Kitabı oku: «Эфемерида звёздного света», sayfa 2
Прощай, Земля
На следующий день Рома проснулся раньше обычного. Ночь не принесла желанного успокоения, снился… нет, не кошмар, ему снился полёт. Будто бы он летит сквозь черноту космоса, и только вдали сияют разноцветные звезды. Но в то же время он осознавал, что летит в никуда, ведь нет уже тех звёзд, свет которых он видит…
Когда Рома показался на кухне, Фёдор уже пил чай, сваренный встроенной чай-машиной. Увидев сына, он кивнул и жестом предложил присесть.
– Я вчера не успел сказать самого главного, – произнёс он, и Рома понял, что чай ему не очень уже хочется пить. В горле ком застрял. Вчерашний рассказ – это ещё не всё?! На его взгляд новой информации было предостаточно. Ему бы с ней свыкнуться для начала. И даже подумать страшно, что же ещё отец недоговорил? Да что же ещё может случиться?
И если вчера Роме казалось, что его больше ничем не удивить, то теперь его пробрала неприятная дрожь. Ладони стали влажными.
Парень усилием воли подавил волнение, подошёл к чай-машине и резко схватил чашку. Та едва не выскользнула, ладони обожгло, но почему-то эти ощущения как раз заставили прийти в себя. В конце концов, нет никакого смысла беспокоиться, если неприятность уже свершилась. И не важно, знаешь ты о ней или нет.
– Я тоже хотел кое-что спросить, – Рома сделал глоток и почувствовал, как тепло разливается внутри. – Откуда ты узнал о донесении разведки? Об инопланетянах? Это ведь, должно быть, секретная информация. Не из новостей же.
– Не из новостей, – кивнул Фёдор.
– Это ведь связано с твоей работой по добыче никеля? – выдал Роман вчерашнюю догадку.
Отец только молча кивнул. Отпил из чашки, будто бы тянул время.
– Ты всё верно понял, – произнёс Фёдор и вновь взял паузу. – Права была моя мать.
– Бабушка? – удивился Рома. – Но ведь она и о моём существовании узнать не успела.
– Но интеллект у тебя от неё, – ответил отец. – Она была просто одержима идеей усилить свой интеллект. Импланты, генетические модификации, она принимала участие во всевозможных экспериментах, но ей всегда было мало. Она и в мой геном внесла изменения, только гением от этого я всё равно не стал. А вот ты, я смотрю, уже отличаешься сообразительностью. И с каждым днём это становится заметнее. Не зря, выходит, твоя бабушка рисковала.
– Я помню, ты рассказывал, – голос Романа прозвучал мрачно. – И это же в итоге её и убило.
– Генная инженерия, как ты знаешь, позволила некоторым людям пробудить их врождённые, но дремлющие псионические способности и направить их на благо человечества, во имя прогресса. Телепатия, телекинез, ясновидение.
– Но бабушка желала не этого, верно? Она вмешалась в формирование твоего генома, отредактировала хромосомы и гены. И лишь через поколение её пожелания незначительно оказались исполненными.
– Ну почему же незначительно? – по-отечески добро упрекнул папа. – Ты обладатель безупречного генома, что исключает возможность психологических отклонений, обещает интеллект выше среднего, несгибаемую волю и во многом личность здорового, практически идеального человека.
– И именно поэтому таких как я прозвали Универсальными носителями, знаю. Однако, пробуждение псионической способности даже у таких как я – везение высшего порядка, происходящее в одном случае из ста. И мы с тобой прекрасно знаем, что место в этой статистике я занимаю неутешительное.
Оба замолчали. Тишину нарушало только тихое шипение чай-машины. Хоть Рома и не знал бабушку, всё равно почувствовал, будто виноват в её смерти. Он взглянул на отца, пытаясь поймать в его глазах упрёк, но нет, ничего такого во взоре Фёдора не отражалось. Он держался, как всегда, спокойно, не давая воли эмоциям. И эту сдержанность легко можно было бы спутать с холодностью.
В то же время Рома даже немного завидовал отцу. Тот хотя бы помнил, какой была его мама. А порою память – это единственное, что у человека остаётся. Сам же Рома вырос без матери, её не стало, едва он появился на свет. Временами он думал о том, как бы сложилась его жизнь, если бы мама осталась жива? Мог ли целый массив времени – восемнадцать лет – 6550 дней – складываться совсем по-другому, будь с ним и отцом так рано оставивший их любимый человек? Точного ответа никто не смог бы дать, но самому Роме казалось, что в этом случае он был бы чуточку счастливее.
