Kitabı oku: «Оттепель не наступит», sayfa 4

– Ты скоро?

– Да, уже подхожу.

– Хорошо, встретимся на площади через двадцать минут.

И я, сделав последний глоток, направился в сторону Департамента. Напарник, как всегда, широко мне улыбнулся, затем хлопнул меня по плечу и спросил:

– Как дела у Чилитты?

Я скривил губы и бросил на него едкий взгляд. Макс хохотнул.

– Да ладно тебе. Герда вчера мне звонила. Вот я и догадался, где ты был.

– Что ты ей сказал? – испуганно спросил я.

– Ничего, – пожал плечами друг. – Не взял трубку, чтобы не расходиться в показаниях.

Я облегчённо выдохнул и поблагодарил:

– Спасибо. Герда и так с катушек слетела в последнее время.

– Не могу её за это осуждать.

– Да, понимаю, – согласился я. – Но это уже ни в какие ворота. Она сегодня проснулась вместе со мной и с пол-оборота закатила скандал.

– Избавь меня от подробностей. Настраивайся на работу. Сегодня мы поедем к Валеру Сафи.

– Куда?

– В Исследовательский центр.

– Ого! – я хлопнул друга по плечу. – А ты здорово поработал. Сложно было найти?

– Нет. В отличие от тебя, у меня нет любовниц, и свободное время я уделяю работе.

Впереди замаячила толпа. От удивления брови поползли наверх. Протестующие разбили целый лагерь. Их стало раза в два больше. У края площади стоял десяток палаток, а возле них – настоящая полевая кухня. Множество человек уже скандировали с плакатами. А над ними, словно стая воронов, кружились дроны.

– Ничего себе!..– удивленно сказал Макс.

– Ага, – согласился я.

– Почему их не разгоняют?

– Понятия не имею.

У самого входа спиной к нам стояла знакомая фигура с копной пушистых каштановых волос.

– Чёрт возьми, опять она здесь, – вырвалось у меня.

И будто почувствовав наше присутствие, Темза Хорнкиван обернулась и коварно посмотрела на меня. Затем, улыбнувшись своей хитрющей улыбкой, быстрым шагом подошла.

Макс остановился, сложил руки на груди и закатил глаза.

– Здравствуйте, господа полицейские, – прощебетала журналистка.

– Что тебе надо? – не стал церемониться я.

– Фу, как грубо, – сморщила носик Темза. – Может быть, дадите несколько комментариев по поводу ситуации с протестами?

Уверен, что гримаса на моём лице была очень красноречивой. Она, увидев её, инстинктивно сделала пару шагов назад. Меня начало трусить от злости. Я подошёл ближе, поднял палец и тыкнул ей в лицо. Несколько человек сбоку оживились, достали смартфоны и начали снимать. Макс подскочил ко мне, взял за локоть, пытаясь предотвратить бурю, но я высвободился и тихо прошипел в лицо Темзе:

– Послушай меня, Хорнкиван. Только дай мне повод, и я сотру твой блог и тебя вместе с ним в порошок. Повторяю в сотый раз: все комментарии только через начальство.

Девушка, секунду помешкав, вдруг шагнула ко мне, и наши лица почти коснулись друг друга. Злость и напряжение повисло в воздухе, и почти ощущалось кожей.

– В таком случае, разрешаю вам попытаться, детектив Гарьер, – холодно отчеканила она. – На каждую угрозу я буду отвечать стократно. Разве вас не учат в полицейской школе, что с журналистами шутки плохи?

Где-то в подсознании зародилась тревога. Я бросил быстрый взгляд на Макса. Наши мысли совпадали. Я психанул, схватил Темзу за воротник и прорычал:

– Что ты написала?

Журналистка гордо подняла нос и всё тем же холодным тоном ответила:

– Загляните, почитайте, детектив Гарьер. Вам понравится.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем я отпустил её и быстро зашагал к двери департамента. Макс нагнал меня уже у входа. Мы быстро зашли внутрь. Напарник достал телефон и стал быстро набирать в поиске журналистский блог «Свет в тоннеле». От напряжения его брови почти касались переносицы. Несколько секунд он внимательно что-то читал, а затем выругался отборным матом. Учитывая, что обычно Макс такого не позволял, наши дела были плохи.

– Что она написала? – обречённо спросил я.

