«Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты» kitabının incelemeleri, sayfa 4

Замечательная книга... было бы неплохо авторам освятить проблему большинства в странах, где существуют так называемые «диктаторские режимы», а именно поддержка этих режимов большинством населения и удовлетворенности жизни в «бедной стране»

Ребята я матом не люблю ругаться, Но вы что О.... Ели вы предисловие видели???? Главного Вора и Предателя России... Вы что делаете!!!!!

Сразу насторожило «авторитетное мнение»Чубайса - и не зря, как потом стало понятно при чтении. Такой себе псевдонаучный труд. Интересна лишь с точки зрения сжатого обзора некоторых исторических событий. Выводы во многих случаях крайне предвзятые и нередко напоминают антисоветские/антикоммунистические лозунги времен «холодной войны»

Дочитал вчера книгу Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона "Почему одни страны богатые, а другие бедные". На Западе ее очень хвалят, какое-то время она била всевозможные рекорды продаж, сами авторы — уважаемые ученые с сотнями публикаций. Начиная чтение, я ликовал: вот сейчас-то точно узнаю, в чем же корни мирового неравенства!

По итогу авторы не солгали. Действительно, в книге содержится логичная концепция, объясняющая, почему условные Соединенные Штаты богаче условного Зимбабве. Последовательно отказывая в праве на жизнь разнообразным теориям вроде географического детерминизма, авторы утверждают, что все дело — в политических и экономических институтах, существующих в том или ином государстве. Институты эти бывают двух видов: инклюзивные и экстрактивные. Инклюзивные — это когда у вас в стране действует неприкосновенность частной собственности, есть разделение властей, есть свободный доступ на рынок для новых игроков и технологий, есть демократические выборы и возможность реально влиять на принятие важных решений. Экстрактивные — когда в стране все построено для выкачивания ресурсов в пользу элиты. Разумеется, богаче будут те страны, в которых построены инклюзивные институты.

Теория логична и стройна, но есть одна проблема. Что-то подобное наверняка бы смог сформулировать любой из моих одиннадцатиклассников, и для этого ему не нужно было бы двадцать лет преподавать в Гарварде. Все-таки все эти рассуждения про инклюзивные и экстрактивные институты — это нечто очевидное. Мне бы больше хотелось узнать, почему же в одних странах переход к инклюзивным обществам осуществился, а в других — нет.

Впереди было еще 600 страниц, поэтому я принялся терпеливо ждать ответа на поставленный выше вопрос. И... не дождался. Авторы зачем-то приводят гигантское количество примеров инклюзивных и экстрактивных обществ, рассказывают, почему элите на самом деле всегда выгоднее строить именно экстрактивные институты, но главного так и не касаются. Уже в заключении, словно чувствуя вину, они сами задаются вопросом, почему же у одних получилось, а других нет, и дают шикарный ответ: "Так сложилось исторически".

Особенно умиляют традиционно неуклюжие попытки подогнать факты под теорию. Например, Великая Чума XIV века, по мысли авторов, привела к тому, что крестьяне Западной Европы больше не захотели жить как раньше, подняли серию крупных восстаний (Жакерия, бунт Уота Тайлера), и добились отмены крепостничества. Это, понятное дело, привело к экономическому росту и появлению зачатков инклюзивности. А вот в Восточной Европе крепостничество сохранилось. И знаете, почему? Потому что... Великая Чума унесла жизни доброй половины крестьян и феодалам, оказывается, стало легче держать их под полным контролем!

Не могу сказать, что книга плоха. По объему фактуры, по стилю изложения все на пятерочку. Но ответа на вопрос, вынесенный в заглавие, вы так и не получите. С этой точки зрения те же "Ружья, микробы и сталь" меня удовлетворили куда больше.

4/5

Європейців ще під час накопичення капіталу, приблизно межі 16-17 століть, турбувало фрітредерство і протекціонізм. Меркантилісти створили основу наукової школи, яка вірила у захист національних виробників від конкуренції з боку імпорту (протекціонізм).

Але тут раптом настав вік текстилю, а потім цілу парову машину винайшлт, пароплави та паровози. Перша промислова революція та… Лондон витіснив Амстердам за рахунок колоніальної експансії. Так виникла ідея вільної торгівлі — фрітредерство.

