Kitabı oku: «Не кричите на детей! Как разрешать конфликты с детьми и делать так, чтобы они вас слушали», sayfa 3
Конфликты с маленькими детьми сильно отличаются от конфликтов с подростками
Паола
Подростковый возраст моей дочери я вспоминаю как самый бунтарский период ее жизни. Не то чтобы до или после с ней было проще, она тот еще живчик, но в период с 12 до 16 лет она очень изменилась, перестала воспринимать доводы разума, с ней нельзя было договориться… У меня, по крайней мере, не получалось.
Я учитель, и порой мне приходится давать родителям советы и ободрять их, помогать им вести конструктивный диалог с детьми этого возраста. Почему же с моей дочерью я совершала столько ошибок?
Она просила меня о чем-нибудь, и, если я отвечала «Да», она впадала в ярость. Если я отвечала «Нет», она впадала в ярость. Если говорила «Ни да ни нет», она впадала в ярость. Говорила «Делай как хочешь» – она впадала в ярость. Если я ничего не говорила – она впадала в ярость. Или молчала, замыкалась в себе, уходила в свою комнату, отделяя себя от нас непроницаемой стеной. Я не могла на нее смотреть, не могла не смотреть, не могла думать. Я не знала, что делать.
Помню, как я плакала и пыталась понять, в чем моя ошибка, почему она стала такой и что в моих действиях вызывало такую реакцию. Я пыталась понять, кто стоит передо мной, кто эта незнакомка со странными, непредсказуемыми и бурными реакциями.
Я пыталась поделиться с подругой: «Да быть не может… Она такая добрая, такая ласковая, не может она так себя вести… Ты придумываешь».
Помню, как мы поехали вместе в город – я за покупками, а она – повидаться с подружками. В машине мы почти не говорили, она была чем-то недовольна, на мои слова отвечала односложно, глядя вдаль, за стекло, на что-то, чего я не могла увидеть, что занимало все ее внимание и от чего она не хотела оторваться. Мы добрались до проспекта Кавура и шли рядом, я пыталась договориться с ней о времени возвращения, а она отвечала междометиями, не глядя на меня. И вот мы увидели вдалеке ее подруг, которые стояли и болтали. Они еще не заметили мою дочь, и на моих глазах произошло чудесное превращение: ее походка стала быстрой, на лице появилась улыбка, взгляд ожил. Она тут же отошла от меня и пошла к ним, не попрощавшись и ничего не сказав. Как будто меня нет. Через минуту она уже стоит с подружками, улыбается и шутит, довольна… кажется, я попрощалась с ней, но мой голос растворился в пустоте… никто меня не видел и не слышал… мне стало почти стыдно, что я вообще существую.
Да, при наступлении подросткового возраста дети становятся совершенно другими, и Паола прямо говорит об этом. Эта перемена редко происходит постепенно, она резка и внезапна, вызывает у родителей удивление, если не обиду. Но обратите внимание на то, что и дети переживают ее так же тяжело. Для них она является чем-то, что родители должны понять, но не понимают, поэтому они тоже удивляются родительскому непониманию.
Сузанна, 13 лет
Дорогой дневник,
сегодня я хочу рассказать тебе о незначительном конфликте, который все же заставил нас много ссориться. На этот раз все началось из-за мопеда.
Мне нужен мопед, чтобы я могла сама ездить по городу, что поможет мне стать чуть самостоятельнее, и родители согласны купить мне его. Мама говорит, что ей страшно, потому что, когда мой брат упал с мотоцикла, он сильно поранился. Но папа согласен, и, когда мне исполнится 14 лет, я получу права. Мы часто ссоримся из-за этого, но это понятно, ведь они меня любят.
Вопрос с мопедом уже решен, но есть много других поводов для семейных скандалов, как, например, мои встречи с друзьями в будние дни. Мне никогда этого не разрешают – потому что у меня фигурное катание и потому что родители постоянно попрекают меня тем, что я тусуюсь каждый субботний вечер.
