Kitabı oku: «Аполлинарий и другие…», sayfa 2
Аполлинарий – 2
– До свидания, Глафира Аркадьевна! – ободряющая улыбка на симпатичном лице.
– Покеда, бабанька! – глумливая ухмылка на усатой морде.
Едва за старушкой закрылась дверь, они повернулись друг к другу. Улыбка слетела с лица Тани, кот тоже прекратил скалиться. Девушка присела перед Аполлинарием, ткнула пальцем в его прохладный нос.
– А сейчас, Полечка, молись своим кошачьим богам. Матроскину, Леопольду, котенку Гаву – да мне по фигу кому! Ты будешь делать так, как я хочу! Ты будешь жить по расписанию: жрать, спать, смотреть свои мультики! Дышать будешь через раз, и то, когда я позволю!
Кот присел, почесал задней лапой ухо и зевнул. Судя по всему, ему было глубоко положить на ее угрозы. Желтые глаза налились уже знакомой Тане наглостью.
«Моя твоя не понимай! Это, между прочим, моя квартира, ну, и бабки отчасти… Ты на моей территории. Угомонись!»
Он, мягко ступая лапами, гордо пошел прочь. Обернулся.
«И еще! За это время ты краше не стала. Как была мартышкой облезлой, так ею и осталась. Я всё сказал!»
Таня собралась было запустить в него тапкой, но тут ее телефон завибрировал. Звонила одногруппница Лиля, легкомысленная девица, постоянно клянчащая конспекты у других студентов, которые, хоть и через раз, но все-таки посещали лекции.
– О, не прошло и полгода! Где мой конспект по истории стран изучаемого языка? – недружелюбно вместо приветствия спросила Таня. – Ах, ты принесла его и стоишь у моей двери?! Спускайся в 86-ю квартиру, я здесь.
Через пятнадцать секунд в квартиру вошла высокая, толстая девушка с тетрадью в руке.
– Привет, – беззаботно поприветствовала она.
– Привет-привет! – буркнула Таня и выхватила тетрадь. – Ты мне этот конспект торчишь уже неделю! Больше ничего не получишь! Сама на лекции ходить не пробовала?! Постоянно списываешь! Надоела уже!
– Ой, ну что ты так переживаешь? – огрызнулась Лиля. – Подумаешь – конспект! Жмотина!
Аполлинарий, сидя за стенкой на лотке, делал свои дела и слушал диалог.
«Что за проходной двор? Давай, приведи сюда роту еще таких же ущербных! Да я сейчас вас всех! Хотя…».
Кот задрал задумчивые глаза в потолок.
«Кто бы там ни был, у этой мартышки с ним плохие отношения, вон как орут друг на друга. Значит, они не ладят. Значит, они враги. А враг мартышки – мой друг. Союзник, камрад, товарищ и вообще самый первый кореш! Это так здорово – дружить против кого-то!»
Кот от удовольствия захлопал лапками. Затем торопливо закидал пахучую кучку наполнителем лотка и вырулил в прихожую. Игриво подскочил к Лиле и потерся о ноги.
– Ой, какая прелесть! – воскликнула Лиля, присела перед ним и погладила. Аполлинарий замурчал, протянул лапы, просясь на ручки.
– Ласковый такой. И тяжелый! – охнула Лиля, беря его на руки. – А как его зовут?
– Анчоус, – мстительно ответила Таня и с удовольствием отметила, как нервно дернулись уши кота.
– Анчоус?! – Лиля захохотала раскатистым басом. – Что за тупая кличка?!
– Какой кот, такая и кличка! – со смехом поддержала Таня.
– Анчо-о-о-о-ус, – пропела Лиля хихикая. Аполлинария буквально корежило, но он, собрав в лапу всю волю, решил идти до конца, продолжая играть роль ласкового игривого котенка. Лизнул Лилю в лоснящееся, покрытое бородавками лицо. Замурчал.
– Соседка уехала, попросила посмотреть за этим балбесом, – пояснила Таня. – Вот сейчас покормлю и пойду к себе.
– Ой, а что он ест, интересно? – спросила Лиля.
– Да все подряд. Любит старые носки, покрошенный соломкой дерматин, мышиные хвосты, шнурки, провода под напряжением, рыбью чешую, мыло… – перечислила Таня и со вздохом добавила. – Тупенький котик.
– А шоколад? – спросила Лиля.
Таня утвердительно кивнула.
