Kitabı oku: «Выходные. Сборник рассказов», sayfa 4

– Я когда домой вернулся, то охренел от того, что происходит. Оказывается, на Украине война началась, страна разделилась на три части. Россию везде выставляют агрессором. Я начал думать не сошёл ли с ума на самом деле? Потом увидел вас на улице, и подумал, что так мне будет легче ориентироваться в реальности.

Когда остальные стали выходить на улицу, мы уже были подшофе. Мохов отвёл меня в сторону.

– Можешь сказать девчонкам, что я нормальный?

– Как ты себе это представляешь? Мне кажется, это будет выглядеть нелепо.

– Ты не понимаешь. У меня очень давно никого не было. Между ног такая боль, как будто мошонку жгутом перетянули.

– Фуу! Что ты несёшь? Иди и сам говори, что ты нормальный. А если не получается, то есть доступные варианты за деньги.

– Я так не хочу. Мне надо по любви. Ты слышал что-нибудь о синдроме Тарханова?

– Знаю его, хороший тренер, сейчас в «Урале» работает. А что с ним не так?

– Да какой там тренер. Это медицинский термин такой. Он описывает состояние при длительном воздержании. Вот поэтому я тебе и сказал про мошонку и жгут.

– Ну понятно, понятно. Только хорошую девушку ты так быстро в постель не затащишь. Тут время нужно.

– А если найти такую, у которой тоже будет что-то вроде синдрома Тарханова?

Мохов имел те же потребности, что и все мы: еда, сон, любовь и секс. Но его молчание играло против него.

Гонзо

"Война – дело молодых". А ещё – проекты, стартапы, видеоканалы. И вот мы загорелись идеей о собственном продукте. Не было чёткого понимания чего мы хотим, но творческий потенциал требовал от нас что-нибудь придумать. Если все делают каналы на «Ютуб», то почему бы не попробовать и нам, – подумали мы. Решили рассказывать о бомжах, неформалах и спортсменах. Эти темы показались самыми выигрышными.

До этого мы работали на телевидении: Костя был оператором, а я корреспондентом. Но нашу контору закрыли и у нас появилось много свободных дней. После этого нам ещё три месяца выплачивали полноценную зарплату, а потом наступило время идей и творчества. Мы даже успели сделать ремонт на моей кухне.

Встречались мы чаще всего в Костиной мастерской – на балконе в его квартире на девятом этаже. Что может быть в мастерской оператора? Мониторы, процессоры, инструменты, километры шнуров, грамоты и дипломы. Ещё там умещался небольшой стол, на окнах висели жалюзи, а под ногами был пол с подогревом.

«Это мой мир гармонии и комфорта. Здесь я чувствую себя Муфасой», – говорил Костя.

Нам никак не удавалось построить сюжет. Мы пересмотрели кучу каналов, авторы которых, казалось, украли все наши идеи. Я предложил Косте начать с самого простого – определиться с названием. Перепробовали всё что могли: "Джон Матшикиза", "Дети Рукожоповых", "Здесь вам не тут", "Бамболео"… На выручку пришёл фильм «Страх и ненависть в Лас –Вегасе», который каждый из нас пересмотрел по десять раз минимум. «А может «Гонзо»? – предложил я. Косте понравилось. С названием вроде определились.

Неожиданно у нас появился фриланс. Мы делали интервью с интересными людьми для одного сетевого издания. Я работал над текстом, а Костя отвечал за фотографии. Мы выпустили материалы с режиссёром Таганки Эрвином Гаазом, мультиинструменталистом Романом Ломовым, рекордсменом Женей Балалайкиным, который за минуту сломал сто бананов.