Kitabı oku: «Затмение Огня. Становление», sayfa 12
Глава 12
Когда я открыл глаза, то увидел перед собой бескрайние пустоши, простирающиеся до самого горизонта. Это зрелище поразило меня, но в глубине души я предполагал нечто подобное. Причины, по которым Хеймдалль мог перенести нас именно сюда, были, вероятно, не самыми приятными.
Я подумал, что мы, возможно, находимся в пустошах Нифльхейма. Но я не мог быть уверен на сто процентов в своих предположениях.
Я окинул взглядом окружающее пространство и посмотрел на массивную фигуру Хеймдалля, который стоял рядом со мной.
– И где же мы?
– Мастер побегов и перемещений между мирами сам не может определить своё местоположение? Это забавно, но и убого одновременно, – ответил Хеймдалль.
– По первому взгляду сложно определить точное место нашего перемещения. По моим предположениям, мы находимся где-то на пустошах Нифльхейма, но это место может также оказаться равнинами Хельхейма. Но последний вариант маловероятен.
– Видеть твою неуверенность и сомнения – лучшее, что я мог пережить за всю свою жизнь. Хотя, когда Один окончательно установит свою власть во всех мирах и даст мне возможность усмирить тебя окончательно, этот момент будет лучшим в моей жизни.
– И что же ты тогда будешь делать? – спросил я, пытаясь скрыть свой сарказм. – Неужели уйдёшь на пенсию и займёшься фермерством?
– Я займусь тем, что не допущу больше появления подобных тебе типов и буду охранять покой во Вселенной.
– А ты думал о том, что вы с братом будете делать с Мидгардом? Там сидит Тор, Сиф и их всесильная дочь. А также там обитает довольно сильная сущность с безграничной тёмной энергией в запасе. Я бы не советовал вступать с ним в открытый военный конфликт.
– Ты про своего дружка Люцифера? Он будет вторым, кого мы усмирим после твоего падения.
– Я в своей жизни упал только раз, когда попытался спасти свою семью от вас, – мой голос стал грубее, а глаза вспыхнули огнём. – А вы без разборов и суда убили невинных, а меня заковали на долгие столетия в подземелья Асгарда.
– В чём была наша самая большая оплошность? Надо было тебя убить сразу и на месте.
– Мы оба знаем, что это невозможно. Ни Один, ни уж тем более ты не сможете меня убить. Я для этого слишком силён.
– Ты прав. Но истощить тебя так, чтобы ты был на грани жизни и смерти, возможно. Я хочу увидеть, как ты будешь безжизненно висеть на одной из стен дворца Одина, как главный охотничий трофей в его коллекции.
– Ха, – я изобразил максимально ироничный смех, – я даже готов поддаться вам, чтобы посмотреть на ваши жалкие попытки всё это устроить.
– Локи, ты же понимаешь, что ты обречён.
– Я бы так не сказал, – ответил я. – К тому же, у меня теперь есть неплохая поддержка.
– Тебе не жалко использовать дочь Тора в своих планах? По факту, она невинное дитя, оказавшееся между двух огней.
– Я не собирался её использовать, но не исключаю подобную участь для неё.
Я старался сохранять спокойствие и не показывать своих истинных чувств к Лив и своих планов в отношении неё. Она была моим секретным оружием, которое должно было сработать в самый неожиданный момент. Я возлагал на неё большие надежды как на символ мира во всей Вселенной.
За те месяцы, что я провёл с Лив в Мидгарде, я понял одну важную вещь: в прошлый раз нам с Тором и Сив не удалось достичь цели из-за отсутствия помощи извне. Но в этот раз мы должны были учесть ошибки прошлого и поступить умнее.
Во время нашего совместного времяпрепровождения профессор, бывший Влад Дракула, высказал интересную мысль: «История дана нам для того, чтобы учесть ошибки прошлого и не допустить их повторения в будущем». Эта мысль показалась мне здравой и мудрой, и я решил принять её во внимание.
В этот раз, когда встанет вопрос об усмирении Одина, мы должны будем обратиться за помощью к обитателям Мидгарда. Оборотень, сын Люцифера и сам Люцифер могут стать тем неожиданным элементом, который обеспечит нам победу.
