Kitabı oku: «Эффект бабушки», sayfa 2

5.

Ехал я на трамвае. От Северного рынка. До рынка пешком дошел. В моем времени даже рельсов уже не осталось. И трамваев таких тоже. «Шестерка». Дзынь!

Как мне общаться с папой? Какой я родственник, с какой стороны? Или признаться, что я его сын? Но даже если с мамой не получилось? А тут еще он не ее муж! А папка мне поверит? Да что я знаю про них вообще?!

И прадедушка жив. И дедушка. Тот дедушка тоже мой друг. Мы с ним и с бабушкой на море ездили, если б не он…

Я про папиных родственников вообще очень мало знаю, бабушка почти со всеми поссорилась. Так кто же я? И что отцу говорить?

Неожиданно мне вспомнился дальний родственник со стороны мамы, точнее дедушки, который мне как младший брат. Еще задолго до моего рождения, этот родственник появился перед моей прабабушкой (мамой моего, как младшего брата, дедушки, и моей мамы папы), и заявил:

– Здравствуйте, я незаконнорожденный сын вашего родного брата!

Короче, чем больше путаницы, тем лучше. Но кого из предков подставить? Чей я незаконно рожденный сын? Папин, наверное. Какой бред!

Дверь мне открыл отец, Сашка Лавров.

–ЗдорОво! – и как двинет в плечо по-дружески. – Ты как так умудрился? Я чуть не ляпнул банальное «Это Ростов, детка», но вовремя прикусил язык. Во-первых, не все в Ростове именно так, а во-вторых, по легенде, я не из Ростова.

– Не знаю. Мать вам писала. Что я в универ перевелся, и некоторое время у вас поживу.

– В универ?

– Ну, в институт.

– А ты откуда – из Оренбурга или из Москвы?

Так и хотелось брякнуть – из Чалтыря! Боюсь, говор мой не как в Москве или в Оренбурге…

– Ээээ – ну из области!

– А, так это ты, наверное, из-под Таганрога, тети Анин родственник?

– Наверное.

– Короче, дед придет, разберемся. Есть хочешь?

– Да нет, меня м…эта, Танька завтраком накормила. А дед где?

– На работе. Тогда пойдем, устраиваться. В одной комнате спать будем!

В комнате отца было два высоких окна. Между окнами – большой аквариум. И под каждым окном – по полуторной кровати.

– Ого, так вы все-таки ждали меня? – брякнул я неожиданно даже для себя, но в тему.

Папка смутился: – Да нет, Пашка же женился, он отдельно теперь живет. Пашка, ну да, папин старший брат. Дядька мой.

– А-а-а. Повезло мне.

Вот здесь спать будешь – он показал на диван, где лежала стопка чистого белья. Пойдем, покажу, где что.

Несмотря на то, что мне было 4 года, кое-что я вспомнил. Например, стол, об который я заработал свой первый шрам над бровью. Бабушка затрепалась с соседкой, и пропустила момент, когда я летел по коридору и врезался в стол.

– Ладно, раз есть не хочешь, держи тетрадку, ручку, пошли. Может, хоть к третьей паре успеем.

Во, дает! Только ж приехал, и сразу учиться! Но я не возражал. Лучше учиться, чем рассказывать кто я и откуда. И надо попытаться понять, почему отец и мать не вместе. И что мне за это будет. И буду ли я вообще.

6.

Первые две пары были лекциями. Папа тут же подсуетился, и попросил конспект у двух девчонок, но почему-то не у мамы. Девчонок в группе было четыре. На потоке восемь. У меня на всем потоке одна. В декрете.

Папины и мамины однокурсники, конечно, проявили ко мне интерес. Я мозг сломал, объясняя, как я оказался без денег, вещей и документов, и кем я Лаврову прихожусь по родственной линии. Мальчишкам и преподам, делающим перекличку на практических занятиях (тем преподам, которые лекции читали, вообще пофиг), в принципе, хватило минимальной информации. Вписали карандашиком внизу списка, посмотрев в студень, познакомились, руку пожали, и все. А вот девочки! Которые мало того, что активные и любопытные, так еще и не дуры с точки зрения логики и техники. Поскольку каждая, оказывается, школу закончила с медалью (за редким исключением с двумя четверками), и инженерное образование получала не на халяву, а присутствуя почти на всех занятиях, лабораторных и практических, имея почти все лекции, и понимая, чему ее учат. А тут я еще, оказывается, Сашка Лавров номер два, а папа, я так понял, у девушек всегда пользовался повышенным интересом. В отличие от меня. Я вообще с девочками редко общаюсь. Я в 11 классе был, так скажем, внешне не в форме, и не представляю, какой интерес я могу у них вызывать. Не представлял. Короче, я так не привык. И никогда, как Штрилиц, не был так близок к провалу.