Да, возможно, девочка моего возраста не должна тусоваться с друзьями каждый субботний вечер, но мои подруги ходят куда-нибудь каждый день, и вообще – чем я занимаюсь в субботние вечера? Хожу на собрания для тех, кто прошел конфирмацию в церкви. Мне кажется, в этом нет ничего страшного и они могли бы позволить мне чаще встречаться с подругами! Прости, мне пора. Целую, до завтра.
По рассказу Сузанны видно, как сильно она удивлена неспособностью родителей понять ее. А вот рассказы детей помладше кажутся более простыми: они очень естественно воспроизводят свои конфликты с родителями, которые, в некотором смысле, сами же и провоцируют, будто это самое естественное, что можно сделать. Если для подростка вполне естественно противопоставлять себя родителям, то для ребенка помладше так же естественно не то чтобы подлаживаться под родителей, но делать так, чтобы они в конце концов снова были им довольны.
Арианна, 9 лет
Однажды я поссорилась с мамой, она в тот день уже была сердитая, и я тоже немного сердилась. Я тихонько играла в куклы (я обожаю в них играть), и тут пришла мама и велела мне оставить игру и идти делать уроки. «Так нечестно!» – закричала я. Я говорила маме, что закончу играть в 14:30, а было еще только 14:00, но она все заставляла меня, и я в конце концов фыркнула: «Вот тоска!» В конце концов в 14:10 я села за уроки. Когда я закончила, она сказала: «Молодец! Теперь можешь идти играть», а я ответила: «Спасибо, мамочка».
Энрико, 8 лет
Один раз я поссорился с папой, потому что я его не слушал. Он накричал на меня и наказал на неделю. Потом я исправился и старался слушать его и делать, как он говорит. Хорошо, что мы помирились.
Подобных историй очень много. С точки зрения психоэволюции можно сказать, что младшие дети, несмотря на все взлеты и падения и более и менее конфликтные периоды, в целом склонны сообразовываться со взрослыми, в первую очередь со своими родителями. У таких детей нет эволюционной потребности в разрыве и противостоянии, им нужно подтверждение, потому что на этой стадии жизни их развитие заключается в восприятии моделей поведения, которые постоянно демонстрирует родитель или взрослый воспитатель. Отчасти это происходит подсознательно, отчасти – осознанно.
Становясь родителями, мы зачастую повторяем своим детям то, что говорили нам наши родители, и более или менее сознательно ведем себя так же, как они. Это – бессознательное восприятие и открытое перенимание повторяющихся моделей родительства.
Подросток же, не отрекаясь от своего детства, что очень важно, испытывает потребность не столько уничтожить фигуру родителей и избавиться от нее, как порой кажется при виде подростковой ярости, сколько отдалиться от них, чтобы найти свой путь, обрести свой собственный мир. Конфликт в этом возрасте становится самой удобной зоной для увеличения дистанции, становится пространством, в котором можно быть другим, что подчеркивается специальными сообщениями (к примеру: ты ничего не понимаешь в музыке; ты ничего не понимаешь в одежде; ты не умеешь пользоваться смартфоном; ты не покупаешь мне то, что у всех уже есть). Конфликт дает подростку возможность продемонстрировать в первую очередь самому себе свое стремление быть другим, прежде всего не таким, как в детстве, но и не таким, как родители, воплощающие это самое детство.
Очень часто разница между конфликтом с маленьким ребенком и конфликтом с подростком очевидна. Здесь особенно наглядна тема стрижки, она затрагивает восприятие ребенком себя и его социальную идентичность.
В первом случае мы увидим пример сопротивления: сын предподросткового возраста, поняв твердость намерений отца, в конце концов подчиняется ему. Во втором случае мы имеем дело с тем же возрастом: это типичный пример переговоров. В третьем же случае мы видим пример более младшего ребенка, который в итоге соглашается с матерью.
Подростковый возраст
(Иван, 13 лет)
Когда мне пора стричься, у нас с отцом всегда начинаются дикие споры. К примеру, в начале апреля у меня были длинные волосы и стричь их я не хотел.
