Kitabı oku: «Как мы стали детективами после того как я умер», sayfa 2
– Нет, что ты! Ни капельки не больно.
Неимоверное облегчение грузом спало с плеч.
Она ни на шутку испугалась, если бы оно в действительности болело?
Такие мысли бросают в дрожь, однако она умело от них избавляется и напрочь забывается, у него теперь всё в порядке, а это сейчас для неё главнее всего остального.
– Только, – он снова невнятно забормотал, покрываясь алым румянцем и смотря на их сжатые вместе пальцы, – Что это за непонятный стук?
Она запускает тоненькие пальцы в взъерошенную копну темно коричневых волос, только больше разлохматит, но и восхититься насколько мягки.
– Видимо, я тебе понравилась.
Он смутиться такому предположению и с детской, но для своего возраста это не страшно, надует губы.
– Хотя возможно ты просто рад, что с нами все хорошо, – смущенно произносит она и падает на кровать, рядом с другом.
Слышится скрип зубов, и краем глаза Мегуми замечает, как Ханако содрал корку с недавних порезов.
– Идиот.
– Я знаю.
Он обхватил руками стройную талию и положил голову на плечо, и стал наслаждаться мягкостью кудрявых волос.
– Отвлекаешь меня, да? Не хочешь идти домой.
В глубине души Ханако понимает, что Мегуми права, но признавать этого не хочет. Он закрывает глаза на собственное поведение, спуская себе с рук абсолютно все, ничего не пытается делать и сам не замечает того, как хватается за такую живую и желанную им Мегуми, пытаясь спастись.
Он смирился с тем фактом, что жизнь не приносит ему радости или удовольствия. Ханако еще не погиб окончательно, пожалуй, лишь из-за Мегуми, которая вытаскивала парня из болотной трясины. Правда, Ханако не понимал, делает ли она это намеренно или это получается как-то случайно.
Но правильно так об этом говорить? Они же знакомы всего лишь несколько дней? Хотя возможно он нашел родственную душу или как это называется?
Но думать об этом не хотелось.
Он довольный собой улыбается сквозь дремоту и слышит тихое слово «хитрец».
Он подумает об этом потом.
Только не сейчас.
Он не хотел усложнять себе жизнь, хотя бы сейчас.
*
Спустя несколько дней все вернулась на круги своя.
Ханако залечил свои раны после драки и получил бумагу об освобождение от уроков физкультуры, на три дня. Но в портфеле лежала грязная форма для физры, которую он не мог принести домой, чтобы родители не задавали лишних вопросов. Мегуми не стала задавать лишних вопросов, почему он не может принести одежду, всегда есть причины.
– Знаешь ты можешь купить хороший порошок и постирать в школе. И когда одежда высохнет ты сможешь принести домой, – задумчиво произнесла девушка.
– А какой порошок хороший? И какой не пахнет химией?
– Shabondama вроде бы неплохой. Но на какие деньги ты хочешь купить порошок?
– Я иногда утром разношу газеты.
– Хорошо. Но почему именно порошок, а не мыло?
Все-таки они не в доме где есть стиральная машина, для которой нужен порошок.
– Чтобы наверняка все пятна отстирались.
Так они решили провести остаток школьного дня. Пока была большая перемена Ханако побежал в ближайший магазин и купить порошок для стирки. Следующий урок физкультура и поэтому он мог спокойно все сделать.
Мегуми пошла в библиотеку искать книгу, о которой ей сказала Тамоко-сан. Женщина посоветовала ей много интересных книг о медицине и сказала, какие есть хорошие институты, чтобы выучиться на врача. И среди интересных она посоветовала почитать книгу известного биохимика Осаму Хаяиси.
И свои поиски девушка решила начать со школьной библиотеки.
*
И вот, отыскав нужную лестницу, она поднялась по ней вверх и зашла в школьный архив, которым заведовал учитель Такаши. Мегуми зашла в тёмный читальный зал библиотеки и стала ходить между стеллажей со множеством каких-то заумных книжонок. Отыскав ту самую, она коснулась её кончиками пальцев и из неё вылетел большой сгусток пыли и дыма. Но на обложке было написано совсем другое название.