Лиля поставила Аполлинария на пол, расстегнула сумку и вытащила вскрытую плитку шоколада. Таня внимательно наблюдала. В том, что хитрый котяра устроил весь этот спектакль с целью ее позлить, она нисколько не сомневалась, и сейчас ей было интересно, как далеко кот намерен зайти. К ее безграничному удивлению, Аполлинарий откусил кусочек и благодарно замурчал, глядя влюбленными глазами на гостью. Он не сдавался!
Таня вдруг почувствовала раздражение. Вспомнила, как неласково Аполлинарий принял ее тогда, год назад. Вспомнила, как рыдала, выкидывая обоссанные кроссовки в мусорное ведро. Вспомнила, как следом за кроссовками отправила испорченные подсолнечным маслом джинсы. Обида, уже забытая, нахлынула новой, сбивающей с ног волной.
– Ладно, Лиля! – рассердилась Таня. – Давай иди уже! Тетрадь вернула, и молодец!
Лиля с сожалением оторвалась от милого котика. Кот обнял ее за толстую ногу, преданно прижался, изображая вселенскую тоску и грусть. Наблюдать Тане такое было просто невыносимо! Мерзкий котяра все-таки своего добился – вывел ее из равновесия.
Она вытолкала Лилю за дверь.
Повернулась, кота в прихожей уже не было. Зато из угла с лотком доносились характерные звуки – Аполлинарий блевал. Его неудержимо рвало от вида этой толстухи, от запаха табака из ее рта, от противного басистого смеха. Фу, мля! А шоколад?! Какой клоун котов шоколадом кормит?! Да лучше бы он унитаз облизал – и то приятнее было бы!
«А вот за Анчоуса вам всем кабзда!»
Таня подошла к окну, задумалась. У нее был выбор: приходить только, чтобы покормить Аполлинария, либо всерьез взяться за его воспитание, превратив этот процесс в один нескончаемый для него кошмар. Ей было очень жалко Глафиру Аркадьевну: если уж он с ней, с молодой и сильной, так поступает, то жутко представить, что он вытворяет со слабой пенсионеркой!
Кот вошел в комнату, вытер лапой пасть и уставился в спину девушки.
«Что там высматриваешь, мартышка ты сингапурская? Ждешь, когда перевернется грузовик с женихами? Не жди – дураков нет».
Он мяукнул. Таня повернулась, посмотрела на Аполлинария, и ее последние сомнения рассеялись – кота нужно перевоспитать, чтобы навсегда сбить эту наглую, ехидную ухмылку с его морды!
***
Таня притащила в квартиру ноутбук, зарядку для телефона, книги. Обосновалась за старым письменным столом. Аполлинарий смотрел с нескрываемым любопытством.
Девушка с серьезным видом нажала на кнопку питания – экран заморгал, светлея. Курсовую работу надо закончить… Аполлинарий запрыгнул на стол. Деловито уселся, опершись спиной на сложенные стопкой книги. Глаза глумливо засверкали.
Таня посмотрела на лыбящегося кота.
«Сидит, всякую фигню про меня думает. А ведь, наверное, когда-то был милым игривым котенком? Превратился не пойми в кого. Да-а-а-а, Глафира Аркадьевна, двойка вам! Растащили котейку, разбаловали…»
Аполлинарий встал, подошел к ней и требовательно постучал лапой по ее руке.
– Уйди! – поморщилась Таня и отодвинула его от ноутбука. Кот возмущенно замяукал: корми барина! Я уже полчаса ничего не жрамши!
– Достал уже! Жрать хочешь, что ли? – вздохнула Таня. – Ладно, пойдем.
Она распаковала яркую упаковку с изображением играющей рыжей кошки и высыпала содержимое в миску. Аполлинарий с недоумением пошевелил коричневые гранулы сухого кошачьего корма.
«Чё за хрень? А чё не гвозди?»
– Ешь, Полечка! – ядовито процедила Таня, с нескрываемым удовольствием глядя на его растерянную морду. – Это очень полезно.
Кот с такой яростью долбанул по краю миски лапой, что корм подлетел до потолка. Таня, выбирая из волос застрявшие коричневые шарики, прошипела:
– Ну и ходи голодным! Можешь считать, что у тебя разгрузочные дни!
Она вышла из кухни. Аполлинарий внимательно посмотрел вслед, желтые глаза недобро блеснули…
«Так значит? Ну-ну…»
Аполлинарий вошел в комнату. Девушка что-то быстро печатала, заглядывая в учебник.
