Kitabı oku: «Малайзия изнутри. Как на самом деле живут в стране вечного лета, дурианов и райских пляжей?», sayfa 2
И жили они вместе долго и счастливо
Прошло еще двадцать лет. Ровно половина моей жизни. За эти годы я получила второе, а потом и третье образование. Восемь лет строила карьеру в сфере маркетинга в гостиничном бизнесе. И только достигнув неплохой должности, поняла, что перевод – моя первая и главная профессиональная любовь. Ушла с позиции замдиректора по маркетингу в крупной гостиничной сети в свободное плавание, сделав ставку на любимую профессию переводчика. Снова доучивалась. Этот непростой шаг оказался лучшим решением в моей карьере. Синхронный перевод для меня сегодня – это работа, образ жизни и бесконечный драйв. Тот редкий случай, когда занимаешься любимым делом и тебе платят за это деньги.
Вскоре после переезда я столкнулась с тотальным недостатком информации о Малайзии в интернете и вечным передергиванием фактов в тех немногочисленных статьях, которые изредка появлялись. Именно это сподвигло меня начать вести блог «Сказки о Малайзии» в ЖЖ, который я вела без малого десять лет. Думаю, в те годы блог и фотография стали моей творческой отдушиной. С понедельника по пятницу я жила в жестком корпоративном ритме, а в выходные выкатывалась из дома на фотоохоту, брала интервью и писала статьи. С уходом во фриланс времени на блог перестало хватать. Да и любимая профессия забирала всю творческую энергию. Но мысль о том, что я хочу написать книгу о Малайзии по мотивам блога, не покидала меня все эти годы.
У нас с Ником родились дети. С ними я открываю для себя еще одну Малайзию, заново знакомлюсь с городом, который, как мне казалось, я знала как свои пять пальцев. Времени стало еще меньше, а желания написать книгу о стране, которая стала мне вторым домом, – еще больше.
Пандемия сбила все привычные ритмы. В нашу жизнь вошли локдауны, удаленная работа и карантины. И в очередной затянувшийся локдаун 2021 года я села за компьютер и начала писать. Между детсадовскими онлайн-занятиями по утрам и ночным синхронным переводом из-за разницы в часовых поясах всегда находилось время на книгу.
На этих страницах я расскажу вам о той Малайзии, которую люблю и открываю для себя вот уже много лет, о том, как за эти годы менялась страна, а вместе с ней и я, что здесь хорошо, что смешно, а что можно и улучшить. Я надеюсь, что смогу передать вам частичку той любви, которую испытываю к этой стране, и что книга вызовет у вас желание приехать сюда отдохнуть или даже пожить. Или хотя бы просто на расстоянии приоткроет для вас завесу тайны над этой диковинной и малоизвестной страной.
Плавильный котел
Кто все эти люди?
Satu Malaysia
В своей книге «Наблюдая за англичанами» Кейт Фокс вновь и вновь возвращается к идее о том, что английское общество невозможно понять, не разобравшись в его классовой системе. Класс определяет, какие цветы растут перед вашим домом, каким словом вы называете комнату в доме, где стоит обеденный стол, и как вы обращаетесь к маме. Точно так же малайзийское общество невозможно понять, не разобравшись в том плавильном котле, где не одно столетие варятся разные национальности, особо не торопясь перемешиваться.
В Малайзии более пятидесяти этнических групп, три из которых – малайцы, китайцы и индийцы – считаются основными, и все вместе они делятся на категории бумипутра и не-бумипутра. Прошел не один месяц, прежде чем я научилась различать между собой малайзийцев разного происхождения. На то, чтобы научиться отличать малайзийцев от работающих в Малайзии индонезийцев, непальцев, бангладешцев, мне понадобилось еще больше времени. Я уже не говорю о том, что принять малайзийца китайского происхождения за китайца из континентального Китая – значит нанести первому ужасное оскорбление. Примерно так же дело обстоит с малайзийскими индийцами. Сейчас у меня в этом деле черный пояс. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, где говорящий на хинди и пьющий вино фанат крикета из Индии, а где говорящий на тамильском, любящий пиво и футбол индиец из Малайзии.
Шестой премьер-министр Малайзии Наджиб Тун Абдул Разак запустил в 2008 году кампанию под лозунгом Satu Malaysia – Единая Малайзия – в очередной попытке объять необъятное, всех объединить и перестать, наконец, ссылаться на этническую принадлежность и называть всех просто малайзийцами.
