Kitabı oku: «Город Бессмертных. Книга третья»
Всюду царили хаос и паника. Горожане, нагруженные нехитрым домашним скарбом, бежали по улицам к воротам. На центральной площади слышались ругательства: здесь столкнулись две телеги, запряжённые лошадьми, и возницы теперь отчаянно пытались их растащить. Из опрокинутого сундука на мостовую со звоном сыпались золотые монеты. Но никто даже не думал кинуться собирать богатство.
Люди бежали.
Раздался гул. Землю ощутимо тряхнуло. Украшенный затейливыми розовыми завитками дом кондитера, стоявший на южном конце площади, вдруг как-то сморщился и осел, взметнув тучу пыли.
Перекрывая шум и крики, звучал набат. Тяжёлые удары медного колокола с ратуши подгоняли и без того спешащих со всех ног жителей. Все отлично знали, что означает этот колокольный звон.
Гора проснулась.
Проснувшейся горой пугали детей в страшных сказках на ночь. Последствиями землетрясений собрание в ратуше убеждало бургомистра выделять больше денег на укрепление городских домов и стен. Менестрели слагали песни о том, как гора стирает город с лица этого мира – разумеется, не присутствуя при этом событии, поскольку такового доселе не случалось. Реки лавы текли только в богатом воображении слушателей.
Но сегодня у песен были все шансы оказаться пророчествами.
– Скорее!.. – пропыхтел Тангор, обгоняя мечущихся горожан и с разбегу перепрыгивая брошенную кем-то большую корзину.
Эллагир попытался повторить манёвр, но зацепился башмаком за край и едва не кувыркнулся, чудом сохранив равновесие на бегу.
Корзина перевернулась, из неё выпала и покатилась, подскакивая на камнях, серебряная чаша.
– Осторожно, Эл! – выдохнула Альрин, благоразумно обегая препятствие. – Упадёшь – затопчут!
– Поднажмём! Ворота близко! – гном всмотрелся вдаль, и тут же грязно выругался.
Недавнее землетрясение обрушило не только домик кондитера. Там, где минутами ранее возвышались городские ворота, лежала огромная груда камней, высотой футов тридцать. Пыль ещё клубилась над обломками стены. По камням, отчаянно пытаясь выбраться из превратившегося в западню города, карабкались люди. То и дело кто-нибудь срывался вниз, ломая руку, ногу, а то и шею. На таких не обращали внимания: не до того.
– Успеем! Выберемся по обвалу, не впервой! – Тангор покрутил на бегу головой, намечая путь через разрушенную стену. – Будете ступать след в след.
Земля содрогнулась еще раз. Вершина горы, которую было видно почти из любой точки города, разлетелась на мириады каменных осколков. А затем из недр выплеснулось целое море лавы.
Город отозвался тысячеголосым вдохом.
– Не успеем, – констатировал Тангор, останавливаясь. – До лавовой реки меньше лиги. Город в низине, и все потечёт сюда. Уже течёт, Троар его побери!
Сказано было достаточно громко, и бегущие рядом тоже сбавили шаг.
– Здесь все запылает! – выкрикнул кто-то, и толпа заволновалась еще больше. – Ягодный Лес уже в огне!
Неподалеку заплакал ребенок. Тут же ему начал вторить еще один.
– И что будет с ними? – Альрин растерянно обвела рукой горожан. – А с нами? – её голос дрогнул.
– Сама догадаешься? – буркнул Тангор, садясь прямо на мостовую. – Расплавленный камень окружает город со всех сторон, уничтожает стены, заливается внутрь и…
– Достаточно, – поморщился Эллагир. – Мы догадались.
– Может у гномов есть какой-то способ справиться с извержением вулкана? – с надеждой проговорила Альрин.
– Есть, – вздохнул Тангор. – Держаться от него подальше.
Несмотря на безвыходное положение, Эллагир усмехнулся.
– Может, у магов найдется фокус, чтобы обуздать гору? – в свою очередь поинтересовался гном.
– Могу поставить щит вокруг города, – подтвердил Эллагир. – И могу соорудить портал. В книге было и то, и то.
Альрин и Тангор опешили.
– Что-о?!
– Я сумею закрыть магическим щитом весь город, – любезно пояснил юноша, но тут же погрустнел:
– Он продержится, лишь пока сердце не ударит тринадцать раз. А через портал смогу пройти только я сам, вас он убьёт.