– Репортаж об античеловечном поведении полиции. Интервью с Эриком Трульсом. Рассказ о побоях.

Я со всей дури ударил кулаком в стену. Острая боль тут же разлилась по всей кисти. Сцепив зубы, прошипел:

– Ублюдок.

– Надо было дать ему больше денег. И не угрожать, – пожал плечами Макс, а затем ободряюще сказал: – не переживай ты так. У неё нет никаких доказательств.

– Думаешь, Аноре нужны доказательства? – невесело хмыкнул я, потирая кулак.

Макс тяжело вздохнул и пробормотал:

– Тебе, друг мой, нужно как-то контролировать гнев. А то без рук останешься.

И мы направились на совещание к восьми на последний этаж в зал собраний. Начальник уже сидел во главе длинного стола. Несколько коллег тоже терпеливо ждали начала. Мы с Аноре встретились взглядами. В нём, как обычно, не было ничего, кроме ледяного спокойствия. Я поправил очки и сел с краю. Макс опустился рядом.

– Что ж, коллеги, – деловито начал начальник, сложив пальцы замком. – Думаю, вы видели, что творится на площади.

Все молчали.

– Наверняка, у вас возникает вопрос: почему дроны не разгоняют демонстрацию. Ответ прозаичен: особое распоряжение сверху.

Мы переглянулись. Рудо Йович не разрешает навалять бунтующим? Это что-то новенькое. Видимо, не один я так подумал. Коллеги вовсю перешёптывались.

– Знаю, вам кажется это странным. Ну, а мне нет. Протесты по делу. Движения в поиске пропавших детей нет. Это вопиющий случай. К тому же, близится годовщина Катастрофы. Устраивать разгон перед этим днём – идея не лучшая. Так что, друзья мои, за работу. И да… – Аноре бросил на меня быстрый холодный взгляд. – Все остальные расследования тоже по плану. Миллер и Гарьер, останьтесь.

Ну, этого следовало ожидать. Когда все разошлись, Аноре провёл руками по аккуратно зачёсанным волосам и спокойно спросил:

– Кто такой Эрик Трульс?

Я снял очки и потёр переносицу. Макс заговорил:

– Это пьяница, не стоящий внимания. Но он дал нам информацию.

– Поэтому вы его избили?

– Мы его и пальцем не тронули, – сказал я. – Это ложь.

– Но вы допустили, что о вас в разгар общественного недовольства полицией написали подобную статью. Вы до сих пор не научились искать управу на журналистов?

– Виноваты. Исправимся, – отчеканил напарник.

– Надеюсь на это. Устраните проблему. Если надо, арестуйте журналистку. Вы свободны.

Удивительно, но отделались малой кровью. Через несколько минут мы с Максом уже спускались на лифте к снегоходу.

– И даже никаких вычетов из зарплаты, – сказал я. – А ещё очень странно, что президент не разрешает разгоны.

Макс хохотнул.

– Аноре не сказал самое главное: скоро выборы. А разгон демонстрации дронами не то, чтобы повышает очки в глазах общественности.

– Ага, зато голод, безработица и вечная рыба на завтрак очень уж повышают.

– Тебе-то чего жаловаться? Что-то не замечал, чтобы ты одной рыбой питался.

Я пожал плечами.

– Никаких жалоб. Констатирую факты.

Мы вышли из Департамента и быстро пересекли площадь. Темзы не было видно. Кто-то из прохожих стал улюлюкать. Я на всякий случай надел капюшон, и в тот самый момент под ноги приземлилась бесформенная красная клякса. Я инстинктивно отпрыгнул, но несколько капель всё равно попали на брюки и ботинки.

– Чёрт! – выругался я.

– Это кровь наших детей! – отчётливо послышался голос из толпы.

– Она на ваших руках! – добавил кто–то.

Мы переглянулись с Максом и быстро зашагали к парковке. Идея не разгонять бунтующих нравилась мне всё меньше. Судя по выражению лица напарника, ему тоже.

Мы поспешили сесть и скорее убраться. Через лобовое стекло я видел лица людей, скандирующих лозунги. Они нас ненавидели. Каждый из них смотрел на меня так, словно это я похитил детей.

И от этого во мне укрепилась злость на Аноре.

«Я бы всё отдал, чтобы найти их живыми и невредимыми, – пронеслась в голове мысль, – или, если дела плохи, найти мразь, которая их похитила».