– Кто пришел? – послышалось где-то сзади.
Мегуми натянула улыбку, на какую только способна.
– Тамоко-сан посоветовала мне прочитать одну книгу. И вот я хочу найти её, – она обернулась назад и помахала ему рукой в знак приветствия. Её оптимизма он не разделял, поэтому просто ограничился кивком.
– А как книга называется?
– Сборник эссе биохимика Осаму Хаяиси.
– Ну, тогда разочарую тебя: я её ещё не нашёл.
– Но!
– Я же сказал тебе, что этой книги тут нет, – недовольно произносит учитель Такаши, но затем устало вздыхает, – Но ты все равно можешь оставаться тут, если тебе надо. Ты ничего не делала и поэтому я не могу тебя выгнать из библиотеки.
Она лениво отвела взгляд в сторону и взяла с полки первую попавшуюся книгу. Она стала осматривать её аккуратный переплёт и пыльные страницы, на которых было написано о каком-то волшебнике.
– Ладно я пойду. Библиотека закрывается в семь часов вечера, – учитель развернулся и ушел.
Быстро позабыв о нём, девушка продолжала лазить по полкам пытаясь найти нужную книгу.
Надо же было себя чем-то занять, пока Ханако ищет порошок.
И все же этой книги нет в школьной библиотеке, значит надо искать в другой.
А, точно ещё же надо пойти на урок физкультуры.
*
Она сидела в открытом классе географии, который находился напротив спортивной площадки. Сумка резко перемещается на подоконник, а затем и сама Мегуми, приложив усилия, чтобы подпрыгнуть, умещается рядом.
Ханако стоял в дверях класса и задумчиво смотрел на девушку. Если так подумать, при свете дня, не выглядит ли она чрезвычайно болезненной? Черная кофта поверх школьной формы – она постоянно мерзнет? Темные волосы до лопаток мягкие и прямые, но заплетенные в тугой хвост на конце. Она целиком напоминает жалкого котенка, почему-то стремящегося броситься под грузовик.
– Я тут, – друг улыбается, ожидая реакции.
Она вздрагивает и переводит взгляд, который еще с секунду выглядит стеклянным. Потом улыбается одними губами, удивляя почему-то тем самым до глубины души. Это самая искренняя улыбка, которую он от нее мог, вероятно, получить.
– Надо, наверное, идти, но мне не хочется уходить сейчас, – улыбка от начала до конца осталась грустной, потому что глаза – призрак наконец понял – постоянно были печальными. В их первую встречу из-за тьмы в них, ему казалось, не было вообще ничего.
Потому что дома может ждать очередной скандал с родителями.
– О, неужели свидание? – он знал ответ, но все равно продолжал шутить.
– Не думаю, – и все равно это было забавно: она начала качать ногами, видимо, довольная его предположением, что она кому-то может понравиться. И за всем этим было чрезвычайно забавно наблюдать. – Лучше скажи ты постирал одежду?
– Нормально, – парень махнул рукой и сел рядом с ней. – Насколько может быть возможным.
– Одежда успела просохнуть?
– Более-менее.
– Я рада.
Ханако приложил палец к губам, раздумывая над сказанным, позволяя тишине лечь им обоим на плечи, а гулу с улицы проникать в комнату вместе с влажным ветерком. Они сидели, смотря на вымощенную стену напротив, ловя взором пылинки, освещенные и лениво меняющие траектории.
– Но все же, если это свидание, не хочешь причесать волосы? – на этот невинный вопрос она лишь удивленно наклонила голову, благодаря чему стало видно, что она даже приблизительно не в этом направлении думала.
Он знал, что все эта ложь.
Но он хотел отвлечь её от гнетущих мыслей, даже если это была простая прическа.
– Не могу не признать, что твоя затея ужасна, – припечатала она тихо. Ханако драматично взялся за сердце. – Впрочем мне нечего терять. Вдруг ты мне сделаешь, что-то интересеное.
– Ч-чего? – через секунду он не понял, комплимент это или же наоборот оскорбление.