Я не стал углубляться в эту тему и решил перевести разговор в другое русло.
– Так что мы всё-таки забыли на пустошах Нифльхейма?
– А ты уверен, что это именно они? – я заметил, как тонкие губы Хеймдалля поползли вверх в издевательской ухмылке.
– Маловероятно, что ты привёл бы меня в Хельхейм. Хель не лучшая союзница ни для тебя, ни для Одина.
– Хель умнее тебя. И слава Всеотцу, она не похожа на тебя.
– Да, она копия своей матери, но её характер явно больше похож на мой.
– В таком случае я предлагаю тебе проследовать за мной.
Хеймдалль молча развернулся и пошёл в противоположную сторону от места, где мы находились. Я понял, что задавать вопросы сейчас бесполезно, и нужно просто делать то, что хочет этот болван. Закатив глаза, я быстро догнал Хеймдалля и пошёл за ним. Мы шли долго, не говоря ни слова. У меня не было желания общаться с любимцем Одина. Между нами всегда было противостояние, но после всего, что мы пережили, я относился к Хеймдаллю с презрением. Он был слепым рабом, который беспрекословно подчинялся своему хозяину. Я не понимал и не признавал таких людей. Я презирал тех, кто слепо следует системам и правилам, не проявляя характер и своенравие. Из-за этого мы с Хеймдаллем не выносили друг друга всё время, что я был в Асгарде.
Для меня было загадкой, как Тор мог быть с ним в добрых отношениях и как они могли долго дружить. Тор был ближе ко мне по мировоззрению, но не к Хеймдаллю. Я так и не смог понять, что могло их объединить и на чём была основана их дружба за всю мою долгую жизнь.
Когда мы прошли довольно большое расстояние, я начал беспокоиться. Зачем мы пошли пешком на такое далёкое расстояние и почему сразу не переместились на место? Все эти вопросы возникали у меня в голове, вызывая сомнения и подозрения.
Когда мы обошли большую скалистую гору и вышли на равнину, моё удивление было безграничным. Передо мной предстал мир, которого я никак не ожидал увидеть. Огромный каменный дворец, расположенный прямо в скале, открылся моему взору. Я знал, кому принадлежат эти владения, и где мы находимся.
Увидев всё это убранство, я остановился и не мог понять происходящего.
– Удивлён? – спросил Хеймдалль.
– Скорее, я немного обескуражен. Но удивление тоже присутствует, – ответил я, внимательно осматривая пространство вокруг. – Что всё это значит?
– Подожди немного, и ты всё узнаешь.
– Что мы делаем в Хельхейме?
– Разве ты не хотел объединения семьи? – впервые за всю нашу встречу я услышал подобие сарказма от цепного пса Одина. – Я решил предоставить тебе такую возможность.
– Что ты задумал?
– Терпение. Хотя ты явно им не отличаешься.
Не успел я и звука произнести, как к нам навстречу устремилась целая толпа бывших воинов, чьи души были навеки заперты в этом месте.
Хельхейм был своеобразным подобием мидгарского Ада, но с учётом особенностей асгардцев. Здесь обитали сотни тысяч душ тех, кто вёл не совсем праведную жизнь и пал по разным причинам. Я знал, что это место не самое приятное во Вселенной. Но если души людей Люцифер запирал в их собственном аду, то души, обитавшие здесь, были бессознательными слугами владычицы этих земель.
Нас с Хэймдаллем окружили плотным кольцом мёртвые воины. Я с опаской осматривал открывшуюся передо мной картину и непонимающе смотрел на происходящее.
– Ребята, я немного удивлён такому «радушному» приёму с вашей стороны, – сказал я, стараясь говорить в своей обычной нахальной манере. – Но вы, наверное, не знаете, кто я.
– Локи, сын великих предводителей ётунов Фарбаути и Лаувейи. Наследный принц Ётунхейма и названный брат Всеотца Одина. Ты пойдёшь с нами.
Перед нами появился воин в доспехах, которые отличались от доспехов остальных присутствующих здесь воинов. Этот воин, по всем признакам, был по рангу выше всех остальных. Его осунувшееся и бледное лицо отражало хоть небольшую, но часть жизненной силы. Для покорённых душ это было необычно, так как все обитатели Хельхейма были бессознательными слугами Хель.
