Kitabı oku: «Девочка», sayfa 2
Глава 3
Райан Фаррелл
Город не спал.
Сиял ночными огнями, призывно подмигивал вывесками ночных клубов, стелился под колёса машины освещённой лентой дороги, чернел массивами парков с жадными провалами аллей.
Я всегда любил этот город. Он всегда был моим – даже когда ещё не знал об этом. Он был прекрасен какой-то почти уродливой красотой, протыкал небо иглами небоскрёбов, к окраине растекался грязными пятнами трущоб.
В своё время мне пришлось переехать в загородный дом – ведь многие мои дела было лучше проворачивать подальше от посторонних глаз. Но только в городе я чувствовал себя по-настоящему хорошо. Здесь у меня было что-то вроде места силы, что бы это ни значило.
Тихий рокот мотора, музыка из динамиков и мелькающие огни – то, что нужно, чтобы собраться с мыслями. Вечер складывался совсем не так, как я планировал. Чёртова девчонка нарушила все планы.
Невысокая, хрупкая, отчаянная. Прекрасно понимала, что влипла по полной, но пыталась держаться дерзко. Глаза выдавали. Не глаза – глазищи в пол-лица. Еще немного зелени в них добавь, и люди шарахаться начнут: ведьма, да и только. И в этих глазах я видел страх. И хер знает почему, мне это не нравилось.
Придется с ней повозиться, чтобы вытрясти все, что мне надо. Она хоть совершеннолетняя?
Я старался припомнить, что говорил Миллард о своей сестре. «Малышка Линда», так он её называл. И я представлял себе скорее школьницу с косичками, чем такую вот злющую волчицу. Маленькую, но на вид вполне взрослую.
Зачем ей та запись? Кто ее подослал? Кто подсказал, где она хранится? Как эта девчонка умудрилась вообще пробраться в здание?
Чёрт побери Сэма и всех его вояк с их дурацкими традициями и праздниками! Я дал чёткое распоряжение: не оставлять офис без присмотра ни при каких обстоятельствах. А Сэм этот приказ нарушил. Во всём остальном он был безупречен. Он не страдал излишней щепетильностью и не испытывал особенного трепета перед человеческой жизнью, которая вроде как даётся один раз и всё такое.
Напротив, он отлично понимал, что все мы смертны, просто кое-кому свидание с господом – если он, конечно, есть – следует организовать чуть пораньше.
Я мог положиться на Сэма всегда, кроме одной гребаной ночи в году.
Твою ж мать, не явись я вовремя, и один из его пьяных придурков изнасиловал бы девчонку прямо на столе в моем офисе.
Я списал гаденыша сразу же, как только это увидел.
Надеюсь, когда Сэму придётся лично пустить пулю в затылок своему человеку, это его чему-то научит. Остальных тоже.
Но что делать с «малышкой Линдой»? От неё, наверняка, следует ждать неприятностей.
Вот только воевать с ребёнком… До такого я ещё не опускался. На моей совести уже есть пара десятков трупов, но это точно были не законопослушные граждане. И вряд ли кто-то по ним будет плакать. Это были подонки ещё, пожалуй, похлеще меня. И каждый из них расправился бы со мной не задумываясь. Просто я успел раньше.
Кто-то всегда успевает раньше. Предпочитаю, чтобы это был я.
Я машинально потёр руку, за которую ухватилась девчонка, увидев перекошенную физиономию Элеоноры. Отшатнулась, случайно задев крепкой, упругой грудью, опахнула невинным запахом чистых волос. И почти мгновенно отстранилась, оставив с каменным, мать его, стояком.
Пришлось срочно прыгать обратно в лифт, ломая, к чертям, все планы на вечер.
А все потому, что в последнее время я был слишком занят делами. Времени на развлечения не хватало. Как давно у меня не было женщины? Две, три недели? Вот и завелся с пол-оборота, словно подросток, у которого уровень гормонов зашкаливает.