– Я шучу. Это ужасно от начала и до конца.
– Я пошел… – склонность к некому драматизму наравне с не слишком изящной прямолинейностью составляли его повседневную маску, которая уже срослась и породнилась с его душой, а только она и составляла теперь зыбкий облик.
Как он и планировал, она остановила его, правда, не мольбами о помощи: – У меня где-то была расческа.
– Хе, если бы я мог, я бы сам причесал тебя, – заверил он, крутясь в воздухе, довольный результатом и произведенным впечатлением от своих слов.
Она, занесшая расческу над головой, остановилась:
– А ты не можешь?
– Я же не умею делать прически, – пожал он плечами.
– Да? Ты предложил идею, поэтому делай.
Все это выглядело так странно, будто прически она делает не в доме, как другие люди. Медленно и размеренно, как и все остальные.
– А ты попробуй!
Ее руки, в одной из которых был простой деревянный гребень, бессильно опустились на колени, будто ее заставляли все это делать и интерес совсем не двигал последующими робкими движениями. На щеку опустилась рука, подушечкой большого пальца мягко ощупывая текстуру кожи.
– Ты теплый, – потому что руки ее, и в правду, были просто ледяными. – А еще ты неправ. У тебя все получиться!
Ханако замер, не зная, о чем и думать.
«Мать Мегуми было настолько плевать, что она даже не помогала делать своей дочке прически»
Это было странно.
– Ты сам сказал. Никто не тянул тебя за язык, – она вручила гребень ему в руки и повернулась к нему спиной, чтобы было удобнее. – Я никогда не делаю себе прически, кроме хвостиков. Но может ты мне сделаешь, что-то интересное.
Друг молча сжал расческу.
Девушки обычно не любят, когда трогают их волосы, но это именно то, что сейчас делал Ханако, погрязший в странной дреме мыслей. В голове все смешалось в странную кашу, поэтому думать не было сил.
– Сначала я выполню твое желание. И уже потом назначу твою цену.
Она бросила нечитаемый взгляд из-под темных ресниц, глядя на совершенно не меняющееся лицо друга.
– Да ну? Ну как скажешь, – пожав плечами ответила девушка.
– Почему ты не пошла на урок музыки? – предположил Ханако.
– Не хочу.
Ханако улыбнулся, начав плести косу, потому что мог и потому что его никто не планировал останавливать. Тишина успокаивали, уставшее тело и дух.
Так как они учились в параллельных классах, расписание у них было разное. И они знали расписание друг друга на каждый день. И Ханако знал, что подруга иногда прогуливала нелюбимые уроки. Но только лишь иногда, потому что домой не хотелось идти.
«Хорошо, что наконец-то обменялись номерами телефонов» подумал друг.
– Тогда для начала вот тебе мой совет: оставайся со мной, – и он обнял ее сзади, удивляя и вводя в ступор. Несмотря ни на что, встреча с родителями была неизбежна.
Это то, чего нельзя избежать.
Потому что нельзя сбежать из дома.
– Я прислушаюсь, – напряженная ранее спина расслабилась. Ее голова доверчиво упала на его руки. Это уже было чем-то слишком неправильным даже для него. Тут не было чего-то личного, скорее это выглядело как послушное смирение.
Ханако сентиментально улыбнулся одним уголком губ, рассматривая по-детски наивное лицо Мегуми, которое обрамляли кудрявые пряди волос – она ещё такой ребёнок, но уже столько пережила. Повинуясь какому-то внутреннему и совершенно внезапному порыву, юноша провёл ладонью по её макушке, затем очертил пальцами тонкие лепестки лилии в её волосах, задержавшись в такой позе на мгновение. Ему нравилось это чувство полного умиротворения рядом с ней.
Глава 4
Но, отбрасывая все остальные насущные и не очень материи – и вопросы, которые скручивали его и больной разум в сжатую до предела пружину, она невероятно хотела забыть все и навести порядок в мыслях. Распутать, размотать веревки, распределить по полкам, найти упорядоченность эмоций: боль к боли, печаль к печали, радость к радости – для него было мало места. А едкая желчь отчаяния разлилась, просочилась – и затопила все, о чем он думала. Боль поглощала, заставляя захлебываться, жить в этом состоянии. Потом выкашливать легкие, полные иррационального гнева.