Ліст, наприклад, першим став бити на сполох, мовляв фритредерство – це жах, адже ціла країна перетворюється на галузевий придаток. З ним не погоджувалась Чиказька економічна школа на чолі з Фрідманом. Вони хотіли вигадати як створити ефективний ринок з лекал неоліберальної теорії. І вигадали. Щоправда, для розвиненої економіки це дуже здорові рекомендації, але в Україні спрацювало правило Оруелла (того самого, хто написав 1984) — деякі рівніші за інші)) Так було раніше, до початку національного спротиву у 2022 році.

Ерік Райнерт (автор бестселера «Чому нації занепадають») розійшовся ще більше – до кожної тези ліберальної економічної теорії підібравши антитезу, мовляв, Захід дає бідним країнам кредити, що економічних аутсайдерів продовжує перетворювати аутсайдерів на придатки до багатих країн. Так собі ідея, правдива наполовину.

Нам необхідний суверенітет у прийнятті рішень, який я зважилася б назвати обґрунтованим економічним протекціонізмом. Але лише на короткочасну перспективу (до досягнення, наприклад, цільового рівня конкурентоспроможності) і не зараз, а після перемоги над дикунами-загарбниками, адже існує «гіпотеза Портера». Коротко її суть можна передати як «жорсткі умови призведуть до виникнення інновацій». Так і буде. Ми точно переможемо у всьому.

Как определить, станет ли страна процветающей или загнётся? Зависит ли это от государственного устройства, к примеру республики vs монархии? Среди богатых стран есть и те, и те. Может, только белая раса или только христианская мораль позволяет построить процветающую страну? Но ведь есть Япония, Китай и Сингапур - богатые азиатские страны. Авторы берутся за проблему и находят паттерн. Они объясняют его в предисловии, так что это не секрет: экономическое преуспевание страны зависит от её политического устройства. И это не обязательно должна быть определённая форма правления, но важнее всего, чтобы соблюдался политический плюрализм, и чтобы у власти не задерживалась надолго одна и та же элита, которая забывает о народе. Очень показателен пример России: в начале XX века у власти был монарх, который не был заинтересован в развитии страны ("по железной дороге приедет революция - так что не будем её строить вообще"), а заинтересован в своей абсолютной власти. В конце-концов революция добралась, но к власти пришла даже не самая популярная партия большевиков, которая физически уничтожила любой плюрализм и сосредоточилась на себе. И после развала СССР, после некоторой пертурбации власть спокойно перешла в руки силовой элиты, которая только и занимается своими интересами, наплевав на страну. Ничего необычного - тезис о том, что власть развращает, известен давно. Поэтому поддержка политического плюрализма и сменяемость власти так важны. Книга не срывает каких-либо покровов - всё вещи абсолютно очевидные. Зато предоставляет очень хороший экскурс в историю разных стран. К примеру, я знала кое-что из истории Южной Африки, но здесь я впервые прочитала подробности и дискриминирующих законах в ЮАР, принятых самыми плюралистичными в мире британцами при первой же возможности. Или о том, что Ботсвана - самая успешная в политическом отношении стана Африки. Ну и тому подобное - полезно для общего развития.

Книга раскрывает основы институционализма. Через призму развития инклюзивных и экстрактивных институтов в исторической перспективе авторами сделана попытка объяснить различия в уровне развития стран.

Каких-то грандиозных исследований и доказательной базы в этой книге искать не стоит. Но все же теория довольно логично выстроена и заслуживает внимания.

Эту книгу я прочитал несколько лет назад и с тех пор считаю ее одной из самых важных для понимания того, как устроена экономика.

Книга была написана в 2012 г. экономистами Дароном Асемоглу и Джеймсом А. Робинсоном*, получила несколько наград и переведена более чем на 30 языков, в том числе на русский в 2015 г.

Когда меня спрашивают о состоянии экономики или об экономическом росте, то основная часть моего ответа будет основана на тезисах из этой книги. Когда просят рекомендовать что-то к чтению, то эта книга – первая в моем списке. Если в беседе выпадает хоть малейший удобный случай, то я обязательно заговариваю об этой книге.

Книга написана не на языке экономистов (осенью каждого года Д. Асемоглу и Дж. А. Робинсону пророчат Нобелевскую премию по экономике**, но, видимо, устоявшаяся традиция присуждать премии людям более старшего возраста еще в силе) и не языком политологов (Дж. А. Робинсон, кроме того, что экономист, еще и политолог). В книге нет сложных формул или длинных предложений в один абзац и на всю страницу. Авторы пишут легко и увлекательно, пытаясь широкому кругу читателей рассказать и объяснить, почему одна страна долгие годы топчется на месте, а другая – хоть и медленно – но все-таки движется вперед.