Отец сказал: «Иван, идем в парикмахерскую!» А я ему: «Нет! Ни за что!» Так продолжалось минут десять. Потом отец взял меня и отвез в парикмахерскую, где меня коротко постригли.
Чтобы избежать продолжения ссоры, я сел в машину и не сказал ни слова.
(Лиза, 12 лет)
Ссоры с родителями часто происходят по самым простым поводам. Я однажды поссорилась с мамой, потому что она, как и папа, считала, что я должна постричься. Началась ссора, но в итоге мы пришли к компромиссу: я только чуть-чуть подровняю волосы.
Детство
(Самуэле, 9 лет)
Однажды я поссорился с мамой, потому что она заставляла меня постричься. Я не хотел стричься – волосы были не такие уж длинные. Потом она отвела меня в парикмахерскую, и меня постригли. Стрижка мне понравилась, мама была права.
Эти психоэволюционные особенности оказывают большое влияние на способ улаживания конфликтов.
С младшими детьми достаточно четко объяснить ребенку правила, но для подростков этого мало: здесь нужна стратегия, способность слушать и способность договариваться.
Если детство – это период, когда мать занимается вопросами ухода за ребенком, то способность договариваться, как мы увидим в следующих главах, становится задачей отца и входит в кодекс отцовской роли в воспитании.
Родитель должен уметь улаживать конфликты с детьми
Мы уже поняли, что на способе воспитания детей и подростков отражается социальный климат последних лет, когда принципы строгости и авторитарности ушли и в целом родители предпочитают организационные модели, основанные на участии, совместном времяпрепровождении и идее, что можно все время заключать новые договоренности.
В некотором смысле частота конфликтов с детьми выросла и по культурным причинам. Родители хотят, чтобы их дети говорили, отвечали им, были вербально активны, «умели общаться», как говорят матери и отцы. Но у этого есть своя цена: детское умение отвечать задает новый тон их отношениям с родителями.
Речь здесь не о том, кто выиграл и кто проиграл, – это не состязание. Задача родителя – воспитывать: создавать условия, в которых дети смогут раскрывать свои лучшие стороны, помогать им наилучшим образом проходить разные фазы развития. Нужно отказаться от мифов прошлого: насколько я могу судить по моей работе с родителями, такие понятия, как покорность, послушание и наказание, больше не работают. Они лишь создают стену между родителем и ребенком. Родитель приказывает, дети плохо реагируют на это, и начинается столкновение: каждый считает, что он прав, и никто не готов уступить.
Хороший родитель готов встретиться с этими проблемами на разных стадиях развития ребенка. Конечно, с новорожденным конфликта быть не может, так же как и на первом и даже втором жизни ребенку нужно только родительское внимание, нужны родители, умеющие позаботиться о его потребностях. Но ребенок растет, приходит время установления границ и правил, а с подростковым возрастом приходит время уметь договариваться о правилах и запретах и учитывать, что ребенок растет, но это не значит, что границы ему не нужны.
Научиться улаживать конфликты для родителей важно не только с воспитательной точки зрения: этот навык пригодится всегда.
Тест
С ребенком какого возраста возможен такой конфликт?
1) Марио отказался убирать свою кровать, она так и остается незаправленной.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
2) Аличе не хочет мыть руки перед едой.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
3) Джорджо говорит: «Мне плевать на тебя и на то, что ты говоришь».
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
4) Паоло не пошел в школу, а остался дома и ничего вам не сказал.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
5) В гостях Сильвия не здоровается со взрослыми, пока ее несколько раз не попросят.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
6) Вместо того чтобы делать уроки, Иван играет в видеоигры.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
7) Гуляя с друзьями, Валентина не отвечает на ваши звонки, хотя вы с ней об этом договаривались.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
8) По утрам Джорджия одевается так медленно, что едва успевает на урок.
|A| 0–6
|B| 6–11
|C| 11–15
|D| 15–18
Ответы
1. C; 2. A; 3. D; 4. D; 5. A; 6. B – C; 7. D; 8. B.
2. Разрешение конфликтов с детьми дошкольного и младшего школьного возраста
Вот сочинение моего брата, написанное во втором классе. Он получил за него тройку с двумя минусами: «Я очень рад, что у меня есть родители. Я бы не хотел быть сиротой, как некоторые дети, которым приходится жить в детском доме с чужими людьми. Мой папа весельчак, но, когда я плохо себя веду, он задает мне хорошую трепку, ведь если он рассердится, он все что угодно может расколотить. А мама меня щиплет до крови, а потом говорит, что это все папа сделал. Родители – самое лучшее, что только есть на свете».