«Умную тут исполняет. Софья Ковалевская типа. Ага, ага… Покусать ее? Банально. В ботинки нассать? Так она уже ученая – в тапках пришла. Тут надо что-то такое… неординарное…»
Аполлинарий задумчиво почесал ухо, на толстой морде появилась игра мысли. Матроскин, тут без тебя никуда!
Кот запрыгнул на телевизор. Согласно ритуалу, покрутился, мяукнул. Уставился на стену и от удивления свалился на пол. Вместо обаятельного и привлекательного Великого на него смотрела улыбающаяся мордочка Микки Мауса.
Кот от такого кощунства в возмущении уставился на смеющуюся Таню. Смех был такой громкий и издевательский, что кот не выдержал. С ревом взлетел на стол и силой долбанул по крышке ноутбука, захлопывая ее. Затем прыгнул на Таню, вцепившись в волосы. Девушка заорала, пытаясь отцепить кота, но тот крепко держался, злорадно вопя. Она упала на пол и отчаянно завизжала. Еле отцепила животное, швырнула на диван и побежала в ванную. Одним взмахом руки задвинула шпингалет, затем слушая, как беснуется кот и чувствуя, как колотится собственное сердце, пыталась прийти в себя.
Что это было?!
Рука потянулась к заднему карману джинсов за телефоном. Набрав полицию, Таня долго и упорно пыталась объяснить дежурному суть происходящего, но тот отказывался что-либо понимать и задавал дурацкие вопросы.
– Я не пьяная! – Таня, прижав плечом телефон к уху, сидела на краю ванной, глядя на свои исцарапанные руки. Волосы всклокочены, футболка порвана. – Я вам повторяю, кот – бешеный! Может произойти что угодно! Это какое-то исчадие ада! А куда мне еще звонить?! В планетарий? Он меня загнал в ванную, я боюсь отсюда выйти! Входная дверь? Да, открыта. Не заперта, то есть… Да, вот такая я вот трусиха, и что?! Адрес? Записывайте!
Через десять минут в дверь ванной требовательно постучали. Таня отодвинула шпингалет – на нее смотрело хмурое лицо сержанта, высокого, в форме, с автоматом наперевес.
– Вы полицию вызывали? – поинтересовался он.
– Ха! – донеслось из комнаты. – Да тут реально кот! Симпатичный такой, сплошная милота!
Из комнаты вышел второй полицейский, пониже, с круглым улыбающимся лицом. Он прижимал к себе Аполлинария, а тот ласково мурчал, облизывая его небритые щеки. Хмурый напарник посмотрел на них.
– На майора нашего похож, – заметил он. – Так же щеки по погонам распластал.
Затем снова повернулся к Тане и взглянул строго.
– Вы что употребляли?
– Да ничего я не употребляла! – возмутилась Таня.
– Вы в своем уме?! – рявкнул сержант. – Нам дежурный сказал, что вас тут коты чуть ли не живьем едят! Штраф захотели за ложный вызов?!
– Да она походу обдолбанная! Ты глянь – у нее же глаза, как два шмеля! – воскликнул круглолицый и погладил кота. – А котяра такой нормальный, тихий! Безобидный!
Аполлинарий согласно закивал.
«Да я мухи не обижу, век воли не видать! А она – наркоманка конченая, вяжите ее, ребята! И вообще, я бы на вашем месте внимательно присмотрелся к ее моральному облику, уж больно он какой-то сомнительный… Вы не находите, господа полицейские?»
– Да я бы на ваши глаза посмотрела, будь вы на моем месте! – запальчиво выкрикнула Таня. – Умный нашелся…
– А вы не хамите сотруднику при исполнении. Документы ваши! – потребовал хмурый.
– У меня нет документов! Они не здесь, это не моя квартира! – огрызнулась девушка.
– Так это еще и не ваша квартира?! – хмыкнул сержант. – Собирайтесь, поедете с нами. Для выяснения.
– Да куда с вами-то?! – испуганно воскликнула Таня. – Соседка попросила присмотреть за котом, вернется завтра. Давайте ей позвоним!
Таня вытащила телефон и лихорадочно полистала по экрану, ища номер старушки. Прислонила к исцарапанному уху: абонент вне зоны…
– Вне зоны, – растерянно пробормотала девушка. – Она просто за городом. Там местами не ловит, она предупреждала! Давайте позже позвоним, а?