– Давай, давай! – подбадривал Ханако, – Тебя ждет еще много туалетов.
На следующий день президент студсовета организовал внеплановую уборку уборных по всей школе для учеников, которые последнюю неделю прогуливали уроки. Мегуми оказалась самая первая в списке таких учеников. И президент должен был поставить в пару к девушке, одноклассника с которым они бы убирали женский и мужские туалеты. Но парень ушел и Ханако решил остаться, и помочь подруге. Он помыл мужской туалет и отдал швабру девушке, чтобы та помыла женский.
И почему президент дал им только одну швабру?
Наверное, тот парень, который ушел должен был забрать швабру и ведро в кладовке студсовета.
Ханако сел на подоконник, поднимая ноги, чтобы не мешать уборке. Тряпка прошлась у стены, оставляя за собой резкий запах хлорки. Парень потянулся и открыл окно шире, чтобы проветрить помещение.
– Скажи, когда тебе нужно поменять воду.
– Хорошо.
Ханако оперся подбородком о ладонь и задумчиво молчал, рассматривая ее, закончившую с полом, утирающую пот рукавом со лба. Они пересеклись взглядами, и никто ничего не сказал.
– Мы должны, потом отнести швабру в кладовку.
– Хорошо.
*
Когда уборка закончилась они, взяв швабру и ведру пошли на второй этаж.
Мегуми знала почему друг остался помочь убраться.
И это было не только потому что он был хорошим другом и захотел помочь. Продлить момент хорошего дня и пока не возвращаться домой.
И девушка его прекрасно понимала.
– О! Мы пришли! – произнесла Мегуми, толкая дверь кабинета студсовета.
– Ой! Парень! Тут к тебе гости пришли! – от через чур громкого голоса Ханако, блондин сидевший в окружении своих друзей, поморщился.
– Ребята я сейчас приду, подождите – он встал из-за парты и с неловким видом почесал затылок. Его друзья в ответ хихикнули и сказали, что все хорошо.
Акира был самым популярным парнем во всей школе. И Мегуми искренне не понимала, почему он пользовался такой популярностью у всех девочек. Обычный парень, как и все остальные в школе.
Очередной блондин с голубыми глазами, которые раздражает своим поведением.
Он быстро добрался до входа в класс и закрыл за собой дверь. Он даже не увидел стоящего рядом парня и сразу же повернулся лицом к девушке.
– Что ты хотела? – в его тоне читалось недовольство.
– Я хотела отдать швабру и ведро. Уборка закончилась.
Акира заулыбался, будто лис и посмотрел на девушку.
– Что? – все тело Мегуми содрогнулось, когда на её талию легли чужие руки, сжимая в объятьях.
Ханако слегка нахмурился.
– Милая Мегуми ты, наверное, очень устала. Может я помогу тебе отдохнуть?
Вот именно это она ненавидела в таких людях, как Акира – заносчивость. Будто все вокруг согласятся со всем, что они скажут и не будут возражать.
Как же это раздражает.
– Забирай швабру и ведро, президент, – Мегуми размахнулась и со всей силы, которая была у неё дала ногой в живот. – И оставь меня в покое.
Акира скривил лицо от боли и отошел на несколько шагов назад. Удар был не слишком сильной, но неприятный. Швабра выпала из рук девушки и упала на стоящее рядом ведро.
– Какая интересная девушка, – произносит парень и подходит к Мегуми, видно, что живот ещё болит.
Всю эту вакханалию прервал призрак, чьи руки оттолкнули блондина в сторону и уместились на шее Мегуми. Девушка удивленно вздохнула и посмотрела на лежавшее на её плече лицо.
– Ты чего?
– Мегуми-чан ясно дала, понять зачем она пришла. Остальное ей не интересно.
– Да? – Акира едва улыбнулся и сконфуженно почесал затылок. – Простите. Оказалось, это место уже занято.