Принять малайзийца китайского происхождения за китайца из континентального Китая – значит нанести первому ужасное оскорбление.
Вопрос о том, кто и когда сюда приехал, местами весьма щекотливый и достаточно политизированный. Давайте же попробуем разобраться, кто живет в Малайзии и как они все сюда попали.
Откуда взялись малайцы
Понятие «малаец» очень широкое. Это австронезийский народ в Юго-Восточной Азии. В современной Малайзии малайцами договорились считать всех тех, чьи предки малайцы, кто говорит по-малайски и исповедует ислам. Однако малайцы также живут в Индонезии, Брунее, Сингапуре, на Филиппинах, Шри-Ланке и даже острове Мадагаскар. До сих пор ведутся исследования о происхождении малайской расы.
Существует теория, что малайцы пришли с территории современной китайской провинции Юньнань. Согласно другой теории, малайцы появились в Индонезии, и само название малаец (по-малайски мелайЮ) происходит от названия реки Мелайю на Суматре. Есть и теория о том, что малайцы приплыли в сегодняшние места своего расселения с островов Тихого океана.
К тому времени, когда малайцы прибыли на территорию современной Малайзии, Малаккский полуостров населяли аборигены оранг асли. Какая бы теория ни оказалась верной, малайцы оказываются «не местными». Именно поэтому свои корни и национальную идентификацию они ищут не столько в привязке к исконным землям, сколько в особых чертах характера, религии и языке.
Малакка
Именно с Малакки начинается история малайской государственности. Здесь в начале XV века был образован первый малайский султанат. История его основания – переплетение легенд и фактов. Настолько тесное, что даже в исторических трудах можно встретить одну и ту же легенду с некоторыми вариациями.
Основал Малакку принц Парамешвара из города Палембанг в Южной Суматре. Судя по легенде, он был явным авантюристом. Парамешвара это не имя собственное, а титул санскритского происхождения. На палембангском малайском он означает «принц-супруг». Им награждали человека, который женился на дочери яванского правителя. В конце XIV века принцу с семьей пришлось бежать из Суматры после вторжения войск индуистской империи Маджапахит.
Последовала темная история с островом Темасек (современный Сингапур), который находился тогда под властью Сиама. Через неделю после того, как правитель острова приютил беглого Парамешвару, тот убил его и захватил власть. В дальнейшие пять лет новый правитель превратил Темасек в пиратскую базу, грабя торговые судна в Малаккском проливе. Когда принца потеснили теперь уже и оттуда, он направился на полуостров в поисках некоего рыбацкого поселка в устье большой реки. По некоторым версиям, в гордом одиночестве, по другим – в окружении тысячи солдат.
Легенды сходятся в одном. Перед тем как зайти в поселок, принц лег отдохнуть под деревом и был разбужен собачьим лаем. Свора собак окружила канчиля, мышиного оленя размером чуть больше кошки, неизменного персонажа малайского фольклора, и теснила того к обрыву. И тут канчиль исхитрился ловко ударить одну из собак так, что сбил ее с ног, и смог вырваться из смертельного круга.
«Прекрасное место для того, чтобы основать государство, – сказал наблюдавший эту сцену Парамешвара. – Здесь рождается смелость». Дерево, под которым он спал, называлось эмблика, по-малайски – мелака. Этим именем и было решено назвать город.
Так в 1403 году была основана Малакка. Как бы то ни было, принц оказался на редкость прозорливым. Сложно представить себе более удачное место для будущего центра всех торговых путей Юго-Восточной Азии. Здесь сходились торговые суда из Китая, Индии, Индонезии и арабских стран. Тут торговали шелком, фарфором, тканями, пряностями и драгоценными камнями. Не случайно Малакка позднее привлекла внимание португальских конкистадоров. Португальцы называли город «идеальным торговым местом».
Именно Парамешвара одним из первых правителей на Малаккском полуострове принял ислам в 1414 году, женившись на дочери одного из суматрских царей. Несколько последующих правителей Малакки расширили свои владения, распространив свою власть на другие княжества Малаккского полуострова – Паханг, Джохор, Кедах, Перак и Селангор и укрепив на полуострове влияние ислама. Именно тогда в значительной мере сформировались нынешние границы Малайзии. Экономическое влияние Малакки было так огромно, что язык торговли, малайский, стал лингва франка7 всего региона.