– Обязательно позвоним! – пообещал сержант. – Из отделения.
Аполлинарий, щурясь от восторга, смотрел на растерянную Таню, которую под руки выводили из квартиры два служителя закона. Она обернулась, метнув в него ненавистный взгляд.
Кот сделал грустные глаза и помахал лапкой. Твой дом – тюрьма, мартышка! Влади-и-и-мирский центра-а-ал, ветер северны-ы-ый…
***
На следующее утро Таня с кругами под глазами от бессонной ночи, проведенной в обезьяннике, ввалилась в квартиру.
– Где ты, гаденыш?! – зло зашипела она. – Сейчас я тебя отправлю прямиком на радугу! Без пересадок!
Таня взяла зонт и, держа его словно бейсболист биту, медленно вошла в кухню. Кота не было. В комнате, наверное… Ноги в запыленных тапочках неслышно ступали по стертому линолеуму, в усталых от бессонной ночи глазах – холодная решимость. Зонт в руках подрагивал.
Девушка осторожно заглянула в комнату. Кот сидел на столе, придерживая ноутбук, балансирующий на краю. Демонстративно дергал лапой, ноутбук покачивался, словно машина на краю пропасти: стоит птичке сесть на капот, и всё – капец!
Таню прошиб пот. Футболка мгновенно прилипла к спине.
– Полечка! – прошептала она. – Это плохая затея.
Она стала медленно приближаться. Аполлинарий слегка приподнял лапу, ноутбук опасно накренился. Таня остановилась и выкинула зонт, затем подняла руки, показывая пустые ладони.
– Полечка, давай мириться, а? Ты только лапой не шевели, ладно?
После этих слов кот счел крайне обязательным шевельнуть лапой. И еще раз. И еще. Ноутбук опасно задергался, грозя вот-вот обрушиться.
– Ты понимаешь, что там моя курсовая?! Дебил! – заорала Таня. – Ты понимаешь, что я еще кредит за этот ноут не выплатила?! Я бедная студентка, вот откуда у меня деньги?!
Кот зевнул и свободной лапой показал на висящего на стене Микки Мауса.
– Да-да! Конечно! – Таня подошла к серванту и вытащила запрятанное между книг фото Матроскина. Затем сорвала Микки Мауса со стены и на его место пришпилила Матроскина. С надеждой повернулась к коту.
– Доволен?!
Аполлинарий покачал головой, глаза мечтательно закатились. Рыбы хочу! Голубого тунца! И мясо! Это… как его там… мраморную говядину, во! И мост хрустальный! И кошку Ирму с восьмого этажа!
– Может, ты есть хочешь? – догадалась Таня. – Как насчет рыбки?
Она вылетела в кухню, вернулась через минуту, неся в руке миску со свежей килькой. Поставила на пол.
Кот игриво качнул ноутбук.
– Ну что еще?! – возмутилась Таня. – «Простоквашино»?
Дрожащими руками воткнула кассету в видеомагнитофон. На выпуклом экране появился Матроскин, обнимающий корову Мурку.
Кот перевел задумчивый взгляд с телевизора на девушку.
«Ладно, пожалею тебя, ущербную. Я сегодня добрый. Но я тебе не Куклачев с его этими слащавыми ути-пути! У меня не забалуешь!»
Лапа плотно прижала ноутбук к столу. Таня с облегчением выдохнула, подбежала к дорогостоящей игрушке и прижала к себе. Кот с победным видом спрыгнул со стола.
Таня смотрела на лежащие на полу тетрадки и учебники, превращенные когтями Аполлинария в гору бумажной трухи. На глазах навернулись слезы. Она громко всхлипнула от обиды.
Кот поднял морду от миски с рыбой, пожевал и вздохнул.
«Ну что еще?! Вот только не надо тут сырость разводить!»
Таня села на пол и зарыдала, вытирая глаза исцарапанными ладонями. Она плакала так горько, буквально выла, что у кота екнуло сердце. Мля! Бабы!
Посомневавшись, подошел к ней. Мягко тронул лапой: ну, будя, будя. Лучше давай приберись в избе, скоро бабка возвращается…
До самого обеда, до приезда бабульки Аполлинарий девушку не трогал, проявив к ней, так называемое, великодушие победителя. Спокойно поел, посмотрел мультики и завалился спать на подоконнике.
А еще, где-то в глубине своей кошачьей души, вот прямо охренеть как глубоко, на самых ее темных задворках, он чувствовал уважение к этой девушке. Но в этом не смел признаться даже самому себе.
