Kitabı oku: «Синтез», sayfa 3

5. Дверь выхода

Собрав свои вещи, я спешно вышел из палаты. Следы крови медсестры пропадали сразу за дверью. В дальнем от входа конце коридора в мою сторону, хромая, шел профессор. Он был чем-то обеспокоен и постоянно оборачивался назад, ускоряя шаг, насколько позволяла больная нога.

Тут я увидел, как за его спиной перестала работать одна из потолочных ламп. За ней отключилась вторая, а потом еще одна и еще. В полумраке коридора за профессором находилось какое-то… мельтешение. Периодически с разным интервалом из темноты вырывались массивные плоские геометрические фигуры. Фактически прозрачные, они врезались в неосвещенный коридор под самыми разными углами, рассекали его пространство, и окружающие предметы и мгновенно исчезали, оставляя на доли секунды едва заметное синеватое затенение. С каждым выключением новой лампы эта геометрия мгновенно смещалась вперед, закручиваясь в подобие спирали. Нагоняя профессора, объекты создавали черные идеально ровные глубокие раны, казалось, в самой реальности.

Когда профессор был от меня в пяти метрах, возникла огромная плоскость, грань которой рассекла целый ряд стульев в коридоре в нескольких шагах от того места, где стоял я. Здание затрясло, металлические ножки стульев звонко упали на пол. Это и привело меня в чувство. Рванув в сторону профессора, я схватил его под руку и потянул к лестничной площадке слева от моей палаты.

Выбежав на лестницу, мы встретили несколько человек, спускающихся с третьего или четвертого этажа. Девушка, которую я до этого не видел, плакала, мужчина средних лет в форме сотрудника центра споткнулся и пролетел несколько ступенек, чуть не ударившись в стену, но мы с профессором практически синхронно поймали его. После чего начали спуск на нижний этаж, замыкая группу, так как профессору нужна была моя помощь для движения по лестнице.

Мы преодолели один пролет, когда здание опять затрясло, свет на площадке моргнул, я не устоял на ногах и думал, что сейчас упаду на ступени, но вместо этого врезался в дверь выхода, сильно ударившись об нее головой. Теперь уже профессор подхватил меня, после чего мы вышли в теплую июльскую ночь.

6. Автобус

Когда мы выбежали на улицу, мои мысли метались между попыткой понять, как мы мгновенно спустились на нижний этаж, и тем, что происходит вокруг здания. Рядом у входа стояли три старых автобуса, в которые забегали сотрудники центра вместе с пациентами, им помогали люди в военной форме. Автобусы освещались фарами пары армейских внедорожников и проблесковыми маячками скорой. Уличное освещение не работало.

В свете фар меня увидел доктор Ланк, обсуждавший что-то с человеком в военной форме. Доктор побежал к нам с профессором, но на полпути замер, смотря на что-то за нашими спинами. Кто-то направил прожектор на одном из внедорожников в сторону взгляда Ланка. Я обернулся.

Четырехэтажный центр рос на глазах. Каждую секунду здание менялось, на него со звуком, похожим на порхание крыльев громадной птицы, наслаивались фрагменты новых этажей. Тут и там появлялись огромные полупрозрачные плоскости – на порядки больше тех, что мы с профессором встретили в коридоре. Эти фигуры срезали часть конструкции, которую тут же заменял новый слой из других фрагментов центра.

Мое плечо схватила чья-то рука.

– Быстро в автобус! – прокричал военный, с которым разговаривал доктор Ланк, когда мы вышли из центра. На вид ему было лет сорок, со шрамом на нижней губе и налитыми красным глазами.

– Нам приказано вывезти всех пробудившихся из города. В часе езды на севере и юге развернуты временные палаточные лагеря. Здесь оставаться опасно.

На улице уже практически никого не было, два из трех автобусов начали отъезжать, в открытых дверях третьего стоял доктор Ланк, ожидая нас.

Мы с военным взяли профессора под плечи и спешно направились к оставшемуся автобусу.

– Почему нас вывозят за город? – пыхтя, спросил я, когда мы практически добрались до транспорта.

– Деталей нет. Знаю только, что эвакуация проходит во всех крупных городах, – он взглянул на меня. – Подобное происходит повсюду.

Мы подбежали к дверям автобуса. За рулем была молодая девушка, в середине салона сидела еще одна женщина в белом халате и больших круглых очках с тонкой металлической оправой. На задних сиденьях разместилась пара студентов, вероятно, бывшие пациенты – испуганная девушка в веснушках и джинсовой куртке и обнимающий ее блондин в сером худи.