Что ж, это нетрудно исправить, когда есть заведение Мими. Лучший бордель в городе, даже не бордель – элитный клуб для избранных, где самые смелые фантазии становятся реальностью.
Когда-то Мими и сама была девочкой что надо: красивая, неглупая, расчётливая.
Она легко могла удачно выскочить замуж. Во всяком случае, несколько богатых придурков были согласны швырнуть к её ногам положение в обществе, деньги и бог знает что еще.
Но Мими решила иначе. Она быстро ушла из проституток и набрала себе девочек, которых предлагала только самым состоятельным клиентам. И конкурс к ней в бордель был повыше, чем в иные модельные агентства.
Я уже почти подъехал, оставалась какая-то пара кварталов, но вдруг резко затормозил, осознав, что уже представляю себе, как выбираю там девочку: тонкую, хрупкую, с темно-русыми волосами. Как прошу её убрать волосы в хвост и разворачиваю к себе спиной, чтобы не видеть лица, не ловить покорного шлюшьего взгляда. И воображаю себе совсем другую…
К чертям собачьим такие развлечения!
Я набрал номер, по которому не звонил уже давно. Несмотря на поздний час, ответили буквально после третьего гудка.
– Алло? – раздался из трубки низкий хрипловатый голос.
От этого тембра стало щекотно в позвоночнике. Впрочем, так он действовал не только на меня. Этот голос был застрахован на бешенные деньги, а стоил ещё дороже.
– Каролина, я заеду, – коротко сказал я.
– Прямо сейчас? – удивленно протянула она.
Сколько мы не виделись? Уже несколько месяцев.
– Да, – ответил я.
– Жду.
– Скоро буду.
Долгие телефонные разговоры всегда меня напрягали. И она это отлично знала.
Мы познакомились, когда Каролина была певичкой в не самом дорогом кабаке нашего города. Красивая, яркая, она обладала низким хрипловатым голосом, пробирающим до печенок, и способностью вить из мужчин верёвки.
Теперь Каролина не поёт в дешёвых кабаках. Она стала настоящей звездой: концерты, гастроли, райдер на несколько листов, сумасшедшие фанаты и преданные почитатели.
И хотя она до сих пор помнит, кто нанял ей агента и вложил довольно круглую сумму в то, чтобы сделать безвестную певичку суперзвездой, наша многолетняя связь – сложная, бурная – никогда не строилась на деньгах.
Нам удаётся скрывать её от публики. Для имиджа Каролины совершенно ненужно, чтобы рядом с её именем светилось имя кого-то, вроде меня. Впрочем, любовью или какой-нибудь другой романтической чушью в наших отношениях и не пахло. Это было другое. И мы не слишком заморачивались, чтобы придумать этому «другому» какое-то название.
Я мчался по ночному городу в квартиру-студию недалеко от центра. На самом деле, Каролина владела парой особняков и даже небольшим замком где-то в Европе. Но жить она предпочитала здесь.
Огромные дома её пугали, и она использовала их только для званых приёмов и прочей показухи. Ну, и для того, чтобы хранить свои многочисленные туалеты.
Маленькая квартирка – то место, где она чувствовала себя в безопасности. Что ж, у звёзд свои причуды, а я знал о её страхах куда больше, чем поклонники, продюсеры и журналисты.
Где-то в глубине души эта роскошная, изысканная женщина оставалась всё той же напуганной девчонкой, какой я застал ее однажды в гримерке…
– Райан, у меня проблемы, – голос в телефонной трубке дрожал и срывался.
Я посмотрел на часы. Охренеть, четыре утра! Если каждая цыпочка, которой я оставил свой номер, станет бесцеремонно меня будить – долго я не протяну.
В первый момент я хотел послать её к чёрту и продолжить спать, но голос был слишком перепуганным, а главное – это был голос Каролины. Таких не посылают. В ней уже тогда чувствовалась притягательная, особая женская магия, которой очень трудно сопротивляться. Да и незачем.