Я с удивлением посмотрел на фигуру вышедшего к нам воина и стал недоверчиво его осматривать.
– Раз ты знаешь, кто я, то ты знаешь, что это значит, – мои глаза внезапно загорелись ярким пламенем. – И я не советую тебе и дальше вести себя подобным образом со мной.
– Я знаю, кто ты, Бог огня и коварства Локи. Но у меня приказ доставить вас в тронный зал для встречи с нашей богиней.
– Так это Хель прислала вас за мной? Но зачем ей это?
– Я не интересуюсь планами богини Хель, – мёртвый воин презрительно скривился в мою сторону и повернулся к Хэймдаллю. – Богиня ждёт вас обоих у себя.
– В таком случае не будем заставлять её ещё больше ожидать нашего визита.
Я посмотрел вверх, не обращая внимания на окружающих, и направился к величественной скале. Дворец Хель располагался в самой высокой точке Хельхейма, словно скрытое от всех убежище.
Новость о том, что Хель хочет меня видеть, обеспокоила меня. Мы не виделись несколько тысяч лет, с тех пор как похоронили нашу семью. После этого Хель захватила подземный мир и стала полноправной его владелицей. Я старался не вмешиваться в её жизнь и лишний раз не напоминать о себе и о пережитом нами горе.
Хеймдалль шёл молча и внимательно. Я изредка поглядывал на него, пытаясь понять причины нашего прихода сюда по его глазам. Но его взгляд был лишён эмоций, и он продолжал идти в окружении мёртвых душ, послушно следуя за командиром отряда.
Когда мы наконец достигли обители Хель, я опасливо оглядел величественные ворота и вошёл в замок. Здесь, как и две тысячи лет назад, было темно и мрачно. Тёмные помещения освещались лишь бледным светом факелов с вечным пламенем. Всё это я уже видел в свой последний визит в царство Хельхейма.
Конвой провёл нас по мрачным коридорам замка к тронному залу. Как только мы вошли в огромный каменный зал, все факелы мгновенно вспыхнули. Огромная чаша в центре комнаты загорелась ярким пламенем. Эта картина вызвала улыбку на моём лице. Я с интересом рассматривал освещённый пламенем зал и наконец увидел величественную фигуру на огромном каменном троне.
Это была женщина с медными густыми и длинными волосами, спадающими ровным водопадом на её изящные плечи. На её голове была массивная корона, похожая на шлем с большими острыми зубьями. Она была облачена в массивные доспехи, плотно облегающие её фигуру и подчёркивающие внушительных размеров грудь. Её чёрные, как смола, глаза переливались странным отблеском, а тонкие губы искривились в улыбке.
– Богиня Хель, я привёл вам асгардцев, как вы мне и приказывали, – сказал конвоир, который недавно был дерзок и высокомерен, а теперь говорил боязливым и покорным голосом.
– Я вижу, Ларнир, – раздался металлический и чересчур холодный женский голос, разнёсшийся по всему залу громким эхом. – Ты можешь быть свободен.
– Хель, я удивлён нашей неожиданной встрече, – я постарался улыбнуться своей классической улыбкой, говоря при этом самым обыденным и безразличным голосом. – Есть повод?
– Ты ещё смеешь спрашивать меня об этом? – глаза девушки озарились неимоверным огнём, и в её зрачках заплясали яркие искры. – Ты уничтожил Асгард, и я считала, что ты погиб вместе со всем этим миром! А теперь ты стоишь, как ни в чём не бывало, передо мной и спрашиваешь меня о причинах нашей встречи?
– Я считал, что тебя не сильно интересует моя борьба с Одином и дела Асгарда в целом, – ответил я. – Ты, вроде, всегда говорила о том, что ты больше никогда не выйдешь за пределы своего мира и не сойдёшь в другие миры.
– Но ты знал, как я мечтаю отомстить Одину, – продолжила Хель. – В итоге ты предал меня и бросил. Я ждала тебя и считала, что мы на одной стороне и мы всё ещё семья.
– Хель, мы можем поговорить наедине? – я окинул фигуру Хеймдалля недоверчивым взглядом. – Я не хотел бы вести задушевные разговоры с тобой в присутствии посторонних.