Но, по сравнению с тем, что меня ждало вечером, когда прадед (прадед – бабушкин отец, папин дед) налил мне коньячку и рассказал, как его друг привез невесту знакомить с родителями, и точно так же ей налили рюмку, чтобы проверить свой ли она человек?!! Я же не пью! От слова совсем!!!

Эту страшную историю про тест на вшивость я слышал еще от мамы, ее здесь так же проверяли, когда она в первый раз в качестве невесты на Пушкинской появилась. Страшная (история, не мама) она была потому, что коньяк в бутылке стоял в серванте начатый, и, каким-то образом, туда заполз таракан. Умер, естественно. Таракан с коньяком выплыл к маме в рюмку. Но ей было так неудобно перед будущими родственниками, и за них, и так не хотелось ударить лицом в грязь перед дедушкой (невеста его друга смело выпила предложенное), что она не стала афишировать присутствие таракана в коньяке и опустошила рюмку вместе с ним. Закусила коньяк тараканом, в общем. Вот такая история.

Короче. Тараканов у меня в рюмке не было. Но дела это не меняло. В итоге я все-таки объявил, что не пью. Давно. Больше не могу. Меня даже на день молодежи в мех. отряде на первом курсе не соблазнили. И боюсь, что, несмотря на то, что прадед пожал плечами: «Больной что ли?» – кажется, он начал что-то подозревать. Особенно, когда стал выяснять степень родства: – Так ты Анне кем приходишься?

Я, измученный утренним допросом девчонок в институте, беспечно махнул ладошкой:

– Дедушка Миша, да я сам уже запутался². Знаю, что мать кому-то из вас писала, и все согласовала, в институт я перевелся, меня вроде ждать должны были – и вот он я, здравствуйте, я ваша тетя, – и улыбнулся улыбкой идиота. Я это умею. Но, по-моему, прадед мне не поверил… Не очень сработал сценарий прабабушкиного родственника…

После ужина мы с Санькой (который отец), прекрасно провели время. Слушали Цоя (я на его песнях на гитаре с учительницей играть учился! – мне он тоже нравится) на двух кассетном магнитофоне. Его родители папе из-за границы привезли, сейчас (в моем времени) он на даче стоит. Ходили курить на балкон. То есть папка курил, а я нет.

– Ну и молодец! – отреагировал на это мой прадед, выходя с балкона, где занимался тем же самым, что и отец: – А Сашок – дурилка картонная! – и хлопнул папку по затылку.

Еще у папы две гитары было. Одной я теперь пользуюсь, а вторую я не застал, потому что папа ее маме подарил, а потом, по семейным преданиям, сам же на нее упал нечаянно. Классная гитара, оказалась, концертная, звук хороший. Только папа играть не умеет. Поэтому он с уважением меня послушал.

Не, с ним сейчас прикольно. Там, откуда я, у него не так давно умер отец, мой второй дед-друг, и это его очень сильно подкосило. Потому что отец и для него был самый лучший друг, в отличие от мамы, даже больше, чем друг, почти бог… Он винит себя в том, что его папа умер так рано. И мать его (бабуля моя) масла в огонь подливает. Но она всех виноватыми считает – папу, врачей, весь мир (кроме себя, разумеется). Только папа сильнее всех впечатляется. Поэтому мой папа там не очень приятный в общении человек… Там, в прошлом, в будущем, блин, запутался…

Перед сном, временем разговоров по душам, когда свет уже выключили, а спать «не идет», я решил невзначай поинтересоваться:

– Санек, а тебе Танька нравится?

– Какая Танька?

А, ну да, у них же в группе их две.

– Ну, эта… Полуянова (девичья фамилия моей матери)?

– Так она же не Полуянова уже, она же замужем, она – Стрельченко!

– А.

– А откуда ты знаешь, что она раньше Полуянова была?

– Ну… я ж у нее ночевал, там папа, мама, бабушка…

– И что, понравилась, сам хочешь подкатить?

– Да она же замужем! Дурак ты…

– А чего спрашиваешь?

– Да так, хорошая девчонка, мне кажется…

– Да, ничего… мышка…

– Все равно. Нравится? Она так быстро с тобой про меня договорилась.

– Знаешь… Если честно… очень. Особенно, когда она замуж вышла… Мы же дружили. Ну, просто дружили. Друг она классный. Но, с другой стороны и правильно, наверное. Если бы с ней что-то серьезное получилось, то… страшно.

– В смысле?!!

– Ну, она такая правильная, красавица, отличница, а я разгильдяй…

Мда… И не поспоришь…

Как же понять, чем это мне грозит? Чувствую вроде себя нормально. Не исчезаю никуда пока. Ключевое слово пока. Надо завтра в телефоне на фотки посмотреть. А вдруг я там уже размытый? Кстати, а когда у него заряд закончится? Хорошо, что разговаривать не с кем, батарея долго будет держать. Но с этим надо что-то делать!