***
– Танечка, а почему мне звонили из полиции? – с порога спросила Глафира Аркадьевна.
– Да пришлось вызвать, тут у меня с Аполлинарием кое-какие разногласия были, – Таня стыдливо опустила глаза. – Ну, теперь все нормально!
Аполлинарий согласно закивал и потерся о ее ноги.
– Он тебе хлопоты доставлял, да? – нахмурилась пенсионерка, строго глянула на кота. Тот сел, развел лапами: не нагнетай, бабанька, все путем!
– Нет, нет, что вы! – через силу улыбнулась Таня, пряча исцарапанные руки за спину. – Бывает.
– Ну вот и хорошо! – беззаботно ответила старушка. – Вот прямо нарадоваться не могу, глядя на вас! Танечка, ты ему определенно нравишься.
– Глафира Аркадьевна! – поспешно ответила Таня. – Я, в общем… Ну, скоро, наверное, съеду из квартиры, поэтому, если у вас кто-нибудь еще выйдет замуж или родится, то я уже не смогу с вашим котиком посидеть.
– Не переживай, Танечка, я скоро сама уезжаю. Дочь с зятем дом достроили наконец-то, вот перееду за город, а там воздух чистый, река, природа. И Аполлинарию будет хорошо. Там у него столько подружек будет, кошечек…
– Ой, я так за вас рада! – с облегчением выдохнула девушка. – Вот прямо очень, очень!
Улыбнулась старушке и посмотрела на кота. Желтый глаз игриво подмигнул: ну, ты заходи, если что, за новой порцией адреналина.
Таня поежилась, быстро попрощалась со старушкой и выскользнула из квартиры.
***
Аполлинарий сыто рыгнул: хороша деревенская сметана! Бабанька молодец – угодила барину, угодила. А я – так вообще космос! Ловко выдрессировал эту мартышку! Надо с Великим радостью поделиться.
Он, переваливаясь, направился в комнату. Запрыгнул на телевизор, покрутился, мяукнул и поднял взгляд, полный почтения и смирения. Икнул от неожиданности: на него, ехидно прищурив глаз, смотрел Микки Маус.
«Твою мать! Мартышка! Зараза-а-а-а!!!!»
Аполлинарий – 3
Сельский электрик Акимыч плакал. Нет, не так: Акимыч рыдал! Он сидел на коленях посреди сельской дороги и, воздев руки к голубым небесам, выл, роняя крупные слезы в пыль. Слезы смешивались с осколками темного бутылочного стекла, в летнем воздухе витал сладкий запах крепленого вина.
– За что?!!!
Пять минут назад Акимыч в прекрасном расположении духа шел домой, неся ящик с честно выигранным портвейном. Проспорившие мужики предлагали ему альтернативу: вместо двенадцати бутылок портвейна – семь бутылок водки или три коньяка. Но Акимыч прикинул: двенадцать бутылок – это не семь и не три. Простая математика! Пусть слабее, но больше! Короче, купился на количество. И что в итоге? В итоге – ноль! Лишь только осколки на дороге и ощущение невосполнимой потери.
А все из-за того, что какой-то огромный серый кот, незнакомый (видно из приезжих), несясь по дороге с крейсерской скоростью, сбил его с ног. Ящик с бутылками выскользнул из рук, подлетел в воздух и опустился на землю с жалобным стоном. Этот звук никогда не сотрется из памяти Акимыча. Вы, дорогой читатель, думаете, что это был просто звук разбитой стеклотары? Нет! Это был звук разбитых надежд!
– За что?!!! – рев разносился по округе тройным эхом.
На отчаянные крики хозяина прибежал Джек, любимый и верный пес сельского электрика. Облизал длинным шершавым языком заросшее рыжей бородой лицо хозяина. Заскулил.
Акимыч обнял собаку и горячо зашептал в длинное ухо.
– Джек, это был кот! Харя – во!
Собака внимательно посмотрела на него своими умными глазами. Оскалилась. Кажется, она понимала, о ком идет речь. Приехал тут недавно один кот. Джеку он сразу не понравился – уж больно независимый, толстомордый, с наглыми глазами. Сразу видно – городской, хозяин жизни. Ну ничего, будем наказывать…
Джек зарычал и побежал по улице.
– Найди его, Джек! – кричал вдогонку электрик.
Джек, отталкиваясь мощными лапами, бежал к недавно отстроенному дому в начале улицы.