– Где ты? – коротко спросил я.
– В клубе, в гримёрке… – всхлипнула она.
– Сейчас буду.
По опустевшим улицам я долетел до места за четверть часа. Клуб уже закрылся, ни посетителей, ни халдеев не было, лишь сонно махала тряпкой уборщица, да охранник дремал, привалившись к стене.
Я не стал его будить.
Знакомой дорогой прошёл через зал, свернул в закуток, отделяющий сцену от подсобных помещений, открыл дверь в гримёрную. И тут же закрыл её за собой.
Я изредка бывал в этой небольшой комнатке со стенами, обитыми бордовой тканью. Вдоль одной – длинная вешалка с блестящими сценическими тряпками, вдоль остальных трех – зеркала. Везде вёдра с букетами, которые присылали поклонники. И эти букеты многократно отражались в зеркалах, отчего казалось, что цветов в разы больше. Как на панихиде. И их густой сладковатый запах лишь добавлял сходства.
На полу, возле столика, уставленного флаконами с духами и гримом, лежал владелец клуба Роб Картер. Под его головой уже растеклась огромная лужа крови, такой же бордовой, как стены. Мертвое лицо было перекошено.
Я поморщился. Смерть вообще уродлива, а Робби и при жизни не был красавцем. Нет, это был далеко не первый труп, который я видел, но здесь, в окружении цветов и зеркал, он смотрелся совсем паршиво. А еще этот удушливый запах… Помню, меня замутило.
Не без труда я отвел взгляд от Картера и посмотрел на Каролину.
На ее белом как мел лице кровавым пятном кривился напомаженный рот. Видно, не успела смыть косметику после выступления. Сейчас ее вряд ли кто-нибудь назвал бы красавицей.
– Я не хотела… Он вошёл пьяный, да ещё и чем-то закинулся. Начал приставать. Я ударила вазой, а он – вот…
Осколки вазы, и правда, поблескивали в луже крови. Я открыл шкафчик с костюмами – в нём Каролина прятала заначку со спиртным. Роб запрещал певичкам и танцовщицам пить на работе. Да и вообще был редкостной скотиной.
Я быстро нашел то, что искал, – прикрытую какой-то штукой с перьями полупустую бутылку виски. Щедро плеснул его в стакан и протянул Каролине.
– Выпей. И успокойся. А потом иди домой. Я тут всё улажу.
Она машинально взяла стакан, послушно осушила его. И ушла. Я почему-то запомнил, как она шагала к двери – на негнущихся ногах, будто деревянная кукла.
«Я все улажу», – пообещал я тогда. И уладил.
Клуб опустел буквально через полчаса. У охранника появились важные дела, а уборщица закончила свою работу в рекордно короткие сроки. И оба получили за свою расторопность неплохие деньги.
А владелец клуба исчез без следа. Ходили слухи, что у него начались серьёзные проблемы с не менее серьёзными ребятами, и он предпочёл смыться.
Заявления в полицию о его пропаже никто не подавал.
Жена, с которой он хотел развестись и по такому случаю выставил из дома, радостно вселилась обратно и искать мужа, естественно, не собиралась. Любовница утешилась солидной суммой. А у клуба нашелся совладелец, который сменил вывеску и сделал отличный ремонт в гримерных.
Об исчезновении Роба Картера никто даже и не сплетничал особо. Всем было плевать.
Каролина явилась ко мне через неделю. Остановилась на пороге и, убедившись, что я один, сбросила с себя плащ, под которым не было ничего, кроме ажурных чулок и ее безупречного тела…
Так все и началось.
Сколько же лет прошло?
Я не стал считать. Уже подъехал.
Дверь она открыла сразу. Ждала. Меня обдало горьковатым запахом ее духов.
– Ты давно не появлялся, – сказала она, и в её голосе послышался укор.