– Я не оставлю тебя без присмотра, – ответил Хеймдалль, но его слова были прерваны властным и громким возгласом Хель:
– Ларнир, выведи воина!
– Хель, я хотел бы остаться и не хочу оставлять Локи без должного присмотра.
– Здесь я говорю, что и кому делать, – глаза Хель горели ярким огнём, и она прожигала фигуру Хеймдалля пристальным взглядом. – Поэтому не тебе диктовать мне условия. Я сама решу, что мне делать с Локи.
– Прости, приятель, но у нас приватный семейный разговор, – я усмехнулся и подмигнул Хеймдаллю. – Встретимся как-нибудь позже. И в следующий раз подготовь бочонок лучшего эля из погребов Всеотца для встречи со мной.
Хеймдалль сильно скривился и издал недовольный рык. Я победно усмехнулся и с довольным выражением лица проводил его массивную фигуру за пределы тронного зала. Как только зал опустел и мы с Хель остались наедине, я повернулся в её сторону и осмотрел её величественную фигуру внимательным взглядом.
– Говори, – услышал я грозный и величественный голос Хель.
– Для начала, я рад видеть тебя в здравии, Хель, – сказал я, пытаясь расположить к себе правительницу местных земель. Я попытался изобразить поклон.
– Заканчивай со своей лестью. Меня ею не купишь, – Хель презрительно фыркнула и встала со своего трона. – Почему ты не сообщил о том, что хочешь устроить Рагнарёк, и почему не позвал меня на войну с Одином?
– Если ты не в курсе, то никакой войны у нас не было. Тор и Сиф освободили меня из подземелья, где я просидел несколько сотен лет. После этого мы действовали быстро и решительно, чтобы не дать старику возможности пресечь наши попытки свергнуть его. А ты, кстати, даже не попыталась меня освободить.
– Я не вмешиваюсь в дела Асгарда. И я не знала, что ты сидишь в подземельях Одина.
– Брось. Ты всегда в курсе подобных событий. Так зачем я тебе? К чему эта встреча?
– Я хотела увидеть последнего живого родителя, – усмехнулась Хель, и её глаза вновь зажглись странным и зловещим отблеском. – Разве есть что-то странное в желании дочери увидеть отца?
– Я бы поверил в это, если бы ты проявляла ко мне хоть каплю любви, – я смотрел на фигуру Хель таким же пронзительным взглядом, что и она на меня. – Но мы оба знаем, что дело далеко не в этом. Так в чём дело?
– Был слух, что ты выжил после Рагнарёка и оказался в Мидгарде, а потом осел там. Мне хотелось лично убедиться в этом и увидеть тебя во плоти.
– Вот как? Зачем тебе видеть меня?
– Чтобы услышать всё из первых уст. Как ты устроил Рагнарёк и почему ты оказался в Мидгарде.
– Я устроил Рагнарёк не без помощи Тора и Сиф. Мы все бежали из пылающего Асгарда, и при переходе между мирами мы все потеряли память. Я пять лет просидел в психиатрической лечебнице Мидгарда и считал себя самым обычным смертным человеком.
– Ты и обычный смертный? Даже сложно представить подобную картину.
– А вот я довольно ярко представляю себе всё это и пережил совсем недавно все эти события.
– И как же ты вернул себе память?
– Это довольно странная и запутанная история, – говорить всю правду Хель я не хотел, как и признаваться ей в моих чувствах к Лив. – Я думаю, правительнице Хельхейма не до выслушивания всего этого.
– Отчего? Я вся во внимании, отец.
– Отец? Ты не звала меня так уже больше трёх тысяч лет. С чего эти семейные титулы?
– Ты хоть и Бог обмана, но я всегда распознаю твою ложь. Так в чём дело? Зачем ты осел в Мидгарде?
– Хель, я бежал из Асгарда, не зная куда. Но перед этим я стёр себе память, чтобы Один не смог меня найти и вернуть свои силы.
– Как я понимаю, твой план с треском провалился. Зачем ты продолжаешь сидеть в столь примитивном и жалком мире
– Я не понимаю твоего допроса. Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду. Впервые за свою жизнь будь со мной честен. Или тебе всё так же наплевать на меня?