– Кажется, у нас проблемы, – констатировал Макс, заводя мотор.

Я промолчал, и тяжелая тишина висела над нами до самых теплиц. Слова были излишни: мы оба понимали, что дело дрянь. А ещё стало ясно, как белый день: разгон действительно не нужен. Это только ещё сильнее распалит пламя.

До западных теплиц путь лежал через самые неблагополучные кварталы города. Тут никогда не бывало пробок, потому что у местных попросту не хватало средств даже на еду, не говоря о транспорте. Очень скоро небоскрёбы из стекла сменились на уродливые серые бетонные коробки, а за ними замаячили деревянные домики работников теплиц. Этот район назвали Кенией, по имени страны, на территории которой когда-то появился Джаро. Логики в названиях не было, говорят, предки тянули жребий.

Кения не была безобразным районом. Миниатюрные домики немного напоминали прибрежную деревню Тиви, которая всегда казалась мне очаровательной. Конечно, теплицы десятиметровой высоты несколько портили вид. Но район находился на самой окраине города, поэтому на горизонте виднелся густой сосновый лес. И это добавляло Кении очков. Иногда я даже думал о том, что хотел бы жить здесь, а не в стеклянной миниатюрной квартире в эпицентре сумасшедшей жизни.

Но Герда на это никогда не согласится.

Наконец, мы подъехали к единственному выделяющемуся зданию. Это была аккуратная пятиэтажная бетонная постройка, выкрашенная в белый цвет. Над дверью висела скромная вывеска «Исследовательский центр».

– Приехали, – сказал Макс.

Я кивнул, мы вышли и направились к металлической двери. Внутри здание было таким же лаконичным, как и снаружи: небольшой холл с белыми стенами, лифт и лестница. Мы подошли к тонкой рамке металлодетектора, из которого моментально открылась большая голограмма. С неё на нас смотрела улыбающаяся девушка.

– Вас приветствует «Исследовательский центр». Назовите причину визита, – произнес металлический женский голос.

Я достал карточку, протянул её датчику с надписью «Отсканировать код» и представился:

– Филипп Гарьер. Детектив центрального полицейского департамента.

Макс повторил то же.

– Добро пожаловать, детективы. Кабинет директора находится на третьем этаже. Его номер 324. Вы будете третьи в очереди на посещение.

– Нам не нужен директор. Где найти Валера Сафи? – спросил Макс.

– Валер Сафи занимает должность ведущего генного инженера. В данный момент он находится в лаборатории на минус втором этаже. Боюсь, посещение невозможно.

– Это не обсуждается, – отрезал Макс.– Мы расследуем убийство.

Нейросеть несколько секунд пялилась на нас своим бездушным холодным взглядом, а затем резюмировала:

– Запрос в полицейский департамент показал, что Валер Сафи не обвиняется в убийстве.

Я начал терять терпение.

– Как попасть к директору?

– Мистер Стоцки будет вас ждать в порядке очереди.

И мы прошли сквозь рамку. Нейросеть в спину продекламировала вежливое:

– Приятной аудиенции!

– Иди к чёрту, – процедил я.

– Будем ждать свою очередь? – спросил Макс, нажимая на кнопку вызова лифта.

– Нет, конечно. Быстро зайдём, спросим, как найти Валера и свалим. Я не намерен тут терять время.

На третьем этаже было немного уютнее, чем в холе. Из окон открывался вид на густой сосновый лес. На лавочках, оббитых тёмно-зелёной тканью, сидели люди. На стенах висели интерактивные доски с изображением растений. Кабинет «324» находился в конце коридора. Мы направились прямиком туда.

Удивительно, но никто не возражал. Я постучал в двери и, не дожидаясь ответа, заглянул.

– Здравствуйте, Мистер Стоцки. Прошу прощения за беспокойство, но дело срочное, – представился я, показывая карточку.

Кабинет больше походил на небольшую лабораторию. Прямо в центре маленького помещения располагался стол с пробирками и странными приспособлениями. На нём, кроме неизвестных мне вещей, стоял маленький ноутбук. В углу за небольшим столом сидел пожилой мужчина в белом халате.

– Чем обязан, господа? – спросил директор Исследовательского центра.

Мы подошли ближе, я поправил очки и быстро осмотрел мужчину. Несмотря на возраст (который выдавали глубокие морщины на лбу и седина, пробивающаяся сквозь крашенные чёрные волосы), у директора был живой острый взгляд.