– Ясно, – хмыкнул Тангор разочарованно. – Делай свой… портал.
– Ты плохо слушал, – огрызнулся Эллагир. – Он спасёт только меня.
– А ты плохо думал! – взревел гном. – Это гораздо лучше, чем быть сожжённым заживо! Нам-то в любом случае конец!
Порыв ветра, сухого и жаркого, принёс с собой терпкий запах дыма. На площадь, медленно кружась, начали оседать хлопья пепла.
– Лава у стен! – закричал кто-то с ужасом.
– Город обречён, – вздохнула Альрин. – И мы вместе с ним. Эл, если ты и вправду можешь уйти через портал, то уходи немедля!
Эллагир обвёл взглядом площадь. Мужчины, женщины… дети. Никто уже не пытался лезть через разрушенную стену, от которой несло страшным жаром.
Камни стремительно меняли цвет с серого на красный. Удивительно, но никто больше не кричал. На площади было невероятно тихо.
Молодой маг бросил на возлюбленную полный тоски взгляд, стал поудобнее и глубоко вздохнул.
– Береги себя, Аль!
– Уходишь? – с радостью в голосе спросила чародейка.
– Остаюсь, – покачал головой Эллагир.
– Эл, пожалуйста, умоляю тебя, уходи!
– Нет.
Чародей медленно развёл руки в стороны и принялся загибать пальцы, образуя сложный Символ.
– Что ты творишь?
– Пытаюсь защитить тебя, – с нежностью ответил юноша. – В последний раз. Прощай, Альрин! Я люблю тебя! Thellari elderrona!
Повинуясь заклинанию, вокруг мага вырос голубоватый купол. Эллагир пошевелил руками, и купол начал стремительно увеличиваться. Он всё рос и рос, пока весь город не оказался под его защитой. Там, где он соприкасался с потоками лавы, та застывала.
– Ты говорил, эта штука пропадёт с тринадцатым ударом сердца, – проговорил Тангор. – Этого всё равно мало, гора может изливать огонь несколько дней.
– Этого хватит, друг, – с лёгкой улыбкой ответил Эллагир, и произнёс ещё одну формулу.
Это было боевое заклинание, которое останавливает биение сердца. Его Эллагир направил на себя, чтобы тринадцатый удар не наступил никогда, а щит остался стоять.
В таверне “Два брата” было по-обычному людно. Готовили здесь хорошо, и многие делорцы с большим удовольствием проводили в таверне вечер, ужиная и обмениваясь новостями. Купцы, ремесленники, даже стражники после дневной смены заходили сюда пропустить стаканчик-другой эля, которого здесь, к слову, было с десяток сортов. Был даже “Румхирский чёрный”, который умели варить только гномы с восточных гор, ревностно храня рецепт от посторонних. Злые языки поговаривали, что трактирщик покупает его не у румхирских пивоваров, а чуть ли не на соседней улице, но точный адрес назвать всякий раз затруднялись. Как бы то ни было, Гвилар за вечер продавал не меньше трёх бочонков пенящегося напитка: отбою от желающих не было.
– Ольве! – позвал трактирщик сына, одной рукой разливая эль, второй – нарезая вяленое мясо. – У нас кончилась мука. Сбегаешь к мельнику? И захвати конфет, – он кивком головы указал на ящик, где лежало искомое. – Угостишь его дочку.
– Ну па-а-ап! – мальчишка поставил на стойку поднос с грязными тарелками и вытер руки о рубаху. – Она – вредина! И вообще, мне она не нравится!
– Ну, не угощай, – покладисто согласился Гвилар, незаметно вздохнув. Кейра, дочка мельника, нравилась ему – в качестве будущей снохи, разумеется. Но настаивать не стал: успеется, парню всего-то тринадцать. – Но муки и правда осталась одна плошка. Сбегай до темна, хорошо?
– Легко! – Ольве обрадовался, что общаться с этой задавакой Кейрой не понадобится, а с мельником они почти приятели. Летом Ольве помогал тому чинить водяное колесо, и заработал не только хорошее отношение, но и большую скидку на муку.