– Я тебе уже сказал всю правду. Я спасался из Асгарда и решил спрятаться в самом примитивном из миров. Но Один нашёл меня даже в беспамятстве и заставил меня восстановить Асгард. Сейчас он вновь вернул свою былую мощь, из-за чего я пытаюсь сообразить новый план его свержения. Всё просто.
– Мне кажется, что всё не так просто, как ты говоришь, – глаза Хель вновь вспыхнули. – Что тебя держит в Мидгарде?
– О чём ты? – вопросы Хель сильно напрягли меня, и я всячески старался избегать прямого ответа на них.
– О твоей небольшой интрижке. Я знаю, что ты сошёлся с какой-то мидгардской девчонкой. Я одного не могу понять: как ты, всесильный бог, мог позволить себе столь жалкие отношения.
– С чего ты взяла, что я с кем-то сошёлся? – разговоры о Лив и о моих отношениях очень беспокоили меня, и я мечтал всячески избежать подобных тем. – Я, вроде, не похож на того, кто заводит романы на стороне. Как ты помнишь, я довольно самолюбив и эгоистичен.
– Я это знаю, как никто другой. Как твоя дочь, я ни разу не получила должного внимания от тебя, – впервые в голосе Хель я услышал некоторую обиду, чего я никак не ожидал от неё услышать.
– Поэтому я удивлён, что ты поверила в подобные россказни. А что касается Мидгарда, мне нравится отсутствие Одина и его примитивность. Местные жители слишком просты, и среди них легко затеряться. Для меня это было лучшим прикрытием. Кроме того, Сив и Тор обитают теперь там, а кроме них у меня нет соратников и союзников.
– Ты мог бы прийти ко мне, – Хель закрыла глаза, и её голос внезапно стих. – Я мечтала, что мы с тобой вместе отомстим за нашу семью, а ты предал меня.
– И в чём заключается моё предательство? Хель, ты не похожа на обиженного ребёнка, чтобы закатывать эти ненужные сцены ревности. Ты управляешь целым миром, но всё ещё опираешься на чувства. Для правителя это довольно жалкое явление.
– Ты считаешь меня жалкой?
– Нет. Но ты могла бы быть более жестокой и сильной. Я хотел бы видеть в тебе более сильную личность и всесильного правителя, а не капризную принцессу.
– Твои слова убедили меня в правильности моего решения, – Хель поднялась к своему трону и заняла своё прежнее место на нём. – Из нас двоих ты оказался более жалким, чем я.
– О чём ты?
– Мне даже немного жаль, что всё так произошло. В душе я мечтала, что мы с тобой будем на одной стороне и когда-нибудь найдём общий язык.
– Я всё же не понимаю твоих намёков. Что ты хочешь этим всем сказать?
– В начале нашего разговора ты спросил меня, зачем я искала встречи с тобой. Так вот ответ: я хотела увидеть твой наглый взгляд, прежде чем покорю тебя и покажу тебе, насколько ты жалок передо мной.
Внезапно я почувствовал, как мои руки сковала сильная боль. Рука Хель взметнулась в мою сторону, и я резко упал на колени. Я попытался высвободиться из возникших ниоткуда кандалов, но, к своему удивлению, оказался бессилен. Я пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы освободиться, но все мои попытки были бесполезны. В конце концов я понял, что полностью лишился своих сил и был безоружен и обессилен. Хель медленно подошла ко мне, её фигура склонилась надо мной со злой ухмылкой на лице.
– Неужели ты осознаёшь свою беспомощность и слабость? – спросила Хель.
– Что за игры? Хель, какого Сурта ты вытворяешь? – возмутился я.
– Я выполняю свою часть сделки с Хеймдаллем. Он обещал мне возможность отомстить тебе, а я пообещала предоставить тебе самую тёмную и скрытую темницу во всех девяти мирах. Ни Тор, ни Сив не смогут найти тебя и освободить. На этот раз ты проиграл окончательно.
– С каких пор ты помогаешь Одину? Или ты решила быстро перейти на его сторону, опасаясь его покорения?
– Я не боюсь Одина и не собираюсь ему покоряться! Я всё ещё жажду отомстить ему за смерть матери и братьев. И я не намерена ждать, пока ты решишь действовать. Я буду действовать одна.