«Золотой век» Малакки завершился в 1511 году, когда ее захватил губернатор Португальской Индии генерал Афонсу де Альбукерке. В последующие 130 лет Малакку защищала построенная португальцами неприступная крепость А’Фамоса. Стоявший в Малакке гарнизон положил начало португальской общине Малакки, которая существует до сих пор.
Перанакан
Основная масса китайцев, чьи потомки живут сегодня в Малайзии, приехала сюда в конце XVIII и в течение XIX века. Однако тесные связи между Китаем и жителями Малайского архипелага существовали еще в XIII веке. Китайские торговцы активно вели дела с жителями Малаккского полуострова и селились здесь.
Позднее, в 1409 году, для укрепления отношений Малакки с Китаем замуж за правителя Малакки Парамешвару была выдана дочь китайского императора. Принца провозгласили его наместником. Чтобы не чувствовать себя одиноко вдали от дома, китайская принцесса взяла с собой полторы тысячи придворных. Большинство из них построили семьи с малайцами. Их потомки образовали отдельную этническую группу – перанакан, то есть «родившиеся здесь». Традиции перанакан представляют собой переплетение древних китайских и малайских обычаев. Женщины сочетали китайские блузы со стоячими воротниками с малайскими саронгами. Их пища стала более острой и пряной под влиянием местных привычек. Женщин стали называть словом ньенья, искаженное португальское донья, замужняя женщина. А мужчин – баба. Слова бабаньенья и ньенья синонимичны названию перанакан.
Китайцы
В начале XIX века очередная волна китайских эмигрантов хлынула во вновь образованные британские поселения на острове Пинанг (тогда остров Принца Уэльского), в Сингапуре и Сараваке. В этих двух штатах и в Сингапуре китайцы до сих пор составляют большинство населения. Если первые эмигранты этой волны были заняты в основном в сельскохозяйственном секторе, то середина XIX века знаменует начало так называемой оловянной лихорадки. В Малайе нашли богатые залежи олова. Наживались огромные состояния, создавались альянсы между разбогатевшими китайцами, малайской аристократией и англичанами, велись внутренние войны. Тот самый плавильный котел, пламя под которым тогда еще ловко поддерживали англичане, уже начинал булькать.
Говоря об этой волне китайской эмиграции, нельзя не упомянуть об истории возникновения Куала-Лумпура. Она неизменно напоминает мне историю в духе Дикого Запада. Только по-восточному. В 1858 году султан Селангора задался целью найти новые залежи олова и задумал расширить периметр поисков в своих владениях. Из портового города Кланг, столицы штата, где сходились морские пути и активно велась торговля, султан приказал отправить экспедицию вглубь полуострова. На разведку решили отправить китайцев. Флотилия торжественно двинулась по реке Кланг вглубь страны. Больше ее никто не видел. Первопроходцы бесследно сгинули в джунглях. Прождав несколько месяцев и не получив никаких вестей, султан отправил еще одну флотилию на поиски олова. Ее, увы, постигла та же участь. И лишь третья попытка увенчалась успехом. Хотя султану об этом стало известно не сразу, так как в Кланг китайцы не вернулись. Не смогли или не захотели. Дойдя до устья рек Кланг и Гомбак, отправленные на разведку люди высадились и обнаружили вокруг непролазные джунгли, топи, крокодилов, малярийных комаров и других еще менее гостеприимных животных. Было не до олова. Не до жиру, быть бы живу. В последующие несколько месяцев китайцы вырубали лес, осушали болота и строили жилье. Крохотное поселение, выросшее в точке слияния рек Кланг и Гомбак, стали называть «болотистое устье», по-малайски – Куала-Лумпур. И олово все-таки было найдено. К поселению потянулись сотни китайских старателей, приезжавших из южных провинций Китая в погоне за призрачной надеждой на обогащение.
Среди известных китайцев Малайзии – тот самый дизайнер обуви Джимми Чу, основатель роскошной сети отелей Shangri-La Роберт Куок и актриса Мишель Йео.
