенький, пришел в девятый. Сын польского министра. – Олег говорит без улыбки, но я знаю, что гад просто хочет подколоть меня.
– У них свой староста, – спокойно натягиваю штаны, не смотря на парней.
– Ну да, – соглашается Леха, тоже пытаясь оставаться серьезным. – И он вряд ли сможет так же обвить свои ноги вокруг тебя, – друг не выдерживает и прыскает.
– Да и купальник розового цвета ему пойдет не так, – поддерживает его Олег.
– Я провел ей экскурсию по городу, – держусь я, не смотря на их ржач.
– Знаешь, – Олег затихает, – может, мне тоже провести ей экскурсию? Я знаю пару интересных мест в городе.
– Точно, – они с Лехой переглядываются. – Помнишь тот отель? Там один холл как музей. А в номерах вообще отпад, – меня передергивает от этого пошлого намека.
– Помню, – Олег кивает, я начинаю беситься, – розовый купальник шикарно смотрелась бы в той джакузи…
Он хочет сказать еще какую-то гадость, но я взрываюсь.
– Забыли! – рычу, – этот купальник мой!
Парни поднимают руки вверх, обозначая сдачу, на их лицах одинаково довольные выражения.
– Мы поняли, – улыбка на роже Олега растягивается до самых ушей, я сжимаю кулак, потому что мне хочется удалить ему пару зубов. – Брат, просто обозначь, что она – твое.
– Хватить лыбиться, – шиплю я, – береги зубы.
– Спокойно, друг, – Леха бьет меня по плечу. – Мы шутим.
А я знаю. Мы постоянно подкалываем друг друга. И они знают, что бросаться на них с кулаками я не стану. Но и перебарщивать с шутками на счет «сводить Тину в отель» теперь тоже не будут.
– Она в эти выхи тоже к тебе? – уже обычным голосом спрашивает Олег, отправляя полотенце в сушилку.
– Думаю да, – хотя я еще не уверен в этом.
– Мы ж хотели зависнуть.
– Всем места хватит.
– Действительно.
Стучусь в женскую раздевалку. Ответа нет, и я заглядываю. Пусто. Значит, пока я слушал бредни пацанов, Тина ушла.
Перед сном звоню дяде Русу, прошу привезти новый телефон утром. Мой охранник не спрашивает для чего, и я точно знаю – еще до завтрака моя просьба будет выполнена.
Подавляю желание проведать Тину и ложусь.
***
– О, смотрите-ка, это наша шустрая новенькая, – поворачиваю голову и вижу Лену.
Рядом с ней две ее подруги, Маша и Света.
Они сразу косо на меня посматривали, но после моей ночевки у Юры, видимо, холодная война переходит в наступательную стадию.
– И на завтрак первая и в спальню к одноклассникам, – Лена смотрит на меня сверху вниз уничижительным взглядом.
– Расстраиваешься, что тебя в эту спальню не зовут? – я мило улыбаюсь, смотря ей в глаза.
Юра уверил меня, что между ними ничего нет, и у меня нет причин не доверять ему.
– А ты все-таки умеешь разговаривать?
Маша накручивает на палец прядь своих длинных, явно выпрямленных утюжком, выкрашенных в темно-русый цвет, волос.
Все девочки, как и я, одеты в школьную форму. Клетчатая юбка Леночки укорочена больше, чем у ее подруг, а сквозь белые кружевные плечи блузки виднеются лямки черного лифа. Какая глупая мода – выставлять напоказ белье. И я высказала бы ей эту мысль с самодовольным видом, не выделяйся розовый лифчик под моей белой рубашкой.
– С такой то поддержкой, – усмехается Света, юбка которой, кстати, всего на пять сантиметров выше колен.
– А может, вы займетесь своими делами? – мне совершенно не хочется ругаться.
– А может, ты найдешь кого-нибудь другого для ночевки? – Лена наклоняется ко мне, достает жвачку изо рта и собирается приклеить ее на мои волосы.