– Ты глупее, чем я думал, если веришь в это. Один доберётся до тебя и покорит твой мир вместе с остальными мирами.
– У нас уговор. Я пленю тебя, а Один не трогает мой мир и мои владения.
– Какая же ты дура. Ты думаешь, твои оковы смогут удержать меня?
– Это не просто оковы. Это Глейпнир.
– Что? – я резко дёрнулся, из-за чего моё тело вновь сковала сильная боль. – Что ты несёшь?
– Не веришь? Тогда попробуй разорвать эти оковы, – Хель рассмеялась громким металлическим смехом. – Тебе на это и всей твоей вечности не хватит. Ты знаешь, что значат эти оковы и что они делают.
– Они лишают всех сил, и их невозможно разорвать. Их может снять только тот, кто их надел на пленника. – я исполнил последнюю попытку высвободиться из сковывающих тело оков. – Хель, одумайся. Ты сама себя лишишь всего, что тебе дорого.
– В этот раз твои красноречивые речи не спасут тебя. Ты отправишься в моё самое дальнее подземелье, где ни одна живая душа не сможет тебя найти, – Хель подошла максимально близко ко мне и взяла моё лицо в свои тонкие пальцы, впиваясь своими острыми ногтями в мою кожу. – Отец, мне жаль, что всё вышло именно так. Но ты научил меня тому, что в первую очередь нужно думать о себе. Всё остальное не так важно, как личные интересы.
– Я был не прав. В жизни есть вещи важнее своих личных целей.
– Да? Это случайно не твоя мидгарская девчонка? Ты вправду настолько низко пал, что позволил себе влюбиться в смертную?
– Хель, я тебя по-хорошему прошу, сними эти оковы и отпусти меня. Я единственный, кто может спасти тебя и все миры от Одина и его тирании.
– Ты не прав, – голос Хель перешёл на шёпот и был полон сожаления. – Теперь Одина никто не сможет остановить. Поэтому, если я хочу выжить, то мне придётся играть по его правилам.
– Ты совершаешь огромную ошибку. Его можно остановить, но для этого тебе надо поверить мне и отпустить.
– Прости, отец, но твоим словам я больше не верю. За последние три тысячи лет я поняла, что тебе наплевать на всех, кроме себя.
– Хель, всё не так… – я не успел договорить, как громкий голос Хель прервал мои слова.
– Хватит! Я больше не намерена слушать твои лживые речи! Ты даже сейчас не нашёл сил признаться мне в своих отношениях с мидгарской девчонкой! И ты говоришь мне о каком-то доверии?
– Я не хотел делать тебе больно. Сомневаюсь, что тебе понравилось бы слушать о моих любовных предпочтениях.
– Если бы ты мне сразу признался в этом, то я бы постаралась тебя понять. Но ты, в очередной раз отверг меня и нагло врал мне.
– Хель, послушай меня и поверь мне. Один захватит все девять миров, и ты не сможешь спастись от него.
– Пусть так. Я рискну, но тебе верить я больше не намерена, – Хель вернулась на свой трон и громким голосом произнесла: – Хеймдалль, он твой.
Дверь тронного зала открылась, и на его пороге показалась знакомая мне фигура. Хеймдалль стоял с довольной усмешкой на лице, смотря на меня высокомерным взглядом. Я попробовал сделать ещё несколько попыток освободиться от своих оков, но все мои попытки были бесполезны. Глейпнир были непобедимы. Эти оковы не мог разорвать никто в известном мне мире. Насколько мне было известно, они были непобедимы и их невозможно было уничтожить. Я обречённо обмяк на своём месте и посмотрел на фигуру Хель.
– Ты ещё пожалеешь об этом. Рано или поздно, но ты осознаешь свою ошибку. Я надеюсь, что в этот момент будет не поздно спасти твой мир и тебя заодно.
Хеймдалль схватил меня и повёл куда-то за пределы тронного зала. Я вновь оказался в цепях, закованный в катакомбах Хельхейма. Я понимал, что освободиться от этих оков самостоятельно не смогу и меня невозможно будет отыскать никакими известными способами. Я обречённо уронил голову и побрёл вслед за Хеймдаллем, впервые за свою жизнь безнадёжно принимая свою участь и свою судьбу.