– Порви его, Джек!
Голос Акимыча смешивался со свистом ветра в ушах.
– Убей его, Джек!!!!
***
«Скукотища. Я думал, будет веселее. Народу много, а толку? Эх…»
Аполлинарий валялся на веранде. Ему, городскому, было в селе откровенно неуютно. И скучно. А еще – обидно! Все внимание бабки теперь приковано к непонятному маленькому существу, постоянно орущему днем и ночью, и возле которого все только и носятся и на цырлах прыгают. А ведь он, Аполлинарий, привык быть в центре. И это вокруг него Солнце должно вращаться! А тут…
Он зевнул, потянулся. Выпустил когти, поточил их о свежеокрашенную дверь, оставляя глубокие борозды. Оглядел двор, скучный и большой. Вздохнул и проскользнул в дом.
Из комнаты доносились звуки работающего телевизора. Аполлинарий заглянул: по трассе на велосипеде ехал долговязый кот, с глупой улыбкой на добродушной морде. Крутил педали и пел какую-то оптимистическую ерунду.
«Блевантин какой-то!», – подумал Аполлинарий, с отвращением глядя на Леопольда.
Аполлинарий уже давно классифицировал всех знакомых ему экранных котов:
1. Матроскин – вне конкуренции, вот просто ваще! Это его Вселенная!
2. Леопольд. Классический лох и терпила. Даже стыдно…
3. Котенок Гав. Малолетний инфантил. Наивен, будем надеяться, что в силу возраста.
4. Кот-баюн. Маньяк.
5. Чучело-мяучило. Тот самый случай, когда название полностью отражает суть. Ниочемный кот!
6. Том. Американский аналог советского Леопольда. Разве что более борзый, а так, один хрен – терпила.
7. Котенок с улицы Лизюкова. Попаданец.
8. Чеширский кот. Продался рекламщикам стоматологических услуг. За улыбкой и кота не видать.
9. Кот в сапогах. Крутой парень, умен, хладнокровен, но… невоспитан! Не снимает обувь и шляпу в помещении. И ваще, нахрена коту сапоги?!
10. Гарфилд. Норм кот, чем-то на него, Аполлинария, похож…
При воспоминаниях о Матроскине он вздохнул. Горько и протяжно. С тех пор, как эта мартышка Таня самым наглым образом стырила картинку Великого, заменив на гнусную мышь, он совсем сник. Хотя, как там говорят: вера – она не во внешних атрибутах, а внутри? Что ж, как бы там ни изгалялись враги, светлый образ Матроскина навсегда останется в его кошачьей душе.
Он прошел на большую кухню, где у холодильника стояли миски. Они были пусты. Он сел, поиграл жестяной емкостью. Есть ему не хотелось, просто скучно.
В кухню вошла Мила, внучка бабаньки, рыжая и конопатая – мать того самого мелкого, вечноорущего существа, вокруг которого вращались сельские Солнце и Луна. Подошла к холодильнику и отодвинула Аполлинария ногой. Вытащила бутылку молока, присосалась прямо к широкому горлышку. Оторвалась, оставляя белые следы над верхней губой.
– Как тебя там? – посмотрела на сидящего внизу кота. – Ипполит? Аполлинарий? Жрать хочешь?
Она вытащила консервную банку с недоеденной сайрой и поставила перед ним. Закрыла холодильник и вышла. Кот понюхал содержимое банки, поморщился и отодвинул в сторону. Запрыгнул на подоконник и уставился в окно.
«Я самый одинокий кот в этом огромном мире!», – подумал он. Прислонился мордой к стеклу. Ого! Оживился. На крыше соседской бани сидело премилое существо. Чудо, а не кошечка! Белая, как снег. Она томно грелась на солнце, помахивая длинным пушистым хвостом. Большие зеленые глаза смотрели на него заинтересованно.
«О-о-о, какая!», – Аполлинарий подмигнул. Кошечка фыркнула и отвернулась.
Он спрыгнул с подоконника и выбежал из дома. Быстренько перелез через штакетник и оказался в соседнем дворе. Задрал толстую морду, кошечка кокетливо замурчала, изящно выгнулась, махнула хвостом. Легко перепрыгнула на забор. Горделиво прошлась в одну сторону, затем в другую, стреляя глазками.
Аполлинарий считал себя стойким ко всякого рода провокациям. Но в бубенчиках звенело и отдавало гулким эхом в мозгу. Он оперся лапами на забор, с надеждой глядя на прелестницу. Она, подмигнув, вдруг спрыгнула на улицу.