Ханако потупил взгляд и уткнулся носом в её плечо. Мегуми украдкой глянула на друга, после чего тяжело вздохнула.
– Пока! – президент взял швабру и ведро, и ушел в кабинете.
– И нам надо идти, – пробормотала девушка и посмотрела на друга. – Ты как? Все в порядке?
– А? Да! Пойдем!
*
На следующий день, как только все уроки закончились девушка, тут же покинула школу и побежала к самой ближайшей библиотеки. Когда она пришла на место, то поняла, что ничего не написала Ханако.
– Он же мне все мозги съест! – пробубнила Мегуми.
Девушка достала телефон и быстро написала где она находиться. Она знала, что у друга ещё два подряд урока по химии и поэтому он не мог пойти с ней в библиотеку.
Она решила первым делом спросить женщину, которая работает в здании о желанной книге. Но работник не сказала, находиться ли у них эта книга, но указала книжные полки, на которых можно, что-то найти.
– Ну хоть что-то, – пробормотала девушка.
Это лучше, чем ничего.
*
Спустя минут сорок, Мегуми обошла всю библиотеку и нашла нужную книгу.
– А! Я нашла книгу! – радостно вскрикнула девушка и стукнулась головой о книжную полку.
Голова ударилась о книгу, которая лежала на полке.
– Что это за? – Мегуми взяла книгу и осмотрела. – Ёкаи, Мононоке и Аякаси. Название интересное.
Девушка открыла первую попавшую страницу.
– Ёкай – сверхъестественное существо в японской мифологии, разновидность обакэ. Слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии, или даже заимствованные из европейской: от злобных они до кицунэ или снежной женщины Юки-онна. Существует много видом ёкаев, среди которых так же есть мононоке. Мононокэ – это существа, куда сильнее обычных ёкаев, так как это люди, или реже – животные, которые обратились в ёкаев под действием тяготящих их чувств, таких как ненависть, злоба, зависть, месть, ревность и др. Мононокэ упоминаются в японской литературе как целый класс существ, обладающих значительной силой, превзойти которую может только Аякаси, являющийся в теории хозяином или властелином мононокэ. Целью мононокэ, зачастую, является банальное убийство людей, являющихся объектом сильных негативных эмоций, пробудивших духа. Иногда мононокэ играют с людьми, обманывая их всяческими образами.
Мегуми закрыла книгу и положила её на полку.
– Любопытная книга. Так теперь надо идти к работнице библиотеки. И наконец-то забирать книгу!
*
Тамоко-сан мечтала стать врачом с детства и упорно трудилась. Спустя шесть лет учебы, она пошла работать в школу по совету своей наставницы. За три годы работы в этой школе он привык делать некоторые исключения для интересных людей. находился человек, который выделялся среди своих сверстников незаурядным мышлением и такой же незаурядной судьбой. Медсестре было интересно пообщаться с подобным человеком в том самом возрасте, когда она находится лишь в начале своего пути, пусть тот мог быть не слишком длинным.
Редко получалось так, что ей примечались девушки, подобные Мегуми по этой причине. Скорее, она была из тех, у кого были проблемы, и оттого она требовала внимания, нежели сама его притягивала.
Хотя такого рода правда была только в глазах смотрящего. И для неё это было высшей моральной обязанностью – помогать детям, столкнувшимся с проблемой, которую им не решить из недостатка опыта. И хотя не все принимали помощь, Тамоко-сан не прекращала пытаться.
На следующий день, после долгих поисков книги и позднего возвращения домой, Мегуми пригласила к себе в кабинет Тамоко-сан.
– Вы звали, сенсей? – со стуком в не слишком пустую учительскую ворвался холод из коридора.
Близилась зима, и день за днем температура падала все ниже. Это было грустно, но ничего не поделаешь.
– Да, присаживайся, Мегуми.
– Что-то случилось?
– Нет я хотела поговорить. Хочешь чай? – он даже не повернулся к ней, заполняя журнал.
Она нахмурилась, не понимая, к чему ведет вся эта ситуация, игнорируя редких людей, занимающихся приблизительно тем же – игнорированием, но, выждав затянувшуюся паузу, тихо ответила:
– Да, наверное, – она села на стул, который стоял рядом.