Девушка-водитель – невысокого роста брюнетка – жестом потребовала быстрее подняться по ступенькам.

Военный помог профессору зайти в салон, хлопнул меня по плечу и, кивнув девушке-водителю, выбежал на улицу в сторону одного из внедорожников.

Мы прошли немного вглубь салона и сели по соседству с женщиной в очках. Я помог профессору усесться у окна, сам разместился рядом.

Двери автобуса закрылись, и он резко рванул с места.

– Вот это денек, да? – с усмешкой обратилась женщина к нам с профессором. – Никогда бы не подумала, что меня попытаются убить гигантские фосфены. К такому не готовили на курсах повышения квалификации. Я Светлана, кстати, успела отработать аж целую неделю тут у вас до… всего этого!

– Фосфен, – медленно практически по буквам проговорил профессор. Я понял, что он впервые что-то сказал с того момента, как вышел из моей палаты.

Автобус резко свернул на шоссе в сторону выезда из города. С двух сторон дороги распростерлись поля, слева вдалеке облака освещали огни городского центра.

– О чем вы говорите? – обратился я к Светлане.

– Вряд ли вы слышали о том, что такое гипнагогия, – она демонстративно вздохнула и развернулась в нашу сторону, стараясь усесться поудобнее, чему мешала обтягивающая деловая юбка. – Это пограничное состояние между сном и явью. И в нем люди видят гипнагогические галлюцинации, одной из разновидностей которых являются различные линии и геометрические фигуры – фосфены. Треть людей видят их во время засыпания, вот прямо такие синеватые зеленоватые фигуры и пятна. Но не разрушающие целое здание в гребаной, мать ее, реальности!

Женщина хохотнула.

– Как… как объяснить происходящее, спросите вы, – еле сдерживая смех, она развела руки в стороны. – Понятия не имею! За… за исключением варианта, что вас всех не существует и это все мне просто снится!

– Что это? – удивленно спросил доктор Ланк, прошедший по салону к месту водителя.

Я подтянулся к нему с водителем. В нескольких десятках метрах впереди на неосвещенной дороге были видны огни двух других автобусов. И на них сверху что-то приближалось.

– Какого… – протянула девушка за рулем. – Держитесь!

Первый автобус начал сворачивать с дороги. На половине пути в свете его фар возник какой-то «шум», падающий под крутым углом прямо на нашу колонну.

Это было наслоение из смеси геометрических плоскостей и элементов самолета, пересекающих друг друга под самыми разными углами. Я успел разглядеть по меньшей мере семь крыльев и несколько двигателей. Элементы этой поразительной абстрактной конструкции находились в постоянном движении – каждый в свою сторону и под своим углом. Плавность их вращения прерывалась чем-то наподобие тика, резким сдвигом, мгновенно заменяющим часть объектов.

Одно из крыльев разнесло первый автобус по разным сторонам дороги. Возникла вспышка, осветившая всплеск появившихся в конструкции десятков небольших копий крыла. В центре этого хаоса проявились очертания кабины авиалайнера.

«Шум» своей кабиной направлялся прямо в сторону второго автобуса, который отчаянно пытался затормозить. Но это было бесполезно. Я понял, что сейчас автобус, проскользив по асфальту, въедет в конструкцию, мы последуем его примеру, и ночь озарится взрывами бензина и авиационного топлива.

Я наблюдал, как кабину самолета начинает, как бумагу, разрывать мчащаяся машина, но тут что-то произошло. Второй автобус продолжил движение вперед. И мы продолжили следовать за ним. Вокруг больше не было ночного шоссе, мы двигались в плохо освещенном тоннеле. Точнее, это был салон самолета и одновременно тоннель. Не просто смесь деталей интерьера авиалайнера и подземной конструкции. Это было в прямом смысле два пространства в одном.

Смотря в окна, я пытался отделить одну сущность от другой, но все вокруг начинало расплываться, а меня попросту стало мутить, это было невозможно воспринимать по отдельности, как бы ни пытался.

Я успел заметить, что автобуса впереди нас уже не было, зато появилось множество стоящих в тоннеле машин, на которые мы неслись. В этот же момент меня с Ланком кинуло вперед – девушка-водитель, придя в себя от случившегося, резко нажала на тормоз.