«О, играем? Люблю таких!», – кот протиснул свои объемные телеса между досками. Кошечка, сверкая белой шерсткой, бежала по улице. Аполлинарий припустил следом. Он летел со всей дури, ничего не видя, кроме кошки впереди. Желанной и неприступной. Ну, это пока…
Из переулка вырулил какой-то мужик в кепке. На его заросшем лице сияла улыбка, волосатые руки держали ящик, в котором что-то весело позвякивало…
Звон, крики, ругань…
«Аж в глазах потемнело. Что это было? Некогда оглядываться! Надо догнать эту красотку!»
Кошечка легко и грациозно летела по улице. Тяжеловесному Аполлинарию было нелегко.
«Надо на диету сесть… Сметанную».
Красотка вдруг остановилась, мигнула преследователю и шмыгнула в раскрытую калитку в желтом заборе. Аполлинарий резко притормозил, но по инерции проехал на своей пятой точке мимо калитки еще добрых пару метров. Развернулся и тихонько подкрался к забору. Во дворе послышался ласковый детский голос:
– Челси, ты где была, а? Я тебя потеряла.
Аполлинарий осторожно заглянул в дыру. Маленькая девочка нежно прижимала к себе кошку, целуя в нос.
Аполлинарий сел на траву, почесал ухо. Да уж… Шпили-вили сегодня отменяются, но зато он теперь знает, как ее зовут и где она живет. Будем считать, что первое свидание состоялось.
Настроение было отличным, сельская жизнь уже не казалась ему серой и однообразной. Рисуя в воображении всякие непристойности по отношению к красотке Челси, он бодро потрусил домой.
«Челси, значит? Ну-ну…»
***
– Да ты ему спасибо должен сказать! – Алена вытирала слезы от смеха. Рассказ мужа, конечно же, произвел на нее впечатление, но совсем не такой реакции ждал Акимыч. Он искал сочувствия, а в ответ получил лишь циничный смех.
– Коту?! За что?! – оскорбленно спросил Акимыч.
– Если бы ты притащил это пойло домой, я бы все двенадцать бутылок об твою голову разбила! Алкаш!
– Это мой законный выигрыш!
– Ну так подай на кота в суд!
– А ты не издевайся!
– Знаешь, меня всегда удивляло: почему, если люди спорят, то обязательно на бутылку, если расплачиваются за что-то – опять бутылкой. Другой валюты нет у русского мужика, а?
Жена махнула рукой и вышла из дома. Акимыч ухмыльнулся: ничего-ничего, Джек с ним быстро разберется. Безо всякого суда!
***
Аполлинарий плыл по улице словно маленький корабль. Местные жители с удивлением смотрели на незнакомого кота, который, судя по его невозмутимому виду, плевать на них хотел со своей кошачьей колокольни.
– О, ты посмотри! Важный как парусник бумажный! – воскликнула баба Нюра, поставив ведра с водой на дорогу. – Откель такой жирнючий?
Аполлинарий наградил старушку презрительным взглядом: ползи мимо, старче. Фыркнул и продолжил путь. От беготни и любовных переживаний в животе заурчало. Надо что-нибудь пожрать. Вот сейчас он придет домой, бахнет лапой по столу и потребует к себе уважения! И жратвы полноценной тоже потребует! Совсем расчехлились-расслабились!
***
Джек был умным псом. Слишком умным, чтобы тратить силы на бесполезную беготню по селу в поисках кота. Он просто залег в траве у дома и ждал. Ждать пришлось недолго: вдалеке показался серый комок, шустро приближающийся и весело подпрыгивающий.
Ни один местный кот, даже самый отбитый, не вызывал у Джека такого раздражения. Но этот приезжий бил все рекорды! Одним только своим видом, своей наглой мордой, вселенским пофигизмом, циничным взглядом желтых глаз.
Хозяин разрешал ему, Джеку, не сидеть на привязи во дворе, а беспрепятственно разгуливать по окрестностям. Джек за это время навел шороху, взяв на себя миссию местного дружинника. Он с удовольствием патрулировал улицы родного села, шугал местных котов, разрешал споры между дворовыми псами. Ему это нравилось, он ощущал свою значимость. Его боялись, уважали, любили. Но тут нарисовался этот кот, для которого местные законы не писаны. Надо исправлять ситуацию, иначе он потеряет авторитет.