Мальчишка наскоро переоделся, взял большой короб и направился к дому мельника, на Речную улицу. Идти было недалеко, дорогу Ольве прекрасно знал, и потому был уверен, что обернётся максимум за полчаса.
Но за полчаса не получилось. Первое, что увидел Ольве, зайдя на мельницкое подворье, была перевёрнутая бочка. Она слегка шевелилась и всхлипывала.
Мальчишка был не робкого десятка, поэтому не долго думая просто подошёл к странной ёмкости, поднял её и отставил в сторону.
Под бочкой обнаружилась мельникова дочка. Ольве хотел уж было фыркнуть и сказать что-то про дурацкие девчачьи шутки, но тут заметил, что платье на девочке разорвано, а сама она вся измазана в чём-то красном. Острый характерный запах крови не дал усомниться: это вовсе не вишнёвый кисель.
Ехидную реплику мальчишка проглотил и вместо неё спросил просто:
– Кто тебя обидел?
Одновременно с этим он достал из сапога нож, право носить который обрёл после того, как убил в таверне разбойника Скартала. Убил ударом в спину, но времени обустраивать честный поединок (в котором мальчишка наверняка бы погиб) тогда просто не было.
Рукоять ножа сверкнула в закатном солнце. Маленький рубин в оголовье блеснул красным и потух.
– В-в-ввв… – зашлась Кейра плачем.
– Сама-то цела?
– А-а-ааа!
Поняв, что разумных ответов здесь он не получит, Ольве двинулся к дому.
– Нет! Не ходиии! – взвизгнула девочка.
Мальчишка нахмурился, но решил, что лучше встретиться с опасностью лицом к лицу, нежели дожидаться, пока та ударит со спины, и толкнул дверь.
В доме мельника царил ужасный беспорядок: опрокинутый стол, разбросанная посуда и всё это обильно присыпано мукой, точно снегом.
И залито кровью.
Именно кровью, в этом не могло быть никаких сомнений. Ольве сглотнул подступивший к горлу комок. В крови было всё: пол, стены, домашняя утварь и даже окна.
А затем мальчишка увидел мельника… точнее то, что от него осталось. Гвилар несколько раз брал сына на скотобойню, и Ольве был вполне в курсе, как устроено животное изнутри. Но никогда прежде он не видел освежёванного и разорванного на куски человека.
Ноги Ольве приросли к полу, а желудок внезапно скрутило в тугую нить. Затем его вырвало.
Как ни странно, это принесло облегчение. Пятясь и поскальзываясь в лужах крови, мальчишка двинулся прочь из дома. Оказавшись за дверью, он рывком захлопнул её, и только затем осел на траву.
В чувство его привело всхлипывание Кейры. Девочка сидела, обхватив руками бочку, под которой недавно пряталась, и плакала.
– Пойдём в таверну, – проговорил Ольве, облизав пересохшие губы и удивившись тому, как звучит его голос.
Хрипло, почти незнакомо.
– Надо рассказать всё отцу, позвать стражу, – он подошёл к Кейре, неуклюже обхватил её и рывком поставил на ноги.
Девочка не сопротивлялась.
– Пошли скорей, – повторил Ольве и потянул её за руку.
Внезапно она снова взвизгнула и махнула рукой куда-то за спину мальчишке. Тот медленно обернулся и встретился взглядом с парой ярко-красных с золотыми вкраплениями глаз.
Существо негромко, но угрожающе зарычало. Оно было чем-то похоже на человека, по крайней мере, передвигалось на двух ногах. На этом сходство заканчивалось: две косматые лапы, вытянутые вперёд, заканчивались чудовищной длины когтями. Оскаленная пасть, из которой то и дело капала слюна, напоминала медвежью. Ростом тварь оказалась не выше Ольве, но зато была вдвое шире.
Мальчишка снова схватился за нож, но тут же понял, что проку от него будет не больше, чем от лучинки.
– Беги к реке! – выдохнул он Кейре.
На удивление, девочка послушалась и рванула со всех ног. Тварь проводила её взглядом, но с места не двинулась, рассудив, верно, что в мальчишке больше мяса. Или что вода не станет ей серьёзной преградой, и девчонке не удастся убежать.
– Пшла вон! – отчаянно крикнул Ольве.