И уж точно он был бы сейчас счастливее, если бы не погибла Диана.
Просто какой-то злой рок навис над их семьёй – каждый мужчина потерял свою любимую. И сам Рома не стал исключением.
Парень молча допил чай, хоть и с трудом сдерживал желание спросить отца, почему так случается? Почему умерла бабушка? Мама? Диана?.. Но говорить об этом вслух бессмысленно. Едва ли кто-то знает ответ.
– Так что ты вчера мне не сказал? – парень поспешил сменить тему, чтобы самому не погружаться ещё больше в пучину мрачных раздумий.
– Завтра мы покидаем Землю, – совершенно будничным тоном произнёс Фёдор так, будто сообщал о чём-то незначительном. Так говорят о какой-нибудь бытовой неурядице, справиться с которой не составит труда. Будто бы прибор какой начал барахлить, и надо бы в сервисную службу позвонить. И Рома даже огляделся в поисках вышедшей из строя техники, но вдруг до него дошёл смысл сказанного. Вся глубина этого смысла. Если бы он не сидел на стуле, ноги наверняка бы подкосились.
– Что… завтра? – тихим и каким-то не своим голосом переспросил Рома.
– Я ведь говорил вчера, у нас два билета на корабль «Мурманск», – произнёс Фёдор.
– Два билета, – эхом повторил парень. – На корабль. Космический корабль?!
– А на какой же ещё? – усмехнулся отец так, будто бы никаких иных кораблей и не существовало.
– Свихнуться можно! – Рома подскочил со стула, но тут же сел обратно. – И куда же мы полетим? Где нет этих самых эстерайцев? Не на Марс ведь.
– В другую звёздную систему, – спокойно ответил Фёдор.
– Это ж сколько туда лететь? Разве у нас есть сверхсветовые двигатели? До ближайшей звезды четыре световых года! Четыре года лететь со скоростью света!
– Сверхсветовых двигателей у нас нет. Лететь придётся долго. Очень долго.
– Пап, это невозможно, – парень улыбнулся, надеясь, что и отец сейчас рассмеётся. Хоть такие шутки и не в его характере, это хоть как-то объяснило бы ситуацию. Но второй день отец твердит о пришельцах-захватчиках, а теперь ещё и предлагает сбежать с Земли. И не куда-нибудь, а в другую звёздную систему!
– Просто собери вещи, – произнёс Фёдор.
– А, ну, точно. Нужно ведь чемоданы собрать, – с лица Ромы не сходила нервная улыбка, но с отцом он решил не спорить, ведь всё равно завтра всё разрешится. Ведь отлёт не через год и даже не через месяц, а уже завтра.
– Да, – с улыбкой проговорил Фёдор, – вещи надо собрать все, – на последнем слове он сделал акцент.
И Рома согласно кивнул. Хоть его разум и отказывался принимать такую действительность, возражать уже не осталось сил. Мыслительные процессы порою выматывают сильнее, чем физическая нагрузка. Какой смысл думать о том, как долго лететь? Завтра всё решится.
Собрав со стола чашки, он опустил их в очиститель для посуды и задумался о том, что, в самом деле, взял бы с собой, уезжая или улетая навсегда? Выходило, что вещей-то не так уж и много.
– А если я не хочу улетать? – спросил Рома, хитро прищурившись. – Может, дадим бой этим пришельцам, – он сделал паузу. – И вообще, тебя ведь тоже могли ввести в заблуждение. Может, нет никаких инопланетян?
– Не могли, – коротко ответил Фёдор. – Почему ты не хочешь лететь? Разве тебя что-то держит здесь?
Вопрос, такой простой, озвученный тихим голосом отца, на Романа подействовал как ледяной душ.
С отцом они никогда не были слишком близки. Фёдор с сыном обсуждал дела насущные по мере необходимости, а сам Рома отвечал тем же и не спешил делиться сокровенным. По большому счёту, как ему самому казалось, он такой потребности не испытывал вовсе. Возможно, потому и не обзавёлся друзьями в школьные годы. Рома хоть и не конфликтовал ни с кем открыто, но старался держать окружающих на расстоянии.
Единственным человеком, кого он мог бы назвать настоящим другом, был его дедушка. Но того не стало пять лет назад. И с тех пор парень стал вести себя ещё более отстранённо, хоть и сам того не замечал.