Пес прижался к земле выжидая. Аполлинарий приближался. Как только расстояние между ними сократилось до пяти метров, пес резко вскочил и набросился на кота. Тот среагировал моментально, подпрыгнул, в прыжке выпуская длинные когти. Полоснул собаку по морде, Джек заскулил, прижав лапы к исцарапанному носу. Аполлинарий вскочил ему на спину, оттолкнулся и взлетел на свисающую над дорогой яблоню. Не давая опомниться псу, принялся прыгать на ветке. Мелкие яблоки градом посыпались на Джека. Собака откатилась, уходя из-под бомбежки, затем вскочила на лапы и грозно зарычала. Злобно гавкнула пару раз, что в переводе на человеческий означало:
– Я вернусь еще, кошак помойный!
Кот в ответ зашипел и мяукнул пару раз, что означало:
– Вали отсюда, собака сутулая! Вот мне еще каждая псина угрожать будет!
На том и попрощались, каждый уверенный в собственной правоте и превосходстве.
Аполлинарий спрыгнул во двор, толкнул дверь и вошел в дом. Подошел к пустым мискам и с силой долбанул по ним. Жестяной звон разлетелся по всему дому, сразу же раздался детский плач. В кухню прибежала испуганная Глафира Аркадьевна, следом примчалась возмущенная внучка.
Аполлинарий показал на пустые миски: что за хрень?
– Меня достал уже этот кот! – голос Милы был злым. – Толку от него никакого! Бабушка, зачем ты его вообще притащила?!
– Мила, Аполлинарий просто голоден. Моя вина, совсем забыла про него, – виновато произнесла бабулька, открывая холодильник.
Через минуту в одной миске красовалась килька, в другую бабулька налила свежей воды.
«И чтобы так было всегда!», – мяукнул Аполлинарий, вгрызаясь в рыбу.
– Он мышей хоть ловит? – спросила Мила.
– У нас не было мышей.
– Тогда я не понимаю, зачем тебе кот?
– И не поймешь! – отрезала Глафира Аркадьевна. – Иди лучше дите успокой!
Аполлинарий замурчал, шевеля ушами: молодец, бабанька! Надо было еще ей всечь, но, блин, молодая мать – нельзя…
***
– Акимыч! Акимыч! – Василий надрывался у дома электрика. Лицо раскраснелось от быстрого бега, он наклонился, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться.
– Васька, ты чего орешь? Пожар, что ли? – высунулся в окно Акимыч.
– Хуже! Ты портвейн не пил? Ну, тот, что мы тебе проспорили?
– Нет, не успел! – обида на кота снова шевельнулась в душе электрика. – А что?
– Не пей! Отрава! Клавка, продавщица, говорит, комиссия какая-то из города приехала. В городе отравилось уже несколько человек, сейчас выясняют, куда товар из той паленой партии разошелся. Я вот к тебе сразу прибежал.
Акимыч в шоке уставился на заведующего клубом.
– Мы тебе коньяк поставим! – заверил Василий. – Пять звезд. Я в городе сам лично куплю. Ты извиняй нас, Петр Акимыч!
– Это что получается? Вы меня могли вот так запросто к праотцам отправить?! – Акимыч стал потихоньку приходить в себя.
– Прости, Акимыч!
– С вас семь бутылок армянского! – отрезал электрик.
– А харя не треснет?! Что так много?! – возмутился Василий. – Ты знаешь, сколько он стоит?!
– Не треснет! За ущерб! Моральный! Я все сказал! – Акимыч захлопнул окно.
***
Его звали Хирург. Истинную кличку никто не знал, только блатную. Погоняло свое он получил потому, что мог одним взмахом когтистой лапы распороть брюхо крупного окуня, а вторым ударом – начисто его выпотрошить.
Этот черный, гибкий красавец был неместным, но появившись несколько месяцев назад в селе, сумел подмять под себя всю кошачью братию. Жил он на чердаке заброшенного дома на окраине и пользовался непререкаемым авторитетом. Ему несли дань в виде рыбы, валерьянки и сметаны. Половину всего, что было честно стырено с хозяйских столов, погребов и холодильников, полагалось отнести Хирургу, а непокорные подвергались избиениям и гонениям. Среди местных котов гуляли слухи, что у Хирурга было даже свое маленькое кладбище в лесу. Никто точно не знал, где, и было ли на самом деле, но за последние годы в селе бесследно пропали пять котов. Это факт.