Экономический рост или его отсутствие авторы объясняют с помощью теории институтов. Институты они делят на инклюзивные и экстрактивные. К первым относятся независимые суды, устойчивое право собственности, конкурентные демократические выборы, свобода слова и свобода предпринимательства, периодическое обновление органов исполнительной и законодательной власти. Ко вторым можно отнести неэффективность судебной системы, часто меняющиеся законы, использование детского труда, отсутствие ответственности органов власти перед избирателями и невозможность последних выбрать новых.

Экстрактивные институты не обрекают страну на провал, они могут стимулировать экономический рост, но рост этот по своей структуре будет не очень качественным (с минимальным размером добавленной стоимости), производительность труда будет отставать, а текущие темпы роста не удастся перевести в долгосрочный тренд. Вспомним, что темпы роста развивающейся страны должны в целом опережать среднемировые (что на длинном промежутке времени обеспечить довольно сложно), и тогда задача перейти в категорию развитых стран при сохранении такого типа институтов осложняется многократно.

Чем хороши инклюзивные институты? Например, тем, что предприниматель не боится вкладывать в развитие своего бизнеса, потому что знает, что приобретенную землю никто не отберет*** (базовое право собственности гарантировано), право на честную конкуренцию обеспечивают независимый суд и органы власти, а возможности силового захвата компании обречены на провал. Следовательно, такие институты увеличивают число предпринимателей (в том числе благодаря их притоку из других стран). А они, в свою очередь, создают рабочие места, новые продукты, обеспечивают бюджет доходами и делают еще многое другое (будет уместно тут вспомнить «Богатство народов» Адама Смита и его рассуждения о пользе предпринимательства). Благодаря всему этому растет экономика страны, а качество жизни ее граждан повышается.

В книге есть вкладка с фотографиями из разных стран мира, которая показывает разницу в уровне жизни на американо-мексиканской границе, отличие Южной Кореи от Северной, разность столь схожих, казалось бы, материкового Китая и Гонконга (кстати, последний пример замечательно раскрыт в небольшом цикле фильмов нобелевского лауреата по экономике 1976 г. Милтона Фридмана «Свобода выбирать»).

Нельзя не отметить и обширную библиографию (с. 611–663), которую использовали авторы книги при ее написании и благодаря которой мы можем лучше понимать, как те или иные принятые решения влияют на будущее страны.

Любой разговор о провалах или успехах экономического роста можно разобрать с помощью теории институтов. Для этого нужно поближе их рассмотреть, чтобы понять: каким образом они функционируют и на чье благо они работают – для пользы большинства или же в интересах узкого круга лиц?

* Осенью прошлого года на «Эконсе» было опубликовано небольшое, но очень интересное интервью М. Лютовой с Дж. А. Робинсоном о политических институтах и пандемии коронавируса.

** Профессор Чикагского университета Константин Сонин в своих прогнозах в 2019 г., в 2020 г., в 2021 г. и в 2022 г. ставил Д. Асемоглу и Дж. А. Робинсона на первое место в списке номинантов на нобелевскую премию по экономике.

*** Например, основатели игровой компании Playrix Игорь и Дмитрий Бухманы в 2019 г. в интервью «Медузе» рассказали, как за один и тот же участок земли под строительство офиса в Вологде им пришлось заплатить дважды.

Дата написания рецензии: 11.10.2021.

Хто вже тільки не брався нам розтлумачити, чому саме мешканці одних країн живуть собі дуже незле, маючи вільний доступ до якісної медицини, освіти, реальних банківських кредитів для подальшого розвитку тощо. В той же час, досить лише перетнути кордон (умовну рисочку, намальовону на мапі) і ви бачите геть іншу картину. Такі ж самі люди, які мало чим відрізняються за расою, національністю, релігією, історичним досвідом ледве-ледве живріють, з усіх сил вишкрябуючись хоча б до прожиткового мінімуму, та й то не завжди. Щоб пояснити це існує безліч теорій: географічна, культурологічна, освітянська. Але, на думку авторів книги, всі вони хибні. І приводять дуже яскравий приклад - місто Ноґалес, розділене між США і Мексикою. На основі цього та низки інших прикладів, дуже цікавих, з глибоким зануренням у історію країн, автори намагаються розробити власну теорію розвитку і занепаду націй. І ось на ваш розгляд пропонується інституціональна теорія нерівності, яка ґрунтується на визначенні вирішальної (на думку авторів) ролі політичних та економічних інституцій для розвитку (чи занепаду) націй. Аджемоглу і Робінсон виділяють два типи інституцій: 1)«екстрактивні», що спрямовані на вижимання усіх соків з економіки лише на те, щоб якась елітарна групка мала можливість отримувати значні прибутки.