– Дела. – Отличное объяснение, когда не собираешься ничего объяснять.
Я сгреб ее в охапку и крепко прижал к себе. Вдохнул запах духов, ее запах, и он сладким ядом хлынул по венам, от возбуждения потемнело в глазах.
С нажимом провел руками по гибкой спине, с наслаждением сдавил упругие ягодицы, качнул к себе, чтоб ощутила рвущий штаны член.
Каролина сглотнула, на мгновение обмякла и снова напряглась.
– Между прочим, у меня кое-кто есть, – сказала она почти с вызовом и даже легонько дернула плечами, будто и правда хотела высвободиться.
Да, самое время поговорить, повыяснять отношения. На хрен. Тем более что с Каролиной это паршивая тактика. Она не любит долгих разговоров и робких поклонников, предпочитает силу и напор, хоть вряд ли признается в этом даже самой себе.
– Плевать, – честно ответил я и одним движением вытряхнул ее из кружевной тряпки.
Чистая правда. Плевать. Ревновать Каролину – занятие для идиотов. Она физически не может сопротивляться соблазнам. Так что, какие бы клятвы верности она ни давала, – рано или поздно в её постели всё равно появится очередной жеребец.
Мы оба не созданы для чего-то серьёзного и постоянного, а главное – не особенно склонны врать. Может быть, поэтому мы столько лет вместе. Если, конечно, это можно назвать словом «вместе».
Каролина протяжно выдыхает, сдаваясь, сама приваливается ко мне, трется роскошным гладким телом, выпрашивая ласки.
Я больше не выдерживаю. Разворачиваю ее к себе спиной, прижимаю стене.
Трахнуть. Немедленно трахнуть её прямо здесь, в этой прихожей. До кровати доберёмся позже.
С треском рву кружевные трусики, отбрасываю в сторону.
Она нетерпеливо прогибается в спине, подставляя красивую упругую попку.
Короткий шлепок, чтобы вспомнила, кто здесь хозяин.
Ее утробный выдох заполняет собой тишину. Наверняка она уже влажная, она быстро заводится. Но все равно я ладонью заставляю ее расставить ноги и провожу двумя пальцами.
Так и есть. Уже хочет. Но покорно ждет, пока я надеваю презерватив.
Я вхожу в нее резко. И прикрываю глаза. Твою мать… Хорошо как! Быть нежным, даже если бы хотел, не получится. Я начинаю вдалбливаться в нее, что есть мочи.
Сильнее.
Сильнее.
Заставляя ее практически вжаться в стену. Изогнутые линии ее безупречной спины, округлости, которые я мну пальцами, ее тихие стоны с каждым моим толчком. Все это заводит до черноты в глазах.
– Райан… – доносится слабый шепот.
И эта слабость, неприсущая ей, практически беззащитность в эту минуту, срабатывают как спусковой крючок. В памяти мелькают зеленые глаза, которые смотрят настороженно, зло. А как реагирует большое зло на маленькое? Правильно. Оно его пожирает.
Вот и я сейчас, вдалбливаясь, как будто пытаюсь его поглотить. Сопротивляешься? Зря.
Я сильнее. Мои руки повсюду. Шея… грудь, которая умоляет, чтобы с ней поиграли.
Наматываю на кулак длинные волосы, заставляя ее прогнуться сильнее. Вот так… вот так чувствуешь? Чувствуешь, кто здесь главный?
Податливость. Рваное дыхание. Влажные звуки бешеного соединения тел. Голова кружится от удовольствия. Я перестаю себя контролировать. Тяну ее на себя, заставляю насаживаться. Хочу слышать еще эти стоны. Хочу слышать еще свое имя. Давай же, давай!
– Райан… – снова срывается с ее губ.
Хорошая девочка. Заслужила секундную передышку.