Тварь, снова оскалившись, прыгнула. Мальчишка хотел отскочить назад, но запнулся о камень и упал на спину, по-прежнему крепко сжимая в руке нож. Косматое туловище само напоролось на клинок, который вошёл в него по самую рукоять.
Тварь завизжала, замолотила когтистыми лапами по воздуху.
Ольве этого уже не видел: чудом вывернувшись в последний момент, оставив нож в теле твари, он рванул к реке с такой скоростью, с которой не бегал никогда. У мельника здесь росли фруктовые деревья, их ветви отчаянно стегали мальчишку по лицу, раздирая его в кровь, но Ольве даже не замедлился.
Сама река была неширокая: в восьмушку лиги, не больше. Мальчишка переплыл её, особо даже не заметив, и только потом оглянулся.
Косматой твари нигде не было.
На берегу лежала Кейра, всё в том же разодранном платье. Кровь с неё смыло водой, и Ольве заметил, что на самой девочке ран нет: верно кровь была чужая.
Бежим, – скомандовал он. – В таверну! Я не знаю, что это была за… – он вставил крепкое словцо, точного значения которого не знал, но слышал его много раз от посетителей. – Надо всё рассказать людям, и побыстрее!
Во дворце Редана Четвёртого было шумно: очередной бал грозил парой рекордов, по числу гостей, по съеденному и выпитому и по разбитым стульям. На веселье была приглашена большая часть знати (а меньшая пришла сама, зная, что не выгонят). Король славился гостеприимством и радушием, что для монарха в общем-то большая редкость.
От сотен свечей и десятков факелов в большой зале было ужасно жарко. Разгорячённые гости распахнули все окна, пару даже выбили. Поэтому шум музыки и гомон голосов слышались далеко за пределами дворцового парка, а особенно удавшиеся музыкантам аккорды – даже за рекой.
Горожанам такие празднества особо не мешали. Собственно, столица была небольшим городком, тысячи на две-три жителей. Изначально, лет триста назад, здесь была просто летняя королевская резиденция, но потом тогдашний король начал гостить в ней всё чаще, за ним потянулись советники, слуги, повара, ремесленники, – так и возник город.
Теперь балы во дворце давали часто. Чаще, чем собирался королевский совет, чтобы решать государственные вопросы. Нельзя сказать, что это шло на пользу государству, но и вреда особо заметно не было. По крайней мере, пока.
Сам король, впрочем, в нынешнем всеобщем веселье участия не принимал. Он прогуливался по тёмным аллеям парка, с лёгкой завистью поглядывая на освещённые окна дворца. На почтительном расстоянии от короля шествовали три мечника, для охраны.
– Государственные дела прежде всего, Ваше величество? – с лёгким ехидством проговорил его спутник.
Плащ на нём на мгновение распахнулся от налетевшего порыва ветра. Под ним была надета мантия мага стихии Воздуха, серебро рун блеснуло в неверном свете факела.
Редан Четвёртый тихо вздохнул. Дела действительно были прежде всего.
– Мы продолжаем работать, и очень активно, – убедительно между тем соврал маг.
Король усмехнулся.
– И магистр Сандар?
Собеседник внутренне напрягся. Он был вовсе не глуп и понял: вопрос прозвучал не случайно.
– К несчастью, до нас дошли дурные вести: магистр Сандар убит, – не рискнул он обманывать короля и дальше.
Редан согласно кивнул.
– До нас тоже. Осведомитель отписал, что там “постарались” два адепта. Интересно, Ханагир, как они его, а главное – за что?
Маг, названный Ханагиром, задумчиво наморщил лоб. Можно было бы придумать неплохую версию случившегося, но кто его знает, что ещё “отписали” королевские шпионы?
– Магистр Сандар работал не только во благо Вашего величества, – решился он. – Там хватало и личных интересов и целей, для достижения которых магистр использовал многих… Словно кукловод – марионеток, скажем так. За это и поплатился.
– Даже так? – притворно изумился Редан Четвёртый, у которого, признаться “личные цели” магистра давно в печёнках сидели.
Узнав о гибели Сандара от соглядатаев, он даже не расстроился. Слишком опасный был союзник, всегда себе на уме, и вовсе не незаменимый.
– Именно так, увы, – развёл руками маг в мантии Воздуха. – Виновных адептов… покарать?