Я резко отклоняюсь.
– Действительно, шустрая, – шипит она, катает шарик из резинки и кидает его в мой чай.
Из моего носа еще не пошел огонь? Нет? Повезло, потому что я готова откусить ей руку.
– Ты даже не знаешь, насколько! – мои руки трясутся от злости.
Поднимаюсь, хватаю стакан с чаем и выливаю его ей на грудь.
Ни о чем не думаю в этот момент. Я должна показать, что нельзя просто подойти и оскорблять меня.
Визг Леночки оглушает. Маша и Света отпрыгивают в разные стороны, чтобы брызги чая не задели их. Смотрю на Лену, замечая краем глаза, как головы всех завтракающих поворачиваются в нашем направлении.
– Вот идиотка! – визжит Леночка, это ей еще повезло, что чай теплый. – Ты мне форму испортила!
– А ты мне чай, – кричу я, все еще держа стакан трясущимися руками.
– Сука! – Лена кидается на меня, я не успеваю отступить, и ее руки вцепляются в мои волосы.
Пытаюсь отцепить ее от своих волос одной рукой, второй царапая обидчицу, не видя куда. Становится жарко.
Нас разнимают. Я вижу перед собой Юру. Леночку держит Олег. Остальные не вмешиваются. Слышу улюлюканье, доносящееся откуда-то издалека, фырканье, вздохи.
– Мразь! – орет Леночка. – Я тебя еще выцеплю! Лучше одна по школе не ходи!
– Заткнулась! – Юра не кричит, но Леночка замолкает, как и все вокруг, его голос тверд, как и руки, которыми он держит меня. – Олег, уведи ее.
Лена беспрекословно, мирно уходит из столовой, ведомая Олегом.
– Че пялитесь? – Юра теперь говорит громко, осматривая зал. – В тарелки свои все уперлись!
Головы медленно, некоторые нехотя, разворачиваются. Почему все такие послушные?
Замечаю, что рядом стоят Леша с Машей. Леша что-то говорит ей. Одноклассница пытается обнять его, но он отталкивает ее. Они что, вместе? Света уходит к раздаче.
– Пошли, – Юра легонько подталкивает меня к выходу из столовой.
– Я еще не поела! – Кричу, еще не отошедшая от этой сцены, не могу успокоить мелкую дрожь, пробивающую все тело.
– Не ори, – он довольно груб, но спокоен. – Скоро урок начнется. Сегодня все голодные будут. Не ты одна, – уголок его губы немного подается вверх, но я рада тому, что это не полноценная усмешка, я не выдержала бы ее сейчас.
Он выводит меня из столовой. Мы проходим по холлу, где на диванчике сидят Леночка с Олегом. Она что-то шипит мне вслед, когда мы проходим мимо них, но затихает, когда Юра оглядывается на нее.
– Ты в порядке? – спрашивает Юра, закрывая за нами дверь моей комнаты.
– Да я вообще просто ела! – ору я, махая руками, иного выхода моим эмоциям пока не находится.
– Да не ори ты! – его грубость действует, как успокоительное, и я начинаю рассказывать, как все случилось, лишь иногда покрикивая.
– Тетя Маша будет молчать, как и все остальные. Если кто-то спросит, отвечай, что ничего не было, – сухо произносит Юра, когда я заканчиваю рассказ.
– Что? – выходит визг.
– Потом объясню. А пока расчеши волосы и пошли. У нас десять минут осталось.
– Ты сказал, что у вас нет ничего!
– Я сказал правду. Я поговорю с ней еще раз.
– Все из-за этой долбанной ночевки! – психую, мне приходится расцеплять култышку, чтобы расчесать волосы. – Вот надо было мне к тебе тащиться! – я так взбудоражена, что непроизвольно перехожу на английский, мне тяжело в таком состоянии следить за речью. – Сидела бы в школе и все!
Расческа застревает в волосах, и я психую еще больше, дергаю ее, чувствуя боль в голове, и швыряю причиняющий боль предмет в стену.