Помедлив, снова вжимаюсь в нее, скольжу по ее шее губами, слизываю с нее капельки пота от страсти. Горячая, нетерпеливая, она извивается и обжигает своим дыханием. Тянется ртом к моим пальцам, когда я глажу ее лицо. Посасывает их губами и в то же время насаживается на мой член.
– Жадная девочка, – журю ее ласково, – хочешь и принимать, и сосать?
– Да…
– Оближешь потом.
Она послушно кивает.
Ну что ж, за послушание полагается бонус. Я снова обхватываю ее бедра и принимаюсь толкать ее на себя. Наращивая темп, не сбавляю его, даже когда из ее горла уже доносятся не стоны, а хрип. И продолжая двигаться, даже когда она с криком кончает.
Именно этот крик возвращает в реальность и ее, и меня.
Каролина…
Ну ей-то поблажек не нужно. Едва придя в себя, она разворачивается и опускается передо мной на колени. Снимает презерватив и начинает сосать. Я упираюсь рукой в стену и закрываю глаза.
– Глубже.
Она так и делает. Она очень старается. Она знает как. И очень быстро заставляет меня кончить ей в рот.
Как только мое дыхание выровнялось, Каролина поднялась и заглянула в глаза. Взгляд довольной, сытой кошки. Мне нравится.
– Ну и кто она? – тихо промурлыкала мне на ухо.
Я почувствовал себя так, словно на меня вылили хорошую порцию ледяной воды. От ленивой расслабленности не осталось и следа. Появилось паршивое ощущение, что она видит меня насквозь.
Теперь я уже почти жалел, что не поехал в заведение Мими.
– Ты о чём? – ровно спросил я.
– Ты мне расскажи, – она улыбнулась. – О ком ты думал, пока меня трахал?
Глава 4
Линда Миллард
Экономка мистера Фаррелла почти бесшумно плыла впереди меня по бесконечным коридорам.
Имя Элеонора подходило ей, как лайковая перчатка руке, ложилось безупречно. Чопорная дамочка с неестественно прямой осанкой и аккуратной прической.
Учитывая то, что мы ввалились в дом среди ночи, это было странно. Спит она так, что ли? Прямо в белоснежной блузке, в отглаженной тёмно-синей юбке до середины икры и старушечьих туфлях на невысоком каблуке?
Хотя сонной она у лифта не выглядела.
Пройдя очередной коридор, Элеонора остановилась в самом конце.
– Твоя комната, – презрительно сказала она, открыв передо мной дверь. – Надеюсь, ты примешь ванну, перед тем как ложиться в постель.
Тонкие губы, не тронутые помадой, сложились в куриную гузку. Она хоть понимает, как это смешно? Хотя… Может, на самом деле не так уж и смешно, просто у меня начинается истерика.
– Пошла на хер, – вежливо ответила я. – Даже раздеваться не стану.
О, как стремительно изменилось выражение её лица! Глаза стали круглыми, а челюсть упала. Бедняжка, наверное, слово «хер» последний раз слышала… Да, пожалуй, никогда.
Я захлопнула дверь прямо перед её носом и осмотрелась. Комната немного безликая, но в целом неплохая.
Задернутое мягкой шторой окно, огромная кровать, шкаф, в котором поместится весь ассортимент хорошего магазина одежды вместе с манекенами и продавцами, трюмо с большим зеркалом и… дверь в ванную.
Вот она-то волновала меня больше всего. Разумеется, я просто злила старую стерву. Единственное, о чём я сейчас мечтала, – это встать под душ и стоять долго-долго, пока не смоется липкий пот, а вместе с ним весь страх и ужас сегодняшнего вечера.
Нет, конечно, не единственное, что бы мне хотелось. Я бы предпочла придушить Райана Фаррелла и свалить из его дома. Но, в отличие от горячего душа, эта мечта оставалась неисполнимой.