– Пожалуй… – задумался король. – Нет. Пока нет. Насколько я понимаю, в наши дела они никоим образом не лезли, и оказались в Делоре волей случая. Но следует разузнать, как они смогли справиться с таким сведущим в магических искусствах человеком, как Сандар. – Доставить их сюда, пообщаться. Если они так хороши, что превзошли учителя, возможно стоит их привлечь к нашим заботам. Если же они не поддержат корону – вот тогда уже… хм… припомнить им всё и покарать публично.
Маг усмехнулся.
– То, что они одержали верх над Сандаром, – случай, чрезвычайное везение и совпадение многих событий, включая редчайшую природную аномалию. Мы уже изучили подробности и…
– Доставить их сюда, – мягко прервал его Редан Четвёртый. – Там поглядим, что за везение такое.
Дорожка, посыпанная молотым ракушечником, сменилась вымощенной брусчаткой аллеей. Она, именуемая аллеей Дружбы, королю очень нравилась. Тут были посажены деревья из разных краёв. Послы девяти государств собственноручно закапывали саженцы, что должно было символизировать прочные и долговременные политические союзы.
Прочнее всего союзные отношения выходили, если королевские династии роднились, но Редан Четвёртый не мог использовать этот способ хотя бы несколько раз при всём своём желании. У него была всего одна дочь.
“Оно и к лучшему, – часто думал король, глядя на эти посадки. – Марьяж – дело серьёзное, а деревья в общем-то ни к чему не обязывают”.
– В остальном есть успехи? – спросил он, безмятежно вдыхая аромат поздних цветов.
– О, да! – с жаром подтвердил маг, ради разнообразия говоря чистую правду. – Первый и второй этапы нашего плана успешно пройдены. Проблемы… хм, доставки тоже решены. Осталось лишь немного подождать, чтобы количество…
– Ни слова больше, – снова прервал его Редан Четвёртый. – И у деревьев могут быть уши.
– Что ж это за времена такие, – возвёл глаза к небу маг, – когда сам король, в своём собственном парке опасается шпионов…
– Такие уж, – со вздохом подтвердил Редан. – Но ничего. Лучшие времена скоро наступят!
Музыка зазвучала ещё громче: бал приближался к кульминации. Король отпустил мага, жестом подозвал стражников и устремился во дворец. С самой высокой знатью надлежало попрощаться лично, выдав заодно приглашения на следующий бал. Редан Четвёртый искренне любил дружеские отношения со старейшими и известнейшими домами королевства и рассчитывал, что в будущем те окажут ему поддержку.
“В конце концов, я делаю задуманное не только для себя, но и для вас, – думал он, поднимаясь по широким ступеням белого мрамора. – Всего у вас прибавится: и денег, и земель, и власти. Так не я ли лучший король за всю историю государства?! Вот и первый советник вполне с этим согласен”…
Ханагир долго смотрел вслед удаляющемуся королю. Затем закрыл глаза и шёпотом произнёс заклинание.
Лисси сделала судорожный вздох и со стоном открыла глаза. Высоко в ночном небе мерцали звезды. Неподалёку раздавались голоса. Девушка напрягла слух и сумела разобрать: Кайхем спорил с Далахаром.
“Либо тварь всё-таки убила нас всех, и мы дружно попали в новый мир, либо я ещё жива, – заключила она. – Пожалуй, второе”.
Лисси прислушалась к себе. Ощущения были преотвратные. Грудь в месте, где шекх пропорол её когтями, дико болела. Адски хотелось пить и – удивительно! – есть.
Девушка осторожно пошевелилась и обнаружила, что лежит на деревянном помосте, полузасыпанная сухой травой и совершенно нагая.
– Это что ещё за шутки? – пробормотала она, пытаясь соорудить из травы подобие набедренной повязки.
Та крошилась в руках, и ничего не получалось. Наконец, Лисси не выдержала. Ругнувшись и плюнув на приличия, она слезла с помоста и побрела на звук голосов, как есть.
– Я ещё раз говорю, мы будем здесь стоять, сколько потребуется. – Голос у Кайхема был усталый и чуть раздражённый.
Кочевник стоял возле костра, протянув ладони над огнём. Пламя жадно лизало ветви смолистой сосны. Кайхема пляска огня завораживала с детства, он мог смотреть в костёр часами, забывая обо всём на свете.