Исключением из правил стала разве что Диана, но и её он потерял.
Только сейчас Рома вдруг осознал, что единственным близким человеком для него остался только отец. И хоть, порою, им наедине бывало неловко настолько, что оба отводили взгляд, парень осознавал, что больше у него никого не осталось. А если так, то что его держит здесь, на Земле?
Рома едва заметно улыбнулся и произнёс:
– А, в самом деле, летим! К Альфе Центавра, в Туманность Андромеды, да хоть в чёрную дыру!
– Мне нравится твой настрой, – улыбнулся в ответ Фёдор. – Но всё же в чёрную дыру лететь не стоит. Говорят, в неё можно падать вечно. А у нас нет столько времени.
– Да, надо ж пригодную для жизни планету найти. Кстати, хотя бы субсветовую скорость этот корабль, на который у нас билеты, может развить? А то, я слышал, один зонд, в прошлом веке запущенный, летел аж сорок четыре года. Это ж почти целая жизнь.
Фёдор вновь помрачнел. Он начал перебирать вещи, будто решая, что может понадобиться в космосе, а что нет. Хотя сам только что говорил ведь, что вещи нужно все собрать, но теперь, похоже передумал. Он вытащил чашки из пароочистителя и поставил на полку.
Рома успел забыть, что посуда в этой квартире принадлежала не им, а арендодателю. Так что их забирать точно не стоило. А своих вещей оказалось не так уж и много.
Молчание нарушил Фёдор, начав рассказывать о предстоящем путешествии во время сборов, как бы между делом. Но Рома заметил, что тем самым он ушёл от прямого ответа.
– Почти пятьдесят лет велось строительство кораблей. Учтены все возможные осложнения, – рассказывал по ходу дела Фёдор. – НАСА, Роскосмос, индийская «Сансара», китайская, арабская космические программы объединили усилия. Военные и исследовательские корабли названы в честь выдающихся учёных и космонавтов. А гражданским кораблям дали названия в честь городов, жители которых отправляются в путь, – продолжал Фёдор. – Североморск находится в Мурманской области, и потому мы будем лететь на корабле «Мурманск».
– Даже наш забытый богом городок с населением едва ли в 50 тысяч человек, у Кольского залива, строил себе летательные аппараты? – спросил недоверчиво Рома. – В участие городов федерального значения ещё хоть как-то верится, но тут…
– Все, кто могут, – пытаются выжить, – возразил папа. – Таких городков, как Североморск, – великое множество по всему миру.
– А как смогли всё это засекретить? – поинтересовался сын у Фёдора, пока тот складывал туалетные принадлежности.
– Ну… Полностью засекретить, конечно, не получилось. Оставшиеся за бортом могли увидеть, как корабли улетают без них. Светимость солнца увеличилась, участились вспышки. И обывателям внушили, что особенно боязливые денежные мешки решили улететь с родной планеты, которую могут выжечь гамма-лучи особенно яркой вспышки. Об истинных целях, пассажирских перевозках и масштабах близящейся войны с Эстерау простым людям мало что известно.
– А это разве не вызвало бучу? Уж куда проще было бы пустить слух про инопланетян – всё равно никто не поверил бы. Зачем же специально такой слух пускать?
– Кто знает? – Фёдор только руками развёл. Но поскольку утечки информации избежать не удалось, кое-где наблюдаются серьёзные волнения. Люди малообеспеченные недовольны сложившейся ситуацией из-за несправедливой продажи билетов, озлоблены, не согласны с тем, что возможность спастись доступна лишь богатым, – пояснил папа. – Говорят, в крупных городах взлётные площадки космодромов оцеплены. Солдаты охраняют территорию с автоматами наперевес. Важно удержать людей от массовой паники, иначе это приведёт к неистовому бунту и к жертвам. Такие потрясения не помогут отлёту.
– Папа, они просто хотят выжить, – тихо произнёс Рома, ощущая неприязнь к самому себе. Это что ж, получается? Они улетят, а все те, кто не смог оплатить себе спасение, погибнут? Неправильно это, несправедливо! Хотелось возмутиться, да только… какой в этом смысл? Рома считал себя достаточно взрослым, чтобы понимать, этот мир далек от совершенства. И будь в нём место для справедливости, Диана бы осталась жива. Но и смириться с таким устройством вещей никак не получалось.