Не знаю, сколько я провела под упругими струями. Думаю, долго. Я раз за разом выливала гель на мочалку и терла, терла, терла свое тело. Казалось, потные лапы пьяной мрази оставили везде свои отпечатки. Они буквально въелись в кожу и никогда не смоются. И запах… Я ощущала его так отчетливо, как если бы этот вонючий урод снова стоял за спиной и дышал над ухом.
Но я умею быть настойчивой, если мне нужно.
Когда я выбралась из душа, от меня пахло только чистотой и ванилью. Тот, кто выбирал гель для душа, явно большой любитель булочек. Я их не люблю. И никогда не любила.
Отлично, теперь я буду пахнуть как еда.
Если ты выглядишь как еда, тебя сожрут. А если пахнешь?
Одежда грязной кучкой осталась в ванной, я постирала лишь лифчик, на остальное просто не было сил. Повесила его сохнуть и, завернувшись в полотенце, рухнула на кровать.
Перед глазами стояло лицо Фаррелла, взгляд его серых холодных глаз. Взгляд смертельно опасного зверя перед прыжком. Взгляд, вызывающий одно желание: исчезнуть и больше никогда с ним не сталкиваться.
Уверена, даже многие солидные люди, люди при власти и огромных деньгах, боялись его не меньше меня.
Оказаться во власти этого человека – наверное, худшее, что может случиться. И со мной это случилось. Я уже почти жалела, что рискнула сунуться к нему в офис…
Я до боли сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Эй, Линда, приди в себя. Ты сделала это ради Криса!
Лицо Фаррелла тут же растаяло, сменившись другим, родным и любимым. Тёплые карие глаза, открытая добрая улыбка, непослушные волосы, что так и норовили превратиться в задорные кудряшки. Но Крис с ними боролся, стригся часто и коротко.
Он был огромным, под два метра ростом, широким в плечах и мощным, как терминатор. Девчонки влюблялись в него пачками, и я ревновала – немного, по-сестрински. Мои подружки, которые игриво просили познакомить их с Крисом, запросто могли недосчитаться пары прядей волос. Впрочем, подружек у меня особо и не было. Не думаю, что я создана для дружбы.
Прошло немало времени, пока я успокоилась и поняла, что девушки в жизни Криса – это одно. А сестра – совсем другое.
Меня он любил. И берёг. Наш папаша бросил мать, когда мы были ещё мелкими, и больше не появлялся в нашей жизни. Мама умерла пять лет назад. И мы остались вдвоём.
Мне было тринадцать, и я тогда основательно слетела с катушек.
Тётки из соцслужб, все поголовно чем-то похожие на Элеонору, приходили в нашу квартирку как по расписанию. Заглядывали в каждый угол, словно вынюхивая что-то, задавали мне дурацкие вопросы, а потом отводили Криса в кухню и долго с ним беседовали.
Вроде как по секрету от меня. Наивные дуры, уж подслушивать-то я умела! Впрочем, тут и подслушивать было ни к чему, ясно же: уговаривали брата, чтобы сдал меня в приют. В приют, как грёбаную шавку!
Я считалась трудным подростком, и все были уверены, что из меня вырастет полноценная мразь.
Все, кроме Криса.
Он вытаскивал меня из передряг, разговаривал по душам, пытаясь достучаться, и никогда не то что не поднял на меня руку – даже голос не повысил. Хотя – сейчас я это отлично понимаю – пара оплеух мне, той, прежней, не помешала бы. А может быть, даже подтолкнула бы воспитательный процесс в нужном направлении. Но у моего брата было бесконечное терпение.
А теперь Криса нет.
Как ни странно, на этот раз воспоминания помогли мне успокоиться. Может, и к лучшему, что я оказалась в доме Фаррелла, можно сказать, в самом логове зверя.
Это в городе у него охрана и толпа головорезов. А здесь, в своей спальне, он беззащитен.