Юра, абсолютно спокойный, поднимает ее и подходит ко мне.
– Успокойся, – я ошарашена, он произносит это слово на чистейшем английском, расцепляет пальцами мои спутанные волосы, и проводит по ним расческой. Уже не так больно. – Мы круто провели время, и будем и дальше проводить его так же. А теперь перейдем на русский.
– Еще чего! – я произношу это на русском.
– Еще чего, я не хочу говорить на русском, – усмехается Юра, – или еще чего, я не собираюсь больше проводить с тобой время?
Мои мысли спутаны. Закрываю глаза, пытаясь привести их в порядок.
– Второе, – тихо говорю я, – определенно второе.
Я уже не могу кричать. Он выкидывает расческу на кровать, приглаживает ладонью мои волосы и смотрит мне в глаза.
– Забей на нее. Не разговаривай с ней. Не обращай на нее внимания. Постарайся не оставаться с ней наедине.
Успокаиваюсь от его монотонного голоса и глаз, излучающих спокойствие. А от поглаживаний мне вообще хочется лизнуть кончик его носа.
– Если она еще раз…
– Нет, – он не дает мне договорить, – ты не станешь вступать с ней в этот конфликт.
Он, очевидно, ждет от меня какого-то ответа, так как смотрит в мои глаза очень долго.
– Скажи, что не станешь.
Он, случайно, не владеет гипнозом?
– Не стану.
Кажется, владеет.
– Вот и замечательно, – чувство, словно я получила конфетку за хорошее поведение. – А теперь пошли.
Мы подходим к дверям, но я останавливаюсь.
– Юр, знаю, ты купил фен для меня, и рассчитывал, что я поеду к тебе в выходные. Но я не поеду, – я тараторю, чтобы как можно скорее сказать это.
– Хорошо, – просто говорит он и за руку вытягивает меня из комнаты.
***
Ага, щас, не поедет она! Поедет, как миленькая. Я уже все продумал. Я хочу, чтобы она поехала. А это значит что? Именно – она поедет.
В кабинете наши одноклассники с увлечением обсуждают происшествие в столовой. Все взгляды обращены на Орловскую, когда мы заходим в кабинет. Я сажусь с Тиной за парту.
– А ты не попутал? – спрашивает возмущенно Кирилл, заходя за нами.
Очевидно, я занял его место. Но, ничего не поделать – теперь оно мое.
– Кир, давай ты на моем пока посидишь? – я говорю переговорным тоном, но мы оба понимаем, что это не вопрос и не предложение, и оба знаем, что спорить он со мной не будет.
Кир просто садится на другой ряд, туда, где за партой сидит Ленка, сидеть с которой должен был я.
Замечаю, что Ленка сидит на парте перед Машкой, уже с идеальной прической, гордо расправив плечи.
А Тина, рядом со мной, явно чувствует себя не в своей тарелке. Еще бы, наши одноклассники абсолютно не стесняются отпускать комментарии. Ярик с Серегой рассматривают новенькую, и переговариваются, и хищные улыбки на их лицах мне совсем не нравятся.
– Эй, народ, – я решаю остановить обсуждение, от которого лучше никому не станет, – заканчивайте обсуждение! Все же помнят, что случается, когда информация о конфликтах доходит до школьного совета?
После того, как два ученика устроили разборку, и попали оба в больницу, родительский совет решил, что в подобных случаях наказаны будут все ученики. После одного такого наказания, продлившегося четыре месяца, мы, на собрании старост, решили отслеживать и предупреждать конфликты.
– Советую всем забыть о том, что случилось. Если узнаю, что кто-то еще не забыл, буду лично стирать память.
– Интересно, как? – усмехается Ярослав.
– Вот именно тебе сегодня покажу, – смотрю на него не моргая, – не уходи никуда на перемене.