«Интересно, какова ее причина согласиться? Потянуться к этому скупому вниманию? Но она не безнадежна» подумала женщина.
Через несколько минут две чашки стояли на столе, за которым расположились двое -неравноценные по своему положению – медсестра и ученица.
Тамоко-сан не прекращала проверять медицинские отчеты, пока Мегуми скучающе смотрела в окно. По крайне мере так им обоим было спокойнее.
– Я тебе недавно говорила об университетах. Какой ты думаешь выбрала? – тихо спросила сенсей.
– Я хочу определиться с направлением.
– Правильно думаешь, – хмыкнула Тамоко-сан. – Но ты должна выбрать, то что больше всего тебе по душе. Понимаешь, о чем я говорю?
– Я понимаю это, – отметила девушка. – Но зачем я здесь, Тамоко-сенсей?
Женщина понимала, почему Мегуми её так называет. Это было что-то вроде уважением, потому что медсестра отнеслась к ней, как к равной себе.
Но Тамоко-сан не хотела бы, чтобы её так официально называли. Она же не настолько старая.
Она отвела взгляд от окна. Последний учитель вышел из учительской, оставляя их наедине. Остывал последний ранее жужжащий компьютер.
– Просто поговорить. Ты против? – у него было много вопросов, а еще много обязанностей, которые она сама себе поручила. И разговор был малой долей того, чего она хотела.
– Вам скучно? – последовало предположение.
Тамоко-сан отметила, насколько же она была не права. Но, возможно (сам себе она могла признаться), ей просто не хотелось так обнажать свои мотивы.
– Пожалуй. Мне интересно, все ли у тебя хорошо, как у ученика.
– Понимаю, – она выдохнула, запоздало пытаясь выдать это за жест охлаждения горячего чая, но пар за этот выдох не колыхнулся и на мгновение.
Когда она смотрела на других подростков там чувствовалась история, движение, или цикл – но был процесс. С ее же жизнью было что-то неладно, в ней была боль и такая же болезненная статичность. И призрачные кончики пальцев болезненно жгло.
– Я видела, – она не захотела продолжать, лишь скосив взгляд на чужие кисти рук, окрашенные противными бледно белыми шрамами, и уж лучше бы это была паутина, которую можно было снять.
– Мне жаль, – и, кажется, ей больше нечего было сказать.
– В твоем возрасте все ново. Нет глупых причин. Не стоит стесняться.
– И не стоит об этом кричать, – тихо ответила Мегуми.
– Изредка стоит. Если ты хочешь, чтобы тебе помогли.
Она не сдержала ироничный смешок, припадая губами к чашке.
– Именно потому, что я это поняла, мы познакомились с Ханако.
– Думаешь, этого достаточно, чтобы тебе стало легче?
– Возможно. Уже стало. Я думаю, он первый мой друг за долгое время, – она незатейливо и как-то неловко в это же время пожала плечами.
Тамоко-сан пальцами искала трубку, бросая взгляд на часы – еще слишком рано для табака. Но именно это разочарование пряталось за кажущееся очевидным разочарованием от диалога с ученицей. Она была слишком глубоким и болезненным человеком, чтобы ей взаправду было больше нечего рассказать или нечем поделиться. Но, если приходилось быть честным, на самом деле, даже этого было достаточно.
– То есть ты считаешь его дорогим для себя человеком?
Она кивнула.
– Хотя нам часто не о чем говорить. И мы знакомы всего лишь пару месяцев.
– Он явно не хочет говорить о себе, а мне не хочется говорить о себе, – пробормотала Мегуми.
Хотя, похоже, она хочет знать.
Несправедливо, что кто-то первый должен начать. У них обоих сложные судьбы и души. Им обоим сложно доверять.
И как минимум одна слишком молода, чтобы не беспокоиться о том, что скажут ей прямо в лицо.
– Но, – продолжила она спустя какое-то время раздумий, глядя куда-то в светлое небо за окном, – Иногда мне кажется в том, что происходит вокруг нет никакого смысла.