– Макс Миллер, – представился напарник и указал рукой на меня. – Это детектив Гарьер. Мы ищем Валера Сафи.

– Барбар Стоцки. – представился мужчина, поднялся и пожал нам руки по очереди. – Валер что-то натворил?

– Нет. Однако, он может нам помочь в расследовании.

Барбар внимательно осмотрел нас, затем налил из кувшина воду в стакан и изрёк:

– Странно, Валер – самый добропорядочный человек, которого я знаю.

– Его никто и не обвиняет, мистер Стоцки. Это будет лишь беседа.

– Что ж. Он сейчас в лаборатории. Конечно, я бы не хотел, чтобы Валер отвлекался. Но раз уж дело срочное. Идите.

– Спасибо, – кивнул Макс.

– Пожалуйста. Могу я вам ещё чем-нибудь помочь?

– Нет, вы уже помогли, – сказал я и поторопился к выходу.

Уже у двери я заметил странную неприметную бумагу, висящую у окна слева. Это заставило меня остановиться и прищуриться. На стене оказалась страница из бумажной книжки, но текст был слишком мелким, чтобы его разобрать. Однако, я отчётливо разглядел символ в углу: спираль в виде молекулы ДНК, раскручивающаяся к низу. Меня словно током ударило.

– Что-то не так? – поинтересовался Барбар.

Я обернулся и ответил:

– Нет-нет. Удачного дня, мистер Стоцки.

Когда мы вышли и миновали очередь, Макс спросил:

– Что ты там разглядывал?

– У него на стене висела страница из печатной книги.

– Хочешь его за это арестовать? – хохотнул напарник. – Если он вырвал её из своей книжки, нам нечего ему предъявить.

– Дело не в этом. Там был символ. Тот же, что и на странной открытке в Библии нашего убитого.

Макс лишь пожал плечами.

– И что с того? Это центр генетических исследований. Что ты ожидал здесь увидеть?

Я не стал спорить. Мы быстро вернулись к лифту и спустились в подвальное помещение. Дверь открылась прямо в лабораторию, которая была гораздо более впечатляющей, чем у директора. Перед нами показался короткий импровизированный коридор, отделяемый от основного помещения плотной плёнкой и пластиковой прозрачной дверью с идентификатором личности. Валер Сафи заметил нас сразу. Он был одет в защитный костюм и походил на космонавта, а не генного инженера. Мужчина снял маску, подошёл к двери, прошёл идентификацию и вышел к нам.

– Вы из полиции? – поинтересовался он.

Макс хмыкнул.

– Неужели это так заметно?

– Ко мне не приходят посетители. Что натворила моя дочь в этот раз?

Макс слегка кашлянул.

– Она подозревается в изготовлении и продаже оружия.

Валер Сафи грузно сел на стул, протяжно выдохнул и утер лоб.

– Не беспокойтесь, – поспешил успокоить мужчину Макс. – Если она пойдёт на сотрудничество, ей не грозит серьёзного срока. Мы расследуем убийство.

Я еле заметно толкнул напарника локтем. Он зыркнул на меня и поднял брови в немом вопросе. Меня обуяла злость. Незачем Валеру знать, что именно мы расследуем.

– Мне, безусловно, радостно слышать, что Юнона никого не убила, – тихо сказал Валер и поднял на нас взгляд, полный серьёзности. – Проходите, нечего стоять на пороге.

– Её никто и не обвиняет, – повторил Макс. – Но нам необходимо её отыскать.

Мы вошли в помещение и сели за стол. Валер прислонился к стеллажу и сложил руки на груди:

– Хотелось бы мне вам помочь. Но даже предположений не имею, где живёт моя дочь.

Я нахмурился.

– Валер, вы, наверное, не понимаете серьёзность ситуации.

– Понимаю. Но это правда. Юнона никогда не называла мне своего адреса.

– Как это возможно? – недоумевал Макс.

Мужчина тяжело вздохнул и сказал:

– У нас, мягко говоря, натянутые отношения.

– У неё есть сестра, так ведь? – начал терять терпение я. – Они близки?

Валер сглотнул, потупил взгляд и немного громче обычного ответил:

– Нет. Агата – тихая домашняя девочка. К тому же очень больная. Они с Юноной очень разные. И общаться им не хочется.