Прошло несколько лет. Поселение разрослось в размерах. Здесь вовсю развернулся игорный бизнес, велась всякого рода торговля, открылись опиумные, бордели и ломбард. Всем этим праздником жизни руководил так называемый китайский капитан. Он представлял собой нечто среднее между мэром города и главным мафиози. Дольше всех на месте капитана продержался некто Яп Ах Лой. Он захватил власть и почти сорок лет твердой рукой правил поселением, чем по праву заслужил звание основателя города. Яп Ах Лой увековечен в Куала-Лумпуре весьма скромно: его именем названа самая короткая улица города длиной 330 метров в сердце Чайнатауна. Возможно, такое забвение объясняется неловкостью того факта, что у столицы Малайзии такая не малайская и не слишком благопристойная история возникновения.
Среди известных китайцев Малайзии – тот самый дизайнер обуви Джимми Чу, основатель роскошной сети отелей Shangri-La Роберт Куок и актриса Мишель Йео.
Из Мадраса в Брикфилдс
В школьных учебниках истории можно прочитать, что индийцы начали приезжать в Малайю только в середине XIX века, когда англичане развернули здесь строительство железных дорог. Однако до исламизации Малайи в XV веке здесь исповедовали индуизм. До того как в малайский язык вошла арабская письменность джави, здесь пользовались южноиндийскими слоговыми письменностями. Уже во II веке н. э. индуистские королевства Лангкасука и Тамбралинга, расположенные на территории Малаккского полуострова, были частью Большой Индии, региона, находившегося под влиянием Индии. Ее частью было и королевство Шривиджайя на острове Суматра на территории современной Индонезии, которое некоторое время правило Малаккой, первым малайским султанатом.
Индийцы продолжали посещать территорию Малаккского полуострова вплоть до XV века в качестве мореплавателей и торговцев. Как и китайские мореплаватели и торговцы того времени, индийцы четти из штата Тамилнад часто селились в Малакке, образуя семьи с малайцами и вливаясь в причудливый местный фьюжн.
Вторая волна эмиграции началась в эпоху португальской колонизации Малакки в начале XVI века. Стремясь распространять католическую веру, португальцы создавали все условия для переезда в Малакку вновь обращенных в католичество индийских семей. Приветствовались смешанные браки между индийцами и малайцами, а также португальцами и местными жителями. В Малакке образовалась еще одна уникальная этническая группа – кристанг. Их еще здесь называют евразийцами или просто португальцами. Они носят португальские фамилии, исповедуют католичество и соблюдают индийские национальные традиции. Некоторые говорят на португальском. В Малакке до сих пор существуют центры португальского языка. Один из самых ярких представителей этой группы – основатель всем известной авиакомпании лоукостера AirAsia – Тони Фернандес.
Третья волна индийской эмиграции в Малайзию пришлась на XVIII–XIX века, когда на Пинанге, в Малакке и Сингапуре появились англичане. Индийцев везли в Малайю для работы на плантациях, а потом и на оловянных рудниках, для службы в армии и полиции. Вскоре англичане занялись строительством железной дороги, чтоб переправлять олово из центральных частей Малайи в порты. Для строительства и обслуживания железной дороги англичане привозили в Малайю индийцев, к тому времени в железнодорожном деле поднаторевших. Везли не только строителей, но и инженеров с механиками.
В молодом Куала-Лумпуре появился район, известный сегодня как Маленькая Индия. Основал его, как ни странно, китаец. Капитан Яп Кван Сенг сообразил, что в быстро строящемся Куала-Лумпуре вырастет спрос на кирпичи, и в конце XIX века построил рядом с глиняным карьером кирпичную фабрику. Район назвали Брикфилдс в честь фабрики (англ. brick – кирпич, кирпичный; fields – поля). Тут же расположилось и главное железнодорожное депо. Дома для специалистов и рабочих строились неподалеку. После обретения независимости от Великобритании жившие здесь индийцы получили гражданство Малайзии. Многие осели в районе Брикфилдс в Куала-Лумпуре, сделав из него Маленькую Индию. Дома тех первых лет до сих пор можно увидеть на улице Розарио.
В Брикфилдсе родился и вырос Ананда Кришнан, самый богатый человек в Малайзии и один из тройки богатейших в Юго-Восточной Азии. Именно его идеей было строительство башен-близнецов Петронас, сегодняшнего символа Малайзии.
Плавильный котел или бомба?