Ті, хто контролює політичну владу, вважатимуть вигіднішим використовувати її для обмеження конкуренції, збільшення своєї частки пирога чи навіть обкрадання й пограбування інших, аніж для підтримки економічного розвитку.

Однак, хоча екстрактивні інститути можуть генерувати певний розвиток, вони не генеруватимуть сталого економічного розвитку того типу, що супроводжується творчою деструкцією. Коли і політичні, й економічні інститути є екстрактивними, стимулів для творчої деструкції й технологічних змін не існуватиме. Тимчасово держава може розпочати швидкий економічний розвиток, скеровуючи ресурси і людей декретами, однак цей процес неминуче обмежений. Коли досягаються межі, ріст припиняється, як це сталося в Радянському Союзі у 1970-х роках.

2) «інклюзивні», такі що спрямовані на сталий економічний розвиток, дивіденди від якого позитивно впливають на все населення країни загалом.

Щоб бути інклюзивними, економічні інститути мають шанувати приватну власність, неупереджену систему права й надання публічних послуг для створення конкурентного середовища, у якому люди можуть здійснювати обмін і домовлятися. Має також бути гарантія можливості відкривати новий бізнес і обирати свій кар’єрний шлях.

Автори переконливо демонструють взаємозв’язок між політичними та економічними інститутами. Інклюзивні економічні інститути створюються на основі, закладеній інклюзивними політичними інститутами, що забезпечують широкий розподіл політичної влади в суспільстві й обмежують її довільне здійснення. Такі політичні інститути ускладнюють також узурпацію влади та руйнування основ інклюзивних інститутів.

Ті, хто контролює політичну владу, не можуть легко використовувати її для встановлення екстрактивних економічних інститутів задля власного збагачення. Інклюзивні економічні інститути створюють справедливіший розподіл ресурсів, підтримуючи існування інклюзивних політичних інститутів

Весь текст прописан дуже детально, його можна сміливо назвати "політичною економією для чайників". Навіть якщо до цього часу ви ніколи нічого не читали на цю тему, текст не буде для вас складним. Навпаки, завдяки чималій кількості дуже наочних історичних прикладів з різних історичних епох та різних країн, деякі місця читаються як невиличкий історичний роман. Наприклад, з цієї книги можна дізнатися, а хто ж така Покахонтас, як прийшов до влади Наполеон та як розпочинали нове життя на безкраїх просторах Австраліїї англійські каторжани. І це зовсім не зменшує наукову чи практичну цінність книги. Автори зуміли дуже докладно показати

"як інклюзивні інституції виникли через поєднання критичного збігу обставин, зумовленого атлантичною торгівлею, як ці інституції зміцніли і заклали основи промислової революції, як режими, що спираються на екстрактивні інституції, гальмували поширення новітніх технологій. Говорячи про занепад сучасних націй, Аджемоґлу і Робінсон звертають увагу на те, як бідні нації усе ще можуть вхопитися за критичний збіг обставин, використати його для того, аби подолати наявні межі й реформувати свої інституції, стаючи на шлях розвитку." Дмитро Шевчук, філософ, соціокультуролог

Главная мысль книги - то, что богатство или бедность стран в настоящее время зависит в основном от истории развития политических и экономических институтов этого государства в период с начала промышленной революции. Все институты разбиты на две категории, по терминологии авторов, инклюзивные - способствующие развитию экономики (плюралистические и демократические), и экстрактивные - не способствующие (авторитарные). Почти по Марксу, только не по Марксу))) Идея очень интересная, а вот воплощение разочаровывает. По всей книге рассеяны множество примеров, в каких странах как происходило, и почему весь мир бедный, а Запад богатый. Глава за главой, пример за примером. Но какие конкретно институты, как конкретно эти институты влияли на развитие, и самый главный вопрос, как переходить от экстрактивных институтов к инклюзивным, фактов почти нет. Ближе к середине это наскучивает, Как совет по чтению: читайте первые несколько глав полностью, а начиная с середины только начало главы и заключение. Ничего не потеряете, зато время сэкономите.