Валер Сафи совершенно не умел врать. Он избегал моего взгляда и, видимо, нервничал.

– Жарковато здесь у меня, не находите? – спросил мужчина и расстегнул комбинезон до пояса. Под ним поверх серой футболки висел небольшой серебряный кулон. С тем же символом, который я только что видел в кабинете Барбара Стоцки. Ничего подозрительного. Просто украшение. Но третье совпадение подряд мне уже не казалось случайностью.

– Прежде чем мы уйдём, могу я задать вам ещё несколько вопросов?

– Разумеется, – кивнул Валер.

– Над чем вы работаете?

Инженер не ожидал моего вопроса. Несколько мгновений он мешкал, а затем спохватился, подошёл к столу, указал пальцем на какие-то приборы.

– Конечно, это не секрет. Сейчас я вывожу новый сорт пшеницы. Скороспеющий. Мы тут все одержимы лишь одной идеей, – он усмехнулся и пожал плечами, будто говорил очевидные вещи, – хотим искоренить голод.

Я невесело улыбнулся.

– В таком случае, вам стоит сделать так, чтобы люди наедались снегом. И позвольте ещё один, совсем нескромный вопрос. Что за символ на вашей шее?

Валер взял пальцами кулон.

– Почему вы интересуетесь?

– Мне кажется, я его где-то видел.

– Это ведь ДНК, конечно, вы его видели, – ответил мужчина. – Достался мне от жены. Она тоже была генным инженером. Я подарил ей его. А после смерти оставил себе на память.

Я промолчал, пытаясь прислушаться к своей интуиции. Мог ли Валер Сафи не знать, что в кабинете его начальника висит страница с этим же символом? Конечно. Но я всеми фибрами души отчётливо ощущал ложь. И мне это не нравилось. Внутри, словно липкая грязь, разливался очередной приступ злости. Клубок всё больше запутывался.

Повисла неловкая пауза. Макс спохватился, очаровательно улыбнулся, подал руку мужчине для рукопожатия и сказал:

– Что ж, спасибо, Валер. Если вдруг Юноне снова понадобится залог…

– Не связывайтесь со мной, – перебил его Сафи, не ответив на рукопожатие. – Я вытаскивал её трижды. Хватит шансов на новую жизнь.

– Ладно, – кивнул Макс. – Нам пора. Всего доброго, и извините, что помешали исследованиям.

Когда мы вышли из лаборатории, я остановился, взял Макса за плечи и сказал.

– Послушай, друг. Ты можешь думать, что я сумасшедший. Но зуб даю: он что-то скрывает.

Макс тяжело вздохнул, снял мои руки с плеч и ответил:

– Фил, я верю тебе. Но это нас не касается. Может, они состоят в долбанной секте. Мне плевать, я хочу расследовать убийство. На этом всё.

Я поджал губы и нахмурился. Макс вопросительно поднял брови. В конце концов, я сдался.

– Ладно-ладно. Ты прав. Тогда давай не терять времени. Поехали к сестрёнке.

– Она несовершеннолетняя.

– О, так ты согласен, что папаша соврал насчет неё?

– Стоит проверить.

Я пожал плечами:

– Мы не знаем адреса.

– Сейчас узнаем. Если у Валера Сафи есть снегоход, по записям с патрулирующих дронов отследим передвижение. И всё.

Я улыбнулся и резюмировал:

– Ты гений, Макс!

Мы направились к снегоходу и стали искать информацию. Быстро выяснилось, что у Валера есть старый снегоход красного цвета. Макс сделал запросы на получения записей с дронов, и уже через десять минут мы их отсматривали.

– Смотри, – указал Макс пальцем на видео. – Вот он.

Ещё полчаса мы искали нужный дом.

– Живёт совсем рядом, в Кении. Нам повезло, – резюмировал напарник.

– Немного странно для ведущего инженера. Он должен быть богатым человеком.

Макс пожал плечами.

– Это близко от его работы. И, Филипп, серьёзно, – напарник закатил глаза, – хватит искать везде подвох.

Через десять минут мы уже стояли на пороге небольшого двухэтажного домика. Он ничем не отличался от сотен других в этом районе.

– То, что мы делаем, – незаконно, – отчеканил Макс.

– Есть идеи получше? – съязвил я.

– Нет. Пойдём допрашивать маленькую девочку.

И мы постучали в дверь. Никто не ответил. Я постучал ещё раз настойчивее. Макс приложил ухо и прислушался.