“Но удастся ли утопить в глубинах памяти недавно пережитый ужас безнадёжного боя с чудовищем пустыни? Что было бы со всем племенем, если бы не Лисси?” – подумал он. Вслух же добавил:
– Будем пробовать снова и снова. Это – самое малое, что мы можем для неё сделать. Рано или поздно, должно получиться.
– С ней что-то не так, – возразил Далахар. – Надо найти мага, а значит мы должны торопиться в Альхану.
– Когда мы сожжём тело – двинемся дальше, – твёрдо заявил Кайхем. – Не раньше.
– Ещё чего не хватало, – буркнула Лисси, выходя к спорщикам на свет костра. – Лучше дайте мне пить. И есть. И ещё – одежду. И отвернитесь, что ли! – добавила она в ответ на округлившиеся от изумления глаза спутников.
Кочевник с извинением моментально прикрыл глаза. Далахар постарался распахнуть их ещё шире, чем было.
– Ух ты! – восхищённо выдохнул он.
– Дал! Не стыдно? – возмутилась девушка.
Кайхем одним движением сорвал с себя тунику и набросил её на Лисси. Вторым – попытался обнять, но Далахар оказался быстрее.
– Рад тебя видеть… живой! – прошептал он, прижимая девушку к широкой груди.
– Я тоже.
Туника пропахла дымом и потом, а грубая ткань немилосердно кололась, и всё же Лисси с удовольствием в неё закуталась.
“Какое это, оказывается, удовольствие… жить! Чувствовать! Осязать!” – подумалось ей.
Через несколько секунд объятья перестали походить на дружеские, и Лисси тут же деликатно из них вывернулась:
– Где мы?
– Всё там же, – поднял брови предводитель кочевников. – После твоей смерти мы не продолжали путь.
– Смерти?! – воскликнула Лисси, зябко кутаясь в ткань.
– Эти умники решили, что ты того… – с ухмылкой пояснил Далахар. – Правду сказать, выглядело очень похоже.
– Зали и Арра целую ночь пытались найти признаки жизни, – без тени улыбки сказал Кайхем. – Твоё сердце не билось, а дыхание не вздымало грудь.
– Кстати, очень даже ничего грудь, – Далахар снова обвёл Лисси взглядом.
– Дал!!!
– Но он, – северянин мотнул головой в сторону Кайхема, – говорит правду. Я тоже поначалу решил, что всё кончено. После таких ран не выживают. Поэтому мы попытались сжечь тело…
– Что-о?! – Лисси всё больше сомневалась в реальности происходящего.
– Но не удалось, – продолжал Далахар. – Первый раз огонь сбил ветер. Второй – невесть откуда взявшийся дождь. Наши друзья говорят, в этих местах дождей отродясь не бывало, а тут хлынул настоящий ливень. В общем, всем было ясно, что здесь что-то нечисто. Только вот они, – северянин обвиняюще ткнул пальцем в Кайхема, – удумали пробовать время от времени тебя поджечь, авось получится. А я, – он гордо приосанился, – хотел отнести тебя в Альхану, найти какого-нибудь чародея. Он бы растолковал, что теперь делать.
– Спасибо, что вы оказались недостаточно настойчивыми, – с чувством произнесла Лисси, глядя на кочевника. – Сколько времени ушло… на попытки?
– После нападения шекха прошло три дня, – ответил Кайхем, избегая встречаться с девушкой взглядом. – Ты вправе сердиться. Но что, скажи мне, я должен был сделать?
– Действительно! – Лисси постаралась вложить в голос как можно больше иронии. – Наилучшее решение – сжечь меня. Я бы сама поступила также.
– Правда?
– Нет!!!
Лисси, осознав, что поддёвка не достигла цели, перешла на более доступное объяснение, что она обо всём этом думает. Кайхем слушал, не перебивая, склонив голову. Наконец, девушка выдохлась и замолкла.
– Если бы со мной так говорила обычная женщина, я бы наказал её плетью, – медленно проговорил кочевник. – Но ты спасла мой народ от шекха. Если твоя обида столь велика, убей меня, – Кайхем шагнул к Лисси, разводя руки в стороны.
Та, опешив, попятилась.
– Не собираюсь я тебя убивать!
– Тогда зачем все эти слова? – моргнул Кайхем удивлённо.