К. Рапаччини. Хорошая девочка
Дети ссорятся между собой, но не с родителями!
В отличие от подростков, для которых конфликт – способ дистанцироваться от родителей, младшие дети стремятся к родительскому одобрению и готовы идти на уступки.
Вот что пишет Сильвия Веджетти-Финци:
К пяти годам, с завершением эдипова конфликта, ребенок отказывается от фантазий о «невозможной любви». Он начинает проецировать свои желания в будущее, когда сам будет взрослым. Усвоив табу на инцест, он переносит свои фантазии с членов семьи на других людей. В это же время происходит процесс идентификации с противником, который отныне становится для ребенка образцом: «Я тоже стану мужчиной/женщиной, как и ты!» Но ребенок стремится стать «как родители» не только путем подражания им. Фигура родителей постоянно присутствует в его сознании, являясь молчаливым невидимым судьей, вокруг нее формируется моральное самоосознание, «супер-Я», определяющее систему ценностей и правил, которые отныне будут вести его по жизни7.
Вплоть до десяти лет ребенок старается подчиняться взрослым и их требованиям. Проблемы появляются, когда эти требования неясны, то есть их сложно понять, потому что они сформулированы слишком широко или, наоборот, слишком фрагментарно. Причин этому немало: с одной стороны, родители часто не согласны друг с другом в вопросах воспитания, с другой – многие родители неправильно оценивают детскую способность к восприятию.
Четырехлетнему ребенку чего-то не разрешают или сообщают о чем-то важном, не поставив в известность другого родителя, который узнает об этом случайно и чувствует, что его родительская функция ущемлена. Тогда, парадоксальным образом, отец и мать вступают в конфликт друг с другом, и ребенок не понимает, что происходит, и буквально не может сообразить, кого из родителей он должен слушать.
Классический пример: мать, имея на то свои причины, запретила ребенку включать телевизор. Вечером отец, не знающий об этом запрете, возвращается с работы и сын или дочь спрашивает: «Папа, можно я посмотрю мультики?» Отец рад доставить ребенку удовольствие: «Да, конечно!» Раздраженная мать вмешивается, отменяет отцовское разрешение и на повышенных тонах обращается к обоим: «Нет! Он сегодня безобразно себя вел! Сплошные капризы! Никаких мультиков сегодня. А ты, – поворачивается она к отцу, – не лезь!»
Не нужно быть великим педагогом, чтобы понять, что такие ситуации вводят ребенка в замешательство: он не знает, кого слушать, чувствует отсутствие согласия между родителями и часто даже опасается, что это он всему виной. Когда между родителями нет согласия – главного условия для развития ребенка, – детям приходится неумело и в одиночку противостоять неопределенности, которую сами же родители и создали.
С этим связан еще один воспитательный критерий, который, к сожалению, часто недооценивают, – необходимость учитывать и соразмерять свое поведение со стадией развития ребенка. Вот пример: пятилетний ребенок требует, чтобы ему дали попробовать вина. Отец над ним подшучивает: «Давай, давай, попробуй… Посмотрим, что с тобой сейчас будет…» Вместо того чтобы установить четкое правило, отец делает вид, что предоставляет ребенку возможность выбора, которой в пять лет у него быть не может, в том числе потому, что он совершенно не представляет себе, какой вред может нанести ему алкоголь. Упорствуя в своем провокационном шутливом поведении, отец и сам не замечает, что ставит ребенка в сложное положение, создавая конфликтную ситуацию.
На самом же деле ребенок хочет только одного – чтобы родитель вывел его из тупика, в который он сам себя загнал, не ожидая, что отец в свою очередь поведет себя как ребенок.