Ничего.

– Наверное, пошла пройтись.

– Нет, ты слышал Валера? Она сидит дома.

Макс выдохнул.

– Ей четырнадцать, друг. Думаешь, она слушается отца?

Но вдруг замок щёлкнул и на несколько сантиметров дверь приоткрылась. Из щёлки выглянула кудрявая рыжая девчонка.

– Вам чем-нибудь помочь?

– Мы ищем Агату Сафи. Это ты?

Девушка нервно облизнула губы и сбивчиво ответила:

– Ну, я. А вы кто?

– Мы из полиции. Ищем твою сестру, Юнону.

Агата нахмурила брови и скрестила руки на груди.

– Поговорите с папой. Он сейчас на работе. Поезжайте к нему.

Девушка уже хотела закрыть дверь, но я ловким движением остановил её и быстро заговорил:

– Постой, Агата. Мы не хотим Юноне зла. Она ни в чём не обвиняется. Но может помочь раскрыть страшное преступление.

Губы девчонки еле дрогнули. А затем она сказала:

– Я ничего не знаю. Мы не общаемся с сестрой. Отпустите дверь. Вы не имеете права меня допрашивать.

Я посмотрел на девушку, сцепив зубы.

– Не скажешь адрес?

– Если бы знала, сказала бы, – холодно процедила Агата, вздёрнув нос.

– Ладно. Спасибо.

И, не попрощавшись, девушка захлопнула перед нами дверь.

– Чёрт… – прошипел я.

Макс ободряюще хлопнул меня по плечу.

– Друг, она имеет на это право. Смышлёная девочка. И вовсе не тихоня, судя по всему.

– Может, проследим за домом?

– Кажется, ты совсем с катушек слетел. Поехали в департамент. Подумаем, что делать дальше.

Глава 5. Тени

Юнона

Уже минут десять я лежала с закрытыми глазами, боясь их открыть и понять: до дома ночью добраться не получилось. Последняя картинка, всплывающая в памяти, – бог знает какая рюмка жуткого пойла. Все события после стёрлись под корень. Ещё бы.

Я лежала на животе и старалась не ворочаться, чтобы лишний раз не тревожить голову. На неё будто надели ведро и со всей дури били молотком. Похмелье, наступающее от карамели – ад. А если к этому примешать алкоголь…

Короче, я как можно дольше оттягивала момент столкновения с реальностью. Несколько минут пыталась прислушаться к своим ощущениям. Вроде бы, не холодно. Значит, я как минимум сплю в помещении, и мне не грозит смерть от переохлаждения. Кости, суставы и мышцы невыносимо ныли, но это обычное дело для похмелья. Кажется, я даже чем-то накрыта. Что ж, похоже, дела не так плохи.

Попробовала размять пальцы. Они затекли и неприятно покалывали. Наконец, разлепила веки и попыталась сфокусироваться. Вышло только со второго раза.

Увиденное мне совсем не понравилось. Прямо на меня глядел актёр с неонового постера. А под ним на кровати в позе лотоса сидела Агата и сверлила меня осуждающим взглядом.

Я закатила глаза и застонала то ли от физических страданий, то ли от осознания, где нахожусь.

– Проснулась, наконец, – тихо констатировала сестра.

Я перевернулась на спину, закрыла лицо руками и издала странный звук, похожий на хрип. Во рту пересохло так, что говорить получилось бы с трудом. Облизнув губы, спросила:

– Сама пришла?

– Нет. Тебя привёл друг.

Я зажмурилась и скривилась, надеясь, что мне это снится. Чёрт возьми, это очень плохо. Последнее, чего мне хотелось, – чтобы Агата меня видела невменяемой.

– Папа не злится на тебя, – продолжала сестра.

– Мне плевать на папу.

– Зато ему на тебя – нет.

Я попыталась встать и заметила, что на мне надета пижама сестры.

– О, мы носим один размер, – попыталась разрядить обстановку.

Но Агата моей глупой попытки не оценила.

Пошатываясь, я села на край кровати. Луч солнца, пробивающийся сквозь витраж, осветил лицо. Я поморщилась и закрылась ладонью. Тут же подскочило давление, и сердце стало колотиться в такт пульсирующей боли в голове. Видимо, страдания отразились у меня на лице, потому что Агата спросила:

– Так плохо?