Парень закатывает глаза, мотая головой. Усмешка на его лице остается. Но это ненадолго. И Ярик не может не знать этого. Мне придется убрать ухмылку с его лица, чтобы остальным и в голову не пришло опротестовывать мое право на главенство.
Они сами избрали меня старостой, и я согласился. Еще в пятом классе. Так что следить за порядком – одна из основных моих обязанностей.
У меня серьезная группа поддержки, в лице Олега, Михи и Леши, на которых я всегда могу положиться. Наше золотое правило – мы всегда горой друг за друга – разбор полетов уже после.
Тина сидит молчаливая. Инцидент в столовой напугал ее, как бы она не храбрилась.
После урока мы с парнями выгоняем всех из кабинета. Они остаются стоять на шухере у закрытой двери.
В кабинете только я и Ярослав. Подхожу к нему. Он хочет что-то сказать, но я не собираюсь ничего слушать. Просто прижимаю его морду к столу. Парень вскрикивает.
– Мы же договорились, – угрожающе рычу, – не развивать конфликтов. Что не ясно тебе?
Врезаюсь кулаком под его ребра. Бью лишь в полсилы. У меня нет цели увечить его.
– Да понял я, – парень молодец, не орет, даже кашлять старается тихо.
– Очень на это надеюсь.
– Что, теперь всех бить будешь из-за девахи? – выдыхает он.
– Посмотрю, кто не поймет, – снова врезаюсь в него кулаком, раз он не понял меня.
– Хватит! Пусти, – хрипит он, – я понял-понял.
– В следующий раз предупреждать не буду.
Выпускаю его, и парень трет спину.
– Можно было обойтись без рукоприкладства, – говорит он.
– Можно было обойтись без комментариев, – парирую я, и для закрепления результата добавляю, – думаю, до тебя дошло, что это всего лишь тренировочные удары?
Парень кивает.
Выхожу из кабинета.
– Нормально? – интересуется Олег.
– Конечно, – спокойно говорю я, – мы поговорили, он меня понял.
Ищу глазами Тину и не вижу ее. Не спрашиваю у парней, где новенькая. Мы не одни, и я не хочу, чтобы кто-то услышал этот вопрос.
В курилке девчонки тоже нет.
И в столовой, куда я заглядываю после перекура, она тоже не обнаружена.
Успокаиваюсь, когда вместе со звонком моя новая знакомая заходит в класс и усаживается рядом со мной за парту.
– Ты где потерялась? – интересуюсь я.
– Бегала в комнату.
– Что там?
– А ты что за мной следишь?
Кукольное лицо резко разворачивается в мою сторону, и я вижу в пяти сантиметрах от себя водянистые зеленые глаза, суженные в возмущении. Черт! Даже дыхание замерло… Я хочу потрепать ее по щеке. Ну не дурак ли? Девчонка то разозлилась.
– Я лишь предостерегаю тебя.
Говорю тихо, чтобы не привлечь внимание исторички, которая уже вещает о революционных настроениях начала века.
– Себя предостереги, – злобно фыркает Тина, морща маленький нос, становясь похожа на котенка перед прыжком на цель, – это все из-за тебя! Хотел и с новенькой замутить и без проверенного варианта не остаться?
– У меня нет с ней ничего! – шепчу я.
– Что тогда она так взбесилась?
– Наплюй на нее. Просто пока постарайся не ходить одна, во всяком случае, в безлюдных местах.
– Не собираюсь я прятаться, – шипит Тина и…
Пинает меня по ноге! Вот блин! Больно! Попала туфлей по щиколотке, и от неожиданного нападения мое колено уперлось с громким стуком в столешницу парты.
– Че, охренела? – выкатываю глаза, в возмущении.
– Романов, может это ты ох… обнаглел? – осекает меня историчка. – Ты уж извини, что в нашей стране произошла революция, и я рассказываю тебе об этом! Может быть ты уже все сам знаешь?
– Конечно, я уже сам все знаю, Марина Викторовна!
Я даже не собираюсь извиняться, хотя стоило бы. К тому же я действительно знаю все, о чем она тут вещает.