– Возможно тебе так кажется? Ты можешь придумать смысл, – закономерный вопрос от Тамоко-сан. – Ты говорила это своему другу?
Страшно думать, что она говорит искренне.
– Не знаю, – отрешенно произнесла девушка. – Я никогда не говорила ему об этом вслух.
– Возможно, тебе стоит. А еще стоит заботиться о себе больше. Кроме тебя, никто не будет делать этого в должной мере.
– Да, я знаю.
Похоже, знать не значит принять. Такая беспечная риторика.
– В любом случае. Мегуми, – медсестра держал паузу, подбирая слова. – Я просто хотела сказать, что ты можешь прийти ко мне с любой проблемой. И я постараюсь помочь тебе всем, чем смогу.
Она смотрела на неё долго.
Видела её безразличное и усталое лицо. Но, похоже, просто поверила на слово. Вероятно, каждому ученику необходимо верить в это, чтобы отвоевать свое право на спокойствие.
– Спасибо, – слезы скатились по ее лицу, пока она держала остывающую чашку в холодных руках.
– Если это правда, я это очень ценю.
Если она ничего не рассказывает тому, кого называет другом, Тамоко-сан нет смысла пытать ее вопросами.
В этом деле просто нужно проявление внимания. А Ханако поможет ей. Он хороший мальчик.
Тамоко-сан встала, потянулась и погладила Мегуми по голове. И даже такое призрачное тепло она все же принимала.
Судьба, способная меняться, – не может быть заурядной.
– И называй меня «Тамоко-сан». У нас разница в возрасте семь лет.
– Хорошо.
*
Пройдет не более часа, как Ханако придет, чтобы попросить гель от ушибов для своих новых синяков и застанет медсестру, смотрящую в окно.
Парень спросит причину, такого резко изменения настроения.
– Мне она ничего не рассказала, – медсестра рассматривала территорию школы, замечая, что глаза бывшего ученика направлены совсем не в небо за окном. – Но она сказала, что считает тебя своим другом. Так что, если она кому-то что и скажет, так это тебе.
– Не думаю. Она не многословна, когда разговор идет о её родителях. И я не говорю о её внутренних проблемах. О которых она никогда мне не скажет.
– По крайне мере, она назвала тебя первым другом за долгое время.
Ханако перевел взгляд на медсестру, не тешась этими словами. Хотя на деле его беспокоили многие вещи на этой неделе.
– Помни открытость должна быть взаимной.
– Она не спрашивает, – отозвался мальчик.
Ничего не выдавало в нем его настроения, и в холодном свете зимней улицы это спокойствие казалось непоколебимым.
– Почему вы рассказываете мне это?
– Потому что я переживаю за тебя и за Мегуми.
Глава 5
– Мама… – от стен, покрытых темно-коричневыми обоями, отразился тонкий детский голосок.
– Заткнись!
Фарфоровая ваза с громким треском упала на пол. Ребенок с длинными рыжими волосами, отшатнулся складывая руки на груди в замок. Зеленые глаза пытались сфокусироваться на чем угодно, но не на разъяренной женщине. Пальцы на руках и ногах похолодели, а все тело покрылось мурашками.
– М-мама… я х-хотела бы встретиться с сестрой – голос дрогнул и к концу предложения стал больше походить на шепот.
– Я же сказала тебе замолчать!
Девочка сильнее сжалась и собиралась уже выбежать из темного помещения, как была грубо схвачена за плечо.
Женщина, стоявшая рядом, сверлила ребенка гневным взглядом карих глаз. Создавалось впечатление что будь её бледная кожа темнее, то мать точно бы слилась с интерьером комнаты.
– Я уже говорила насколько сильно ненавижу твое лицо? Все твое существо просто омерзительно мне… Если бы вместо тебя родился мальчик, – свободная рука скользнула по слегка вьющимся волосам и остановилась у самых корней.
Резкая боль заставила девочку приглушенно вскрикнуть.
– М-мама, пожалуйста отпусти – вырвавшиеся из её горла слова можно было с легкостью принять за скулеж, промокшего под дождем, щенка.