– Нет, – соврала я, – всё в порядке.

Сестра демонстративно цокнула, скептично закатила глаза, а затем поинтересовалась:

– Зачем ты врёшь?

Я виновато подняла взгляд, но ничего не ответила. Из-за болезненного похмелья стыд в полной мере ещё меня не обуял, поэтому нужно было ехать домой, пока это не случилось. Я пошарила взглядом возле подушки в поисках телефона. Лежит. Хорошо.

– Где моя одежда?

– Я всё постирала.

Внезапно задёргался глаз. Я машинально прижала его ладонью.

– В таком случае, одолжи мне свои вещи.

– Приходили полицейские.

Сердце ёкнуло.

– Зачем? – сипло спросила я.

– Искали тебя. Сказали, можешь помочь расследовать страшное преступление, –голос сестры звучал так буднично, что было не по себе.

– Что ты им ответила?

– Не волнуйся. Только сказала, что не знаю твоего адреса.

Я зажмурилась и поморщилась.

– Как они вообще нашли ваш дом?

– Понятия не имею. Но волноваться не о чем. Думаю, ничего серьёзного.

Ага, как же. Страшное преступление. Какое? Что же ты вчера наделала, Юнона?

– Мне пора. От меня одни проблемы.

– Тебе необязательно так быстро сбегать, – сказала Агата. – Если не хочешь видеть отца, не беспокойся. Его точно не будет до вечера. А мне ты совсем не мешаешь.

Я тяжело вздохнула и подняла взгляд на сестру. Она пыталась сохранить невозмутимый вид и накручивала на палец локон. Однако, от её печали в глазах хотелось провалиться на месте. Я снова почувствовала укол совести.

– Ладно. При одном условии. Если не выпью кофе, умру прямо здесь.

– Ура! – воскликнула Агата и вскинула руки над головой. – Только у нас дома нет кофе.

Я сжала пальцами виски и задумалась о том, остались ли у меня хоть какие-то деньги. Конечно, настоящий кофе стоил немыслимо дорого. До катастрофы плантаций было много по всему миру, а теперь… Их выращивали только для богачей в очень малом количестве. Обычные же люди могли попить химическую смесь в обычных заведениях или, если деньги были, купить её домой.

– Значит, поедем в кофейню, – констатировала я.

– Ура! – повторила сестра ещё громче.

– Главное, папе не говори.

– За кого ты меня принимаешь?

– Отлично. Только сначала в душ схожу.

– А я пока соберу рюкзак. Пока будем пить кофе, я подготовлюсь к истории. Ты мне поможешь?

Конечно же, ответ был положительный. Агата вприпрыжку убежала в сторону кухни, а я, стараясь не проклинать весь белый свет, поднялась и направилась в ванную.

Быстро разделась и положила телефон и вещи, которые дала мне Агата, на полку. Когда на голову мощной струёй полилась вода, мне стало немножечко легче. Я подставила лицо и крепко зажмурилась, надеясь вспомнить события вчерашнего вечера. В какой момент меня забрали домой?.. Что я успела натворить?..

Вдруг в памяти, словно вспышка, возникло одно воспоминание. Дыхание перехватило. Я схватилась за грудь и села на корточки.

– Чёрт-чёрт-чёрт!.. – вырвалось мимо воли.

Красные и зелёные хаотичные огни. Зайка хохочет, подмигивает и наливает очередную рюмку. Я выпиваю. С кем-то чокаюсь. А затем подхожу к этому человеку так близко, что могу лишь рассмотреть глаза. Гек. Пустой взгляд из-под приоткрытых век. И моя ладонь, убирающая пряди волос с его лица.

А ещё, чёрт возьми, долгий страстный поцелуй.

Я потёрла глаза и потрясла головой, пытаясь прогнать девятибалльную волну надвигающегося стыда.

«Какого чёрта, Юна?!» – задала себе риторический вопрос.

Оставалось надеяться, что проклятый поцелуй мне просто приснился. Я быстро намылила голову и тело, смыла всё и поскорее вышла из душа. Обтёрлась старым полотенцем и дрожащими руками взяла телефон.

Но последняя надежда разбилась о скалы суровой реальности.

«Надеюсь, ты вспомнишь про поцелуй».

Сообщение в пять утра.