– Дай объясню, – вклинился Далахар. – Лисси хотела сказать, что она очень недовольна вашей глупостью и неумением отличить тяжелораненную от убитой. Но она уже не сердится… ну, почти.
– Это правда? – повернулся кочевник к девушке.
Лисси открыла рот, затем закрыла, глубоко вздохнула, сосчитала до пяти и ответила:
– Правда. Я хочу есть и пить. Найдётся у вас что-нибудь съедобное для тяжелораненной? И ещё… – она с лёгким стоном пошевелила плечами. – У меня болит буквально всё тело, каждый мускул. Можно попросить Арру или Зали, чтобы они меня немного размяли?
– Я могу, – вызвался Далахар.
Лисси мелодично рассмеялась.
– Обойдёшься.
Северянин грустно отступил.
– Я позову наших целительниц, – не удержался от улыбки Кайхем. – Девочки обрадуются. Уверен, что до Альханы они от тебя не отстанут.
Альрин с криком проснулась и вскочила на ноги. Сердце бешено колотилось, а на губах чувствовался солёный привкус то ли крови, то ли слёз. Вокруг лил дождь, сопровождаемый раскатами грома. Под вековой сосной, где она стояла, было сухо… пока.
Она бросила взгляд на лежащего рядом человека, и с облегчением выдохнула.
Эллагир.
“Всего лишь сон, – пытаясь унять тревогу, подумала чародейка. – Слава Создателю, это – всего лишь сон”!
Она мотнула головой, пытаясь прогнать остатки кошмара. Где-то высоко в ветвях протяжно закричала ночная птица.
– Что стряслось? – зевая, проговорил Эллагир, открывая глаза.
– Ничего, – ответила Альрин, укладываясь рядом. – Страшный сон приснился.
– Завтра расскажешь, – пробормотал юноша, заворачиваясь в одеяло.
Очередная молния прочертила небо в окрестностях Делора. Громыхнуло так, что у чародейки зазвенело в ушах. Несколько капель, невесть как пробравшихся через густую крону дерева, упало на одеяло и расползлось по нему бесформенной кляксой.
“Не проснуться б утром по колено в воде, – с тревогой подумала Альрин. – Эх, умей я ставить щит от дождя”…
Вдруг она потеряла мысль. Молния сверкнула ещё раз, и при вспышке чародейка разглядела шатёр, стоявший в десятке шагов вниз по склону.
– Эл, – она растолкала юношу. – Не спи! Взгляни сюда!
– Ну, что ещё, – недовольно проворчал Эллагир, приподнимаясь на локте.
– Смотри, шатёр! Когда мы обустраивались на ночлег, его тут не было! – проговорила Альрин возбуждённо.
Чародей снова нырнул в тёплые объятия одеяла.
– Не было, а теперь есть, – фыркнул он. – Что нам до того?
– Там маг! Я бы услышала, если бы кто-то ставил рядом шатёр обычным способом! Kalle kanni Bethan! – произнесла девушка формулу, позволяющую увидеть следы заклинаний.
Эффект превзошёл ожидания. Не успела Альрин почувствовать магический отклик, как из шатра раздалось:
– Хватит баловаться! Бегом сюда!
Голос оказался странно знакомым: женский, ворчливый. Чародейка могла поклясться, что где-то уже его слышала.
– Что-о?! – воскликнул Эллагир, вскакивая на ноги.
– Быстро! – женщина в шатре откинула полог. – Если жизнь дорога!
– Фавилла! – узнала, наконец, Альрин прорицательницу. – Что тебе надо?
Та ругнулась.
– Мне надо, чтобы вы вылезли из-под этой сосны прямо сейчас! Ну же!
Альрин с Эллагиром переглянулись и принялись сворачивать ночлег. Фавилла выругалась ещё крепче.
– Бросайте всё и бегом ко мне! Живо!
Чародеи снова обменялись взглядами и одновременно шагнули в дождь. Холодные струи воды подстегнули их, и десять шагов до шатра они преодолели в два-три прыжка.
– Какого… – начал Эллагир, едва оказался под защитой от ливня, но договорить не успел.
Ярчайшая вспышка разорвала ночную тьму. Молния ударила в сосну, под которой они с Альрин заночевали. Дерево вспыхнуло, как хорошо промасленный факел. Одновременно раздался раскат грома.