Он посмотрел на папу, укладывающего вещи, с укоризной. Не потому, что именно его хотел упрекнуть, а потому, что тот всё воспринимал как должное. Спокойно, рассудительно, взвешенно.
Отец в ответ лишь тяжело вздохнул и отвернулся. Подошёл к шкафу и принялся сортировать футболки с видом, словно важнее дела на свете нет.
Рома терпеливо ждал, когда спадёт это внезапно возникшее напряжение. В конце концов, ему тоже стоило заняться сборами. А поговорить ещё успеют.
Привычку делать паузу, если возникает разногласие, парень перенял от дедушки. Тот всегда умело сглаживал конфликты между отцом и сыном, используя простой, но действенный способ – развести по разным комнатам. За это время оба успевали умерить пыл, успокоиться. Теперь же, когда не было с ними дедушки, они и сами пользовались этим методом. И назревающая ссора быстро сходила на нет.
Чуть позже Фёдор сам возобновил разговор.
– Для подавляющего большинства, то есть людей с недостаточными возможностями, билеты слишком дороги, это правда. И, Рома, пойми, что, с учётом стоимости строительства, у руководителей эвакуации нет другого выбора. Представь масштаб происходящего, – попросил отец. – 49 лет судостроительные верфи в космосе – строительные станции на геостационарной орбите Земли – строили жилищные и военные космолёты.
– А почему в космосе, а не на Земле? – спросил Рома.
– Жилищные, то есть гражданские корабли, из-за особенностей конструкции и габаритов не смогли бы стартовать с Земли. А потому были построены в космосе. Чтобы долететь до них таким же переселенцам, как мы с тобой, строились взлётно-посадочные аппараты.
Парень представил себе Объединённый Флот Земли, дислоцирующийся в космосе. Блестящая металлическая обшивка, голубоватое пламя, рвущееся из сопел. Величественно и красиво. Космическая армада, в невесомости и полной темноте летящая очень-очень далеко. Наверное, он не представлял даже отдалённых масштабов грядущего. Космос всегда был для него где-то далеко, недосягаемый и загадочный. И по большей части ассоциировался с фантастикой, но никак не с реальностью.
– Это колоссальные финансовые затраты – поверь мне, я знаю о чём говорю, – продолжил отец. – Ведь я красил обшивку ледокола, и знаешь, какова площадь всего корпуса? И сколько стоила всего лишь краска для этого? А ведь это не самая большая статья расходов на атомном ледоколе. Для высадки на пригодной для жизни планете понадобятся новые посадочные модули, потому что первые использованные придут в негодность и будут списаны. Это тоже деньги. Каждый из этих модулей ещё только предстоит построить, так как…
– Па, давай будем реалистами, – перебил Рома. – Сколько лет понадобится, чтобы пересечь галактику и найти подходящую планету, если такая, вообще, существует?
– Не найдём мы, найдут наши потомки, – уклончиво ответил отец.
Рома взглянул на трёхмерную проекцию в стеклянном кубе Дианы. Он уже успел положить его в сумку поверх аккуратно упакованных вещей. Диана улыбалась и медленно кружилась под каплями дождя, которые теперь казались парню похожими на звёзды. И эта улыбчивая девушка навсегда останется лишь движущейся картинкой за стеклом. Рома ощутил укол боли почти физически и попытался отвлечься от горестных мыслей, переведя взгляд на отца.
– Слушай, а когда Эстерау планирует применить биологическое оружие? – спросил он.
– По донесениям разведки, в ближайшие год-два, я же говорил тебе. Мы будем искать экзопланету, и лишь пронеся своё предприятие сквозь пространство и время, сможем окупить сделанные вложения, оправдать жертвы, на которые предстоит пойти нам и будущим поколениям. Лететь нам очень долго.
– Насколько долго? – требовательно спросил Рома, больше не в состоянии терпеть неясные ответы.
– Это будут «корабли поколений», – ответил Фёдор, использовав старинный термин. О «кораблях поколений» задумывались лет сто назад. А, может, и больше. Теперь же подобная модель казалась устаревшей, учёные говорили, что вот-вот приблизятся к световой скорости, но так ничего применимого на практике изобретено не было. Законы физики нельзя просто взять и отменить.
– А что это такое? – парень о «кораблях поколений» никогда и не слышал, но ощутил неясную тревогу.
– Полёт закончим не мы. Когда-нибудь его завершат наши праправнуки. Или ещё более далёкие потомки.