Я облокотилась о раковину, зажмурилась и легонько постучала телефоном по лбу. Как можно быть такой тупой? Нужно было позвонить Геку и извиниться за произошедшее. А ещё узнать, по какой из миллиона причин меня могут искать детективы.

Я быстро нажала имя напарника на экране и принялась ждать ответа, в душе надеясь, что трубку он не возьмёт.

Чуда не случилось.

– Вспомнила, значит, – сказал невесёлый голос на той стороне трубки.

– Гек, я…

– Мне не нужны объяснения. Знаю, что ты была пьяна, – перебил напарник.

Я попыталась понять, почему он так расстроен.

– Послушай. Прости. Понятия не имею, что на меня нашло.

Гектор грустно усмехнулся, помолчал несколько секунд, затем ответил.

– Юна, ты так смешно оправдываешься, будто это впервые происходит.

– Зачем тогда приезжаешь? – выпалила я и только потом поняла, что не стоило.

Парень вздохнул и ответил:

– Ты попросила привезти карамель – я приехал, – Гек выдержал небольшую паузу, будто давая мне осознать происходящее. – У нас ничего не было, не переживай. Поцелуй, но он ничего не значит. Как и всегда.

– Прости, – глупо повторила я, сдавливая пальцами переносицу.

– Тебе не за что извиняться. Проехали.

– Ладно. Спасибо. Есть ещё кое-что…

– Говори.

– Меня ищет полиция. Не знаю, зачем. Приходили к сестре. Возможно, были у отца.

Гек молчал несколько секунд, затем сказал:

– Очень не вовремя. У нас крупный заказ на либерганы. Пятьдесят четыре штуки.

Я мигом подскочила и уточнила:

– Ты не шутишь?

– Какие уж тут шутки. Но нам нужно сбросить твой хвост. Кстати, у меня кое-что твоё, заберёшь?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что могла потерять или забыть.

– Шапка!

– Угу.

От мысли, что мне придётся быть без любимого головного убора, стало тошно. Но Гек, опережая меня, предложил:

– Я могу приехать в центр. Встретимся у Ботанического сада. Заодно обсудим сделку. Ты с сестрой?

– Да, но я не могу её привезти на встречу.

– И не нужно. Перекинемся парой слов, она подождёт.

– Ладно. Мы будем там через час.

– Договор, – сказал Гек и положил трубку.

Я прикусила губу и потёрла пальцами виски. Что ж. Кажется, это было чересчур даже для меня.

Мы познакомились с Геком четыре года назад. Я с горем пополам закончила школу. Отец выгнал из дому, и моё будущее оказалось покрыто такой тьмой, в которую было страшно заглянуть. Жизнь, казалось, подошла к концу. Из-за… Я облизнула губы.

– Нет, тебя только в моей голове сейчас не хватало. Убирайся, – прошептала вслух и сделала несколько глубоких вдохов.

В общем, Гек появился в моей жизни ровно тогда, когда было нужно. Я впервые в жизни попробовала карамель недалеко от «Точки» в компании четырех незнакомцев. Даже думать не хочу о том, что они могли бы со мной сделать. Гек увидел маленькую растрёпанную обдолбанную девчонку, отвёз к себе, привёл в порядок и не воспользовался. Я была обязана ему жизнью. Хотя и не могла сказать, что эта жизнь меня хоть чем-то радовала.

Гектор быстро смекнул, что из моего присутствия можно извлечь выгоду. Всего за несколько недель он обучил меня всему, что знал сам. И мы стали торговать карамелью. Опьянённая чувством лёгких денег, я увлеклась этим совершенно непривлекательным голубоглазым парнем. Конечно же, было понятно сразу: это никакая не любовь, а отчаянная попытка заткнуть зияющую дыру.

Улыбающееся лицо с янтарными глазами снова возникло в памяти.

– Тебе сказано было проваливать, – прошипела я.

И у нас закрутилось. Около года моя жизнь походила на чёрную бездну. Сумасшедшие бессонные ночи, обильно сдобренные алкоголем и карамелью, бары, тусовки и квартира Гектора с кучей мусора и незнакомых подозрительных людей.

А когда вдруг стало понятно, что это не спасение, а разрушение, было поздновато. Мы разошлись, но работать не перестали.

Не уверена, что Гек меня любил. Мы оба встретились в момент, когда нуждались друг в друге. А расстались по одной простой причине. Геку просто надоело, что каждый раз в пьяном угаре я называла его Хрисаном.