Kitabı oku: «Стояние на Угре», sayfa 2

***

Труден был этот последний шаг и долог был к нему путь. Но другого пути у Руси не было. Более двухсот лет деды и прадеды Великого князя Московского терпели унижения от сыроядцев⁵; платили непомерную дань и унизительный выход⁶. Ездили в Орду, как перед Богом стояли перед погаными⁷ на коленях, проходили сквозь огонь, поклонялись кусту⁸, пили кобылье молоко. Встречали ханских послов, унижено возложив плетки на гордые княжеские шеи. И многому пришлось научиться, многое познать, чтобы настал этот день, когда растоптана царская басма!

200 лет Русь изучала нравы Орды, ее устройство и законы. Не сразу пришло понимание, что противостоять Орде можно, лишь переняв ее облик, ее порядок.

Никто в мире не был так дисциплинирован и организован как Орда.

И это первое чему научилась у Орды Русь. Канули в Лету⁹ закованные в доспехи, подобно европейским рыцарям, русские бояре. Сняли тяжелые латы и кольчуги, надели стеганые татарские тегиляи¹⁰, сели в высокие седла¹¹, и вместо тяжелых копий и прямых мечей, взяли луки и кривые сабли. Самим видом русский всадник теперь походил на ордынца. Исчезли и привычные дружины – появились полки – похожие по устройству на татарские. Появилась ямская почта неведанная Европе. Вся Россия переплелась ямскими станциями – ямами¹², и каждый приказ теперь доходил вовремя и по назначению.

Появилась пехота с «огненным боем», пушки. И – самое главное – дисциплина. За провинность – будь ты хоть самый знатный боярин – пороли плетьми. И в страшном сне благородному европейскому дворянину не привиделось бы, что его – графа или маркиза – могли выпороть как последнего мужика; русского боярина – могли, и пороли. Словом, всё, что делало ордынское войско сильнейшим в мире, русские переняли. Пришло время показать на деле, что «ученик» превзошел своего «учителя».

И «учитель» не заставил себя ждать.

Яростью вскипел Ахмат, когда услышал слова русского князя.

– Так поступает раб наш, князь Московский! Он забыл, что сделал с Москвой Токтамыш! Я напомню ему! Собирать войско! – так воскликнул Ахмат. И не осталось в Орде ни единого воина – всех собрал он под свои поганые знамена, и двинулась Орда на Русь.

***

– Ахмат вышел в степь с войском невиданным, – сообщил с поклоном боярин Великому князю. – И на встречу идет ему Казимир Литовский.

– Письмо моему брату, Менгли-Гирею доставлено? – спросил Великий князь.

– Да, Великий князь, – отвечал боярин, – и ответ есть, – и боярин передал князю письмо от Крымского хана.

– Ну что ж, – Иван III Васильевич поднялся с трона, – позови сына моего Ивана Молодого. Буду ждать его в трапезной¹³. Время трапезничать, – бояре, склонившись, с почтение расступились перед государем.

Еще до прихода ханских послов и топтания басмы, Великий князь Московский знал, что последует за его шагом. И зная, отправил своему союзнику Крымскому хану, которого он по принятому этикету, называл своим братом, послание, в котором просил Менгли-Гирея о помощи – не дать Литовцам и Ордынцам соединиться.

Крымский хан ответил своему брату Ивану согласием. И тысячи крымчан ворвались в южные земли княжества Литовского, сжигая посады¹⁴ и грабя города; а жителей убивая или уводя в полон. И умылось кровью Литовское Подолье. От Днестра до Южного Буга стояли стон и плач. Не до Руси стало Великому князю Литовскому и королю польскому Казимиру IV. Подобно своему отцу Ягайло Ольгердовичу, заключившего союз против Москвы с Мамаем, но устрашившегося и не посмевшего выйти против русских на поле Куликово, не вышел против Москвы и сын. Не допустил Господь союза между еретиками и погаными, сохранил Церковь Свою. В благодарственных молитвах провел день Великий князь Московский, когда донесли ему весть о кровавых деяниях крымчан в Подолье.

***

А русское войско во главе с сыном Великого князя, Иваном Молодым и братом, Андреем Меньшим уже стояло на левом берегу Оки возле Серпухова, пустив разъезды¹⁵ от Коломны до Калуги. Здесь, как к себе домой, через Сенькин брод, ходили в Москву ордынцы. Сюда пришел со своим войском и царь Ахмат.

Но не смогли его татары даже ступить на русский берег. До того слажено и умело держали перелазы¹⁶ московские пищальники¹⁷ и пушкари. Не пришлось русским ратникам обагрить свои сабли татарской кровью – пули и ядра не пустили татар. Неделю шли бои за броды. Отступил Ахмат в бессильной злобе. Не перейти ему Оки.

Одно оставалось Ордынскому царю – идти навстречу своему союзнику Казимиру. Не знал Ахмат о набегах крымчан, не знал, что зря будет ждать он князя Литовского, не соединится с Ордой Литва, не угодно это Господу.

***

Повернул Ахмат от Оки, и, не теряя времени – не чиня разбоя и грабежа, пошел от Дона мимо Мценска, Одоева и Любуцка, к Угре, западному притоку Оки, там, где граница Литвы с Москвою. Поясом Богородицы называли русские это место, где Угра делала крутой изгиб и впадала своими водами в Оку. Здесь, на правом берегу, близ Калуги, где стояли города Завидов, Опаков и Воротынск, было малое княжество князей Воротынских, князей русских, но служащих Литовскому Великому князю. Выдал князь Семен Федорович Воротынский своего боярина Сову Карпова в проводники татарам. И привел Сова татар к самому устью, где раскинулись огромные луга пойменные, и не было места удобнее для стана и для переправы, чем правый берег Пояса Богородицы. Уверен был хитрый Ахмат, что обманул он князя Ивана, что тайно, незамеченный, привел он свое войско. Оставалось за малым – переправится через Угру и войти в землю московскую, откуда его не ожидали.