– Надо быть полным недоумком, чтобы прятаться от грозы под самым высоким деревом в округе, – ехидно заметила Фавилла, брезгливо вытирая капли воды, которую чародеи принесли на себе.
Снаружи бушевала гроза, а внутри шатра было тепло, уютно и тихо. Как-то даже слишком тихо. В очаге, обложенном камнями, приветливо потрескивало полено, раскалившись докрасна и разгоняя полумрак. У одной стены на полу лежала стопка книг, у другой – стояла открытая бутылка вина.
На хозяйке был накинут мягкий халат цвета слоновой кости. “Парадного” балахона, в котором чародеи лицезрели Фавиллу во время прошлой встречи, нигде не было видно.
– С-спасибо! – унимая дрожь, проговорила Альрин, понимая, что они с Эллагиром чудом спаслись от смерти. – Но как ты…
– Я – провидица, – отмахнулась Фавилла. – Верховная жрица семи созвездий и что там ещё… – она неожиданно хихикнула.
– Простите нас, – склонила голову чародейка. – При первой встрече мы решили, что попали в шатёр к ярмарочной фокуснице.
– Знаю, – кивнула та. – Вас следовало бы наказать. Не за гордыню и спесь, а за то, что не смогли распознать Архимагистра! – метнула она из-под бровей грозный взгляд. – Но так уж получается, что нам предстоит вместе поработать.
– Ничего не понимаю, – вздохнул Эллагир.
– Да я и не думала, что поймёте, – согласно кивнула Фавилла. – Это ты ухитрился устроить такое безобразие с солнцем посреди ночи?
Юноша нахмурился.
– Ты знаешь немало. Да, это был я. Нам пришлось, иначе магистра Сандара… – он замолк на пару секунд, но потом продолжил, – было не уничтожить.
Фавилла снова кивнула, показывая, что ценит откровенность.
– Чем расплатился за свой фокус?
– Кай ушла от меня, – горько вздохнул Эллагир и тут же возмущённо уставился на прорицательницу.
Потому что та рассмеялась. Не ехидно, словно злорадствуя над бедственным положением мага, а искренне, с облегчением.
– Это легко исправить, – проговорила Фавилла, закончив веселиться. – Хоть сейчас.
В глазах Эллагира вспыхнула надежда, а сам он подался вперёд.
– Если это возможно, госпожа…
– Возможно, возможно, – пожала плечами та. – Былой силы у тебя не возникнет, но… – она не договорила. – Впрочем, время покажет. Спи! – резко скомандовала она, и Эллагир рухнул, как подкошенный.
Альрин кинулась к нему, но Фавилла остановила её взмахом руки.
– Пусть лежит. Утром он снова проснётся магом. Вот с тобой придётся повозиться…
– Со мной?! – удивилась девушка. – Моя сила при мне!
– “Сила”, – передразнила её прорицательница. – Это громко сказано. Мне нужен могучий помощник.
– Для чего? – немедленно спросила Альрин.
– Для борьбы со злом, – отрезала Фавилла.
Чародейка нахмурилась.
– С каким злом? Что есть зло? – с подозрением проговорила она.
– Зло – всё, что я сочту таковым, – любезно разъяснила прорицательница. – Некоторым заклинаниям я тебя научу. Что до силы… Времени у нас мало, а дел много. Потому я вижу только один способ решить этот вопрос.
Фавилла стала поудобнее, развела руки в стороны, закрыла глаза и произнесла магическую формулу. Девушка почувствовала, как её словно подхватывает и несёт куда-то горная река.
Ей почудилось, будто рёв бегущей по уступам и перекатам воды заполнил всё вокруг, весь мир. А прорицательница всё читала и читала заклинание, словно находя новые, доселе заваленные камнями, притоки и расчищая им путь. Конец формулы Альрин не услышала: она потеряла сознание.
Альхана оказалась шумной и грязной. И пропахшей рыбой, от камней в единственной мостовой до флюгера на крыше ратуши. Флюгер был сработан в виде, разумеется, рыбины, наполовину высунувшейся из морской волны. Рыбные прилавки попадались на каждой улице. Не все горожане, промышлявшие рыбой, ходили торговать на рынок. Некоторые обустраивали лотки прямо в окнах первых этажей.