– Может быть, ты нам расскажешь?
– Может и расскажу.
– Тогда, будь так любезен, выйди к доске, и сделай нас всех немного умнее.
Историчка усаживается за свой стол, приглашая меня к доске жестом. Учителям вообще можно быть такими язвительными? Или это она так к молодежи подстраивается?
Делать нечего, иду к доске. Рассказываю. Не помню, на каком месте остановилась учительница, поэтому начинаю с самого начала. Не обращаю внимания на выкрики одноклассников о том, что это они уже только что прослушали. Смотрю на Тину. Девчонка сидит с важным видом, идеально выпрямив спину, сложив ручки на парте, как примерная ученица, растянув губы в широкой улыбке. В глазах выражение невинности, словно она не причастна к тому, что мне приходится читать тут лекцию. Не свожу с нее глаз. Она не отводит взгляд от меня. Кажется, я интересен ей так же, как и она мне. Тут маленькая ручка с длинными розовыми ногтями, поднимается вверх.
– Да, Кристина? – реагирует историчка.
– Марина Викторовна, – произносит тоненький голосок, – мне не совсем понятна эта тема. Боюсь, мне нужно позаниматься дополнительно, чтобы сдать тест в конце курса. Может быть, у вас найдется на это время?
– Романов позанимается с тобой, – отвечает историчка, – он прекрасно разбирается в теме. Кроме того, он староста вашего класса, так что со всеми вопросами ты можешь обращаться к нему.
– Юра, ты не будешь против позаниматься со мной дополнительно?
Она хлопает густыми ресницами, все так же улыбаясь, не отводя от меня глаз. Внутри меня что-то дергается от этого взгляда. Что она делает? Нафига ей дополнительно заниматься?
– Без проблем, – кидаю я, и продолжаю раскрывать тему.
Новенькая стреляет злобными глазами в Ленку, ноздри которой раздуваются от гнева. Девчонки испепеляют друг друга воинственными взглядами. Блондинка отворачивается к доске, что-то шепча себе под нос. Брюнетка победно поворачивается ко мне, снова складывая на парту загорелые ручки.
Мне надо поговорить с ней. Она не представляет, на что способна Ленка. Тине, действительно, лучше не злить эту мегеру.
***
Не собираюсь прятаться по углам, как того просит Юра. С чего это я должна бояться сучку, которая возомнила себя королевой школы? Теперь я спокойно смогу остаться с Юрой наедине, под предлогом дополнительных занятий. Пусть одноклассники и злобная блонди думают, что хотят. Мне понравилось, как мы провели время с Юрой, и я хочу еще. Конечно, в гости к нему лучше не ездить. А значит, мне придется снова сидеть в школе все выходные до приезда родителей. Кроме того, сейчас, увидев озлобленное лицо обидчицы, я испытала такой кайф, что просто не могу стереть с лица улыбочку. Этот раунд за мной.
– Думаешь, сможешь залезть к нему в штаны, занимаясь историей?
Опасность! Вижу в зеркале школьного туалета отражение идеального лица блондинки.
– Какие штаны? – невинно хлопаю глазами. – Леночка, я лишь попросила учительницу позаниматься со мной дополнительно. Я и не думала, что она скажет, чтобы это сделал Юра.
– Не строй из себя дурочку, стерва!
Она меня раскусила. Но это не важно. Сознаваться в чем-либо я не собираюсь.
– Я просила тебя по-хорошему, – продолжает Лена. – Ты сама решила воевать!
Тут она подставляет руку под бегущую из крана воду и брызгает ей на мою форму.
Спокойно! Это всего лишь вода!
Резко вдыхаю воздух. Округляю глаза. Нет смысла запугивать ее.
– О боже! – утираю несуществующую слезу на лице. – Вода! Что же мне теперь делать?