7.

Что делать. Что делать. Себя в телефоне увидеть я успел. Но размытый я или нет, не понял. Заряд-то у телефона не резиновый! Надо признаваться кому-то. Может, прадеду? Все равно что-то подозревает. Только нужны доказательства железные. И телефон зарядить. У меня там его фотка есть. И фотка другого прадеда, отца папиного отца, тоже лётчика. Они вместе служили, насколько я знаю. Мы с матерью для «Бессмертного полка» с бумажных носителей фоткали, чтоб в интернет выложить. Так как же мне телефон зарядить? И чему меня только в универе учат? Думай, голова, думай! Если сама не додумаешь, найди в книге, или того, кто соображает. Интересно, а компьютеры уже есть? Блин, есть, конечно! У нас в институте же (!!!) есть же Вычислительная Техника, как предмет! Значит, и компы есть. Вроде как, если от розетки боязно, что с напряжением не попадешь, то от компа же, обычно, можно? У меня только коротенький переходничок в кармане есть, подзарядник я в кармане не таскаю, конечно. И как подсоединиться? Гнездо для флешки – это вряд ли. Я даже заскочил в лабораторную для Вычтеха проверить – ну нету! Нужен спец!

– Са-ань! – это я папке. А у тебя знакомый спец хороший по компам есть?

– В смысле? Ну я в школе в 9-10 классе на УПК³ ходил на вычтех. (О чем он, вообще? И не спросишь…)

– Посмотришь?

И я достал из кармана телефон.

– А что это?

– Запустим – покажу! И расскажу. А то непонятно будет.

Папка, конечно, этим объяснением не удовлетворился. Я показал шнур, показал гнездо. Сказал, что в телефоне есть аккумулятор. И напряжение в 5 вольт. И в компе 5 вольт. Как только их совместить? И где получить доступ к компу? Вы не поверите! Ни у кого из папкиных знакомых компьютера дома в личном пользовании не было!

Пока мы думали над этой задачей, продолжался учебный процесс, мы ходили на лекции и на практические занятия. К моему большому удивлению, преподаватели не отмахивались от студентов, когда те пытались задавать им вопросы, а старались толково и понятно отвечать. Самыми активными был муж моей матери, будущий декан факультета технологии машиностроения и (цитирую своих предков) «самый умный из армян это ВАник Погосян». Для меня это было непривычно, потому что мои однокурсники вопросы задавали редко, собственно и на лекциях особо не проявляли такую посещаемость, рассчитывая на «зарядить». А тут я про «зарядить» вообще не слышал. Такое чувство, что неприличное слово. И Гриша из Чалтыря такой прыткости на занятиях не проявлял. Ну, может хоть здесь ума наберусь настоящего.

Некоторые преподаватели сохранились и в моем времени. Правда, единицы, и совсем уже постаревшие, за исключением одного препода по спецпедмету, который, кажется спал в холодильнике. И, что в будущем, если и отвечал на вопросы, то всех запутывал, и сам запутывался, что в нынешнем (тьфу, так какое ж, оно мое время, какое нынешнее, какое будущее? Я сам запутался!)

После института мы зашли домой, а потом папа Саня кому-то позвонил, и вечером мы, захватив шнур и мобильник, отправились в проектный институт (сокращенно НИИстройблаблаблаПРОЕКТ), где работал один из друзей папиного брата (дядьки моего) Юрка по прозвищу Тушка системным администратором. Почему Тушка не знаю, выглядел Юрка худым, волосатым сумасшедшим профессором. Только в молодости, когда профессор еще разгильдяем был. Ну или сисадмином. Из прошлого. Лишних вопросов не задавал, не получив толкового ответа на вопрос: «Что за хрень?» не расстроился, послушал вводные (ну там, аккумулятор, 5 вольт, процессор, память), хотя «хрень», наверняка, заинтересовала. В качестве оплаты за труды, папа Саня достал из кармана бутылку водки «Пшеничная», которую они с Тушкой в качестве стимулятора мозговой деятельности тут же и начали (ну я-то, не в счет), хотя Юрка, как и дед, наверное, тоже подумал, что я больной.

В общем, победили мы телефон. Зарядили в смысле. Подсоединив электропитание компьютера к аккумулятору телефона. К завершению процесса папу и Тушку уже не очень интересовало, что это за «хрень». Тушка остался спать на работе, в я папу домой поволок. По дороге на нас пытались нападать асфальт и деревья, потом, когда уже успешно прокрались мимо прадедушкиной комнаты, где он по своему способу смотрел телевизор (громко храпя перед экраном), в зале коварно напало пианино. Но все-таки хорошо, что у папы был я, все атаки мы удачно отбили, и я благополучно уложил его спать.