– Праправнуки? – обескураженный, спросил Рома, ещё не до конца уложив в голове смысл слов отца. – То есть мы… Нет, это что получается? – он схватился за голову, взъерошив русые волосы, задышал часто и тихо произнёс. – Это ж, получается, никогда…
– Ну, сам посуди: за пределы Солнечной системы мы вылетим за пятнадцать – двадцать лет.
– Мы никогда не долетим! – Рома не сдержался и всё-таки перешёл на крик. – Пап, ты сам понимаешь, никогда! Мы всю жизнь будем болтаться в космосе, запертые в корабле как в консервной банке! И никакой новой планеты для жизни не будет.
В горле застрял ком, который никак не удавалось сглотнуть. Воздуха не хватало.
Нет никаких чудесных двигателей, что доставят корабль к соседним звёздам за пару лет. Люди изобрели трёхмерные фото, смартфоны-проекторы, бесшумные электромобили и куртки с терморегуляторами. И всё это теперь кажется совершенно не нужным. Лучше б уж способ быстрого перемещения в космосе изобрели, а не очередной гаджет, который выйдет из моды через год.
Фёдор, будто не замечая состояния сына, продолжал говорить:
– Скажу тебе больше. Система Глизе 581 – 20,4 световых года, Система Эпсилон Эридана – 10,5 световых года, Система Альфа Центавра – 4,25. Это три самые близкие звездные системы, где потенциально могут быть экзопланеты.
– Ты ведь знаешь, сколько лететь до этих звёзд, – Рома не спрашивал, а утверждал. – Какая разница, сколько до них световых лет? Мы световой год не переживём!
Отец ответил задумчиво, взвешивая каждое слово:
– С нашими ядерными двигателями до ближайшей вероятной экзопланеты Проксима b в Альфе Центавра – около 30 тысяч лет.
У Ромы будто весь воздух из груди вышел. Фёдор оценил перемену в лице сына.
– Там есть и более далёкие расстояния. Созвездие Ориона, например, находится на расстоянии 1,35 тысячи световых лет от Земли. До него лететь около девяти миллионов лет.
Услышав это, Рома рассмеялся, даже не пытаясь совладать с эмоциями. При таком раскладе девять миллионов лет или чуть больше, чуть меньше, уже не имело никакого значения.
Вещи были упакованы. Рома всё уложил в две большие спортивные сумки. Одежда, зубная щётка, ноутбук, смартфон и идентификатор личности, генетическую карту с чипом, а также несколько пищевых чипов–имитаторов, один из которых он уже успел использовать.
Закончив со сборами, парень пошёл на кладбище проститься с той, кто навсегда останется на Земле. Положил цветы на могильную плиту, на которой был изображён портрет красивой молодой девушки и выбита надпись: «Диана Делина (2104–2121) – любимая дочь, внучка, подруга». Рома оглядел территорию всего кладбища, заполненную могилами, и вздрогнул от собственных мыслей – если всё, что рассказал ему отец, в самом деле, правда, скоро вся планета станет одним сплошным кладбищем.
Позднее, дома, лёжа в кровати, Рома долго не мог заснуть, в голове роились тысячи мыслей. Какова вероятность вообще найти обитаемую планету? Даже через тысячи лет? Космос ведь огромен, бесконечен, там миллиарды звёзд, свет которых видели и далёкие предки, и будут видеть те, кто заселит Землю вновь. И что есть человеческая жизнь по сравнению с этим светом? Одно лишь мгновение.
Рома встал и начал расхаживать по комнате. Он осмотрел своё пристанище, с которым ему предстояло на следующий день расстаться: аскетично обставленную комнату, компьютерный стол, лампу, кресло на колёсах, кровать, шкаф для одежды. Такие простые предметы, они могли бы многое сказать о своём владельце.
Это были предметы человека, не сидящего на одном месте. Чужие вещи – он не мог ими распоряжаться, это была собственность арендодателя. С самого начала заселения само собой разумелось, что они с отцом не останутся здесь навсегда, потому что это была съёмная квартира. И те папины месячной давности намёки, которые теперь нашли объяснение, лишь подтверждали это. Всё совпало, они покидали эту квартиру. И покидали Землю. Оседлый образ жизни оставался в прошлом. Начинался кочевой. 19 июля – его последняя ночь на Земле. Он лёг на кровать, ещё некоторое время поворочался и провалился в беспокойный сон.