Женщина не обратила на её просьбу никакого внимания, все также продолжая сжимать волосы дочери.
– Знаешь! Я придумала, что можно сделать! – лицо женщины стало веселым, хотя больше походило на то что она сошла с ума.
Мать подтащила ребенка к стоявшему в углу комнаты трюмо и слегка покопавшись, достала из него что-то большое и блестящее.
Ножницы.
Девочка начала вырываться, но это приносило лишь ещё большую боль. Раздраженно цыкнув языком, женщина, долго не церемонясь, несколько раз ударила рыжеволосую об угол того же трюмо.
– Не смей вырываться!
Удар.
Из носа хлынула алая кровь и стекая по подбородку попала на светлое платье. Голова болела неимоверно, а перед глазами плыло.
Все эти чувства создали из мыслей что-то вязкое и похожее на кашу.
Удар.
Среди нарастающего в голове звона, девочка смогла различить как что-то разрезало воздух. Голове стало легче. Мягкие, словно шелк волосы упали на пол. Ноги подкосились, а в глазах потемнело.
Наступила тишина.
*
Девушка резко подскочила на кровати.
Её бешеный взгляд метался по комнате, будто пытаясь понять, где находится хозяйка тела. Она тяжело дышала словно у нее была последняя возможность вдохнуть. Тонкая струйка пота стекла со лба до подбородка.
– Кошмар! – вырвалось у неё с явным гневом и раздражением. – Это был кошмар!
В глазах, до этого испуганных, вспыхнул огонь гнева и непередаваемой ярости. Она пыталась забыть об этом уже почти шесть лет, но видимо вселенная не хотела ей этого позволять.
Мегуми вновь опустила голову на подушку и прикрыла глаза рукой. Хотелось выбить все ненужные мысли из своей головы или снова провалиться в сон, но если странные видения продолжаться, то она не уверена останется ли с ней её железное самообладание.
– Очередная головная боль! – голос был хриплым из-за пересохшего горла.
Повернувшись на другой бок, девушка посмотрела на часы. Полпятого утра.
Надо попытаться уснуть.
Утро было на удивление спокойным, если только не учитывать несколько колких замечаний со стороны матери. Даже кофе, который она готовила, был не таким горьким как во все остальные дни.
Сейчас, сидя на кухне за столом и попивая горячий напиток, Мегуми с безмятежным видом смотрела в окно. Где-то в дали слышался гул метрополитена и рык моторов автомобилей. Жизнь в городе шла своим чередом.
Да уж, неужели вся эта суета и есть обычная жизнь?
Скорее всего, да.
Тело пробирает еле заметная дрожь и появляется гусиная кожа. Не нужно было полностью открывать окно в соседней комнате. Если она ещё и заболеет, то получит от Ханако кучу нравоучений.
*
В коридорах школы стоял настоящий гул, будто в пчелином улье копошились сразу все пчелы. Звонок уже как минуты три оповестил о окончании урока, и ученики пошли в столовую, не замечая сидящего на подоконнике Ханако.
Со стороны одного из классов послышался звук открывающейся двери и из помещения вышла девушка.
Она со скоростью черепахи передвигалась по длинному коридору, таща в руках стопку бумаг. Мегуми через некоторое время дошла до друга и со вздохом опустила документы на окно.
– Я больше никогда не буду брать такую тему для доклада по гуманитарным наукам! – вымученно произнесла девушка.
– Э-э-э? Неужели? Я думал ты возьмешь тему попроще. А я вот взял тему «Развитие психологии в период с 18 века по 21 век» – Ханако довольно хмыкнул.
– И как я не подумала об этом? Могла взять тему «Теория маркетинга». Знаешь мне ещё нужно сделать отчет о затратах организации. И не только это, учитель поручил сделать отчеты организации за три года и разработать новую методику, по которой можно потратить меньше бюджета, не потеряв при этом престиж, – все это Акерман выдала на одном дыхании из-за чего, глаза друга, округлились от удивления. – А самая главная проблема, что я не знаю откуда брать данные для отчета!