В следующих двух примерах четко прослеживается стремление детей делать то, что просят родители.
Мартино, 8 лет
Иногда я ссорюсь с мамой из-за плохих оценок или потому, что мы в чем-то не согласны. Но в конце концов все налаживается.
Сильвия, 9 лет
В воскресенье я поссорилась с мамой. Мы обедали у бабушки, и я не хотела есть шпинат. Мама и бабушка меня заставляли, говорили, что надо его съесть, потому что он полезный и без него я не вырасту. Мне очень хотелось плакать, но я все же проглотила этот мерзкий шпинат. Тогда они сказали, что я молодец и мне дадут сладкое.
Я убежден:
Дети не любят конфликтов с родителями.
Ребенок оказывается в конфликтной ситуации и чаще всего чувствует, что ситуация больше его самого. Иногда ребенок, растущий без четких правил, в конце концов адаптируется к происходящему и пытается помочь родителям делать то, что нужно, – если можно это так назвать.
Вот еще один пример неясной ситуации: родители пятилетней Матильды не договорились, кто будет читать ей сказку на ночь. Вечером девочка ложится в кровать, приходит мама, и Матильда плачет: ей хочется, чтобы пришел папа. Приходит папа, но она уже хочет маму… Сразу понятно, что девочке сложно – да и всем непросто. Девочка выражает свое беспокойство, ей хочется, чтобы все решили родители, а они этого не делают, и она капризничает и дерзит. И чем все заканчивается? Родители – часто и легко – раздражаются и кричат. Начинается эмоциональная перепалка, в ходе которой мама иногда выговаривает девочке: «Издеваешься надо мной! Совсем не слышишь, что тебе говорят».
Как-то раз ко мне обратилась за помощью женщина, сын которой совсем ее не слушал. В глубине души я совершенно не понимал, как ребенок может не слушать. Наконец я решил спросить, сколько же лет этому «чудовищу», на что получил совершенно спокойный ответ: «Год и два месяца».
Конечно, это довольно своеобразный эпизод, но он проливает свет на то, что, когда родители идут на поводу у эмоций, на них обрушивается шквал разнообразных идей, заставляющих путать самые разнородные явления и приписывать детям качества и способности, которых у них нет и быть не может. Вплоть до девяти лет мышление ребенка очень конкретно и непоследовательно, и он не может как следует осознавать причинно-следственную связь или логическую последовательность.
На урок математики к третьеклассникам приезжает проверяющий. Детям очень интересно с ним встретиться, и учительница, гордящаяся своими учениками, предлагает ему: «Дайте этим детям задачу – и вы увидите…» Проверяющий тут же задает задачу: «Дети, вот задачка как раз для вас, ведь я знаю, что вы большие молодцы. У пастуха было двенадцать овец и шесть коз. Сколько лет пастуху?» Дети хором отвечают: «Восемнадцать!»
Это – детское мышление: оно конкретно, подвижно и инстинктивно, особенно когда требуется немедленный ответ, каким бы он ни был.
Только ясность, то есть понимание правил и стилей общения, может избавить детей от столкновений с эмоциями взрослых.
Именно ясность, поставленная во главу педагогики, позволяет детям и родителям добиться хороших отношений друг с другом.
Если же оставаться в плену заблуждений передающейся из поколения в поколение коррекционной педагогики, согласно которой маленькие дети неизбежно ошибаются и поэтому их необходимо поправлять, исправлять и упрекать, а также давить на них, чтобы добиться результата, – проблем не избежать. В этой главе мы проанализируем некоторые из них: феномен ребенка-тирана, использование наказаний, систематический и постоянный стресс в отношениях.
Витторио, 10 лет
Я иногда делаю что-нибудь неправильно… Но не специально. А они все равно кричат на меня, и это нечестно. К примеру, я роняю пульт от телевизора, а они ругаются. Я понимаю, что сделал плохо, но они все твердят одно и то же. У меня уже голова готова лопнуть… Ужас!
Ücretsiz ön izlemeyi tamamladınız.