В середине XX века Малайзию потряхивало вместе со всем остальным миром. В годы Второй мировой войны страна пережила японскую оккупацию. За ней последовала борьба за независимость, увенчавшаяся уходом англичан и основанием Федерации Малайя в 1957 году. Все это происходило на фоне двенадцатилетний войны между силами Британского содружества и Малайской коммунистической партией. Малайзия гордо называет себя первой страной в мире, победившей коммунизм. Гражданская война закончилась в 1960 году капитуляцией коммунистов. В тот же период сформировался окончательный состав нового государства. В 1963 году к Федерации присоединились Сингапур, Сабах и Саравак, образовав Малайзию. Идиллия длилась недолго, и в 1965 году Сингапур, возглавляемый Ли Куан Ю, вышел из состава федерации из-за неразрешимых идеологических противоречий. Страны пошли каждая своим путем.
Это было начало той Малайзии, которая существует сегодня. Гражданами молодой независимой страны, которая наконец определилась с территорией, стали малайцы девяти вошедших в федерацию султанатов, китайцы и индийцы во всем их разнообразии, перанакан, кристанги, аборигены оранг-асли и многочисленные народности Сабаха и Саравака, имеющие очень мало общего со всеми теми, кто проживал в полуостровной части Малайзии. Тогда еще было не очень понятно, то ли это плавильный котел, то ли бомба замедленного действия.
Несмотря на все усилия нового правительства, в 1969 году после очередных выборов в стране в первый и в последний раз вспыхнули беспорядки на национальной почве. Их пришлось подавлять силами армии, и было объявлено чрезвычайное положение. Именно после тех событий был принят временный закон о праве земли, вызывающий столько споров и так много эмоциональных откликов. По этому закону, основанному на 153-й статье Конституции, малайцы имеют особый статус бумипутра. Этот статус наделяет их определенными привилегиями в сферах образования, коммерческой деятельности, дает дополнительные возможности в области владения недвижимостью и устанавливает квоты должностей на государственной службе. Однако принятый как временная мера поддержки для финансово уязвимого малайского населения закон действует до сих пор. Любые поползновения на его легитимность и предложения его упразднить рассматриваются как угроза титульной нации. Впоследствии к категории бумипутра были причислены несколько других этнических групп Малайзии: аборигены оранг-асли, народы Сабаха и Саравака, перанакан и, как ни странно, так называемые евразийцы, потомки португальских завоевателей XV века. Статус бумипутра по-прежнему не имеют китайцы с индийцами, уже много поколений называющие Малайзию своим единственным домом.
Я далека от того, чтобы выступать в поддержку этого закона. Но чем больше я вижу, как живут другие многонациональные страны со сложной историей, тем больше затрудняюсь сказать, как «правильно».
Как бы то ни было, благодаря закону или вопреки ему этот плавильный котел булькает довольно мирно. В стране нет национальных распрей. Порой народ выпускает пар, рассказывая друг о друге анекдоты и байки с национальным уклоном. Но дальше этого дело не заходит. Межэтнические браки хоть и редки, но не являются диковинкой и не воспринимаются негативно. При этом каждая группа бережно относится к своим традициям и хранит их вот уже несколько веков. В индийской и китайской диаспорах Малайзии есть традиции, которые благополучно забыты в Индии и Китае, но обрели вторую жизнь здесь.
В индийской и китайской диаспорах Малайзии есть традиции, которые благополучно забыты в Индии и Китае, но обрели вторую жизнь здесь.
Думаю, что именно многонациональность и многоконфессиональность этой страны помогают мне почувствовать себя ее частью. Иногда мне кажется, что я ассимилировалась здесь ровно настолько, насколько ассимилировалась любая китайская семья, которая бурно празднует Китайский Новый год и говорит дома на кантонском8. Мои дети еще слишком малы, чтобы вдаваться в философские размышления на тему самоидентификации. Но говорят они по-русски и по-английски, по праздникам наряжаются в индийскую одежду, обожают узбекскую кухню, заочно любят русскую зиму, в детском саду разучивают стихи на малайском и уже учатся писать китайские иероглифы.
Блог «Сказки о Малайзии»
Новый сотрудник в моем отделе разбавил своим присутствием однородный круг китайских дам. Во-первых, он не дама. Во-вторых, не китаец. И я никак не могла определить наметанным глазом, какого роду-племени будет мой новый сотрудник. Пока сегодня Карл по малайзийской традиции угощать шефа с первой зарплаты не пригласил меня на обед. Его история заслуживает того, чтобы с вами ею поделиться.