Беззащитен?! Я горько усмехнулась. Что-что, а это слово совсем не подходило мужчине с ледяным взглядом, которого я сегодня впервые увидела. С которым не по своей воле провела какое-то время. Немного, но вполне достаточно, чтобы всей кожей, спинным мозгом, всем своим существом прочувствовать и понять: даже в постели, расслабленный после душа он опасен. Но вряд ли он хоть когда-нибудь перестает быть начеку.
Глупое воображение мгновенно нарисовало картинку: Райан Фаррелл выходит из ванной в полотенце на бёдрах, сильный, высокий, крепкий. Капли стекают по смуглой коже, ныряют под полотенце. Его глаза останавливаются на мне. Он смотрит жестко, требовательно. И делает шаг мне навстречу, потом еще один.
Полотенце падает на пол, и…
– Пошёл на хрен! – прошептала я вслух и мотнула головой, чтобы избавиться от дурацкого видения.
Но оно не желало растворяться. Никак.
Я крепко зажмурилась, и в следующее мгновение уже представляла, как втыкаю острый нож в голую смуглую шею, а потом ещё, ещё и ещё.
Брызги крови летят во все стороны. По белоснежному полотенцу расползаются алые пятна. В ледяных глазах на мгновение мелькает изумление, а потом они становятся стеклянными, и Райан Фаррелл медленно оседает на пол.
«Вот так-то», – удовлетворённо подумала я.
И после этого уже спокойно уснула.
* * *
Утро началось с неприятного сюрприза: моя одежда пропала.
Вся. В том числе и выстиранный лифчик. Осталась нетронутой лишь резинка для волос.
Зато почти сразу же я обнаружила пакеты с обновками. Впрочем, пакетов было немного и обновок тоже: комплект белья, джинсы и майка. Причём, судя по этикеткам, всё было куплено далеко не в дорогом магазине.
Это что ж получается, а? Кто-то незаметно проник в комнату, пока я спала, украл мои вещи, а взамен подсунул какое-то барахло? Не особо заботясь, понравится оно мне или нет?!
Такое самоуправство меня искренне возмутило.
Я им что, марионетка?
Вот не стану надевать эту дрянь! Буду сидеть тут голышом! И пусть делают, что хотят!
Я причесалась, соорудила на голове хвост и снова упала на кровать.
Было скучно. Телефон у меня отобрали, а книг в моей камере не наблюдалось. Так что уже спустя несколько минут я подорвалась с постели и стала нервно кружить по комнате.
Отодвинув штору, выглянула в окно и ни капли не удивилась: у меня великолепная комната с потрясающим видом на высокую серую стену. Мало мне страхов и переживаний. Здравствуйте, депрессия и клаустрофобия! Интересно, а нормальных гостей Фаррелла, которых не привозят сюда насильно, не угнетает такой пейзаж?
Или у него в доме постоянно находятся два-три пленника, и это специальные комнаты для них? Выглядываешь в окно – и сразу хочется поскорее отсюда выбраться. Впрочем, даже если бы вид был на парк с цветами и фонтанами, все равно бы хотелось.
– Доброе утро, – раздалось от двери.
Я резко обернулась. Элеонора, скривив губы, рассматривала меня.
– Вам следует одеться, – наконец выдала она плоды своих долгих раздумий.
– Боюсь, это невозможно. Мою одежду украли, – ответила я.
Элеонора пожала плечами.
– Завтрак через десять минут. – Она подтолкнула ко мне пакеты. – Рекомендую одеться, мистер Фаррелл тоже будет завтракать.
– В самом деле? Как думаете, что его больше шокирует: мой вид или то, что в его доме воруют?
– Я отправила ваши вещи в стирку. Что же касается всего остального… – Элеонора смерила меня неприязненным взглядом. – Вряд ли он увидит что-то новое. Эта комната оборудована видеокамерами.
Она развернулась и вышла из комнаты.
Чёрт! Извращенец!
Идея прийти на завтрак голышом тут же показалась не такой уж замечательной. Я ведь хотела шокировать и разозлить его, а не порадовать.