Осталось под благовидным предлогом разбудить прадеда (деда – просыпайся, пора в кровать!) и… сдаться.

8.

Почему все-таки прадеду первому? Ну не знаю я, почему. Когда то-то в будущем мама процитировала мне стихи моей крестной мамы Люси: «Не верю в мудрость старости – она безжалостна и безобразна, И не щадит ни чувств, ни разума, К тому же, каждый будет стар, А мудр – далеко не каждый.»⁴ – А дедушка Миша – мудр – сказала мама. И я это здесь и сейчас прям прочувствовал.

Она очень его любила. Она застала в живых пять или семь разного степени родства бабушек, и одного родного дедушку – маминого (моей бабушки Веры) папу Васю (ее дедушку и моего второго прадеда). А прадедушку Мишу, хотя это и папин дед – отец его мамы, моей бабушки Лизы – считала своим вторым дедом.

Короче, мама была права. Хоть и спросонья, он оказался не только мудр, но еще и в теме. Недаром засекреченный. Он каким-то образом принимал участие в разработке машины времени (самолета, то есть). Ну, не признался, конечно, каким. Но логическую цепочку, я построил – летчик, самолет. А он построил логическую цепочку – я не родственник тети Ани из Таганрога, но явно нечужой человек. С интересом изучил телефон. С грустью посмотрел на свою фотографию, и на фото своего друга, папу дедушки Вовы (папы моего папы), которые для «Бессмертного полка». Хоть доказывать ничего не пришлось. Видимо, шибко я на папку похож.

– Деда, – меня домой вернуть как-то надо! – попросился я. – А то родители волноваться будут. И это… мама моя сейчас не за папой замужем…

Кстати, мама Таня сегодня села за стол в ряду передо мной, обернулась и поинтересовалась, как мои дела. Очень удивился. А она сказала, что ответственность за меня чувствует. Вот. Типа я же ее здесь первую встретил.

– А муж твой не приревнует, что ты у меня «как дела» спрашиваешь? – не смог не поддеть я.

– Да ну его! – махнула рукой мать.

Как все сложно то!

В общем прадедушка проникся. Про возвращение домой обещал подумать. А про маму с папой развел руками. – Сам уж как-нибудь. Или они… сами…

И я решился все-таки и маме все рассказать. Еще раз. И про то, что я ее сын из будущего. Про то, что мой папа Сашка Лавров. А не тот Сашка…за которым она сейчас замужем. Раз она так с прадедушкой Мишей угадала. Мать все-таки!

Она поверила. Не сразу, но поверила. «Ты как Алиса Селезнева, гостья из будущего, да? В смысле гость… На машине времени приехал?» Я ей тоже телефон показал. И фотки в телефоне показал. Говорю же мать – свой парень! Фоток у меня, правда, семейных совсем не много. Но дед, ещё живой, в смысле ее папа, который сейчас живой. И дедушка Вася, ее дед. Который умер, когда она на первом курсе училась. Тоже фотография для «Бессмертного полка». Сама мать, хоть и старше, но она у меня хорошо сохранилась, узнаваемая. Ее до сих пор в будущем за мою старшую сестру иногда принимают. Или жену… Повезло, в общем. Мало ли, может, не будь она отличницей, фантазеркой и студенткой технического вуза, может милицию вызвала бы. Сказала бы, что я японский шпион. А так поверила.

– Одного я только не могу понять – выдала мать – при чем здесь все-таки Сашка Лавров? Я же за другим Сашкой замужем, за Стрельченко?!

Вот тут у меня вся эйфория пропала, и нахлынула волна страха

– Не знаю, – вздохнул я. – Я не знаю, как я до сих пор в воздухе не растворился. – А что у Лаврова и у меня совсем нет шансов?

– Не знаю, – почему-то не возмутилась, а тоже вздохнула мама.

– А может, я ваш со Стрельченко сын? Может, я не из будущего, а из параллельной вселенной? Я про такое тоже читал.

Как все сложно то!

Нам удалось спокойно поговорить, потому что Сашка Стрельченко проспал первые две пары. Это у него вообще, оказалось, тенденция. И на большом перерыве мы с мамой Таней сидели на лавочке в студенческом парке недалеко от кафедры физкультуры, которая была следующими двумя парами. Вокруг росли огромные старые деревья, а не молодые, как в моем «сейчас». Еще не были построены бассейн и 8-й корпус, вместо спортзала и тренажерки. Еще работал тир в подвале 4-го корпуса, а за самим корпусом располагалось кладбище старой техники… а на его первом этаже, в блинной, пекли вкуснющие блинчики с разными начинками (но почему-то на всех остальных этажах воняло тушеной капустой). С высоких деревьев, кружась, падали разноцветные листья, и уже попахивало осенью и немного грибами…