Мама Карла наполовину тайка, наполовину китаянка из Малайзии. Папа – американец итальянского происхождения, заброшенный авантюрным ветром в тогда еще вовсе не модернизированную Малайзию 60-х. Джунгли, океан, тропики, экваториальная страсть – родился Карл. К несчастью, через два года отец погиб. Еще через несколько лет мама Карла второй раз вышла замуж – за индийца тамила из Шри-Ланки. Тот усыновил Карла и дал свою индийскую фамилию. Получилась та еще смесь – немудрено, что я две недели не могла определить национальность. Карл говорит, что чувствует себя именно малайзийцем, а не индийцем, китайцем, тайцем или американцем.
Но это, друзья мои, только преамбула. Речь пойдет вовсе не о Карле. А о его дочке. Карл женился на индианке пенджабке, мама которой из Индии, а папа из Шри-Ланки. Дочку, которой сейчас 5 месяцев, назвали Заня Мариса.
И пошел Карл в местный аналог ЗАГСа. Пришел и говорит: хочу, мол, зарегистрировать дочь, Заню Марису Карловну. В ЗАГСе сотрудница все тщательно записала: имя, гражданство, добралась до графы «раса» – то, что у нас называют национальностью, – и спрашивает:
– А какой расы будет Заня Карловна?
И Карл гордо ей говорит:
– Пишите – малайзийка.
Мол, в духе кампании «Единая Малайзия» хватит делиться на этнические группы. Имею право. А сотрудница ему объясняет:
– Малайзийкой нельзя. В Малайзии есть только три расы: малайцы, китайцы и индийцы. Выбирайте. Вот вы кто?
– Я, – говорит Карл, – частично таец с китайцем, частично итало-американец, усыновлен в нежном возрасте индийцем из Шри-Ланки.
– Все понятно, – отвечает мадемуазель. – Пишите Заню Карловну индианкой тамилкой.
Карл от такой логики слегка опешил, потому что в Зане Карловне хоть и намешано всего, но вот как раз тамильской крови нет ни грамма. «Зачем, – говорит мне Карл, – зря портить жизнь ребенку? Ладно бы и правда была индианкой, а так ни за что будет мучиться». И в словах его, к сожалению, львиная доля правды. Быть индийцем – это худшее, что может произойти с малайзийцем. Покатились дальше. Мадемуазель предлагала варианты – Карл отбивался.
Тут мадемуазель зашла в тупик и говорит, что, раз такое дело, нужно звать начальство. Из глубин конторы вышло разбуженное начальство, почесало репу и сказало, что, раз такое дело, нужно открывать развернутое меню рас. О как! И из развернутого меню на ошеломленного Карла выпала опция записать наследницу ланкийкой9. То есть гражданство-то Малайзии, а этническое происхождение – ланкийка. Карл отбился.
Добрались, наконец, до секретной опции «Х» – евразиец. В Малайзии так называют потомков португальцев, которые осели здесь несколько веков назад и смешались с местными жителями.
– Пишите, – предлагает Карл, – Заню евразийкой. Потому что она таковая и есть по сути.
– Евразийкой не могу, – испугалось начальство, – потому что тогда Заня Карловна, когда вырастет, сможет претендовать на статус бумипутра наравне с малайцами.
Есть такой закон в Малайзии – особый привилегированный статус малайцев, который почему-то распространяется и на потомков португальских завоевателей. Предложение Карла подписать документ, что слово «евразийка» в данном конкретном случае не означает потомка португальцев и не будет являться основанием для претензий, не оказало желаемого действия.
Меня, конечно, раздирает соблазн попросить вас угадать, кем в итоге записали Заню Карловну. Но, боюсь, дебри логического мышления малайзийского бюрократа нормальному человеку разгадать не под силу. Так что строчкой ниже спойлер. Зане в графе «раса» написали «Соединенные Штаты». Причем не Америки, а какие-то загадочные Соединенные Штаты неизвестно чего и кого. Нашлась, представьте себе, такая опция в форме свидетельства о рождении. То есть малайзийская гражданка не может иметь расу «малайзийка», а должна непременно классифицироваться как малайка, индианка или китаянка. Но при этом совершенно дикая опция «Соединенные Штаты» существует! Сводный брат Карла, адвокат, предлагает добиться через суд права ребенка называться малайзийкой, и только малайзийкой, без дополнительных классификаций по национальному признаку.
6 мая 2011 г.