Начинаю смеяться. Она что, действительно хотела напугать меня, обрызгав водой? Меня? Однажды я выгнала Стеллу Риз, с которой мы вместе ходили на английский, из-за нашего столика в столовой, мне не понравилось, что она высмеивала наряд Эшли. Она так взбесилась, что облила меня соком, или газировкой. Этого уже не упомнить. Тем более, я была слишком возбуждена, чтобы запоминать такие мелочи. Я лишь, гордо расправив плечи, но с несчастным видом, сдерживая слезы, которых и в помине не было, покинула столовую. Какой смысл было нападать на эту дуру в столовой, где все видели нас? Мы сговорились с Эшли и Шен, подкараулили Стеллу в туалете и окунули головой в унитаз, куда только что сделали по очереди свои дела. Девчонка провела полдня в душевой, отмываясь от наших испражнений. Остановилась ли я на этом? Держите карман шире… Я записалась в литературный кружок, куда ходила эта ведьма, и, улучив момент, когда та сидела одна на задней парте, остригла ей довольно толстый пучок волос. Никто этого даже не увидел, ведь все были увлечены прослушиванием какого-то романа. Я подговорила Кайла и пару его друзей на одной из вечеринок закрыть девку в подвале, где ее нашли, лишь когда стихла музыка. После этой моей выходки Стелла нажаловалась родителям. История дошла и до директора школы. Но в чем меня можно было обвинить? Да ни в чем! Свидетелей нет! А вот как она облила меня в столовой, видели все. Я похлопала в кабинете директора невинными глазами, даже выдавила из себя слезы, чтобы мои родители, вызванные в школу, не сомневались в моей невиновности. И победа осталась за мной. После этого я еще изредка доставала девку невинными издевками. Она ничего не могла с этим поделать.
Думаю, я смогу справиться с Леночкой, не смотря даже на то, что сейчас рядом нет ни Эшли, ни Шенен, ни Кайла.
В лицо мне попадает несколько капель воды. Это Леночка, улучив момент, снова брызгает меня. Надо заканчивать витать в облаках.
– Думаешь, это все? Это только начало. Еще раз повторяю. Юра мой. Отстань от него! – шипит блондинка.
– Но я ничего не хочу от него, – продолжаю играть в невинность, – кроме урока истории.
И тут в голове возникает идея. Я сама брызгаю на себя водой так сильно, что белая школьная рубашка промокает насквозь, мокрая ткань прилипает к моему кружевному розовому лифчику, отчетливо выделяя его.
– Ты что, дура? – смеется Леночка.
В открывающейся двери туалета появляется Ирина, наша одноклассница.
– Леночка, – я вытираю рукой воду с лица, хлопая ресницами, словно плачу, – да что я тебе сделала? Мне не нужен Юра. Я поняла, он твой. Мне всего лишь надо позаниматься!
– Лена! – Ирина осматривает меня, затем смотрит на блондинку. – Заканчивай измываться над людьми! Кристина, с тобой все в порядке?
– Да, – киваю я, обреченно, – ничего страшного. Надеюсь, скоро высохнет.
Мой голос дрожит. Я пытаюсь сдержать слезы, как в тот раз, в кабинете директора своей школы. Ничего не понимающая Лена ошарашено пялится то на меня, то на пухленькую одноклассницу.
– Хочешь, провожу тебя в твою комнату? – спрашивает Ирина.
Тут раздается звонок, призывающий нас вернуться в класс.
– Нет, – шмыгаю носом, мотаю головой. – Уже надо идти на урок. Не хочу опаздывать. Мне и так надо подгонять вашу программу.
– Нагонять, – поправляет меня Ирина.
– Да, точно, – киваю я, снова шмыгая носом.
– Пошли.
Ирина выводит меня из туалета, держа за плечи, бормоча под нос «Лена вечно нападет на кого-нибудь, не обращай на нее внимания». У самих дверей я поворачиваюсь к Леночке, ухмыляюсь и выхожу. «Ирин, да я даже не сделала ничего!» – доносится до нас. Но ничего не поделаешь – она напала на меня в туалете – таков вердикт.
